Глава 1
Ясна сидела на кровати, закутанная в тонкую простыню, и с ужасом смотрела на молодых людей, стоящих вокруг. Кто–то из них хихикал, кто–то ухмылялся мерзко и пакостно. Он тоже усмехался, стоя в этой своре бездельников, привыкших брать все, что им хочется, делать, все, что взбредет в голову, они привыкли быть безнаказанными. Вторые и третьи сыновья, не обремененные обязанностями и не знающие, что такое ответственность и долг, не умеющие заботиться и переживать ни о ком, кроме себя.
Она смотрела на того, кто обещал ей, что все будет хорошо, а сейчас держал, словно флаг, ее сорочку с кровавым пятном на подоле.
— Я выиграл! – провозгласил полуодетый белокурый молодой. – Цыпочка отдалась мне добровольно, вот доказательства.
Сказав эти слова, он бросил в своих друзей сорочку. Они отшатнулись и кружевная пена упала на пол.
— Что ж, еще на одну претендентку меньше. Поздравляю всех нас, друзья! – радостно воскликнул один из них.
Ясна не понимала, что здесь происходит, зачем он впустил сюда этих людей. Голубые глаза, так нежно и умоляюще смотревшие на нее совсем недавно, теперь были холодны и насмешливы.
— Что смотришь? – скривил губы он в пренебрежительной усмешке. – Подбирай свою одежду и убирайся отсюда, продолжения не будет. Или ты стесняешься перед нами одеться? Так тебе терять уже нечего.
— А может, если она не желает одеваться, – облизнул губы один из этих мерзавцев, – мы ее…
— Нет, – резко перебил блондин, суетливо одеваясь, – я же сказал – продолжения не будет.
— Ну, а, может, помочь ей одеться? – предложил еще один из негодяев.
— Нет, – ощерился блондин, – пошли все вон, представление закончено.
— Да ладно тебе, – сказал тот, кто предложил помочь ей одеться, – дай и нам получить удовольствие. Не хочешь отдать всем, отдай мне одному. Девочка уж больно хороша, такая юная и хрупкая, кажется, дунь и улетит, исчезнет, как сон, как мечта.
— Да ты поэт, – рассмеялся кто–то из них.
— Я же сказал – нет! – в голосе блондина прорезались нотки паники. – Все уходите, вы убедились, что вам еще надо?
— Я хочу эту девочку, – ответил «поэт», ухмыляясь, – вы все уходите, а я останусь.
— Это не по правилам, – возразил блондин, – мы так не делаем!
Все рассмеялись.
— Малыш, – улыбаясь, сказал «поэт», – какие правила? Ты о чем сейчас? И кто это мы? Тебя допустили в наш круг, разрешили поучаствовать в играх, а теперь будь добр, исчезни отсюда. И, кстати, это касается всех остальных. Мне не нужны свидетели того, что я буду делать с этой маленькой птичкой.
Она с ужасом смотрела на блондина – неужели он уйдет и отдаст ее этому человеку с язвительной усмешкой и холодными глазами без тени улыбки?
— Уходите, – громко сказал блондин своим друзьям, – никто здесь не останется, девушка уйдет со мной. Я думаю, что с нее хватит сегодня унижений. Вы забываетесь – она не простолюдинка.
Молодые люди, собравшиеся уже уйти, остановились, услышав слова «поэта».
— Для нас она никто, – надменно произнес он, – мы здесь, чтобы доказать это. И для того, чтобы таких вот использованных пташек стало больше, а значит, претенденток стать нашими женами меньше. Никто из собравшихся здесь не хочет жениться на этих, как ты выражаешься «не простолюдинок». И уж тем более потерявших невинность до свадьбы. Они годны лишь для того, чтобы ненадолго, на пару раз, обслужить нас в постели. Я никогда не возьму в жены такую вот «не простолюдинку» и никто меня не заставит это сделать.
— Вы уверены, что никто не заставит, гуэн (= обращение ко второму сыну и последующим в роду)?
Раздавшийся уверенный, негромкий голос заставил всех обернуться. Увидев стоящего в дверях высокого немолодого человека, все склонили головы и сложили руки на груди, накрыв одну ладонь другой. Мужчина, одетый в длинный, ниже колен камзол фиолетового цвета, подпоясанный широким поясом, на котором были вышиты странные знаки, ухмыльнулся.
Побледневший «поэт», склонив голову, исподлобья смотрел на появившегося человека.
— Владыка! – воскликнул блондин, поднимая голову. – Что вы здесь делаете?
Мужчина, подняв бровь, шагнул в комнату, молодые люди опустили руки, но головы не подняли.
— Ты имеешь наглость задавать мне такой вопрос? – прошипел раздраженно он.
— Простите, Владыка, – опять опустил голову блондин еще ниже.
Мужчина оглядел всех молодых людей и остановил свой взгляд на испуганной девушке, уже совсем не понимающей, что здесь происходит.
— Т–а–а–а–к, – протянул он, – а не заигрались ли вы, мальчики.
«Мальчики» он произнес так пренебрежительно, что все вскинули головы, но потом опять склонили под тяжелым взглядом Владыки.
— Значит, говоришь, никогда не женишься на «такой» и никто не заставит? – обратился мужчина к «поэту».
Молодой человек молчал, опустив взгляд в пол.
Владыка, подойдя к сорочке, носком сапога поддел ее и бросил к ногам «поэта».
— Девушка лишилась невинности, как я понимаю, только что?
— Это не я лишил ее невинности, – встрепенулся «поэт», уже догадываясь, к чему клонит мужчина, – пусть отвечает тот, кто это сделал.
— А что ты делаешь в чужой спальне? – спросил тихим и спокойным голосом Владыка, но почему–то от его голоса у всех волосы встали дыбом и кожа покрылась мурашками. – Тебе понравилась девочка, как я слышал, стоя у порога? Вы все так увлеклись, что ничего и никого не замечали, даже меня.
— Простите, Владыка, – нестройным хором откликнулись все, кто находился в комнате.
— Прямо, как маленькие дети, – ухмыльнулся мужчина, – думаете – напроказили, вас пожурят, поставят в угол и потом простят? Нет, милые мои, вы уже достаточно взрослые и должны отвечать за свои поступки. Всем выйти из спальни! Ждите меня в гостиной!
Молодые люди кинулись к дверям, спеша покинуть комнату. Последним вышел «поэт», бросив на девушку ненавидящий взгляд.
— Иннэ (= обращение к девушке), – обратился Владыка к девушке, – одевайтесь и выходите в гостиную. Захватите обязательно с собой сорочку.
Сказав это, мужчина вышел. А девушка, быстро вскочив с кровати, стала торопливо одеваться, боясь, что кто-нибудь войдет в спальню и увидит ее полуодетой.
Владыка стоял посередине комнаты, вокруг него полукругом, опустив головы, стояли все, кто был до этого в спальне.
— Почему я лично должен заниматься вашими проказами? Проказами, конечно, это мягко сказано. Преступлениями! – рявкнул Владыка, все вздрогнули. – А за преступления неотвратимо следует наказание! И я уже решил, какое наказание будет для вас, гуэн.
Он ткнул пальцем в «поэта», тот поднял голову и с вызовом посмотрел на Владыку.
— Я готов отвечать за преступления, но за свои, а не за чужие.
— Ты еще смеешь перечить мне? Кто ты такой? Второй сын, не наследник главы клана! Ты будешь отвечать за свое преступление! Это ты взбаламутил всех, подбил их на все это! А сам, оказываешься ни при чем?
— Я не заставлял никого, – огрызнулся «поэт», – они сами не прочь были развлечься.
— Значит так, – угрожающе произнес Владыка, – я ничем не могу помочь тем девушкам, которых уже соблазнили, но одну могу спасти. Кровь еще не высохла на сорочке, а значит, наша богиня может благословить брак.
— Владыка, – поднял голову блондин и сделал шаг из полукруга, – я хотел признаться, что…
— Что бы ты сейчас ни сказал, – перебил его мужчина, – это не изменит моего решения.
— Но…
— Молчать!
Блондин благоразумно прикусил язык и встал обратно в полукруг, опустив голову. В это время отворилась дверь и из спальни робко вышла девушка, комкая в руках свернутую сорочку. Под обращенными на нее взглядами, она совсем смутилась, щеки вспыхнули румянцем стыда, на глазах выступили слезы, она казалась такой юной, совсем девочкой.
— Подойди ко мне, милая девушка, – в отличие от ласкового обращения, голос Владыки был холоден, – ну же, не бойся.
Девушка медленно и неуверенно подошла к Владыке и слегка поклонилась ему.
— Ты знаешь кто я?
— Да, знаю, – несмело ответила девушка, – вы – Владыка волеронов.
— В таком случае, ты должна быть осведомлена, что эти, – мужчина кивнул в сторону молодых людей, – в моей полной власти, я вправе распоряжаться их жизнями и судьбой?
Девушка кивнула.
— Над тобой я не властен, – продолжил Владыка, – но хочу помочь. Это будет для тебя благом, выходом из щекотливого положения, в которое ты попала по своей глупости и наивности. Нет, я не отрицаю вину этих шалопаев. Но девушка должна блюсти свою честь и не поддаваться никаким искушениям и увещеваниям.
Ясна опустила голову и произнесла:
— Все не так, как вам кажется, Владыка.
— Я не намерен выяснять что так, а что не так. Сейчас ты выйдешь замуж за одного из этих остолопов.
— Нет!
Отчаянный крик девушки заставил поморщиться Владыку.
— Владыка, я не хочу выходить замуж за Аруана!
— А с чего ты решила, что я собираюсь выдать тебя за Аруана? – спросил Владыка, бросив мимолетный взгляд на блондина.
— Но тогда за кого?
— За него, – ответил мужчина, указывая на побледневшего «поэта», – и он не против. Так ведь, гуэн?
— Нет, за него тем более не пойду! – с ужасом воскликнула девица. – У меня нет причины спешно выходить замуж за кого–либо.
— Что? – возмутился Владыка, – А потеря невинности для тебя не повод выйти замуж?
— Я могу все объяснить, – выступил опять блондин, но стушевался под взглядом Владыки и тихо добавил, – если позволите.
— Все, хватит с меня! Думаете, у меня много свободного времени, и я от нечего делать трачу его на вас? Чтобы впредь неповадно было другим, жениться на таких вот девушках будет не тот, кто обесчестил, а другой участник этой непотребной игры! – повернувшись к девушке, Владыка произнес. – Ты выйдешь замуж вот за этого!
Мужчина, взяв за руку Ясну, толкнул ее к «поэту», тот неосознанно поймал в объятия неожиданно прилетевшую к нему девушку. Она быстро выпуталась из сильных рук, «поэт», опомнившись, тоже поспешно отодвинулся и, презрительно скривив губы, стряхнул с камзола невидимую пылинку.
Глядя на все это, Владыка усмехнулся, затем поднял руки и сделал замысловатый пас. В комнате заметно похолодало, и часть стены превратилась в мутное, белесое зеркало, в глубине которого появлялись и таяли тени. Девушка, испуганно икнув, прикрыла рот ладошкой, «поэт» очередной раз окатил ее ненавидящим взглядом.
— Все ждут нашего возвращения, и никто никуда не уходит, – приказал Владыка.
Он кивнул «поэту» на клубящееся туманом зеркало, тот отрицательно покачал головой.
— Быстро! Взял невесту на руки и шагнул в «зеркало» перехода – прорычал Владыка. – Не заставляй меня делать то, что тебе очень не понравится!
Ошеломленная девушка, не отводя взгляда от страшного зеркала, стала пятиться к выходу из гостиной. Она уже достигла цели и нащупала за своей спиной ручку двери, когда «поэт», мгновенно переместившись, схватил ее за плечо и, грубо дернув на себя, подхватил на руки, сделал несколько шагов, и ввалился в зеркало под оглушительный визг испуганной девушки. Вслед за ним шагнул Владыка, подобрав оброненную сорочку.
***
В туманном зеркале девушке показалось, что ее распылили на мелкие кусочки, потом собрали, встряхнули, чтобы все встало на свои места и отпустили. Но странно, боли она не испытала, были только неприятные странные ощущения.
— Я чуть не оглох, – услышала она, – можно было не орать так пронзительно?! И открывай уже глаза!
Ясна, открыв глаза, ошеломленно смотрела в лицо молодого человека. С трудом до девушки дошло, что ее держит на руках тот, за кого собираются выдать замуж. Серые прозрачные глаза «поэта» смотрели холодно, четко очерченные красивые губы кривила презрительная усмешка. Он поставил ее на ноги, девушка ухватилась за его камзол, не желая отпускать. Но молодой человек, не церемонясь, грубо отцепил ее руки и отступил на шаг.
Ясна огляделась – горизонт заполняла темная синь воды, граничащая с затянутым сизыми тучами небом. Они стояли на продуваемом ветром утесе, на самом краю находилась, по всей видимости, маленькая часовня. По крайней мере, такую трактовку вызвало у нее это каменное сооружение, в виде перевернутого сплюснутого бокала с деревянной дверью посередине и несколькими ступенями, ведущими к ней. Где–то внизу, под утесом, рокотали волны, холодный ветер был насыщен соленой влагой. Девушка, скукожившись от холода, пыталась удержать взметнувшийся подол платья, и с ужасом смотрела на не исчезнувшее зеркало, мерцающее недалеко от них. Она вскрикнула от неожиданности – оттуда вышел Владыка. Зеркало за спиной мужчины стало быстро таять и исчезло. Владыка посмотрел на девушку, пытавшуюся справиться с ледяным ветром, который трепал ее юбку и волосы.
— Стыдись, Амьер, – возмутился Владыка, – девушка совсем замерзла!
«Теперь хоть знаю, как его зовут, – подумала невесело девушка, – а то выдадут замуж и не буду знать, как к нему обращаться».
Молодой человек снял с себя камзол, нагретый горячим молодым телом, и накинул на плечи девушки, оставшись в белоснежной рубашке. Он недовольно поморщился в ответ на благодарную улыбку девушки, проворно надевающую его одежду. Тяжело вздохнув, Амьер помог девушке подвернуть длинные для нее рукава камзола.
— Держи, – протянул Владыка девушке сорочку, – не теряй, она тебе пригодится, когда будешь выходить замуж.
Девушка, смутившись, взяла скомканные кружева и засунула под одолженный камзол. Амьер мрачно проследил за этим.
— Ну что же, пройдемте, – Владыка кивнул в сторону часовни, – жених, обнимай невесту и веди к алтарю. Возражений не желаю слышать, не злите меня!
Ясна вздрогнула от неприкрытой угрозы в тоне мужчины. Во что она вляпалась?! Похоже, чтобы она ни сказала, чтобы ни сделала, ничего это не изменит!
Ясна сделала несколько шагов вслед за мужчинами и сорочка выпала из-под камзола, девушка переступила через нее. Амьер ничего не заметил, подняв подбородок и сдвинув брови, он не оглядываясь, сосредоточенно шел за Владыкой. Ну и ладно, она не станет поднимать то, что упало! Подхватив развевающийся подол, Ясна побежала догонять мужчин, оставаться одной на этом утесе ей не очень-то хотелось.
Ветер подхватил невесомое кружево сорочки и унес неизвестно куда.
Они поднялись по ступенькам на крыльцо, где с трудом поместились втроем, Владыка толкнул дверь и открыл ее. Их встретила абсолютная тишина и темнота, даже дневной свет не пробивался в открытую дверь сквозь густую тьму. Ясна невольно прижалась к Амьеру, он поморщился, но не оттолкнул, а невесомо обнял за плечи.
— И что застыли, – раздался голос Владыки, – входите.
Амьер шагнул внутрь вместе с сопротивляющейся девушкой. Владыка закрыл за их спиной дверь. Испуганная девушка, вцепившись в жениха, боялась дышать, ей казалось, что тишина и темнота угрожающие и враждебные.
Где–то в глубине часовни появился неуверенный слабый огонек, вслед за ним появились еще огоньки. Вот уже стало видно, что это зажигались свечи, установленные на расположенных ярусами узких полках в виде лесенок вдоль стен.
Девушка с настороженностью разглядывала теперь уже ярко освещенную часовню. Она, когда они стояли на утесе, смотрелась маленькой, но внутри неожиданно оказалась очень просторной, в несколько раз больше, чем должна бы быть. Гладкие, белые стены были разрисованы странными, неизвестными Ясне знаками, эти знаки различных расцветок в свете свечей, казалось, дрожали и двигались.
