Огромная пустошь, именуемая во всех кадастрах «неудобными землями». На таких не вырастить хлеб, не посеять клеверное разнотравье для выпаса скотины, да и сам скот пасти без опытного пастуха опасались. На таких землях трудно строить, - очень сложная геодезия.
Пустошь покрывал слежавшийся снег. По нему были разбросаны небольшие, в 5-6 деревьев, рощицы ольхи и осины, какие-то кустарники … С пригорка, где они встали, просвечивало какое-то строение и поднимался хлипкий столб явно паровозного дыма. И они поехали на этот дым… Как они преодолели этот путь, рассказывать не стоит. Кто не знает цену русскому бездорожью?! Но усилия оправдались, директор не построенного завода нашел КЛАД.
Здесь разместилось маленькое депо маневровых паровозиков - «кукушек», поставленных на ремонт. Ремонтировали в капитальном строении типа ангара, разделенного на две неравные части кирпичной стеной. Широкие арочные проёмы разделяли это помещение на функциональные рабочие зоны. Кукушка – маленький паровоз. Но паровоз! Достаточно мощный, чтобы впереди себя толкать груженые вагоны, формируя товарные составы, или локомотивы в ремонтный ангар. Подвижной состав железных дорог изначально, как корабли, а впоследствии самолёты, не собирались – СТРОИЛИСЬ!
Оборудование поражало – такого он не видел ни в Европе, ни в Америке. Он смотрел на перекрестья тавровых балок, по которым скользили передвижные устройства с разнообразными захватами для переноса больших и малых деталей, автотележки, странные агрегаты, он не сразу понял, что это компрессоры. Поразили светильники, сейчас горели только два, так расположенные, что можно высветить любой дефект на венце этой инсталляции. Посредине ангара на цепях висел над широкой платформой паровозик, обвешенный манометрами и какими-то датчиками, и уютно попыхивал высокой трубой.
Директор, оглядывая это богатство, его богатство, крякнул от удовольствия. Ему отдали в полное владение небольшую ремонтную мастерскую, за которой числились старый револьверный станок, два верстака и малый столярный набор инструментов – топор, рубанок, киянка, стамеска и ручная пила. Он еще раз, более внимательно осмотрел безлюдный ангар. Господи! Да на этом оборудовании можно строить локомотивы мощнее ЗИСа (Иосиф Виссарионович Сталин – самый мощный паровоз, созданный в СССР). А инструмент! Какой инструмент! За приоткрытыми воротами центральной арки виднелось что-то тумбообразное в сумраке, не разберёшь … Паровой молот? За стеной кузница. Это не захудалая мастерская, - научно-техническая лаборатория. Не разорять, хранить, как зеницу ока!
Раздумья прервал могутный мужик, не так высок, как в плечах широк, одетый в телогрейку, на голове треух, а на ногах офицерские сапоги. С рабоче-крестьянским видом не вязались кронциркуль, распахнутый офицерский планшет и футляр, в который он только что уложил ЛОГАРИФМИЧЕСКУЮ ЛИНЕЙКУ.
- День добрый! В чём надобность? Железными конями не занимаемся.
- Здравствуйте! Простите, не представился, задумался. Я директор завода, который здесь будет построен. Мастерская перешла в заводское подчинение…
- Решаете, как отсюда вывезти станки и оборудование? Ха, всё, что вы видите, товарищ директор, – фантом! За мастерской не числится.
Директор не спешил отвечать на дерзкую реплику. Еще раз с удовольствием оглядел богатство и увидел, как из сумрака к освещенному пространству ангара медленно выдвигаются семь фигур, а в глубине застыла восьмая. Из-за того, что они двигались сзади стенда, фигуры казались тенями.
- О! Кажется, к Вам гости, товарищ инженер.
Мужик едва ощутимо вздрогнул, но быстро глянул на ближайший манометр, как будто услышал изменения в звуке работы котла кукушки.
- Да, Вы спускайтесь с платформы стенда, нам поговорить надо. И гостей встретить.
- Практиканты они, с рабфака. А говорить-то о чем? Директору с работягой?
- Бордель дё мЭрд! Перпетуум! Ты как тут оказался? – раздался голос одной из «теней».
- Ваня, - съехидничал Директор, - ты откуда Квебекский мат знаешь? Неужто в Париже изучил, когда там РАБФАК заканчивал? Или во французской Технологичке профессорами квебовские грузчики преподают? Ты дурачина Ванька!
- Ты мне, дураку, тогда скажи, что делать-то здесь будешь?
- На базе несуществующей лаборатории? Экспериментальный кузнечно-электромеханический цех и КБ приборостроительного завода. Вам решать со мной вы «рабфаковцы»? Если да, – легализую, если нет, – отпущу на все четыре стороны.
- Соглашайся, Зосима. Я с Перпетуумом в гимназии учился, а потом в Императорском высшем технологическом училище вместе высшую математику пересдавали. Он честный и надежный друг, у него слово с делом не расходится.
Имеется ввиду Высший инженерно-технический университет им. Баумана, старейшее техническое заведение России, в 1868 году ставшее высшим учебным техническим училищем. На развитии инженерно-технического образования отдельного от физико-математических факультетов университетов настоял Пафнутий Львович Чебышёв. П.Л Чебышев – выдающийся русский математик и механик, основоположник вычислительной математики, теоретической механики, начал дифференциальной геометрии . На её основе Пафнутием Львовичем была предложена новаторская концепция практической механики и обусловлен системный подход разработки оборудования в области станкостроения, механизации любого производства.
На основе своей теории математических подобий он сделал расчёт стандартных лекал для пошива обмундирования армии царской России. Все современные промышленные производства готовой одежды до сего дня используют его метод для создания своих лекал.
Первым, без всякого сомнения, протянул руку и представился могутный мужик:
- Зосим Петрович, - инженер-механик, исследую агрегатные состояния в паровых котлах и термо-газодинамические процессы в двигателях внутреннего сгорания. Русские мы, а война началась. И немцы к нам попрут непременно. А это – «рабфаковцы». Представляйтесь ребята.
Всем «ребятам» было за 50, ближе к 60, и представлялись они согласно этикету военных инженеров начала века – вытягивались в струнку, сводили от носка пятки валенок с калошами, имитируя стук офицерских сапог, и резко наклоняли головы в разнокалиберных шапках, отдавая честь. Это было забавно, - если бы не было так грустно. Например, рабфаковец, рабочий, Вениамин Горчаков, Высшее императорское инженерно-техническое училище, выпуск 1912 года, инженер – конструктор, стажировался в Вене, обходчик Московской Окружной железной дороги.
Все семеро учились в Москве, а стажировались в Европе. У каждого из семерых инженеров была своя непростая история возвращения на Родину перед Первой мировой войной. Да и рабоче-крестьянским происхождением они похвастаться не могли. Но они любили свою Родину, какой бы она не была.
У молодой Советской власти были причины не доверять технической интеллигенции. Далеко не все представители научных кругов и образованных людей, приняли новую власть. В Гражданскую воевали против. Отнюдь не стоики, от голода и холода часть интеллигентов уходила в эмиграцию … Те, что остались и работали на производствах из-за повсеместной неграмотности, тем более технической, зачастую объявлялись саботажниками. Иногда трудно понять отчего остановился станок и опытному механику, не говоря о рабочем.
И вредительства тоже хватало. Диверсии, провоцируемые иностранными шпионами, и теракты – все это было …
Агенты всех европейских крупных промышленных концернов и фирм помельче крутились вокруг инженеров и ученых, переманивая к себе. Поддался, уехал – враг народа. А в 1936- 38 годах был ещё более страшный статус «невозвращенец». Пик пал на 37-38 год. Получали его заочно люди, отправленные в командировки за границу. «Разбиралась» с ними специальная команда ликвидаторов Ежова. Приговор был один: – по нахождению в течении суток уничтожение. В 1939-40 годах ликвидаторы ожидали своей судьбы «под следствием». Имена их широкой публике неизвестны, где похоронены тоже.
В горниле Гражданской войны гибли не только люди, здания, дороги, раритеты, но и идеалистические «розовые» представления русской интеллигенции народовольческого толка. В результате сразу после революции 1905 года появилась крайне правая партия с явным экстремистским уклоном - партия Кадетов. Наследники Народной Воли, они участвовали в походах Деникина и Колчака с оружием в руках с февраля 1918 года …
Расшифровка названия партии Кадеты - Конституционно-демократическая.
Идеи левых эсеров и меньшевиков на постепенную реформацию через деятельность Учредительного собрания, не оправдали надежд. Их видимо сбивали с толку тексты двух главных революционных песен – Интернационала и Марсельезы. Как это – «весь мир насилья мы разрушим ДО ОСНОВАНЬЯ, а затем …». Зачем строить новый мир, если у нас парламентская монархия. Есть высшие органы законодательной и исполнительской власти Учредительное собрание и Дума. Государь же утвердил и манифест подписал, и свободы обещал! Только слова в манифесте «округлые», обещания ими написанные не стояли тех чернил, которыми они написаны.
Мечтателей не убедил акт разгона Столыпиным Думы второго созыва в 1909-м по распоряжению самодержца и образование министерств под эгидой Николая II. Сами фигуры поборников парламентской монархии растворились во времени, но их идеи и надежды грунтовыми водами питали весь двадцатый век …
ВСЕ наши правители и Рюриковичи, и Романовы так или иначе, занимались реформаторством. И Николай I готовил проекты изменения крепостной зависимости, тормозившей экономику аграрной России. Ни один его проект в ход не пошел, но позволил его преемнику, Александру II отменить Крепостное право.
Отмена не решила главную проблему, кто будет владеть землей. Условия выкупа у помещиков для крестьян были очень жесткими, растянутыми по времени, запутанными, а кредитование - в пользу помещиков, стремившихся избавиться от неудобных и тощих земель. Но и это не устраивало последних. Даже Столыпинская Крестьянская реформа, венец всех реформаторских начинаний «сверху» длиною почти в два века, не разрешила экономического кризиса империи. Главным сомнительно положительным в его начинании было изменение статуса крестьян. Лучший получили те, кто смог выкупить надел из общинного владения. Сумевших обзавестись землей приравнивали к мещанскому сословию. Началось стремительное социальное расслоение общества. Классовая ненависть, обоюдная, между белой костью и быдлом не на пустом месте родилась.
«Рабфаковцы» закончили своё представление и подтянулись поближе к Директору, встали полукругом за спиной Зосимы. Ему слово от всех. Но первым спросил Директор: - Зосим Петрович, у Вас в дальних воротах еще один «рабфаковец» мается?
- Это Кузьма Легостаев из деревеньки за леском, бригадир колхозной бригады. Веня, снабди Кузьму. Да скажи ему, пусть шофёра директорского захватит и обедом накормит, а заодно и нашу дорогу сюда покажет.
Вениамин сорвался с места и скрылся в полутьме. В задние ворота въехала одноконная телега. Мужик развернул лошадь, намотал вожжи на какой-то выступ. Директор, зрение у него было отменное, с интересом разглядывал груз, привезенный селянином. Мешки разной степени наполненности, большая бутыль с молоком, заткнутая тряпичной пробкой, завернутая в брезент солома, её желтые стебли выглядывали из свертка, четыре немецких солдатских котелка, с плотно застегнутыми крышками. Ближе к передку крестьянской телеги стояли, поблескивали лакированными коричневыми боками три походных сундучка для перевозки штофов времен царя-батюшки. Их берегли – около них лежала откинутая ряднина. Вениамин как раз заменял один ящик на другой, им принесенный и явно тяжелый.
Остальные «рабфаковцы» молча, без лишней суеты, направились к телеге. В это время звякнул один из датчиков стенда. Кто-то из инженеров оглянулся на Директора, и так же ни слова не говоря, пошел к Зосиме. Обмен взглядами, доброжелательными полуулыбками, легкий наклон головы в сторону, пока еще чужака… И вот уже не рабфаковец, и даже не инженер, УЧЁНЫЙ снимает показания датчиков, записывает их в тетрадь и ловко водит движок логарифмической линейки, записывая промежуточные данные в ту же тетрадь.
Директор настолько был увлечен работой слаженной команды, что не замечал странного, какого-то ищущего выражения на лице ЗОсима. Человек вглядывался в лицо человека, от которого зависело будущее их исследований. Директор повернулся к инженеру:
- Потрясающая слаженность! Зосим Петрович, у Вас прекрасная команда, но почему такая скрытность? Из-за не подходящего происхождения?
- Не только. С этим мы более-менее справились. Все мы – рабочие. Наши дети, дети рабочих, и потому без проблем учатся или заканчивают нашу Альма Матер. Сразу после Революции относительно легко можно было сменить фамилию и имя. Кто-то взял фамилию матери, как я, а кто-то оставил родовую фамилию. – Зосим тихо засмеялся, - Истории с фамилиями – сюжеты для авантюрных романов. По батюшке я Энгельгард смоленской линии баронов. Но брак родителей был тайным. Пётр Энгельгард выбрал невестой бестужевку! Посмел же! И кто знает, откуда идут корни моей матушки? Дарована ли фамилия Сугоняев своему приближенному Иваном Грозным? Или её предков надо искать среди бояр Великого Новгорода? Да и на уральском горном заводе в Каменске есть запись от 1709 года о крепостном мастере по фамилии Сугоняев. Темна вода во облацех!
Поступить в ВУЗ детям с не пролетарским происхождением до 1924 года было совершенно невозможно. Да и позже было не просто.
В 1918 году Лениным был подписан Декрет об образовании, в котором была заявлена первая модель всей системы образования, включавшая в себя разные формы школьного, начального профессионального, профессионально-технического и профессионального высшего образования. Тем более, что по тому же декрету 1918 года плата за обучение была отменена. В 1921 году эта модель претерпела первые серьёзные изменения, вызванная тем, что большая часть рабоче-крестьянского населения была неграмотна или полуграмотна.
Двухклассные церковно-приходские школы царской России давали начала счета, письма и закона божьего. Правда у них было право дать направление одному учащемуся на бесплатное обучение в гимназии. Но реализовалось оно не всегда. Родители неохотно отпускали детей на учёбу и потому, что им рано приходилось помогать работе взрослых, или идти работать самим, и потому, что стоимость учебников, писчебумажных принадлежностей и обязательной гимназической формы была неподъемна для рабочего и крестьянина. Кормилец был один, а семьи большими. И не все гимназии выделяли такие путевки. По окончанию церковно-приходской школы МАЛЬЧИКИ могли пойти учиться в реальное трехгодичное училище.
Большевики с первых дней после Революции поставили задачу превратить безграмотную Россию в читающую страну. Пример брать было не с кого. Эта грандиозная задача решалась методом проб и ошибок, потому что ни одно государство, кроме Советского, не хотело давать своему народу две вещи: - силу знаний и силу оружия. Знания нужны были, чтобы превратить аграрную страну, экономика которой была сильно подорвана сначала Первой мировой войной, а потом Гражданской, в промышленную державу, и Армия, способная её защитить.
Пустошь покрывал слежавшийся снег. По нему были разбросаны небольшие, в 5-6 деревьев, рощицы ольхи и осины, какие-то кустарники … С пригорка, где они встали, просвечивало какое-то строение и поднимался хлипкий столб явно паровозного дыма. И они поехали на этот дым… Как они преодолели этот путь, рассказывать не стоит. Кто не знает цену русскому бездорожью?! Но усилия оправдались, директор не построенного завода нашел КЛАД.
Здесь разместилось маленькое депо маневровых паровозиков - «кукушек», поставленных на ремонт. Ремонтировали в капитальном строении типа ангара, разделенного на две неравные части кирпичной стеной. Широкие арочные проёмы разделяли это помещение на функциональные рабочие зоны. Кукушка – маленький паровоз. Но паровоз! Достаточно мощный, чтобы впереди себя толкать груженые вагоны, формируя товарные составы, или локомотивы в ремонтный ангар. Подвижной состав железных дорог изначально, как корабли, а впоследствии самолёты, не собирались – СТРОИЛИСЬ!
Оборудование поражало – такого он не видел ни в Европе, ни в Америке. Он смотрел на перекрестья тавровых балок, по которым скользили передвижные устройства с разнообразными захватами для переноса больших и малых деталей, автотележки, странные агрегаты, он не сразу понял, что это компрессоры. Поразили светильники, сейчас горели только два, так расположенные, что можно высветить любой дефект на венце этой инсталляции. Посредине ангара на цепях висел над широкой платформой паровозик, обвешенный манометрами и какими-то датчиками, и уютно попыхивал высокой трубой.
Директор, оглядывая это богатство, его богатство, крякнул от удовольствия. Ему отдали в полное владение небольшую ремонтную мастерскую, за которой числились старый револьверный станок, два верстака и малый столярный набор инструментов – топор, рубанок, киянка, стамеска и ручная пила. Он еще раз, более внимательно осмотрел безлюдный ангар. Господи! Да на этом оборудовании можно строить локомотивы мощнее ЗИСа (Иосиф Виссарионович Сталин – самый мощный паровоз, созданный в СССР). А инструмент! Какой инструмент! За приоткрытыми воротами центральной арки виднелось что-то тумбообразное в сумраке, не разберёшь … Паровой молот? За стеной кузница. Это не захудалая мастерская, - научно-техническая лаборатория. Не разорять, хранить, как зеницу ока!
Раздумья прервал могутный мужик, не так высок, как в плечах широк, одетый в телогрейку, на голове треух, а на ногах офицерские сапоги. С рабоче-крестьянским видом не вязались кронциркуль, распахнутый офицерский планшет и футляр, в который он только что уложил ЛОГАРИФМИЧЕСКУЮ ЛИНЕЙКУ.
- День добрый! В чём надобность? Железными конями не занимаемся.
- Здравствуйте! Простите, не представился, задумался. Я директор завода, который здесь будет построен. Мастерская перешла в заводское подчинение…
- Решаете, как отсюда вывезти станки и оборудование? Ха, всё, что вы видите, товарищ директор, – фантом! За мастерской не числится.
Директор не спешил отвечать на дерзкую реплику. Еще раз с удовольствием оглядел богатство и увидел, как из сумрака к освещенному пространству ангара медленно выдвигаются семь фигур, а в глубине застыла восьмая. Из-за того, что они двигались сзади стенда, фигуры казались тенями.
- О! Кажется, к Вам гости, товарищ инженер.
Мужик едва ощутимо вздрогнул, но быстро глянул на ближайший манометр, как будто услышал изменения в звуке работы котла кукушки.
- Да, Вы спускайтесь с платформы стенда, нам поговорить надо. И гостей встретить.
- Практиканты они, с рабфака. А говорить-то о чем? Директору с работягой?
- Бордель дё мЭрд! Перпетуум! Ты как тут оказался? – раздался голос одной из «теней».
- Ваня, - съехидничал Директор, - ты откуда Квебекский мат знаешь? Неужто в Париже изучил, когда там РАБФАК заканчивал? Или во французской Технологичке профессорами квебовские грузчики преподают? Ты дурачина Ванька!
- Ты мне, дураку, тогда скажи, что делать-то здесь будешь?
- На базе несуществующей лаборатории? Экспериментальный кузнечно-электромеханический цех и КБ приборостроительного завода. Вам решать со мной вы «рабфаковцы»? Если да, – легализую, если нет, – отпущу на все четыре стороны.
- Соглашайся, Зосима. Я с Перпетуумом в гимназии учился, а потом в Императорском высшем технологическом училище вместе высшую математику пересдавали. Он честный и надежный друг, у него слово с делом не расходится.
Имеется ввиду Высший инженерно-технический университет им. Баумана, старейшее техническое заведение России, в 1868 году ставшее высшим учебным техническим училищем. На развитии инженерно-технического образования отдельного от физико-математических факультетов университетов настоял Пафнутий Львович Чебышёв. П.Л Чебышев – выдающийся русский математик и механик, основоположник вычислительной математики, теоретической механики, начал дифференциальной геометрии . На её основе Пафнутием Львовичем была предложена новаторская концепция практической механики и обусловлен системный подход разработки оборудования в области станкостроения, механизации любого производства.
На основе своей теории математических подобий он сделал расчёт стандартных лекал для пошива обмундирования армии царской России. Все современные промышленные производства готовой одежды до сего дня используют его метод для создания своих лекал.
Первым, без всякого сомнения, протянул руку и представился могутный мужик:
- Зосим Петрович, - инженер-механик, исследую агрегатные состояния в паровых котлах и термо-газодинамические процессы в двигателях внутреннего сгорания. Русские мы, а война началась. И немцы к нам попрут непременно. А это – «рабфаковцы». Представляйтесь ребята.
Всем «ребятам» было за 50, ближе к 60, и представлялись они согласно этикету военных инженеров начала века – вытягивались в струнку, сводили от носка пятки валенок с калошами, имитируя стук офицерских сапог, и резко наклоняли головы в разнокалиберных шапках, отдавая честь. Это было забавно, - если бы не было так грустно. Например, рабфаковец, рабочий, Вениамин Горчаков, Высшее императорское инженерно-техническое училище, выпуск 1912 года, инженер – конструктор, стажировался в Вене, обходчик Московской Окружной железной дороги.
Все семеро учились в Москве, а стажировались в Европе. У каждого из семерых инженеров была своя непростая история возвращения на Родину перед Первой мировой войной. Да и рабоче-крестьянским происхождением они похвастаться не могли. Но они любили свою Родину, какой бы она не была.
Прода Историческая справка II
У молодой Советской власти были причины не доверять технической интеллигенции. Далеко не все представители научных кругов и образованных людей, приняли новую власть. В Гражданскую воевали против. Отнюдь не стоики, от голода и холода часть интеллигентов уходила в эмиграцию … Те, что остались и работали на производствах из-за повсеместной неграмотности, тем более технической, зачастую объявлялись саботажниками. Иногда трудно понять отчего остановился станок и опытному механику, не говоря о рабочем.
И вредительства тоже хватало. Диверсии, провоцируемые иностранными шпионами, и теракты – все это было …
Агенты всех европейских крупных промышленных концернов и фирм помельче крутились вокруг инженеров и ученых, переманивая к себе. Поддался, уехал – враг народа. А в 1936- 38 годах был ещё более страшный статус «невозвращенец». Пик пал на 37-38 год. Получали его заочно люди, отправленные в командировки за границу. «Разбиралась» с ними специальная команда ликвидаторов Ежова. Приговор был один: – по нахождению в течении суток уничтожение. В 1939-40 годах ликвидаторы ожидали своей судьбы «под следствием». Имена их широкой публике неизвестны, где похоронены тоже.
В горниле Гражданской войны гибли не только люди, здания, дороги, раритеты, но и идеалистические «розовые» представления русской интеллигенции народовольческого толка. В результате сразу после революции 1905 года появилась крайне правая партия с явным экстремистским уклоном - партия Кадетов. Наследники Народной Воли, они участвовали в походах Деникина и Колчака с оружием в руках с февраля 1918 года …
Расшифровка названия партии Кадеты - Конституционно-демократическая.
Идеи левых эсеров и меньшевиков на постепенную реформацию через деятельность Учредительного собрания, не оправдали надежд. Их видимо сбивали с толку тексты двух главных революционных песен – Интернационала и Марсельезы. Как это – «весь мир насилья мы разрушим ДО ОСНОВАНЬЯ, а затем …». Зачем строить новый мир, если у нас парламентская монархия. Есть высшие органы законодательной и исполнительской власти Учредительное собрание и Дума. Государь же утвердил и манифест подписал, и свободы обещал! Только слова в манифесте «округлые», обещания ими написанные не стояли тех чернил, которыми они написаны.
Мечтателей не убедил акт разгона Столыпиным Думы второго созыва в 1909-м по распоряжению самодержца и образование министерств под эгидой Николая II. Сами фигуры поборников парламентской монархии растворились во времени, но их идеи и надежды грунтовыми водами питали весь двадцатый век …
ВСЕ наши правители и Рюриковичи, и Романовы так или иначе, занимались реформаторством. И Николай I готовил проекты изменения крепостной зависимости, тормозившей экономику аграрной России. Ни один его проект в ход не пошел, но позволил его преемнику, Александру II отменить Крепостное право.
Отмена не решила главную проблему, кто будет владеть землей. Условия выкупа у помещиков для крестьян были очень жесткими, растянутыми по времени, запутанными, а кредитование - в пользу помещиков, стремившихся избавиться от неудобных и тощих земель. Но и это не устраивало последних. Даже Столыпинская Крестьянская реформа, венец всех реформаторских начинаний «сверху» длиною почти в два века, не разрешила экономического кризиса империи. Главным сомнительно положительным в его начинании было изменение статуса крестьян. Лучший получили те, кто смог выкупить надел из общинного владения. Сумевших обзавестись землей приравнивали к мещанскому сословию. Началось стремительное социальное расслоение общества. Классовая ненависть, обоюдная, между белой костью и быдлом не на пустом месте родилась.
Прода 26.06. 2020 Сокровище
«Рабфаковцы» закончили своё представление и подтянулись поближе к Директору, встали полукругом за спиной Зосимы. Ему слово от всех. Но первым спросил Директор: - Зосим Петрович, у Вас в дальних воротах еще один «рабфаковец» мается?
- Это Кузьма Легостаев из деревеньки за леском, бригадир колхозной бригады. Веня, снабди Кузьму. Да скажи ему, пусть шофёра директорского захватит и обедом накормит, а заодно и нашу дорогу сюда покажет.
Вениамин сорвался с места и скрылся в полутьме. В задние ворота въехала одноконная телега. Мужик развернул лошадь, намотал вожжи на какой-то выступ. Директор, зрение у него было отменное, с интересом разглядывал груз, привезенный селянином. Мешки разной степени наполненности, большая бутыль с молоком, заткнутая тряпичной пробкой, завернутая в брезент солома, её желтые стебли выглядывали из свертка, четыре немецких солдатских котелка, с плотно застегнутыми крышками. Ближе к передку крестьянской телеги стояли, поблескивали лакированными коричневыми боками три походных сундучка для перевозки штофов времен царя-батюшки. Их берегли – около них лежала откинутая ряднина. Вениамин как раз заменял один ящик на другой, им принесенный и явно тяжелый.
Остальные «рабфаковцы» молча, без лишней суеты, направились к телеге. В это время звякнул один из датчиков стенда. Кто-то из инженеров оглянулся на Директора, и так же ни слова не говоря, пошел к Зосиме. Обмен взглядами, доброжелательными полуулыбками, легкий наклон головы в сторону, пока еще чужака… И вот уже не рабфаковец, и даже не инженер, УЧЁНЫЙ снимает показания датчиков, записывает их в тетрадь и ловко водит движок логарифмической линейки, записывая промежуточные данные в ту же тетрадь.
Директор настолько был увлечен работой слаженной команды, что не замечал странного, какого-то ищущего выражения на лице ЗОсима. Человек вглядывался в лицо человека, от которого зависело будущее их исследований. Директор повернулся к инженеру:
- Потрясающая слаженность! Зосим Петрович, у Вас прекрасная команда, но почему такая скрытность? Из-за не подходящего происхождения?
- Не только. С этим мы более-менее справились. Все мы – рабочие. Наши дети, дети рабочих, и потому без проблем учатся или заканчивают нашу Альма Матер. Сразу после Революции относительно легко можно было сменить фамилию и имя. Кто-то взял фамилию матери, как я, а кто-то оставил родовую фамилию. – Зосим тихо засмеялся, - Истории с фамилиями – сюжеты для авантюрных романов. По батюшке я Энгельгард смоленской линии баронов. Но брак родителей был тайным. Пётр Энгельгард выбрал невестой бестужевку! Посмел же! И кто знает, откуда идут корни моей матушки? Дарована ли фамилия Сугоняев своему приближенному Иваном Грозным? Или её предков надо искать среди бояр Великого Новгорода? Да и на уральском горном заводе в Каменске есть запись от 1709 года о крепостном мастере по фамилии Сугоняев. Темна вода во облацех!
Поступить в ВУЗ детям с не пролетарским происхождением до 1924 года было совершенно невозможно. Да и позже было не просто.
В 1918 году Лениным был подписан Декрет об образовании, в котором была заявлена первая модель всей системы образования, включавшая в себя разные формы школьного, начального профессионального, профессионально-технического и профессионального высшего образования. Тем более, что по тому же декрету 1918 года плата за обучение была отменена. В 1921 году эта модель претерпела первые серьёзные изменения, вызванная тем, что большая часть рабоче-крестьянского населения была неграмотна или полуграмотна.
Двухклассные церковно-приходские школы царской России давали начала счета, письма и закона божьего. Правда у них было право дать направление одному учащемуся на бесплатное обучение в гимназии. Но реализовалось оно не всегда. Родители неохотно отпускали детей на учёбу и потому, что им рано приходилось помогать работе взрослых, или идти работать самим, и потому, что стоимость учебников, писчебумажных принадлежностей и обязательной гимназической формы была неподъемна для рабочего и крестьянина. Кормилец был один, а семьи большими. И не все гимназии выделяли такие путевки. По окончанию церковно-приходской школы МАЛЬЧИКИ могли пойти учиться в реальное трехгодичное училище.
Большевики с первых дней после Революции поставили задачу превратить безграмотную Россию в читающую страну. Пример брать было не с кого. Эта грандиозная задача решалась методом проб и ошибок, потому что ни одно государство, кроме Советского, не хотело давать своему народу две вещи: - силу знаний и силу оружия. Знания нужны были, чтобы превратить аграрную страну, экономика которой была сильно подорвана сначала Первой мировой войной, а потом Гражданской, в промышленную державу, и Армия, способная её защитить.
