Не сразу, я нашла КАК ДОСТОВЕРНО РИСОВАТЬ В ТУШИ АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ НАХОДКИ. К концу недели я отрисовала первый лоток. Мой работодатель удивился, сделал несколько замечаний и притащил еще два. Дальше дело пошло веселее.
Я уезжала в Псков, убежденная, что с обслуживанием полевых работ археологи уступали геологам. В Институте Археологии все было иначе, чем в ИГЕМе. В вестибюле института к началу полевого сезона вывешивали списки мест, где будут проводиться раскопки. Записаться можно было на весь или часть сезона данного отряда. При наличии мест.
Выбрала Псков на июль месяц. Была записана в какую-то книгу и получила устную инструкцию примерно такого содержания: - «Возьмете билет на поезд, отправляющийся за сутки до начала действия договора. В Пскове вас встретят. Проживание и питание за счет экспедиции».
Я потребовала составить трудовой договор и выдать второй экземпляр мне на руки Археолог удивился, ничего не сказал и ушел. Через некоторое время принес мне бумаги на подпись. Я проигнорировала его фырканье. Была у меня такая привычка собирать временные трудовые соглашения к пенсии. Но договор двустороннее обязательство. Я подписалась на работу, о которой имела смутное представление. И при этом не понимала, что мои знания искусствоведа и художественные цели очень трудно совместить с требованиями заказчиков.
Но этот договор неожиданно сработал сразу по прибытию в Псков. Как же это выручило не только меня, но и тех студентов и школьников, ехавших со мной в одном поезде на «археологию». Потому что нас не встретили!
Ребята растерялись. Мне пришлось искать человека, который отвечал за тот табор, который летом собирался на раскопах. Оказалось, что сведения о нас просто забыли переслать. И если бы не эта бумажка, то нам не солоно нахлебавшись пришлось бы возвращаться в Москву. Мне было очень обидно, потому, что утрясти все мои обязанности и дела, выделить между трех моих работ время на отпуск стоило немалых трудов и дипломатии.
Да и бросать своих попутчиков на произвол совесть не позволяла. Восемь мальчишек и девчонок, самому старшему девятнадцатый год, самой младшей только-только исполнилось шестнадцать. Они были так похожи на моих студентов, оставшихся в Москве.
Ребята были из разных ВУЗов и школ, и начавшая складываться в поезде общность целей рухнула в одночасье. Притихшие «детки» понуро устроились кто в здании вокзала, кто на лавочках перрона. Пришлось взять ситуацию под контроль.
Видимо на общем фоне я выделялась как белая ворона в стае. Тетка в возрасте, художник (моя неизменная сумка и этюдник были при мне), зачем завербовалась в экспедицию, не понятно, но вроде свойская. Началу единения положила еда, выложенная на столик в нашем отсеке плацкарта.
В поезде я больше молчала и слушала. Ребята быстро освоились и уже за перекусом шутили и смеялись. Мальчишки над конфетами, которых у девочек оказалось слишком много, а девочки над количеством съеденного ребятами. Юнцы, красуясь и споря друг с другом, со знанием дела осуждали перспективность раскопов и куда бы им хотелось попасть. А до меня постепенно начинало доходить, что я плохо подготовилась к этой поездке. Нужно было читать, чем и, главное, как работают археологи Псковской экспедиции.
У всех ребятишек Псков был первым полем, но все знали какую работу им придется выполнять. В отличие от меня.
Дежурный по вокзалу не только объяснил, где искать управление экспедицией, но и имя организатора назвал и бумажку нарисовал с проездом и маршрутом. На перроне я попросила старшего юношу собрать всех, доложила полученную информацию и предложила решить по какому варианту мы будем действовать. Город незнакомый. Идем все вместе или основная часть группы будет ждать на вокзале, а я с кем-нибудь из ребят отправлюсь на поиски. Ждать не захотели. В Поганкиных палатах, где размещался музей и руководство постоянной Псковской Археологической экспедицией нам сказали, что администратор ушла домой, но ей позвонят. Через полчаса мы познакомились с нашим ангелом-хранителем.
Позже этот казус стал начальной точкой отсчета дружбы с чудесным человеком, потомственной псковитянкой. Её характер стал той мерой ощущения и понимания художником людей, живших на этой земле задолго до настоящего времени, строителей и воинов, умелых ремесленников и крестьян, растивших на не очень щедрой земле потрясающий лён-долгунец. Его называли «голубое золото» по окрасу лепестков цветущего растения.
Лён и конопля основные культуры, которые в течение веков выращивали на территории современной Псковской области. Здесь выращивали столько льна, что его хватало на производство полотна, нитей, от тонких для вязания кружева и плетения на коклюшках (позднее макраме) до корабельных канатов и фалов, от строительных материалов до утеплителей. Спрос был огромный. Большая часть шла на экспорт Мой работодатель показывал мне три пломбы, которые датировались соответственно12, 13 и 14 веками. Маленькие, они умещались на кончике пальца его большой руки, из литого свинца, сжатого с двух сторон специальными клещами-маркёрами (пломбирами) С одной стороны было условное изображение «торговой марки» Пскова, с другой марка получателя. Глуховатым голосом он рассказывал мне о неимоверной важности этих пломб для всего мирового археологического сообщества. Находки невзрачных свинцовых бляшек позволили уточнить время возникновения торговых связей Древнего Пскова с западными и юго-западными государствами Европы.
И лён, и конопля – масличные культуры. Бочонки с маслом расходились по всем княжествам Древней Руси. Их употребляли не только в пищу, но и в знахарстве, а позже в медицине.
Льняное и конопляное масло – основа самых лучших и дорогих лаков. В сказке Павла Петровича Бажова «Хрустальный лак» в рецепте указывается растительное масло. И это не подсолнечное. Оно полимеризируется тяжелой плёнкой, в отличие от льняного. Об этом пишет Богуслав Сланский в книге «Техника живописи». Добавлю к тому, что пишут о льне. В средние века из льна делали рубахи под доспех. Назвались они посконными. Прочный материал был дополнительной защитой воину, согревал в холод и помогал переносить жару. Позже значение слова изменилось. «Посконный» стало определением самого бедного крестьянина.
По одной из легенд, связанных с правлением Ивана III, его венчание с Софьей Палеолог происходило в деревянной церкви, построенной «на глазок» псковскими (?) мастерами Кривцовым и Мышкиным внутри или рядом недостроенного их артелью первого варианта Успенского собора. Многослойный венчальный наряд византийской царевны включал в себя тончайшую шелковистую льняную рубашку с вышивкой серебром и золотом по вороту и обшлагам.
Лучшими зодчими на Руси считались, да так оно и было, псковские артели строителей. И вот такая артель получила от Ивана III заказ на постройку Собора Успения Богородицы в Москве. Но сложная гидрология и геодезия столицы и случившийся «великий трус» обрушили стены недостроенного храма. В Москву, по рекомендации Палеологини, Царь и Великий Князь Иван III пригласил итальянских инженеров и фортификаторов.
Об Аристотеле Фиорованти известно не так много. Он приехал по вызову Ивана III с малой свитой будучи человеком весьма в возрасте, примерно 60-ти лет с одним из своих учеников. Некоторые исследователи в Дзене считают, что этим учеником был сын архитектора Андреа (Андрей). Но была ли у архитектора семья, неизвестно. Достоверно начало работы Фиорованти над проектом Успенского собора Московского кремля - 1475-й год. Это ЕДИНСТВЕННОЕ АРХИТЕКТУРНОЕ ТВОРЕНИЕ итальянца. На родине он был известен, как инженер.
Аристотель Фиорованти творил в эпоху Кватроченто. Один из периодов Итальянского Возрождения. По академику истории искусств М.В. Алпатову этот период характеризуется огромным разбросом художественной мысли в Италии, в том числе, и в архитектуре. Иллюстративный ряд, приведенный в соответствующем разделе основного труда советского академика многотомной «Всеобщей истории искусств», показывает насколько удачен был выбор русского посланца. Аристотелю на родине хода не было, только как инженеру. А русскому посланнику что инженер, что архитектор, разницы никакой! К тому же среди огромного числа маститых архитекторов, он единственный, кто откликнулся на предложение Царя Ивана III.
Фиорованти прожил на Руси 20 лет. За эти годы он привнес в традиционное русское строительство новые приёмы и технологии. Как военный инженер и артиллерист принимал участие в Новгородском походе и присоединения огромной территории этих земель к Москве. Ему приписывают создание Пушечного приказа и Кирпичного завода. Но, кроме постройки Главного Собора Руси, несомненной заслугой этого замечательного Человека по мнению Михаила Владимировича Алпатова стало то, что он сумел дать новое направление художественной и инженерной мысли русского зодчества, органично соединив русскую традицию с идеями Итальянского Ренессанса. Не он строил Московский Кремль: - храмы Соборной площади, Грановитую Палату, комплекс колокольни Ивана Великого, башни и стены грозной крепости. Над ними трудились другие итальянцы вместе с русскими зодчими. Но Аристотель Фиорованти оставил им архитектурно-инженерный проект московской крепости.
Иностранные источники чуть ли не в один голос пишут, что ни об Антонио Соляри, ни об Большом и Малом Петроках, ни о Алевизе Новом, ни о пяти итальянцев по прозвищу «Фрязин», ни о Тито Руффо известно из русских летописей, немца и англичанина-путешественника. В Италии таких не знают. Данное обстоятельство у них вызывает сомнение, а существовали ли эти люди? Может очередная выдумка русских? Хорошо, что не сомневаются в реальности существования Аристотеля Рудольфо Фиораванти.
Ещё при правлении Ивана III началось переустройство защитных сооружений русских городов и значимых монастырей. Создавалась новейшая система обороны всего государства, которая в условиях той поры была единственно возможной. Фортификационные технологии итальянцев весьма удачно совместились с традицией московского, новгородского и псковского зодчества. Крепости, большие и малые, отражали или задерживали нападения с Запада, Востока, Юга и Севера. К Смутному времени были построены или реконструированы стены и башни многих русских городов и мужских монастырей.
Это оправдало себя. Отнюдь не единственным примером может служить оборона Троицко-Сергиевского монастыря от польского войска, длившаяся 16 месяцев. Поляки вынуждены были оставить у себя за спиной непокоренную твердыню. Именно из Троицкого Посада в 1612 году выдвинулось второе ополчение князя Пожарского и Косьмы Захарьевича Минина-Сухорука и смогло вернуть Москву. В 1610 году её сдали бояре, желавшие видеть на Московском престоле польского короля.
Ополчение формировалось в Нижнем Новгороде. Это событие нашло отражение в искусстве. А.Н Островский написал историческую драму «Косьма Захарьич Минин-Сухорук», а Константин Маковский огромную картину. Примечательно, что в драме Островского отсутствует персонаж князя Пожарского, военного предводителя ополчения. Героем его пьесы является «тот, кто больше терпит», - простой люд. Конфликт пьесы развивается между представителями богатого купеческого сословия, не желающими «стоять за Москву» и бедняками, отдающих последний грош на оружие для ополчения. Позиция Островского была полностью противоположна драме популярного у власть имущих драматурга того времени Кукольника. За что Александр Николаевич был наказан. Шесть лет драма была запрещена для постановки. И только второй вариант пьесы был разрешен для антрепризы, а потом удостоился сцены Императорского Александринского театра.
Нижний Новгород времен Смутного времени потерял свое значение как защитник от Золотой орды. Народное собрание (вече) практически не играло роли в общественной жизни города. Тем интереснее выбор этой темы преуспевающим художником Константином Маковским. Передвижник писал своё полотно во Франции. Для этого он купил хорошо оборудованную мастерскую художника – баталиста Василия Верещагина. Одна из проблем, возникшей при написании картины, - модели многофигурной композиции. Ну, никак типаж натурщиков-французов не подходил для создания толпы уходящего позднего русского средневековья! И тогда Константин Егорович совершил необычный для художника реалиста шаг. Мастер не поехал писать натуру в Нижний, а решил использовать свои эскизы и этюды для бесконечных портретов, которые он создавал на заказ.
Константин Маковский знал, как ИвАнов писал свое полотно «Явление Христа Народу». Теоретически. Это все русские художники знали. Только двадцати лет на работу над одной картиной у него не было. То ли предчувствие, то ли столь кропотливый труд для коммерческого художника не приемлем и не мог уложится в его сознании. Трудно сказать.
Использование пусть своего, но самостоятельного по содержанию, и потому не всегда подходящего по драматизму материала, привело к другой проблеме. У него не связывались, распадались изображения переднего, среднего и дальнего планов. Выход подсказал художник-баталист Франц РубО. Утренняя дымка, введенная в пространство картины по совету коллеги, не только объединила планы, но связала в единое целое колористическое разрешение всех элементов полотна.
Монументальное произведение Константина Маковского в отличие от работ других русских художников имеет одну отличительную особенность: - высота холста почти 7 м. (6,98 х 5,94 м.). Все остальные большие картины, начиная с «Явления …» Иванова, закомпонованы по горизонтали, то есть их высота уступает ширине картины. Поэтому их разместили в залах музеев. В советское время считалось, что Константин Маковский писал эту картину вместе с братом Владимиром. Или использовал его материалы Мастера бытового жанра. Герои картин Владимира простые люди, а Константин больше радел к боярской теме в своих исторических картинах. В 1972-76 году для «Воззвания Минина к нижегородцам» было построено специальное здание. Его назвали «Музей одной картины».
Родственные связи, что это такое? Рассказывали в свое время историю про Александра III. Император спросил Гудовича: - Чьим сыном был Павел I? – Вероятно графа Салтыкова. – Слава Богу! Есть в нас капля русской крови! –Но судя по внешности Императора Павла Петровича, отцом был Петр III. – О, так мы еще и законные!
Россией с подачи Петра I два века правили иностранцы. Не в том беда, что в них не было русской крови, вопрос насколько они понимали русский характер и свой народ. И что сделали для процветания и защиты страны в трудные времена? Или не сделали. Кого больше боялись? Внешних врагов или стихии народных бунтов.
В условиях информационной войны, когда можно подменить, исказить или подделать любой текст, любое изображение, где искать правду о событии, которое произошло до твоего рождения? Может быть в искусстве архитектуры?
Кто из наших царей, начиная с Ивана Васильевича III, о всех не будем, выразил свое отношение к единой Руси через постройки? И какое наследство оставили потомкам? Только ли царствующим или всему народу? Умение строить, как и воевать, отражает ту идеологию, которую исповедует правитель.
Иван Васильевич III воспринял идею Третьего Рима, наследника Византии, с большой ответственностью.
***
Я уезжала в Псков, убежденная, что с обслуживанием полевых работ археологи уступали геологам. В Институте Археологии все было иначе, чем в ИГЕМе. В вестибюле института к началу полевого сезона вывешивали списки мест, где будут проводиться раскопки. Записаться можно было на весь или часть сезона данного отряда. При наличии мест.
Выбрала Псков на июль месяц. Была записана в какую-то книгу и получила устную инструкцию примерно такого содержания: - «Возьмете билет на поезд, отправляющийся за сутки до начала действия договора. В Пскове вас встретят. Проживание и питание за счет экспедиции».
Я потребовала составить трудовой договор и выдать второй экземпляр мне на руки Археолог удивился, ничего не сказал и ушел. Через некоторое время принес мне бумаги на подпись. Я проигнорировала его фырканье. Была у меня такая привычка собирать временные трудовые соглашения к пенсии. Но договор двустороннее обязательство. Я подписалась на работу, о которой имела смутное представление. И при этом не понимала, что мои знания искусствоведа и художественные цели очень трудно совместить с требованиями заказчиков.
Но этот договор неожиданно сработал сразу по прибытию в Псков. Как же это выручило не только меня, но и тех студентов и школьников, ехавших со мной в одном поезде на «археологию». Потому что нас не встретили!
Ребята растерялись. Мне пришлось искать человека, который отвечал за тот табор, который летом собирался на раскопах. Оказалось, что сведения о нас просто забыли переслать. И если бы не эта бумажка, то нам не солоно нахлебавшись пришлось бы возвращаться в Москву. Мне было очень обидно, потому, что утрясти все мои обязанности и дела, выделить между трех моих работ время на отпуск стоило немалых трудов и дипломатии.
Да и бросать своих попутчиков на произвол совесть не позволяла. Восемь мальчишек и девчонок, самому старшему девятнадцатый год, самой младшей только-только исполнилось шестнадцать. Они были так похожи на моих студентов, оставшихся в Москве.
Ребята были из разных ВУЗов и школ, и начавшая складываться в поезде общность целей рухнула в одночасье. Притихшие «детки» понуро устроились кто в здании вокзала, кто на лавочках перрона. Пришлось взять ситуацию под контроль.
Видимо на общем фоне я выделялась как белая ворона в стае. Тетка в возрасте, художник (моя неизменная сумка и этюдник были при мне), зачем завербовалась в экспедицию, не понятно, но вроде свойская. Началу единения положила еда, выложенная на столик в нашем отсеке плацкарта.
В поезде я больше молчала и слушала. Ребята быстро освоились и уже за перекусом шутили и смеялись. Мальчишки над конфетами, которых у девочек оказалось слишком много, а девочки над количеством съеденного ребятами. Юнцы, красуясь и споря друг с другом, со знанием дела осуждали перспективность раскопов и куда бы им хотелось попасть. А до меня постепенно начинало доходить, что я плохо подготовилась к этой поездке. Нужно было читать, чем и, главное, как работают археологи Псковской экспедиции.
У всех ребятишек Псков был первым полем, но все знали какую работу им придется выполнять. В отличие от меня.
Дежурный по вокзалу не только объяснил, где искать управление экспедицией, но и имя организатора назвал и бумажку нарисовал с проездом и маршрутом. На перроне я попросила старшего юношу собрать всех, доложила полученную информацию и предложила решить по какому варианту мы будем действовать. Город незнакомый. Идем все вместе или основная часть группы будет ждать на вокзале, а я с кем-нибудь из ребят отправлюсь на поиски. Ждать не захотели. В Поганкиных палатах, где размещался музей и руководство постоянной Псковской Археологической экспедицией нам сказали, что администратор ушла домой, но ей позвонят. Через полчаса мы познакомились с нашим ангелом-хранителем.
Позже этот казус стал начальной точкой отсчета дружбы с чудесным человеком, потомственной псковитянкой. Её характер стал той мерой ощущения и понимания художником людей, живших на этой земле задолго до настоящего времени, строителей и воинов, умелых ремесленников и крестьян, растивших на не очень щедрой земле потрясающий лён-долгунец. Его называли «голубое золото» по окрасу лепестков цветущего растения.
Лён и конопля основные культуры, которые в течение веков выращивали на территории современной Псковской области. Здесь выращивали столько льна, что его хватало на производство полотна, нитей, от тонких для вязания кружева и плетения на коклюшках (позднее макраме) до корабельных канатов и фалов, от строительных материалов до утеплителей. Спрос был огромный. Большая часть шла на экспорт Мой работодатель показывал мне три пломбы, которые датировались соответственно12, 13 и 14 веками. Маленькие, они умещались на кончике пальца его большой руки, из литого свинца, сжатого с двух сторон специальными клещами-маркёрами (пломбирами) С одной стороны было условное изображение «торговой марки» Пскова, с другой марка получателя. Глуховатым голосом он рассказывал мне о неимоверной важности этих пломб для всего мирового археологического сообщества. Находки невзрачных свинцовых бляшек позволили уточнить время возникновения торговых связей Древнего Пскова с западными и юго-западными государствами Европы.
И лён, и конопля – масличные культуры. Бочонки с маслом расходились по всем княжествам Древней Руси. Их употребляли не только в пищу, но и в знахарстве, а позже в медицине.
Льняное и конопляное масло – основа самых лучших и дорогих лаков. В сказке Павла Петровича Бажова «Хрустальный лак» в рецепте указывается растительное масло. И это не подсолнечное. Оно полимеризируется тяжелой плёнкой, в отличие от льняного. Об этом пишет Богуслав Сланский в книге «Техника живописи». Добавлю к тому, что пишут о льне. В средние века из льна делали рубахи под доспех. Назвались они посконными. Прочный материал был дополнительной защитой воину, согревал в холод и помогал переносить жару. Позже значение слова изменилось. «Посконный» стало определением самого бедного крестьянина.
По одной из легенд, связанных с правлением Ивана III, его венчание с Софьей Палеолог происходило в деревянной церкви, построенной «на глазок» псковскими (?) мастерами Кривцовым и Мышкиным внутри или рядом недостроенного их артелью первого варианта Успенского собора. Многослойный венчальный наряд византийской царевны включал в себя тончайшую шелковистую льняную рубашку с вышивкой серебром и золотом по вороту и обшлагам.
Лучшими зодчими на Руси считались, да так оно и было, псковские артели строителей. И вот такая артель получила от Ивана III заказ на постройку Собора Успения Богородицы в Москве. Но сложная гидрология и геодезия столицы и случившийся «великий трус» обрушили стены недостроенного храма. В Москву, по рекомендации Палеологини, Царь и Великий Князь Иван III пригласил итальянских инженеров и фортификаторов.
Об Аристотеле Фиорованти известно не так много. Он приехал по вызову Ивана III с малой свитой будучи человеком весьма в возрасте, примерно 60-ти лет с одним из своих учеников. Некоторые исследователи в Дзене считают, что этим учеником был сын архитектора Андреа (Андрей). Но была ли у архитектора семья, неизвестно. Достоверно начало работы Фиорованти над проектом Успенского собора Московского кремля - 1475-й год. Это ЕДИНСТВЕННОЕ АРХИТЕКТУРНОЕ ТВОРЕНИЕ итальянца. На родине он был известен, как инженер.
Аристотель Фиорованти творил в эпоху Кватроченто. Один из периодов Итальянского Возрождения. По академику истории искусств М.В. Алпатову этот период характеризуется огромным разбросом художественной мысли в Италии, в том числе, и в архитектуре. Иллюстративный ряд, приведенный в соответствующем разделе основного труда советского академика многотомной «Всеобщей истории искусств», показывает насколько удачен был выбор русского посланца. Аристотелю на родине хода не было, только как инженеру. А русскому посланнику что инженер, что архитектор, разницы никакой! К тому же среди огромного числа маститых архитекторов, он единственный, кто откликнулся на предложение Царя Ивана III.
Фиорованти прожил на Руси 20 лет. За эти годы он привнес в традиционное русское строительство новые приёмы и технологии. Как военный инженер и артиллерист принимал участие в Новгородском походе и присоединения огромной территории этих земель к Москве. Ему приписывают создание Пушечного приказа и Кирпичного завода. Но, кроме постройки Главного Собора Руси, несомненной заслугой этого замечательного Человека по мнению Михаила Владимировича Алпатова стало то, что он сумел дать новое направление художественной и инженерной мысли русского зодчества, органично соединив русскую традицию с идеями Итальянского Ренессанса. Не он строил Московский Кремль: - храмы Соборной площади, Грановитую Палату, комплекс колокольни Ивана Великого, башни и стены грозной крепости. Над ними трудились другие итальянцы вместе с русскими зодчими. Но Аристотель Фиорованти оставил им архитектурно-инженерный проект московской крепости.
Иностранные источники чуть ли не в один голос пишут, что ни об Антонио Соляри, ни об Большом и Малом Петроках, ни о Алевизе Новом, ни о пяти итальянцев по прозвищу «Фрязин», ни о Тито Руффо известно из русских летописей, немца и англичанина-путешественника. В Италии таких не знают. Данное обстоятельство у них вызывает сомнение, а существовали ли эти люди? Может очередная выдумка русских? Хорошо, что не сомневаются в реальности существования Аристотеля Рудольфо Фиораванти.
Ещё при правлении Ивана III началось переустройство защитных сооружений русских городов и значимых монастырей. Создавалась новейшая система обороны всего государства, которая в условиях той поры была единственно возможной. Фортификационные технологии итальянцев весьма удачно совместились с традицией московского, новгородского и псковского зодчества. Крепости, большие и малые, отражали или задерживали нападения с Запада, Востока, Юга и Севера. К Смутному времени были построены или реконструированы стены и башни многих русских городов и мужских монастырей.
Это оправдало себя. Отнюдь не единственным примером может служить оборона Троицко-Сергиевского монастыря от польского войска, длившаяся 16 месяцев. Поляки вынуждены были оставить у себя за спиной непокоренную твердыню. Именно из Троицкого Посада в 1612 году выдвинулось второе ополчение князя Пожарского и Косьмы Захарьевича Минина-Сухорука и смогло вернуть Москву. В 1610 году её сдали бояре, желавшие видеть на Московском престоле польского короля.
Ополчение формировалось в Нижнем Новгороде. Это событие нашло отражение в искусстве. А.Н Островский написал историческую драму «Косьма Захарьич Минин-Сухорук», а Константин Маковский огромную картину. Примечательно, что в драме Островского отсутствует персонаж князя Пожарского, военного предводителя ополчения. Героем его пьесы является «тот, кто больше терпит», - простой люд. Конфликт пьесы развивается между представителями богатого купеческого сословия, не желающими «стоять за Москву» и бедняками, отдающих последний грош на оружие для ополчения. Позиция Островского была полностью противоположна драме популярного у власть имущих драматурга того времени Кукольника. За что Александр Николаевич был наказан. Шесть лет драма была запрещена для постановки. И только второй вариант пьесы был разрешен для антрепризы, а потом удостоился сцены Императорского Александринского театра.
Нижний Новгород времен Смутного времени потерял свое значение как защитник от Золотой орды. Народное собрание (вече) практически не играло роли в общественной жизни города. Тем интереснее выбор этой темы преуспевающим художником Константином Маковским. Передвижник писал своё полотно во Франции. Для этого он купил хорошо оборудованную мастерскую художника – баталиста Василия Верещагина. Одна из проблем, возникшей при написании картины, - модели многофигурной композиции. Ну, никак типаж натурщиков-французов не подходил для создания толпы уходящего позднего русского средневековья! И тогда Константин Егорович совершил необычный для художника реалиста шаг. Мастер не поехал писать натуру в Нижний, а решил использовать свои эскизы и этюды для бесконечных портретов, которые он создавал на заказ.
Константин Маковский знал, как ИвАнов писал свое полотно «Явление Христа Народу». Теоретически. Это все русские художники знали. Только двадцати лет на работу над одной картиной у него не было. То ли предчувствие, то ли столь кропотливый труд для коммерческого художника не приемлем и не мог уложится в его сознании. Трудно сказать.
Использование пусть своего, но самостоятельного по содержанию, и потому не всегда подходящего по драматизму материала, привело к другой проблеме. У него не связывались, распадались изображения переднего, среднего и дальнего планов. Выход подсказал художник-баталист Франц РубО. Утренняя дымка, введенная в пространство картины по совету коллеги, не только объединила планы, но связала в единое целое колористическое разрешение всех элементов полотна.
Монументальное произведение Константина Маковского в отличие от работ других русских художников имеет одну отличительную особенность: - высота холста почти 7 м. (6,98 х 5,94 м.). Все остальные большие картины, начиная с «Явления …» Иванова, закомпонованы по горизонтали, то есть их высота уступает ширине картины. Поэтому их разместили в залах музеев. В советское время считалось, что Константин Маковский писал эту картину вместе с братом Владимиром. Или использовал его материалы Мастера бытового жанра. Герои картин Владимира простые люди, а Константин больше радел к боярской теме в своих исторических картинах. В 1972-76 году для «Воззвания Минина к нижегородцам» было построено специальное здание. Его назвали «Музей одной картины».
Родственные связи, что это такое? Рассказывали в свое время историю про Александра III. Император спросил Гудовича: - Чьим сыном был Павел I? – Вероятно графа Салтыкова. – Слава Богу! Есть в нас капля русской крови! –Но судя по внешности Императора Павла Петровича, отцом был Петр III. – О, так мы еще и законные!
Россией с подачи Петра I два века правили иностранцы. Не в том беда, что в них не было русской крови, вопрос насколько они понимали русский характер и свой народ. И что сделали для процветания и защиты страны в трудные времена? Или не сделали. Кого больше боялись? Внешних врагов или стихии народных бунтов.
В условиях информационной войны, когда можно подменить, исказить или подделать любой текст, любое изображение, где искать правду о событии, которое произошло до твоего рождения? Может быть в искусстве архитектуры?
Кто из наших царей, начиная с Ивана Васильевича III, о всех не будем, выразил свое отношение к единой Руси через постройки? И какое наследство оставили потомкам? Только ли царствующим или всему народу? Умение строить, как и воевать, отражает ту идеологию, которую исповедует правитель.
Иван Васильевич III воспринял идею Третьего Рима, наследника Византии, с большой ответственностью.
