Однако он заметил, что люди все равно держатся поодаль и сперва не понял почему. Только оглянувшись, он заметил тенью следующую за ним призрачную гончую! Шайзе! Про собаку-то он и забыл, ее же наверное, покормить и напоить надо было. Кевин, словно делал так всегда, мысленно потянулся к гончей и представил, что треплет ее по холке. Она тут же яростно забила хвостом и осклабилась, отчего скандальный гончар, которого стража не раз в пьяном состоянии оттаскивала в холодную за дебоши, на месте обделался и ринулся домой, переодевать штаны.
— Прости, дружище! — повернулся Кевин к собаке. — Сейчас покончу с делами и покормлю тебя.
В ответ пришло ощущение, что ничего, мол, страшного, если совсем уж припечет, так всегда можно смотаться на адские поля и сожрать какого-нибудь демона — они вкусные. Если хозяин хочет, то Атма и ему демонятины принесет.
— Тебя Атма зовут? — поинтересовался Кевин, начиная понимать, что собачка-то разумна. Очень своеобразно разумна, но все-таки.
Гончая радостно закивала, вывалив язык.
— Только прошу тебя, не пугай людей! — попросил капитан. — Они так и при виде тебя обсираются…
Морда собаки приняла довольный вид, ей явно нравилось, как на нее реагируют, но Кевин уловил ментальный образ согласия. Хорошо хоть слушается. Что способен натворить такой милый песик (впрочем, еще неизвестно песик ли — в каком-то из старых манускриптов было написано, что призрачные гончие не имеют пола) он вполне себе представлял. Для него или нее вырезать город полностью — дело пары часов. А то и раньше справится.
Добравшись до магистрата, Кевин привязал собаку к ближайшему дереву еще раз строго-настрого приказав ей вести себя хорошо, после чего вошел внутрь, по дороге поинтересовавшись у капрала возле дверей, на месте ли мессир, на что тот только кивнул. Самого бургомистра капитан перехватил на лестнице, тот собирался куда-то бежать.
— О, фон Расснер! — обрадовался тот. — А я уже хотел за тобой посылать, дружище! Что там в Камнераде?
— Худо там, — тяжело вздохнул Кевин. — Нет больше Камнерада.
— Как это нет?.. — растерянно посмотрел на него мессир Ловер.
— Нет, сам город стоит. А вот все люди в нем и вокруг миль на пять мертвы. Давайте где-нибудь присядем, и я вам подробно все расскажу.
— Хорошо. Мне как раз из пивоварни старого Михеля бочонок нового сорта темного пива в подарок принесли, под разговор самое то будет, — согласился бургомистр. — Идем.
Поднявшись на третий этаж, они вошли в кабинет бургомистра, где тот вытащил из сундука небольшой бочонок и кряхтя поставил его на стол. Никого из слуг, как ни удивительно, не было, а это могло значить только одно, что мессир отправил их по домам, решив поговорить с капитаном наедине. Почему? Наверное, подозревал, что вести из Камнерада нерадостные и не хотел, чтобы пошли ненужные слухи — всегда отличался завидной осторожностью.
— Ну, будем! — сказал бургомистр, наполнив две пинтовые кружки пенистой темной жидкостью.
— Будем! — взял свою кружку Кевин и с удовольствием отпил несколько глотков на удивление вкусного, густого пива. Да, не зря старого Михеля считают мастером, никто лучше него в Риханесбурге пиво не варит.
— Так что там нашли-то? — спросил, наконец, мессир Ловер, пристально глядя на капитана.
— Как я уже говорил, все в городе мертвы.
— А архонт?
— Лежал на площади, тоже мертвый.
И Кевин принялся рассказывать все, что довелось повидать по дороге к Камнераду и в самом городе. Бургомистр внимательно слушал его, покусывая края своих вислых усов, ему услышанное явно очень не нравилось.
— Значит, трое сразу в крохотной луже утонули? — переспросил он, когда рассказ Кевина дошел до этого эпизода.
— Да, — подтвердил он. — Но это еще мелочи, дальше было куда веселее…
Когда капитан закончил рассказ, мессир Ловер некоторое время угрюмо молчал, затем негромко спросил:
— А что наши ученые мужи? Что-то узнали? Хоть предположения были, что там случилось?
— Как я уже говорил, мэтры пришли к общему мнению, что кого-то казнили на костре, но этот кто-то порвал цепи, затем каким-то образом сжег палача и стражников, — откинулся на спинку стула Кевин. — Решили, что именно вырвавшийся узник виноват в случившемся, но как смог такое сотворить человек, никто не понимает. И да, забыл сказать, архонт Сергий перед смертью что-то написал в пыли, но к нашему приходу сохранилась только часть надписи — «ый ку». Что это значит опять же никто не понял.
— А святые отцы?
— А что святые отцы? Помолились. Толку-то…
— Ясно, — хмыкнул бургомистр, прекрасно знавший о нелюбви капитана стражи к служителям Белого Христа. — Сам-то что думаешь?
— Да ничего, — усмехнулся Кевин. — Может, мага или волхва какого поймали, вот он и устроил архонту козью морду.
— Так уж сто пятьдесят лет, как последнего мага прикончили… — проворчал мессир Ловер.
— Может, прятался где. А потом попался.
— Да, такое может быть.
Некоторое время бургомистр напряженно размышлял, а затем поднял на Кевина потяжелевший взгляд.
— Слушай, я же вижу, что ты знаешь или хотя бы подозреваешь, что там такое случилось. Обещаю, никому ни слова. А уж святым отцам точно, обойдутся, не больше твоего их люблю. До печенок уже достали. Скажи, а?..
Некоторое время подумав, Кевин решился. Мессир всегда был человеком чести, подлостей за ним не замечали.
— Ладно, — ответил он через некоторое время. — Мне, в общем-то, все равно, даже если расскажешь. Извини, но я ухожу и сегодня же покидаю город. И не знаю, вернусь ли вообще.
— А что такое?.. — растерялся бургомистр. — Случилось чего?..
— Дела рода, — коротко объяснил Кевин.
— Ах да, я и забыл, что ты у нас аристократ… — криво усмехнулся магистр.
— Да какой из меня аристократ? — скривился капитан. — Голь подзаборная. Но завещание предков исполнять все равно надо. Недавно только до него добрался. Помнишь, наверное, что мой отец так же с места сорвался и где-то на востоке сгинул?
— Помню, — кивнул бургомистр.
История с отцом Кевина, Лорином фон Расснером, действительно вышла загадочная — однажды он просто уехал из города, бросив любимую жену с ребенком без средств к существованию, из-за чего сыну уже в шестнадцать лет пришлось пойти на службу в городскую стражу. И причины почему он уехал никто так и не узнал, в том числе и сам Кевин. Уехал — и все. Ни письма не оставил, ни передал ни слова. Не так давно через арабских купцов выяснилось, что сгинул старший фон Расснер где-то под Иерусалимом, там и похоронили. Что он искал? Да кто его знает! Но сейчас, когда Кевину самому требовалось срочно покинуть Риханесбург, грех было не воспользоваться этой историей.
— А зачем едешь? — осторожно поинтересовался бургомистр.
— Извини, не могу сказать, — вздохнул капитан, приняв огорченный вид. — И рад бы остаться, сам знаешь, мы с Кедной из Тиргама встречаться начали, думал женюсь, остепенюсь, детей заведу, но не получится теперь. Долг перед предками — он такой, от него не откажешься. Так что еще раз прости, ищи себе другого капитана стражи. Я даже денег не прошу.
— Ну, ты меня совсем уж за жадину не считай, — обиделся мессир Лонар. — Ты городу много лет верно служил, без выходного пособия не оставлю.
Он встал, достал из еще одного сундука у стены кожаный кошель и положил его стол.
— Держи. Тут триста золотых. Не сильно много, но на первое время хватит. Ты в ту же сторону, к Иерусалиму едешь?
— Туда, — подтвердил Кевин.
— А магометане?
— А что магометане? Тоже люди. Воин я неплохой, просто так меня не взять, коли что. А погибну? Так все под богом ходим.
— Это так, конечно… — вздохнул бургомистр. — Тогда счастливой дороги. Но на прощание тогда уж скажи, чего по Камнераду надумал.
— Кто-то из старых богов вернулся, — пристально посмотрел на мгновенно побледневшего от такого известия мессира капитан. — А камнерадские идиоты решили его сжечь…
— И бог обиделся… — мелко закивал бургомистр, ломая пальцы, он почему-то сразу поверил в услышанное. — Но какой бог?.. Не думал?..
— Думал, — усмехнулся Кевин. — Еще как думал. И почти сразу понял. Вспомни, что написал перед смертью архонт Сергий в пыли. Точнее, что мы нашли — «ый ку»… Ничего не напоминает?..
— Напоминает… — еще сильнее побледнел мессир Лонар, хотя, казалось, сильнее уже некуда. — Черный Кузнец…
— Он самый, — подтвердил капитан. — Больше ни у кого из старых богов такие слоги в имени не встречаются. Так что…
— Если это он, нам всем конец, — глухо произнес бургомистр. — Особенно если вспомнить, как люди обошлись с ним во время войны Некромантов…
— Да вряд ли, — постарался успокоить его Кевин. — Камнерад он наказал за то, что его снова предали. А остальных? Нет, Кузнецу до людей обычно дела нет, он чем-то своим занят. Вот слуг Белого Христа он точно накажет, тут даже сомнений нет. Но этих не жалко, совсем не жалко. Как ты говорил, достали до самых печенок своей наглостью беспардонной.
— Хорошо бы… — поежился мессир. — Но все равно страшно.
— Живи, как жил, — посоветовал капитан. — Не думаю, что что-либо быстро изменится. Но власть «святых» отцов понемногу ограничивай, а то они и тебя, и всех вокруг сожрут, твари.
Немного помолчав, он встал, взял кошель со стола и повесил его на пояс, затем еще раз пристально посмотрел на бургомистра и сказал:
— Пойду я. Хочу успеть засветло добраться до первого придорожного трактира.
— Удачи тебе! — тоже встал мессир Лонар. — И коли живым останешься, возвращайся — место для тебя всегда найдется.
— Спасибо, — поблагодарил Кевин. — Ничего не могу предсказать, дорога долгая и тяжелая. И да, подпиши подорожную, коли не трудно.
— О чем речь! — хмыкнул бургомистр, задумчиво посмотрел на него, потом достал из шкафа лист пергамента, написал на нем несколько строк, растопил сургуч, накапал под ними и приложил печать, после чего протянул готовую подорожную капитану. Тот поблагодарил и поспешил распрощаться — дорога впереди действительно долгая, невзирая на возможности призрачной гончей.
О том, что есть возможность оказаться в Багдаде уже сегодня, он, понятно, никому сообщать не собирался. Надо будет, правда, сначала опробовать перемещение при помощи собаки на более короткое расстояние, только для этого сначала надо забраться подальше от чужих глаз, в лес. Если кто это увидит — точно в колдовстве обвинят, а тогда проблем не оберешься. Интересно, а как среди арабов к этому относятся? Лучше все же не показывать ничего не свойственного обычному человеку. Осторожность не помешает, он еще далеко не энергет, а всего лишь обычный человек, которого достаточно просто убить.
Попрощавшись с бургомистром, Кевин покинул магистрат, отвязал радостно забившую хвостом при виде него призрачную гончую, помахал не скрывающему своего облегчения капралу, и двинулся домой, если можно назвать домом небольшой флигель, который он снимал у вдовы магистратского служащего. Одновременно капитан мысленно отдал распоряжение симбионту на изучение арабского языка со всеми доступными диалектами и реалий жизни в странах востока — такой пакет данных, как ни странно, тоже нашелся в закромах его памяти.
Быстро собравшись, Кевин покинул дом, где прожил последние десять лет. К счастью, вдова оказалась дома, не пришлось искать ее, чтобы отдать ключи. Не слушая ее тарахтенья, капитан быстро попрощался и двинулся в конюшни стражи, где его дожидался вороной испанский жеребец по кличке Альбар — в Камнерад любимого коня он брать не стал, просто не захотелось, как чувствовал что-то — и оказался полностью прав. Если бы взял, то Альбар погиб бы, и сейчас пришлось бы покупать какого-то случайного коня.
Потрепав идущую рядом собаку по холке, Кевин быстрым шагом двинулся по улице. К сожалению, не пройдя и двух кварталов, он встретился с отцом Симеоном, пронырливым, похожим на тощую облезлую крысу, тошнотворно елейным священником, от которого всегда старался держаться подальше — уж слишком большое отвращение к нему испытывал. Попытался было миновать его, но не получилось. Слуга Белого Христа при виде капитана радостно всплеснул руками и ринулся к нему, подобрав рясу. Вот же проклятье!
— Капитан! — зачастил «святой» отец. — Вы уже вернулись из Камнерада? Что там?
— Если кратко, то город начисто вымер, — вынужден был ответить Кевин. — Все жители города и окрестностей мертвы. Больше ничего я рассказывать права не имею — мэтр Зигберт и отец Себастьян запретили. Бургомистр в курсе всего, хотите узнать что-либо — спрашивайте у него. А сейчас извините, святой отец, я очень спешу.
— Конечно-конечно, сын мой… — перекрестил его священник, не сводя с капитана подозрительного взгляда, он давно ощущал, что что-то с этим стражником не так, невзирая на то, что тот посещал все требуемые церковные службы. Но не более того — на откровенный разговор не шел, да и исповедь никогда не посещал. Давно хотелось вывести этого тайного язычника на чистую воду, но все никак не получалось. — Иди себе с богом…
Кевин поклонился и поспешил удалиться, проклиная про себя церковную тварь. Вот же привязался, что тот репей! Надо побыстрее уезжать, не хотелось бы прорываться с боем. Уйти с помощью собаки, конечно, не проблема, то тогда Церковь точно убедится, что он колдун, и в Европе ему будет лучше вообще не появляться — облавную охоту объявят и в конце концов затравят.
Добравшись до конюшни, он быстро переложил вещи, собранные для путешествия, в седельные сумки, оседлал жеребца, приветственно заржавшего при виде хозяина и с удовольствием схрумавшего подсоленную черствую горбушку хлеба, которую Кевин купил по дороге специально для него.
Вскочив в седло, капитан двинулся к южным воротам Риханесбурга. Добравшись до них, поприветствовал своих бывших подчиненных — капрала Нейхита и двух стражников.
— Куда это вы на ночь глядя, капитан? — удивился капрал.
— До первого трактира засветло доеду, — отмахнулся Кевин. — И не капитан я уже. Уезжаю. Передавай нашим ребятам, что рад был служить с ними. Удачи вам всем!
— И вам удачи… — растерянно прогудел в усы Нейхит. — Ушли? Жаль…
Стражники довольно долго смотрели вслед ускакавшему в сопровождении жутковатой собаки, пугающей их до мокрых штанов, капитану. Они действительно жалели, что тот оставил службу — жить давал, не гонял слишком сильно, заботился о своих людях, защищал даже от нападок Церкви. Коли кого по ранению списывали, так обязательно выбивал у бургомистра пенсию. Семьи погибших на произвол судьбы тоже не оставлял, помогал и деньгами, и имуществом. А каким будет новый капитан? Да кто его знает…
Сидевший сбоку гоблин закрывал ладошками уши и тоненько взвизгивал при каждом ударе молота об наковальню. Черный Кузнец тихо посмеивался, косясь на него — и откуда эта зараза опять взялась? Вот каждый раз после очередного возрождения этот гоблин через некоторое время появляется, и где он шлялся, пока Мастер Душ отсутствовал, никто не знал, в том числе и он сам. А на вопросы разводил руками и бурчал, что-де спал, а где — не помнит. Кузнец как-то раз даже даже считал его память ради интереса, но ничего интересного там не обнаружил — гоблин после очередной гибели хозяина словно отключался. А после возвращения того просыпался перед порогом Дома Между Мирами. Тратить время на то, чтобы разбираться, где отдыхал этот зеленый недоделок, Мастер Душ не стал — не хватало еще на это силы тратить. Надо же, все боги, полубоги, высшие духи и иже с ними исчезли, ушли куда-то, а тупой гоблин на месте!
— Прости, дружище! — повернулся Кевин к собаке. — Сейчас покончу с делами и покормлю тебя.
В ответ пришло ощущение, что ничего, мол, страшного, если совсем уж припечет, так всегда можно смотаться на адские поля и сожрать какого-нибудь демона — они вкусные. Если хозяин хочет, то Атма и ему демонятины принесет.
— Тебя Атма зовут? — поинтересовался Кевин, начиная понимать, что собачка-то разумна. Очень своеобразно разумна, но все-таки.
Гончая радостно закивала, вывалив язык.
— Только прошу тебя, не пугай людей! — попросил капитан. — Они так и при виде тебя обсираются…
Морда собаки приняла довольный вид, ей явно нравилось, как на нее реагируют, но Кевин уловил ментальный образ согласия. Хорошо хоть слушается. Что способен натворить такой милый песик (впрочем, еще неизвестно песик ли — в каком-то из старых манускриптов было написано, что призрачные гончие не имеют пола) он вполне себе представлял. Для него или нее вырезать город полностью — дело пары часов. А то и раньше справится.
Добравшись до магистрата, Кевин привязал собаку к ближайшему дереву еще раз строго-настрого приказав ей вести себя хорошо, после чего вошел внутрь, по дороге поинтересовавшись у капрала возле дверей, на месте ли мессир, на что тот только кивнул. Самого бургомистра капитан перехватил на лестнице, тот собирался куда-то бежать.
— О, фон Расснер! — обрадовался тот. — А я уже хотел за тобой посылать, дружище! Что там в Камнераде?
— Худо там, — тяжело вздохнул Кевин. — Нет больше Камнерада.
— Как это нет?.. — растерянно посмотрел на него мессир Ловер.
— Нет, сам город стоит. А вот все люди в нем и вокруг миль на пять мертвы. Давайте где-нибудь присядем, и я вам подробно все расскажу.
— Хорошо. Мне как раз из пивоварни старого Михеля бочонок нового сорта темного пива в подарок принесли, под разговор самое то будет, — согласился бургомистр. — Идем.
Поднявшись на третий этаж, они вошли в кабинет бургомистра, где тот вытащил из сундука небольшой бочонок и кряхтя поставил его на стол. Никого из слуг, как ни удивительно, не было, а это могло значить только одно, что мессир отправил их по домам, решив поговорить с капитаном наедине. Почему? Наверное, подозревал, что вести из Камнерада нерадостные и не хотел, чтобы пошли ненужные слухи — всегда отличался завидной осторожностью.
— Ну, будем! — сказал бургомистр, наполнив две пинтовые кружки пенистой темной жидкостью.
— Будем! — взял свою кружку Кевин и с удовольствием отпил несколько глотков на удивление вкусного, густого пива. Да, не зря старого Михеля считают мастером, никто лучше него в Риханесбурге пиво не варит.
— Так что там нашли-то? — спросил, наконец, мессир Ловер, пристально глядя на капитана.
— Как я уже говорил, все в городе мертвы.
— А архонт?
— Лежал на площади, тоже мертвый.
И Кевин принялся рассказывать все, что довелось повидать по дороге к Камнераду и в самом городе. Бургомистр внимательно слушал его, покусывая края своих вислых усов, ему услышанное явно очень не нравилось.
— Значит, трое сразу в крохотной луже утонули? — переспросил он, когда рассказ Кевина дошел до этого эпизода.
— Да, — подтвердил он. — Но это еще мелочи, дальше было куда веселее…
Когда капитан закончил рассказ, мессир Ловер некоторое время угрюмо молчал, затем негромко спросил:
— А что наши ученые мужи? Что-то узнали? Хоть предположения были, что там случилось?
— Как я уже говорил, мэтры пришли к общему мнению, что кого-то казнили на костре, но этот кто-то порвал цепи, затем каким-то образом сжег палача и стражников, — откинулся на спинку стула Кевин. — Решили, что именно вырвавшийся узник виноват в случившемся, но как смог такое сотворить человек, никто не понимает. И да, забыл сказать, архонт Сергий перед смертью что-то написал в пыли, но к нашему приходу сохранилась только часть надписи — «ый ку». Что это значит опять же никто не понял.
— А святые отцы?
— А что святые отцы? Помолились. Толку-то…
— Ясно, — хмыкнул бургомистр, прекрасно знавший о нелюбви капитана стражи к служителям Белого Христа. — Сам-то что думаешь?
— Да ничего, — усмехнулся Кевин. — Может, мага или волхва какого поймали, вот он и устроил архонту козью морду.
— Так уж сто пятьдесят лет, как последнего мага прикончили… — проворчал мессир Ловер.
— Может, прятался где. А потом попался.
— Да, такое может быть.
Некоторое время бургомистр напряженно размышлял, а затем поднял на Кевина потяжелевший взгляд.
— Слушай, я же вижу, что ты знаешь или хотя бы подозреваешь, что там такое случилось. Обещаю, никому ни слова. А уж святым отцам точно, обойдутся, не больше твоего их люблю. До печенок уже достали. Скажи, а?..
Некоторое время подумав, Кевин решился. Мессир всегда был человеком чести, подлостей за ним не замечали.
— Ладно, — ответил он через некоторое время. — Мне, в общем-то, все равно, даже если расскажешь. Извини, но я ухожу и сегодня же покидаю город. И не знаю, вернусь ли вообще.
— А что такое?.. — растерялся бургомистр. — Случилось чего?..
— Дела рода, — коротко объяснил Кевин.
— Ах да, я и забыл, что ты у нас аристократ… — криво усмехнулся магистр.
— Да какой из меня аристократ? — скривился капитан. — Голь подзаборная. Но завещание предков исполнять все равно надо. Недавно только до него добрался. Помнишь, наверное, что мой отец так же с места сорвался и где-то на востоке сгинул?
— Помню, — кивнул бургомистр.
История с отцом Кевина, Лорином фон Расснером, действительно вышла загадочная — однажды он просто уехал из города, бросив любимую жену с ребенком без средств к существованию, из-за чего сыну уже в шестнадцать лет пришлось пойти на службу в городскую стражу. И причины почему он уехал никто так и не узнал, в том числе и сам Кевин. Уехал — и все. Ни письма не оставил, ни передал ни слова. Не так давно через арабских купцов выяснилось, что сгинул старший фон Расснер где-то под Иерусалимом, там и похоронили. Что он искал? Да кто его знает! Но сейчас, когда Кевину самому требовалось срочно покинуть Риханесбург, грех было не воспользоваться этой историей.
— А зачем едешь? — осторожно поинтересовался бургомистр.
— Извини, не могу сказать, — вздохнул капитан, приняв огорченный вид. — И рад бы остаться, сам знаешь, мы с Кедной из Тиргама встречаться начали, думал женюсь, остепенюсь, детей заведу, но не получится теперь. Долг перед предками — он такой, от него не откажешься. Так что еще раз прости, ищи себе другого капитана стражи. Я даже денег не прошу.
— Ну, ты меня совсем уж за жадину не считай, — обиделся мессир Лонар. — Ты городу много лет верно служил, без выходного пособия не оставлю.
Он встал, достал из еще одного сундука у стены кожаный кошель и положил его стол.
— Держи. Тут триста золотых. Не сильно много, но на первое время хватит. Ты в ту же сторону, к Иерусалиму едешь?
— Туда, — подтвердил Кевин.
— А магометане?
— А что магометане? Тоже люди. Воин я неплохой, просто так меня не взять, коли что. А погибну? Так все под богом ходим.
— Это так, конечно… — вздохнул бургомистр. — Тогда счастливой дороги. Но на прощание тогда уж скажи, чего по Камнераду надумал.
— Кто-то из старых богов вернулся, — пристально посмотрел на мгновенно побледневшего от такого известия мессира капитан. — А камнерадские идиоты решили его сжечь…
— И бог обиделся… — мелко закивал бургомистр, ломая пальцы, он почему-то сразу поверил в услышанное. — Но какой бог?.. Не думал?..
— Думал, — усмехнулся Кевин. — Еще как думал. И почти сразу понял. Вспомни, что написал перед смертью архонт Сергий в пыли. Точнее, что мы нашли — «ый ку»… Ничего не напоминает?..
— Напоминает… — еще сильнее побледнел мессир Лонар, хотя, казалось, сильнее уже некуда. — Черный Кузнец…
— Он самый, — подтвердил капитан. — Больше ни у кого из старых богов такие слоги в имени не встречаются. Так что…
— Если это он, нам всем конец, — глухо произнес бургомистр. — Особенно если вспомнить, как люди обошлись с ним во время войны Некромантов…
— Да вряд ли, — постарался успокоить его Кевин. — Камнерад он наказал за то, что его снова предали. А остальных? Нет, Кузнецу до людей обычно дела нет, он чем-то своим занят. Вот слуг Белого Христа он точно накажет, тут даже сомнений нет. Но этих не жалко, совсем не жалко. Как ты говорил, достали до самых печенок своей наглостью беспардонной.
— Хорошо бы… — поежился мессир. — Но все равно страшно.
— Живи, как жил, — посоветовал капитан. — Не думаю, что что-либо быстро изменится. Но власть «святых» отцов понемногу ограничивай, а то они и тебя, и всех вокруг сожрут, твари.
Немного помолчав, он встал, взял кошель со стола и повесил его на пояс, затем еще раз пристально посмотрел на бургомистра и сказал:
— Пойду я. Хочу успеть засветло добраться до первого придорожного трактира.
— Удачи тебе! — тоже встал мессир Лонар. — И коли живым останешься, возвращайся — место для тебя всегда найдется.
— Спасибо, — поблагодарил Кевин. — Ничего не могу предсказать, дорога долгая и тяжелая. И да, подпиши подорожную, коли не трудно.
— О чем речь! — хмыкнул бургомистр, задумчиво посмотрел на него, потом достал из шкафа лист пергамента, написал на нем несколько строк, растопил сургуч, накапал под ними и приложил печать, после чего протянул готовую подорожную капитану. Тот поблагодарил и поспешил распрощаться — дорога впереди действительно долгая, невзирая на возможности призрачной гончей.
О том, что есть возможность оказаться в Багдаде уже сегодня, он, понятно, никому сообщать не собирался. Надо будет, правда, сначала опробовать перемещение при помощи собаки на более короткое расстояние, только для этого сначала надо забраться подальше от чужих глаз, в лес. Если кто это увидит — точно в колдовстве обвинят, а тогда проблем не оберешься. Интересно, а как среди арабов к этому относятся? Лучше все же не показывать ничего не свойственного обычному человеку. Осторожность не помешает, он еще далеко не энергет, а всего лишь обычный человек, которого достаточно просто убить.
Попрощавшись с бургомистром, Кевин покинул магистрат, отвязал радостно забившую хвостом при виде него призрачную гончую, помахал не скрывающему своего облегчения капралу, и двинулся домой, если можно назвать домом небольшой флигель, который он снимал у вдовы магистратского служащего. Одновременно капитан мысленно отдал распоряжение симбионту на изучение арабского языка со всеми доступными диалектами и реалий жизни в странах востока — такой пакет данных, как ни странно, тоже нашелся в закромах его памяти.
Быстро собравшись, Кевин покинул дом, где прожил последние десять лет. К счастью, вдова оказалась дома, не пришлось искать ее, чтобы отдать ключи. Не слушая ее тарахтенья, капитан быстро попрощался и двинулся в конюшни стражи, где его дожидался вороной испанский жеребец по кличке Альбар — в Камнерад любимого коня он брать не стал, просто не захотелось, как чувствовал что-то — и оказался полностью прав. Если бы взял, то Альбар погиб бы, и сейчас пришлось бы покупать какого-то случайного коня.
Потрепав идущую рядом собаку по холке, Кевин быстрым шагом двинулся по улице. К сожалению, не пройдя и двух кварталов, он встретился с отцом Симеоном, пронырливым, похожим на тощую облезлую крысу, тошнотворно елейным священником, от которого всегда старался держаться подальше — уж слишком большое отвращение к нему испытывал. Попытался было миновать его, но не получилось. Слуга Белого Христа при виде капитана радостно всплеснул руками и ринулся к нему, подобрав рясу. Вот же проклятье!
— Капитан! — зачастил «святой» отец. — Вы уже вернулись из Камнерада? Что там?
— Если кратко, то город начисто вымер, — вынужден был ответить Кевин. — Все жители города и окрестностей мертвы. Больше ничего я рассказывать права не имею — мэтр Зигберт и отец Себастьян запретили. Бургомистр в курсе всего, хотите узнать что-либо — спрашивайте у него. А сейчас извините, святой отец, я очень спешу.
— Конечно-конечно, сын мой… — перекрестил его священник, не сводя с капитана подозрительного взгляда, он давно ощущал, что что-то с этим стражником не так, невзирая на то, что тот посещал все требуемые церковные службы. Но не более того — на откровенный разговор не шел, да и исповедь никогда не посещал. Давно хотелось вывести этого тайного язычника на чистую воду, но все никак не получалось. — Иди себе с богом…
Кевин поклонился и поспешил удалиться, проклиная про себя церковную тварь. Вот же привязался, что тот репей! Надо побыстрее уезжать, не хотелось бы прорываться с боем. Уйти с помощью собаки, конечно, не проблема, то тогда Церковь точно убедится, что он колдун, и в Европе ему будет лучше вообще не появляться — облавную охоту объявят и в конце концов затравят.
Добравшись до конюшни, он быстро переложил вещи, собранные для путешествия, в седельные сумки, оседлал жеребца, приветственно заржавшего при виде хозяина и с удовольствием схрумавшего подсоленную черствую горбушку хлеба, которую Кевин купил по дороге специально для него.
Вскочив в седло, капитан двинулся к южным воротам Риханесбурга. Добравшись до них, поприветствовал своих бывших подчиненных — капрала Нейхита и двух стражников.
— Куда это вы на ночь глядя, капитан? — удивился капрал.
— До первого трактира засветло доеду, — отмахнулся Кевин. — И не капитан я уже. Уезжаю. Передавай нашим ребятам, что рад был служить с ними. Удачи вам всем!
— И вам удачи… — растерянно прогудел в усы Нейхит. — Ушли? Жаль…
Стражники довольно долго смотрели вслед ускакавшему в сопровождении жутковатой собаки, пугающей их до мокрых штанов, капитану. Они действительно жалели, что тот оставил службу — жить давал, не гонял слишком сильно, заботился о своих людях, защищал даже от нападок Церкви. Коли кого по ранению списывали, так обязательно выбивал у бургомистра пенсию. Семьи погибших на произвол судьбы тоже не оставлял, помогал и деньгами, и имуществом. А каким будет новый капитан? Да кто его знает…
Глава 4. Не ищи легких путей
Сидевший сбоку гоблин закрывал ладошками уши и тоненько взвизгивал при каждом ударе молота об наковальню. Черный Кузнец тихо посмеивался, косясь на него — и откуда эта зараза опять взялась? Вот каждый раз после очередного возрождения этот гоблин через некоторое время появляется, и где он шлялся, пока Мастер Душ отсутствовал, никто не знал, в том числе и он сам. А на вопросы разводил руками и бурчал, что-де спал, а где — не помнит. Кузнец как-то раз даже даже считал его память ради интереса, но ничего интересного там не обнаружил — гоблин после очередной гибели хозяина словно отключался. А после возвращения того просыпался перед порогом Дома Между Мирами. Тратить время на то, чтобы разбираться, где отдыхал этот зеленый недоделок, Мастер Душ не стал — не хватало еще на это силы тратить. Надо же, все боги, полубоги, высшие духи и иже с ними исчезли, ушли куда-то, а тупой гоблин на месте!
