Тихо, спокойно, никакой суеты. То, что нужно, чтобы прийти в гармонию с собственными расшатанными нервами. Последний месяц он дневал и ночевал на работе, и отдых был просто необходим.
Встряхнувшись, Стеван направился к виднеющемуся вдалеке склону. Пару часов он точно мог кататься в свое удовольствие. И он с азартом забрался на крутую горку.
…Когда при спуске с очередного склона дорогу перегородила крупная мохнатая фигура в белом, будто поднявшись из сугроба, Шешель резко затормозил. Но он слишком разогнался, чтобы уйти от столкновения. Удар вышел такой силы, что следователь сбил неизвестного с ног, и они вдвоем покатились по снегу. Раздался треск – лыжа переломилась пополам.
«Йети» очухался первым. Дыхнул на него перегаром, зыркнул черными глазами из-под мехового капюшона. Перекошенное лицо со шрамом на всю щеку – вот и всё, что успел заметить Шешель перед тем, как ему прилетело кулаком в лицо, со смачным хрустом свернув нос. Последнее, что запомнил Стеван – алые капли, брызгами осевшие на снегу.
«Лихо я вчера перепил», – первым делом подумал следователь, очнувшись в домике от головной боли. Тело затекло от лежания в неудобной позе, лицо онемело, и мужчина изрядно подмерз. Деревянный потолок мотался из стороны в сторону вместе с лампочкой, тускло освещавшей скудную обстановку. Запоздало пришло понимание, что на гостевой домик это обиталище нисколько не походит, да и связанные руки за спиной – вряд ли инициатива Чары.
Шешель извернулся, насколько позволяло его бедственное положение, и огляделся. У старой печи сидел сгорбленный человек в белой шубе, вытянув к огню руки с застарелыми шрамами. На левой руке не хватало двух пальцев, и, заметив уродство, Стеван вспомнил, почему «йети» показался ему знаком: в конторе вторую неделею висело объявление о розыске сбежавшего преступника. Кажется, его называли Трехпалым. Вот, значит, где он решил схорониться…
Услышав, что пленник зашевелился, похититель повернулся к нему.
– День добрый, господин сыщик. Не замерз?
Шешель выругался и дернулся, пытаясь освободить руки, но связали его на совесть.
– Ну, ежели замерзнешь, не обессудь. Дров тут маловато, а сидеть нам долго, – крякнул преступник, разведя руками. В отличие от Стевана, у которого даже шапку отобрали, что уж говорить о перчатках, Трехпалый был укутан по самый нос.
– Что тебе нужно?
– Уехать хочу, – похититель мечтательно улыбнулся, глядя на огонь. – Домик завести, кур, жену красивую. А ваши не пускают, – он покосился на следователя. – Может, с тобой отпустят. Как думаешь, а?
– Не надейся, из-за меня на сделку с бандитом никто не пойдет.
– Брось, Шешель, ты себя недооцениваешь. О тебе вся преступная братия знает, а это дорогого стоит. А твои не согласятся, я с нашими ребятами свяжусь – уж они-то не упустят возможности отыграться! Глядишь, и мне помогут на радостях. – Трехпалый подбросил в камин еще одно полешко и, кряхтя, поднялся. Подошел. В руке у бандита блеснул нож, и Стеван невольно напрягся, хотя понимал – похитителю он нужен живым.
Живым-то живым, но насколько здоровым? Когда бандит заставил его развернуться и с силой надавил на руку, Шешель попрощался с собственным пальцем. Пару раз за службу он встречал подобные «подарки» от похитителей: части тела похищенного, присланные отчаявшейся родне, повергали в панику и заставляли подчиняться самым абсурдным приказам!
Но вместо травмы преступник отщелкнул его обручальный браслет.
– Да не дергайся ты так, мне пока и волос хватит. Палец на второе послание оставим, – он помахал перед его носом браслетом, а затем резким движением отхватил прядь на макушке.
– Пойду отправлю подарочек. Никуда не уходи, – издевательски добавил он и вышел, громко хлопнув дверью.
Ждать возвращения Трехпалого Стеван, естественно, не стал. Главное проблемой оставались веревки, но и от них можно было избавиться, да хоть выбив себе из сустава большой палец. Сейчас главное выбраться, а разбираться с последствиями он будет позже.
Шешель завозился, выбирая удобное положение, и приготовился к неминуемой боли, но тут дверь снова скрипнула, на этот раз тихонько.
– Д-дядя, в-вы з-здесь? – раздался негромкий дрожащий голосок, и Стеван замер, не веря своим ушам.
Пришлось поверить. Данька, весь замерзший до посинения, проскользнул в дом и торопливо подскочил к нему. Дрожал он от холода, а не страха, и вид окровавленного следователя его нисколько не напугал.
– Ты что тут забыл?
– Я-я з-за в-вами п-поехал. Т-тихонько, н-не м-мешал. А п-потом т-тот д-дядя в-вас у-ударил, и я-я п-проследил. В-вы к-как? У-у в-вас к-кровь…
«И нос, похоже, сломан», – про себя договорил Стеван и вздохнул. Не хотелось признавать, но это был первый раз, когда он искренне радовался мальчишке. Пусть и стоило сделать ему втык дома за самовольную прогулку.
– Жить буду. Помоги разрезать веревку. Посмотри, на столе или в шкафу наверняка есть что-нибудь острое.
– Здесь только ложки, – немного отогревшись, Данька снова заговорил без заиканий. Шешель слышал, как он грохочет отодвигаемыми ящиками, но всё без толку.
– Вспомнил! – вдруг воскликнул он и выскочил на улицу, чтобы вернуться спустя минуту с устрашающего вида колуном.
Заточен топор был так себе, веревка поддавалась медленно, и пару раз мальчишка, не удержавшись, проехал ему по рукам. Хирургическое вмешательство, отложенное Трехпалым, вполне мог доделать Данька, оттяпав ему полруки! Но наконец он расправился с веревками, и Стеван растер затекшие запястья.
– А теперь мы будем ловить бандита? – наивно уточнил Данька.
Мужчина замер у порога. Бросить мальчишку одного он не мог, оставить в доме тоже.
Вопрос разрешил случай. Дверь резко распахнулась, и в дом, пригибаясь из-за низкого проема, зашел Трехпалый.
– Я тут вспомнил, что забыл… – что именно он забыл, бандит договорить не успел, уставившись на освободившегося Шешеля и ребенка. Что-то просчитал у себя в голове, покосился на лежащий рядом со следователем топор. Длилось всё это не дольше пары мгновений, а затем бандит бросился прочь.
– Сиди здесь! – крикнул Стеван Даньке и кинулся следом.
На этот раз он сбил Трехпалого с ног целенаправленно, и они полетели в снег, мутузя друг друга по-простому, кулаками. Вот только если бандит бил с огромной силой, но без долгих размышлений, то Шешель предпочел пропустить пару-тройку ударов, чтобы в ответ одним резким движением нажать на нужные точки и вырубить громилу. Едва успел увернуться, чтобы не оказаться придавленным грузным телом. По его прикидкам Трехпалый до вечера должен был проваляться без сознания.
Шешель, пошатываясь, поднялся, пытаясь вытереть кровь с разбитой губы. Свой обручальный браслет он вытащил у бандита из кармана и нацепил обратно на руку.
– Ух! Как вы его! – восхищенно донеслось с порога. – Дядя Стей, а меня вы так научите?
– Угу, – машинально согласился Стеван, спохватился, на что подписался, услышав радостный крик, но посмотрев в сияющие глаза мальчишки, просто не смог сказать «нет».
За сломанные лыжи сторожу пришлось заплатить полную цену, не помог ни устрашающий вид окровавленного мужчины, ни неподвижно лежащий на санях «йети». В отличие от Трехпалого, повторять ошибку и оставлять бандита без присмотра он не собирался. Хорошо, в доме нашлись старые сани, на которые можно было сгрузить бессознательное тело, а лыжи неудачливого похитителя Шешель забрал себе.
– Вот-те поворот, – старик, узнав, что йети оказался сбежавшим бандитом, разрешил воспользоваться телефоном, и Стеван набрал участок, чтобы парни подъехали и забрали преступника.
Солнце стояло в зените, когда они с Данькой вернулись в снятый домик. Мальчишка тут же бросился к матери – Майя волновалась, пусть и знала, что он умчался за обожаемым дядей. Успокоилась, только убедившись, что сын не пострадал.
Стоит ли говорить, какую реакцию вызвал у Чары и друзей вид Шешеля?
Выпытав подробности случившегося, Май попытался настоять на немедленном возвращении в город и посещении врача, и следователю с трудом удалось его отговорить. Да, Трехпалый испортил ему полдня отдыха, но впереди было полутора суток, и проводить их в больнице Стеван не жаждал. Нос, к счастью, оказался не сломан, а снега вокруг было предостаточно, чтобы приложить к расплывающимся синякам.
Тем более, все выпавшие невзгоды стоили того, чтобы после попасть в заботливые руки Чары. Она была особенно напориста в ту ночь, целуя его с отчаянной нежностью, осознав, что в очередной раз могла потерять любимого мужа.
– Стей, о чем ты думаешь? – прижавшись к нему, словно он мог исчезнуть, спросила Чара, вырисовывая круги на его груди. Он поймал ее ладонь и поднес к губам.
Эти выходные задались совсем не так, как они планировали. Но мирные посиделки с друзьями были неплохи, нашлось, что вспомнить, особенно в свете последних событий. И приключения Недичей, и их с Чарой свидания под прикрытием. Даже Данька притих, слушая разговоры взрослых, и Стеван пару раз поймал себя на мысли, что мальчишка не так уж сильно мешает. А неприятности – они были, есть и будут!
– Семь лет. Кажется, с семи лет они вполне терпимые. Надо будет только продержаться, – задумчиво произнес он. Хотя с ромальскими корнями его жены, помноженными на его характер, можно смело накидывать еще пару лет.
Но теперь Шешель был готов их подождать.
КОНЕЦ
За арт к обложке огромное спасибо художнице Даше Швейдель, а за дизайн Софье Потоцкой.
Выражаю благодарность Василию Короткову за помощь в вычитке и редактировании текста, а также Дарье Кузнецовой – за разрешение на "мучения" персонажа!
Прим.: пол и имя ребенка четы Недичей даны Дарьей Кузнецовой. Так что считайте спойлером:)
"Шешель и Шельма": https://prodaman.ru/Darya-Kuznecova/books/Sheshel-i-shelma
"Чистый лист": https://prodaman.ru/Darya-Kuznecova/books/Chistyj-list
Встряхнувшись, Стеван направился к виднеющемуся вдалеке склону. Пару часов он точно мог кататься в свое удовольствие. И он с азартом забрался на крутую горку.
…Когда при спуске с очередного склона дорогу перегородила крупная мохнатая фигура в белом, будто поднявшись из сугроба, Шешель резко затормозил. Но он слишком разогнался, чтобы уйти от столкновения. Удар вышел такой силы, что следователь сбил неизвестного с ног, и они вдвоем покатились по снегу. Раздался треск – лыжа переломилась пополам.
«Йети» очухался первым. Дыхнул на него перегаром, зыркнул черными глазами из-под мехового капюшона. Перекошенное лицо со шрамом на всю щеку – вот и всё, что успел заметить Шешель перед тем, как ему прилетело кулаком в лицо, со смачным хрустом свернув нос. Последнее, что запомнил Стеван – алые капли, брызгами осевшие на снегу.
***
«Лихо я вчера перепил», – первым делом подумал следователь, очнувшись в домике от головной боли. Тело затекло от лежания в неудобной позе, лицо онемело, и мужчина изрядно подмерз. Деревянный потолок мотался из стороны в сторону вместе с лампочкой, тускло освещавшей скудную обстановку. Запоздало пришло понимание, что на гостевой домик это обиталище нисколько не походит, да и связанные руки за спиной – вряд ли инициатива Чары.
Шешель извернулся, насколько позволяло его бедственное положение, и огляделся. У старой печи сидел сгорбленный человек в белой шубе, вытянув к огню руки с застарелыми шрамами. На левой руке не хватало двух пальцев, и, заметив уродство, Стеван вспомнил, почему «йети» показался ему знаком: в конторе вторую неделею висело объявление о розыске сбежавшего преступника. Кажется, его называли Трехпалым. Вот, значит, где он решил схорониться…
Услышав, что пленник зашевелился, похититель повернулся к нему.
– День добрый, господин сыщик. Не замерз?
Шешель выругался и дернулся, пытаясь освободить руки, но связали его на совесть.
– Ну, ежели замерзнешь, не обессудь. Дров тут маловато, а сидеть нам долго, – крякнул преступник, разведя руками. В отличие от Стевана, у которого даже шапку отобрали, что уж говорить о перчатках, Трехпалый был укутан по самый нос.
– Что тебе нужно?
– Уехать хочу, – похититель мечтательно улыбнулся, глядя на огонь. – Домик завести, кур, жену красивую. А ваши не пускают, – он покосился на следователя. – Может, с тобой отпустят. Как думаешь, а?
– Не надейся, из-за меня на сделку с бандитом никто не пойдет.
– Брось, Шешель, ты себя недооцениваешь. О тебе вся преступная братия знает, а это дорогого стоит. А твои не согласятся, я с нашими ребятами свяжусь – уж они-то не упустят возможности отыграться! Глядишь, и мне помогут на радостях. – Трехпалый подбросил в камин еще одно полешко и, кряхтя, поднялся. Подошел. В руке у бандита блеснул нож, и Стеван невольно напрягся, хотя понимал – похитителю он нужен живым.
Живым-то живым, но насколько здоровым? Когда бандит заставил его развернуться и с силой надавил на руку, Шешель попрощался с собственным пальцем. Пару раз за службу он встречал подобные «подарки» от похитителей: части тела похищенного, присланные отчаявшейся родне, повергали в панику и заставляли подчиняться самым абсурдным приказам!
Но вместо травмы преступник отщелкнул его обручальный браслет.
– Да не дергайся ты так, мне пока и волос хватит. Палец на второе послание оставим, – он помахал перед его носом браслетом, а затем резким движением отхватил прядь на макушке.
– Пойду отправлю подарочек. Никуда не уходи, – издевательски добавил он и вышел, громко хлопнув дверью.
Ждать возвращения Трехпалого Стеван, естественно, не стал. Главное проблемой оставались веревки, но и от них можно было избавиться, да хоть выбив себе из сустава большой палец. Сейчас главное выбраться, а разбираться с последствиями он будет позже.
Шешель завозился, выбирая удобное положение, и приготовился к неминуемой боли, но тут дверь снова скрипнула, на этот раз тихонько.
– Д-дядя, в-вы з-здесь? – раздался негромкий дрожащий голосок, и Стеван замер, не веря своим ушам.
Пришлось поверить. Данька, весь замерзший до посинения, проскользнул в дом и торопливо подскочил к нему. Дрожал он от холода, а не страха, и вид окровавленного следователя его нисколько не напугал.
– Ты что тут забыл?
– Я-я з-за в-вами п-поехал. Т-тихонько, н-не м-мешал. А п-потом т-тот д-дядя в-вас у-ударил, и я-я п-проследил. В-вы к-как? У-у в-вас к-кровь…
«И нос, похоже, сломан», – про себя договорил Стеван и вздохнул. Не хотелось признавать, но это был первый раз, когда он искренне радовался мальчишке. Пусть и стоило сделать ему втык дома за самовольную прогулку.
– Жить буду. Помоги разрезать веревку. Посмотри, на столе или в шкафу наверняка есть что-нибудь острое.
– Здесь только ложки, – немного отогревшись, Данька снова заговорил без заиканий. Шешель слышал, как он грохочет отодвигаемыми ящиками, но всё без толку.
– Вспомнил! – вдруг воскликнул он и выскочил на улицу, чтобы вернуться спустя минуту с устрашающего вида колуном.
Заточен топор был так себе, веревка поддавалась медленно, и пару раз мальчишка, не удержавшись, проехал ему по рукам. Хирургическое вмешательство, отложенное Трехпалым, вполне мог доделать Данька, оттяпав ему полруки! Но наконец он расправился с веревками, и Стеван растер затекшие запястья.
– А теперь мы будем ловить бандита? – наивно уточнил Данька.
Мужчина замер у порога. Бросить мальчишку одного он не мог, оставить в доме тоже.
Вопрос разрешил случай. Дверь резко распахнулась, и в дом, пригибаясь из-за низкого проема, зашел Трехпалый.
– Я тут вспомнил, что забыл… – что именно он забыл, бандит договорить не успел, уставившись на освободившегося Шешеля и ребенка. Что-то просчитал у себя в голове, покосился на лежащий рядом со следователем топор. Длилось всё это не дольше пары мгновений, а затем бандит бросился прочь.
– Сиди здесь! – крикнул Стеван Даньке и кинулся следом.
На этот раз он сбил Трехпалого с ног целенаправленно, и они полетели в снег, мутузя друг друга по-простому, кулаками. Вот только если бандит бил с огромной силой, но без долгих размышлений, то Шешель предпочел пропустить пару-тройку ударов, чтобы в ответ одним резким движением нажать на нужные точки и вырубить громилу. Едва успел увернуться, чтобы не оказаться придавленным грузным телом. По его прикидкам Трехпалый до вечера должен был проваляться без сознания.
Шешель, пошатываясь, поднялся, пытаясь вытереть кровь с разбитой губы. Свой обручальный браслет он вытащил у бандита из кармана и нацепил обратно на руку.
– Ух! Как вы его! – восхищенно донеслось с порога. – Дядя Стей, а меня вы так научите?
– Угу, – машинально согласился Стеван, спохватился, на что подписался, услышав радостный крик, но посмотрев в сияющие глаза мальчишки, просто не смог сказать «нет».
***
За сломанные лыжи сторожу пришлось заплатить полную цену, не помог ни устрашающий вид окровавленного мужчины, ни неподвижно лежащий на санях «йети». В отличие от Трехпалого, повторять ошибку и оставлять бандита без присмотра он не собирался. Хорошо, в доме нашлись старые сани, на которые можно было сгрузить бессознательное тело, а лыжи неудачливого похитителя Шешель забрал себе.
– Вот-те поворот, – старик, узнав, что йети оказался сбежавшим бандитом, разрешил воспользоваться телефоном, и Стеван набрал участок, чтобы парни подъехали и забрали преступника.
Солнце стояло в зените, когда они с Данькой вернулись в снятый домик. Мальчишка тут же бросился к матери – Майя волновалась, пусть и знала, что он умчался за обожаемым дядей. Успокоилась, только убедившись, что сын не пострадал.
Стоит ли говорить, какую реакцию вызвал у Чары и друзей вид Шешеля?
Выпытав подробности случившегося, Май попытался настоять на немедленном возвращении в город и посещении врача, и следователю с трудом удалось его отговорить. Да, Трехпалый испортил ему полдня отдыха, но впереди было полутора суток, и проводить их в больнице Стеван не жаждал. Нос, к счастью, оказался не сломан, а снега вокруг было предостаточно, чтобы приложить к расплывающимся синякам.
Тем более, все выпавшие невзгоды стоили того, чтобы после попасть в заботливые руки Чары. Она была особенно напориста в ту ночь, целуя его с отчаянной нежностью, осознав, что в очередной раз могла потерять любимого мужа.
– Стей, о чем ты думаешь? – прижавшись к нему, словно он мог исчезнуть, спросила Чара, вырисовывая круги на его груди. Он поймал ее ладонь и поднес к губам.
Эти выходные задались совсем не так, как они планировали. Но мирные посиделки с друзьями были неплохи, нашлось, что вспомнить, особенно в свете последних событий. И приключения Недичей, и их с Чарой свидания под прикрытием. Даже Данька притих, слушая разговоры взрослых, и Стеван пару раз поймал себя на мысли, что мальчишка не так уж сильно мешает. А неприятности – они были, есть и будут!
– Семь лет. Кажется, с семи лет они вполне терпимые. Надо будет только продержаться, – задумчиво произнес он. Хотя с ромальскими корнями его жены, помноженными на его характер, можно смело накидывать еще пару лет.
Но теперь Шешель был готов их подождать.
КОНЕЦ
***
За арт к обложке огромное спасибо художнице Даше Швейдель, а за дизайн Софье Потоцкой.
Выражаю благодарность Василию Короткову за помощь в вычитке и редактировании текста, а также Дарье Кузнецовой – за разрешение на "мучения" персонажа!
Прим.: пол и имя ребенка четы Недичей даны Дарьей Кузнецовой. Так что считайте спойлером:)
"Шешель и Шельма": https://prodaman.ru/Darya-Kuznecova/books/Sheshel-i-shelma
"Чистый лист": https://prodaman.ru/Darya-Kuznecova/books/Chistyj-list
