– Что там такое?
– Ничего страшного, – сказала я успокаивающе. – Всего лишь пиявка.
Из круглой, глубокой на вид ранки с неровными краями сочилась сукровица. Красное пятно, пока небольшое, окружало ее. Мы с Ларсом переглянулись.
– Я сделаю это, – предложил он неуверенно.
– Нет. Я сама.
Прежде чем он успел возразить, я щелчком сбила пиявку на землю, где Евгений наконец увидел ее и скривился от отвращения.
– Мерзость, – сказал он, потянувшись к укушенному месту. – И откуда только взялась! Я даже не почувствовал, как она укусила... Уна, что вы делаете?
Я отвела его руку, встала на носочки, уперевшись о его плечо, и припала губами к ране. Ощутила разбегавшийся под кожей жар, солоноватый, металлический привкус крови и другой, горький и едкий – яд еще не успел полностью разойтись. Вытянула его, сплюнула и повторила еще раз, и еще, пока горечь не исчезла.
Все это время Евгений стоял, практически не дыша. Когда я закончила и отпустила его, глубоко вздохнул и облизал губы.
– Где, говорите, водятся эти пиявки? Я не против подцепить еще парочку, – ошарашенно проговорил он.
– На вашем месте я бы поискал другой способ сорвать поцелуй. Стойте смирно, я обработаю рану, – проворчал Ларс, откупоривая аптечный флакон. Раздался резкий спиртовой запах, показавшийся здесь совершенно чужеродным. – Надеюсь, теперь вы уяснили, что в зараженной местности не следует терять бдительность ни на миг. Надо же, как не вовремя!
– Не нужно сгущать краски, – я потупилась, не в силах поднять глаз. Все выходило как-то глупо, стыдно и неуместно. – Вряд ли столь малое количество яда сможет всерьез навредить.
– Надеюсь, что так. Евгений, я призываю вас впредь быть осторожнее. Старайтесь ни к чему не прикасаться без крайней необходимости, а лучше наденьте накомарник. И следите за своими ощущениями – о малейшем недомогании сообщайте мне немедленно!
Весь следующий участок пути он развлекал нас историями о том, как в телах укушенных неизвестными насекомыми заводились черви, поедавшие несчастных изнутри. Или вздувались пузыри с личинками каких-то тварей. Или вовсе прорастали лианы и цветы...
Слушая все это, я начинала думать, что не зря успокоила сознание Евгения. После таких историй волей-неволей начнешь бояться даже дышать воздухом Той Стороны. Тем не менее, шляпу с сеткой он все-таки надел, последовав примеру Ларса. Должно быть, им было трудно и душно в застегнутом до самого горла обмундировании, особенно теперь, когда время близилось к полудню и стало заметно теплее.
Понемногу я в полной мере овладела своими чувствами, оставила ненужные мысли до лучших времен и вновь устремила внимание на окрестности. Вокруг послушно запульсировали знаки, предупреждавшие об опасности. Чем дальше мы уходили от реки, тем больше их становилось. Пока можно было спокойно пройти мимо, не приближаясь ни к одному из источников угрозы. Но долго ли еще смогу находить безопасный путь – я не знала.
Сильнее всего тревожило то, что кроме оброненной Фридой заколки не нашлось никаких следов. Я так и не почувствовала, что на Той Стороне есть кто-то из людей, хотя такое чутье развивается у проводника в первую очередь. Либо губернатор с дочерью каким-то образом вернулись в город, либо погибли, либо скрыты так хорошо, что я не чую их издалека.
Будь я одна – точно ушла бы, здесь уже никому не помочь. Но со мной ревизор, а он не оступится. Бросать его на Той Стороне сейчас было равносильно убийству – даже если я решусь пойти на это, Евгений не оставит Ларса. Другого выхода, кроме как продолжать поиски, не оставалось.
Существовало два известных мне и относительно безопасных пути на Аскестен. Один из них вел через болотистую долину, пересеченную множеством ручьев, после – сквозь густой лес и бурелом. Путь долгий, тяжелый, неприятный: болото постоянно изменялось, вынуждая всякий раз прокладывать дорогу сызнова, идти приходилось утопая в грязи по щиколотку, а если зазеваешься – увязая гораздо глубже.
Лес был мрачным, кое-где непроходимым. Колючие заросли сменялись поваленными деревьями, вынуждая петлять, обходя непролазные завалы и звериные тропы. К тому же и долина, и чаща кишели разнообразной мелкой живностью, вредоносной или просто мерзкой на вид, и для инсектофоба Ларса переход превратился бы в истинную пытку.
Второй из способов добраться до вершины на первый взгляд казался намного короче, проще и приятнее. Подняться на высокий холм, вплотную подступавший к Аскестену, а там и до самой горы рукой подать: спуститься немного и выйти едва не на середину склона, миновав перешеек между поросшим лесом глубоким оврагом и обрывом, почти отвесно уходящим вниз.
Не переход – увеселительная прогулка. Открытая местность, без зарослей, болот и острых камней под ногами, постепенный, неутомительный подъем – иди себе, любуйся пейзажем. Никому бы и в голову не пришло вместо этого лезть в чащобу, если бы не единственное, но очень неприятное препятствие.
Узкий перешеек уж больно походил на тропу, хоть ею в общем-то не был. Следуя обычной логике нетрудно догадаться, что и опасным он бывал не всегда, но я не могла знать наверняка, лишь полагаться на удачу.
– Я бы предпочел идти по нормальной дороге, чем продираться сквозь глухомань, где неизвестно какие твари водятся, – заявил Евгений, когда я посвятила их в суть дела.
– Получается, тропа вам нравится больше, потому как с караулящей ее тварью вы познакомиться успели? – язвительно переспросил Ларс.
Позволив им обсудить все между собою и всласть поупражняться в остроумии, я отвлеклась от разговора и отошла на несколько шагов. Внимательно вслушиваясь в окружающее пространство.
Тот лес, через который пролегал один из возможных маршрутов, гудел, словно потревоженный улей. Как будто кто-то до нас грубо нарушил его покой, и теперь все живое противилось новому вторжению. Казалось, даже кроны деревьев шумели и качались без ветра.
До холма было совсем близко, если повезет и ничто не собьет с пути, дойдем всего за час. Он возвышался впереди пологим склоном, сплошь поросшим рыжеватой травой, по которой легкий сквозняк время от времени гнал золотую волну. Мертвым покоем веяло с той стороны, словно от древнего кургана-захоронения. Пустое пятно среди территории, полной жизни.
– Мы можем хотя бы попытаться, – говорил Евгений. – Взглянуть, как там обстоят дела, а если пройти не получится – вернемся на другую дорогу.
– Боюсь, у нас будет лишь одна попытка, – угрюмо возразил Ларс. – Ошибок это место не прощает.
Я подошла, и они прервали спор, посмотрели выжидающе. Ларс был прав – бродить кругами возле Аскестена, ища надежный путь, вряд ли удастся. Зачастую об опасности здесь узнают тогда, когда уже не спастись, а менять намеченный курс значило упустить везение.
– Идем через холм, – решила я наконец, и никто не стал спорить. – Только теперь первой пойду я.
– Не могли бы вы предупредить, что нас там ждет? – спросил Евгений. – Чтобы я хотя бы приблизительно знал, к чему готовиться?
– Увы, я и сама не представляю. Та Сторона переменчива, и никто не в силах предсказать, как она себя поведет, – честно призналась я. – Готовиться ни к чему не нужно, лучше оставайтесь спокойным. Просто будьте внимательны и ничего не предпринимайте, пока я не разрешу.
Убедившись, что все готовы, я двинулась вперед. Через широкое, ровное поле, низкая трава на котором высохла и ломалась под сапогами, словно на отдельно взятом куске пространства долгое время стояла засуха. Но земля пружинила и хлюпала, пропитанная влагой, тут и там светлыми лужами поблескивала вода.
– Похоже, солончаки, – предположил Ларс. – Или какой-то яд. Вы не чувствуете непривычных запахов?
Я принюхалась – воздух был сухой и свежий, без подозрительных примесей. Никакой опасности по-прежнему не ощущалось, все та же пустота. Обмотав на всякий случай платками нижнюю часть лица, чтобы не надышаться испарениями, мы продолжили путь.
Свою ошибку я осознала слишком поздно. Вряд ли это был яд, скорее, неведомое излучение или что-то вроде. Мы ничего не видели и не ощущали, просто с каждым шагом накатывала слабость, сперва неуловимая, но все сильнее окутывавшая тело, давившая на плечи.
– Здесь все мертвое, – глухо сказал Евгений, идущий следом. – Как будто что-то высасывает жизнь.
Я прибавила шаг, стремясь скорее преодолеть неприятный участок, но чем дальше, тем тяжелее становилось. Поворачивать обратно было поздно, и я снова вспомнила слова Ларса. У нас всего одна попытка. Если не успеем вырваться из этой ловушки, сил, чтобы вернуться, не останется.
Впрочем, у меня их уже было немного. Как ни старалась не показывать этого и держать спину прямо, выходило не особенно убедительно. Ноги с трудом отрывались от земли, и вот я споткнулась, потом еще раз, качнулась и чудом удержала равновесие.
Евгений догнал меня и пошел рядом, придерживая под руку. Это нарушало правила, но возражать я не стала, поблагодарила вполголоса. Ларс тоже ничего не сказал – судя по натужному хрипловатому дыханию, ему приходилось тяжело.
Проклятый склон маячил перед глазами, словно дразня. Совсем рядом, но мы почти не двигались вперед, впустую перебирая ногами. Я посмотрела вниз, отчего голова закружилась, и пришлось вцепиться в своего спутника. Нет, мы все-таки двигались, причем довольно быстро, но при этом приближались к цели несоразмерно долго. Пересохшее от нехватки воздуха горло сжалось от отчаяния. Я ошиблась, выбрала неверную дорогу.
– Уна, вы как, держитесь? – спросил Евгений одышливо. Видимо, на моем лице отразились эмоции. – Обопритесь на меня, будет легче. Я бы понес вас на руках, но, боюсь, уроню, что-то я устал немного.
– Ничего, – с трудом просипела я, кладя руку ему на плечо. – Дойдем. Должны дойти.
– Впереди трава живая, – голос Ларса раздался прямо за спиной. Не отстает. Это хорошо. – Еще немного осталось, терпите.
Мы терпели. Рвались вперед, как сквозь толщу густого киселя, и все-таки сумели, выбрались, пересекли невидимую границу. Мгновенно стало легче дышать, а с плеч словно сняли тяжелые мешки, но я не позволила остановиться. Только когда добрела до места, где среди камней росли мохнатые желтые цветы, наполнявшие воздух приторной сладостью, и над ними вились насекомые, разрешила сделать привал.
Не сговариваясь, мы плашмя повалились на землю. Небо над головой неожиданно распахнулось бездонной синью – пока мы ковыляли по мертвому полю, тучи рассеялись, а я и не заметила. Лежа между Евгением и Ларсом, едва не соприкасаясь плечами, я смотрела в это небо сквозь ресницы и наслаждалась покоем.
– Впервые вижу, чтобы зараженная территория была настолько безжизненной, – сказал ревизор, сдерживая зевоту. – Обычно на ней шага некуда ступить – везде что-то копошится...
Он был прав. Это сухое поле казалось отдельным, нездешним, совершенно неуместным. Чужеродное внутри чужеродного... Я сама ни разу не встречала подобного, ведь на него получилось набрести только случайно. Разве можно учуять то, что отнимает все чувства?
– Сдается мне, это поле не имеет отношения к тому, что вы называете “заражением”, – пробормотала я. Разговаривать было лень, и мой собеседник тоже замолчал. – Ларс? Вы задремали? Здесь не стоит спать, прошу вас, говорите!
– О чем же вы желаете беседовать? – сонно произнес он.
С другой стороны раздавалось мерное дыхание Евгения. Глаза закрывались сами собой, будто на веки положили что-то тяжелое. Монеты. Как кладут их на глаза покойникам... Если уснем, умрем. Собрав остатки сил, я рывком заставила себя сесть, потерла лицо, приходя в чувство. Убрала ладони и заметила какое-то движение впереди, у дальнего края поля.
В ярком солнечном свете многочисленные лужи ослепительно блестели, над землей дрожало прозрачное жаркое марево. Три фигуры, бредущие прочь, выглядели черными плоскими силуэтами. Люди? Откуда они здесь?
Я вскочила на ноги и устремила к ним все свое внимание, но не чувствовала присутствия, будто передо мною были миражи. Вид их показался до странного знакомым. Двое мужчин и девушка с длинными волосами, свободно рассыпавшимися за спиной. На миг они ступили туда, где отблеск воды не слепил, мешая смотреть, и у меня не осталось сомнений.
Не отводя взгляда, я растолкала своих товарищей, что далось нелегко – оба успели погрузиться в глубокий сон. Растерянные, вялые, они поднялись, даже в полудреме помня, что неприлично валяться при даме, посмотрели туда, куда я показывала, и мгновенно пришли в себя.
– Это же... мы? – прошептал Евгений.
Я кивнула. Умом понимая, что этого совершенно не может быть, наверняка какие-то эффекты странного поля или вовсе некие твари научились принимать чужой облик. Но сердце верило глазам, колотясь, как бешеное. Мне стало страшно, хотя “мы” не делали ничего угрожающего. Просто шли прочь по полю, неторопливо, но при этом легко, не выказывая признаков усталости, словно прогуливаясь.
– Может окликнуть их? Вернее, нас? – то ли Евгений еще не полностью проснулся, то ли на него действовал эффект моего внушения, но он совершенно не испугался. Напротив, в голосе звучало любопытство.
– Ни в коем случае! – зашипел Ларс. – Не вздумайте привлекать внимание, а лучше и вовсе лечь и затаиться.
Сожалея, что такая хорошая мысль пришла на ум не мне, я послушалась его совета и улеглась на живот, жестом веля Евгению сделать то же самое. Выглядывая из-за камней, мы смотрели вслед своим двойникам, пока те не скрылись из вида, слившись с опушкой далекого леса.
– Я полагаю, все дело в ядовитых испарениях, и никакой мистики здесь нет, – веско заявил Ларс. Несмотря на уверенный тон, он сидел как на иголках и не сводил глаз с пустоши, на которую отсюда открывался прекрасный обзор.
– Допустим, это действительно была галлюцинация. Но как вы тогда объясните тот факт, что видения у каждого из нас абсолютно идентичны, вплоть до мелочей? – парировал Евгений.
Он имел привычку живо жестикулировать, когда горячился, и сейчас Ларс покосился на него неодобрительно, сразу же переведя взгляд обратно на пустошь.
Вопреки собственным утверждениям, он опасался чего-то и с видимым нетерпением ждал, когда мы наконец двинемся дальше. То и дело поглядывал на вершину холма, явно желая скорее перевалить за нее и исчезнуть из вида для существ, обитавших в поле и в лесу за ним.
Но я решительно настояла на отдыхе. Мы потеряли много сил, преодолевая ловушку, а впереди еще ждал перешеек, так подозрительно напоминавший тропу. Идти туда измученными было бы непростительно глупым поступком и могло стоить жизни каждому из нас, если не всем сразу.
Потому я отвела свою команду подальше от края мертвой земли, и где-то на середине длинного пологого склона устроила привал. Мы расстелили плащи и улеглись, греясь на солнце. Если бы кто-то задумал вздремнуть, я бы не стала мешать, напротив, была бы рада, что он как следует восстановит силы, но стоило отдалиться от пустоши, как сонливость будто рукой сняло.
– Не забывайте, мой друг, о необычных способностях нашей спутницы, – продолжал тем временем Ларс. – Которые вы имели возможность испытать на себе.
– Уж не думаете ли вы, будто это я наслала на вас видения? – вмешалась я в разговор. – Хорошего же вы обо мне мнения! Вот только для чего, по-вашему, мне понадобилось такое проделывать, не потрудитесь ли объяснить?
– Ничего страшного, – сказала я успокаивающе. – Всего лишь пиявка.
Из круглой, глубокой на вид ранки с неровными краями сочилась сукровица. Красное пятно, пока небольшое, окружало ее. Мы с Ларсом переглянулись.
– Я сделаю это, – предложил он неуверенно.
– Нет. Я сама.
Прежде чем он успел возразить, я щелчком сбила пиявку на землю, где Евгений наконец увидел ее и скривился от отвращения.
– Мерзость, – сказал он, потянувшись к укушенному месту. – И откуда только взялась! Я даже не почувствовал, как она укусила... Уна, что вы делаете?
Я отвела его руку, встала на носочки, уперевшись о его плечо, и припала губами к ране. Ощутила разбегавшийся под кожей жар, солоноватый, металлический привкус крови и другой, горький и едкий – яд еще не успел полностью разойтись. Вытянула его, сплюнула и повторила еще раз, и еще, пока горечь не исчезла.
Все это время Евгений стоял, практически не дыша. Когда я закончила и отпустила его, глубоко вздохнул и облизал губы.
– Где, говорите, водятся эти пиявки? Я не против подцепить еще парочку, – ошарашенно проговорил он.
– На вашем месте я бы поискал другой способ сорвать поцелуй. Стойте смирно, я обработаю рану, – проворчал Ларс, откупоривая аптечный флакон. Раздался резкий спиртовой запах, показавшийся здесь совершенно чужеродным. – Надеюсь, теперь вы уяснили, что в зараженной местности не следует терять бдительность ни на миг. Надо же, как не вовремя!
– Не нужно сгущать краски, – я потупилась, не в силах поднять глаз. Все выходило как-то глупо, стыдно и неуместно. – Вряд ли столь малое количество яда сможет всерьез навредить.
– Надеюсь, что так. Евгений, я призываю вас впредь быть осторожнее. Старайтесь ни к чему не прикасаться без крайней необходимости, а лучше наденьте накомарник. И следите за своими ощущениями – о малейшем недомогании сообщайте мне немедленно!
Весь следующий участок пути он развлекал нас историями о том, как в телах укушенных неизвестными насекомыми заводились черви, поедавшие несчастных изнутри. Или вздувались пузыри с личинками каких-то тварей. Или вовсе прорастали лианы и цветы...
Слушая все это, я начинала думать, что не зря успокоила сознание Евгения. После таких историй волей-неволей начнешь бояться даже дышать воздухом Той Стороны. Тем не менее, шляпу с сеткой он все-таки надел, последовав примеру Ларса. Должно быть, им было трудно и душно в застегнутом до самого горла обмундировании, особенно теперь, когда время близилось к полудню и стало заметно теплее.
Понемногу я в полной мере овладела своими чувствами, оставила ненужные мысли до лучших времен и вновь устремила внимание на окрестности. Вокруг послушно запульсировали знаки, предупреждавшие об опасности. Чем дальше мы уходили от реки, тем больше их становилось. Пока можно было спокойно пройти мимо, не приближаясь ни к одному из источников угрозы. Но долго ли еще смогу находить безопасный путь – я не знала.
Сильнее всего тревожило то, что кроме оброненной Фридой заколки не нашлось никаких следов. Я так и не почувствовала, что на Той Стороне есть кто-то из людей, хотя такое чутье развивается у проводника в первую очередь. Либо губернатор с дочерью каким-то образом вернулись в город, либо погибли, либо скрыты так хорошо, что я не чую их издалека.
Будь я одна – точно ушла бы, здесь уже никому не помочь. Но со мной ревизор, а он не оступится. Бросать его на Той Стороне сейчас было равносильно убийству – даже если я решусь пойти на это, Евгений не оставит Ларса. Другого выхода, кроме как продолжать поиски, не оставалось.
Глава 6.2
Существовало два известных мне и относительно безопасных пути на Аскестен. Один из них вел через болотистую долину, пересеченную множеством ручьев, после – сквозь густой лес и бурелом. Путь долгий, тяжелый, неприятный: болото постоянно изменялось, вынуждая всякий раз прокладывать дорогу сызнова, идти приходилось утопая в грязи по щиколотку, а если зазеваешься – увязая гораздо глубже.
Лес был мрачным, кое-где непроходимым. Колючие заросли сменялись поваленными деревьями, вынуждая петлять, обходя непролазные завалы и звериные тропы. К тому же и долина, и чаща кишели разнообразной мелкой живностью, вредоносной или просто мерзкой на вид, и для инсектофоба Ларса переход превратился бы в истинную пытку.
Второй из способов добраться до вершины на первый взгляд казался намного короче, проще и приятнее. Подняться на высокий холм, вплотную подступавший к Аскестену, а там и до самой горы рукой подать: спуститься немного и выйти едва не на середину склона, миновав перешеек между поросшим лесом глубоким оврагом и обрывом, почти отвесно уходящим вниз.
Не переход – увеселительная прогулка. Открытая местность, без зарослей, болот и острых камней под ногами, постепенный, неутомительный подъем – иди себе, любуйся пейзажем. Никому бы и в голову не пришло вместо этого лезть в чащобу, если бы не единственное, но очень неприятное препятствие.
Узкий перешеек уж больно походил на тропу, хоть ею в общем-то не был. Следуя обычной логике нетрудно догадаться, что и опасным он бывал не всегда, но я не могла знать наверняка, лишь полагаться на удачу.
– Я бы предпочел идти по нормальной дороге, чем продираться сквозь глухомань, где неизвестно какие твари водятся, – заявил Евгений, когда я посвятила их в суть дела.
– Получается, тропа вам нравится больше, потому как с караулящей ее тварью вы познакомиться успели? – язвительно переспросил Ларс.
Позволив им обсудить все между собою и всласть поупражняться в остроумии, я отвлеклась от разговора и отошла на несколько шагов. Внимательно вслушиваясь в окружающее пространство.
Тот лес, через который пролегал один из возможных маршрутов, гудел, словно потревоженный улей. Как будто кто-то до нас грубо нарушил его покой, и теперь все живое противилось новому вторжению. Казалось, даже кроны деревьев шумели и качались без ветра.
До холма было совсем близко, если повезет и ничто не собьет с пути, дойдем всего за час. Он возвышался впереди пологим склоном, сплошь поросшим рыжеватой травой, по которой легкий сквозняк время от времени гнал золотую волну. Мертвым покоем веяло с той стороны, словно от древнего кургана-захоронения. Пустое пятно среди территории, полной жизни.
– Мы можем хотя бы попытаться, – говорил Евгений. – Взглянуть, как там обстоят дела, а если пройти не получится – вернемся на другую дорогу.
– Боюсь, у нас будет лишь одна попытка, – угрюмо возразил Ларс. – Ошибок это место не прощает.
Я подошла, и они прервали спор, посмотрели выжидающе. Ларс был прав – бродить кругами возле Аскестена, ища надежный путь, вряд ли удастся. Зачастую об опасности здесь узнают тогда, когда уже не спастись, а менять намеченный курс значило упустить везение.
– Идем через холм, – решила я наконец, и никто не стал спорить. – Только теперь первой пойду я.
– Не могли бы вы предупредить, что нас там ждет? – спросил Евгений. – Чтобы я хотя бы приблизительно знал, к чему готовиться?
– Увы, я и сама не представляю. Та Сторона переменчива, и никто не в силах предсказать, как она себя поведет, – честно призналась я. – Готовиться ни к чему не нужно, лучше оставайтесь спокойным. Просто будьте внимательны и ничего не предпринимайте, пока я не разрешу.
Убедившись, что все готовы, я двинулась вперед. Через широкое, ровное поле, низкая трава на котором высохла и ломалась под сапогами, словно на отдельно взятом куске пространства долгое время стояла засуха. Но земля пружинила и хлюпала, пропитанная влагой, тут и там светлыми лужами поблескивала вода.
– Похоже, солончаки, – предположил Ларс. – Или какой-то яд. Вы не чувствуете непривычных запахов?
Я принюхалась – воздух был сухой и свежий, без подозрительных примесей. Никакой опасности по-прежнему не ощущалось, все та же пустота. Обмотав на всякий случай платками нижнюю часть лица, чтобы не надышаться испарениями, мы продолжили путь.
Свою ошибку я осознала слишком поздно. Вряд ли это был яд, скорее, неведомое излучение или что-то вроде. Мы ничего не видели и не ощущали, просто с каждым шагом накатывала слабость, сперва неуловимая, но все сильнее окутывавшая тело, давившая на плечи.
– Здесь все мертвое, – глухо сказал Евгений, идущий следом. – Как будто что-то высасывает жизнь.
Я прибавила шаг, стремясь скорее преодолеть неприятный участок, но чем дальше, тем тяжелее становилось. Поворачивать обратно было поздно, и я снова вспомнила слова Ларса. У нас всего одна попытка. Если не успеем вырваться из этой ловушки, сил, чтобы вернуться, не останется.
Впрочем, у меня их уже было немного. Как ни старалась не показывать этого и держать спину прямо, выходило не особенно убедительно. Ноги с трудом отрывались от земли, и вот я споткнулась, потом еще раз, качнулась и чудом удержала равновесие.
Евгений догнал меня и пошел рядом, придерживая под руку. Это нарушало правила, но возражать я не стала, поблагодарила вполголоса. Ларс тоже ничего не сказал – судя по натужному хрипловатому дыханию, ему приходилось тяжело.
Проклятый склон маячил перед глазами, словно дразня. Совсем рядом, но мы почти не двигались вперед, впустую перебирая ногами. Я посмотрела вниз, отчего голова закружилась, и пришлось вцепиться в своего спутника. Нет, мы все-таки двигались, причем довольно быстро, но при этом приближались к цели несоразмерно долго. Пересохшее от нехватки воздуха горло сжалось от отчаяния. Я ошиблась, выбрала неверную дорогу.
– Уна, вы как, держитесь? – спросил Евгений одышливо. Видимо, на моем лице отразились эмоции. – Обопритесь на меня, будет легче. Я бы понес вас на руках, но, боюсь, уроню, что-то я устал немного.
– Ничего, – с трудом просипела я, кладя руку ему на плечо. – Дойдем. Должны дойти.
– Впереди трава живая, – голос Ларса раздался прямо за спиной. Не отстает. Это хорошо. – Еще немного осталось, терпите.
Мы терпели. Рвались вперед, как сквозь толщу густого киселя, и все-таки сумели, выбрались, пересекли невидимую границу. Мгновенно стало легче дышать, а с плеч словно сняли тяжелые мешки, но я не позволила остановиться. Только когда добрела до места, где среди камней росли мохнатые желтые цветы, наполнявшие воздух приторной сладостью, и над ними вились насекомые, разрешила сделать привал.
Не сговариваясь, мы плашмя повалились на землю. Небо над головой неожиданно распахнулось бездонной синью – пока мы ковыляли по мертвому полю, тучи рассеялись, а я и не заметила. Лежа между Евгением и Ларсом, едва не соприкасаясь плечами, я смотрела в это небо сквозь ресницы и наслаждалась покоем.
– Впервые вижу, чтобы зараженная территория была настолько безжизненной, – сказал ревизор, сдерживая зевоту. – Обычно на ней шага некуда ступить – везде что-то копошится...
Он был прав. Это сухое поле казалось отдельным, нездешним, совершенно неуместным. Чужеродное внутри чужеродного... Я сама ни разу не встречала подобного, ведь на него получилось набрести только случайно. Разве можно учуять то, что отнимает все чувства?
– Сдается мне, это поле не имеет отношения к тому, что вы называете “заражением”, – пробормотала я. Разговаривать было лень, и мой собеседник тоже замолчал. – Ларс? Вы задремали? Здесь не стоит спать, прошу вас, говорите!
– О чем же вы желаете беседовать? – сонно произнес он.
С другой стороны раздавалось мерное дыхание Евгения. Глаза закрывались сами собой, будто на веки положили что-то тяжелое. Монеты. Как кладут их на глаза покойникам... Если уснем, умрем. Собрав остатки сил, я рывком заставила себя сесть, потерла лицо, приходя в чувство. Убрала ладони и заметила какое-то движение впереди, у дальнего края поля.
В ярком солнечном свете многочисленные лужи ослепительно блестели, над землей дрожало прозрачное жаркое марево. Три фигуры, бредущие прочь, выглядели черными плоскими силуэтами. Люди? Откуда они здесь?
Я вскочила на ноги и устремила к ним все свое внимание, но не чувствовала присутствия, будто передо мною были миражи. Вид их показался до странного знакомым. Двое мужчин и девушка с длинными волосами, свободно рассыпавшимися за спиной. На миг они ступили туда, где отблеск воды не слепил, мешая смотреть, и у меня не осталось сомнений.
Не отводя взгляда, я растолкала своих товарищей, что далось нелегко – оба успели погрузиться в глубокий сон. Растерянные, вялые, они поднялись, даже в полудреме помня, что неприлично валяться при даме, посмотрели туда, куда я показывала, и мгновенно пришли в себя.
– Это же... мы? – прошептал Евгений.
Я кивнула. Умом понимая, что этого совершенно не может быть, наверняка какие-то эффекты странного поля или вовсе некие твари научились принимать чужой облик. Но сердце верило глазам, колотясь, как бешеное. Мне стало страшно, хотя “мы” не делали ничего угрожающего. Просто шли прочь по полю, неторопливо, но при этом легко, не выказывая признаков усталости, словно прогуливаясь.
– Может окликнуть их? Вернее, нас? – то ли Евгений еще не полностью проснулся, то ли на него действовал эффект моего внушения, но он совершенно не испугался. Напротив, в голосе звучало любопытство.
– Ни в коем случае! – зашипел Ларс. – Не вздумайте привлекать внимание, а лучше и вовсе лечь и затаиться.
Сожалея, что такая хорошая мысль пришла на ум не мне, я послушалась его совета и улеглась на живот, жестом веля Евгению сделать то же самое. Выглядывая из-за камней, мы смотрели вслед своим двойникам, пока те не скрылись из вида, слившись с опушкой далекого леса.
Глава 6.3
– Я полагаю, все дело в ядовитых испарениях, и никакой мистики здесь нет, – веско заявил Ларс. Несмотря на уверенный тон, он сидел как на иголках и не сводил глаз с пустоши, на которую отсюда открывался прекрасный обзор.
– Допустим, это действительно была галлюцинация. Но как вы тогда объясните тот факт, что видения у каждого из нас абсолютно идентичны, вплоть до мелочей? – парировал Евгений.
Он имел привычку живо жестикулировать, когда горячился, и сейчас Ларс покосился на него неодобрительно, сразу же переведя взгляд обратно на пустошь.
Вопреки собственным утверждениям, он опасался чего-то и с видимым нетерпением ждал, когда мы наконец двинемся дальше. То и дело поглядывал на вершину холма, явно желая скорее перевалить за нее и исчезнуть из вида для существ, обитавших в поле и в лесу за ним.
Но я решительно настояла на отдыхе. Мы потеряли много сил, преодолевая ловушку, а впереди еще ждал перешеек, так подозрительно напоминавший тропу. Идти туда измученными было бы непростительно глупым поступком и могло стоить жизни каждому из нас, если не всем сразу.
Потому я отвела свою команду подальше от края мертвой земли, и где-то на середине длинного пологого склона устроила привал. Мы расстелили плащи и улеглись, греясь на солнце. Если бы кто-то задумал вздремнуть, я бы не стала мешать, напротив, была бы рада, что он как следует восстановит силы, но стоило отдалиться от пустоши, как сонливость будто рукой сняло.
– Не забывайте, мой друг, о необычных способностях нашей спутницы, – продолжал тем временем Ларс. – Которые вы имели возможность испытать на себе.
– Уж не думаете ли вы, будто это я наслала на вас видения? – вмешалась я в разговор. – Хорошего же вы обо мне мнения! Вот только для чего, по-вашему, мне понадобилось такое проделывать, не потрудитесь ли объяснить?
