.
С появлением на сцене иракского Премьера наша история приобрела поистине голливудский характер. Документальный фильм уже сделан, теперь пора осваивать столь любимый нашими зрителями жанр «мыльной оперы» (рабочее название – «Сказание о Каплане»). Сценарий будет, примерно, таков.
2008 год – в России бушует очередной экономический кризис. И в этот самый (самый неподходящий) момент Правительство вводит саморегулирование. Нет, это не то, что вы подумали (кризис, конечно, кризисом, но не до такой же степени…).
Речь идет всего лишь о саморегулировании в строительстве. Как бы это вам объяснить попроще… Ну типа того, что строители собирают по сто, по двести, или даже по триста тысяч и выдают друг другу лицензии. Романтичному не по годам Каплану померещилось во всем этом, что - то, похожее на гражданское общество, на островок, так сказать, демократии.
И он с соратниками стал в поте лица создавать первое (и, как оказалось, последнее) правильное, гражданское СРО (это опять не то, что вы подумали – просто саморегулируемая организация в строительстве). Самое трудное, оказалось, собрать компенсационный фонд. Что такое компенсационный фонд?
Как бы это вам опять попроще… Ну, вот, скажем, упал вам на голову кирпич, так строители из этого самого фонда выпишут деньги на лечение, или похороны (это смотря, с какого этажа упал). Дело шло очень туго – строители сомневались, кирпичи ведь падали всегда, и ничего, как то обходилось…
Тогда изворотливый Каплан припугнул – кирпич ведь может упасть и на «Лексус» или, не дай бог, на «Мерседес», и что тогда делать будем? Могут и «на счетчик поставить». Многие стали сдавать «бабло», на счетчик никому неохота, но у других, вообще, ничего не было – ведь кризис же.
Однако, Каплана уже понесло – демократия штука притягательная (для романтиков предпенсионного возраста), а островок манил уставшего от жизненных разочарований Каплана с сокрушительной силой. И он пустился во все тяжкие – пошел с шапкой по более состоятельным друзьям. Верные друзья, конечно не оставили в беде, помогли (под двойной процент, разумеется).
Как бы то ни было, компенсационный фонд Каплан, все таки, собрал, и в светлые майские дни 2009 года, СРО было зарегистрировано (каким макаром – этого лучше и не вспоминать, достаточно сказать, что регистрировали его в том самом Ростехнадзоре, который… ну вы сами знаете, что такое учреждения, которые кончаются на слово «надзор»).
Каплан уютно расположился на своем «островке гражданского общества», развел там совершенно безобразную демократию и, не менее безобразное, народовластие, и уже стал подумывать о безоблачной и, вполне, обеспеченной старости с моложавой (к тому времени) женой и пожилым (к тому времени) ротвейлером.
Однако счастье его оказалось недолгим. Прошло всего три – четыре месяца и к Каплану заявилась пара очень респектабельных и очень наглых депутатов. Депутаты вели себя вполне по хозяйски, как собственно, и положено депутатам, и заявили, что когда – то, когда еще была всеобщая демократия (чего то, я не помню такого), они избирались по тому самому Дзержинскому району, где сейчас располагается офис злосчастного СРО.
Короче, это их земля, и Каплан должен делиться. Каплан честно и, довольно таки, наивно собирал только членские взносы, да и то через кассу. Делиться ему было категорически нечем. Узнав об этом, депутаты нецензурно, но смачно выругались и позвали сразу трех милицейских генералов.
Генералы, недолго думая, привычно возбудили против Каплана уголовное дело. Якобы, он злоупотреблял (и опять это не то, что вы думаете, а по 201 статье нашего родного УК). Однако, генералы УК давно не читали и забыли, что злоупотреблял Каплан, или не злоупотреблял – должно решать СРО (а они то думали просто – раз не делился, значит злоупотреблял).
Словом, дело закрыли по суду, как неправильно возбужденное. Тут уже смачно выругались генералы и возбудили правильное дело – раз не злоупотреблял, значит мошенник и к тому же в особо крупных размерах (вот здесь не поспоришь – размеры и правда, довольно – таки, крупные – 100 с лишком килограмм живого, пока еще, веса). 159, часть 4 – это у нас святое и суд приговорил Каплана к пятерке условно и миллиону баксов штрафа (вообще то, он за всю жизнь и половину этого не заработал).
Депутаты на этом, разумеется, не успокоились и сразу побежали возбуждать третье дело, чтобы уже окончательно избавиться от неугомонного и несознательного Каплана. Для бедняги настали черные и голодные дни. Сотрудники, измученные безденежьем, потянулись к Малковскому, или, куда глаза глядят, лишь бы подальше от токсичного и неудачливого Каплана.
Жена многозначительно заявила, что рейдер Малковский куда как симпатичнее и уж во всяком случае практичнее Каплана. Ротвейлер заявил, что уходит к депутату Риммеру в собачий приют. Вот этого Каплан уже не мог перенести – он же знал, что в приюте у Риммера деньги обналичивают, а собак ошкуривают
.
И в этот самый момент, когда, казалось, для Каплана все было уже кончено, персидский Шах задумал реконструировать Сады Семирамиды. Никто не знал – кто такая Семирамида, а Каплан знал, потому что в молодости он много читал (сейчас ничего не читает, только пишет).
Мало того, он вспомнил, что в тех самых садах должны обитать гурии (вот вы, небось, не знаете – кто такие гурии, а Каплан знал). Короче, гурии – «западнянки» так понравились Шаху, что он осыпал Каплана своими милостями и велел отвалить ему столько золота, сколько Каплан сможет унести. Каплан уже порядочно отъелся на своих условных харчах, и унес очень много – столько, сколько хватило бы на десяток оправдательных и сотню обвинительных приговоров. Враги в страхе попрятались.
Но Каплан был великодушен – рейдера Малковского он определил в колонию – поселение с ослабленным режимом и усиленным питанием, депутатов – в специальный дом для престарелых и раскаявшихся коррупционеров на Кипре. А Малковский от усиленного питания тоже раскаялся и слал тибетским ламой. Теперь его часто видят на заснеженных вершинах Гималаев с неизменным ЕГРЮЛом в руках. Именно им он и благословляет коммерческих туристов – восходителей (может и не совсем бесплатно, но об этом история умалчивает).
Но с особенной (просто неудержимой) силой великодушие Каплана проявилось по отношению к старшему следователю Минкиной – он дал ей еще 10 миллионов рублей (первые, надо полагать, поступили от депутатов после предъявления обвинения) на воспитание этого , так сказать, дитя следствия. Условие было только одно – ребенок не должен стать следователем.
Финал фильма – Каплан с молодой женой и любимым ротвейлером плывет на белоснежной яхте (между прочим, сделана из спасательной шлюпки от яхты самого Абрамовича, сандаловое дерево) по персидскому заливу. Мимо проносятся восстановленные умелыми русскими строителями Сады Семирамиды, загорелые и довольные «западнянки» радостно машут платочками (им нравиться у персидского Шаха гораздо больше, чем на «ридной» Украине). Малковский, блаженно улыбаясь, машет по скайпу выцветшим ЕГРЮЛом.
Все счастливы, только ротвейлер недоволен – ему жарко.
С появлением на сцене иракского Премьера наша история приобрела поистине голливудский характер. Документальный фильм уже сделан, теперь пора осваивать столь любимый нашими зрителями жанр «мыльной оперы» (рабочее название – «Сказание о Каплане»). Сценарий будет, примерно, таков.
2008 год – в России бушует очередной экономический кризис. И в этот самый (самый неподходящий) момент Правительство вводит саморегулирование. Нет, это не то, что вы подумали (кризис, конечно, кризисом, но не до такой же степени…).
Речь идет всего лишь о саморегулировании в строительстве. Как бы это вам объяснить попроще… Ну типа того, что строители собирают по сто, по двести, или даже по триста тысяч и выдают друг другу лицензии. Романтичному не по годам Каплану померещилось во всем этом, что - то, похожее на гражданское общество, на островок, так сказать, демократии.
И он с соратниками стал в поте лица создавать первое (и, как оказалось, последнее) правильное, гражданское СРО (это опять не то, что вы подумали – просто саморегулируемая организация в строительстве). Самое трудное, оказалось, собрать компенсационный фонд. Что такое компенсационный фонд?
Как бы это вам опять попроще… Ну, вот, скажем, упал вам на голову кирпич, так строители из этого самого фонда выпишут деньги на лечение, или похороны (это смотря, с какого этажа упал). Дело шло очень туго – строители сомневались, кирпичи ведь падали всегда, и ничего, как то обходилось…
Тогда изворотливый Каплан припугнул – кирпич ведь может упасть и на «Лексус» или, не дай бог, на «Мерседес», и что тогда делать будем? Могут и «на счетчик поставить». Многие стали сдавать «бабло», на счетчик никому неохота, но у других, вообще, ничего не было – ведь кризис же.
Однако, Каплана уже понесло – демократия штука притягательная (для романтиков предпенсионного возраста), а островок манил уставшего от жизненных разочарований Каплана с сокрушительной силой. И он пустился во все тяжкие – пошел с шапкой по более состоятельным друзьям. Верные друзья, конечно не оставили в беде, помогли (под двойной процент, разумеется).
Как бы то ни было, компенсационный фонд Каплан, все таки, собрал, и в светлые майские дни 2009 года, СРО было зарегистрировано (каким макаром – этого лучше и не вспоминать, достаточно сказать, что регистрировали его в том самом Ростехнадзоре, который… ну вы сами знаете, что такое учреждения, которые кончаются на слово «надзор»).
Каплан уютно расположился на своем «островке гражданского общества», развел там совершенно безобразную демократию и, не менее безобразное, народовластие, и уже стал подумывать о безоблачной и, вполне, обеспеченной старости с моложавой (к тому времени) женой и пожилым (к тому времени) ротвейлером.
Однако счастье его оказалось недолгим. Прошло всего три – четыре месяца и к Каплану заявилась пара очень респектабельных и очень наглых депутатов. Депутаты вели себя вполне по хозяйски, как собственно, и положено депутатам, и заявили, что когда – то, когда еще была всеобщая демократия (чего то, я не помню такого), они избирались по тому самому Дзержинскому району, где сейчас располагается офис злосчастного СРО.
Короче, это их земля, и Каплан должен делиться. Каплан честно и, довольно таки, наивно собирал только членские взносы, да и то через кассу. Делиться ему было категорически нечем. Узнав об этом, депутаты нецензурно, но смачно выругались и позвали сразу трех милицейских генералов.
Генералы, недолго думая, привычно возбудили против Каплана уголовное дело. Якобы, он злоупотреблял (и опять это не то, что вы думаете, а по 201 статье нашего родного УК). Однако, генералы УК давно не читали и забыли, что злоупотреблял Каплан, или не злоупотреблял – должно решать СРО (а они то думали просто – раз не делился, значит злоупотреблял).
Словом, дело закрыли по суду, как неправильно возбужденное. Тут уже смачно выругались генералы и возбудили правильное дело – раз не злоупотреблял, значит мошенник и к тому же в особо крупных размерах (вот здесь не поспоришь – размеры и правда, довольно – таки, крупные – 100 с лишком килограмм живого, пока еще, веса). 159, часть 4 – это у нас святое и суд приговорил Каплана к пятерке условно и миллиону баксов штрафа (вообще то, он за всю жизнь и половину этого не заработал).
Депутаты на этом, разумеется, не успокоились и сразу побежали возбуждать третье дело, чтобы уже окончательно избавиться от неугомонного и несознательного Каплана. Для бедняги настали черные и голодные дни. Сотрудники, измученные безденежьем, потянулись к Малковскому, или, куда глаза глядят, лишь бы подальше от токсичного и неудачливого Каплана.
Жена многозначительно заявила, что рейдер Малковский куда как симпатичнее и уж во всяком случае практичнее Каплана. Ротвейлер заявил, что уходит к депутату Риммеру в собачий приют. Вот этого Каплан уже не мог перенести – он же знал, что в приюте у Риммера деньги обналичивают, а собак ошкуривают
.
И в этот самый момент, когда, казалось, для Каплана все было уже кончено, персидский Шах задумал реконструировать Сады Семирамиды. Никто не знал – кто такая Семирамида, а Каплан знал, потому что в молодости он много читал (сейчас ничего не читает, только пишет).
Мало того, он вспомнил, что в тех самых садах должны обитать гурии (вот вы, небось, не знаете – кто такие гурии, а Каплан знал). Короче, гурии – «западнянки» так понравились Шаху, что он осыпал Каплана своими милостями и велел отвалить ему столько золота, сколько Каплан сможет унести. Каплан уже порядочно отъелся на своих условных харчах, и унес очень много – столько, сколько хватило бы на десяток оправдательных и сотню обвинительных приговоров. Враги в страхе попрятались.
Но Каплан был великодушен – рейдера Малковского он определил в колонию – поселение с ослабленным режимом и усиленным питанием, депутатов – в специальный дом для престарелых и раскаявшихся коррупционеров на Кипре. А Малковский от усиленного питания тоже раскаялся и слал тибетским ламой. Теперь его часто видят на заснеженных вершинах Гималаев с неизменным ЕГРЮЛом в руках. Именно им он и благословляет коммерческих туристов – восходителей (может и не совсем бесплатно, но об этом история умалчивает).
Но с особенной (просто неудержимой) силой великодушие Каплана проявилось по отношению к старшему следователю Минкиной – он дал ей еще 10 миллионов рублей (первые, надо полагать, поступили от депутатов после предъявления обвинения) на воспитание этого , так сказать, дитя следствия. Условие было только одно – ребенок не должен стать следователем.
Финал фильма – Каплан с молодой женой и любимым ротвейлером плывет на белоснежной яхте (между прочим, сделана из спасательной шлюпки от яхты самого Абрамовича, сандаловое дерево) по персидскому заливу. Мимо проносятся восстановленные умелыми русскими строителями Сады Семирамиды, загорелые и довольные «западнянки» радостно машут платочками (им нравиться у персидского Шаха гораздо больше, чем на «ридной» Украине). Малковский, блаженно улыбаясь, машет по скайпу выцветшим ЕГРЮЛом.
Все счастливы, только ротвейлер недоволен – ему жарко.
