Одно но
Прошу тебя… закрой глаза…
Представь… что за окошком ночь…
Льет ливень… молния… …гроза…
Все мысли… улетели прочь…
Представь… что мы сидим вдвоем…
Вдвоем… …И нету никого…
Горит свеча…
Мы говорим… …и пьем вино…
Представь… я подошла к тебе…
Слегка… дотронулась рукой…
А ты… прижал меня к себе…
И прошептал… «Побудь со мной…»
Представь… я обняла тебя… …и села на твои колени…
Своею ласкою… …пленяя…
Чуть-чуть оттягиваю… …время…
Представь… …что я тебе шепчу…
Касаясь губ твоих… …слегка…
О том… …что я тебя хочу…
Хочу с тобой… …на облака…
………………
Ну а теперь… …глаза открой…
Мечта пропала… …нет меня…
…………….
Благодаря тебе…
(Татьяна Многоликая)
Если бы мне сказали, что в двадцать восемь лет моя жизнь только начнется, я бы так не переживала за свою внешность, и за будущее. Когда смотрелась в зеркало, то видела девочку с белобрысыми, непослушными, как солома, волосами, торчащими в разные стороны. А веснушки, бледно-рыжими пятнышками разбросались по носу и щекам, напоминали мне персонажа из древнего мультика — домовенка Кузю. Только фигура в отражении зеркала радовала меня — стройные, длинные ноги, плоский животик, грудь — не большая, ни маленькая, такая, как мне нравилось, и смотрелась она в одежде очень привлекательно. По мере взросления тональный крем и утюжок для волос помогли справиться с моими комплексами. Мне никто никогда не говорил, что я красивая или привлекательная. Мое стеснение сковывало внутреннее эго, лишнего не скажу, тише воды, ниже травы, я была тенью самой себя, но одно, но! Я очень любопытна и этого у меня не отнять. Я залезу туда, куда мне не следует, узнаю или услышу то, что мне не полагается.
Меня зовут Ада, родилась и росла в большом городе, мои родители обычные, не богатые, ни бедные, мама — терапевт, ее жизнь проходила в больничных стенах, папа — пилот, он посвятил небу всю свою жизнь. Я единственный ребенок у них, неказистая девочка из переулочка, как выражается моя бабушка, она говорит, это очень ласковое прозвище, и как не странно, оно мне подходит. С самого детства мне внушили, что я совсем не красивая получилась, ведь мама и папа — очень даже симпатичные люди, я на них не похожа. «В деда пошла», как говорит мама, да, я соглашусь с ними, видела эти фотографии, где мы сидим с ним на завалинке и едим мороженое, «Нафаня и Кузя», да уж, смешно!
Я пошла по стопам мамы — поступила на медицинский факультет, выбрала направление терапевта. В начале первого курса моей учебы, я решила сдать на права, так как хотела водить машину, и мои родители пообещали мне ее подарить. Так вот, со своим мужем я познакомилась в банке, я оплачивала госпошлину на права, а он брал кредит на свой бизнес, на свое ноу-хау, это выяснилось вследствие нашего знакомства. Он мне рассказал свои впечатления от нашего столкновения, что даже на меня внимания не обратил бы. Так уж сложилось, когда я ему наступила на ногу по случайности, то долгие извинения, улыбка с обаянием, темно-карие глаза, мой голосок и запах, который от меня исходил, зацепили и внушили, что я именно та, с кем ему будет хорошо. Адриан и по сей день говорит, как я божественно пахну. Да, конечно, плюсы у меня все же есть — это мое обаяние и мой запах, которым, оказывается, я обладаю, и это стало моим оружием! В будущем я научилась им пользоваться.
Отношения с Адрианом чуть больше года, привели к свадьбе, когда его дела пошли в гору, новейшие технологии приняли крупные обороты в бизнесе. В скором времени я забеременела мальчиком, назвали сына Кристофером. Я взяла академический отпуск в институте и больше туда не вернулась, так как следом родилась дочь Рози, вот на этом мое образование оборвалось, теперь моему сыну восемь лет, а дочери — три. Я домохозяйка без образования, все, что умею делать в этой жизни, — это убираться, готовить и воспитывать детей, которых безумно люблю.
Адриан первый мой мужчина, и сравнить не с кем: какие должны быть отношения между женщиной и мужчиной, как заниматься сексом и отдаваться в постели и ублажать мужа и в ответ получать ласки, в общем опыта у меня не было и я даже не догадывалась о иных чувствах и не представляла какие они могут быть сильными и мощными. Конечно же, мне никто не рассказал, что после родов можно так поправиться, отрастить живот, грудь уже не та. Теперь, когда смотрюсь в зеркало, мне не нравится уже мое тело плюсом к моей шевелюре на голове с оборванной челкой на маленьком лбу и веснушками по всему лицу. Я стала чудовищем, за что ненавижу себя.
Давай поговорим с тобой наедине,
Без лишних слов поймем друг друга.
Ты все расскажешь откровенно мне,
А я решу, что делать дальше будем.
(Ксюша Филянова)
Обычный вечер, уложила своих крох спать на нашей с Адрианом кровати, так как, он стал поздно возвращаться домой и на рассвете уходить на работу, мне было тоскливо засыпать и просыпаться в одиночестве и со временем детки перебрались в нашу спальню. Да, ему было так удобно — устраиваться в детской комнате на кровати Кристофера, без оправданий и нудных вопросов, на которые он не хотел отвечать, да и вообще создавалось такое впечатление, что мы не интересны и не желал вникать в развитие детей и моей личной жизни. Интимная жизнь у нас закончилась, ее практически не было, очень редко, когда удавалось остаться одним дома, что вообще очень исключительное явление. Бывает я пробираюсь в детскую комнату, за разговором и интересом про его жизнь, упомянув деток между словом, стараясь включить в наше существование. Но его устлалась берет вверх, мне так кажется, не желаю принимать действительность его равнодушие к семье. Каждую ночь меня одолевают волнительные мысли о наших отношениях, все чаще и чаще чувствую, как он от нас отдаляется. За своей бессонницей в ожидании, чтобы почувствовать крохи любви, пару слов ни о чем, взгляд любимого человека, тишину на двоих, прикосновение и дыхание теплых мужских рук, лежа в кровати, прислушиваюсь к каждому шороху в подъезде. Как проезжает лифт, не на нашем ли этаже остановился или мимо, представляю, как кто-то открывает ключами дверь чужого дома, или громкие стоны настоящего секса за толстыми стенами. Считаю минуты в тишине, обнимаю подушку в темноте, мысленно желаю доброй ночи, а сама не спалю. А когда дожидаюсь его прихода домой, слышу шаги в направлении нашей комнаты, приоткрывается дверь в спальню, где мы спим с детишками в обнимку. Я притворяюсь спящей, прислушиваюсь к дыханию в дверях в надежде его попытки обнять, поцеловать. Но все же он исчезает за стены соседней спальни. И вот в одну из долгих ночей ожидания, пробираюсь в детскую. Адриан уже засыпает, нежно касаюсь его щеки, произношу, думая про себя: «Устал»:
— Как у тебя дела, милый? — присаживаюсь на край небольшой кровати сына.
— Не очень, — отвернувшись к стенке, буркнул он в ответ. — Я запарился, давай иди спать.
«Конечно, он вымотался, ведь у нас квартира в ипотеку, нужно ежемесячно много работать на нее. Он добровольно выбрал жилье в центре города на главной улице с видом на жизнь, где кипит и бурлит городская суета, откуда до работы рукой подать и без пробок по утрам и вечерам». Я прикладываюсь рядом, приобнимаю за спину, слышу глубокий вдох, бесспорно чувствует мой запах. Чем я пахну? Каждый раз задаю себе этот вопрос. Уставший голос прерывает мои мысли:
— Оставь меня, я устал. — выдыхает запах в стену.
Опять эта унижающая фраза, внутри что-то щемит.
— Спи, милый. Я люблю тебя, — шепчу ему на ухо, приглаживая его темно-каштановые волосы рукой.
В ответ только:
— Угу.
Я прикрываю дверь в комнату и отправляюсь на кухню, сон не идет, спать не хочется. Достаю пачку сигарет, раскрываю окно, сразу же врывается шум ночной жизни, закуриваю, наслаждаясь ночным городом с четвертого этажа. Это единственное мое увлечение, когда я могу насладится уединением, разглядывая прохожих, замечать новые рекламные вывески, наблюдать, как череда машин движется с яркими фарами по не широкой улице. Любоваться парком через проспект, скользя по оранжевым крышам не высоких домов. В центре парка располагается, притягивающий взгляд, колесо обозрения. Каждый раз поражает своей цветовой гаммой, будь то ярко синего цвета, красного, желтого, зеленого или брызги салюта, мигая одновременно всеми красками радуги, или в центре железной конструкции разгорается реклама какого-нибудь бренда, часто наблюдаю, как оно светится огромными часами, с римскими цифрами, а стрелки медленно тикают и показывают реальное время. Нередко ходим с детками в этот парк гулять. Огромная детская площадка с каруселями и песочницами, много ребятишек и мамашек, с которыми я редко нахожу язык. Асфальтированные дорожки для велосипедистов, дамочки с собачками, зоопарки, фонтаны, часто устраиваются книжные ярмарки, антиквариата, современной музыки, черно – белого кино под открытым небом, выставки картин, ну и самое яркое, что может здесь проходить это рождественская деревня с Санта-Клаусами, елками, сотнями светящихся гирлянд, аромат сваренного глинтвейна, тут и там выглядывающих из витрин магазинов и кафе олений, щелкунчиков, хлопья пушистого снега, медленно кружащиеся под еле доносящуюся с главной площади музыку. Ночью можно услышать стук молотка или скрежет железа под веселую задорную музыку рабочих, как они сооружают очередную конструкцию для кого ни будь мероприятия. Задаюсь вопросом: что происходит между мной и Адрианом? Любит ли он меня? Мысленно рассуждаю и принимаю этот вопрос всерьёз. Становится дурно, почему я раньше про это себя не спрашивала? Может, он меня не любит? А дети? Да, дети сами собой получились от редкой интимной жизни. Но, когда я сообщала о том, что забеременела, он был счастлив! Да, безусловно, счастлив. А на свадьбе? Да, он говорил мне, что любит, а может, нет? Я реально начинаю понимать, что он от меня отдаляется. Он не хочет меня. Я стала чужой, сама себе. Глубоко затягиваю сигарету, и обжигаю пальцы тлеющим фильтром.
— Треш... — бросаю окурок на город, усыпанный огнями, под моими окнами. На мгновение взгляд останавливается на дорогой красной машине. Из дверей, поднимающихся кверху, выходит высокая стройная блондинка с туго затянутыми волосами в рулетик в виде розы на макушке, алая юбка облегает бедра, строгий пиджак сидит на плечах, как по ней сшит, и тоже красного цвета, и самое главное, на что я обращаю внимание, — ее длинные ноги в туфлях на высокой шпильке. Как это красиво, сексуально. Заглядываюсь на девушку сзади, но как тогда реагируют мужчины? Кружится голова, вспоминаю гардероб. У меня ни одной юбки. Нет туфель на каблуках, на шпильке, вернее сказано будет. Да и платья, как балахоны из-за моего большого живота. Кофты все растянуты в мелкую катушку от старости, забыла, когда себе что-то покупала. Вижу, как дама в красном, по ту сторону улицы входит в здание, где открывают двери парни в черных смокингах, склонив свои головы перед ней.
— Что там? — вслух произношу я.
Достаю еще одну сигарету и наблюдаю за этими дверями. Я прихожу в шок от того, что вижу подъезжающие редкие дорогостоящие машины, а следом еще круче предыдущих. И самое то, что — теперь из этих машин выходят мужчины в смокингах недешёвого пошива, белые рубахи, галстуки, лакированные кожаные туфли, и все они разных возрастов, даже седовласые деды с тростями, с гордо поднятыми головами, поднимаются по мраморным ступеням. Почему я не замечала этого здания раньше? Быстрым взглядом оглядываю его, это бизнес-центр? Оно не высокое, в семь этажей, с круглыми окнами, серого цвета, архитектура выдержана в европейском стиле. Нет, не обращала внимание на него среди множества разных огромных торговых, бизнес-центров, за яркими вывесками и рекламными щитами, моргающими круглые сутки. Пытаюсь отыскать название или хоть одну рекламу на нем. Но ничего нет, только подъездная часть для автомобилей, укрытая зелеными высокими и стройными туями. Возбуждает желание в него войти. Бросаюсь в спальню, чтобы одеться и сейчас же отправиться туда, я должна знать, что там. Перерываю свой гардероб в полумраке от ночника, чтобы не разбудить своих малышей в поисках чего ни будь приличного, но нет, ничего такого. Нахожу платье, старое, черное, еще моей молодости, чуть выше колен. С трудом натягиваю. О, Боже! Я не узнаю себя в зеркале. Бока и живот выпирают огромными складками, платье прикрывает еле-еле мой толстый зад. Нет! Это я? Не-е-е-ет! Кое-как стягиваю эту чертовую вещь и отбрасываю с отвращением в угол, огромная обида, как будто оно меня сделало такой толстой и безобразной. Нет, нечего надеть. Ну, не пойду же я в джинсах, и в кедах? Меня даже не то, чтобы пригласят пройти, а на пушечный выстрел не подпустят. Плюхаюсь на пол напротив зеркала, опираюсь спиной о пуф, выдыхаю со смирением, что сегодня не удастся попасть туда. Рассматриваю вещи, разбросанные по всей комнате, измеряю потребность в них, вспоминаю, когда и где куплена, и сколько лет она служит. Плавно, взглядом перехожу на зеркало и ловлю себя в отражении, вот так при тусклом свете вглядываюсь в свое тело. Моя грудь лежит на животе, толстые ляхи болтаются при малейшем движении. Бледное лицо смотрит на меня из-за саленных немытых волос на голове, челка торчком стоит от домашней повязки кверху. Это я… Это я… Да, я не была красавицей, но сейчас вижу неухоженную, жирную жабу, страшно прикоснуться к своему телу, боюсь признать себя, но все же с болью внутри выношу вердикт – я монстр. Болезненные слезы обжигают мои щеки.
Я не смогла уснуть. Ближе к утру отправляюсь на кухню, готовлю завтрак, чего раньше никогда не делала — Адриан предпочитает по дороге в офис заходить в кофейню и насладится завтраком в тишине с крепким кофе, читая местную газету. Утро у нас достаточно шумное и суетливое. Когда поднимаю Кристофера в школу, Рози просыпается вместе с нами и постоянно плачет, просится на ручки, а я не могу ее взять, так как одной рукой готовлю завтрак сыну, а второй помогаю собираться в школу, причесываю, застегиваю пуговицы на рубахе, проверяю, все ли он взял, а она, как на зло, все громче и громче кричит. Ну, все же с горем пополам я отправляю сына в школу, что в нескольких метрах от нашего дома, и только тогда, когда закрывается дверь за Кристофером, Рози замолкает. Мы с ней отправляемся в спальню, включаем мультфильмы и засыпаем до того времени, пока не возвращается сын обратно домой после школы. Каждый день похож на предыдущий, я знаю, что сейчас будет, все по расписанию: когда уборка, стирка, готовка, поход в магазин за продуктами, прогулка и так далее. Адриан практически не участвует в жизни детей. Его коронная фраза звучит так: «Я работаю и добываю деньги, а твоя участь — растить и воспитывать детей.» Вот чем я и занимаюсь. Иногда мне кажется, что для себя родила. Так как сама решаю, когда и чем заниматься, кем будут и где детям учиться. Конечно, я пробовала посоветоваться с мужем по поводу школы Кристофера, на что он мне ответил: «У меня голова болит о том, как заработать деньги и чтоб такое придумать, да бы вас прокормить, а ты мне мозг засоряешь какой-то чепухой, сама решай.» Вот его ответы на мои попытки как-то включить в нашу жизнь.
Прошу тебя… закрой глаза…
Представь… что за окошком ночь…
Льет ливень… молния… …гроза…
Все мысли… улетели прочь…
Представь… что мы сидим вдвоем…
Вдвоем… …И нету никого…
Горит свеча…
Мы говорим… …и пьем вино…
Представь… я подошла к тебе…
Слегка… дотронулась рукой…
А ты… прижал меня к себе…
И прошептал… «Побудь со мной…»
Представь… я обняла тебя… …и села на твои колени…
Своею ласкою… …пленяя…
Чуть-чуть оттягиваю… …время…
Представь… …что я тебе шепчу…
Касаясь губ твоих… …слегка…
О том… …что я тебя хочу…
Хочу с тобой… …на облака…
………………
Ну а теперь… …глаза открой…
Мечта пропала… …нет меня…
…………….
Благодаря тебе…
(Татьяна Многоликая)
Если бы мне сказали, что в двадцать восемь лет моя жизнь только начнется, я бы так не переживала за свою внешность, и за будущее. Когда смотрелась в зеркало, то видела девочку с белобрысыми, непослушными, как солома, волосами, торчащими в разные стороны. А веснушки, бледно-рыжими пятнышками разбросались по носу и щекам, напоминали мне персонажа из древнего мультика — домовенка Кузю. Только фигура в отражении зеркала радовала меня — стройные, длинные ноги, плоский животик, грудь — не большая, ни маленькая, такая, как мне нравилось, и смотрелась она в одежде очень привлекательно. По мере взросления тональный крем и утюжок для волос помогли справиться с моими комплексами. Мне никто никогда не говорил, что я красивая или привлекательная. Мое стеснение сковывало внутреннее эго, лишнего не скажу, тише воды, ниже травы, я была тенью самой себя, но одно, но! Я очень любопытна и этого у меня не отнять. Я залезу туда, куда мне не следует, узнаю или услышу то, что мне не полагается.
Меня зовут Ада, родилась и росла в большом городе, мои родители обычные, не богатые, ни бедные, мама — терапевт, ее жизнь проходила в больничных стенах, папа — пилот, он посвятил небу всю свою жизнь. Я единственный ребенок у них, неказистая девочка из переулочка, как выражается моя бабушка, она говорит, это очень ласковое прозвище, и как не странно, оно мне подходит. С самого детства мне внушили, что я совсем не красивая получилась, ведь мама и папа — очень даже симпатичные люди, я на них не похожа. «В деда пошла», как говорит мама, да, я соглашусь с ними, видела эти фотографии, где мы сидим с ним на завалинке и едим мороженое, «Нафаня и Кузя», да уж, смешно!
Я пошла по стопам мамы — поступила на медицинский факультет, выбрала направление терапевта. В начале первого курса моей учебы, я решила сдать на права, так как хотела водить машину, и мои родители пообещали мне ее подарить. Так вот, со своим мужем я познакомилась в банке, я оплачивала госпошлину на права, а он брал кредит на свой бизнес, на свое ноу-хау, это выяснилось вследствие нашего знакомства. Он мне рассказал свои впечатления от нашего столкновения, что даже на меня внимания не обратил бы. Так уж сложилось, когда я ему наступила на ногу по случайности, то долгие извинения, улыбка с обаянием, темно-карие глаза, мой голосок и запах, который от меня исходил, зацепили и внушили, что я именно та, с кем ему будет хорошо. Адриан и по сей день говорит, как я божественно пахну. Да, конечно, плюсы у меня все же есть — это мое обаяние и мой запах, которым, оказывается, я обладаю, и это стало моим оружием! В будущем я научилась им пользоваться.
Отношения с Адрианом чуть больше года, привели к свадьбе, когда его дела пошли в гору, новейшие технологии приняли крупные обороты в бизнесе. В скором времени я забеременела мальчиком, назвали сына Кристофером. Я взяла академический отпуск в институте и больше туда не вернулась, так как следом родилась дочь Рози, вот на этом мое образование оборвалось, теперь моему сыну восемь лет, а дочери — три. Я домохозяйка без образования, все, что умею делать в этой жизни, — это убираться, готовить и воспитывать детей, которых безумно люблю.
Адриан первый мой мужчина, и сравнить не с кем: какие должны быть отношения между женщиной и мужчиной, как заниматься сексом и отдаваться в постели и ублажать мужа и в ответ получать ласки, в общем опыта у меня не было и я даже не догадывалась о иных чувствах и не представляла какие они могут быть сильными и мощными. Конечно же, мне никто не рассказал, что после родов можно так поправиться, отрастить живот, грудь уже не та. Теперь, когда смотрюсь в зеркало, мне не нравится уже мое тело плюсом к моей шевелюре на голове с оборванной челкой на маленьком лбу и веснушками по всему лицу. Я стала чудовищем, за что ненавижу себя.
Давай поговорим с тобой наедине,
Без лишних слов поймем друг друга.
Ты все расскажешь откровенно мне,
А я решу, что делать дальше будем.
(Ксюша Филянова)
Обычный вечер, уложила своих крох спать на нашей с Адрианом кровати, так как, он стал поздно возвращаться домой и на рассвете уходить на работу, мне было тоскливо засыпать и просыпаться в одиночестве и со временем детки перебрались в нашу спальню. Да, ему было так удобно — устраиваться в детской комнате на кровати Кристофера, без оправданий и нудных вопросов, на которые он не хотел отвечать, да и вообще создавалось такое впечатление, что мы не интересны и не желал вникать в развитие детей и моей личной жизни. Интимная жизнь у нас закончилась, ее практически не было, очень редко, когда удавалось остаться одним дома, что вообще очень исключительное явление. Бывает я пробираюсь в детскую комнату, за разговором и интересом про его жизнь, упомянув деток между словом, стараясь включить в наше существование. Но его устлалась берет вверх, мне так кажется, не желаю принимать действительность его равнодушие к семье. Каждую ночь меня одолевают волнительные мысли о наших отношениях, все чаще и чаще чувствую, как он от нас отдаляется. За своей бессонницей в ожидании, чтобы почувствовать крохи любви, пару слов ни о чем, взгляд любимого человека, тишину на двоих, прикосновение и дыхание теплых мужских рук, лежа в кровати, прислушиваюсь к каждому шороху в подъезде. Как проезжает лифт, не на нашем ли этаже остановился или мимо, представляю, как кто-то открывает ключами дверь чужого дома, или громкие стоны настоящего секса за толстыми стенами. Считаю минуты в тишине, обнимаю подушку в темноте, мысленно желаю доброй ночи, а сама не спалю. А когда дожидаюсь его прихода домой, слышу шаги в направлении нашей комнаты, приоткрывается дверь в спальню, где мы спим с детишками в обнимку. Я притворяюсь спящей, прислушиваюсь к дыханию в дверях в надежде его попытки обнять, поцеловать. Но все же он исчезает за стены соседней спальни. И вот в одну из долгих ночей ожидания, пробираюсь в детскую. Адриан уже засыпает, нежно касаюсь его щеки, произношу, думая про себя: «Устал»:
— Как у тебя дела, милый? — присаживаюсь на край небольшой кровати сына.
— Не очень, — отвернувшись к стенке, буркнул он в ответ. — Я запарился, давай иди спать.
«Конечно, он вымотался, ведь у нас квартира в ипотеку, нужно ежемесячно много работать на нее. Он добровольно выбрал жилье в центре города на главной улице с видом на жизнь, где кипит и бурлит городская суета, откуда до работы рукой подать и без пробок по утрам и вечерам». Я прикладываюсь рядом, приобнимаю за спину, слышу глубокий вдох, бесспорно чувствует мой запах. Чем я пахну? Каждый раз задаю себе этот вопрос. Уставший голос прерывает мои мысли:
— Оставь меня, я устал. — выдыхает запах в стену.
Опять эта унижающая фраза, внутри что-то щемит.
— Спи, милый. Я люблю тебя, — шепчу ему на ухо, приглаживая его темно-каштановые волосы рукой.
В ответ только:
— Угу.
Я прикрываю дверь в комнату и отправляюсь на кухню, сон не идет, спать не хочется. Достаю пачку сигарет, раскрываю окно, сразу же врывается шум ночной жизни, закуриваю, наслаждаясь ночным городом с четвертого этажа. Это единственное мое увлечение, когда я могу насладится уединением, разглядывая прохожих, замечать новые рекламные вывески, наблюдать, как череда машин движется с яркими фарами по не широкой улице. Любоваться парком через проспект, скользя по оранжевым крышам не высоких домов. В центре парка располагается, притягивающий взгляд, колесо обозрения. Каждый раз поражает своей цветовой гаммой, будь то ярко синего цвета, красного, желтого, зеленого или брызги салюта, мигая одновременно всеми красками радуги, или в центре железной конструкции разгорается реклама какого-нибудь бренда, часто наблюдаю, как оно светится огромными часами, с римскими цифрами, а стрелки медленно тикают и показывают реальное время. Нередко ходим с детками в этот парк гулять. Огромная детская площадка с каруселями и песочницами, много ребятишек и мамашек, с которыми я редко нахожу язык. Асфальтированные дорожки для велосипедистов, дамочки с собачками, зоопарки, фонтаны, часто устраиваются книжные ярмарки, антиквариата, современной музыки, черно – белого кино под открытым небом, выставки картин, ну и самое яркое, что может здесь проходить это рождественская деревня с Санта-Клаусами, елками, сотнями светящихся гирлянд, аромат сваренного глинтвейна, тут и там выглядывающих из витрин магазинов и кафе олений, щелкунчиков, хлопья пушистого снега, медленно кружащиеся под еле доносящуюся с главной площади музыку. Ночью можно услышать стук молотка или скрежет железа под веселую задорную музыку рабочих, как они сооружают очередную конструкцию для кого ни будь мероприятия. Задаюсь вопросом: что происходит между мной и Адрианом? Любит ли он меня? Мысленно рассуждаю и принимаю этот вопрос всерьёз. Становится дурно, почему я раньше про это себя не спрашивала? Может, он меня не любит? А дети? Да, дети сами собой получились от редкой интимной жизни. Но, когда я сообщала о том, что забеременела, он был счастлив! Да, безусловно, счастлив. А на свадьбе? Да, он говорил мне, что любит, а может, нет? Я реально начинаю понимать, что он от меня отдаляется. Он не хочет меня. Я стала чужой, сама себе. Глубоко затягиваю сигарету, и обжигаю пальцы тлеющим фильтром.
— Треш... — бросаю окурок на город, усыпанный огнями, под моими окнами. На мгновение взгляд останавливается на дорогой красной машине. Из дверей, поднимающихся кверху, выходит высокая стройная блондинка с туго затянутыми волосами в рулетик в виде розы на макушке, алая юбка облегает бедра, строгий пиджак сидит на плечах, как по ней сшит, и тоже красного цвета, и самое главное, на что я обращаю внимание, — ее длинные ноги в туфлях на высокой шпильке. Как это красиво, сексуально. Заглядываюсь на девушку сзади, но как тогда реагируют мужчины? Кружится голова, вспоминаю гардероб. У меня ни одной юбки. Нет туфель на каблуках, на шпильке, вернее сказано будет. Да и платья, как балахоны из-за моего большого живота. Кофты все растянуты в мелкую катушку от старости, забыла, когда себе что-то покупала. Вижу, как дама в красном, по ту сторону улицы входит в здание, где открывают двери парни в черных смокингах, склонив свои головы перед ней.
— Что там? — вслух произношу я.
Достаю еще одну сигарету и наблюдаю за этими дверями. Я прихожу в шок от того, что вижу подъезжающие редкие дорогостоящие машины, а следом еще круче предыдущих. И самое то, что — теперь из этих машин выходят мужчины в смокингах недешёвого пошива, белые рубахи, галстуки, лакированные кожаные туфли, и все они разных возрастов, даже седовласые деды с тростями, с гордо поднятыми головами, поднимаются по мраморным ступеням. Почему я не замечала этого здания раньше? Быстрым взглядом оглядываю его, это бизнес-центр? Оно не высокое, в семь этажей, с круглыми окнами, серого цвета, архитектура выдержана в европейском стиле. Нет, не обращала внимание на него среди множества разных огромных торговых, бизнес-центров, за яркими вывесками и рекламными щитами, моргающими круглые сутки. Пытаюсь отыскать название или хоть одну рекламу на нем. Но ничего нет, только подъездная часть для автомобилей, укрытая зелеными высокими и стройными туями. Возбуждает желание в него войти. Бросаюсь в спальню, чтобы одеться и сейчас же отправиться туда, я должна знать, что там. Перерываю свой гардероб в полумраке от ночника, чтобы не разбудить своих малышей в поисках чего ни будь приличного, но нет, ничего такого. Нахожу платье, старое, черное, еще моей молодости, чуть выше колен. С трудом натягиваю. О, Боже! Я не узнаю себя в зеркале. Бока и живот выпирают огромными складками, платье прикрывает еле-еле мой толстый зад. Нет! Это я? Не-е-е-ет! Кое-как стягиваю эту чертовую вещь и отбрасываю с отвращением в угол, огромная обида, как будто оно меня сделало такой толстой и безобразной. Нет, нечего надеть. Ну, не пойду же я в джинсах, и в кедах? Меня даже не то, чтобы пригласят пройти, а на пушечный выстрел не подпустят. Плюхаюсь на пол напротив зеркала, опираюсь спиной о пуф, выдыхаю со смирением, что сегодня не удастся попасть туда. Рассматриваю вещи, разбросанные по всей комнате, измеряю потребность в них, вспоминаю, когда и где куплена, и сколько лет она служит. Плавно, взглядом перехожу на зеркало и ловлю себя в отражении, вот так при тусклом свете вглядываюсь в свое тело. Моя грудь лежит на животе, толстые ляхи болтаются при малейшем движении. Бледное лицо смотрит на меня из-за саленных немытых волос на голове, челка торчком стоит от домашней повязки кверху. Это я… Это я… Да, я не была красавицей, но сейчас вижу неухоженную, жирную жабу, страшно прикоснуться к своему телу, боюсь признать себя, но все же с болью внутри выношу вердикт – я монстр. Болезненные слезы обжигают мои щеки.
Я не смогла уснуть. Ближе к утру отправляюсь на кухню, готовлю завтрак, чего раньше никогда не делала — Адриан предпочитает по дороге в офис заходить в кофейню и насладится завтраком в тишине с крепким кофе, читая местную газету. Утро у нас достаточно шумное и суетливое. Когда поднимаю Кристофера в школу, Рози просыпается вместе с нами и постоянно плачет, просится на ручки, а я не могу ее взять, так как одной рукой готовлю завтрак сыну, а второй помогаю собираться в школу, причесываю, застегиваю пуговицы на рубахе, проверяю, все ли он взял, а она, как на зло, все громче и громче кричит. Ну, все же с горем пополам я отправляю сына в школу, что в нескольких метрах от нашего дома, и только тогда, когда закрывается дверь за Кристофером, Рози замолкает. Мы с ней отправляемся в спальню, включаем мультфильмы и засыпаем до того времени, пока не возвращается сын обратно домой после школы. Каждый день похож на предыдущий, я знаю, что сейчас будет, все по расписанию: когда уборка, стирка, готовка, поход в магазин за продуктами, прогулка и так далее. Адриан практически не участвует в жизни детей. Его коронная фраза звучит так: «Я работаю и добываю деньги, а твоя участь — растить и воспитывать детей.» Вот чем я и занимаюсь. Иногда мне кажется, что для себя родила. Так как сама решаю, когда и чем заниматься, кем будут и где детям учиться. Конечно, я пробовала посоветоваться с мужем по поводу школы Кристофера, на что он мне ответил: «У меня голова болит о том, как заработать деньги и чтоб такое придумать, да бы вас прокормить, а ты мне мозг засоряешь какой-то чепухой, сама решай.» Вот его ответы на мои попытки как-то включить в нашу жизнь.
