Её избранник Иван был старше Саши на пять лет. Они познакомились в бильярдной, куда подруга совершенно случайно зашла выпить одну-другую чашечку кофе. Когда я спросила, какого чёрта её понесло за кофе в бильярдную, та отшутилась, заявив, будто ей во сне приснилось, что нужно быть там. И как это прикажете понимать?!
Для свадебного банкета арендовали зал в дорогом ресторане. Меню неоднократно претерпевало изменения ввиду нервного состояния невесты, которая за неделю до торжества заявила, что место они выбрали неправильное, и нужно срочно искать другое. Иван, надо отдать ему должное, усмирил будущую супругу, отправив её на три дня в Париж.
Зато теперь я наслаждалась прекрасными блюдами итальянской кухни и не менее прекрасным французским вином. В середине вечера ко мне подсел молодой человек. Его внешний вид совершенно не соответствовал окружающей обстановке. Удивившись, я оглянулась вокруг, пытаясь найти объяснение тому, кого видела перед собой. Гости разодетый в пух и прах, веселились, пили, танцевали и не обращали внимания на моего неожиданного визави.
Молодой человек сидел напротив, подперев нижнюю челюсть кулаками, довольно лыбился, будто был навеселе. Светло-русые волосы средней длины спускались почти до квадратного подбородка. Прямые брови, темнее на пару тонов, нависали над глубоко посаженными яркими синими глазами.
«Скандинав», – выдал мой эрудированный мозг. – «На крайний случай давний потомок славных носителей культуры боевых топоров».
Чёрная футболка незнакомца с изображением Мирового Змея – Ёрмунганда, наверное, миллион раз посещала барабан стиральной машины и гораздо реже встречалась с утюгом.
– Вы прекрасны, – выдал на чистом русском белобрысый и снова расплылся в блаженной улыбке.
– Благодарю, – сухо ответила я.
– Вы скучаете, – интонация «скандинава» не оставляла шанса вопросительному знаку, – считаю своим долгом прогнать скуку и заразить вас безудержным весельем. – Молодой человек выпрямил спину, положив руки на стол, выражая готовность в любую секунду встать и броситься в бой с моей скукой.
– Нам надо посоветоваться, – ответила я ему и встала из-за стола, намереваясь посетить дамскую комнату и избавиться от навязанного общения.
– С кем? – опешил парень и опустил плечи.
– С моей скукой, с кем же ещё. К тому же я ей антивирус давно не обновляла! – бросила я и, не оборачиваясь больше, вышла из зала.
Посетив уборную, я вернулась в зал через другую дверь. Время было уже позднее, я хотела попрощаться с молодыми и отправиться домой.
Любопытства ради бросила взгляд на мой столик – он пустовал, незадачливого незнакомца не наблюдалось. Я выдохнула и с довольной улыбкой направилась к молодым. Саша вскочила со стула, подбежала ко мне и закружила, взяв за руки.
– Васька, я такая счастливая! Такая счастливая! – повторяла она как заведённая.
Мы кружились довольно быстро, я еле успевала переставлять ноги в туфельках на высоченных каблуках, а Сашка смеялась так радостно и заразительно, что я не удержалась: плюнула на осторожность и захохотала, разрешив себе получить удовольствие от этого безумного кружения. Подумаешь, растянусь на полу в присутствии огромного числа людей – на свадьбах и не такое случается!
Сашкин смех вытравил из моей души всю скуку, вымел пыль забот и неурядиц из всех её закутков. Зал вместе с гостями проносился в каком-то безудержном рондо, и лишь счастливое лицо смеющейся невесты не давало сорваться и взлететь. Неожиданно я почувствовала себя совершенно пустой. Как новый дом с большими окнами, светлыми стенами и сияющим паркетом на полу, ожидающий своего владельца. Хрустальное эхо собственного смеха разносилось по его ещё свободным комнатам, словно освещая счастьем. Неожиданно мы остановились, и Сашка обняла меня, суетливо бормоча:
– Вась! Вась, ну что ты, заяц!
Когда она принялась смахивать с моих щёк набежавшие слезы, только тогда я поняла, что плачу,
– Саш, я от счастья! От счастья за тебя и Ваню!
Я обняла её в ответ. Мы замерли посреди зала, она в белом, а я в черном, но одинаково счастливые, хоть и по разным причинам.
Наверное, мы ещё долго бы стояли, но к нам подошёл жених. Иван был высок! Он обнял нас обеих, словно наседка, и мы оказались у него почти под мышками.
– Хватит разводить сырость, – приказал он шутливо, – пора резать торт!
Торт выглядел потрясающе. Узор белоснежным изящным кружевом прикрывал молочную мастику и был совершенным по форме и, как выяснилось позднее, по содержанию.
Чуть позже пришло время невесте бросать букет. Незамужних оказалось много, и мы суетливой гомонящей толпой в нетерпении ожидали броска. Я стояла в середине, покачиваясь от легких толчков соперниц и, пожалуй, единственная держала руки опущенными. Большинство девчонок были уже на изготовке, то и дело, выбрасывая руки в режиме фальстарта.
И вот бросок! Как часто показывают в фильмах, я вижу букет, летящий, будто в замедленной съёмке. Вот он приближается. Вот он уже надо мной, и я приседаю под натиском взмывающих вверх рук и тел.
Поднимаюсь уже в полной и немного пугающей тишине. Сначала я ничего не поняла, потом сообразила, что единственная смотрю на невесту, все остальные повернулись, и глядят в противоположном направлении. Я следую за взглядами и разворачиваюсь: передо мной затылки соперниц. В каком-то немыслимом порыве продираюсь через толпу и по инерции выбегаю чуть верёд, а там «скандинав» держит Сашин букет!
Опешивший парень хлопал глазами, а за его спиной раздавался дружный гогот мужской компании. «Будущая невеста» развернулся к друзьям:
– Morsomt (Смешно (норвежский) ), – буркнул «скандинав», сунул букет сидящему рядом за столиком длинноволосому парню, хохочущему во всё горло. Рядом хохотали и держались за животы ещё трое таких же патлатых.
«Да тут какое-то скандинавское нашествие», – подумала я, разглядывая веселящуюся четвёрку.
После короткой заминки всё вокруг закружилось вновь, и свадебный банкет продолжился. Патлатый положил букет на стол, глянул на меня и подмигнул, игриво улыбаясь. Я в ответ фыркнула, пораженная нахальством. Почему-то возникла мысль: сегодня судьба слишком жестока к моему «скандинаву». Сначала я его кинула, затем добавили друзья. В том, что молодые мужчины за столом приходились ему друзьями, я не сомневалась ни на секунду!
Выйдя из зала, я огляделась в поисках героя вечера и обнаружила его на диване в тени раскидистой монстеры. Он полулежал, откинувшись на спинку, вытянув перед собой длинные ноги в тёмно-синих джинсах. Он наверняка услыхал цоканье каблуков по мраморному полу, но глаза не открыл, даже когда я подошла совсем близко.
Удивительно, но из него вышел на редкость приятный объект для разглядывания! Гармоничные линии мужского лица сглаживались полусветом, трёхдневная светлая щетина придавала брутальности, крылья прямого носа то и дело раздувались, а светлые брови хмурились, прорисовывая складки на высоком лбу. Мужчина явно переживал внутреннюю бурю эмоций. Я так засмотрелась на его четко очерченные губы, что пропустила момент, когда он открыл глаза. Встретившись с тёмным взглядом, я смутилась, как школьница, и поспешила потупить глаза.
– Тимофей.
Когда я услышала его голос, вновь взглянула на мужчину. Он уже встал с дивана и протягивал широкую ладонь. Ещё в зале я заметила, что Тимофей мог похвастаться выдающимся ростом, а сейчас, оказавшись ещё ближе к нему, пришлось немного задрать голову, чтобы посмотреть в синие глаза.
«Почти красавец, когда улыбаешься», – пронеслась в голове, но вслух я так и не проронила ни слова, продолжив разглядывать незнакомого знакомца.
– Можешь называть меня Орм, – предложил он, не опуская руку, тем самым настаивая на телесном контакте.
– Баребра, – слукавила я, желая подначить и одновременно сделать ему приятное.
– О, прекрасная Фрея, спасибо! – Тимофей возвёл взгляд к потолку, будто действительно обращался к богине, но потом он всё же решил вернуться к беседе со мной: – Как долго я тебя искал, Незнакомка! Ты вернула меня к жизни, и теперь я в долгу перед тобой, – мужчина встал передо мной на одно колено, схватил мою руку, поцеловал её и приложил тыльной стороной ладони ко лбу своей склоненной головы.
«Похоже, веселье зашло слишком, далеко», – подумалось мне. Я с усилием вырвала руку из цепких «скандинавских» лап и царственным тоном ответила ему:
– Освобождаю тебя от долгов, Орм! Heil og s?l (Будь здоров и счастлив (норвежский) )!
Посчитав себя выполнившей долг, поскольку однозначно привела мужчину в доброе расположение духа, я поспешила убраться.
– Оставь хотя бы телефон, Незнакомка, – донеслось мне вслед.
Признаюсь, мне искренне понравился этот великан и его настойчивое внимание. Я даже оглянулась и улыбнулась, но, отрицательно покачав головой, помахала пальчиками на прощания.
– Я всё равно тебя найду! – дал он весёлое обещание.
В сумочке завибрировал телефон. Я остановилась посреди коридора, чтобы достать его: не люблю, когда меня беспокоят по пустякам, и все мои знакомые об этом знают. Сообщение пришло от Глеба: «Я на месте. Выходи».
Решив ни с кем более не прощаться, я забрала в гардеробе плащ и вышла из ресторана.
У входа в ресторан меня ожидала красная «Волга», та, что ГАЗ-21. Как ни странно, она выгодно выделялась на фоне современных и дорогих авто с парковки. Огни иллюминации ресторана радостно прыгали по глянцевым крыльям и бокам машины, ставшей редкостью в наши дни, и отражались в хромированных ручках. Яркая индивидуальность раритета превратила иномарки в единообразную блёклую массу.
Пока я любовалась на красавицу, водитель меня заметил, открыл дверь и, не торопясь, вылез из салона. Выпрямившись, он облокотился на открытую дверцу.
– Карета подана, – произнес мужчина, сопровождая фразу шутовским поклоном.
Я хихикнула и вприпрыжку, насколько позволяли каблуки, бросилась к встречающему.
– Ты когда вернулся? Должен был приехать вчера! – упираясь руками в твердую грудь я попыталась выбраться из крепких объятий.
– Чего ты вечно ворчишь, Васька! Нет, чтобы сказать: соскучилась по тебе, Глебушка, поедем ко мне, накормлю тебя, напою, в баньке искупаю да спать рядышком уложу, – наигранно обиделся мужчина.
– Размечтался ты, Глебушка! – хохотнула я в ответ. Обежав машину, распахнула переднюю пассажирскую дверь и расположилась на мягком диване. Назвать иначе сиденья в автомобиле язык не поворачивался!
Интерьер, как и внешний вид автомобиля, и его потроха, был восстановлен практически с нуля. Нынешний хозяин нашёл стального коня в подмосковной деревне и не смог пройти мимо, выкупив за сумму, которую обычно просят за приличные, пусть и подержанные японские автомобили! Нежные чувства к находке и профессионализм сплелись в гремучий коктейль, и «Волга» преобразилась до неузнаваемости: кожаный салон цвета экрю, красная окантовка швов, тонкое, изящное рулевое колесо оттенка слоновой кости, приборная панель, выполненная из шпона карельской берёзы. Мой лучший друг собственноручно покрыл дерево семью слоями лака!
С Глебом Суздалевым мы познакомились в далёком детстве. Он учился в той же художественной школе, что и я, но на два класса старше. Смешной, долговязый и тощий мальчишка с вечно не стриженными длинными волосами, казалось бы, должен постоянно страдать из-за насмешек, но Глеба никогда не интересовало чужое мнение на свой счёт. Впрочем, на остальные вещи тоже! Он пропускал подколки мимо ушей, не важно, говорились ли они за его спиной или в лицо. Его мама однажды сказала: «Вася, он родился циником!». Я до сих пор не могла понять: то ли она гордилась сыном, то ли переживала за него, – но это качество я всегда находила полезным и даже притягательным. Сколько слёз было пролито из-за этого мальчишки! Порой мне казалось, что я в него влюблена, но единственное, в чём я всегда была уверена: мне никогда не удастся постичь этого мужчину до конца. С годами наши дороги немного разошлись. Теперь, когда в разговоре речь заходила о Глебе, я представляла его, как известного в определенных кругах специалиста, хотя в глубине души продолжала считать его другом и всегда находила время на встречи.
– Домой? – Глеб своим вопросом вырвал меня из воспоминаний.
– Да, пожалуй! Кстати, как ты узнал, где я?
– Ты, наверное, забыла, что доставала меня по скайпу, интересуясь, подойдут ли к платью те сережки или вон те, или вот эти, тридцать девятые по счету.
– Ну да, я всегда забываю, кто из нас гений, а кто тощая посредственность, – проворчала я в ответ, злясь, скорее, на собственную забывчивость, но при этом чувствовала радость от того, что друг вернулся.
На этом беседа прервалась: Глебушка предпочитал молчать, а не в пустую сотрясать воздух. Когда машина въехала в мой родной двор, он вдруг сказал:
– Слушай, Вась! Можно я тебя в понедельник с работы встречу?
В голосе его вроде бы не чувствовалось просьбы, но это была именно она. Ещё одна черта: он никогда ничего не просил и либо констатировал, либо всё делал молча.
– Конечно, если хочешь – ответила я, немного опешив от такого поворота событий.
– Хочу! – припечатал Глеб, остановив машину напротив моего подъезда и, развернувшись ко мне, пододвинулся ближе.
Вы когда-нибудь оказывались на переднем сидении «Волги» 1957 года выпуска? Как я уже сказала, в ней установлены диваны, а не кресла, потому от водителя вас не отделяет ни рычаг коробки передач, ни ручной тормоз. Поэтому Глеб смог беспрепятственно наклониться ко мне, сверкая зелёными глазищами за густыми чёрными ресницами. Я шарахнулась назад, не ожидая подобного поведения, да ещё и в купе с предыдущей фразой, а он лишь сильнее наклонился, ибо рост позволял, и шепнул мне почти в губы:
– Забеги завтра в контору, для тебя есть заказ.
Я ошалело хлопала глазами, и про себя называла вечер сумасшедшим. Просто череда невероятных событий, и апофеозом их стал Глеб, в которого вселился какой-то змей-искуситель!
Я стояла у подъезда, наблюдая, как красная машина, в последний раз подмигнув мне правым поворотником, скрывается за домом.
– Когда он уже, наконец, женится и оставит тебя в покое?!
Услышав рядом недовольный мамин голос, я подпрыгнула от неожиданности.
– Мам, вы почему ещё дома? – спросила я удивленно, ведь родители в обед должны были отчалить на дачу.
– Собирайся, мы решили, что ты едешь с нами! – мама проигнорировала мой вопрос, ловко закидывая сумку в открытый багажник нашего авто.
Папин БМВ старый, но до сих пор сохранивший презентабельный вид, был и танком, и грузовиком, и, когда нужно, просто представительским автомобилем нашей семьи, терпеливо дожидался, когда в него впихнут невпихуемое. «Мы решили» в нашей семье означало, что решила мама. Папа её любил до безумия и поэтому всегда доверял важные решения, в том числе и то, где сегодня ночует их тридцатилетняя дочь.
– Я не могу! У меня завтра работа! – отчеканила я. Чмокнув маман в щёку, поспешила ретироваться в подъезд, пока не завязалась дискуссия.
В дверях квартиры я столкнулась с папой, большим и самым добрым человеком на свете!
– Как повеселилась? – спросил он, обнимая меня.
Помогая ему надеть куртку и завязать на шее шарф, коротко рассказала о своём новом знакомстве и о том, что Глеб снова нашёл мне заказ.
Для свадебного банкета арендовали зал в дорогом ресторане. Меню неоднократно претерпевало изменения ввиду нервного состояния невесты, которая за неделю до торжества заявила, что место они выбрали неправильное, и нужно срочно искать другое. Иван, надо отдать ему должное, усмирил будущую супругу, отправив её на три дня в Париж.
Зато теперь я наслаждалась прекрасными блюдами итальянской кухни и не менее прекрасным французским вином. В середине вечера ко мне подсел молодой человек. Его внешний вид совершенно не соответствовал окружающей обстановке. Удивившись, я оглянулась вокруг, пытаясь найти объяснение тому, кого видела перед собой. Гости разодетый в пух и прах, веселились, пили, танцевали и не обращали внимания на моего неожиданного визави.
Молодой человек сидел напротив, подперев нижнюю челюсть кулаками, довольно лыбился, будто был навеселе. Светло-русые волосы средней длины спускались почти до квадратного подбородка. Прямые брови, темнее на пару тонов, нависали над глубоко посаженными яркими синими глазами.
«Скандинав», – выдал мой эрудированный мозг. – «На крайний случай давний потомок славных носителей культуры боевых топоров».
Чёрная футболка незнакомца с изображением Мирового Змея – Ёрмунганда, наверное, миллион раз посещала барабан стиральной машины и гораздо реже встречалась с утюгом.
– Вы прекрасны, – выдал на чистом русском белобрысый и снова расплылся в блаженной улыбке.
– Благодарю, – сухо ответила я.
Прода от 04.12.2017, 09:02
– Вы скучаете, – интонация «скандинава» не оставляла шанса вопросительному знаку, – считаю своим долгом прогнать скуку и заразить вас безудержным весельем. – Молодой человек выпрямил спину, положив руки на стол, выражая готовность в любую секунду встать и броситься в бой с моей скукой.
– Нам надо посоветоваться, – ответила я ему и встала из-за стола, намереваясь посетить дамскую комнату и избавиться от навязанного общения.
– С кем? – опешил парень и опустил плечи.
– С моей скукой, с кем же ещё. К тому же я ей антивирус давно не обновляла! – бросила я и, не оборачиваясь больше, вышла из зала.
Посетив уборную, я вернулась в зал через другую дверь. Время было уже позднее, я хотела попрощаться с молодыми и отправиться домой.
Любопытства ради бросила взгляд на мой столик – он пустовал, незадачливого незнакомца не наблюдалось. Я выдохнула и с довольной улыбкой направилась к молодым. Саша вскочила со стула, подбежала ко мне и закружила, взяв за руки.
– Васька, я такая счастливая! Такая счастливая! – повторяла она как заведённая.
Мы кружились довольно быстро, я еле успевала переставлять ноги в туфельках на высоченных каблуках, а Сашка смеялась так радостно и заразительно, что я не удержалась: плюнула на осторожность и захохотала, разрешив себе получить удовольствие от этого безумного кружения. Подумаешь, растянусь на полу в присутствии огромного числа людей – на свадьбах и не такое случается!
Сашкин смех вытравил из моей души всю скуку, вымел пыль забот и неурядиц из всех её закутков. Зал вместе с гостями проносился в каком-то безудержном рондо, и лишь счастливое лицо смеющейся невесты не давало сорваться и взлететь. Неожиданно я почувствовала себя совершенно пустой. Как новый дом с большими окнами, светлыми стенами и сияющим паркетом на полу, ожидающий своего владельца. Хрустальное эхо собственного смеха разносилось по его ещё свободным комнатам, словно освещая счастьем. Неожиданно мы остановились, и Сашка обняла меня, суетливо бормоча:
– Вась! Вась, ну что ты, заяц!
Когда она принялась смахивать с моих щёк набежавшие слезы, только тогда я поняла, что плачу,
– Саш, я от счастья! От счастья за тебя и Ваню!
Я обняла её в ответ. Мы замерли посреди зала, она в белом, а я в черном, но одинаково счастливые, хоть и по разным причинам.
Наверное, мы ещё долго бы стояли, но к нам подошёл жених. Иван был высок! Он обнял нас обеих, словно наседка, и мы оказались у него почти под мышками.
– Хватит разводить сырость, – приказал он шутливо, – пора резать торт!
Торт выглядел потрясающе. Узор белоснежным изящным кружевом прикрывал молочную мастику и был совершенным по форме и, как выяснилось позднее, по содержанию.
Чуть позже пришло время невесте бросать букет. Незамужних оказалось много, и мы суетливой гомонящей толпой в нетерпении ожидали броска. Я стояла в середине, покачиваясь от легких толчков соперниц и, пожалуй, единственная держала руки опущенными. Большинство девчонок были уже на изготовке, то и дело, выбрасывая руки в режиме фальстарта.
И вот бросок! Как часто показывают в фильмах, я вижу букет, летящий, будто в замедленной съёмке. Вот он приближается. Вот он уже надо мной, и я приседаю под натиском взмывающих вверх рук и тел.
Поднимаюсь уже в полной и немного пугающей тишине. Сначала я ничего не поняла, потом сообразила, что единственная смотрю на невесту, все остальные повернулись, и глядят в противоположном направлении. Я следую за взглядами и разворачиваюсь: передо мной затылки соперниц. В каком-то немыслимом порыве продираюсь через толпу и по инерции выбегаю чуть верёд, а там «скандинав» держит Сашин букет!
Прода от 11.12.2017, 08:17
Опешивший парень хлопал глазами, а за его спиной раздавался дружный гогот мужской компании. «Будущая невеста» развернулся к друзьям:
– Morsomt (Смешно (норвежский) ), – буркнул «скандинав», сунул букет сидящему рядом за столиком длинноволосому парню, хохочущему во всё горло. Рядом хохотали и держались за животы ещё трое таких же патлатых.
«Да тут какое-то скандинавское нашествие», – подумала я, разглядывая веселящуюся четвёрку.
После короткой заминки всё вокруг закружилось вновь, и свадебный банкет продолжился. Патлатый положил букет на стол, глянул на меня и подмигнул, игриво улыбаясь. Я в ответ фыркнула, пораженная нахальством. Почему-то возникла мысль: сегодня судьба слишком жестока к моему «скандинаву». Сначала я его кинула, затем добавили друзья. В том, что молодые мужчины за столом приходились ему друзьями, я не сомневалась ни на секунду!
Выйдя из зала, я огляделась в поисках героя вечера и обнаружила его на диване в тени раскидистой монстеры. Он полулежал, откинувшись на спинку, вытянув перед собой длинные ноги в тёмно-синих джинсах. Он наверняка услыхал цоканье каблуков по мраморному полу, но глаза не открыл, даже когда я подошла совсем близко.
Удивительно, но из него вышел на редкость приятный объект для разглядывания! Гармоничные линии мужского лица сглаживались полусветом, трёхдневная светлая щетина придавала брутальности, крылья прямого носа то и дело раздувались, а светлые брови хмурились, прорисовывая складки на высоком лбу. Мужчина явно переживал внутреннюю бурю эмоций. Я так засмотрелась на его четко очерченные губы, что пропустила момент, когда он открыл глаза. Встретившись с тёмным взглядом, я смутилась, как школьница, и поспешила потупить глаза.
– Тимофей.
Когда я услышала его голос, вновь взглянула на мужчину. Он уже встал с дивана и протягивал широкую ладонь. Ещё в зале я заметила, что Тимофей мог похвастаться выдающимся ростом, а сейчас, оказавшись ещё ближе к нему, пришлось немного задрать голову, чтобы посмотреть в синие глаза.
«Почти красавец, когда улыбаешься», – пронеслась в голове, но вслух я так и не проронила ни слова, продолжив разглядывать незнакомого знакомца.
– Можешь называть меня Орм, – предложил он, не опуская руку, тем самым настаивая на телесном контакте.
– Баребра, – слукавила я, желая подначить и одновременно сделать ему приятное.
– О, прекрасная Фрея, спасибо! – Тимофей возвёл взгляд к потолку, будто действительно обращался к богине, но потом он всё же решил вернуться к беседе со мной: – Как долго я тебя искал, Незнакомка! Ты вернула меня к жизни, и теперь я в долгу перед тобой, – мужчина встал передо мной на одно колено, схватил мою руку, поцеловал её и приложил тыльной стороной ладони ко лбу своей склоненной головы.
«Похоже, веселье зашло слишком, далеко», – подумалось мне. Я с усилием вырвала руку из цепких «скандинавских» лап и царственным тоном ответила ему:
– Освобождаю тебя от долгов, Орм! Heil og s?l (Будь здоров и счастлив (норвежский) )!
Посчитав себя выполнившей долг, поскольку однозначно привела мужчину в доброе расположение духа, я поспешила убраться.
– Оставь хотя бы телефон, Незнакомка, – донеслось мне вслед.
Признаюсь, мне искренне понравился этот великан и его настойчивое внимание. Я даже оглянулась и улыбнулась, но, отрицательно покачав головой, помахала пальчиками на прощания.
– Я всё равно тебя найду! – дал он весёлое обещание.
В сумочке завибрировал телефон. Я остановилась посреди коридора, чтобы достать его: не люблю, когда меня беспокоят по пустякам, и все мои знакомые об этом знают. Сообщение пришло от Глеба: «Я на месте. Выходи».
Решив ни с кем более не прощаться, я забрала в гардеробе плащ и вышла из ресторана.
Прода от 25.12.2017, 14:50
У входа в ресторан меня ожидала красная «Волга», та, что ГАЗ-21. Как ни странно, она выгодно выделялась на фоне современных и дорогих авто с парковки. Огни иллюминации ресторана радостно прыгали по глянцевым крыльям и бокам машины, ставшей редкостью в наши дни, и отражались в хромированных ручках. Яркая индивидуальность раритета превратила иномарки в единообразную блёклую массу.
Пока я любовалась на красавицу, водитель меня заметил, открыл дверь и, не торопясь, вылез из салона. Выпрямившись, он облокотился на открытую дверцу.
– Карета подана, – произнес мужчина, сопровождая фразу шутовским поклоном.
Я хихикнула и вприпрыжку, насколько позволяли каблуки, бросилась к встречающему.
– Ты когда вернулся? Должен был приехать вчера! – упираясь руками в твердую грудь я попыталась выбраться из крепких объятий.
– Чего ты вечно ворчишь, Васька! Нет, чтобы сказать: соскучилась по тебе, Глебушка, поедем ко мне, накормлю тебя, напою, в баньке искупаю да спать рядышком уложу, – наигранно обиделся мужчина.
– Размечтался ты, Глебушка! – хохотнула я в ответ. Обежав машину, распахнула переднюю пассажирскую дверь и расположилась на мягком диване. Назвать иначе сиденья в автомобиле язык не поворачивался!
Интерьер, как и внешний вид автомобиля, и его потроха, был восстановлен практически с нуля. Нынешний хозяин нашёл стального коня в подмосковной деревне и не смог пройти мимо, выкупив за сумму, которую обычно просят за приличные, пусть и подержанные японские автомобили! Нежные чувства к находке и профессионализм сплелись в гремучий коктейль, и «Волга» преобразилась до неузнаваемости: кожаный салон цвета экрю, красная окантовка швов, тонкое, изящное рулевое колесо оттенка слоновой кости, приборная панель, выполненная из шпона карельской берёзы. Мой лучший друг собственноручно покрыл дерево семью слоями лака!
С Глебом Суздалевым мы познакомились в далёком детстве. Он учился в той же художественной школе, что и я, но на два класса старше. Смешной, долговязый и тощий мальчишка с вечно не стриженными длинными волосами, казалось бы, должен постоянно страдать из-за насмешек, но Глеба никогда не интересовало чужое мнение на свой счёт. Впрочем, на остальные вещи тоже! Он пропускал подколки мимо ушей, не важно, говорились ли они за его спиной или в лицо. Его мама однажды сказала: «Вася, он родился циником!». Я до сих пор не могла понять: то ли она гордилась сыном, то ли переживала за него, – но это качество я всегда находила полезным и даже притягательным. Сколько слёз было пролито из-за этого мальчишки! Порой мне казалось, что я в него влюблена, но единственное, в чём я всегда была уверена: мне никогда не удастся постичь этого мужчину до конца. С годами наши дороги немного разошлись. Теперь, когда в разговоре речь заходила о Глебе, я представляла его, как известного в определенных кругах специалиста, хотя в глубине души продолжала считать его другом и всегда находила время на встречи.
– Домой? – Глеб своим вопросом вырвал меня из воспоминаний.
– Да, пожалуй! Кстати, как ты узнал, где я?
– Ты, наверное, забыла, что доставала меня по скайпу, интересуясь, подойдут ли к платью те сережки или вон те, или вот эти, тридцать девятые по счету.
– Ну да, я всегда забываю, кто из нас гений, а кто тощая посредственность, – проворчала я в ответ, злясь, скорее, на собственную забывчивость, но при этом чувствовала радость от того, что друг вернулся.
На этом беседа прервалась: Глебушка предпочитал молчать, а не в пустую сотрясать воздух. Когда машина въехала в мой родной двор, он вдруг сказал:
– Слушай, Вась! Можно я тебя в понедельник с работы встречу?
В голосе его вроде бы не чувствовалось просьбы, но это была именно она. Ещё одна черта: он никогда ничего не просил и либо констатировал, либо всё делал молча.
– Конечно, если хочешь – ответила я, немного опешив от такого поворота событий.
– Хочу! – припечатал Глеб, остановив машину напротив моего подъезда и, развернувшись ко мне, пододвинулся ближе.
Вы когда-нибудь оказывались на переднем сидении «Волги» 1957 года выпуска? Как я уже сказала, в ней установлены диваны, а не кресла, потому от водителя вас не отделяет ни рычаг коробки передач, ни ручной тормоз. Поэтому Глеб смог беспрепятственно наклониться ко мне, сверкая зелёными глазищами за густыми чёрными ресницами. Я шарахнулась назад, не ожидая подобного поведения, да ещё и в купе с предыдущей фразой, а он лишь сильнее наклонился, ибо рост позволял, и шепнул мне почти в губы:
– Забеги завтра в контору, для тебя есть заказ.
Я ошалело хлопала глазами, и про себя называла вечер сумасшедшим. Просто череда невероятных событий, и апофеозом их стал Глеб, в которого вселился какой-то змей-искуситель!
***
Я стояла у подъезда, наблюдая, как красная машина, в последний раз подмигнув мне правым поворотником, скрывается за домом.
– Когда он уже, наконец, женится и оставит тебя в покое?!
Услышав рядом недовольный мамин голос, я подпрыгнула от неожиданности.
– Мам, вы почему ещё дома? – спросила я удивленно, ведь родители в обед должны были отчалить на дачу.
– Собирайся, мы решили, что ты едешь с нами! – мама проигнорировала мой вопрос, ловко закидывая сумку в открытый багажник нашего авто.
Папин БМВ старый, но до сих пор сохранивший презентабельный вид, был и танком, и грузовиком, и, когда нужно, просто представительским автомобилем нашей семьи, терпеливо дожидался, когда в него впихнут невпихуемое. «Мы решили» в нашей семье означало, что решила мама. Папа её любил до безумия и поэтому всегда доверял важные решения, в том числе и то, где сегодня ночует их тридцатилетняя дочь.
– Я не могу! У меня завтра работа! – отчеканила я. Чмокнув маман в щёку, поспешила ретироваться в подъезд, пока не завязалась дискуссия.
В дверях квартиры я столкнулась с папой, большим и самым добрым человеком на свете!
– Как повеселилась? – спросил он, обнимая меня.
Помогая ему надеть куртку и завязать на шее шарф, коротко рассказала о своём новом знакомстве и о том, что Глеб снова нашёл мне заказ.
