Глава 1
В Главии заметно похолодало. Трава, покрытая инеем, колола босые ступни, буквально разрезала их, оставляя кровавые дорожки, холод пробирал до костей. Рильфы кутались в шкуры, втирали в тело барсучий жир и дышали на озябшие пальцы, лишь бы согреться. Они обматывали ноги чем придется, лишь бы стало тепло - отрезали куски от шкур, совали ноги в кастрюли с горячей водой, придумывали разные способы, лишь бы их конечности не отвалились.
Раньше в Главии круглый год стояла жара, на лицах обитателей становилось больше веснушек, и только к вечеру кожу обдавал теплый летний ветерок. Рильфы часто купались в озерах, которых было столько, что и не сосчитать. Кто-то даже оставался жить у озера, чтобы всегда можно было искупаться в жару.
С рождения каждый рильф проходил испытание в Древнем храме, где вместо пола и стен был лед. Там жрица предсказывала будущее и определяла дальнейшую судьбу ребенка. Если в младенце она видела силу, рильф становился хранителем порядка. Также она видела врожденный талант и определяла будущую профессию - пекарь, строитель, кузнец, шахтер, прислужник или «верхушка правления». Женщины, в основном становились торговками, шили одежды, готовили еду и обслуживали посетителей в тавернах, подавая еду и питье. Красавицам везло больше всего - их брали в жены. В этом случае рильфа до конца своих дней становилась обеспеченной и находилась под защитой.
Милька сидела на холодном камне, приложив к груди ладонь, чтобы унять колотящееся сердце, стремящееся вырваться наружу. Боль вдруг лезвием резанула живую плоть. Дорожки слез стекали вниз, а она зажмурилась, чтобы избавиться от разъедающего изнутри гадкого чувства. Древо Жизни, символ рильфов, которое дарило надежду и безопасность их миру, умирало, и сейчас среди каменных листьев осталось всего четыре зеленых листочка.
Рильфа вогнала в свободную ладонь ногти и это на мгновение отрезвило. Она подошла к небольшому озеру, достала из кармана складное зеркальце и посмотрела на свое отражение. Короткие неровно стриженные волосы торчали в разные стороны, пухлые губы, как и большие карие глаза, казались уродливыми чертами, особенно, если сравнить их с тонкими губами и раскосыми глазами остальных рильф.
Низкорослая девушка постоянно попадала в какие-то передряги: время от времени спотыкалась и роняла ведра с водой, сдирала кожу с коленей и ладоней, была нерасторопной, несобранной и вялой.
Последней каплей стало то, что на совете рильфов, где одним из шести старейшин был ее отец Киорф, выбрали троицу для жертвоприношения Рандорфу, богу изобилия, мира и гармонии.
Рильфы поклонялись ему, расставили во всех храмах и даже на улицах алтари и ежедневно приносили туда дары в виде сладких кусочков фруктов, сахарных кренделей, орехов, шишек и желудей, в общем всего, что было у них под рукой. И лишь Древо Жизни говорило о реальном положении рильфов. Их осталось не более пятисот, и, как только на колючую траву упадет последний зеленый листочек и на его месте появится каменный, сбудется старое пророчество жрицы: рильфы исчезнут навсегда.
По этой причине каждый год рильфы добровольно приносили в жертву своих детей и сестер. В этом году выбор пал на Мильку - странную, не похожую на остальных чудачку.
Хрупкая девушка продолжала смотреть на свое отражение, слезы застилали обзор, она до боли сжимала зубы и кулаки, лишь бы прийти в чувство. Ни мать, ни отец не выглядели расстроенными, когда огласили новость, что через трое суток она станет даром Рандорфу.
Мать так вообще последнее время довольно часто поджимала губы и закатывала глаза, когда Милька не соответствовала ее ожиданиям. Изгой - вот кем ее считали остальные.
Рильфа взяла камушек и бросила в свое отражение. Она здесь чужая, ей здесь не место. Она мешает матери, отцу, младшей сестре-красавице, у которой в свои восемнадцать уже есть богатый жених, владеющий крупными лавками с дорогими тканями и украшениями, и двум старшим братьям, заслужившим почет и уважение старейшин.
Она же, никчемная и страшная недотепа, не вписывалась в эту жизнь. «Не перечь старшим, дрянная девчонка! Улыбайся! Не смотри в глаза мужчинам, а тем более старейшинам! Наклони голову пониже и пройди мимо них так, чтобы тебя никто не заметил!», - вот что она слышала от матери изо дня в день.
Все время Милька жила в тени. Едкая поганая злость разъедала плоть. Она задыхалась от отвращения к себе и к своей жизни. И вот здесь, у озера, куда рильфы наведывались редко, она размышляла о своих прожитых двадцати годах.
Если она исчезнет, о ней забудут через несколько минут. Никому нет дел до «Неуклюжей Мильки», как ее прозвали, хотя на самом деле родители дали ей при рождении красивое имя «Милабелла». Но что-то произошло, что-то такое, из-за чего она стала противна даже своей матери.
Мать давала дочери подзатыльник, когда та спрашивала о своем детстве. В какой-то момент упрямство превратилось в неуверенность, и рильфа перестала задавать матери вопросы.
Милька подняла глаза и посмотрела на высоченную гору, брюхо которой доставало до облаков. За этой горой находился другой клан - страшный и опасный, и только гора отделяла рильфов от гибели. Сейчас эта опасность ее не пугала, а наоборот - привлекала и дарила надежду на спасение от жертвоприношения.
Милька огляделась по сторонам, чтобы удостовериться, что поблизости никого нет, задрала мешковину - свое привычное платье, от которого чесалась кожа, пока девушка не стала мазать кожу облепиховой мазью, которую мать прятала под подушкой для себя и своей младшей дочери.
Благодаря своему положению среди «своих» Милька научилась быть незаметной. Она удирала из дома, и никто этого не замечал; научилась подслушивать и сидеть в тишине несколько часов, без страха, что ее найдут и притащат за шкирку к суровому отцу.
По природе Милька была доброй, но за свои годы поняла, что жизнь - не та сказка, где принц убивает дракона и спасает бедняжку-принцессу. В жизни все по-другому - полагаться надо на себя, а если тебе не нравится твоя жизнь, нужно что-то менять, даже если остальные настроены против тебя.
Неделю назад, на рынке, куда она пошла за продуктами, девушка краем уха подслушала разговор двух незнакомых ей рильфов, которые обсуждали сказочный дворец Харуга далеко за горой. Там раз в двадцать лет лучшие маги даруют то, о чем попросишь - перематывают время назад, даруют второй шанс и молодость, богатство, зачатие ребенка, даже если самые лучшие врачеватели ставили диагноз «бесплодие»,
Мильку до безумия поразил этот разговор. Всю ночь она не сомкнула глаз, рисуя в голове картинки этих магов, размышляя, что именно она бы попросила у них: может, стать такой же красивой, как и ее сестра? Найти друзей среди рильфов? Возродить Древо Жизни. Ах, у нее уже три просьбы, а не одна! И как же выбрать всего одну из трех?
Она лежала на тесной, неудобной кровати и мечтала о том, как бы изменилась ее жизнь, если бы она стала такой же, как и остальные рильфы, и улыбка расплылась от уха до уха. Только было одно «но» - получить это самое «чудо» может только один из претендентов. Нужно заслужить дар магов, добравшись до дворца по опасной Тропе. Из разговора Милька узнала, что в прошлый раз, двадцать лет назад только один доброволец вернулся домой. Кто этот счастливчик, девушка, как и двое сплетников, не знала.
Мечта о дворце Харуга поддерживала ее всю неделю, пока отец не принес весть о жертвоприношении. А потом в одночасье все рухнуло. Это что же получается: у нее нет даже шанса попробовать что-то изменить? Отец приказал ей сидеть в их деревянном старом доме с перекошенной крышей, где стояли три кровати, - благо, братья выросли и покинули отчий дом, а их кровати вынесли, отчего внутри стало больше свободного места.
Милька сбежала к озеру, чтобы все обдумать. «Нет, так нельзя жить! И свою жизнь я не принесу в жертву! Если за последние десять лет, несмотря на жертвоприношение, Древо Жизни не ожило, что должно измениться теперь?», - промелькнул в ее голове вопрос, а следом и другая мысль: «Ответственность за мою жизнь лежит только на мне! И за это я буду бороться!».
Только вся смелость вмиг сменилась страхом, когда она стала воплощать свой план в жизнь.
Милька сглотнула ком в горле и подошла к дереву, где спрятала холщовый мешок со всем необходимым - бурдюк, наполненный водой, два запасных платья, штаны на меху, шапку и шарф, который сама же для себя связала, пару яблок, веревку и шерстяные носки. Поклажа уже несколько недель лежала у нее под кроватью и наконец настал тот час, когда она взяла ее, наспех закинула туда еду и помчалась к Древу Жизни.
Она еще раз окинула взглядом гору, обернулась назад, будто могла отсюда увидеть свое поселение, до которого идти пешком больше часа, втянула носом воздух и решительно направилась в обход озера.
Тяжесть мешка давила на спину, отчего сначала ее ноги подкашивались, но вскоре она привыкла и упрямо шла вперед. Тем более, теперь она точно знала, что попросит - найти свое место среди рильфов, стать им полезной и получить признание близких.
Глава 2
Капли с протекающей крыши падали ей на лицо и стекали на подушку. Она упивалась затхлым запахом плесени. Окна были зашторены и весь дом погрузился во мрак. Летти встала час назад, а, может, и больше, и все это время пялилась в потолок. Грудь вздымалась вверх и опускалась вниз, костлявые руки лежали вдоль тела, короткие седые волосы сливались с цветом подушки.
Вдох-выдох, вдох-выдох, вдох-выдох. Так она могла лежать часами, прожигая свою жизнь. Наказание, вот что это было. Наказание за то, что она натворила, к чему привели все ее действия. «Что вкладываешь, Летти, то и получаешь», - учила ее бабушка давным-давно. Вот Летти и получила по заслугам!
Она жила в роскошном двухэтажном доме, который не заслужила. По крайней мере, роскошным он выглядел снаружи, а вот внутреннее убранство отражало душу его хозяйки - разбросанная по полу, диванам и креслам одежда, засохшая еда на тумбочке, пятна от кетчупа и соуса на наволочке, пододеяльнике и простыне. По вторникам и четвергам к ней исправно приходила помощница по дому и с поджатыми губами убирала бардак, не говоря ни слова.
Летти владела несметными богатствами. Многие завидовали ее положению в обществе. Соседи относились к ней с жалостью - и этого она не заслужила! Знали бы они ее тайну, которая выворачивала душу наизнанку, и они не смотрели бы на нее как на одинокого ребенка, который не знал, как дальше правильно поступить в тупиковой ситуации.
Летти закрыла глаза и накрылась одеялом с головой. Стук в дверь заставил ее подскочить на месте от неожиданности. Она нахмурилась и нашарила рукой на прикроватной тумбочке ежедневник, нажав на кнопку лампы. Тусклый свет озарил комнату.
Нахмурившись, Летти проверила планы на день. Сегодня явно не вторник и четверг, а суббота. И это точно не помощница стучится в дверь. Тем более, у той есть запасные ключи…
Летти захлопнула ежедневник, положила его на столик и выключила лампу. Вставать она не собиралась, еще чего! Только вот стук усилился и не прекращался, действуя на нервы хозяйке дома. Лицо Летти покрылось красными пятнами, губы поджались, ноздри расширились. Раздражение накалялось, тело напряглось как канат.
Летти старалась не обращать внимания на стук, с головой закуталась в одеяло, даже нырнула под подушки, ожидая, когда же нарушитель ее покоя уйдет. Но звук не утихал.
Наконец, когда это стало невыносимо, она со злостью откинула в сторону одеяло, всунула ноги в изношенные тапочки, игнорируя в шкафу стопку чистой и новой одежды, которую ей купила помощница. Та не только убирала дом и приобретала продукты, но еще из жалости к ней стирала одежду и покупала новую. Даже хотела выбросить старую, но Летти устроила ей такую взбучку, что помощница тридцати лет от роду решила не лезть в это.
Помощницы по дому у Летти менялись как перчатки, и только последняя продержалась дольше остальных - уже третий год она приходила сюда и послушно выполняла свои обязанности. Сперва Летти решила, что делает она это из-за денег, но позже ей стало казаться, что причина кроется в другом. В жалости!
Летти же даже не потрудилась узнать ее имя. Помощницу присмотрели соседи, которые жаловались, что роскошный особняк Летти стал казаться запустелым. В некоторых местах облупилась краска и требовался ремонт, но хозяйка не обращала на это никакого внимания. И, если дом постепенно умирает снаружи, что же тогда творится внутри? Семейная пара решила, что их соседка не справляется одна с таким домой, тем более, что она уже в годах, а из близких у нее никого нет.
Поэтому соседи обратились в контору по найму помощниц. Собственно, Летти, на удивление, не сопротивлялась тому, что в ее доме будет кто-то хозяйничать, но имя помощницы сразу же забыла.
Ей уже казалось, что стучат не в дверь, а ей по голове. Летти накинула халат на ночнушку в пятнах от кетчупа и поковыляла к двери.
Она дважды прокрутила ключ и со всей дури дернула дверь на себя. На пороге стояла невысокого роста женщина двадцати пяти лет с изможденным видом. Казалось, что в серых глазах угасла тяга к жизни. В изношенном сереньком платье и соломенной шляпке на голове, защищающей от слишком палящего солнца в жаркий июльский день, она выглядела явно нелепо.
Летти оглядела женщину с головы до ног и вспомнила, кто она. Звали ее Рикой. Она жила на соседней улице, в многоэтажном обшарпанном доме, снимала убогую комнату, работала на трех работах: официанткой в кафе, уборщицей в кинотеатре и в парикмахерской. Знала Летти и о том, что у Рики есть несносная крикливая дочь шести лет от роду. Стоило только подумать об этом - как из-за спины матери высунулась голова с темными крупными кудряшками и зелеными глазами, потом показалось худенькое тельце и ножки в красных с пчелками колготках. Свою соломенную шляпку девочка стащила с головы.
- Здравствуйте, - начала Рика с улыбкой на лице, хотя серые глаза выглядели по-прежнему несчастными. - Простите, пожалуйста, что беспокою. Тут вот какое дело...
Губы Летти сжались в тонкую линию, она отошла на шаг назад, чтобы зайти в дом и закрыть дверь.
- Умоляю, не уходите. Вы мой единственный шанс.
Не понятно, что именно повлияло на Летти - эти печальные глаза, кричащие о помощи, старая, изношенная, бедная одежда, или ребенок, который в эту минуту смотрел на Летти большими зеркально зелеными глазами, но старуха все-таки остановилась на месте.
- Я услышала от соседей, что вы отправляетесь во дворец Харуга. Скажите, это правда? - и такая надежда читалась во взгляде женщины, что Летти неожиданно для себя ответила:
- Ну и?
- Хвала богам. Пожалуйста, не могли бы вы взять с собой Килу?
Летти моргнула и через секунду ее старческое, покрытое морщинами лицо побагровело.
- Проваливай! - процедила Летти сквозь зубы.
- Нет, умоляю. Вот. - Рика вытащила из своей дешевой сумки потрепанные банкноты, которые заработала тяжелым трудом. - Я заплачу, сколько скажете... Только, пожалуйста, возьмите мою дочь с собой.
- Спрячьте свои бумажки, они мне не нужны!
Рика печально вздохнула, в ее глазах читалась такая боль, что Летти уже думала, что сейчас та разрыдается прямо на улице, на виду у всех. Но Рика быстро взяла себя в руки, спрятала деньги обратно в сумку и прочистила горло.
