*Сладкоежка*
Посвящается Сорокиной Е. В.
С благодарностью.
В ожидании чуда
Каждый год в привычном круговороте дней наступает момент, когда небольшой город тихо сбрасывает сонное оцепенение, осторожно встряхиваясь под зимней пеленой. Неторопливо осматриваясь, прислушиваясь к медленно текущей под слоем льда воде, он пристально вглядывается в лица населяющих его людей. И ждёт.
Так повелось с незапамятных времён, что в коротком переходе от старого года к новому границы неумолимой логики истончаются, впуская – на короткий миг – невозможный и нереальный шанс на самую настоящую сказку, воплотившуюся в расчётливо-практичном мире. И сам мир замирает в ожидании…
Никто не знает, чудо какого рода подстерегает ничего не подозревающих, спешащих по своим привычным делам жителей. И сочтут ли они чудом то, что произойдёт на их глазах… Как правило, люди глубоко прагматичны и ненаблюдательны. И тем интереснее старому городу ждать, подлавливая самый сладостный миг очередной состоявшейся сказочной истории. А кто не верит, тот может отвернуться.
Кисло
…Резкая трель телефонного вызова выдернула меня из глубокой дрёмы, почти перешедшей в сон. Поморщившись – уже пару недель собираюсь поменять мелодию – я взглянула на обозначившегося абонента, со вздохом провела по экрану и обречённо выговорила:
- Аю…
- Опять ты со своими устаризмами… - мне даже слышно было, как скривилась в трубку Варя – она терпеть не могла этого диалектного словечка. – Спала, что ли?..
- Плясала, - я уже успела подняться с дивана и надеть любимые валенные опорки. – И пела…
- Я что – тебя на самом деле разбудила?.. – очень натурально удивилась она. Я мельком взглянула на циферблат старых бабушкиных часов с гирькой – почти одиннадцать. Вечера. Ну-ну…
- Да ладно тебе, ещё выспишься, - без тени вины в голосе бодро продолжила бывшая одноклассница и по совместительству – непосредственная начальница - и настала моя очередь кривиться – опять какое-нибудь дурацкое поручение. – Слушай, тут такой шанс…
Под непрерывный монолог, не пытаясь вставить хотя бы слово, я поплелась в ванную, поплескала в лицо холодной водой, критически оглядела в зеркале помятое лицо и встрёпанные волосы и, не видя конца и края в запутанной речи Вари, отправилась на кухню, чтобы вскипятить чайник – мне требовалось подбодрить мозги чем-то горячим, чтобы разобраться с этим «шансом»…
Вообще-то бывшая одноклассница вполне могла формулировать свои мысли чётко и понятно, но – на работе. А в домашней обстановке начинала сыпать лишними подробностями, сбиваться на посторонние темы, уводя от главного вопроса, и в конце разговора обижалась, что я не поняла её такие простые объяснения. Тратить время ещё и на заглаживание выдуманной вины мне не хотелось, поэтому, уловив нечто связное, я дождалась короткой паузы и вклинилась:
- Так, если я правильно поняла, ты нашла объявление о давно разыскиваемом твоей горячо любимой Марианной Витольдовной рецепте вкусного блюда?.. – я сама себе не поверила, задавая этот вопрос, потому что самая страшная мадам из вышестоящего начальства и рецепты блюд – понятия не просто диаметрально противоположные, а существующие в разных плоскостях…
Видимо, представление об отношениях Марианны Витольдовны и кулинарных рецептов у меня было правильным, потому что Варька, перед тем как замолчать, сдавленно хрюкнула в трубку и далеко не сразу обрела голос, чтобы возмущённо проорать:
- Да причём здесь рецепты?!! Я уже полчаса рассказываю тебе о том, какой это шанс, а ты!..
Пока она хрюкала, молчала и орала, я успела положить в заварочный чайник сухую веточку мяты, лист смородины и малины. Для полной гармонии и антитоксического эффекта не хватало гвоздики, но дотянуться за ней я уже не успевала, поэтому залила кипятком то, что есть, и, выдохнув, приготовилась к следующей порции «внятных» объяснений.
- Это такая редкость!.. – разливалась Варя, невероятным образом сочетая в голосе язвительное возмущение и восторг. – Даже в самых дорогих магазинах бывает очень редко, потому что плохо переносит дальние перевозки!.. Её можно только привезти с родины, совсем крохотную!..
Вот тут я всё-таки подвисла. Если рецепт редкого блюда для Марианны Витольдовны я ещё как-то допускала, то, судя по описанию, данному Варей, это вообще какое-то животное, а они рядом с язвительной и полной уверенности в своей божественной непогрешимости начальницей не выживают от слова совсем. Да рядом с ней все вирусы дохнут!..
Справляясь с оторопью и неверием, я, тем не менее, смартфона от уха не убирала. И была вознаграждена, разобрав сквозь временную оглушенность дальнейшие восторги Варьки:
- …ты представляешь, как она может отблагодарить за такое растение?!!
Растение!.. Это да. Они почему-то не дохли в присутствии ужасной заведующей нашим сектором. Смартфон едва не выскользнул из ослабевших от облегчения пальцев…
-Как?.. – вяло поинтересовалась я, радуясь в глубине души, что никакое живое существо не имелось в виду.
- Ты ещё не поняла? Слу-ушай…
С горечью
В школе мы с Варей не были подругами. И приятельницами – тоже. Но, встретив её в один из самых чёрных дней своего бытия, я не устояла перед возможностью выговориться и сдержанным сочувствием. А то, что мне без раздумий предложили работу… Я была благодарна. Нет, не так. Я. БЫЛА. БЛАГОДАРНА. Почти два года. Вполне пристойно для благодарности. Особенно если учесть, что я взвалила на себя всю Варькину документацию, оставив ей роль лучшего украшения отдела и персональной грелки шефа, одного из заместителей той самой Марианны Витольдовны. Но не мне осуждать свою бывшую одноклассницу – моя глупость была в разы больше, чем её расчетливость…
А начиналось так гладко и красиво…
Он. Умный. Амбициозный. Привлекательный. Ироничный и внимательный.
Я. Обычная. Скромная. Ненужная своей матери, родившей меня своему второму мужу, но вернувшейся к первому, когда второй умер. Добившаяся всего терпением и усидчивостью.
Предложение. Свадьба. И горькое отрезвление через четыре с половиной года…
Хорошо, что бабушка, воспитавшая меня и сделавшая своей наследницей, сразу после школы, когда я, не пройдя по конкурсу в вожделённый мир дизайнеров, едва не подалась в продавцы, заставила закончить платные курсы делопроизводителей!.. На втором году обучения на платной основе я наткнулась на объявление колледжа, куда не прошла по конкурсу, о вакантной должности секретаря. Сходила на собеседование и получила первую в жизни работу. А через год, воспользовавшись служебным положением, акционным послаблением для абитуриентов и тем, что закончила платные курсы, приступила к освоению профессии дизайнера интерьеров.
Я крутилась. Совмещать работу и учёбу было сложно. Но бабушка помогала. Освободила меня от многих домашних дел, давала выспаться в единственный выходной. Не обременяла заботой о своём пошатнувшемся здоровье. И слегла, когда я была на последнем курсе. Без жалоб. Безнадёжно.
Мама появилась на похоронах. С тем, чтобы дать понять: я для неё – отрезанный ломоть. Я и не навязывалась. Меня грызли вина и сожаление. Об утраченных возможностях. О собственной слепоте и эгоизме. О… многом. Всего не перечислить.
Но сожаления как-то быстро истаяли, вытесненные преддипломной суетой и… затмившей собой весь мир неожиданно вспыхнувшей любовью – к тому самому, яркому и интересному парню, вдруг обратившему на меня своё благосклонное внимание… И не было рядом никого, чтобы снизить накал моих чувств и охладить помутившийся разум…
Четыре года безудержной эйфории, связанной не только с чувствами по отношению к разделявшему их мужчине - как мне тогда казалось - но и с успешным дебютом в мире жёсткой конкуренции, где я и два моих однокурсника заявили о себе, как о перспективных дизайнерах. Успешные проекты. Достойная оплата. Известность за пределами области. Заманчивые предложения…
Всё закончилось разом. В одно не предвещавшее беды утро Павел и Егор, встретив меня в дверях офиса, хмуро предложили поговорить. И… выдали мне целый список претензий, связанный с моими – откуда бы?! – заявлениями на стороне по поводу их нелояльного ко мне отношения. Я оторопела, потом вздохнула, собираясь с мыслями, но мне не дали и слова сказать в своё оправдание, положив передо мной три экземпляра, заполненных одинаковым печатным текстом о расторжении нашего с ними партнёрского соглашения по причине моего некорректного поведения.
Да, был в нашем соглашении такой пункт. И настояла на нём как раз я, когда мы, заполняя необходимый пакет документов, обговаривали условия будущего сотрудничества, взяв на вооружение не только положительные моменты чужого опыта, но и отрицательные. Могла ли я представить, что оно ударит по мне – и ни за что?!. Но доказать свою невиновность в то утро у меня не вышло – ребята предоставили несколько статеек из местных и областных печатных изданий, где наша дизайнерская группа подвергалась резкой критике – как раз из-за внутренних разногласий, ставших достоянием общественности. И кое-где в качестве источника приводились инициалы: «М.М.»…
Я хотела отпарировать, что таких инициалов – пруд пруди, что у моего мужа и его сестры точно такие же, что… Много чего я хотела. Но подкрадывавшийся на мягких лапках ранний токсикоз моей первой беременности выбрал именно этот момент, чтобы заявить о себе. Примчавшийся по вызову одного из партнёров муж, увидев зелёную меня, побледнел и забрал домой. К любящей семье. Откуда спустя сутки я была госпитализирована с кровотечением, означавшим приговор и моему нерождённому малышу, и казавшемуся таким счастливым браку…
Павел с Егором через неделю пришли ко мне, чтобы покаяться в ошибочных выводах, но запущенный ими процесс расторжения партнёрства было не остановить. Хотя бывшие партнёры оказались людьми, переведя мне на счёт мою долю прибыли – по принятому нами соглашению в случае доказанных нарушений со стороны одного из партнёров он терял всё. Но моя вина оказалась мнимой – это выяснилось, когда моя свекровь, стоило мне попасть в больницу, возложив на себя защиту моих интересов, явилась в офис за моими деньгами. В процессе безобразного скандала, учинённого ей, ребята узнали, что все статьи о наших с ними разногласиях были организованы семьёй моего мужа…
Муж, кстати, в больницу не пришёл ни разу. Зато пришла свекровь – и устроила скандал, обвинив меня в том, что я обманом проникла в их семью. К счастью, отрыдать о своих разбитых надеждах я успела накануне, и гневный спич, по сути, бывшей свекрови, не оценила. Зато оценил персонал гинекологического отделения для особо тяжёлых пациентов, и возмущённую скандалистку вывели с помощью вызванного наряда охраны, а мне вкатили какое-то сильнодействующее снотворное, отправив в глубокий сон на целые сутки…
Выписали меня через три дня. Пакет необходимых документов был при мне – без них попасть в стационар очень сложно, даже если ты при смерти. Кошелёк тоже. Вызвав такси, я отправилась в квартиру, оставленную мне бабушкой. С ней тоже получилась история, как в кино, но на мои имущественные права она не повлияла – наоборот, при разводе воспрепятствовала бывшему мужу и его предприимчивой родне высказать претензии на дополнительную жилплощадь.
И пусть я не ждала от людей, которые оказались посторонними во всех отношениях, несмотря на прожитые рядом с ними четыре года, ничего хорошего, вот это откровенное желание нажиться за чужой счёт пробило брешь в моей броне безучастности. Вырвавшись из зала суда, я шла, не разбирая дороги, и нечаянно налетела на кого-то поджидавшую Веру. Узнав меня, она махнула рукой на несостоявшуюся встречу и затащила в небольшое кафе, в уютной нише которого я позорно разревелась, вывалив на бывшую одноклассницу все свои обиды…
С тех пор я вкалывала под началом Веры, совершенствуясь в первой из полученных профессий, совмещая должности секретаря и специалиста по кадрам небольшого отдела, коих огромное количество у корпоративного монстра, одного из ведущих в нашей не слишком богатой области. А ещё – служила жилеткой для бывшей одноклассницы и иногда выполняла её личные поручения, кажущиеся на первый взгляд простыми, но отчего-то требующие прорвы времени и сил. И вопросы оформления помещений за эти два года меня совсем не интересовали…
Пересол
Всё-таки выбитая из колеи Варькиными амбициями, я, грея чайник в третий раз, крошила имбирь и думала, думала… К имбирю добавились апельсиновая корка и лаванда, я же, мельком отметив, что уже половина второго, а вставать завтра – то есть, уже сегодня – рано, потому что ещё только тридцатое декабря, и работу никто не отменял, с удивившим меня саму вниманием присматривалась к неожиданной мысли: «А зачем оно мне надо?..». Но что-то не давало мне покоя в Варькином сумбуре…
Я давно не обольщалась надеждами на привязанность и благодарность бывшей одноклассницы: при необходимости она без раздумий «сократит» мою должность десятой помощницы младшего подмастерья. Но, пока всё относительно тихо, с удовольствием пользуется моими знаниями и опытом в делопроизводстве. Хотя тишина в последнее время настораживает…
Насколько я успела разобраться в положении дел, крохотный отдельчик, где изо всех сил пыталась удержаться в положении любовницы его заведующего Варя Денисенко – Барбара Дэннис, как она именовала себя на работе – огромному рекламному сектору был не очень-то и нужен. За исключением одного «НО»: вышеупомянутый заведующий приходился страшной Марианне Витольдовне, курировавшей несколько секторов, родным племянником. Понаблюдав за родственными отношениями с безопасного расстояния, я сделала вывод, что в случае расформирования отдела тётушка родную кровь без хлебного места не оставит, а вот остальные будут выживать, как сумеют. Думаю, Варька поняла это ещё раньше, вот и пыталась по мере возможностей угодить всесильной начальнице…
Расставить все точки над нужными буквами оказалось очень полезно, и, разобравшись с тем, что царапало меня в сведениях, полученных от Варьки, я нехотя поплелась к ноутбуку, заглянув по пути в комнату с удобствами – выпитая жидкость запросилась наружу.
Ноутбук у меня обитал в большой комнате – в маленькой я устроила спальню и, соблюдая строгий бабушкин принцип о разграничении отдыха и всего остального, забирала его в кровать только для нечастого просмотра любимых фильмов.
Бабушка… В ожидании открытия программ я со вздохом уставилась на чайный столик у пустой стены. Этот столик, старые часы да несколько книг из бабушкиного собрания – вот всё, что осталось мне от неё. Даже квартира была не та, где мы с ней жили вдвоём с того момента, когда она, побледнев так, что, казалось, тёмные и глубоко посаженные глаза заняли пол-лица, забрала меня из приютского кошмара, куда, ссылаясь на непреодолимые жизненные трудности, отправила мама. И я до сих пор не знаю, на какие рычаги она надавила, чтобы к нам не шастали ретивые дамочки из районного отдела опеки…
Посвящается Сорокиной Е. В.
С благодарностью.
В ожидании чуда
Каждый год в привычном круговороте дней наступает момент, когда небольшой город тихо сбрасывает сонное оцепенение, осторожно встряхиваясь под зимней пеленой. Неторопливо осматриваясь, прислушиваясь к медленно текущей под слоем льда воде, он пристально вглядывается в лица населяющих его людей. И ждёт.
Так повелось с незапамятных времён, что в коротком переходе от старого года к новому границы неумолимой логики истончаются, впуская – на короткий миг – невозможный и нереальный шанс на самую настоящую сказку, воплотившуюся в расчётливо-практичном мире. И сам мир замирает в ожидании…
Никто не знает, чудо какого рода подстерегает ничего не подозревающих, спешащих по своим привычным делам жителей. И сочтут ли они чудом то, что произойдёт на их глазах… Как правило, люди глубоко прагматичны и ненаблюдательны. И тем интереснее старому городу ждать, подлавливая самый сладостный миг очередной состоявшейся сказочной истории. А кто не верит, тот может отвернуться.
Кисло
…Резкая трель телефонного вызова выдернула меня из глубокой дрёмы, почти перешедшей в сон. Поморщившись – уже пару недель собираюсь поменять мелодию – я взглянула на обозначившегося абонента, со вздохом провела по экрану и обречённо выговорила:
- Аю…
- Опять ты со своими устаризмами… - мне даже слышно было, как скривилась в трубку Варя – она терпеть не могла этого диалектного словечка. – Спала, что ли?..
- Плясала, - я уже успела подняться с дивана и надеть любимые валенные опорки. – И пела…
- Я что – тебя на самом деле разбудила?.. – очень натурально удивилась она. Я мельком взглянула на циферблат старых бабушкиных часов с гирькой – почти одиннадцать. Вечера. Ну-ну…
- Да ладно тебе, ещё выспишься, - без тени вины в голосе бодро продолжила бывшая одноклассница и по совместительству – непосредственная начальница - и настала моя очередь кривиться – опять какое-нибудь дурацкое поручение. – Слушай, тут такой шанс…
Под непрерывный монолог, не пытаясь вставить хотя бы слово, я поплелась в ванную, поплескала в лицо холодной водой, критически оглядела в зеркале помятое лицо и встрёпанные волосы и, не видя конца и края в запутанной речи Вари, отправилась на кухню, чтобы вскипятить чайник – мне требовалось подбодрить мозги чем-то горячим, чтобы разобраться с этим «шансом»…
Вообще-то бывшая одноклассница вполне могла формулировать свои мысли чётко и понятно, но – на работе. А в домашней обстановке начинала сыпать лишними подробностями, сбиваться на посторонние темы, уводя от главного вопроса, и в конце разговора обижалась, что я не поняла её такие простые объяснения. Тратить время ещё и на заглаживание выдуманной вины мне не хотелось, поэтому, уловив нечто связное, я дождалась короткой паузы и вклинилась:
- Так, если я правильно поняла, ты нашла объявление о давно разыскиваемом твоей горячо любимой Марианной Витольдовной рецепте вкусного блюда?.. – я сама себе не поверила, задавая этот вопрос, потому что самая страшная мадам из вышестоящего начальства и рецепты блюд – понятия не просто диаметрально противоположные, а существующие в разных плоскостях…
Видимо, представление об отношениях Марианны Витольдовны и кулинарных рецептов у меня было правильным, потому что Варька, перед тем как замолчать, сдавленно хрюкнула в трубку и далеко не сразу обрела голос, чтобы возмущённо проорать:
- Да причём здесь рецепты?!! Я уже полчаса рассказываю тебе о том, какой это шанс, а ты!..
Пока она хрюкала, молчала и орала, я успела положить в заварочный чайник сухую веточку мяты, лист смородины и малины. Для полной гармонии и антитоксического эффекта не хватало гвоздики, но дотянуться за ней я уже не успевала, поэтому залила кипятком то, что есть, и, выдохнув, приготовилась к следующей порции «внятных» объяснений.
- Это такая редкость!.. – разливалась Варя, невероятным образом сочетая в голосе язвительное возмущение и восторг. – Даже в самых дорогих магазинах бывает очень редко, потому что плохо переносит дальние перевозки!.. Её можно только привезти с родины, совсем крохотную!..
Вот тут я всё-таки подвисла. Если рецепт редкого блюда для Марианны Витольдовны я ещё как-то допускала, то, судя по описанию, данному Варей, это вообще какое-то животное, а они рядом с язвительной и полной уверенности в своей божественной непогрешимости начальницей не выживают от слова совсем. Да рядом с ней все вирусы дохнут!..
Справляясь с оторопью и неверием, я, тем не менее, смартфона от уха не убирала. И была вознаграждена, разобрав сквозь временную оглушенность дальнейшие восторги Варьки:
- …ты представляешь, как она может отблагодарить за такое растение?!!
Растение!.. Это да. Они почему-то не дохли в присутствии ужасной заведующей нашим сектором. Смартфон едва не выскользнул из ослабевших от облегчения пальцев…
-Как?.. – вяло поинтересовалась я, радуясь в глубине души, что никакое живое существо не имелось в виду.
- Ты ещё не поняла? Слу-ушай…
Прода от 12.01.2022, 21:51
С горечью
В школе мы с Варей не были подругами. И приятельницами – тоже. Но, встретив её в один из самых чёрных дней своего бытия, я не устояла перед возможностью выговориться и сдержанным сочувствием. А то, что мне без раздумий предложили работу… Я была благодарна. Нет, не так. Я. БЫЛА. БЛАГОДАРНА. Почти два года. Вполне пристойно для благодарности. Особенно если учесть, что я взвалила на себя всю Варькину документацию, оставив ей роль лучшего украшения отдела и персональной грелки шефа, одного из заместителей той самой Марианны Витольдовны. Но не мне осуждать свою бывшую одноклассницу – моя глупость была в разы больше, чем её расчетливость…
А начиналось так гладко и красиво…
Он. Умный. Амбициозный. Привлекательный. Ироничный и внимательный.
Я. Обычная. Скромная. Ненужная своей матери, родившей меня своему второму мужу, но вернувшейся к первому, когда второй умер. Добившаяся всего терпением и усидчивостью.
Предложение. Свадьба. И горькое отрезвление через четыре с половиной года…
Хорошо, что бабушка, воспитавшая меня и сделавшая своей наследницей, сразу после школы, когда я, не пройдя по конкурсу в вожделённый мир дизайнеров, едва не подалась в продавцы, заставила закончить платные курсы делопроизводителей!.. На втором году обучения на платной основе я наткнулась на объявление колледжа, куда не прошла по конкурсу, о вакантной должности секретаря. Сходила на собеседование и получила первую в жизни работу. А через год, воспользовавшись служебным положением, акционным послаблением для абитуриентов и тем, что закончила платные курсы, приступила к освоению профессии дизайнера интерьеров.
Я крутилась. Совмещать работу и учёбу было сложно. Но бабушка помогала. Освободила меня от многих домашних дел, давала выспаться в единственный выходной. Не обременяла заботой о своём пошатнувшемся здоровье. И слегла, когда я была на последнем курсе. Без жалоб. Безнадёжно.
Мама появилась на похоронах. С тем, чтобы дать понять: я для неё – отрезанный ломоть. Я и не навязывалась. Меня грызли вина и сожаление. Об утраченных возможностях. О собственной слепоте и эгоизме. О… многом. Всего не перечислить.
Но сожаления как-то быстро истаяли, вытесненные преддипломной суетой и… затмившей собой весь мир неожиданно вспыхнувшей любовью – к тому самому, яркому и интересному парню, вдруг обратившему на меня своё благосклонное внимание… И не было рядом никого, чтобы снизить накал моих чувств и охладить помутившийся разум…
Четыре года безудержной эйфории, связанной не только с чувствами по отношению к разделявшему их мужчине - как мне тогда казалось - но и с успешным дебютом в мире жёсткой конкуренции, где я и два моих однокурсника заявили о себе, как о перспективных дизайнерах. Успешные проекты. Достойная оплата. Известность за пределами области. Заманчивые предложения…
Всё закончилось разом. В одно не предвещавшее беды утро Павел и Егор, встретив меня в дверях офиса, хмуро предложили поговорить. И… выдали мне целый список претензий, связанный с моими – откуда бы?! – заявлениями на стороне по поводу их нелояльного ко мне отношения. Я оторопела, потом вздохнула, собираясь с мыслями, но мне не дали и слова сказать в своё оправдание, положив передо мной три экземпляра, заполненных одинаковым печатным текстом о расторжении нашего с ними партнёрского соглашения по причине моего некорректного поведения.
Да, был в нашем соглашении такой пункт. И настояла на нём как раз я, когда мы, заполняя необходимый пакет документов, обговаривали условия будущего сотрудничества, взяв на вооружение не только положительные моменты чужого опыта, но и отрицательные. Могла ли я представить, что оно ударит по мне – и ни за что?!. Но доказать свою невиновность в то утро у меня не вышло – ребята предоставили несколько статеек из местных и областных печатных изданий, где наша дизайнерская группа подвергалась резкой критике – как раз из-за внутренних разногласий, ставших достоянием общественности. И кое-где в качестве источника приводились инициалы: «М.М.»…
Я хотела отпарировать, что таких инициалов – пруд пруди, что у моего мужа и его сестры точно такие же, что… Много чего я хотела. Но подкрадывавшийся на мягких лапках ранний токсикоз моей первой беременности выбрал именно этот момент, чтобы заявить о себе. Примчавшийся по вызову одного из партнёров муж, увидев зелёную меня, побледнел и забрал домой. К любящей семье. Откуда спустя сутки я была госпитализирована с кровотечением, означавшим приговор и моему нерождённому малышу, и казавшемуся таким счастливым браку…
Павел с Егором через неделю пришли ко мне, чтобы покаяться в ошибочных выводах, но запущенный ими процесс расторжения партнёрства было не остановить. Хотя бывшие партнёры оказались людьми, переведя мне на счёт мою долю прибыли – по принятому нами соглашению в случае доказанных нарушений со стороны одного из партнёров он терял всё. Но моя вина оказалась мнимой – это выяснилось, когда моя свекровь, стоило мне попасть в больницу, возложив на себя защиту моих интересов, явилась в офис за моими деньгами. В процессе безобразного скандала, учинённого ей, ребята узнали, что все статьи о наших с ними разногласиях были организованы семьёй моего мужа…
Муж, кстати, в больницу не пришёл ни разу. Зато пришла свекровь – и устроила скандал, обвинив меня в том, что я обманом проникла в их семью. К счастью, отрыдать о своих разбитых надеждах я успела накануне, и гневный спич, по сути, бывшей свекрови, не оценила. Зато оценил персонал гинекологического отделения для особо тяжёлых пациентов, и возмущённую скандалистку вывели с помощью вызванного наряда охраны, а мне вкатили какое-то сильнодействующее снотворное, отправив в глубокий сон на целые сутки…
Выписали меня через три дня. Пакет необходимых документов был при мне – без них попасть в стационар очень сложно, даже если ты при смерти. Кошелёк тоже. Вызвав такси, я отправилась в квартиру, оставленную мне бабушкой. С ней тоже получилась история, как в кино, но на мои имущественные права она не повлияла – наоборот, при разводе воспрепятствовала бывшему мужу и его предприимчивой родне высказать претензии на дополнительную жилплощадь.
И пусть я не ждала от людей, которые оказались посторонними во всех отношениях, несмотря на прожитые рядом с ними четыре года, ничего хорошего, вот это откровенное желание нажиться за чужой счёт пробило брешь в моей броне безучастности. Вырвавшись из зала суда, я шла, не разбирая дороги, и нечаянно налетела на кого-то поджидавшую Веру. Узнав меня, она махнула рукой на несостоявшуюся встречу и затащила в небольшое кафе, в уютной нише которого я позорно разревелась, вывалив на бывшую одноклассницу все свои обиды…
С тех пор я вкалывала под началом Веры, совершенствуясь в первой из полученных профессий, совмещая должности секретаря и специалиста по кадрам небольшого отдела, коих огромное количество у корпоративного монстра, одного из ведущих в нашей не слишком богатой области. А ещё – служила жилеткой для бывшей одноклассницы и иногда выполняла её личные поручения, кажущиеся на первый взгляд простыми, но отчего-то требующие прорвы времени и сил. И вопросы оформления помещений за эти два года меня совсем не интересовали…
Прода от 18.01.2022, 11:15
Пересол
Всё-таки выбитая из колеи Варькиными амбициями, я, грея чайник в третий раз, крошила имбирь и думала, думала… К имбирю добавились апельсиновая корка и лаванда, я же, мельком отметив, что уже половина второго, а вставать завтра – то есть, уже сегодня – рано, потому что ещё только тридцатое декабря, и работу никто не отменял, с удивившим меня саму вниманием присматривалась к неожиданной мысли: «А зачем оно мне надо?..». Но что-то не давало мне покоя в Варькином сумбуре…
Я давно не обольщалась надеждами на привязанность и благодарность бывшей одноклассницы: при необходимости она без раздумий «сократит» мою должность десятой помощницы младшего подмастерья. Но, пока всё относительно тихо, с удовольствием пользуется моими знаниями и опытом в делопроизводстве. Хотя тишина в последнее время настораживает…
Насколько я успела разобраться в положении дел, крохотный отдельчик, где изо всех сил пыталась удержаться в положении любовницы его заведующего Варя Денисенко – Барбара Дэннис, как она именовала себя на работе – огромному рекламному сектору был не очень-то и нужен. За исключением одного «НО»: вышеупомянутый заведующий приходился страшной Марианне Витольдовне, курировавшей несколько секторов, родным племянником. Понаблюдав за родственными отношениями с безопасного расстояния, я сделала вывод, что в случае расформирования отдела тётушка родную кровь без хлебного места не оставит, а вот остальные будут выживать, как сумеют. Думаю, Варька поняла это ещё раньше, вот и пыталась по мере возможностей угодить всесильной начальнице…
Расставить все точки над нужными буквами оказалось очень полезно, и, разобравшись с тем, что царапало меня в сведениях, полученных от Варьки, я нехотя поплелась к ноутбуку, заглянув по пути в комнату с удобствами – выпитая жидкость запросилась наружу.
Ноутбук у меня обитал в большой комнате – в маленькой я устроила спальню и, соблюдая строгий бабушкин принцип о разграничении отдыха и всего остального, забирала его в кровать только для нечастого просмотра любимых фильмов.
Бабушка… В ожидании открытия программ я со вздохом уставилась на чайный столик у пустой стены. Этот столик, старые часы да несколько книг из бабушкиного собрания – вот всё, что осталось мне от неё. Даже квартира была не та, где мы с ней жили вдвоём с того момента, когда она, побледнев так, что, казалось, тёмные и глубоко посаженные глаза заняли пол-лица, забрала меня из приютского кошмара, куда, ссылаясь на непреодолимые жизненные трудности, отправила мама. И я до сих пор не знаю, на какие рычаги она надавила, чтобы к нам не шастали ретивые дамочки из районного отдела опеки…
