… Внешние данные тени должны соответствовать данным носителя. Нет, не сходство подразумевается, просто основные признаки в описании: светлые волосы, серые глаза, прямой нос. Большего не требуется...
Так какая она, моя носительница? Я поднялась с кресла, подошла к гардеробной и приоткрыла створку зеркала. И отшатнулась — из серебристого стекла на меня смотрела... тень. Нечто серое, напоминающее своими очертаниями человека, но... именно очертаниями. Того, что я ожидала увидеть, в зеркале не было. Куда-то делась сероглазая девочка. Впрочем, я теперь не смогла бы с уверенностью утверждать, что у нее были серые глаза. Старалась, но вспомнить не получалось. Та девочка осталась во вчерашнем дне. За мной закрылась очередная дверь. Но в этот раз я ощутила сожаление. И горечь. Первое по-настоящему взрослое чувство.
С чтением тетради я справилась за полдня, но просидела в своей комнате до вечера, пытаясь справиться с накатившей тоской. Я бы поплакала, но моя горечь никак не хотела пролиться слезами.
— Значит, тень принцессы? — спросила я у Бьярты, спустившись к ужину. — Какой же?
— Нэлисса, дочь короля Тауналя.
— У других королевских детей тоже есть тени?
— Нет, старший сын и наследник престола вырос из подходящего возраста к тому времени, как его величество обратился ко мне. Второй сын и две дочери погибли... слишком рано. Младший сын... в тени не нуждается.
Хорошо, что Бьярта уделяла истории большое внимание при моем обучении. По крайней мере, я могла догадываться, какие события стоят за такой... повышенной смертностью в королевской семье: предыдущий король Тауналя, Уйгар I вел захватническую политику, его сын, Уйгар II, продолжил ее, присоединяя соседние небольшие королевства и княжества и уничтожая местные династии вплоть до детей и дальних родственников. Неудивительно, что у короля множество врагов. И понятно его стремление защитить хотя бы одну дочь.
Что ж, по крайней мере, я останусь в этой стране.
— Я не все поняла... Допустим, меня не видно. Хотя сама себя я вижу, — ну да, только то, что можно увидеть без зеркала... Собственно, почти все... Кроме самого главного. — Но ведь кто-то может услышать тень, почувствовать запах, просто ощутить близкое присутствие еще одного человека...
— Не человека. Тени. И тебе еще предстоит научиться этому — быть не только невидимой, но и неслышимой, неощутимой.
Вот так. Не человека.
Бьярта сдержала свое слово и оставила меня в покое на три дня, как обещала. За эти дни я обнаружила, что способность отражаться в зеркале — не единственное, что я потеряла. Раньше слуги меня просто не замечали, обходя при встрече, если я оказывалась у них на пути, и никогда не вступая в разговоры, теперь они меня не видели совсем. Чудом избежав нескольких неприятных столкновений, я стала уступать дорогу встречным. Это было не трудно, благо дом чародейки был немноголюден. Наверно, во дворце мне придется тяжелее. Или нет?.. Я весьма смутно представляла себе, каким должен быть королевский дворец и кто его населяет.
Утро четвертого дня началось как обычно: упражнениями и пробежкой. А за завтраком чародейка огорошила меня новостью:
— Сегодня у тебя появится новый учитель.
— Вот как? — только и ответила я, сдержав вопросы, готовые сорваться с языка.
Нельзя спрашивать. Что надо, Бьярта скажет сама.
После завтрака чародейка погнала меня переодеваться. Как для разминки. Заинтригованная, я справилась за считанные минуты и спустилась в гостиную. Впрочем, зря спешила — сама Бьярта появилась лишь четверть часа спустя, окинула меня придирчивым взглядом, кивнула каким-то своим мыслям и махнула рукой, призывая следовать за собой.
Новый учитель ждал на песчаной площадке в дальнем углу сада, где я обычно проделывала свои упражнения. Это был невысокий смуглый мужчина с коротким ежиком волос на голове, мелкими чертами лица и жестким взглядом, под которым мне сделалось неуютно. Это мне-то, закаленной взглядами чародейки!
— Бьярта, — мужчина повернулся к хозяйке, — ты опоздала. Надо было начать на пару лет раньше.
— Раньше было нельзя, — сухо ответила чародейка, — кроме того, я ее подготовила, это не совсем сырой материал.
— Посмотрим, — новый учитель опять повернулся ко мне. — Иди сюда!
Я приблизилась осторожно, а он... ухватил меня за косу, резко притянул мою голову к себе и... Не заметила, откуда взялся нож в его руке — просто просверк стали перед глазами. И чувство легкости — я даже не сразу поняла, откуда оно взялось, пока не увидела разжимающиеся пальцы, из которых скользнула в песок моя коса.
— Это лишнее, — пояснил он, — и не паникуй, все равно твоей красы никто не увидит.
— А ты видишь? — угрюмо спросила я.
— Насколько позволяет амулет.
Похоже, амулет позволял видеть больше, чем зеркало — в нем коса не отражалась. Оно вообще ничего не показывало, кроме зыбких очертаний.
— Зови меня мастер Оли. Или просто мастер, — продолжил меж тем мужчина, — я буду учить тебя быть бойцом.
— Хорошо, мастер... Оли.
— Давай по этой дорожке вокруг сада. Я должен посмотреть, как ты дышишь.
Дышала я хорошо. Даже очень. Пока мастер не начал наращивать скорость. Поначалу я держалась, однако споткнувшись о коварный корень (а ведь я знала о нем, до сих пор всегда перепрыгивала!), на ногах удержалась, но с дыхания сбилась и к концу пробежки сипела, как придушенное животное.
— М-да, — поджал губы мастер, — я надеялся на лучшее.
Он вдруг приблизился ко мне, сделал какое-то неуловимое движение рукой, и я рухнула, больно ударившись копчиком.
— Никакой растяжки и реакция нулевая.
—Хорошая у меня растяжка, — обиженно пробурчала в ответ, — просто я не ожидала.
Мастер наклонился, приблизив свое лицо к моему, и прошипел:
— У тебя в жизни будет много неожиданностей, ученица! И ты должна быть готова к любой!
Я наивно рассчитывала, что после пробежки мастер отправить меня отдыхать, но вместо этого меня ожидала первая порция неожиданностей. И я должна была — в зависимости от... м-м-м... разновидности неожиданности — либо устоять, либо вывернуться — и опять же устоять. Много чего выяснилось тем утром, но самым главным из усвоенного было то, что до сих пор я, сама о том не подозревая, жила жизнью принцессы, и именно сегодня она закончилась.
К концу тренировки я могла только скулить. Ватные ноги почти не держали меня, я с трудом добрела до своей комнаты, налила воду в ванну и погрузилась в нее со стоном.
Впрочем, долго нежиться мне никто не позволил — мне казалось, я только успела расслабиться, прикрыть глаза, когда дверь в ванную распахнулась и на пороге появился мастер Оли. Появление учителя вызвало не смущение, а раздражение — я-то надеялась, что уже избавилась от него на сегодня. Но мастера мои эмоции не интересовали, только тело — материал, с которым он уже начал работать.
— Долго ты еще тут разлеживаться собираешься? Вода остывает, это не на пользу.
Вода и правда начала остывать, а я этого даже не заметила. Учитель схватил меня за руку и рывком вытащил из ванны.
— Вытирайся, — бросил он, — но не одевайся, — и вышел.
Я растерлась полотенцем, потом завернулась в него и высунула нос наружу. Мастер Оли стоял, сложив руки на груди. Поза его казалась расслабленной, но я не обольщалась. И даже не особенно удивилась, когда он резким движением сдернул с меня полотенце.
— Ложись, — учитель кивнул на кровать.
Спорить не стала. Глупо спорить, когда понимаешь, что по-твоему все равно не будет. И стеснительность твою никто принимать во внимание не собирается, как и любые другие чувства. И глупо не доверять мастеру, который знает, что делает. Это я поняла, когда он растер мое тело какой-то пахучей мазью, отчего натруженные мышцы разом перестали ныть.
Мастер укрыл меня одеялом:
— Лежать полчаса. Вечером зайду еще раз, — и вышел.
Когда я спустилась к обеду, выяснилось, что трапезничаем мы больше не вдвоем с Бьяртой — к нам присоединился мастер Оли. И что-то мне подсказывало, что так теперь будет все время, пока он меня учит. Возможно, мне показалось, но с хозяйкой мастера связывали какие-то отношения. Во всяком случае, они были знакомы и раньше.
— Зачем мне это? — спросила я у чародейки. — Ведь моя задача — принять на себя боль и смерть, предназначенные принцессе. Что изменится, если я научусь сражаться?
— Тень, умереть за принцессу можно только один раз, а ей будет грозить множество смертей. Твоя задача — не умереть, а выжить самой и позволить выжить ей. И чем лучше ты умеешь это делать, тем дольше сможешь выполнять твое предназначение. Так что тренироваться будешь с полной отдачей, — отозвалась Бьярта.
— Но... меня ведь никто не увидит? Кто сможет сразиться с невидимым противником?
— Во-первых, у нападающих могут быть амулеты, позволяющие засечь тень. Во-вторых, хороших бойцов учат сражаться вслепую, не видя противника. Если ты не будешь к этому готова, тебя выведут из строя в считанные мгновения и доберутся до принцессы. Напомнить тебе, что тень никогда не переживает носителя? — вмешался в разговор мастер.
Я и не собиралась уклоняться от тренировок. Мне просто было интересно. Любопытство, кажется, оставалось едва ли не последним, что сохранилось от настоящей, живой меня. С тех пор как сны о прошлом окончательно покинули меня, внутри поселился холод.
Вопреки моим ожиданиям, мастер не начал сразу учить меня сражаться. Вместо этого пришлось бегать, прыгать, кувыркаться, потом снова бегать... И после каждой тренировки я чувствовала себя измочаленной настолько, что у меня едва хватало сил, поднявшись к себе, перевалиться через бортик ванны. После этого я могла только лежать в остывающей воде, пока не являлся мастер и не извлекал меня оттуда. Впрочем, через неделю мне стало чуть полегче. Настолько, что вылезала из ванны я сама.
Традиционные утренние занятия Бьярта перенесла на послеобеденное время. Но этим не ограничилась. Стоило мне свыкнуться с новым расписанием, как в него были внесены дополнения: не говоря ни слова, чародейка после очередного урока сделала мне знак следовать за собой и спустилась в лабораторию. В прошлый раз мне не удалось тут осмотреться... впрочем, и в этот раз Бьярта не позволила мне тратить время на пустяки. Спустя пару минут я сидела на жестком стуле с завязанными глазами. Чародейка ступала тихо, но я все равно слышала, как она двигается: вот подошла к столу, зашуршала чем-то — вроде бы выдвинула ящик, потом раздался щелчок... Бьярта Солнум подошла ко мне вплотную, и я уловила движение воздуха у самого лица. Дернулась, даже вскинула руку, чтобы оттолкнуть неведомую опасность — именно так я это восприняла, — но чародейка цыкнула на меня и скомандовала:
— Сиди спокойно. Нюхай.
Я принюхалась. Воздух донес до меня едва уловимый аромат древесной коры.
— Что это?
— Потом, — ответила чародейка, — понюхай теперь вот это.
Новый запах — такой бывает от земли у корней яблони после дождя. И еще один — с легкой кислинкой... Потом Бьярта добивалась от меня, чтобы я описала аромат, который с первого раза вообще не почувствовала, а после, долго принюхиваясь, не могла вспомнить, на что он похож, только какие-то невнятные образы — зеленый цвет, дрожащие пальцы, недоумение...
— Что это? — снова спросила я.
— Уртаса.
Ну точно, именно зеленое платье было на мне в то утро...
— А остальное? Тоже яды?
— Верно.
И я удостоилась первой лекции по растительным ядам. Не последней, разумеется. Я училась распознавать различные виды отравы по вкусу, запаху, внешнему виду.
— Ты их еще чувствовать научишься, — усмехалась чародейка.
— Это как?
— Узнаешь, когда придет время, — загадочно отвечала она.
Еще мне предстояло научиться чувствовать собственное тело. Впрочем, к этой науке моя наставница подошла издалека: прежде чем чувствовать, тело следовало изучить. Эти уроки тоже проходили в лаборатории.
— Чтобы слуг не пугать, — снизошла до объяснений чародейка.
Тут она, пожалуй, была права: не были слуги чародейки привычны к чудесам, не баловала их хозяйка демонстрацией своей магии, а потому два фантома, представлявшие собой обнаженных мужчину и женщину, выставлять на всеобщее обозрение не следовало. Особенно с учетом того, что временами на них отсутствовала не только одежда, но и кожа. Впрочем, это было не самым страшным — эти странные тела безупречно функционировали не только без кожи, но и со вскрытой брюшиной или грудной клеткой. Даже двигались. Не сами, разумеется, а по приказанию Бьярты, если ей требовалось показать мне работу какой-либо мышцы.
В общем, у неподготовленного зрителя фантомы могли вызвать крайне неприятные чувства — от гадливости до элементарного страха. Мне, признаться, тоже было не по себе в обществе этих кукол, приходилось постоянно помнить о том, что они не живые и не имеют собственной воли. Спасало меня поначалу только то, что... Бьярты я боялась больше.
С некоторых пор чародейка снова начала посещать мои сны. Не сама по себе, а в виде той самой тьмы, что захватила меня в плен после первого ритуала. Чувство беспомощности, неспособности хоть что-нибудь противопоставить ей — вот что пугало до дрожи и заставляло сердце бешено колотиться при пробуждении. Почему я решила, что тьма — это и есть Бьярта? Потому что она была одушевленной, живой... и потому что она появилась в моей жизни одновременно с чародейкой. Это она своими ритуалами поглощала меня прежнюю и создавала новую... не меня.
Но все эти страхи ничуть не умаляли моего интереса к учебе. И еще: я довольно быстро поняла, что Бьярта не просто учит меня, но дает мне шанс выжить. Мысль о том, что это будут лишние месяцы и годы НЕ моей жизни, я старательно гнала от себя. И — в глубине души — продолжала надеяться, что есть какой-то выход, который Бьярта намеренно от меня скрыла.
И эта надежда помогала мне затолкать тревогу на самое дно души и не мучить себя сомнениями. Но она же и подталкивала к действиям. Ведь, если выход есть, надо его искать, правда же? И я искала. Прислушивалась, приглядывалась... даже шпионила за хозяйкой, тщательно скрывая свой интерес к ее действиям, которые вроде бы не касались меня напрямую.
О том, что в доме есть двери, которые не открываются ни для кого, кроме чародейки, я и раньше знала. Одна из таких дверей находилась в лаборатории. Пару раз чародейка входила в нее при мне, но меня внутрь не приглашала, а я тщетно силилась заглянуть туда — под рукой хозяйки. Увы, ничего, кроме темноты, не видела — если чародейка и зажигала свет, то уже за закрытой дверью.
Еще одним недоступным для меня помещением был хозяйский кабинет. Правда, туда допускали горничных для уборки, да и мастер Оли пару раз уединялся там с Бьяртой, а когда выходил, то не слишком твердо держался на ногах. Из всего этого я сделала неожиданный вывод, что за дверью кабинета вряд ли найдется то, что может меня заинтересовать. Тайные знания, как мне казалось, должны храниться так, чтобы даже краешком не попасться на глаза несведущему. С тайных знаний не смахивают пыль обыкновенные служанки, рядом с ними не ведут неторопливые беседы за бокалом терпкого вина — а именно его запах я уловила, подстерегая мастера в укромном местечке неподалеку от кабинета. И когда он прошел мимо, твердо решила, что за этой дверью мне точно искать нечего.
Гораздо больше меня влекла другая, существование которой я обнаружила совершенно случайно, когда оперлась рукой о стену в библиотеке.
Так какая она, моя носительница? Я поднялась с кресла, подошла к гардеробной и приоткрыла створку зеркала. И отшатнулась — из серебристого стекла на меня смотрела... тень. Нечто серое, напоминающее своими очертаниями человека, но... именно очертаниями. Того, что я ожидала увидеть, в зеркале не было. Куда-то делась сероглазая девочка. Впрочем, я теперь не смогла бы с уверенностью утверждать, что у нее были серые глаза. Старалась, но вспомнить не получалось. Та девочка осталась во вчерашнем дне. За мной закрылась очередная дверь. Но в этот раз я ощутила сожаление. И горечь. Первое по-настоящему взрослое чувство.
С чтением тетради я справилась за полдня, но просидела в своей комнате до вечера, пытаясь справиться с накатившей тоской. Я бы поплакала, но моя горечь никак не хотела пролиться слезами.
— Значит, тень принцессы? — спросила я у Бьярты, спустившись к ужину. — Какой же?
— Нэлисса, дочь короля Тауналя.
— У других королевских детей тоже есть тени?
— Нет, старший сын и наследник престола вырос из подходящего возраста к тому времени, как его величество обратился ко мне. Второй сын и две дочери погибли... слишком рано. Младший сын... в тени не нуждается.
Хорошо, что Бьярта уделяла истории большое внимание при моем обучении. По крайней мере, я могла догадываться, какие события стоят за такой... повышенной смертностью в королевской семье: предыдущий король Тауналя, Уйгар I вел захватническую политику, его сын, Уйгар II, продолжил ее, присоединяя соседние небольшие королевства и княжества и уничтожая местные династии вплоть до детей и дальних родственников. Неудивительно, что у короля множество врагов. И понятно его стремление защитить хотя бы одну дочь.
Что ж, по крайней мере, я останусь в этой стране.
— Я не все поняла... Допустим, меня не видно. Хотя сама себя я вижу, — ну да, только то, что можно увидеть без зеркала... Собственно, почти все... Кроме самого главного. — Но ведь кто-то может услышать тень, почувствовать запах, просто ощутить близкое присутствие еще одного человека...
— Не человека. Тени. И тебе еще предстоит научиться этому — быть не только невидимой, но и неслышимой, неощутимой.
Вот так. Не человека.
Бьярта сдержала свое слово и оставила меня в покое на три дня, как обещала. За эти дни я обнаружила, что способность отражаться в зеркале — не единственное, что я потеряла. Раньше слуги меня просто не замечали, обходя при встрече, если я оказывалась у них на пути, и никогда не вступая в разговоры, теперь они меня не видели совсем. Чудом избежав нескольких неприятных столкновений, я стала уступать дорогу встречным. Это было не трудно, благо дом чародейки был немноголюден. Наверно, во дворце мне придется тяжелее. Или нет?.. Я весьма смутно представляла себе, каким должен быть королевский дворец и кто его населяет.
Утро четвертого дня началось как обычно: упражнениями и пробежкой. А за завтраком чародейка огорошила меня новостью:
— Сегодня у тебя появится новый учитель.
— Вот как? — только и ответила я, сдержав вопросы, готовые сорваться с языка.
Нельзя спрашивать. Что надо, Бьярта скажет сама.
После завтрака чародейка погнала меня переодеваться. Как для разминки. Заинтригованная, я справилась за считанные минуты и спустилась в гостиную. Впрочем, зря спешила — сама Бьярта появилась лишь четверть часа спустя, окинула меня придирчивым взглядом, кивнула каким-то своим мыслям и махнула рукой, призывая следовать за собой.
Новый учитель ждал на песчаной площадке в дальнем углу сада, где я обычно проделывала свои упражнения. Это был невысокий смуглый мужчина с коротким ежиком волос на голове, мелкими чертами лица и жестким взглядом, под которым мне сделалось неуютно. Это мне-то, закаленной взглядами чародейки!
— Бьярта, — мужчина повернулся к хозяйке, — ты опоздала. Надо было начать на пару лет раньше.
— Раньше было нельзя, — сухо ответила чародейка, — кроме того, я ее подготовила, это не совсем сырой материал.
— Посмотрим, — новый учитель опять повернулся ко мне. — Иди сюда!
Я приблизилась осторожно, а он... ухватил меня за косу, резко притянул мою голову к себе и... Не заметила, откуда взялся нож в его руке — просто просверк стали перед глазами. И чувство легкости — я даже не сразу поняла, откуда оно взялось, пока не увидела разжимающиеся пальцы, из которых скользнула в песок моя коса.
— Это лишнее, — пояснил он, — и не паникуй, все равно твоей красы никто не увидит.
— А ты видишь? — угрюмо спросила я.
— Насколько позволяет амулет.
Похоже, амулет позволял видеть больше, чем зеркало — в нем коса не отражалась. Оно вообще ничего не показывало, кроме зыбких очертаний.
— Зови меня мастер Оли. Или просто мастер, — продолжил меж тем мужчина, — я буду учить тебя быть бойцом.
— Хорошо, мастер... Оли.
— Давай по этой дорожке вокруг сада. Я должен посмотреть, как ты дышишь.
Дышала я хорошо. Даже очень. Пока мастер не начал наращивать скорость. Поначалу я держалась, однако споткнувшись о коварный корень (а ведь я знала о нем, до сих пор всегда перепрыгивала!), на ногах удержалась, но с дыхания сбилась и к концу пробежки сипела, как придушенное животное.
— М-да, — поджал губы мастер, — я надеялся на лучшее.
Он вдруг приблизился ко мне, сделал какое-то неуловимое движение рукой, и я рухнула, больно ударившись копчиком.
— Никакой растяжки и реакция нулевая.
—Хорошая у меня растяжка, — обиженно пробурчала в ответ, — просто я не ожидала.
Мастер наклонился, приблизив свое лицо к моему, и прошипел:
— У тебя в жизни будет много неожиданностей, ученица! И ты должна быть готова к любой!
Я наивно рассчитывала, что после пробежки мастер отправить меня отдыхать, но вместо этого меня ожидала первая порция неожиданностей. И я должна была — в зависимости от... м-м-м... разновидности неожиданности — либо устоять, либо вывернуться — и опять же устоять. Много чего выяснилось тем утром, но самым главным из усвоенного было то, что до сих пор я, сама о том не подозревая, жила жизнью принцессы, и именно сегодня она закончилась.
К концу тренировки я могла только скулить. Ватные ноги почти не держали меня, я с трудом добрела до своей комнаты, налила воду в ванну и погрузилась в нее со стоном.
Впрочем, долго нежиться мне никто не позволил — мне казалось, я только успела расслабиться, прикрыть глаза, когда дверь в ванную распахнулась и на пороге появился мастер Оли. Появление учителя вызвало не смущение, а раздражение — я-то надеялась, что уже избавилась от него на сегодня. Но мастера мои эмоции не интересовали, только тело — материал, с которым он уже начал работать.
— Долго ты еще тут разлеживаться собираешься? Вода остывает, это не на пользу.
Вода и правда начала остывать, а я этого даже не заметила. Учитель схватил меня за руку и рывком вытащил из ванны.
— Вытирайся, — бросил он, — но не одевайся, — и вышел.
Я растерлась полотенцем, потом завернулась в него и высунула нос наружу. Мастер Оли стоял, сложив руки на груди. Поза его казалась расслабленной, но я не обольщалась. И даже не особенно удивилась, когда он резким движением сдернул с меня полотенце.
— Ложись, — учитель кивнул на кровать.
Спорить не стала. Глупо спорить, когда понимаешь, что по-твоему все равно не будет. И стеснительность твою никто принимать во внимание не собирается, как и любые другие чувства. И глупо не доверять мастеру, который знает, что делает. Это я поняла, когда он растер мое тело какой-то пахучей мазью, отчего натруженные мышцы разом перестали ныть.
Мастер укрыл меня одеялом:
— Лежать полчаса. Вечером зайду еще раз, — и вышел.
Когда я спустилась к обеду, выяснилось, что трапезничаем мы больше не вдвоем с Бьяртой — к нам присоединился мастер Оли. И что-то мне подсказывало, что так теперь будет все время, пока он меня учит. Возможно, мне показалось, но с хозяйкой мастера связывали какие-то отношения. Во всяком случае, они были знакомы и раньше.
— Зачем мне это? — спросила я у чародейки. — Ведь моя задача — принять на себя боль и смерть, предназначенные принцессе. Что изменится, если я научусь сражаться?
— Тень, умереть за принцессу можно только один раз, а ей будет грозить множество смертей. Твоя задача — не умереть, а выжить самой и позволить выжить ей. И чем лучше ты умеешь это делать, тем дольше сможешь выполнять твое предназначение. Так что тренироваться будешь с полной отдачей, — отозвалась Бьярта.
— Но... меня ведь никто не увидит? Кто сможет сразиться с невидимым противником?
— Во-первых, у нападающих могут быть амулеты, позволяющие засечь тень. Во-вторых, хороших бойцов учат сражаться вслепую, не видя противника. Если ты не будешь к этому готова, тебя выведут из строя в считанные мгновения и доберутся до принцессы. Напомнить тебе, что тень никогда не переживает носителя? — вмешался в разговор мастер.
Я и не собиралась уклоняться от тренировок. Мне просто было интересно. Любопытство, кажется, оставалось едва ли не последним, что сохранилось от настоящей, живой меня. С тех пор как сны о прошлом окончательно покинули меня, внутри поселился холод.
Вопреки моим ожиданиям, мастер не начал сразу учить меня сражаться. Вместо этого пришлось бегать, прыгать, кувыркаться, потом снова бегать... И после каждой тренировки я чувствовала себя измочаленной настолько, что у меня едва хватало сил, поднявшись к себе, перевалиться через бортик ванны. После этого я могла только лежать в остывающей воде, пока не являлся мастер и не извлекал меня оттуда. Впрочем, через неделю мне стало чуть полегче. Настолько, что вылезала из ванны я сама.
Традиционные утренние занятия Бьярта перенесла на послеобеденное время. Но этим не ограничилась. Стоило мне свыкнуться с новым расписанием, как в него были внесены дополнения: не говоря ни слова, чародейка после очередного урока сделала мне знак следовать за собой и спустилась в лабораторию. В прошлый раз мне не удалось тут осмотреться... впрочем, и в этот раз Бьярта не позволила мне тратить время на пустяки. Спустя пару минут я сидела на жестком стуле с завязанными глазами. Чародейка ступала тихо, но я все равно слышала, как она двигается: вот подошла к столу, зашуршала чем-то — вроде бы выдвинула ящик, потом раздался щелчок... Бьярта Солнум подошла ко мне вплотную, и я уловила движение воздуха у самого лица. Дернулась, даже вскинула руку, чтобы оттолкнуть неведомую опасность — именно так я это восприняла, — но чародейка цыкнула на меня и скомандовала:
— Сиди спокойно. Нюхай.
Я принюхалась. Воздух донес до меня едва уловимый аромат древесной коры.
— Что это?
— Потом, — ответила чародейка, — понюхай теперь вот это.
Новый запах — такой бывает от земли у корней яблони после дождя. И еще один — с легкой кислинкой... Потом Бьярта добивалась от меня, чтобы я описала аромат, который с первого раза вообще не почувствовала, а после, долго принюхиваясь, не могла вспомнить, на что он похож, только какие-то невнятные образы — зеленый цвет, дрожащие пальцы, недоумение...
— Что это? — снова спросила я.
— Уртаса.
Ну точно, именно зеленое платье было на мне в то утро...
— А остальное? Тоже яды?
— Верно.
И я удостоилась первой лекции по растительным ядам. Не последней, разумеется. Я училась распознавать различные виды отравы по вкусу, запаху, внешнему виду.
— Ты их еще чувствовать научишься, — усмехалась чародейка.
— Это как?
— Узнаешь, когда придет время, — загадочно отвечала она.
Еще мне предстояло научиться чувствовать собственное тело. Впрочем, к этой науке моя наставница подошла издалека: прежде чем чувствовать, тело следовало изучить. Эти уроки тоже проходили в лаборатории.
— Чтобы слуг не пугать, — снизошла до объяснений чародейка.
Тут она, пожалуй, была права: не были слуги чародейки привычны к чудесам, не баловала их хозяйка демонстрацией своей магии, а потому два фантома, представлявшие собой обнаженных мужчину и женщину, выставлять на всеобщее обозрение не следовало. Особенно с учетом того, что временами на них отсутствовала не только одежда, но и кожа. Впрочем, это было не самым страшным — эти странные тела безупречно функционировали не только без кожи, но и со вскрытой брюшиной или грудной клеткой. Даже двигались. Не сами, разумеется, а по приказанию Бьярты, если ей требовалось показать мне работу какой-либо мышцы.
В общем, у неподготовленного зрителя фантомы могли вызвать крайне неприятные чувства — от гадливости до элементарного страха. Мне, признаться, тоже было не по себе в обществе этих кукол, приходилось постоянно помнить о том, что они не живые и не имеют собственной воли. Спасало меня поначалу только то, что... Бьярты я боялась больше.
С некоторых пор чародейка снова начала посещать мои сны. Не сама по себе, а в виде той самой тьмы, что захватила меня в плен после первого ритуала. Чувство беспомощности, неспособности хоть что-нибудь противопоставить ей — вот что пугало до дрожи и заставляло сердце бешено колотиться при пробуждении. Почему я решила, что тьма — это и есть Бьярта? Потому что она была одушевленной, живой... и потому что она появилась в моей жизни одновременно с чародейкой. Это она своими ритуалами поглощала меня прежнюю и создавала новую... не меня.
Но все эти страхи ничуть не умаляли моего интереса к учебе. И еще: я довольно быстро поняла, что Бьярта не просто учит меня, но дает мне шанс выжить. Мысль о том, что это будут лишние месяцы и годы НЕ моей жизни, я старательно гнала от себя. И — в глубине души — продолжала надеяться, что есть какой-то выход, который Бьярта намеренно от меня скрыла.
И эта надежда помогала мне затолкать тревогу на самое дно души и не мучить себя сомнениями. Но она же и подталкивала к действиям. Ведь, если выход есть, надо его искать, правда же? И я искала. Прислушивалась, приглядывалась... даже шпионила за хозяйкой, тщательно скрывая свой интерес к ее действиям, которые вроде бы не касались меня напрямую.
О том, что в доме есть двери, которые не открываются ни для кого, кроме чародейки, я и раньше знала. Одна из таких дверей находилась в лаборатории. Пару раз чародейка входила в нее при мне, но меня внутрь не приглашала, а я тщетно силилась заглянуть туда — под рукой хозяйки. Увы, ничего, кроме темноты, не видела — если чародейка и зажигала свет, то уже за закрытой дверью.
Еще одним недоступным для меня помещением был хозяйский кабинет. Правда, туда допускали горничных для уборки, да и мастер Оли пару раз уединялся там с Бьяртой, а когда выходил, то не слишком твердо держался на ногах. Из всего этого я сделала неожиданный вывод, что за дверью кабинета вряд ли найдется то, что может меня заинтересовать. Тайные знания, как мне казалось, должны храниться так, чтобы даже краешком не попасться на глаза несведущему. С тайных знаний не смахивают пыль обыкновенные служанки, рядом с ними не ведут неторопливые беседы за бокалом терпкого вина — а именно его запах я уловила, подстерегая мастера в укромном местечке неподалеку от кабинета. И когда он прошел мимо, твердо решила, что за этой дверью мне точно искать нечего.
Гораздо больше меня влекла другая, существование которой я обнаружила совершенно случайно, когда оперлась рукой о стену в библиотеке.
