— Ты, наверное, хочешь знать, что тебя ждет, сволочь? — снова перешел на немецкий Артем, поворачиваясь к фюреру. — Я тебе сейчас расскажу и покажу. Чтобы ты знал, в ментальном пространстве сохраняются чувства и мысли всех разумных существ, в том числе и жертв твоих молодчиков. То есть, сохранилось то, что они чувствовали, когда их мучили и убивали. Я способен заставить тебя пережить все, что пережили пострадавшие по твоей вине. Ты прочувствуешь сам, что это такое, когда тебя насилуют и убивают. В десятикратном размере, тварь. Понял?..
— Эт-то н-невоз-зможно… — затряслись губы того. — Не-е-е-ет!!!
— Возможно, — заверил юноша. — И я сейчас тебе это продемонстрирую.
Он действительно знал, как такое сделать, не понимал откуда пришли эти знания, но знал. Артем резким движением вышел в ментал, отыскал систему Онкат, которая усилиями наорских фашистов почти полностью обезлюдела, и запустил поиск ментальных слепков. Как оказалось, далеко не все острова и поселки на планете залили огнем с галеонов, многие были захвачены, а только потом «очищены». Над их населением поизмывались всласть. Пока он решил ограничиться пятью примерами. Найдя нужные, Артем выплел связку сродства и с сильным замедлением времени наложил ее на Адольфа. Тот задергался в мешке, вытаращив глаза, потом тихо завизжал. Юноша кивнул десантникам, и один из них быстро заткнул рот пленника кляпом.
…Идна отчаянно кричала, плакала и умоляла прекратить этот бесконечный кошмар, когда ей перебили руки и ноги ломом, швырнули на пол, в лужу крови, натекшую из разбитой головы младшей сестренки, и принялись один за другим насиловать. А потом, когда насильники насытились, один из них со смехом, медленно вспорол жертве горло ножом…
…Довер, прибитый железными костылями к стене своего дома, выл от горя и отчаяния, глядя, как насилуют и режут на куски его жену и детей. Он бессильно дергался, не обращая никакого внимания на собственную боль, душа болела куда сильнее, он пытался вырваться, но безуспешно. Умирающий, не замечая льющейся из ран крови, а она с каждой минутой она лилась все сильнее, в надежде вырваться бился, как безумный. Вскоре Довер истек кровью и, сам того не заметив, ушел в мир иной, ему слишком страшно и больно было слышать тонкий, прерывистый, отчаянный плач двенадцатилетней Норики, которую ее сильный папа так и не сумел защитить…
…Нирну насиловали всю ночь, она не знала, сколько человек прошло через нее, молилась только о том, чтобы этот ужас поскорее закончился. Насильникам не понравилось, что их жертва больше не кричит и не плачет, поэтому под утро ей вспороли живот и оставили медленно умирать в луже крови…
…Кейсара подвесили за ноги на воротах магистрата. Он до этого пытался предлагать бандитам то одно, то другое, но они не слушали предложений, в отличие от нападавших ранее. Они просто убивали. Всех. Даже маленьких детей. За что?! Почему?! Чиновник, которого все вокруг считали взяточником, умолял прекратить все это, а увидев, как двое пришельцев забивают прикладами своего странного оружия маленьких девочек, кинулся туда и закрыл детей своим телом. За что был избит и подвешен за ноги. Сколько-то провисел и, в конце концов, отдал богам свою грешную душу…
…Ольма сражалась, как безумная, пытаясь не подпустить убийц к своим детям, она даже смогла убить двоих мечом погибшего мужа, но те дождались, пока женщина обессилит, и обезоружили ее. Связали и на ее глазах заживо сожгли детей, облив их какой-то горючей жидкостью. Несчастная женщина не выдержала их криков и сошла с ума, что с ней сделали дальше и как убили осталось неизвестным…
Закончив трансляцию, Артем махнул рукой десантнику, и тот вынул кляп изо рта Адольфа. Тот тут же тоненько завизжал, из его рта полилась струйка слюны, его всего колотило.
— Ну что, понравилось, тварь?.. — издевательски поинтересовался Артем. — Ты получил только то, что чувствовали пострадавшие по твоей вине, это сделали с ними по твоему приказу. Представляешь, как это справедливо? Ты виноват — и ты чувствуешь все, что чувствовали они!..
— Не-е-е-ет… — отчаянно завизжал фюрер, его вытаращенные глаза вращались, он трясся, как в припадке. — Не-е-е-ет…
— Что, нет? — прищурился юноша. — Это ты сделал с невиновными руками своих молодчиков. Так почему же нет? Все справедливо. И это только начало. Чтобы пройти наказание полностью, особенно в десятикратном размере, тебе придется испытать боль и горе каждого, кто пострадал по твоей вине. На это тебе понадобятся миллионы локальных лет. И сойти с ума ты не сможешь. И чувства всегда будут яркими и четкими. Единственной возможностью прекратить наказание будет искреннее, слышишь, сволочь, искреннее раскаяние. Вот только я не верю, что ты на него способен.
Фюрер, осознав, что его ждет, прерывисто завыл от отчаяния, до него дошло, наконец, что им занялся кто-то куда выше, чем человек. И пощады ему не будет, боль поганых смесков, стократно заслуживших своей судьбы, придется пережить ему, такому великому и ценному для мироздания. Но это же несправедливо! Он — ценнее всех остальных! Он — вершина эволюции! Он — имеет право делать с ними все, что пожелает! Как можно не понимать этих простых истин?!
— А теперь — ментоскопирование, — скомандовал Артем. — После такого шока природная защита должна была слететь.
Десантники собрались было вытащить Адольфа из мешка, но просто не успели. Неожиданно в медсекции раздался капризный, пресыщенный женский голос, от силы которого всем захотелось пригнуться:
— Не смейте трогать мою игрушку! Плохие мальчишки, плохие! Вот я вам!
И на всех на корабле навалилась слабость. Артем и сам не понял, что он сделал в ответ, но сделал, и это обладательнице голоса явно не понравилось, поскольку она отчаянно взвизгнула. А затем Адольф просто исчез из мешка, непонятная дамочка забрала его с собой. И вот это разъярило молодого Странника настолько, что он незнамо чем потянулся за убегающей гадиной, осмелившейся похитить его добычу, и от души наподдал ей, да так, что визг боли и возмущения пронзил, наверное, целый сегмент мироздания, ведь тварь уже успела покинуть Миросплетение и уйти куда-то еще.
ОНА крутилась на месте, задыхаясь от боли и горькой обиды, отчаянно плача и не понимая, как такое могло случиться, ведь ОНА — сильнее и умнее всех. От удара ОНА потеряла свою игрушку в каком-то из тысяч миров, попавшихся по дороге, но теперь ЕЙ было не до игрушки. Так ЕЕ не позорил еще никто и никогда, за сотни тысяч лет ничего подобного не бывало, да и не могло быть. Даже сверхсущности избегали связываться с НЕЙ, но и ОНА не лезла к ним. Да кто это такой?! Как он осмелился?! Сволочь поганая! ОНА отомстит! Страшно отомстит! Хотя, стоп, сначала надо выяснить, кто это вообще был и как смог ЕЙ наподдать. Ведь он вполне способен, в таком случае, и вовсе ЕЕ по мирозданию тонким слоем размазать. Однако прощать обид ОНА не была приучена, поэтому обязательно отомстит. Пусть не сейчас, пусть через сто или двести лет, но отомстит. И так, что этот наглец пожалеет о своей наглости.
Где-то в других пространствах весело рассмеялся взрослый Странник. Отлично! Просто отлично. Мальчишка получил прекрасный стимул для развития, лучший из возможных. Он получил настоящего Врага. С большой буквы! Причем, эта дурочка ничего особо страшного предпринять не сможет, разве что мелко нагадить, так и осталась маленьким ребенком, невзирая на свой солидный возраст, зато сделать так, чтобы мальчишке жизнь медом не казалось, вполне способна. И это очень хорошо, а то он расслабился, почувствовал себя самой большой лягушкой в местном болоте, следует разуверить его в этом. Но, в общем-то, мальчишка молодец, наблюдать за ним интересно. Остается посмотреть, что он предпримет дальше.
Артем крыл трехэтажным матом неизвестную тварь, все-таки сумевшую сбежать и спасти от заслуженного наказания паскудного Адольфа, его буквально трясло от ярости, из глаз рвался белый свет, при виде которого любому хотелось спрятаться подальше. Даже ко всему привычные десантники отошли к переборкам, не желая попасть своему капитану под горячую руку. А тот все никак не мог успокоиться. Кто она?! Откуда взялась?! Зачем сделала это?! На память пришли ее слова об игрушке. Игрушке?! Так это она стояла за фюрером и всей творимой им мерзостью?! Значит, боль и горе живых людей для нее всего лишь игра? Ну, гадина! Молодой Странник четко запомнил ее ауру, и сам себе дал клятву, что заставит заплатить эту самку собаки за все ею совершенное. А как именно он найдет, обязательно найдет. Вот только его клятва оказалась услышана кем-то свыше и легла на руку очередным браслетом обета. Артем, правда, не обратил на это внимания. Легла и легла.
— Успокойся, ты капитан, в конце концов! — подошел к нему Карл Генрихович. — Пойми, от твоей ругани ничего не изменится, надо обдумать ситуацию с холодной головой, а только потом что-либо предпринимать.
— Да… — хотел было резко возразить Артем, но все же понял, что десантник прав и невероятным усилием воли взял себя в руки, которые, впрочем, слегка тряслись. — Да, вы правы. Но я эту тварь найду. Рано или поздно. Она мне за все ответит.
— Имеет ли смысл тратить на это время и силы? — поинтересовался полковник.
— А вы не поняли, Карл Генрихович? — криво усмехнулся юноша. — Она сказала, что Адольф — ее игрушка. Какой из этого вывод следует?..
— Твою ма-а-ать… — дошло до того.
— Вот именно, это значит, что она стояла за всем, что сотворил этот подонок. В том числе и за тем, что было у нас дома, на Земле.
— Но вариантов Земли — множество, — возразила прислушивавшаяся к их разговору военврач. — И на каждой история складывалась по-своему.
— Понимаете, Ольга Петровна, — пристально посмотрел на нее Артем, — не имеет значения над какой именно Землей поизгалялась эта тварь, важно, что поизгалялась. И должна за это ответить. Страшно ответить. Своей болью, своим отчаянием и своим горем ответить. Неважно, понимала она, что делает, или нет. Главное — сделала. А раз сделала, должна ответить. Никакие внешние условия не имеют ни малейшего значения, разумное существо, ну или сущность, всегда само отвечает за свои поступки. Только само. Многие надеются избежать ответственности, предпринимают для этого неимоверные усилия, но на таких имеемся мы — Странники, Судьи, Палачи и многие другие. Мы находим их и воздаем по заслугам.
Голос юноши снова был не его голосом, его устами снова говорил Судия, слова которого тянули вниз, словно каменный жернов, повешенный на шею. Замолчав, Артем прикрыл глаза и некоторое время стоял молча, словно беззвучно говоря с кем-то, возможно с тем, кто воспользовался его телом.
— Что ж, пока Адольф ушел от наказания, как и его покровительница, — холодно констатировал он, наконец. — Но, как я уже говорил, я их найду. Позже. А теперь нам необходимо окончательно разобраться с их детищем, Пятым рейхом. Судя по вашему рассказу, полковник, на Наоре далеко не все разделяют скотские идеи фюрера и его последователей. Поэтому этих последователей нужно уничтожить, как уничтожают бешеных собак. Носители нацистских и фашистских идей не имеют права на жизнь, поскольку отказывают в этом праве всем, кто не такой, как они. Насколько мне известно, у рейха осталось два флота. Их местоположение известно?
— Известно, — подтвердил с потолка Дархон.
— В таком случае приказываю немедленно отправиться по координатам ближайшего и полностью уничтожить его. Затем то же самое проделать со вторым. А вот после этого мы наведаемся на Наору и проредим ряды убежденных фашистов. Вся верхушка рейха должна как можно быстрее приказать долго жить. Причем казнить их нужно максимально жестоко и зрелищно, транслируя наказание на всю планету, с четким объяснением за что.
Слова Артема падали, словно камни, они били всех слышащих их по нервам, его глаза продолжали то вспыхивать белым светом, то гаснуть. Это выглядело жутковато, не по-человечески, заставляло ежиться, казалось настолько страшным, что при одном взгляде душа в пятки уходила.
— Приказ передан экипажу, — сообщил искин. — Канонир и первый пилот просят полчаса, чтобы проводить гостью.
Артем вспомнил, что у них в гостях действительно правительница луны Ниостра, и дал разрешение задержаться, пока ее не выпроводят. Ему не хотелось ни с кем общаться, стыд за то, что упустил Адольфа с его покровительницей жег душу как огнем.
— Ты зря так себя коришь, капитан, — понял его состояние Карл Генрихович. — Пойми, ты далеко не самый сильный и мудрый во вселенной, всегда найдется кто-то умнее и сильнее тебя. Да, жаль, что паскуда ушла от ответственности, но так себя раскорячивать тоже не стоит.
— Наверное, вы правы, — вздохнул юноша. — Только тошно до предела. Ведь Адольф снова будет творить то, что привык, куда бы ни попал. А тем более с таким прикрытием! Я даже не понял, кто это такая была, но судя по силе — как минимум, богиня, если не кто-то похлеще. Но ее я ауру хорошо запомнил, да и маркеры на нее поставил. Правда, это смысла не имеет, чьи-то маркеры на себе даже я, невзирая на всю свою неопытность, замечу, а уж она… — он в досаде махнул рукой. — В общем, понятно. Ладно, надо хотя бы здесь порядок навести после фюрера. Не считаю себя вправе отправляться на учебу прежде, чем разберусь с этой ситуацией.
С этими словами он кивком попрощался и вернулся в рубку, куда понемногу начал стягиваться экипаж. Гостью вежливо выпроводили, нагрузив подарками, стало не до нее — все были уже в курсе ситуаации, и случившееся никому не пришлось по вкусу.
Бор задумчиво смотрел на школьного приятеля, и ему очень не нравилось уныние на лице того. Артем был на себя не похож, похоже, винит во всем себя. «Эх, Француз-Француз, что ж так много не себя берешь-то, дурня кусок? — укоризненно подумал навигатор. — И ведь не докажешь ничего, ты всегда был упертым, как осел. В школе ни с кем общаться не хотел, сидел себе в углу со своим планшетом и читал все время. Ладно бы хоть играл, так нет — читал какую-то заумь!»
Если честно, то Бора приводила в ужас одна мысль, что прежняя, земная, пустая и бессмысленная жизнь может вернуться. Да лучше сдохнуть, чем это! Да, жаль, что империю, где бывшему культуристу очень нравилось, пришлось покинуть, но и на корабле неплохо. Выстраивать сложнейшие гиперпространственные и не только гиперпространственные маршруты было очень интересно, заставляло чувствовать себя нужным, тем более, что сейчас Бор начал учиться работать с виртами и рассчитывать межвселенские переходы. Да и основы перемещения по Изнанке при помощи точечных двигателей Дархон начал ему давать. Начал культурист, конечно, с самых простых, но и они поначалу казались запредельно сложными, а уж их выкрученная самым диким образом математика и шестимерная логика заставляла закипать мозги. Но разобрался понемногу.
Происходящее снаружи почти не вызывало у Бора интереса. Ну столкнулся «Петроград» с кем-то — дело обычное и даже привычное. Наверное очередные пираты шалят. Фашисты? Ну, пусть будут фашисты, историю родного мира он знал постольку-поскольку, разве что несколько военных фильмов посмотрел когда-то. Нет, о том, что немцы в прошлом столетии напали на его родину под предводительством некого Адольфа Гитлера, Бор, разумеется, знал, но это знание было отстраненным, он не понимал постоянных парадов Победы 9-го мая и культа ветеранов, ведь со дня Победы прошло уже очень много времени.
— Эт-то н-невоз-зможно… — затряслись губы того. — Не-е-е-ет!!!
— Возможно, — заверил юноша. — И я сейчас тебе это продемонстрирую.
Он действительно знал, как такое сделать, не понимал откуда пришли эти знания, но знал. Артем резким движением вышел в ментал, отыскал систему Онкат, которая усилиями наорских фашистов почти полностью обезлюдела, и запустил поиск ментальных слепков. Как оказалось, далеко не все острова и поселки на планете залили огнем с галеонов, многие были захвачены, а только потом «очищены». Над их населением поизмывались всласть. Пока он решил ограничиться пятью примерами. Найдя нужные, Артем выплел связку сродства и с сильным замедлением времени наложил ее на Адольфа. Тот задергался в мешке, вытаращив глаза, потом тихо завизжал. Юноша кивнул десантникам, и один из них быстро заткнул рот пленника кляпом.
…Идна отчаянно кричала, плакала и умоляла прекратить этот бесконечный кошмар, когда ей перебили руки и ноги ломом, швырнули на пол, в лужу крови, натекшую из разбитой головы младшей сестренки, и принялись один за другим насиловать. А потом, когда насильники насытились, один из них со смехом, медленно вспорол жертве горло ножом…
…Довер, прибитый железными костылями к стене своего дома, выл от горя и отчаяния, глядя, как насилуют и режут на куски его жену и детей. Он бессильно дергался, не обращая никакого внимания на собственную боль, душа болела куда сильнее, он пытался вырваться, но безуспешно. Умирающий, не замечая льющейся из ран крови, а она с каждой минутой она лилась все сильнее, в надежде вырваться бился, как безумный. Вскоре Довер истек кровью и, сам того не заметив, ушел в мир иной, ему слишком страшно и больно было слышать тонкий, прерывистый, отчаянный плач двенадцатилетней Норики, которую ее сильный папа так и не сумел защитить…
…Нирну насиловали всю ночь, она не знала, сколько человек прошло через нее, молилась только о том, чтобы этот ужас поскорее закончился. Насильникам не понравилось, что их жертва больше не кричит и не плачет, поэтому под утро ей вспороли живот и оставили медленно умирать в луже крови…
…Кейсара подвесили за ноги на воротах магистрата. Он до этого пытался предлагать бандитам то одно, то другое, но они не слушали предложений, в отличие от нападавших ранее. Они просто убивали. Всех. Даже маленьких детей. За что?! Почему?! Чиновник, которого все вокруг считали взяточником, умолял прекратить все это, а увидев, как двое пришельцев забивают прикладами своего странного оружия маленьких девочек, кинулся туда и закрыл детей своим телом. За что был избит и подвешен за ноги. Сколько-то провисел и, в конце концов, отдал богам свою грешную душу…
…Ольма сражалась, как безумная, пытаясь не подпустить убийц к своим детям, она даже смогла убить двоих мечом погибшего мужа, но те дождались, пока женщина обессилит, и обезоружили ее. Связали и на ее глазах заживо сожгли детей, облив их какой-то горючей жидкостью. Несчастная женщина не выдержала их криков и сошла с ума, что с ней сделали дальше и как убили осталось неизвестным…
Закончив трансляцию, Артем махнул рукой десантнику, и тот вынул кляп изо рта Адольфа. Тот тут же тоненько завизжал, из его рта полилась струйка слюны, его всего колотило.
— Ну что, понравилось, тварь?.. — издевательски поинтересовался Артем. — Ты получил только то, что чувствовали пострадавшие по твоей вине, это сделали с ними по твоему приказу. Представляешь, как это справедливо? Ты виноват — и ты чувствуешь все, что чувствовали они!..
— Не-е-е-ет… — отчаянно завизжал фюрер, его вытаращенные глаза вращались, он трясся, как в припадке. — Не-е-е-ет…
— Что, нет? — прищурился юноша. — Это ты сделал с невиновными руками своих молодчиков. Так почему же нет? Все справедливо. И это только начало. Чтобы пройти наказание полностью, особенно в десятикратном размере, тебе придется испытать боль и горе каждого, кто пострадал по твоей вине. На это тебе понадобятся миллионы локальных лет. И сойти с ума ты не сможешь. И чувства всегда будут яркими и четкими. Единственной возможностью прекратить наказание будет искреннее, слышишь, сволочь, искреннее раскаяние. Вот только я не верю, что ты на него способен.
Фюрер, осознав, что его ждет, прерывисто завыл от отчаяния, до него дошло, наконец, что им занялся кто-то куда выше, чем человек. И пощады ему не будет, боль поганых смесков, стократно заслуживших своей судьбы, придется пережить ему, такому великому и ценному для мироздания. Но это же несправедливо! Он — ценнее всех остальных! Он — вершина эволюции! Он — имеет право делать с ними все, что пожелает! Как можно не понимать этих простых истин?!
— А теперь — ментоскопирование, — скомандовал Артем. — После такого шока природная защита должна была слететь.
Десантники собрались было вытащить Адольфа из мешка, но просто не успели. Неожиданно в медсекции раздался капризный, пресыщенный женский голос, от силы которого всем захотелось пригнуться:
— Не смейте трогать мою игрушку! Плохие мальчишки, плохие! Вот я вам!
И на всех на корабле навалилась слабость. Артем и сам не понял, что он сделал в ответ, но сделал, и это обладательнице голоса явно не понравилось, поскольку она отчаянно взвизгнула. А затем Адольф просто исчез из мешка, непонятная дамочка забрала его с собой. И вот это разъярило молодого Странника настолько, что он незнамо чем потянулся за убегающей гадиной, осмелившейся похитить его добычу, и от души наподдал ей, да так, что визг боли и возмущения пронзил, наверное, целый сегмент мироздания, ведь тварь уже успела покинуть Миросплетение и уйти куда-то еще.
ОНА крутилась на месте, задыхаясь от боли и горькой обиды, отчаянно плача и не понимая, как такое могло случиться, ведь ОНА — сильнее и умнее всех. От удара ОНА потеряла свою игрушку в каком-то из тысяч миров, попавшихся по дороге, но теперь ЕЙ было не до игрушки. Так ЕЕ не позорил еще никто и никогда, за сотни тысяч лет ничего подобного не бывало, да и не могло быть. Даже сверхсущности избегали связываться с НЕЙ, но и ОНА не лезла к ним. Да кто это такой?! Как он осмелился?! Сволочь поганая! ОНА отомстит! Страшно отомстит! Хотя, стоп, сначала надо выяснить, кто это вообще был и как смог ЕЙ наподдать. Ведь он вполне способен, в таком случае, и вовсе ЕЕ по мирозданию тонким слоем размазать. Однако прощать обид ОНА не была приучена, поэтому обязательно отомстит. Пусть не сейчас, пусть через сто или двести лет, но отомстит. И так, что этот наглец пожалеет о своей наглости.
Где-то в других пространствах весело рассмеялся взрослый Странник. Отлично! Просто отлично. Мальчишка получил прекрасный стимул для развития, лучший из возможных. Он получил настоящего Врага. С большой буквы! Причем, эта дурочка ничего особо страшного предпринять не сможет, разве что мелко нагадить, так и осталась маленьким ребенком, невзирая на свой солидный возраст, зато сделать так, чтобы мальчишке жизнь медом не казалось, вполне способна. И это очень хорошо, а то он расслабился, почувствовал себя самой большой лягушкой в местном болоте, следует разуверить его в этом. Но, в общем-то, мальчишка молодец, наблюдать за ним интересно. Остается посмотреть, что он предпримет дальше.
Глава XXIII
Артем крыл трехэтажным матом неизвестную тварь, все-таки сумевшую сбежать и спасти от заслуженного наказания паскудного Адольфа, его буквально трясло от ярости, из глаз рвался белый свет, при виде которого любому хотелось спрятаться подальше. Даже ко всему привычные десантники отошли к переборкам, не желая попасть своему капитану под горячую руку. А тот все никак не мог успокоиться. Кто она?! Откуда взялась?! Зачем сделала это?! На память пришли ее слова об игрушке. Игрушке?! Так это она стояла за фюрером и всей творимой им мерзостью?! Значит, боль и горе живых людей для нее всего лишь игра? Ну, гадина! Молодой Странник четко запомнил ее ауру, и сам себе дал клятву, что заставит заплатить эту самку собаки за все ею совершенное. А как именно он найдет, обязательно найдет. Вот только его клятва оказалась услышана кем-то свыше и легла на руку очередным браслетом обета. Артем, правда, не обратил на это внимания. Легла и легла.
— Успокойся, ты капитан, в конце концов! — подошел к нему Карл Генрихович. — Пойми, от твоей ругани ничего не изменится, надо обдумать ситуацию с холодной головой, а только потом что-либо предпринимать.
— Да… — хотел было резко возразить Артем, но все же понял, что десантник прав и невероятным усилием воли взял себя в руки, которые, впрочем, слегка тряслись. — Да, вы правы. Но я эту тварь найду. Рано или поздно. Она мне за все ответит.
— Имеет ли смысл тратить на это время и силы? — поинтересовался полковник.
— А вы не поняли, Карл Генрихович? — криво усмехнулся юноша. — Она сказала, что Адольф — ее игрушка. Какой из этого вывод следует?..
— Твою ма-а-ать… — дошло до того.
— Вот именно, это значит, что она стояла за всем, что сотворил этот подонок. В том числе и за тем, что было у нас дома, на Земле.
— Но вариантов Земли — множество, — возразила прислушивавшаяся к их разговору военврач. — И на каждой история складывалась по-своему.
— Понимаете, Ольга Петровна, — пристально посмотрел на нее Артем, — не имеет значения над какой именно Землей поизгалялась эта тварь, важно, что поизгалялась. И должна за это ответить. Страшно ответить. Своей болью, своим отчаянием и своим горем ответить. Неважно, понимала она, что делает, или нет. Главное — сделала. А раз сделала, должна ответить. Никакие внешние условия не имеют ни малейшего значения, разумное существо, ну или сущность, всегда само отвечает за свои поступки. Только само. Многие надеются избежать ответственности, предпринимают для этого неимоверные усилия, но на таких имеемся мы — Странники, Судьи, Палачи и многие другие. Мы находим их и воздаем по заслугам.
Голос юноши снова был не его голосом, его устами снова говорил Судия, слова которого тянули вниз, словно каменный жернов, повешенный на шею. Замолчав, Артем прикрыл глаза и некоторое время стоял молча, словно беззвучно говоря с кем-то, возможно с тем, кто воспользовался его телом.
— Что ж, пока Адольф ушел от наказания, как и его покровительница, — холодно констатировал он, наконец. — Но, как я уже говорил, я их найду. Позже. А теперь нам необходимо окончательно разобраться с их детищем, Пятым рейхом. Судя по вашему рассказу, полковник, на Наоре далеко не все разделяют скотские идеи фюрера и его последователей. Поэтому этих последователей нужно уничтожить, как уничтожают бешеных собак. Носители нацистских и фашистских идей не имеют права на жизнь, поскольку отказывают в этом праве всем, кто не такой, как они. Насколько мне известно, у рейха осталось два флота. Их местоположение известно?
— Известно, — подтвердил с потолка Дархон.
— В таком случае приказываю немедленно отправиться по координатам ближайшего и полностью уничтожить его. Затем то же самое проделать со вторым. А вот после этого мы наведаемся на Наору и проредим ряды убежденных фашистов. Вся верхушка рейха должна как можно быстрее приказать долго жить. Причем казнить их нужно максимально жестоко и зрелищно, транслируя наказание на всю планету, с четким объяснением за что.
Слова Артема падали, словно камни, они били всех слышащих их по нервам, его глаза продолжали то вспыхивать белым светом, то гаснуть. Это выглядело жутковато, не по-человечески, заставляло ежиться, казалось настолько страшным, что при одном взгляде душа в пятки уходила.
— Приказ передан экипажу, — сообщил искин. — Канонир и первый пилот просят полчаса, чтобы проводить гостью.
Артем вспомнил, что у них в гостях действительно правительница луны Ниостра, и дал разрешение задержаться, пока ее не выпроводят. Ему не хотелось ни с кем общаться, стыд за то, что упустил Адольфа с его покровительницей жег душу как огнем.
— Ты зря так себя коришь, капитан, — понял его состояние Карл Генрихович. — Пойми, ты далеко не самый сильный и мудрый во вселенной, всегда найдется кто-то умнее и сильнее тебя. Да, жаль, что паскуда ушла от ответственности, но так себя раскорячивать тоже не стоит.
— Наверное, вы правы, — вздохнул юноша. — Только тошно до предела. Ведь Адольф снова будет творить то, что привык, куда бы ни попал. А тем более с таким прикрытием! Я даже не понял, кто это такая была, но судя по силе — как минимум, богиня, если не кто-то похлеще. Но ее я ауру хорошо запомнил, да и маркеры на нее поставил. Правда, это смысла не имеет, чьи-то маркеры на себе даже я, невзирая на всю свою неопытность, замечу, а уж она… — он в досаде махнул рукой. — В общем, понятно. Ладно, надо хотя бы здесь порядок навести после фюрера. Не считаю себя вправе отправляться на учебу прежде, чем разберусь с этой ситуацией.
С этими словами он кивком попрощался и вернулся в рубку, куда понемногу начал стягиваться экипаж. Гостью вежливо выпроводили, нагрузив подарками, стало не до нее — все были уже в курсе ситуаации, и случившееся никому не пришлось по вкусу.
Бор задумчиво смотрел на школьного приятеля, и ему очень не нравилось уныние на лице того. Артем был на себя не похож, похоже, винит во всем себя. «Эх, Француз-Француз, что ж так много не себя берешь-то, дурня кусок? — укоризненно подумал навигатор. — И ведь не докажешь ничего, ты всегда был упертым, как осел. В школе ни с кем общаться не хотел, сидел себе в углу со своим планшетом и читал все время. Ладно бы хоть играл, так нет — читал какую-то заумь!»
Если честно, то Бора приводила в ужас одна мысль, что прежняя, земная, пустая и бессмысленная жизнь может вернуться. Да лучше сдохнуть, чем это! Да, жаль, что империю, где бывшему культуристу очень нравилось, пришлось покинуть, но и на корабле неплохо. Выстраивать сложнейшие гиперпространственные и не только гиперпространственные маршруты было очень интересно, заставляло чувствовать себя нужным, тем более, что сейчас Бор начал учиться работать с виртами и рассчитывать межвселенские переходы. Да и основы перемещения по Изнанке при помощи точечных двигателей Дархон начал ему давать. Начал культурист, конечно, с самых простых, но и они поначалу казались запредельно сложными, а уж их выкрученная самым диким образом математика и шестимерная логика заставляла закипать мозги. Но разобрался понемногу.
Происходящее снаружи почти не вызывало у Бора интереса. Ну столкнулся «Петроград» с кем-то — дело обычное и даже привычное. Наверное очередные пираты шалят. Фашисты? Ну, пусть будут фашисты, историю родного мира он знал постольку-поскольку, разве что несколько военных фильмов посмотрел когда-то. Нет, о том, что немцы в прошлом столетии напали на его родину под предводительством некого Адольфа Гитлера, Бор, разумеется, знал, но это знание было отстраненным, он не понимал постоянных парадов Победы 9-го мая и культа ветеранов, ведь со дня Победы прошло уже очень много времени.
