Уравнения, опыты всякие, вот это вот всё мне очень нравилось. Наверно, химия была единственным уроком, по которому я был отличником, — с усмешкой добавил Артур. — Хотя раньше я более-менее хорошо учился. Ну, а потом… ты и сама знаешь. В какой-то момент я словно забыл обо всём. Внезапно всё надоело и перестало интересовать.
— Этому должна быть причина, — пожала плечами Агата.
— Она есть, — кивнул Артур. Он теперь сидел на столе, скрестив ноги, чему Агата была совсем не рада. Артур опёрся локтями на колени и подпёр голову руками, забавно вытянув губы. Он, казалось, был совершенно не способен говорить о серьёзных вещах и сохранять при этом серьёзный же вид. Однако по мере того, как он продолжал рассказ, глаза его начали поблёскивать печалью. — Наверно, всё началось со смерти мамы. Я ведь был совсем маленьким, когда она заболела. Сколько мне было? Лет одиннадцать. Она долго мучилась, а я только очень просил всё на свете, чтобы она поправилась. Но этого не случилось. Спустя три года она умерла. И знаешь, может быть, я бы перенёс это легче, если бы отец немного бы притормозил с поиском новой жены! — Артур сурово нахмурил брови и закусил губу, явно сдерживая гнев. — Может, я чего-то не понимаю, но приводить в дом какую-то Нину, когда чуть меньше года назад потерял жену — это, чёрт подери, ненормально!
— Послушай, но, возможно, твой отец слишком сильно переживал утрату, и ему было необходимо чем-то или кем-то заполнить пустоту. Такое бывает. Ты ведь должен его понять.
— Такое бывает? — саркастично хмыкнул Артур. — Мне кажется, что если человек ни разу не проронил ни единой слезы, даже на похоронах, то ему просто-напросто плевать. Мой отец, конечно, всегда был сухарём, но это уже слишком! Эдакий бизнесмен без души и сердца, с вечно недовольным лицом. Он не любил маму, вот и ответ. И меня тем более, раз поступил так. Ещё и пытался свести нас, пытался навязать мне мысль о том, что Нина теперь — часть нашей семьи! Да ни в жизнь!
— По-моему, в твоём положении пора переосмыслить многие вещи, — спокойно парировала Агата. — Я, безусловно, не могу судить о том, насколько хороший человек твой отец, но всё-таки — горе все по-разному переживают. Да и… — она запнулась на мгновение, но решила продолжить: — Паша сказал мне, что твоя мачеха любит тебя, и ты очень груб с ней. Был.
Артур всплеснул руками.
— Вот уж точно! Любит! Всё, что она любит — это деньги отца, — сурово заявил Артур. — Ты права лишь в том, что не можешь полностью судить о моей ситуации. Ты не знаешь ни её, ни моего отца. И в этом суть.
— Да, не знаю, — устало произнесла Агата. — Но я знаю теперь, что ты весьма эмоционален и, уж извини, инфантилен. Я не могу быть уверена, что всё, что ты говоришь — не отголоски обиды. Поэтому и стараюсь немного осадить тебя.
— Да все только это и твердят. Никто не пытался понять меня и то, что чувствовал я, мальчишка, который потерял мать. Всем словно было побоку, что кто-то там умер. Только и было разговоров об отце и о том, как ему, должно быть, тяжело — вести бизнес и воспитывать ребёнка одному. И ни слова о маме! А отец… он только и делал, что отчитывал меня за проступки, он ни разу не поговорил со мной, не попытался утешить, когда мне это было нужно. Я стал разочарованием для него, и он забыл обо мне, проводя время с коллегами по работе и любовницей, ой, то есть, «женой». Я эгоист — да, но имею на это полное право! — и, окончив свою тираду, он спрыгнул со стола и взмахнул светлой копной волос. — Я в больницу. Посижу там немного. Всё равно мне тут нечего делать, пока ты спишь.
— Артур, — было начала Агата, но парень уже исчез.
Она была удивлена такой буре эмоций, которая, казалось бы, ничем не была вызвана. Агата и подумать не могла, что Артур, этот школьный хулиган, донимавший её, может быть настолько ранимой натурой. Хотя теперь, когда она знает его историю, это не кажется чем-то необычным. Видимо, смерть матери и безразличие окружающих к его горю сильно ударили по нему. Он нуждался в утешении, нуждался в надежде и понимании, что всё не так плохо, но, не получив поддержки, озлобился и обиделся на отца. А то и на весь мир.
В мрачном настроении Агата легла спать. Ей всё-таки стало неприятно, что Артур говорил с ней в таком тоне. Да, в нём проснулись прошлые обиды, но это ведь не повод грубить и ссориться. Но, по всей видимости, только так он был способен выражать всю ту боль, что копилась в нём с детства. Всем тем издевательствам, которые он совершал и над Агатой, и над всеми, кто попадался под руку, не было оправданий, но теперь Агата хотя бы понимала, откуда это произрастало. Он ведь не такой уж и плохой, каким казался ей всегда. Потерянный мальчик, который скучает по маме, противопоставляющий себя людям — вот какой он на самом деле. Жаль, что только из-за этого он совершил столько ошибок.
Агата закрыла глаза и повернулась на бок. Сон вскоре настиг её, уставшую и вымотанную за день. Она была спокойна за Артура. Ведь бесплотным духом, не способным контактировать с внешним миром, он не может наделать глупостей. Эта мысль помогала ей не переживать за человека, который так долго был её врагом.
— Этому должна быть причина, — пожала плечами Агата.
— Она есть, — кивнул Артур. Он теперь сидел на столе, скрестив ноги, чему Агата была совсем не рада. Артур опёрся локтями на колени и подпёр голову руками, забавно вытянув губы. Он, казалось, был совершенно не способен говорить о серьёзных вещах и сохранять при этом серьёзный же вид. Однако по мере того, как он продолжал рассказ, глаза его начали поблёскивать печалью. — Наверно, всё началось со смерти мамы. Я ведь был совсем маленьким, когда она заболела. Сколько мне было? Лет одиннадцать. Она долго мучилась, а я только очень просил всё на свете, чтобы она поправилась. Но этого не случилось. Спустя три года она умерла. И знаешь, может быть, я бы перенёс это легче, если бы отец немного бы притормозил с поиском новой жены! — Артур сурово нахмурил брови и закусил губу, явно сдерживая гнев. — Может, я чего-то не понимаю, но приводить в дом какую-то Нину, когда чуть меньше года назад потерял жену — это, чёрт подери, ненормально!
— Послушай, но, возможно, твой отец слишком сильно переживал утрату, и ему было необходимо чем-то или кем-то заполнить пустоту. Такое бывает. Ты ведь должен его понять.
— Такое бывает? — саркастично хмыкнул Артур. — Мне кажется, что если человек ни разу не проронил ни единой слезы, даже на похоронах, то ему просто-напросто плевать. Мой отец, конечно, всегда был сухарём, но это уже слишком! Эдакий бизнесмен без души и сердца, с вечно недовольным лицом. Он не любил маму, вот и ответ. И меня тем более, раз поступил так. Ещё и пытался свести нас, пытался навязать мне мысль о том, что Нина теперь — часть нашей семьи! Да ни в жизнь!
— По-моему, в твоём положении пора переосмыслить многие вещи, — спокойно парировала Агата. — Я, безусловно, не могу судить о том, насколько хороший человек твой отец, но всё-таки — горе все по-разному переживают. Да и… — она запнулась на мгновение, но решила продолжить: — Паша сказал мне, что твоя мачеха любит тебя, и ты очень груб с ней. Был.
Артур всплеснул руками.
— Вот уж точно! Любит! Всё, что она любит — это деньги отца, — сурово заявил Артур. — Ты права лишь в том, что не можешь полностью судить о моей ситуации. Ты не знаешь ни её, ни моего отца. И в этом суть.
— Да, не знаю, — устало произнесла Агата. — Но я знаю теперь, что ты весьма эмоционален и, уж извини, инфантилен. Я не могу быть уверена, что всё, что ты говоришь — не отголоски обиды. Поэтому и стараюсь немного осадить тебя.
— Да все только это и твердят. Никто не пытался понять меня и то, что чувствовал я, мальчишка, который потерял мать. Всем словно было побоку, что кто-то там умер. Только и было разговоров об отце и о том, как ему, должно быть, тяжело — вести бизнес и воспитывать ребёнка одному. И ни слова о маме! А отец… он только и делал, что отчитывал меня за проступки, он ни разу не поговорил со мной, не попытался утешить, когда мне это было нужно. Я стал разочарованием для него, и он забыл обо мне, проводя время с коллегами по работе и любовницей, ой, то есть, «женой». Я эгоист — да, но имею на это полное право! — и, окончив свою тираду, он спрыгнул со стола и взмахнул светлой копной волос. — Я в больницу. Посижу там немного. Всё равно мне тут нечего делать, пока ты спишь.
— Артур, — было начала Агата, но парень уже исчез.
Она была удивлена такой буре эмоций, которая, казалось бы, ничем не была вызвана. Агата и подумать не могла, что Артур, этот школьный хулиган, донимавший её, может быть настолько ранимой натурой. Хотя теперь, когда она знает его историю, это не кажется чем-то необычным. Видимо, смерть матери и безразличие окружающих к его горю сильно ударили по нему. Он нуждался в утешении, нуждался в надежде и понимании, что всё не так плохо, но, не получив поддержки, озлобился и обиделся на отца. А то и на весь мир.
В мрачном настроении Агата легла спать. Ей всё-таки стало неприятно, что Артур говорил с ней в таком тоне. Да, в нём проснулись прошлые обиды, но это ведь не повод грубить и ссориться. Но, по всей видимости, только так он был способен выражать всю ту боль, что копилась в нём с детства. Всем тем издевательствам, которые он совершал и над Агатой, и над всеми, кто попадался под руку, не было оправданий, но теперь Агата хотя бы понимала, откуда это произрастало. Он ведь не такой уж и плохой, каким казался ей всегда. Потерянный мальчик, который скучает по маме, противопоставляющий себя людям — вот какой он на самом деле. Жаль, что только из-за этого он совершил столько ошибок.
Агата закрыла глаза и повернулась на бок. Сон вскоре настиг её, уставшую и вымотанную за день. Она была спокойна за Артура. Ведь бесплотным духом, не способным контактировать с внешним миром, он не может наделать глупостей. Эта мысль помогала ей не переживать за человека, который так долго был её врагом.
