***
Всем привет! Спасибо, что вы со мной ))
Вот и книга про рарков дождалась своего часа. Стопроцентно однотомник.
Сюжет нервотрепательный и чуточку жёсткий - рарки они такие. Сволочи, одним словом.
ХЭ для главных героев обязателен. Остальным ничего не гарантирую.
Героиня - новый для нас персонаж. Кое-кого из других моих книг мы тоже встретим, однако на понимание сюжета их наличие не повлияет (это пояснение для тех, кто начинает знакомиться с моим миром).
Надеюсь, вам понравится.
***
Эль Бланк
Рарки. За гранью искушения
ПРОЛОГ
Грохот над головой оглушал. Сиденье подрагивало и вибрировало, идеально попадая в ритм работающих с перегрузкой двигателей. Датчики контроля за состоянием щита истерично мигали, пытаясь донести до меня степень той ужасающей огневой мощи, что сейчас лавиной обрушивалась на корабль. Я же учащённо дышала и неотрывно смотрела лишь на одну шкалу — ту, что показывала уровень затрат энергии.
Семьдесят процентов. Для работы защитного экрана хватит и десяти. Так что терпимо, кабы не одно «но». Уменьшается столбик катастрофически быстро. И если скорость расхода не изменится, то...
Быстро завела в программу вильюрера параметры и ужаснулась: полчаса — это в лучшем случае, с большей вероятностью — минут пятнадцать, в худшем... Лучше не думать.
— Медея, — отвлёк от расчётов строгий голос отца. Удивительно спокойный для ситуации, которая вовсе не была рядовой. Впрочем, как и ожидаемой. — Иди к матери.
— Зачем? — возмутилась я, вцепляясь в подлокотники кресла, словно меня из него уже выдёргивали. — Папа, я здесь нужна! Это моё место! Я же всегда тебе помогала. Ты один не справишься!
— Мне встать и тебя отвести? — охладил мою горячность жёсткий ответ.
Посмотрела на лицо, закрытое непроницаемым щитком шлема, на напряжённую фигуру, склонившуюся к соседней консоли, и сникла. Бесполезно. Отец у меня непробиваемый, особенно если что-то окончательно решил.
Да и мы сейчас не в том положении, чтобы вести дискуссии — обзорный экран не просто так подёрнут мертвенно-сиреневой плёнкой защитного покрытия. За ним, почти неразличимые, видимые лишь смутными тёмными силуэтами, но от этого не менее страшные, корабли рарков. И та самая огневая мощь, которую едва сдерживает щит нашего дискоида, идёт именно от них, появившихся так неожиданно, что сформировать синхро-канал и вывести нас из-под удара папа просто не успел. А теперь он лавирует на крошечном кусочке космического пространства, отыскивая среди окруживших нас крейсеров слабое звено, которое можно разорвать и выбраться из западни. Мешать ему и отвлекать — чревато.
Расстегнув ремни, удерживающие меня в кресле, я встала и тут же вцепилась в спинку. Пол кренился, вибрация из мелкой, тряской, превратилась в резкую, рваную. Дойти до выхода из рубки и удержаться на ногах оказалось делом непростым. Впрочем, путь по коридору тоже не был лёгким и прямолинейным. Я дважды приложилась плечом к ребристым стенам, прежде чем добралась до лаборатории.
— Всё плохо? — встретил меня беспокойный голос мамы и руки, поддержавшие как раз в тот момент, когда я готова была упасть, перешагнув через порог.
— Ага, — вздохнула я. Пробираясь следом за родительницей между, к счастью, накрепко зафиксированным на полу оборудованием, удивилась: — Мы куда?
— Папа приказал залезть в стабилизационную капсулу.
Ответ оказался настолько ошарашивающим, что я остановилась, глядя в затылок с собранными в пучок седыми, когда-то каштановыми волосами.
Капсулу? Она же герметична и неразрушима, а это значит... Просто страховка или другого способа спастись нет?
— Медея? — обернулась мама, хватаясь одной рукой за ближайший агрегат, чтобы не упасть от нового толчка, а другой вцепляясь в моё предплечье. — Идём!
— Мы не можем его оставить! — рванула я обратно, однако пальцы держали крепко.
— Прекрати истерику! — прикрикнула родительница. — Твой отец просто не хочет волноваться за нас. Он справится! Не смей даже сомневаться.
Я бы с радостью, да только паника, почти не заметная в начале и нарастающая по мере осознания происходящего, сводила на нет все мои усилия под грохот, теперь напоминающий бомбовые удары.
Сдвинув внешнюю обшивку, мама отстранилась, непререкаемым жестом приказывая мне залезать. Если у меня и были возражения, кому из нас идти первой, то они разбились о суровый карий взгляд и плотно сжатые губы. Слова застряли в горле, руки послушно раздвинули внутренние листки капсулы, тело протиснулось сквозь эластичный материал.
Оказавшись в темноте, я включила подсветку наручного коммуникатора и обернулась.
— Мама? — позвала, когда вместо ожидаемого движения следом увидела неподвижные сомкнувшиеся створки. — Мама! — рванулась обратно, наталкиваясь на сопротивление плёнки, закрывшей ставшую герметичной обшивку. Царапая упругую массу и падая на колени, всхлипнула: — Мама...
— Ты права, дочка, — донёсся до меня её голос из коммуникатора. — Я твоего отца не оставлю. Если всё обойдётся, то не о чем было и переживать. Если нет... Я разделю его судьбу. Да и смерти я не боюсь — мы долго прожили и много видели в своей жизни. А ты молодая, тебе надо жить.
— Нечестно! — выкрикнула я в отчаянии, в десятый раз пытаясь достучаться до датчика разблокировки двери, который упёрто отказывался срабатывать. — Неправильно! Выпусти меня! С ума сошли?! Я всё равно погибну в этом герметичном «гробу». Лучше уж с вами...
— Глупая, — оборвал мои причитания не то вздох, не то хриплый смешок. И это был уже не мамин голос. Отца. — Не погибнешь. И вообще, лучше умереть поздно, чем рано... Лидея, — неожиданно позвал маму, — таймер на замок поставь, и ко мне.
— Не дрейфь, дочурка, — отозвался теперь уже её голос. — Иду, Эдер.
Я без сил рухнула на покрытие. Ну вот. Теперь мне не выйти, пока не сработает счётчик. Даже в таких экстремальных условиях родители всё просчитали, включая то, что я ни за что бы их не оставила и добровольно не пошла бы в капсулу одна.
Обман... Ради спасения. Разумом это можно было понять, чувствами — нет. Потому, борясь с жутким коктейлем надежды, злости, отчаяния и ожидания, я прислушивалась к себе. Звуки сюда не проникали, амортизаторы гасили удары, а коммуникатор выключился, более не сообщая о происходящим снаружи. Для анализа мне оставались лишь ощущения положения тела и веса. И пока они не менялись, можно было верить, что всё закончится хорошо.
ГЛАВА 1
Смертельная ловушка
— Плотнее друг к другу. Не пропускать его. Держать окружение!
Приказы — резкие, жёсткие, не оставляющие надежды тем, кто невольно стал объектом для атаки, — срывались с губ командора Лейса, гулким эхом отражались от экранов и стен рубки флагманского крейсера, уходили в эфир и послушно исполнялись капитанами флотилии. Они с той же фанатичностью, что и их главарь, жаждали лишь одного — уничтожить попавших в западню. Раздавить. Смять. Испепелить...
— Какой же у него запас прочности? — рыкнул стоящий рядом с командором офицер, не отрывая взгляда от диска — уворачивающегося от искрящих залпов, озаряющегося призрачным сиреневым светом при косых попаданиях и отчётливо содрогающегося при прямых.
— Какой бы ни был, — презрительно хмыкнул адьютант и предрёк с предвкушением: — Навечно его не хватит. Спечётся.
Судя по одобрению, которое читалось в глазах находящихся в рубке, полагал так не он один. Лишь сам командор щурился, приподняв верхнюю губу и обнажив белые зубы. Видимо, были у него какие-то сомнения. Подозрения. Предчувствия. И они оправдались.
Загнанный в ловушку диск неожиданно резво, набирая скорость, рванул в сторону одного из кораблей, стоящих на траверсе флагмана.
— «Зигар», обходной манёвр. Третье звено, сомкнуться! Остальным прикрыть брешь! — мгновенно отреагировал Лейс, рассчитывая вынудить добычу снова оказаться на линии огня.
Однако у тех, кто управлял диском, планы были иными. А когда суть и смысл манёвра стали ясны, предпринимать ответные действия было поздно — разогнавшийся корабль на полной скорости протаранил идущий на перехват крейсер. Огненный шквал рванул из изувеченного борта, куски обшивки полетели в стороны, двигатели полыхнули максимальным по силе всплеском — ходовая часть среагировала на удар активацией.
— Идиот, — процедил сквозь зубы командор. И осталось непонятным, то ли он имел в виду командира-неудачника, допустившего столкновение, то ли бесстрашного пилота, решившего пойти на таран, то ли самого себя, не предотвратившего потерь.
Выяснять это никто не рискнул. Адьютант молча пожал плечами, пилоты уткнулись в мониторы, капитан флагмана пристально следил за медленно, но увеличивающим скорость кораблём. То есть, по сути, уродливой конструкцией из двух кораблей, спекшейся в единое целое, вращающейся, но при этом неотвратимо стремящейся к наползающей на боковой обзорный экран планете.
— Щ-щ-щедар! — заорал Лейс. Резко подался вперёд, впечатывая ладони в гладкую поверхность консоли. — Шестое и пятое звено! На перехват! Стрелять! Уничтожить! На куски порвать! Не дать войти в атмосферу! Гр-р-р!...
Слова у него закончились, лицо побагровело, и командор, оттолкнувшись, упал в кресло, стоящее позади.
Причину его состояния понять было не сложно — под завязку начинённый боекомплектом, с практически не израсходованным запасом топлива на маршевых двигателях, пусть и повреждённый, но покрытый прочной бронёй крейсер имеет все шансы не просто долететь до поверхности, не сгорев в атмосфере, но ещё и взорваться, погребя в руинах не одно поселение. А за такое виновник, пусть и косвенный, может запросто головы лишиться. Если, конечно, его не пощадят.
Лейс ложных иллюзий не питал, потому, взяв себя в руки, вновь сосредоточился на командовании.
«Ускориться», «усилить огонь», «бить на разрушение» — приказы летели один за другим, а следом — заряды, которыми эскадра уничтожала собственного собрата, не думая о судьбе экипажа, который ещё мог быть жив. Куски обшивки, носовая часть, сорванные орудия — фрагменты крейсера с той же поспешностью отрывались от становящейся всё более бесформенной громады.
Однако и планета не оставалась в стороне от процесса. Массивная, огромная, она с жадностью тянула к себе всё, что оказывалось в её гравитационном поле. И этому уже не мог никто помешать. Белёсая дымка атмосферы принимала падающие куски и разогревала, заставляя вспыхивать огненными метеорами. Коричневый грунт, покрытый серыми пятнами растительности, раскрывал для них свои объятия, взмётывался вверх пылевыми тучами и опадал каменным дождём.
— Район Рагнаир. Местность почти незаселённая. Ущерб будет минимальным, — отчитался офицер, отмечавший точками места падений на виртуальной карте.
— Эвакуация? Зачистка? — коротко поинтересовался адьютант, услужливо раскрыв перед командором матрицу для связи с наземными службами.
— Не вижу смысла, — поморщился Лейс, отталкивая полупрозрачное переплетение голографических линий. — Спасать некого. Нарушитель уничтожен... А кто в Рагнаире наместник? — спохватился, оборачиваясь к адьютанту.
— Дьер Шайхот, — немедленно откликнулся тот. Шевельнул остроконечными ушами, скользнувшими по покрытым короткими светлыми волосами вискам, и предупредил: — Один из сыновей правящей тетрады. Лучше его всё же поставить в известность.
— Г-р-рашш-ш-ш, — зашипел командор. Резким движением дёрнул отворот белого мундира, ослабляя ткань. Тяжело дыша, прищурился, опираясь на консоль. Наконец, всё же подтянул к себе матрицу, а когда перед ним возникло изображение хмурого темноволосого мужчины, мрачно взглянувшего на абонента, выпрямился, закладывая руки за спину и выпячивая грудь.
— Мы у тебя намусорили, — сообщил без предисловий. — Но ситуация требовала решительных действий, дагон Дьер...
***
Тишина и темнота. Жуткое сочетание, когда итог неизвестен. Что творится там, за прочными стенками капсулы? Родители сумели вывести диск из окружения и сбежать? Или погибли, и он, разрушенный, летит мёртвой глыбой в безжизненном космическом пространстве?
Невольно всхлипнув, я скользнула пальцем по коммуникатору. Цветной индикатор вспыхнул и погас, чтобы напрасно не расходовать энергию. Однако этого хватило, чтобы понять — сижу я запертой двадцать минут.
Всего двадцать! Но они кажутся мне вечностью. И ведь ничего не происходит... Стоп.
Сила тяжести изменилась — я словно стала меньше весить, возникло ощущение невесомости. Не так уж сильно выраженное, приглушённое защитными механизмами, но отчётливое.
Очередная волна паники родилась в груди, скрутила живот, мелкой дрожью ушла в мышцы. Сердце суматошно заколотилось, заставляя дышать чаще и цепляться холодными потными ладонями за складки упругой стабилизационной массы — набухшей, вязкой, в которую меня неожиданно сильно вжало... и отпустило.
М-м-м... Что произошло?
Строить гипотез не стала. Изводить себя можно до бесконечности, но будет ли от этого лучше? Потому я просто лежала, пока не поняла, что пространства в капсуле стало больше. Покрытие сдулось, освобождая доступ к консоли, и я поднялась, чтобы до неё добраться.
Сработал механизм не сразу, может, заклинило его, а может, время на таймере не вышло. Однако, наконец, струя свежего воздуха рванула в щель раскрывающейся обшивки, и я, растянув складки внутренней оболочки, высунула голову наружу.
Ой-ёй...
Едва удержалась, чтобы не спрятаться обратно, потому что прямо перед моим носом раскачивалась гибкая коричневая ветка, покрытая мелкими серыми листьями, а на ней, глядя на меня огромными глазами, сидел... сидела... в общем, жуткое что-то сидело, тёмно-серое, тонколапое, пушистое, размером с ладонь.
Узрев меня, существо ещё сильнее выпучило глаза, противно крякнуло, оттолкнулось, расправило необычные гофрированные крылья и рвануло в воздух. Подальше от потенциальной опасности в моём лице. Испугалось, видимо. А я так и не поняла, птица это была или насекомое. Впрочем, я же не биолог, мне простительно. Это моя мама могла с одного взгляда принадлежность любой тварюшки определить. Она-то в этом спец... Была...
Водная пелена размыла картинку. Я зажмурилась, чувствуя, как слёзы покатились по щекам, но всё же взяла себя в руки и, судорожно вдохнув, их размазала. Нельзя мне раскисать, не для того родители собой жертвовали, чтобы я, как клуша, сидела и ревела. Тем более не факт, что я в безопасности!
Последняя мысль оказалась действенной: забыв о слезах, я полезла наружу, костеря куст, который закрывал собой путь. Веток старалась не касаться — может, они и безопасные, но лучше не рисковать, — потому пробиралась осторожно. Сползла с покрытой копотью обшивки, ещё горячей, но, к счастью, уже не обжигающей. Перелезла через изуродованный оплавленный кусок невесть чего. Спрыгнула на рыхлую коричневую почву, оказавшись в яме, оставленной ударом. Чертыхаясь, выбралась наверх по осыпающемуся склону и лишь тогда позволила себе осмотреться.
И снова ой...
Планета, на которую мне «повезло» приземлиться, глаз не радовала. Небо — белёсо-голубое, туманное, без облаков. Местность холмистая, с парой-тройкой гор на горизонте, местами пустынная, местами заросшая серолистными кустиками и толстоствольными деревьями с широкими кронами. Совсем недалеко, за грядой валунов, поднимается вверх столб чёрного дыма — видимо, там горит что-то. А буквально в паре метров от меня ещё один небольшой кратер, в котором наполовину зарылся в грунт кусок обшивки. В общем, не я одна сюда падала.
