ГЛАВА 1
Пустынная улица могла бы привести к родному дому, заветной мечте или забвению. Что угодно могло прятаться за высокими, густыми деревьями: больница, школа или бар, но там возвышался одинокий трехэтажный особняк, нагоняющий страх на редких прохожих.
Высокие кованые ворота с роскошными цветами и вензелями не помнили уже собственного скрипа. Бетонный забор, который ограждал усадьбу, стал зеленым от кустарников и вьющихся растений. Только кое-где пробивались белые пятна, словно болезнь.
– Ребята, смотрите, что я нашла! – девочка, лет десяти, бросив велосипед, подбежала к кованой решетке и стала рассматривать сквозь нее огромный дом. Его отчужденный таинственный вид захватывал и манил.
От прикосновения детских рук старые ворота дрогнули, и протяжно заскрипели, как будто сообщая хозяевам о приезде гостей. Дом ответил гулким стоном, эхом разносящимся по пустым комнатам.
– Что там? – установив на железную подпорку свой велосипед, рослый парнишка со светлой шевелюрой нарочито медленно подошел к подруге. Взглянул на особняк, и его глаза расширились от удивления. Изысканная красота здания поражала, но в тоже время пугала до дрожи в коленках.
Повисла тишина, только ветер изредка свистел у крыльца, незаметно забираясь в окно и тихо гудя где-то в глубине коридоров.
– Иль, За-ар, не ходите туда, – неуверенно окликнул друзей еще один подросток, остановившийся на своем велосипеде чуть поодаль.
Темноволосый парень, кажется, даже не собирался приближаться к усадьбе. Он напряженно ждал ребят на аллее, с опаской оглядываясь по сторонам.
– Глеб, иди к нам! – в два голоса крикнули друзья, налегая на ржавые ворота, которые на третий раз все-таки приоткрылись.
– Не! Я в чужие дома лазить не хочу, тем более, заброшенные.
– Ладно, жди здесь! – крикнула через плечо девчонка, улыбнувшись своему соучастнику. Тот понимающе кивнул.
Илена проскользнула во двор. Ее маленькие ступни утонули в густой траве. Коленку царапнула ветка шиповника, но девочка словно и вовсе этого не заметила. Ее внимание полностью поглотил дом.
Серые стены: когда-то они были бело-голубые, но с течением времени потемнели. Местами краска облупилась, напоминая шелушащуюся от солнца кожу. Окна, закрытые изнутри темной материей, смотрели на безлюдную улицу и выжидали хоть какого-то движения на дороге уже много лет подряд. Дубовая дверь с длинной вертикальной ручкой обросла хмелем и диким виноградом. Лозы тянулись до верхнего этажа и прикрывали листьями балкон и левую половину дома. Кисти хмеля на перилах балкона от солнечных лучей светились, как бусы. А виноград, совсем обнаглев, залез в разбитое окно и зацепился за карниз в комнате. Стены под крышей заросли паутиной, но восьмилапые ткачи сейчас прятались в глубоких трещинах. Второй балкон, с правой стороны, был наполовину разрушен, и деревянные балки свисали вниз корявыми пальцами. Они словно пытались вцепиться в куст чайной розы, разросшийся настолько, что начал уже увядать от собственной пышности.
За Иленой шел Назар. Его русые волосы время от времени лезли в глаза, и он забавно дергал головой, откидывая непослушные пряди. Оторвав колючку, которая захватила край его бриджей, он посмотрел на идущую впереди девчонку. Он не видел ее лица, но легко мог представить и ясную улыбку, расцветающую на нем, и горящие от любопытства синие глаза.
Двор утопал в густой высокой траве. Самонасеявшиеся бузина и шиповник завладели обочиной дорожки, что вела к дому. Растущая под забором сирень превратилась в густую стену, а высохшие черные скелеты ее прошлогодних соцветий внушали страх. Случайный прохожий в сумерках мог бы увидеть в них корявые руки монстра.
Мелкий спорыш покрыл мягким ковром все дорожки, лишь кое-где виднелись островки пырея и полевых цветов, которые выбивались из буйства травы яркими разноцветными точками.
Дверь поддалась не сразу, сначала пришлось оборвать лозы винограда, затем подростки схватились за ручку и рванули на себя. Раздался хруст, словно хрип. Поднялись клубы пыли, и на головы друзей посыпался мелкий сор. Дети переглянулись, на мгновение замерли в ожидании и потянули сильнее. В щель прорвалось солнце и разрезало помещение ярким лучом, осветив полоску кафельного пола. Плиты выстроились в необычный геометрический узор.
Высокий потолок украшала хрустальная люстра, сейчас перекошенная то ли от времени и старости, то ли от повреждений. Часть подвесок была оборвана, но оставшиеся все еще бросали радужные блики на стены. От сквозняка стеклышки вертелись и танцевали, словно радуясь приходу гостей.
– Здесь ничего нет, просто пустой дом, – голос Назара звучал разочарованно. Они уже обошли весь второй этаж, и теперь спускались обратно по широкой лестнице в холл.
– Почему его забросили? Не похоже, чтобы здесь жили бедные люди. Смотри, какие штуки висят с завитушками, – Илена показала на красивые остроконечные бра на стене.
Парень остановился и пожал плечами. Обернувшись, он всмотрелся в портреты, висящие на стене. Из-за пыли изображение казалось размытым, трудно было даже определить мужчины или женщины нарисованы на картинах, не говоря о том, во что они были одеты. Только тонкий силуэт и серая пелена. Назар продолжил путь вниз, опасаясь странного колебания половиц под его весом.
– Стой! А давай возьмем картину с собой? Покажем Глебу, а то мы тут все посмотрели, а он даже во двор не зашел. Подсади меня, – девчонка хлопнула в ладоши, и махнула другу. Назар уже почти дошел до конца лестницы.
– Не хочу, мне страшно здесь. Давай уйдем?
– Да, что вы, ребята, все такие тряпки? – она попыталась достать картину, но коснулась края узорчатой позолоченной рамы только кончиками пальцев. – Глеб струсил, у ворот остался, а ты… эх! Сама достану!
Девочка подпрыгнула, картина качнулась в сторону, но осталась висеть. Лестница болезненно скрипнула.
– Иль, не выдумывай. Пойдем. Это высоко. Я не буду возвращаться, – умолял Назар. Настроение стало совсем паршивым, в душу закралось странное ощущение, что за ними кто-то следит.
Илена попыталась еще раз, отмахнувшись от причитаний приятеля. Снова скрипнула лестница. Портрет качнулся из стороны в сторону. Легкие белесо-зеленоватые пылинки наполнили воздух. Мальчик шагнул на ступеньку, намереваясь все же подняться и помочь подруге, чтобы побыстрей уйти. Из-под его ноги в воздух взметнулась зеленая пыль, доски неприятно завибрировали, казалось, что внизу притаилось что-то жутко огромное. Что-то протяжно загудело, словно где-то недалеко проехал поезд. Назар замер.
– Спускайся быстрей, мне эта лестница не нравится. Неизвестно, сколько лет этот дом заброшен.
Девочка лишь повторно махнула, мол, отстань, и снова прыгнула. Картина оказалась у Илены в руках, она радостно пискнула, но едва удержалась на ногах.
– Тяжелая, – протянула подруга, наслаждаясь победой.
Усиливающийся треск и скрип заставили ее опомниться. Илена бросилась было к Назару, но едва шагнула на ступеньку, как ее нога ушла в пустоту. В следующий миг девочка полетела вниз, крича и увлекая за собой портрет незнакомого ей человека и обломки лестницы.
Взрыв. Назара отбросило в сторону, он глухо ударился головой об пол. Холл заполнили клубы зеленого дыма. Прежде чем потерять сознание, парень услышал крик подруги и страшный грохот.
Очнулся Назар в больнице в окружении родных.
– Мама, – хриплым голосом позвал парень.
– Все хорошо, – женщина сжала его руку и кивнула мужу, чтобы тот позвал врача. Он тут же выскочил из палаты. Взяв с тумбочки стакан, мать приподняла голову сына. – Попей воды.
– А... с Иленой что?
Дверь распахнулась, и в палату быстро вошел человек в белом халате, за ним отец Назара. Врач принялся слушать, осматривать больного, но парень дернул его за руку и, замотав головой, повторил вопрос:
– Илена где?
Взрослые переглянулись, а мужчина прошептал:
– Ее не нашли.
Ночью Назар спал просто ужасно. Сколько лет прошло с того дня? Второй десяток пошел, а до сих пор летними ночами он слышал крик подруги. И упреки Глеба, уже потом, когда тот пришел в больницу к Назару:
– Ты должен был, должен был ее увести оттуда!
Тогда они говорили с Глебом в последний раз. Назар время от времени видел его и в школе, и на улице, но тот всегда уходил, лишь завидев бывшего друга. Очень уж Глеб был привязан к Илене, хотя разница в возрасте у них была огромная, аж четыре года. Над ними даже посмеивались: жених и невеста. Он же, Назар, и посмеивался чаще других. Да и в дом он вслед за Иленой поперся скорее назло слишком осторожному Глебу.
«А если бы я не пошел, глядишь, и Иля бы отказалась», – эта, и другие, похожие, мысли, не давали Назару покоя. В тот день он потерял двух самых близких друзей. Нет, если не кривить душой, он вспоминал о том давнем случае не так часто, как стоило бы, но время от времени на него накатывала неясная тоска.
И тогда Назар садился к компьютеру, грузил страничку социальной сети и находил аккаунт Глеба, чтобы убедиться, что у того все хорошо. Написать ему, попытаться восстановить отношения, Назар так и не решился.
Вот и сейчас он сидел перед монитором, слушал музыку и изучал профиль бывшего друга.
Из открытой форточки повеяло утренней свежестью. Где-то вдалеке уже запели первые птицы, небо на востоке окрасилось в пурпурно-кремовый цвет, из-за линии горизонта выплыло красное яблоко солнца. День обещал быть жарким, как и большинство этим летом. Назар тяжело вдохнул утренний воздух. Глаза горели, словно в них песка насыпали, но он знал, что сейчас нет смысла ложиться спать, все равно повторяющийся кошмар не позволит выспаться.
– Зар, – раздалось за спиной, – ты чего так рано подскочил?
Он обернулся и посмотрел на Настю. Девушка стояла на пороге комнаты и сонно потирала глаза. Ее слегка растрепанные черные волосы частично закрывали лицо. Она вынула из кармана халатика резинку и быстро собрала волосы в хвост. Он все молчал, и девушка подошла к жениху ближе, положила руку на плечо и глянула на экран.
– Понятно, опять кошмары снились, да? Зар, ну давай тебя к психологу запишем. Не дело жить с такими неврозами. У тебя важный контракт на носу, а ты опять не высыпаешься.
Назар снова промолчал. Каждый раз, когда он вспоминал Илену, Настя предлагала ему обратиться к специалисту, но каждый раз он увиливал и отшучивался, чтобы не отказываться напрямую.
– Ну, как всегда. Как знаешь. Кофе? – слегка раздраженно спросила девушка.
– Ага, крепкий и без сахара.
– Да уж знаю, – горько усмехнувшись, сказала она. Обычно Назар пил очень сладкий кофе с молоком, и только после ночных кошмаров переходил на черный и крепкий. «Чтобы спать меньше хотелось», – уверял он.
Настя вышла из комнаты, и Назар вернулся к созерцанию экрана. Устыдившись, что вновь заставляет свою женщину волноваться за себя, он решил заняться делом. Закрыл страницу Глеба и открыл свою, рассчитывая уточнить у напарника детали сегодняшней встречи с клиентами. Но его взгляд зацепился за новое сообщение на стене от некой Катерины Зорькиной. Такое же он видел только что на странице Глеба. В сообщении была известная песня Утесова «Жди меня».
Кто такая эта Зорькина? С фото на него смотрела незнакомая улыбающаяся блондинка. Ну, разве что в прищуре голубых глаз почудилось что-то знакомое. Может, фото старое, а сейчас она выглядит иначе, вот Назар ее и не узнает? Или наоборот, это кто-то из бывших одноклассниц? Вышла замуж, оттого и фамилия незнакомая.
Чтобы разобраться, он ткнул мышкой на ссылку с именем. Открывшаяся страница не сказала парню ничего, что могло помочь. Места учебы и работы не заполнены, даже в графе «Родной город» стояла отписка: Изумрудный.
«Придется лезть в фотоальбомы, – со вздохом подумал Назар и щелкнул мышкой, – вот сейчас вернется Настя с кофе, а я тут блондинками любуюсь».
Вообще-то Настя не сильно ревнивая, но испытывать судьбу лишний раз не хотелось. Поэтому для начала он поискал альбом с детскими фотками. Рассмотреть что-то на превьюшке было сложно, но название альбома «Детство золотое» говорило само за себя, и Назар снова щелкнул мышкой. В этот момент компьютер слегка призадумался, и загрузки фотографии пришлось ждать несколько секунд.
– А вот и кофе! – раздался за спиной голос Насти. Обычно на кофе Назар реагировал молниеносно, но сейчас ему было не до того. Все его внимание поглощало изображение на мониторе.
– Зар, да что с тобой? – снова спросила Настя, присаживаясь на табуретку рядом с ним и ставя кружку чуть в стороне от его рук, чтобы не уронил ненароком.
Теперь девушка вместе с ним всматривалась в фотографию девочки лет двенадцати: пушистые белокурые кудряшки, синие глаза, открытая улыбка и пухлые щечки. Таких очень любят снимать на открытки и рекламные плакаты.
– Зар, кто это?
– Эт-то…эт-то Илена.
* * *
Высокая трава расступалась сама, словно неведомая сила укладывала ее по сторонам тропинки. Он все шел и шел вперед.
Страх сдавливал грудь, руки и ноги наливались свинцом. В ушах гудело, шумело, скрипело.
На секунду все стихло. Глеб остановился. Дверь дома распахнулась, и его откинуло назад с мощным грохотом. Очухавшись, он приподнялся на локте, чтобы встать, но замер. На пороге появилось что-то громадное, окутанное клубами густого, зеленого дыма, за которыми решительно ничего нельзя было рассмотреть, кроме размытого силуэта. Что-то зашуршало, словно целый ворох оберточной бумаги, к этому звуку примешивался тихий звон колокольчика. Глеб, не вставая, попятиться.
Дым рассеялся, в глаза ударил яркий свет. Пахнуло сыростью и прелым запахом фруктов, что-то между апельсинами, лимонами и яблоками. Глеб прищурил глаза в попытке что-то рассмотреть, но сияние становилось только ярче и разрасталось в объемах. В лицо дохнуло теплом, а потом словно кто-то коснулся рукой щеки. От страха зажмурив глаза, он задрожал.
– Найди меня…
Выпрыгнув из сна в холодном поту, Глеб сел на кровати и закрыл лицо руками. Один и тот же кошмар столько лет. Сил уже просто не осталось.
В тот день он даже к воротам не подошел, ноги бессознательно давили на педали, и велосипед уносил его прочь. Через час, прячась в своей комнате, он понял, что струсил и нужно помочь друзьям. Ведь он был самым старшим! До сих пор не мог себе простить эту слабость.
Когда он пришел навестить Назара в больнице, тот отвернулся и не захотел с ним разговаривать. «Ты должен был, должен был ее увести оттуда!», – прокричал Глеб в попытке оправдать себя, но друг промолчал.
А Илену так и не нашли. До щепочки разобрали разрушенную лестницу и ничего. Словно девочка провалилась в другое пространство. Затем дом заколотили, на воротах повесили огромный замок и жестянку, на которой красной краской было написано: «Вход запрещен! Опасно для жизни!»
Чтобы загладить свою вину, Глеб приезжал на место случившегося каждый день в течение нескольких месяцев, перелазил через изгородь и часами бродил вокруг заброшенной усадьбы. Может, Илена просто вышла с другой стороны? Может девчонка где-то неподалеку и ждет помощи? Он найдет ее. Он так думал. Но дом по-прежнему пустовал и вокруг него только ветер разгуливал да напевал свои унылые песни. Зайти в дом Глеб так и не решился: раз уж взрослые искали, значит, там уже ничего нет.
