Но нет, не позволит себе слабости дочь Диппата ар Тарнеля, не увидят святоши ее слез, не услышат крика. Она уже несколько лет переносила самые страшные пытки молча. Плакать и просить — только доставлять палачам дополнительное удовольствие. Не добьются! Кара медленно села и открыла глаза.
— Здравствуй, девочка! — подошел к ней смутно знакомый человек. — Ты меня не помнишь? Я Сарт, Сарт ар Исонх.
Дядя Сарт?! Здесь?! Мамочка! Кара недоверчиво уставилась на пожилого мужчину. Да, перед ней стоял старый друг ее отца, не раз в почти уже забытом счастливом прошлом игравший с девочкой и носивший ее на руках.
— Мы пришли за тобой, — вмешался эльдар.
— Где же вы были раньше?.. — глухо спросила девушка, из последних сил сдерживая слезы, слабости себе нельзя было позволять даже среди своих. — Все эти годы...
— Мы только недавно сумели выяснить, где тебя держат. — Сарт виновато вздохнул. — Прости...
— Простить? — Кара подняла на него походящие на темные омуты глаза. — Простить... Вас-то я прощу, вы ничего не знали, а вот кое-кого другого не могу. Меня ведь Ватех святошам сдал, дядя Сарт...
— Что?! — Глаза пожилого мастера расширились. — Но он же безобидный ученый чудак, как...
— Он далеко не безобидный чудак, — оборвала его Кара с кривой усмешкой. — Он паладин полного посвящения, а ему даже отец поверил, настолько хорошо, сволочь, маскировался.
— Ясно. — Глаза Сарта угрожающе сощурились. — Спасибо.
Он достал амулет связи и вызвал кого-то. Коротко сообщив о шпионе, снова виновато посмотрел на искалеченную девушку. Хотел дотронуться до нее, но Кара отдернулась.
— Не трогайте меня! — зло прошипела она. — Господин эльдар, на мне заклятие сродства, отец всегда знал, когда меня мучили. А я ощущала его ужас! Вы знаете, что меня нельзя трогать, или...
— Всем отойти! — резко скомандовал рыцарь престола, затем всмотрелся в девушку, одновременно делая пассы руками.
Вокруг нее появилось множество разноцветных светящихся линий, сплетенных в кокон.
— Какой недоумок творил это заклятие? — недоуменно проворчал эльдар. — Кто его учил? Дилетант гребаный! Впрочем, плевать, оно все-таки работает. И дело куда хуже, чем ты думаешь девочка. Твоя жизнь намертво завязана на лояльность твоего отца святошам.
— Папа предал?! — Глаза Кары распахнулись.
— Он тебя спасал, неблагодарная! — голос рыцаря престола прозвучал пощечиной.
— Зачем? — простонала девушка, не сдержав-таки слез. — Зачем он меня спасал?! Лучше бы я умерла. Вы не знаете, что со мной здесь творили! Мамочка...
Она скорчилась на полу, искореженные трехпалые руки медленно скребли по грязным камням. Глаза... Нет, глаза несчастной описать было невозможно, такая боль, что даже эльдар вздрогнул. Тихо стоявший в углу Санти отвел взгляд, его душа в этот момент рвалась прочь из тела.
— Я знаю... — очень тихо сказал эльдар. — В свое время я провел в пыточных застенках святош четыре года. Я понимаю тебя лучше, чем кто-либо другой! Но я выжил и теперь делаю все, чтобы остановить эту нелюдь. И тебе нужно жить, девочка. Хоть ради мести. Хоть ради чего. Жить и помнить!
Голова Кары медленно приподнялась, глаза загорелись темным огнем.
— Мстить? — хрипло выдохнула она. — Что может сделать искалеченная девчонка? Как она может отомстить?
— Стать чем-то большим, чем просто девчонкой, — холодно сказал эльдар. — Как стал я. Это трудно, но куда достойнее, чем плакать над своей изломанной судьбой. Слышишь, достойнее!
— Спасибо за урок, господин мой. — Кара наклонила голову. — Я плачу в первый раз за последние пять лет. И в последний.
— Император исполнит любую твою просьбу, девочка, — в голосе эльдара звучала улыбка. — Думаю, ты знаешь, чего просить.
— Знаю... — кивнула девушка.
Пока они говорили, рыцарь престола времени не терял, его руки то и дело освещались сполохами разных цветов, разноцветные линии заклятия сродства одна за другой сходили с тела Кары, прилипая к жезлу мага. Вскоре жезл пылал так, что глазам становилось больно при взгляде на него.
— А теперь мне нужно сотворить заклятие тождества, — снова заговорил эльдар через некоторое время. — Твое место займет невидимка, а святоши будут думать, что ты все еще у них в руках. На этом мы немало выиграем, а они потеряют.
Губы Кары перекосила злорадная гримаса. Вскоре к девушке подошла сходная с ней фигурой молодая женщина, только двигалась невидимка подобно сытой кошке, с ленивой грацией. В глазах узницы на секунду мелькнула зависть, и она сгорбилась, ощущая себя ничтожеством, пустышкой рядом с этой мастерицей невидимой смерти.
— Извини, но для заклятия тождества необходимо, чтобы ты обнажилась, — виновато развел руками эльдар.
— Пусть все выйдут... — Кара моментально охрипла, затравленно глядя на него. — Останетесь только вы и она. И вы оба должны дать мне слово молчать о том, что увидите! Никто не должен знать, что со мной сделали!
— Даже отец?
— Прежде всего — отец! Он с ума сойдет, если узнает.
— Даю слово молчать, — заговорила невидимка.
— Я тоже даю такое слово, — неохотно сказал рыцарь престола. — Слово эльдара. Санти, Тинувиэль, выйдите!
Рыжий юноша, стоявший в углу, поклонился и выскочил наружу. Его примеру последовал еще один молодой человек, выглядевший несколько странно — кажется, у него были слишком длинные для человека уши. Кара проводила молодых мастеров взглядом, подождала, пока они прикроют дверь, немного помедлила и стащила с себя платье. Точнее, платьем это одеяние назвать было никак нельзя — так, джутовый мешок с дырками для головы и рук. Невидимка судорожно выдохнула, с ужасом глядя на представляющее собой сплошной шрам тело.
Эльдар сжал кулаки и глухо выругался. Святоши искалечили девушку настолько страшно, что непонятно, как она вообще выжила. Ее руки несколько раз ломали и сращивали так, чтобы жертва почти не могла ими пользоваться. Но без помощи явно не оставляли — наверное, чтобы дольше продержалась. Следы магического исцеления видны, однако неполного. Специально так лечили, чтобы шрамы остались? Наверное, и боль не снимали, только ослабляли, чтобы болевого шока не случилось. Зачем? Какая-то у этих святош вывернутая, нечеловеческая психика. Похоже, с Карой сделали еще кое-что. Слухи о том, что в Карвене такое практиковали, ходили — но так ли это? Проверять эльдар не стал, чтобы не смущать несчастную калеку еще больше.
Невидимка тоже разделась. Стоя рядом с такой красавицей, Кара совсем съежилась, чувствуя себя отвратительным пауком. С пальцев рыцаря престола потек светящийся, серый туман, окутывая две женские фигуры. С губ срывались четкие, чеканные слова первого языка, которым издавна пользовались маги. Он обращался к силам, доступным только эльдарам и императору. Когда туман исчез, напротив друг друга стояли две совершенно одинаковые, покрытые шрамами, очень грязные девушки. Одна стояла совершенно спокойно, зато вторая, увидев подобие себя, едва не упала. Лицо ее исказилось, в глазах появилось что-то такое, чему эльдар не нашел названия. Какое-то непонимание, неверие и одновременно страх.
— Это я так сейчас выгляжу? — глухо спросила Кара, пытаясь сдержать дрожь, но у нее не слишком-то получилось, руки не желали подчиняться и тряслись, как у пьяницы.
— Да, — вздохнул рыцарь престола, с грустью глядя из-под туманной маски на девушку — бедняжке ведь еще и двадцати нет. — В элиандарском госпитале тебе помогут прийти в себя.
— Прийти в себя? — Она глухо, зло рассмеялась. — Разве после такого в себя приходят? Разве такое лечат? Ни один маг не вернет мне того, что...
Кара резко оборвала себя, не желая сообщать чужому человеку, чего ее лишили. Отцу она тоже не скажет. Пять лет! Пять лет ада! За что, Единый? Закусив губу и снова из последних сил сдерживая слезы, Кара смотрела на эльдара. Она понимала, что у нее не будет в жизни ни любви, ни детей, ни малейшего счастья. Ей осталась только месть. И ради этой мести дочь начальника третьего приказа готова была на все. Наступит время, и она придет за первосвященником. Да, наступит.
— Что я должна знать, чтобы не выдать себя? — спросила невидимка.
— Если ты готова к пыткам и насилию, то ничего, — ответила Кара. — Раз в несколько дней ко мне наведываются надзиратели, насилуют. В... Ну...
— Я поняла, можешь не уточнять, знакома с их повадками. К пыткам я готова, его величество внедрил в меня арват [1]
— Нам нужен всего месяц, — пояснил Каре эльдар. — Эльна, через месяц уходи, одноразовый арват перемещения у тебя в левом нижнем зубе мудрости. Как активировать, знаешь?
— Естественно. — Невидимка криво усмехнулась. — Не в первый раз.
— Да, конечно. Извини, что мы обрекаем тебя на это, но...
— Кому-то надо. — Эльна пожала плечами. — А ради того, чтобы святошам насолить, я на что угодно пойду. Пусть насильничают, плевать, вспомню молодость.
Она повернулась к Каре, улыбнулась и сказала:
— Я ведь родом отсюда, девочка, и что такое инквизиция, знаю не понаслышке. На своей шкуре испытала. Понимаю, каково тебе пришлось. Но ты не сломалась, вижу. Молодец. Мы им еще покажем. Не сдавайся!
— Я и не собиралась. — Кара тоже улыбнулась. — Спасибо тебе...
— Не за что, — отмахнулась Эльна. — Я просто делаю свое дело. Почему-то мне кажется, что мы с тобой коллегами будем.
— Дай-то бог... — поежилась девушка. — Для меня другой дороги не осталось. Забыть все это невозможно.
— Согласна, — скривилась невидимка. — Я тоже ничего не забыла, поэтому и стала тем, кем есть.
— Не будем терять времени, сонное заклятие скоро прекратит свое действие, — вмешался эльдар. — Пора уходить. Сарт!
— Здесь! — На пороге камеры появился командир группы.
— Собирай ребят, уходим. Следов не оставили?
— Издеваешься? — обиделся Сарт. — Ты меня не знаешь?
— Тебя знаю, — рассмеялся рыцарь престола, — но с нами новички.
— Я за ними следил, — усмехнулся командир группы. — Не мальчик, понимаю. Ребята хорошо отработали, претензий нет, еще немного подрессировать — и можно будет в самостоятельное плавание отпускать. Справятся.
— Что ж... — вздохнул эльдар. — Успеха тебе, Эльна. И спасибо, что согласилась.
Он подошел и обнял невидимку. На мгновение задержал в объятиях, потом отступил на несколько шагов и перенес на нее заклятие сродства со своего жезла, адаптировав под нового носителя. Дилетанты не заметят разницы, да даже магистры Академии ничего не поймут, куда им, грешным. Рыцарь престола снова вздохнул и вышел из камеры, взяв за руку Кару. Заперев дверь, проверил, чтобы не осталось следов постороннего присутствия, и активировал заранее подготовленное заклятие перемещения. В воздухе возникло едва заметное туманное облачко. Невидимки начали один за другим нырять в него. Однако для себя, пятерых побратимов и Кары эльдар создал еще один портал, ведущий, видимо, в другое место.
Император, удобно развалившийся в кресле и потягивающий любимый черный эль из Замка Призраков, говорил со Жрицей, обсуждая ее странные, полные загадочных образов сны. Известие о скорой смерти не удивило его, у самого такие предчувствия возникали. Маран ни о чем не жалел, он прожил достойную жизнь, немало сделал. Умирать его величество не боялся, глупо, все там будут. Преемник — вот в чем вопрос. Кому передать власть? Похоже, кроме Кирта, собственного секретаря, некому. Всеми нужными качествами обладает как будто. Только вот есть в нем что-то скользкое, не дай Единый — властолюбец. Натворит ведь такого, что никто исправить не сумеет. Надо будет вызвать и прощупать его, мало ли. Жаль, что Ланиг стар, лучшего императора не найти. Но, увы.
Маран, конечно, не собирался покорно умирать, меры безопасности он примет, но предусмотреть следовало даже такой исход. Страна важнее его жизни. Значительно важнее. А если Кирт не подойдет? Кто тогда? Лек. Лек ар Сантен. Молод, честен, благороден. Только опять есть одно «но». Носитель истинной Тьмы. А куда она может завести своего носителя? Дорхот его знает, но рисковать не хочется. И почему Свет достался не ему, а рыжему разгильдяю Санти? Его, что ли, взять?..
Представив себе наглого скомороха в императорах, Маран поежился. Нет уж, он не враг своим подданным. Бедные они будут, если это чудище корону напялит. Серьезности ни на грош, шуточки сплошные да смешочки. Посмеяться иногда нужно, но не постоянно же? Интересно, а почему Жрица упорно называет своего наставника владыкой? Что-то это, да значит — служители Астаг никогда и ничего не делали без веской на то причины, хорошо понимая последствия своих поступков. Что же в этом рыжем наглеце такого, что истинный Свет избрал его, именно его, а не кого-то иного? Что-то, получается, есть. Жрица ничего не говорит прямо, это раздражает немного, но девочка иначе не умеет, так ее научили.
Ох, Единый, как же все это надоело. Отдохнуть бы, но когда? Война, чтоб ее! Жена дома, наверное, уже извелась вся, думая, где это носит ее бродягу-мужа. Обязательно скандал устроит, когда он появится, крича, что хватит уже по всей империи шляться, не мальчик, скоро шестьдесят, давно пора образумиться и дома осесть. Правду она узнает только после смерти мужа. Представив себе лицо Рины после того, как ей сообщат, что ее муж — император, Маран усмехнулся под маской. Жаль, он не увидит. Впрочем, вряд ли Рину это удивит. Плакать она станет — плевать, кем там он был. Четверых детей ведь вместе вырастили. Любили друг друга. Ссорились порой, как и все прочие, но понимали, что порознь не могут. Всегда его величество находил время, отрывал от государственных дел несколько дней, чтобы проведать семью, снова превращаясь в горшечника Марана из Шадна. Ругался с соседями, пил дрянной эль в ближайшем кабачке с другом юности, вникал в домашние дела, играл с детьми, учил их, чему мог. Только вот теперь уже добрых пять месяцев дома не появлялся. Нет, надо все-таки вырваться ненадолго, нельзя так относиться к спутнице жизни.
Мысль о собственных детях вернула его к несчастной дочери Диппата. Пора бы посланным уже возвращаться. Как будто в ответ в углу кабинета сгустились тени, и из портала выскользнули Санти с Леком, за которыми следовали остальные. Последним вышел эльдар, ведя за руку очень грязную девушку в драном платье из мешковины, с волосами непонятного цвета, сбившимися в колтуны. В нос императору шибануло вонью, он даже поморщился, благо никто этого не видел. Бедное дитя! Подойдя ближе, Маран пришел в ужас. Трехпалые руки узницы, похожие на клешни краба, тряслись, их покрывали десятки шрамов.
— Здравствуй, девочка, — как мог ласковее сказал император. — Садись. Хочешь ларта?
— Здравствуйте, ваше величество... — пролепетала растерянная Кара, никак не ожидавшая оказаться перед императором. — Хочу, наверное... Я не помню, какой он на вкус.
— Здравствуй, девочка! — подошел к ней смутно знакомый человек. — Ты меня не помнишь? Я Сарт, Сарт ар Исонх.
Дядя Сарт?! Здесь?! Мамочка! Кара недоверчиво уставилась на пожилого мужчину. Да, перед ней стоял старый друг ее отца, не раз в почти уже забытом счастливом прошлом игравший с девочкой и носивший ее на руках.
— Мы пришли за тобой, — вмешался эльдар.
— Где же вы были раньше?.. — глухо спросила девушка, из последних сил сдерживая слезы, слабости себе нельзя было позволять даже среди своих. — Все эти годы...
— Мы только недавно сумели выяснить, где тебя держат. — Сарт виновато вздохнул. — Прости...
— Простить? — Кара подняла на него походящие на темные омуты глаза. — Простить... Вас-то я прощу, вы ничего не знали, а вот кое-кого другого не могу. Меня ведь Ватех святошам сдал, дядя Сарт...
— Что?! — Глаза пожилого мастера расширились. — Но он же безобидный ученый чудак, как...
— Он далеко не безобидный чудак, — оборвала его Кара с кривой усмешкой. — Он паладин полного посвящения, а ему даже отец поверил, настолько хорошо, сволочь, маскировался.
— Ясно. — Глаза Сарта угрожающе сощурились. — Спасибо.
Он достал амулет связи и вызвал кого-то. Коротко сообщив о шпионе, снова виновато посмотрел на искалеченную девушку. Хотел дотронуться до нее, но Кара отдернулась.
— Не трогайте меня! — зло прошипела она. — Господин эльдар, на мне заклятие сродства, отец всегда знал, когда меня мучили. А я ощущала его ужас! Вы знаете, что меня нельзя трогать, или...
— Всем отойти! — резко скомандовал рыцарь престола, затем всмотрелся в девушку, одновременно делая пассы руками.
Вокруг нее появилось множество разноцветных светящихся линий, сплетенных в кокон.
— Какой недоумок творил это заклятие? — недоуменно проворчал эльдар. — Кто его учил? Дилетант гребаный! Впрочем, плевать, оно все-таки работает. И дело куда хуже, чем ты думаешь девочка. Твоя жизнь намертво завязана на лояльность твоего отца святошам.
— Папа предал?! — Глаза Кары распахнулись.
— Он тебя спасал, неблагодарная! — голос рыцаря престола прозвучал пощечиной.
— Зачем? — простонала девушка, не сдержав-таки слез. — Зачем он меня спасал?! Лучше бы я умерла. Вы не знаете, что со мной здесь творили! Мамочка...
Она скорчилась на полу, искореженные трехпалые руки медленно скребли по грязным камням. Глаза... Нет, глаза несчастной описать было невозможно, такая боль, что даже эльдар вздрогнул. Тихо стоявший в углу Санти отвел взгляд, его душа в этот момент рвалась прочь из тела.
— Я знаю... — очень тихо сказал эльдар. — В свое время я провел в пыточных застенках святош четыре года. Я понимаю тебя лучше, чем кто-либо другой! Но я выжил и теперь делаю все, чтобы остановить эту нелюдь. И тебе нужно жить, девочка. Хоть ради мести. Хоть ради чего. Жить и помнить!
Голова Кары медленно приподнялась, глаза загорелись темным огнем.
— Мстить? — хрипло выдохнула она. — Что может сделать искалеченная девчонка? Как она может отомстить?
— Стать чем-то большим, чем просто девчонкой, — холодно сказал эльдар. — Как стал я. Это трудно, но куда достойнее, чем плакать над своей изломанной судьбой. Слышишь, достойнее!
— Спасибо за урок, господин мой. — Кара наклонила голову. — Я плачу в первый раз за последние пять лет. И в последний.
— Император исполнит любую твою просьбу, девочка, — в голосе эльдара звучала улыбка. — Думаю, ты знаешь, чего просить.
— Знаю... — кивнула девушка.
Пока они говорили, рыцарь престола времени не терял, его руки то и дело освещались сполохами разных цветов, разноцветные линии заклятия сродства одна за другой сходили с тела Кары, прилипая к жезлу мага. Вскоре жезл пылал так, что глазам становилось больно при взгляде на него.
— А теперь мне нужно сотворить заклятие тождества, — снова заговорил эльдар через некоторое время. — Твое место займет невидимка, а святоши будут думать, что ты все еще у них в руках. На этом мы немало выиграем, а они потеряют.
Губы Кары перекосила злорадная гримаса. Вскоре к девушке подошла сходная с ней фигурой молодая женщина, только двигалась невидимка подобно сытой кошке, с ленивой грацией. В глазах узницы на секунду мелькнула зависть, и она сгорбилась, ощущая себя ничтожеством, пустышкой рядом с этой мастерицей невидимой смерти.
— Извини, но для заклятия тождества необходимо, чтобы ты обнажилась, — виновато развел руками эльдар.
— Пусть все выйдут... — Кара моментально охрипла, затравленно глядя на него. — Останетесь только вы и она. И вы оба должны дать мне слово молчать о том, что увидите! Никто не должен знать, что со мной сделали!
— Даже отец?
— Прежде всего — отец! Он с ума сойдет, если узнает.
— Даю слово молчать, — заговорила невидимка.
— Я тоже даю такое слово, — неохотно сказал рыцарь престола. — Слово эльдара. Санти, Тинувиэль, выйдите!
Рыжий юноша, стоявший в углу, поклонился и выскочил наружу. Его примеру последовал еще один молодой человек, выглядевший несколько странно — кажется, у него были слишком длинные для человека уши. Кара проводила молодых мастеров взглядом, подождала, пока они прикроют дверь, немного помедлила и стащила с себя платье. Точнее, платьем это одеяние назвать было никак нельзя — так, джутовый мешок с дырками для головы и рук. Невидимка судорожно выдохнула, с ужасом глядя на представляющее собой сплошной шрам тело.
Эльдар сжал кулаки и глухо выругался. Святоши искалечили девушку настолько страшно, что непонятно, как она вообще выжила. Ее руки несколько раз ломали и сращивали так, чтобы жертва почти не могла ими пользоваться. Но без помощи явно не оставляли — наверное, чтобы дольше продержалась. Следы магического исцеления видны, однако неполного. Специально так лечили, чтобы шрамы остались? Наверное, и боль не снимали, только ослабляли, чтобы болевого шока не случилось. Зачем? Какая-то у этих святош вывернутая, нечеловеческая психика. Похоже, с Карой сделали еще кое-что. Слухи о том, что в Карвене такое практиковали, ходили — но так ли это? Проверять эльдар не стал, чтобы не смущать несчастную калеку еще больше.
Невидимка тоже разделась. Стоя рядом с такой красавицей, Кара совсем съежилась, чувствуя себя отвратительным пауком. С пальцев рыцаря престола потек светящийся, серый туман, окутывая две женские фигуры. С губ срывались четкие, чеканные слова первого языка, которым издавна пользовались маги. Он обращался к силам, доступным только эльдарам и императору. Когда туман исчез, напротив друг друга стояли две совершенно одинаковые, покрытые шрамами, очень грязные девушки. Одна стояла совершенно спокойно, зато вторая, увидев подобие себя, едва не упала. Лицо ее исказилось, в глазах появилось что-то такое, чему эльдар не нашел названия. Какое-то непонимание, неверие и одновременно страх.
— Это я так сейчас выгляжу? — глухо спросила Кара, пытаясь сдержать дрожь, но у нее не слишком-то получилось, руки не желали подчиняться и тряслись, как у пьяницы.
— Да, — вздохнул рыцарь престола, с грустью глядя из-под туманной маски на девушку — бедняжке ведь еще и двадцати нет. — В элиандарском госпитале тебе помогут прийти в себя.
— Прийти в себя? — Она глухо, зло рассмеялась. — Разве после такого в себя приходят? Разве такое лечат? Ни один маг не вернет мне того, что...
Кара резко оборвала себя, не желая сообщать чужому человеку, чего ее лишили. Отцу она тоже не скажет. Пять лет! Пять лет ада! За что, Единый? Закусив губу и снова из последних сил сдерживая слезы, Кара смотрела на эльдара. Она понимала, что у нее не будет в жизни ни любви, ни детей, ни малейшего счастья. Ей осталась только месть. И ради этой мести дочь начальника третьего приказа готова была на все. Наступит время, и она придет за первосвященником. Да, наступит.
— Что я должна знать, чтобы не выдать себя? — спросила невидимка.
— Если ты готова к пыткам и насилию, то ничего, — ответила Кара. — Раз в несколько дней ко мне наведываются надзиратели, насилуют. В... Ну...
— Я поняла, можешь не уточнять, знакома с их повадками. К пыткам я готова, его величество внедрил в меня арват [1]
Закрыть
исцеления, боль я умею отключать по своему желанию. Насилие, конечно, хуже, но ради дела вынесу. Тем более что это ненадолго.Арват — магический артефакт, очень ценимый. Их изредка находили в сохранившихся зданиях древнего неизвестного народа, чьим наследием и был город Рурк-Дхалад, найденный орками в горах. Арваты бывают трех типов — исцеления, перемещения и огневого боя. Использование возможно только при помощи сильного и опытного мага, иначе последствия непредсказуемы. При активизации и внедрении в человеческое тело арвата исцеления любые, даже смертельные раны заживают очень быстро.
— Нам нужен всего месяц, — пояснил Каре эльдар. — Эльна, через месяц уходи, одноразовый арват перемещения у тебя в левом нижнем зубе мудрости. Как активировать, знаешь?
— Естественно. — Невидимка криво усмехнулась. — Не в первый раз.
— Да, конечно. Извини, что мы обрекаем тебя на это, но...
— Кому-то надо. — Эльна пожала плечами. — А ради того, чтобы святошам насолить, я на что угодно пойду. Пусть насильничают, плевать, вспомню молодость.
Она повернулась к Каре, улыбнулась и сказала:
— Я ведь родом отсюда, девочка, и что такое инквизиция, знаю не понаслышке. На своей шкуре испытала. Понимаю, каково тебе пришлось. Но ты не сломалась, вижу. Молодец. Мы им еще покажем. Не сдавайся!
— Я и не собиралась. — Кара тоже улыбнулась. — Спасибо тебе...
— Не за что, — отмахнулась Эльна. — Я просто делаю свое дело. Почему-то мне кажется, что мы с тобой коллегами будем.
— Дай-то бог... — поежилась девушка. — Для меня другой дороги не осталось. Забыть все это невозможно.
— Согласна, — скривилась невидимка. — Я тоже ничего не забыла, поэтому и стала тем, кем есть.
— Не будем терять времени, сонное заклятие скоро прекратит свое действие, — вмешался эльдар. — Пора уходить. Сарт!
— Здесь! — На пороге камеры появился командир группы.
— Собирай ребят, уходим. Следов не оставили?
— Издеваешься? — обиделся Сарт. — Ты меня не знаешь?
— Тебя знаю, — рассмеялся рыцарь престола, — но с нами новички.
— Я за ними следил, — усмехнулся командир группы. — Не мальчик, понимаю. Ребята хорошо отработали, претензий нет, еще немного подрессировать — и можно будет в самостоятельное плавание отпускать. Справятся.
— Что ж... — вздохнул эльдар. — Успеха тебе, Эльна. И спасибо, что согласилась.
Он подошел и обнял невидимку. На мгновение задержал в объятиях, потом отступил на несколько шагов и перенес на нее заклятие сродства со своего жезла, адаптировав под нового носителя. Дилетанты не заметят разницы, да даже магистры Академии ничего не поймут, куда им, грешным. Рыцарь престола снова вздохнул и вышел из камеры, взяв за руку Кару. Заперев дверь, проверил, чтобы не осталось следов постороннего присутствия, и активировал заранее подготовленное заклятие перемещения. В воздухе возникло едва заметное туманное облачко. Невидимки начали один за другим нырять в него. Однако для себя, пятерых побратимов и Кары эльдар создал еще один портал, ведущий, видимо, в другое место.
***
Император, удобно развалившийся в кресле и потягивающий любимый черный эль из Замка Призраков, говорил со Жрицей, обсуждая ее странные, полные загадочных образов сны. Известие о скорой смерти не удивило его, у самого такие предчувствия возникали. Маран ни о чем не жалел, он прожил достойную жизнь, немало сделал. Умирать его величество не боялся, глупо, все там будут. Преемник — вот в чем вопрос. Кому передать власть? Похоже, кроме Кирта, собственного секретаря, некому. Всеми нужными качествами обладает как будто. Только вот есть в нем что-то скользкое, не дай Единый — властолюбец. Натворит ведь такого, что никто исправить не сумеет. Надо будет вызвать и прощупать его, мало ли. Жаль, что Ланиг стар, лучшего императора не найти. Но, увы.
Маран, конечно, не собирался покорно умирать, меры безопасности он примет, но предусмотреть следовало даже такой исход. Страна важнее его жизни. Значительно важнее. А если Кирт не подойдет? Кто тогда? Лек. Лек ар Сантен. Молод, честен, благороден. Только опять есть одно «но». Носитель истинной Тьмы. А куда она может завести своего носителя? Дорхот его знает, но рисковать не хочется. И почему Свет достался не ему, а рыжему разгильдяю Санти? Его, что ли, взять?..
Представив себе наглого скомороха в императорах, Маран поежился. Нет уж, он не враг своим подданным. Бедные они будут, если это чудище корону напялит. Серьезности ни на грош, шуточки сплошные да смешочки. Посмеяться иногда нужно, но не постоянно же? Интересно, а почему Жрица упорно называет своего наставника владыкой? Что-то это, да значит — служители Астаг никогда и ничего не делали без веской на то причины, хорошо понимая последствия своих поступков. Что же в этом рыжем наглеце такого, что истинный Свет избрал его, именно его, а не кого-то иного? Что-то, получается, есть. Жрица ничего не говорит прямо, это раздражает немного, но девочка иначе не умеет, так ее научили.
Ох, Единый, как же все это надоело. Отдохнуть бы, но когда? Война, чтоб ее! Жена дома, наверное, уже извелась вся, думая, где это носит ее бродягу-мужа. Обязательно скандал устроит, когда он появится, крича, что хватит уже по всей империи шляться, не мальчик, скоро шестьдесят, давно пора образумиться и дома осесть. Правду она узнает только после смерти мужа. Представив себе лицо Рины после того, как ей сообщат, что ее муж — император, Маран усмехнулся под маской. Жаль, он не увидит. Впрочем, вряд ли Рину это удивит. Плакать она станет — плевать, кем там он был. Четверых детей ведь вместе вырастили. Любили друг друга. Ссорились порой, как и все прочие, но понимали, что порознь не могут. Всегда его величество находил время, отрывал от государственных дел несколько дней, чтобы проведать семью, снова превращаясь в горшечника Марана из Шадна. Ругался с соседями, пил дрянной эль в ближайшем кабачке с другом юности, вникал в домашние дела, играл с детьми, учил их, чему мог. Только вот теперь уже добрых пять месяцев дома не появлялся. Нет, надо все-таки вырваться ненадолго, нельзя так относиться к спутнице жизни.
Мысль о собственных детях вернула его к несчастной дочери Диппата. Пора бы посланным уже возвращаться. Как будто в ответ в углу кабинета сгустились тени, и из портала выскользнули Санти с Леком, за которыми следовали остальные. Последним вышел эльдар, ведя за руку очень грязную девушку в драном платье из мешковины, с волосами непонятного цвета, сбившимися в колтуны. В нос императору шибануло вонью, он даже поморщился, благо никто этого не видел. Бедное дитя! Подойдя ближе, Маран пришел в ужас. Трехпалые руки узницы, похожие на клешни краба, тряслись, их покрывали десятки шрамов.
— Здравствуй, девочка, — как мог ласковее сказал император. — Садись. Хочешь ларта?
— Здравствуйте, ваше величество... — пролепетала растерянная Кара, никак не ожидавшая оказаться перед императором. — Хочу, наверное... Я не помню, какой он на вкус.
