— Торопись.
Фрейм молча кивнул. Дым дернулся, в сизом голосе появилось сомнение.
— Все получится. Должно получиться. Другого шанса не будет. Она…
— Не говори о ней.
— Ты обещал.
— Я помню.
Фрейм резко махнул рукой, разгоняя сизые нити дыма и обрывая разговор. И вдруг схватил тяжелый подсвечник и метнул его в стену. Грохот и звон разорвал тишину, а я… я с ужасом увидела свои руки. Действие слов заканчивается! Я снова становлюсь материальной и видимой! И задери меня тварь Хаоса, но почему-то я предпочла бы проявиться в комнате Димитрия, чем Фрейма!
Это чувство было непонятным, ведь Правитель мой враг, а парень, разговаривающий с дымом – друг… или нет? Черт несуществующий, я уже не знала, во что мне верить!
И очень хотела отсюда убраться!
Вжалась в стену между шкафом и балдахином кровати, который пока скрывал меня от чужих глаз. Но стоит Фрейму сделать несколько шагов…
Словно почуяв меня, он резко обернулся, всматриваясь во тьму. Вскочил и я, едва не заорав, провалилась в стену. И очутилась в своей комнате! Оказывается, нам выделили соседние покои, только я шла в другую сторону. Свалившись на ковер, ощупала свои руки и ноги, убеждаясь, что все на месте. Мои листы и депозитарий никто не тронул, кресло все так же подпирало дверь. Вздохнув с облегчением, я собрала бумаги и спрятала их под лакированную крышку. После беготни сквозь стены стучало в висках и двоилось в глазах, видимо, изменение физического состояния не прошло бесследно.
Я жадно напилась воды из графина и благодарно погладила крышку депозитария. Голова пухла от мыслей и домыслов. И если с Димитрием все было почти понятно, то о чем говорил Фрейм? О каком плане шла речь? Выходит, Коготь знал, что мы окажемся во дворце? Выходит… хотел здесь оказаться?
И с кем он разговаривал? А главное – как? Как он сумел вызвать дымный образ другого человека? Ведь на руках парня не было золотых знаков.
Я споткнулась. Перед внутренним взором возникло воспоминание: ледяной туннель, комната со скудной обстановкой. И мокрый Фрейм, вытирающий волосы.
На его руках не было знаков. Ни золотого, ни черного. А это значит, что он мне соврал. Он не отдавал ищейкам заветное желание, чтобы освободить меня.
«Безопасные предметы гиблой эпохи, такие как: строения и одежда, транспорт и мебель, украшения и домашняя утварь остаются во владении своих хозяев. Их использование не может причинить людям вреда. Опасные предметы прошлого следует сдать в ближайший Храм Ордена Лино, чтобы не навредить окружающим или себе. Полный перечень опасных предметов можно найти при входе в Храм.
Из постулатов Ордена Лино».
До самого вечера меня никто не побеспокоил. Я маялась от скуки и тревоги, мерила шагами покои и несколько раз стучала в дверь, требуя выпустить. Но на мои крики никто не отреагировал. Хотела снова заняться изучением записей, но стоило прикоснуться к лаковой поверхности депозитария, как виски прострелило такой болью, что на некоторое время я едва не потеряла сознание. Артефакт явно сопротивлялся изучению. Или сопротивлялось мое сознание?
Слова и образы прошлого сплетались внутри меня тугими петлями и узлами, затягивались, давили, рвались…
Молчаливые служанки дважды приносили мне еду, но на вопросы, понятно, не отвечали. И лишь когда часы на башне пробили время ужина, дверь снова распахнулась и на пороге моей комнаты неожиданно возник тот, кого я меньше всего ожидала увидеть. Советник Фомальгаут.
Смерив меня острым, расчленяющим на крупицы взглядом, мужчина быстрым шагом пересек комнату и застыл в центре ковра. Я в этот момент сидела в кресле у камина, пила остывший чай и едва не поперхнулась, увидев гостя.
— Эл Рид! — Фомальгаут не счел нужным скрыть неприязнь в своем голосе. Он застыл долговязым истуканом, сложив руки за спиной и прищурившись. Длинные полы его багрового кафтана казались слишком яркими для моей больной головы. — Пособница отступников, предательница и Ворона-ренегат!
— Я тоже очень рада нашему знакомству, — пробормотала я, отставляя чашку. Вставать не стала, решив, что после такого приветствия советник обойдется без моей вежливости.
— Я навел о тебе справки, Эл Рид. — Это прозвучало как «я был вынужден копаться из-за тебя в грязи». — И мне не понравилось то, что я узнал. И тем более мне не нравится то, что я вынужден…
Фомальгаут передернул плечами. И вдруг сделал резкий шаг и положил на столик передо мной плотный, туго набитый мешочек. Я вопросительно подняла брови.
— Это тебе, — отрывисто произнес советник. — Бриллианты чистейшей воды. Второй такой же получишь после того, как выполнишь мое задание. Этих камней хватит, чтобы обеспечить тебя до конца жизни. Еще и детям останется! Не благодари.
— И чего же вы хотите взамен?
— Скажешь моему… королю, что Коготь соврал. Что все его слова – несомненная и наглая ложь! Каждый знает, что нельзя отменить уже исполнившееся желание. Нельзя исправить тело, подвергнутое изменению. Прямо сейчас ты отправишься к Правителю и скажешь это Димитрию, а взамен получишь свободу и деньги. Много денег!
Я все-таки встала, чтобы чувствовать себя увереннее. Правда, это мало помогло, долговязый советник был значительно меня выше и по-прежнему смотрел свысока. Поэтому я лишь выпрямилась и задрала подбородок.
— Я не буду этого делать.
Водянистые глаза Фомальгаута потемнели от гнева, но голос остался таким же неприязненно-сухим.
— Не боишься стать моим личным врагом, девочка? Поверь, со мной лучше дружить. Я могу дать тебе все, что ты пожелаешь.
— Не можете… — начала я, но советник хмыкнул и его тонкие губы растянулись в подобии улыбки.
— Я могу гораздо больше, чем ты думаешь. — Советник достал лист бумаги. — Знаешь, что это? Это прошение, оставленное в одном из Храмов Ордена Лино. Прошение на поиск родных по крови. Твое прошение, Эл Рид.
Я сглотнула внезапно пересохшим горлом. Все верно. Спустя несколько лет после Забвения Орден Лино дал всем желающим право на поиск родных первой крови – родителей, братьев и сестер. С одним условием – искать и желать воссоединения должны обе стороны. Конечно, я тоже оставила в храме такую бумагу, но увы, мой запрос так и остался без ответа. Жрецы Ордена сказали, что либо у меня не осталось родных первой крови, либо они не желают меня видеть. Такое тоже случалось, многие решили воспользоваться даром Лино и начать жизнь с чистого листа. Без обязательств прошлого. Жрец Ордена в Боргвендаме, видя мое расстроенное лицо, утешил тем, что я вероятнее всего – сирота. И хоть моя интуиция орала, что это неправда, ответ жрецов не изменился и после десятого прошения. И даже тогда, когда я сбилась с их счета.
Так что, конечно, я знала, что за бумагу держит сейчас советник Фомальгаут.
— Я могу сделать гораздо больше, чем рядовые служители Ордена, — вкрадчиво произнес советник. — Могу открыть архивы гиблой эпохи, те, что скрыты в Облачном Хранилище. Я могу это сделать, чтобы узнать все о твоем прошлом, Эл Рид. Твоем и твоей семьи.
— Это запрещено законом, — растерянно произнесла я. Мысли неслись галопом. Может, вот он – ответ на мои отчаянные искания? Стоит долговязой фигурой в багровом кафтане? И всего-то и нужно – сказать Димитрию то, о чем я и сама думаю. Что Коготь врет.
Советник усмехнулся.
— Забавно слышать от тебя о запретах. Сопротивление тоже запрещено во всех Пяти Королевствах, разве нет? Я вижу в твоих глазах сомнение и страх. Но тебе не стоит меня бояться. Если ты сделаешь то, за чем я пришел, если отговоришь Димитрия от этой глупой поездки, я дам тебе доступ в архивы прошлого.
Довериться советнику?
Я задумалась. Об этом человеке ходят разные слухи. Но все они сходятся в одном: Фомальгаут самый жестокий и коварный интриган всех Пяти Королевств! Поверить ему? Да ни за что! Такие, как Фомальгаут, не оставляют свидетелей. И когда он получит от меня то, что хочет, моя песенка будет спета.
— Значит, поездка – дело решенное? — вскинулась я. Так вот почему Фомальгаут маячит посреди моей комнаты. Димитрий уже принял решение, и визит ко мне – последняя попытка советника это исправить.
— Но почему вы так противитесь? Вдруг Коготь и правда знает ответ?
— Потому что твой приятель – проклятый врун! — Знаменитая выдержка Фомальгаута, кажется, дала трещину. — Я вижу насквозь и знаю, что все его слова – ложь! Хотя даже Мирах со своим даром не смог ее услышать! Но меня обмануть не получится. Я нутром чую здесь подвох. Исполненное желание не отменить, это невозможно. Коготь задумал какую-то подлость, и у тебя еще есть шанс выбрать верную сторону, Эл Рид! Последний шанс. Ведь то, что ты его советница – такая же несусветная чушь, как и вся эта затея! И клянусь, если Димитрий пострадает, я найду тебя даже на краю света.
— Кажется, вы действительно заботитесь о своем короле, — тихо сказала я. — Но я не скажу Димитрию того, что вы хотите.
Фомальгаут выпрямился во весь свой внушительный рост.
— О да, забочусь. О своем короле и своем единственном сыне.
Я открыла рот, услышав эту новость, а советник глянул на бумагу с моим прошением, и она вспыхнула. Во все стороны полетели искры и вонючий пепел, в горле нещадно запершило, и я едва удержалась от желания закашлять.
Да уж, в случае с этим человеком фраза «воспламениться от одного взгляда» обретает новый смысл. Буквальный.
Прошение догорало на полу, а меня передернуло от мысли, что точно так же Фомальгаут может поджечь и меня.
— Ты сделала неправильный выбор, девчонка.
Забрав мешочек с бриллиантами, советник ушел. Я допила окончательно остывший чай. Что ж, кажется, на одного врага у меня стало больше.
Не прошло и часа, как дверь снова распахнулась, впуская служанок.
— Одевайтесь, одевайтесь, скорее! — с порога заголосили они, вываливая на кресло ворох одежды. — У нас совсем мало времени! Правитель ждать не любит! Велено собрать вас в поездку! Скорее! Скорее!
— Когда мы выезжаем? — вскочила я, но девушки лишь качнули головами и с остервенением принялись меня одевать.
В четыре руки меня впихнули в походный наряд, состоящий из узких брюк, сапог, рубашки и серого кафтана. Я развеселилась, увидев его. Правитель Арвиндаля все-таки снизошел до того, чтобы выделить мне нормальную одежду. Правда, серый и черный – цвета низшего сословия, но это точно лучше, чем платье развратницы из алых комнат. Начхав на возражения, служанки шустро заплели мои волосы в две тугие косы, накрасили губы темной краской и выставили меня за дверь, где уже поджидали стражи.
Прижимая к груди сумку с депозитарием, я шла в кольце охраны, пока не оказалась за воротами дворца в экипаже. Только запряжен он был не льдянками, а живыми лошадьми, которые сорвались в бег, стоило дверце захлопнуться. Внутри уже сидел Фрейм.
Он вскинулся, увидев меня. В серых глазах на миг вспыхнуло какое-то чувство, но парень тут же отвернулся.
— И тебе добрый день. — Я с удовольствием устроилась на мягком бархатном сидении. Все-таки время во дворце и путешествие с комфортом – приятное разнообразие после жизни в трущобах. — Ты знаешь, куда нас везут?
— В порт, — сухо произнес Фрейм. — Димитрий согласился на мои условия. Мы отправляемся в Соларит-Вулс.
— Кажется, ты не слишком удивлён.
Некоторое время Ворон молчал, глядя на проплывающий за окном ночной город. Сияющая набережная со всеми ее ресторанами, алыми и зелеными комнатами, грешными развлечениями и безумными вечеринками пронеслась золотой стрелой и осталась позади, мы выехали на ровную дорогу, ведущую к гавани.
— Сопротивлению стало известно, что правителя Арвиндаля уже более десяти лет мучают ужасные боли. Это результат некогда загаданного им желания. Димитрия нельзя ранить, возможно, не получится даже убить, но при этом к нему нельзя прикоснуться. — Фрейм по-прежнему смотрел в окно. — Но, думаю, ты это уже знаешь, не так ли? Что вы делали в его сне?
— Болтали. — Я мило улыбнулась. Коготь вот не торопится посвящать меня в свои секреты, значит, и я могу сохранить свои.
— Димитрий тебе не друг, — не меняя интонацию, произнес Фрейм.
— Точно. У меня вообще нет друзей, — подтвердила я.
Я смотрела на парня и думала о знаках исполненного желания, знаках, которых у Фрейма не было. Зачем он мне соврал? Зачем вообще врать незнакомке? Или спасать ее?
Слишком много «зачем», на которые пока нет ответа. Слишком много вопросов, которые я хочу задать.
— Почему ты на меня не смотришь? — спросила я – надо же с чего-то начинать.
— Разве? — Невозмутимость в каждом звуке.
— Да. Ты всегда отворачиваешься. Я тебе не нравлюсь?
Фрейм медленно, очень медленно повернул голову. Словно нарочно экипаж остановился у въезда в гавань – и бархатные сидения залило медовым светом фонарей.
И сразу стало тесно. Пространство будто сжалось, и я вдруг заметила, что сидения расположены слишком близко друг к другу, а мои колени почти упираются в колени Фрейма. Что стоит ему протянуть руку в перчатке, и он сможет меня коснуться. Или я его. И несмотря на то, что черный с серебром камзол парня застегнут на все пуговицы, без своего шарфа он выглядит странно… доступным.
Теплый свет обрисовал мужское лицо, и я подумала, что впервые рассматриваю его вот так пристально. Оказывается, у Фрейма красивые губы со слегка вздернутыми уголками, словно в них таится улыбка. И выразительные глаза – очень светлые, но подчеркнутые чернотой ресниц и бровей. Нос с горбинкой, но в сочетании с упрямым подбородком и резкими скулами смотрится вполне гармонично.
Даже странно, что при первой встрече я посчитала этого мужчину некрасивым. Фрейм был привлекателен, даже очень.
И еще я увидела, что на его виске нервно пульсирует тонкая голубая вена.
Экипаж дернулся и снова поехал, погружая пассажиров в темноту. И я услышала тихий вздох облегчения. Словно несколько мгновений моего внимания стали для парня тяжелым испытанием.
— Я не смотрю, потому что так можно оставаться невидимым, Эл. Пока не вижу я – не видят меня. Это… необходимо. Для такого, как я.
— Для лидера Сопротивления Когтя?
— И это тоже, — в его голосе прозвучала улыбка, но лицо снова скрыла тьма Арвиндаля.
Жаль.
Да, у этого парня была удивительная способность «выключаться» из окружающего пространства. Быть и не быть в нем одновременно. Что ж, полезное умение для того, на кого охотятся ищейки всех Пяти Королевств.
— Перед отъездом ко мне заходил Фомальгаут.
— Чего он хотел?
— Чтобы я отговорила Димитрия от этой поездки. Обещал взамен деньги и свою дружбу.
— Ему нельзя доверять.
— А кому можно? — развеселилась я. Но ответа «мне» так и не прозвучало. — А еще Фомальгаут обещал дать мне доступ к архивам гиблой эпохи. Разве это возможно? Разве они не уничтожены?
— Не все. Десять лет – слишком короткий срок для полного стирания. Но Орден Лино над этим работает. — Фрейм усмехнулся. — Пройдет еще десять, двадцать, сто или тысяча лет – и от гиблой эпохи ничего не останется. Еще одна цивилизация, которая была, а потом исчезла без следа. Думаю, наш мир знает уже немало подобных исчезновений. Спустя тысячелетия от иных эпох остаются лишь несколько предметов непонятного назначения, камни-дольмены, загадочные строения и туманные мифы. Или не остается совсем ничего.
Фрейм молча кивнул. Дым дернулся, в сизом голосе появилось сомнение.
— Все получится. Должно получиться. Другого шанса не будет. Она…
— Не говори о ней.
— Ты обещал.
— Я помню.
Фрейм резко махнул рукой, разгоняя сизые нити дыма и обрывая разговор. И вдруг схватил тяжелый подсвечник и метнул его в стену. Грохот и звон разорвал тишину, а я… я с ужасом увидела свои руки. Действие слов заканчивается! Я снова становлюсь материальной и видимой! И задери меня тварь Хаоса, но почему-то я предпочла бы проявиться в комнате Димитрия, чем Фрейма!
Это чувство было непонятным, ведь Правитель мой враг, а парень, разговаривающий с дымом – друг… или нет? Черт несуществующий, я уже не знала, во что мне верить!
И очень хотела отсюда убраться!
Вжалась в стену между шкафом и балдахином кровати, который пока скрывал меня от чужих глаз. Но стоит Фрейму сделать несколько шагов…
Словно почуяв меня, он резко обернулся, всматриваясь во тьму. Вскочил и я, едва не заорав, провалилась в стену. И очутилась в своей комнате! Оказывается, нам выделили соседние покои, только я шла в другую сторону. Свалившись на ковер, ощупала свои руки и ноги, убеждаясь, что все на месте. Мои листы и депозитарий никто не тронул, кресло все так же подпирало дверь. Вздохнув с облегчением, я собрала бумаги и спрятала их под лакированную крышку. После беготни сквозь стены стучало в висках и двоилось в глазах, видимо, изменение физического состояния не прошло бесследно.
Я жадно напилась воды из графина и благодарно погладила крышку депозитария. Голова пухла от мыслей и домыслов. И если с Димитрием все было почти понятно, то о чем говорил Фрейм? О каком плане шла речь? Выходит, Коготь знал, что мы окажемся во дворце? Выходит… хотел здесь оказаться?
И с кем он разговаривал? А главное – как? Как он сумел вызвать дымный образ другого человека? Ведь на руках парня не было золотых знаков.
Я споткнулась. Перед внутренним взором возникло воспоминание: ледяной туннель, комната со скудной обстановкой. И мокрый Фрейм, вытирающий волосы.
На его руках не было знаков. Ни золотого, ни черного. А это значит, что он мне соврал. Он не отдавал ищейкам заветное желание, чтобы освободить меня.
Глава 11. Путешествие начинается
«Безопасные предметы гиблой эпохи, такие как: строения и одежда, транспорт и мебель, украшения и домашняя утварь остаются во владении своих хозяев. Их использование не может причинить людям вреда. Опасные предметы прошлого следует сдать в ближайший Храм Ордена Лино, чтобы не навредить окружающим или себе. Полный перечень опасных предметов можно найти при входе в Храм.
Из постулатов Ордена Лино».
***
До самого вечера меня никто не побеспокоил. Я маялась от скуки и тревоги, мерила шагами покои и несколько раз стучала в дверь, требуя выпустить. Но на мои крики никто не отреагировал. Хотела снова заняться изучением записей, но стоило прикоснуться к лаковой поверхности депозитария, как виски прострелило такой болью, что на некоторое время я едва не потеряла сознание. Артефакт явно сопротивлялся изучению. Или сопротивлялось мое сознание?
Слова и образы прошлого сплетались внутри меня тугими петлями и узлами, затягивались, давили, рвались…
Молчаливые служанки дважды приносили мне еду, но на вопросы, понятно, не отвечали. И лишь когда часы на башне пробили время ужина, дверь снова распахнулась и на пороге моей комнаты неожиданно возник тот, кого я меньше всего ожидала увидеть. Советник Фомальгаут.
Смерив меня острым, расчленяющим на крупицы взглядом, мужчина быстрым шагом пересек комнату и застыл в центре ковра. Я в этот момент сидела в кресле у камина, пила остывший чай и едва не поперхнулась, увидев гостя.
— Эл Рид! — Фомальгаут не счел нужным скрыть неприязнь в своем голосе. Он застыл долговязым истуканом, сложив руки за спиной и прищурившись. Длинные полы его багрового кафтана казались слишком яркими для моей больной головы. — Пособница отступников, предательница и Ворона-ренегат!
— Я тоже очень рада нашему знакомству, — пробормотала я, отставляя чашку. Вставать не стала, решив, что после такого приветствия советник обойдется без моей вежливости.
— Я навел о тебе справки, Эл Рид. — Это прозвучало как «я был вынужден копаться из-за тебя в грязи». — И мне не понравилось то, что я узнал. И тем более мне не нравится то, что я вынужден…
Фомальгаут передернул плечами. И вдруг сделал резкий шаг и положил на столик передо мной плотный, туго набитый мешочек. Я вопросительно подняла брови.
— Это тебе, — отрывисто произнес советник. — Бриллианты чистейшей воды. Второй такой же получишь после того, как выполнишь мое задание. Этих камней хватит, чтобы обеспечить тебя до конца жизни. Еще и детям останется! Не благодари.
— И чего же вы хотите взамен?
— Скажешь моему… королю, что Коготь соврал. Что все его слова – несомненная и наглая ложь! Каждый знает, что нельзя отменить уже исполнившееся желание. Нельзя исправить тело, подвергнутое изменению. Прямо сейчас ты отправишься к Правителю и скажешь это Димитрию, а взамен получишь свободу и деньги. Много денег!
Я все-таки встала, чтобы чувствовать себя увереннее. Правда, это мало помогло, долговязый советник был значительно меня выше и по-прежнему смотрел свысока. Поэтому я лишь выпрямилась и задрала подбородок.
— Я не буду этого делать.
Водянистые глаза Фомальгаута потемнели от гнева, но голос остался таким же неприязненно-сухим.
— Не боишься стать моим личным врагом, девочка? Поверь, со мной лучше дружить. Я могу дать тебе все, что ты пожелаешь.
— Не можете… — начала я, но советник хмыкнул и его тонкие губы растянулись в подобии улыбки.
— Я могу гораздо больше, чем ты думаешь. — Советник достал лист бумаги. — Знаешь, что это? Это прошение, оставленное в одном из Храмов Ордена Лино. Прошение на поиск родных по крови. Твое прошение, Эл Рид.
Я сглотнула внезапно пересохшим горлом. Все верно. Спустя несколько лет после Забвения Орден Лино дал всем желающим право на поиск родных первой крови – родителей, братьев и сестер. С одним условием – искать и желать воссоединения должны обе стороны. Конечно, я тоже оставила в храме такую бумагу, но увы, мой запрос так и остался без ответа. Жрецы Ордена сказали, что либо у меня не осталось родных первой крови, либо они не желают меня видеть. Такое тоже случалось, многие решили воспользоваться даром Лино и начать жизнь с чистого листа. Без обязательств прошлого. Жрец Ордена в Боргвендаме, видя мое расстроенное лицо, утешил тем, что я вероятнее всего – сирота. И хоть моя интуиция орала, что это неправда, ответ жрецов не изменился и после десятого прошения. И даже тогда, когда я сбилась с их счета.
Так что, конечно, я знала, что за бумагу держит сейчас советник Фомальгаут.
— Я могу сделать гораздо больше, чем рядовые служители Ордена, — вкрадчиво произнес советник. — Могу открыть архивы гиблой эпохи, те, что скрыты в Облачном Хранилище. Я могу это сделать, чтобы узнать все о твоем прошлом, Эл Рид. Твоем и твоей семьи.
— Это запрещено законом, — растерянно произнесла я. Мысли неслись галопом. Может, вот он – ответ на мои отчаянные искания? Стоит долговязой фигурой в багровом кафтане? И всего-то и нужно – сказать Димитрию то, о чем я и сама думаю. Что Коготь врет.
Советник усмехнулся.
— Забавно слышать от тебя о запретах. Сопротивление тоже запрещено во всех Пяти Королевствах, разве нет? Я вижу в твоих глазах сомнение и страх. Но тебе не стоит меня бояться. Если ты сделаешь то, за чем я пришел, если отговоришь Димитрия от этой глупой поездки, я дам тебе доступ в архивы прошлого.
Довериться советнику?
Я задумалась. Об этом человеке ходят разные слухи. Но все они сходятся в одном: Фомальгаут самый жестокий и коварный интриган всех Пяти Королевств! Поверить ему? Да ни за что! Такие, как Фомальгаут, не оставляют свидетелей. И когда он получит от меня то, что хочет, моя песенка будет спета.
— Значит, поездка – дело решенное? — вскинулась я. Так вот почему Фомальгаут маячит посреди моей комнаты. Димитрий уже принял решение, и визит ко мне – последняя попытка советника это исправить.
— Но почему вы так противитесь? Вдруг Коготь и правда знает ответ?
— Потому что твой приятель – проклятый врун! — Знаменитая выдержка Фомальгаута, кажется, дала трещину. — Я вижу насквозь и знаю, что все его слова – ложь! Хотя даже Мирах со своим даром не смог ее услышать! Но меня обмануть не получится. Я нутром чую здесь подвох. Исполненное желание не отменить, это невозможно. Коготь задумал какую-то подлость, и у тебя еще есть шанс выбрать верную сторону, Эл Рид! Последний шанс. Ведь то, что ты его советница – такая же несусветная чушь, как и вся эта затея! И клянусь, если Димитрий пострадает, я найду тебя даже на краю света.
— Кажется, вы действительно заботитесь о своем короле, — тихо сказала я. — Но я не скажу Димитрию того, что вы хотите.
Фомальгаут выпрямился во весь свой внушительный рост.
— О да, забочусь. О своем короле и своем единственном сыне.
Я открыла рот, услышав эту новость, а советник глянул на бумагу с моим прошением, и она вспыхнула. Во все стороны полетели искры и вонючий пепел, в горле нещадно запершило, и я едва удержалась от желания закашлять.
Да уж, в случае с этим человеком фраза «воспламениться от одного взгляда» обретает новый смысл. Буквальный.
Прошение догорало на полу, а меня передернуло от мысли, что точно так же Фомальгаут может поджечь и меня.
— Ты сделала неправильный выбор, девчонка.
Забрав мешочек с бриллиантами, советник ушел. Я допила окончательно остывший чай. Что ж, кажется, на одного врага у меня стало больше.
***
Не прошло и часа, как дверь снова распахнулась, впуская служанок.
— Одевайтесь, одевайтесь, скорее! — с порога заголосили они, вываливая на кресло ворох одежды. — У нас совсем мало времени! Правитель ждать не любит! Велено собрать вас в поездку! Скорее! Скорее!
— Когда мы выезжаем? — вскочила я, но девушки лишь качнули головами и с остервенением принялись меня одевать.
В четыре руки меня впихнули в походный наряд, состоящий из узких брюк, сапог, рубашки и серого кафтана. Я развеселилась, увидев его. Правитель Арвиндаля все-таки снизошел до того, чтобы выделить мне нормальную одежду. Правда, серый и черный – цвета низшего сословия, но это точно лучше, чем платье развратницы из алых комнат. Начхав на возражения, служанки шустро заплели мои волосы в две тугие косы, накрасили губы темной краской и выставили меня за дверь, где уже поджидали стражи.
Прижимая к груди сумку с депозитарием, я шла в кольце охраны, пока не оказалась за воротами дворца в экипаже. Только запряжен он был не льдянками, а живыми лошадьми, которые сорвались в бег, стоило дверце захлопнуться. Внутри уже сидел Фрейм.
Он вскинулся, увидев меня. В серых глазах на миг вспыхнуло какое-то чувство, но парень тут же отвернулся.
— И тебе добрый день. — Я с удовольствием устроилась на мягком бархатном сидении. Все-таки время во дворце и путешествие с комфортом – приятное разнообразие после жизни в трущобах. — Ты знаешь, куда нас везут?
— В порт, — сухо произнес Фрейм. — Димитрий согласился на мои условия. Мы отправляемся в Соларит-Вулс.
— Кажется, ты не слишком удивлён.
Некоторое время Ворон молчал, глядя на проплывающий за окном ночной город. Сияющая набережная со всеми ее ресторанами, алыми и зелеными комнатами, грешными развлечениями и безумными вечеринками пронеслась золотой стрелой и осталась позади, мы выехали на ровную дорогу, ведущую к гавани.
— Сопротивлению стало известно, что правителя Арвиндаля уже более десяти лет мучают ужасные боли. Это результат некогда загаданного им желания. Димитрия нельзя ранить, возможно, не получится даже убить, но при этом к нему нельзя прикоснуться. — Фрейм по-прежнему смотрел в окно. — Но, думаю, ты это уже знаешь, не так ли? Что вы делали в его сне?
— Болтали. — Я мило улыбнулась. Коготь вот не торопится посвящать меня в свои секреты, значит, и я могу сохранить свои.
— Димитрий тебе не друг, — не меняя интонацию, произнес Фрейм.
— Точно. У меня вообще нет друзей, — подтвердила я.
Я смотрела на парня и думала о знаках исполненного желания, знаках, которых у Фрейма не было. Зачем он мне соврал? Зачем вообще врать незнакомке? Или спасать ее?
Слишком много «зачем», на которые пока нет ответа. Слишком много вопросов, которые я хочу задать.
— Почему ты на меня не смотришь? — спросила я – надо же с чего-то начинать.
— Разве? — Невозмутимость в каждом звуке.
— Да. Ты всегда отворачиваешься. Я тебе не нравлюсь?
Фрейм медленно, очень медленно повернул голову. Словно нарочно экипаж остановился у въезда в гавань – и бархатные сидения залило медовым светом фонарей.
И сразу стало тесно. Пространство будто сжалось, и я вдруг заметила, что сидения расположены слишком близко друг к другу, а мои колени почти упираются в колени Фрейма. Что стоит ему протянуть руку в перчатке, и он сможет меня коснуться. Или я его. И несмотря на то, что черный с серебром камзол парня застегнут на все пуговицы, без своего шарфа он выглядит странно… доступным.
Теплый свет обрисовал мужское лицо, и я подумала, что впервые рассматриваю его вот так пристально. Оказывается, у Фрейма красивые губы со слегка вздернутыми уголками, словно в них таится улыбка. И выразительные глаза – очень светлые, но подчеркнутые чернотой ресниц и бровей. Нос с горбинкой, но в сочетании с упрямым подбородком и резкими скулами смотрится вполне гармонично.
Даже странно, что при первой встрече я посчитала этого мужчину некрасивым. Фрейм был привлекателен, даже очень.
И еще я увидела, что на его виске нервно пульсирует тонкая голубая вена.
Экипаж дернулся и снова поехал, погружая пассажиров в темноту. И я услышала тихий вздох облегчения. Словно несколько мгновений моего внимания стали для парня тяжелым испытанием.
— Я не смотрю, потому что так можно оставаться невидимым, Эл. Пока не вижу я – не видят меня. Это… необходимо. Для такого, как я.
— Для лидера Сопротивления Когтя?
— И это тоже, — в его голосе прозвучала улыбка, но лицо снова скрыла тьма Арвиндаля.
Жаль.
Да, у этого парня была удивительная способность «выключаться» из окружающего пространства. Быть и не быть в нем одновременно. Что ж, полезное умение для того, на кого охотятся ищейки всех Пяти Королевств.
— Перед отъездом ко мне заходил Фомальгаут.
— Чего он хотел?
— Чтобы я отговорила Димитрия от этой поездки. Обещал взамен деньги и свою дружбу.
— Ему нельзя доверять.
— А кому можно? — развеселилась я. Но ответа «мне» так и не прозвучало. — А еще Фомальгаут обещал дать мне доступ к архивам гиблой эпохи. Разве это возможно? Разве они не уничтожены?
— Не все. Десять лет – слишком короткий срок для полного стирания. Но Орден Лино над этим работает. — Фрейм усмехнулся. — Пройдет еще десять, двадцать, сто или тысяча лет – и от гиблой эпохи ничего не останется. Еще одна цивилизация, которая была, а потом исчезла без следа. Думаю, наш мир знает уже немало подобных исчезновений. Спустя тысячелетия от иных эпох остаются лишь несколько предметов непонятного назначения, камни-дольмены, загадочные строения и туманные мифы. Или не остается совсем ничего.
