Всем мужчинам с крепкими нервами –
посвящается…
На первое сообщение я не обратила внимания. Телефон пискнул в вестибюле метро, когда я, медленно шагая в сплошном людском потоке, опаздывала на работу. Пришлось долго шарить рукой в моей безразмерной сумке, под завязку наполненной всяким хламом. Ноготь сломала. Блин.
Надпись на экране телефона разозлила.
«Осталось 86 400 секунд».
Вот что за бред? Надо уже ввести административную ответственность за спам и начать штрафовать этих креативщиков. А лучше сразу уголовную статью. С ссылкой в места, где вообще нет никакой связи.
Второе сообщение пришло во время совещания. Как раз в разгар мотивирующего спича нашего генерального. Пустого, но зажигательного. Спича, я имею в виду. Хотя и к генеральному это тоже в полной мере относится.
«Осталось 82 800 секунд».
Заколебали. Надо будет этот номер в черный список добавить. Но об этом спаме я вскоре забыла. Генеральный замотивировал.
Разбираться с настройками черного списка я полезла после того, как мне любезно сообщили, что «Осталось 79 200 секунд». Номер показался знакомым. Ба! Рука сама потянулась к пачке визиток, что хранились у меня в столе. Это же мой собственный номер! Ну, класс. То есть это я сама себе смски рассылаю? За свои же деньги?
Я постучала по корпусу телефона, перезагрузила его. Я всегда так делаю, когда техника глючит. Вроде помогло. Но ровно на час. Следующее сообщение пришло еще до обеда.
«Осталось 75 600 секунд». Так. Ровно час. Вот именно! Мой телефон шлет мне сообщения каждый час. Кажется. Но с цифрами я плохо дружу.
Да это же обратный отсчет времени!
При помощи калькулятора я выяснила, что 86 400 секунд – это сутки. Вроде. Первое сообщение пришло в 8.08. Значит, телефон отсчитывает время до завтрашнего утра.
Повторная перезагрузка гаджета не помогла.
Надо отнести его в мастерскую, пусть посмотрят.
Странное дело, но к вечеру сообщения, неумолимо отсчитывающие время, начали напрягать. Я даже стала подумывать, а не отключить ли телефон. Нет, понятно, конечно, что это глюк. Но как-то неприятно. И с каждым «Осталось…» все сильнее...
Не так сильно, как если бы это был обычный рабочий день, но была рабочая суббота – внеплановый выход всех сотрудников по приказу генерального, пожелавшего встретиться и пообщаться, – и мой последний день работы в компании.
Ничего форс-мажорного или скандального – просто в понедельник из отпуска по уходу за ребёнком выходит девушка, на место которой временно приняли меня. Два месяца назад меня о том предупредили. Ох, и напились мы тогда с девчонками!.. Так! Не надо о грустном (и о неприятном не надо тоже)…
Заполняя все накопившиеся недозаполненные папки, вынося мусор, согласовывая на понедельник расписание мини-совещаний для постоянной хозяйки рабочего места, я периодически перебирала возможности подселения в мой телефон программы-паразита и предположительного автора диверсии.
Ничего не вытанцовывалось. Антивирусник в телефоне обновлён совсем недавно, сканирование автоматическое. Хакеры?.. Трижды «ха!»… Нужна я хакерам!.. Неприятная струйка холодка поползла по спине. А если вымогатели денег и выбиватели долгов? Я помню, как сосед ходил бледный и нервный, когда от него требовали заплатить долги брата… Но у коллекторских компаний стиль совсем другой – как у танков. Или это…
От гудка вызова – пришлось отключить звук, чтобы при повторяющемся сигнале не запулить аппаратиком в стену, мне за ту стену до пенсии не расплатиться, – я выронила ящик, вытащенный из стола, просыпав всё его содержимое.
- Да!.. – прочитав высветившееся «Алёна» в последний момент ответила я.
- Ты чего на людей кидаешься?.. – Показалось или голос подружки на самом деле слегка напряжён?
- У меня генеральная уборка! – Говорить, прижимая телефон ухом к плечу и вытаскивая закатившуюся под стол разную мелочь было очень неудобно. О! Точилку нашла – зам генерального на день бухгалтера дарил.
- А-аа… Я думала, ты вчера закончила и теперь чемоданы пакуешь. – Лена была в курсе моих планов съехать из надоевшей коммуналки сразу после увольнения.
- Вчера мы готовились к встрече генерального и наводили марафет, а сегодня с утра изображали бурную деятельность. – Я наконец-то собрала весь мусор, обнаружив давно потерянную флэшку с любимыми музыкальными композициями.
- Да ты, похоже, не изображала, если до сих пор бурно действуешь!.. – засмеялась подружка. – Ты знаешь, который час?..
Я перевела взгляд на окно. На улице уже серели сумерки, разбавляемые слабым светом фонарей. Вот это я поработала!.. И даже не пообедала.
- Ты знаешь, у нас вчера кукушка сдохла, а на телефон, если не звонит, я не смотрю. – Я у него вообще звук убираю, но не говорить же о таком Ленке, как и о причине!
- Какая кукушка? – Нет, что-то с подружайкой не то, или это она по выходным такая несобранная?
- Механическая. В настенных часах. Наш обещал мастера вызвать, но из-за генерального забыл, наверное. – Часы на стене были ещё довоенные, остались от кого-то из предыдущих работников, но суеверный в этом плане шеф заменить их на современные, с батарейкой, не давал и никого не подпускал к раритету. – Кстати, о мастерах. Илюшка там у тебя рядом не крутится?
- Здесь. А что? – Нет, паранойя у меня разыгралась! Нельзя так!
- Ты спроси у него – он, когда сбившиеся настройки в телефоне восстанавливал, ничего подозрительного не заметил?..
- Нет, тёть Фис, не заметил! – А это сам Илюшка, сын Ленки с Андрюхой – вундеркинд и раздолбай в одном лице. Вундеркинд в технике и программах и раздолбай в дисциплине и соблюдении порядка. – А что у тебя случилось?
- Да у меня ничего, а вот телефон какой-то глюк словил. – Я задвинула уже пустой ящик на место и оглядела рабочий стол на предмет непорядка. Вроде всё на месте, комп выключен.
- Так ты же к нам сегодня придёшь, и я посмотрю. – На заднем плане Ленка громко прокричала, что сготовила мой любимый грибной суп, на что терпящий по вине хозяйки голодовку желудок горестно застонал.
- Нет, Илюш, сегодня я пас, мне ещё с работы домой добираться. Встретимся завтра. - Я в самом деле собиралась сегодня к Алёне и подбивала Маринку забыть про хозяйство на пару часов и присоединиться к коллективу. И приглядела в алкомаркете подходящее вино – оставлять какой-либо алкогольный продукт за хлипкой дверью снимаемой комнатушки просто не имело смысла: местные алконавты унюхивали его даже закрытый и даже в диване.
- Но… - Несильный шум борьбы и голос Ленки: - А чем ты хочешь заняться сегодня вечером? – Так и подмывало сказать, что буду расшифровывать загадочное предупреждение с начатым обратным отсчётом, но не стала.
- Чемоданами. – Буркнула я в трубку, услышав сигнал об очередном напоминании «счётчика». – Вчера у меня на них моральных и физических сил не хватило.
- Ну, давай, удачи! Если помощь понадобится – сигналь! – Нет уж, нафик-нафик, я уж так уж, как-нибудь… Взаимная нелюбовь чемоданов и подруги была давно известна. Поэтому я дурашливо протянула в ответ:
- Как только – так сразу!.. – и отключилась.
Посмотрела на дисплей. Так и есть: «Осталось 54000 секунд». Твою ж!.. Проглотив просившиеся на язык комментарии, упаковала все личные вещи, захватив пакет с мусором, и пошла сдаваться нашей охране – чтобы забрали ключ и осмотрели кабинет.
После того, как в кабинете программистов какая-то посетительница забыла мелкое пёсье недоразумение – не то китайскую хохлатую, не то чиа-хуа-хуа – и оно погрызло все провода, до которых дотянулось, да ещё и нагадило так, что пришлось делать ремонт, охранников обязали проверять кабинет за каждым уходящим служащим, сдающим ключ.
Дождалась отмашки спускающегося по лестнице охранника и, изобразив общий воздушный поцелуй, вывалилась в отсыревший вечер, на ходу вызывая такси – штурмовать метро среди отправляющихся на тусовку молодых и не очень людей не хотелось категорически.
Пока ждала авто, доковыляла до мусорного бака. Это ничего я сегодня покрутилась – ног почти не чую!..
Такси я отпустила на дальнейшие трудовые подвиги за квартал до дома, чтобы, подстанывая сквозь зубы после собственных трудовых подвигов, проползти по ближайшему супермаркету – желудок уже не сдерживался и от мирных демонстраций перешёл к акциям протеста…
На большой коммунальной кухне было спокойно; зато в соседней комнате шумно справляли выходной – вот тебе, Фиса, и музыкальное сопровождение, чтобы не скучала, пока вещи собираешь…
Вообще-то, большую часть вещей я уже отвезла к Лене в чулан, осталось только самое необходимое, но для середины марта необходимой одежды из-за переменчивой погоды нужно больше, чем зимой. Вот и буду теперь возиться с огромными, как у рыночных торгашей, полосатыми баулами…
Вздрогнув от короткого гудка, отметившего, что загадочный «момент X» приблизился ещё на час и повесив снаружи на дверь изображение сковородки – сигнал для соседей любой степени опьянения, что я злая и меня лучше не трогать, – отправилась на кухню, чтобы заняться приготовлением ужина. Пока чистила и крошила лук, морковь и сосиски, заливала всё яйцами и посыпала тёртым сыром, пыталась найти ответ на вопрос «Что и кому от меня надо?». Ответ не находился.
А на пути в комнату со скворчащей сковородкой в руках я нашла шарахнувшегося от меня соседа в старой тельняшке, дырявых трениках и почему-то с галстуком-бабочкой на шее, почтительно и – что немаловажно! – пока ещё вразумительно пробормотавшего:
- Доброго вам вечера, Анфиса Германовна, а у нас тут именины… Но вы не думайте, мы тихонько…
- И вам доброго, Иван Дормидонтович. Имениннику здоровья. – Я была сама доброжелательность. Боюсь только, что сосед не оценил мой оскал, адресованный, скорее, сковородке с ужином, и постарался вжаться в стену узкого коридорчика. – Только меня не беспокойте, я за здоровье крепче чая ничего не пью!..
- Конечно-конечно, Анфиса Германовна, обязательно и непременно… - Закивал Дормидонтович и по стеночке приставными шагами припустил от меня к кухне, где уже надрывался от свиста кипящий чайник.
Я демонстративно поправила нарисованную сковороду, прислоняя к двери горячую и сводящую с ума, и с достоинством скрылась в своей небольшой крепости…
Ха! Тихонько они! А то я не знаю!.. Если и про чайник вспомнили, значит, что-то термоядерное бодяжить будут, а значит, часикам к трём ночи «Интернационал» петь начнут… Да хоть «Орлёнка» и «Взвейтесь, кострами!»… лишь бы не лезли! Но, в этот раз я их, кажется, замотивировала… Или их замотивировало что-то пару месяцев назад, и я даже догадываюсь – что, но думать об этом не хочу. Ни думать, ни вспоминать. Потому что перед собой неловко…
На эту коммуналку я наткнулась, когда три года тому переезжала после развода из соседней области и устраивалась на работу. Уезжала я, точнее, убегала, всерьёз опасаясь за свою жизнь, а потому без лишнего багажа и финансов. И невысокая плата за комнату показалась мне в тот момент самой подходящей…
Статус кво с соседями я устанавливала при помощи хрестоматийной кухонной утвари, в спешке и нервах засунутой в дорожную сумку. Как чувствовала.
Но от визита «бывшего» она меня не спасла. Спас обитавший у кого-то из местных ещё молодой «кабсдох», откликавшийся на все клички подряд и прикормленный мной из сострадания – по нему можно было изучать строение собачьего скелета. Да ещё вовремя тогда Андрюха со своими друзьями из частного охранного агенства заскочил – чтобы поддержать моё реноме перед старыми жильцами…
«Бывший» впечатлился; жильцы тоже. Но больше всего впечатлились ребята из агентства – видом «кабсдоха» и конфисковали его для откорма. По данным разведки пёс откормился и исправно нёс службу вместе с новыми хозяевами…
Ужин закончился как-то очень быстро, а идеи по поводу повторяющихся «Осталось…» так и не появились. Зато усилившееся шевеление за стенкой напомнило, что и мне пора приниматься за работу.
…Устало потирая ноющие виски и разглядывая лежащую на коленях помытую сковородку, под немузыкально, но дружно исполняемый за стенкой «Интернационал», я пыталась сообразить, сидя на кровати, куда же сложить легендарное оружие. Можно убрать в ещё не закрытый баул – а вдруг понадобится?.. Похоже, на этих эпохальных думах меня и вырубило…
…Проснулась я от раздражающего до зубной боли дребезжания и лязга старинного звонка у входной двери – но слышимого во всех закоулках немаленькой квартиры. Ухватив покрепче ночевавшую со мной сковороду, прислушалась к соседям; однако там было тихо. Позавидовав крепкому сну чёрной завистью и тут же опомнившись: «Чур меня, чур от такого сна!» - посмотрела в просвет штор. И застонала в голос, потому что за окном царила ещё полноценная ночь с ма-алюсеньким таким намёком на приближающееся утро.
Поминая недобрым словом всех предков тех, кто издевался сейчас с помощью звонка над моими нервами, со сковородкой наперевес, я побрела, судорожно зевая, к двери. Отпирая все три засова, поминала предков уже проявивших бдительность неизвестных жильцов коммуналки…
А звонок в это время трезвонил, не переставая!..
- Чтоб вас!.. – Начала было я прочувствованную речь, открывая дверь и замахиваясь выручавшим не раз оружием… и замолчала, понимая, что неудержимо краснею и выгляжу при этом крайне глупо – с открытым ртом, вытаращенными глазами, красной как помидор и помятой, как тот же помидор, только несвежий, физиономией, в слежавшейся одежде и с весомым аргументом в руке. Вспомнив про аргумент, захлопнула рот и опустила руку, умудрившись покраснеть ещё сильнее – чувствовала по полыхающим щекам и горячо бьющейся жилке на шее…
«Блииин! Блинский блин, какой стыд!» - хотелось провалиться ниже подвалов и не возвращаться, но пол под ногами держал крепко. А вот колени начали ощутимо подрагивать и, чтобы вконец не опозориться, я привалилась к дверному косяку. Молча.
Так же молча передо мной стояли Ленка с мужем, Маринка без мужа, но с дорожной сумкой, и смутно знакомый молодой мужчина. А плохо мне стало оттого, что я его узнала – просто в тот памятный, но старательно забываемый вечер он был в форме. Милицейской. Какая же я дура…
…«Какая же ты дура, Фиса!» - говорила я себе, выбегая после новогодних праздников из кабинета начальства и пытаясь держать себя в руках. Мне и самой не верилось, что я могла всерьёз рассчитывать остаться вместо – по слухам! – любовницы шефа. Но… расслабилась, успокоилась, общение с подругами помогло улечься тревогам, но оно же притупило бдительность.
«Это не конец света! – уговаривала я себя, обновляя все файлы после длительного перерыва. – Попросишь рекомендации. Разошлёшь резюме. Вот последним прямо сейчас и займёшься!»
Действительно, вдохновленная обидой или самовнушением, саморекламный файл я состряпала быстро и тут же разослала по всем адресам, которые нашла. И к концу дня даже получила ответы. Разные. Но духом воспрянуть они мне помогли.
Однако подруги, которым успела нажаловаться, настояли на вечерней встрече – в этот раз, для разнообразия, встречались у Маринки. Её муж, работающий вахтами, как раз отдыхал от работы и уезжал с ребёнком в соседний город, к своей матери. Свекровь Маринку переносила плохо, но в единственном внуке души не чаяла. Подружка не расстраивалась и встречи с матерью мужа свела к минимуму, оберегая мир в семье и свою психику.
посвящается…
На первое сообщение я не обратила внимания. Телефон пискнул в вестибюле метро, когда я, медленно шагая в сплошном людском потоке, опаздывала на работу. Пришлось долго шарить рукой в моей безразмерной сумке, под завязку наполненной всяким хламом. Ноготь сломала. Блин.
Надпись на экране телефона разозлила.
«Осталось 86 400 секунд».
Вот что за бред? Надо уже ввести административную ответственность за спам и начать штрафовать этих креативщиков. А лучше сразу уголовную статью. С ссылкой в места, где вообще нет никакой связи.
Второе сообщение пришло во время совещания. Как раз в разгар мотивирующего спича нашего генерального. Пустого, но зажигательного. Спича, я имею в виду. Хотя и к генеральному это тоже в полной мере относится.
«Осталось 82 800 секунд».
Заколебали. Надо будет этот номер в черный список добавить. Но об этом спаме я вскоре забыла. Генеральный замотивировал.
Разбираться с настройками черного списка я полезла после того, как мне любезно сообщили, что «Осталось 79 200 секунд». Номер показался знакомым. Ба! Рука сама потянулась к пачке визиток, что хранились у меня в столе. Это же мой собственный номер! Ну, класс. То есть это я сама себе смски рассылаю? За свои же деньги?
Я постучала по корпусу телефона, перезагрузила его. Я всегда так делаю, когда техника глючит. Вроде помогло. Но ровно на час. Следующее сообщение пришло еще до обеда.
«Осталось 75 600 секунд». Так. Ровно час. Вот именно! Мой телефон шлет мне сообщения каждый час. Кажется. Но с цифрами я плохо дружу.
Да это же обратный отсчет времени!
При помощи калькулятора я выяснила, что 86 400 секунд – это сутки. Вроде. Первое сообщение пришло в 8.08. Значит, телефон отсчитывает время до завтрашнего утра.
Повторная перезагрузка гаджета не помогла.
Надо отнести его в мастерскую, пусть посмотрят.
Странное дело, но к вечеру сообщения, неумолимо отсчитывающие время, начали напрягать. Я даже стала подумывать, а не отключить ли телефон. Нет, понятно, конечно, что это глюк. Но как-то неприятно. И с каждым «Осталось…» все сильнее...
Не так сильно, как если бы это был обычный рабочий день, но была рабочая суббота – внеплановый выход всех сотрудников по приказу генерального, пожелавшего встретиться и пообщаться, – и мой последний день работы в компании.
Ничего форс-мажорного или скандального – просто в понедельник из отпуска по уходу за ребёнком выходит девушка, на место которой временно приняли меня. Два месяца назад меня о том предупредили. Ох, и напились мы тогда с девчонками!.. Так! Не надо о грустном (и о неприятном не надо тоже)…
Заполняя все накопившиеся недозаполненные папки, вынося мусор, согласовывая на понедельник расписание мини-совещаний для постоянной хозяйки рабочего места, я периодически перебирала возможности подселения в мой телефон программы-паразита и предположительного автора диверсии.
Ничего не вытанцовывалось. Антивирусник в телефоне обновлён совсем недавно, сканирование автоматическое. Хакеры?.. Трижды «ха!»… Нужна я хакерам!.. Неприятная струйка холодка поползла по спине. А если вымогатели денег и выбиватели долгов? Я помню, как сосед ходил бледный и нервный, когда от него требовали заплатить долги брата… Но у коллекторских компаний стиль совсем другой – как у танков. Или это…
От гудка вызова – пришлось отключить звук, чтобы при повторяющемся сигнале не запулить аппаратиком в стену, мне за ту стену до пенсии не расплатиться, – я выронила ящик, вытащенный из стола, просыпав всё его содержимое.
- Да!.. – прочитав высветившееся «Алёна» в последний момент ответила я.
- Ты чего на людей кидаешься?.. – Показалось или голос подружки на самом деле слегка напряжён?
- У меня генеральная уборка! – Говорить, прижимая телефон ухом к плечу и вытаскивая закатившуюся под стол разную мелочь было очень неудобно. О! Точилку нашла – зам генерального на день бухгалтера дарил.
- А-аа… Я думала, ты вчера закончила и теперь чемоданы пакуешь. – Лена была в курсе моих планов съехать из надоевшей коммуналки сразу после увольнения.
- Вчера мы готовились к встрече генерального и наводили марафет, а сегодня с утра изображали бурную деятельность. – Я наконец-то собрала весь мусор, обнаружив давно потерянную флэшку с любимыми музыкальными композициями.
- Да ты, похоже, не изображала, если до сих пор бурно действуешь!.. – засмеялась подружка. – Ты знаешь, который час?..
Я перевела взгляд на окно. На улице уже серели сумерки, разбавляемые слабым светом фонарей. Вот это я поработала!.. И даже не пообедала.
- Ты знаешь, у нас вчера кукушка сдохла, а на телефон, если не звонит, я не смотрю. – Я у него вообще звук убираю, но не говорить же о таком Ленке, как и о причине!
- Какая кукушка? – Нет, что-то с подружайкой не то, или это она по выходным такая несобранная?
- Механическая. В настенных часах. Наш обещал мастера вызвать, но из-за генерального забыл, наверное. – Часы на стене были ещё довоенные, остались от кого-то из предыдущих работников, но суеверный в этом плане шеф заменить их на современные, с батарейкой, не давал и никого не подпускал к раритету. – Кстати, о мастерах. Илюшка там у тебя рядом не крутится?
- Здесь. А что? – Нет, паранойя у меня разыгралась! Нельзя так!
- Ты спроси у него – он, когда сбившиеся настройки в телефоне восстанавливал, ничего подозрительного не заметил?..
- Нет, тёть Фис, не заметил! – А это сам Илюшка, сын Ленки с Андрюхой – вундеркинд и раздолбай в одном лице. Вундеркинд в технике и программах и раздолбай в дисциплине и соблюдении порядка. – А что у тебя случилось?
- Да у меня ничего, а вот телефон какой-то глюк словил. – Я задвинула уже пустой ящик на место и оглядела рабочий стол на предмет непорядка. Вроде всё на месте, комп выключен.
- Так ты же к нам сегодня придёшь, и я посмотрю. – На заднем плане Ленка громко прокричала, что сготовила мой любимый грибной суп, на что терпящий по вине хозяйки голодовку желудок горестно застонал.
- Нет, Илюш, сегодня я пас, мне ещё с работы домой добираться. Встретимся завтра. - Я в самом деле собиралась сегодня к Алёне и подбивала Маринку забыть про хозяйство на пару часов и присоединиться к коллективу. И приглядела в алкомаркете подходящее вино – оставлять какой-либо алкогольный продукт за хлипкой дверью снимаемой комнатушки просто не имело смысла: местные алконавты унюхивали его даже закрытый и даже в диване.
- Но… - Несильный шум борьбы и голос Ленки: - А чем ты хочешь заняться сегодня вечером? – Так и подмывало сказать, что буду расшифровывать загадочное предупреждение с начатым обратным отсчётом, но не стала.
- Чемоданами. – Буркнула я в трубку, услышав сигнал об очередном напоминании «счётчика». – Вчера у меня на них моральных и физических сил не хватило.
- Ну, давай, удачи! Если помощь понадобится – сигналь! – Нет уж, нафик-нафик, я уж так уж, как-нибудь… Взаимная нелюбовь чемоданов и подруги была давно известна. Поэтому я дурашливо протянула в ответ:
- Как только – так сразу!.. – и отключилась.
Посмотрела на дисплей. Так и есть: «Осталось 54000 секунд». Твою ж!.. Проглотив просившиеся на язык комментарии, упаковала все личные вещи, захватив пакет с мусором, и пошла сдаваться нашей охране – чтобы забрали ключ и осмотрели кабинет.
После того, как в кабинете программистов какая-то посетительница забыла мелкое пёсье недоразумение – не то китайскую хохлатую, не то чиа-хуа-хуа – и оно погрызло все провода, до которых дотянулось, да ещё и нагадило так, что пришлось делать ремонт, охранников обязали проверять кабинет за каждым уходящим служащим, сдающим ключ.
Дождалась отмашки спускающегося по лестнице охранника и, изобразив общий воздушный поцелуй, вывалилась в отсыревший вечер, на ходу вызывая такси – штурмовать метро среди отправляющихся на тусовку молодых и не очень людей не хотелось категорически.
Пока ждала авто, доковыляла до мусорного бака. Это ничего я сегодня покрутилась – ног почти не чую!..
Такси я отпустила на дальнейшие трудовые подвиги за квартал до дома, чтобы, подстанывая сквозь зубы после собственных трудовых подвигов, проползти по ближайшему супермаркету – желудок уже не сдерживался и от мирных демонстраций перешёл к акциям протеста…
На большой коммунальной кухне было спокойно; зато в соседней комнате шумно справляли выходной – вот тебе, Фиса, и музыкальное сопровождение, чтобы не скучала, пока вещи собираешь…
Вообще-то, большую часть вещей я уже отвезла к Лене в чулан, осталось только самое необходимое, но для середины марта необходимой одежды из-за переменчивой погоды нужно больше, чем зимой. Вот и буду теперь возиться с огромными, как у рыночных торгашей, полосатыми баулами…
Вздрогнув от короткого гудка, отметившего, что загадочный «момент X» приблизился ещё на час и повесив снаружи на дверь изображение сковородки – сигнал для соседей любой степени опьянения, что я злая и меня лучше не трогать, – отправилась на кухню, чтобы заняться приготовлением ужина. Пока чистила и крошила лук, морковь и сосиски, заливала всё яйцами и посыпала тёртым сыром, пыталась найти ответ на вопрос «Что и кому от меня надо?». Ответ не находился.
А на пути в комнату со скворчащей сковородкой в руках я нашла шарахнувшегося от меня соседа в старой тельняшке, дырявых трениках и почему-то с галстуком-бабочкой на шее, почтительно и – что немаловажно! – пока ещё вразумительно пробормотавшего:
- Доброго вам вечера, Анфиса Германовна, а у нас тут именины… Но вы не думайте, мы тихонько…
- И вам доброго, Иван Дормидонтович. Имениннику здоровья. – Я была сама доброжелательность. Боюсь только, что сосед не оценил мой оскал, адресованный, скорее, сковородке с ужином, и постарался вжаться в стену узкого коридорчика. – Только меня не беспокойте, я за здоровье крепче чая ничего не пью!..
- Конечно-конечно, Анфиса Германовна, обязательно и непременно… - Закивал Дормидонтович и по стеночке приставными шагами припустил от меня к кухне, где уже надрывался от свиста кипящий чайник.
Я демонстративно поправила нарисованную сковороду, прислоняя к двери горячую и сводящую с ума, и с достоинством скрылась в своей небольшой крепости…
Ха! Тихонько они! А то я не знаю!.. Если и про чайник вспомнили, значит, что-то термоядерное бодяжить будут, а значит, часикам к трём ночи «Интернационал» петь начнут… Да хоть «Орлёнка» и «Взвейтесь, кострами!»… лишь бы не лезли! Но, в этот раз я их, кажется, замотивировала… Или их замотивировало что-то пару месяцев назад, и я даже догадываюсь – что, но думать об этом не хочу. Ни думать, ни вспоминать. Потому что перед собой неловко…
На эту коммуналку я наткнулась, когда три года тому переезжала после развода из соседней области и устраивалась на работу. Уезжала я, точнее, убегала, всерьёз опасаясь за свою жизнь, а потому без лишнего багажа и финансов. И невысокая плата за комнату показалась мне в тот момент самой подходящей…
Статус кво с соседями я устанавливала при помощи хрестоматийной кухонной утвари, в спешке и нервах засунутой в дорожную сумку. Как чувствовала.
Но от визита «бывшего» она меня не спасла. Спас обитавший у кого-то из местных ещё молодой «кабсдох», откликавшийся на все клички подряд и прикормленный мной из сострадания – по нему можно было изучать строение собачьего скелета. Да ещё вовремя тогда Андрюха со своими друзьями из частного охранного агенства заскочил – чтобы поддержать моё реноме перед старыми жильцами…
«Бывший» впечатлился; жильцы тоже. Но больше всего впечатлились ребята из агентства – видом «кабсдоха» и конфисковали его для откорма. По данным разведки пёс откормился и исправно нёс службу вместе с новыми хозяевами…
Ужин закончился как-то очень быстро, а идеи по поводу повторяющихся «Осталось…» так и не появились. Зато усилившееся шевеление за стенкой напомнило, что и мне пора приниматься за работу.
…Устало потирая ноющие виски и разглядывая лежащую на коленях помытую сковородку, под немузыкально, но дружно исполняемый за стенкой «Интернационал», я пыталась сообразить, сидя на кровати, куда же сложить легендарное оружие. Можно убрать в ещё не закрытый баул – а вдруг понадобится?.. Похоже, на этих эпохальных думах меня и вырубило…
…Проснулась я от раздражающего до зубной боли дребезжания и лязга старинного звонка у входной двери – но слышимого во всех закоулках немаленькой квартиры. Ухватив покрепче ночевавшую со мной сковороду, прислушалась к соседям; однако там было тихо. Позавидовав крепкому сну чёрной завистью и тут же опомнившись: «Чур меня, чур от такого сна!» - посмотрела в просвет штор. И застонала в голос, потому что за окном царила ещё полноценная ночь с ма-алюсеньким таким намёком на приближающееся утро.
Поминая недобрым словом всех предков тех, кто издевался сейчас с помощью звонка над моими нервами, со сковородкой наперевес, я побрела, судорожно зевая, к двери. Отпирая все три засова, поминала предков уже проявивших бдительность неизвестных жильцов коммуналки…
А звонок в это время трезвонил, не переставая!..
- Чтоб вас!.. – Начала было я прочувствованную речь, открывая дверь и замахиваясь выручавшим не раз оружием… и замолчала, понимая, что неудержимо краснею и выгляжу при этом крайне глупо – с открытым ртом, вытаращенными глазами, красной как помидор и помятой, как тот же помидор, только несвежий, физиономией, в слежавшейся одежде и с весомым аргументом в руке. Вспомнив про аргумент, захлопнула рот и опустила руку, умудрившись покраснеть ещё сильнее – чувствовала по полыхающим щекам и горячо бьющейся жилке на шее…
«Блииин! Блинский блин, какой стыд!» - хотелось провалиться ниже подвалов и не возвращаться, но пол под ногами держал крепко. А вот колени начали ощутимо подрагивать и, чтобы вконец не опозориться, я привалилась к дверному косяку. Молча.
Так же молча передо мной стояли Ленка с мужем, Маринка без мужа, но с дорожной сумкой, и смутно знакомый молодой мужчина. А плохо мне стало оттого, что я его узнала – просто в тот памятный, но старательно забываемый вечер он был в форме. Милицейской. Какая же я дура…
…«Какая же ты дура, Фиса!» - говорила я себе, выбегая после новогодних праздников из кабинета начальства и пытаясь держать себя в руках. Мне и самой не верилось, что я могла всерьёз рассчитывать остаться вместо – по слухам! – любовницы шефа. Но… расслабилась, успокоилась, общение с подругами помогло улечься тревогам, но оно же притупило бдительность.
«Это не конец света! – уговаривала я себя, обновляя все файлы после длительного перерыва. – Попросишь рекомендации. Разошлёшь резюме. Вот последним прямо сейчас и займёшься!»
Действительно, вдохновленная обидой или самовнушением, саморекламный файл я состряпала быстро и тут же разослала по всем адресам, которые нашла. И к концу дня даже получила ответы. Разные. Но духом воспрянуть они мне помогли.
Однако подруги, которым успела нажаловаться, настояли на вечерней встрече – в этот раз, для разнообразия, встречались у Маринки. Её муж, работающий вахтами, как раз отдыхал от работы и уезжал с ребёнком в соседний город, к своей матери. Свекровь Маринку переносила плохо, но в единственном внуке души не чаяла. Подружка не расстраивалась и встречи с матерью мужа свела к минимуму, оберегая мир в семье и свою психику.
