Вместо пролога
Поговаривают, на королевский трон наложено какое-то проклятие. Настолько сильное, настолько страшное, что его не в силах снять ни один придворный маг. Наложенное в предсмертный час одной из отвергнутых любовниц короля, оно лишило его будущих наследников и, отняв надежду, состарило раньше времени.
Однако всем известно, как в народе любят преувеличивать… И наследник у трона будет всегда. Вот только кто им станет? Над этим вопросом ломают головы не только придворные, но и сам король. Судьба государства сейчас зависит от его выбора…
А тем временем после страшной войны из плена в родовой замок возвращается израненный, обессиленный и потерявший магию Реммек, чей род один из самых древних в королевстве. Его мечты о счастливой жизни разбиваются в прах, когда он узнает, что за время, проведённое им на чужбине, от прежнего уклада остались лишь воспоминания. Отец умер, так и не дождавшись сына, родовое гнездо опустело, в поместье голод и разруха, а невеста вышла замуж…
Ему осталось лишь одно — посмотреть в глаза той, что предала его, и начать строить жизнь на руинах. Вот только хватит ли на это желания, когда разум затмевает жажда мести?
Над выстроенным из светлого камня городом сверкнула голубым зигзагом молния, разделив небо надвое. Громыхнуло так, что, казалось, зашатался сам холм, где расположилось поместье старшего Рейнхарда.
Медозверь под Реммеком глухо зарычал, с несвойственной столь крупному животному лёгкостью развернулся и помчался вниз по склону.
— Да стой ты, тупая скотина! — выругался сквозь зубы всадник, проклиная свою беспомощность.
Раненому мейлорду едва хватало сил, чтобы держаться в седле. Теперь, когда до дома оставалось совсем чуть-чуть, его нетерпение достигло апогея. Там, за крепостными стенами, скрывался целый посёлок, уютные хижины ремесленников и сочная зелень садов, там жили те, что всегда верили ему и любили.
— Стой! — рявкнул Реммек и в который раз попытался призвать магию. Тщетно!
Медозверь остановился у холма и глухо фыркнул. Проклятая зверюга!
— Сейчас полезешь обратно, — уже спокойнее приказал ему Реммек, подавляя гнев. Плечо онемело, левая рука висела плетью, ныла исполосованная адской плетью спина, без прежней регенерации раны будут заживать в два раза дольше.
Ну и пусть! Он мечтал лишь об одном — как можно скорее обнять свою Лорену.
Реммек представил, как предрассветный ветерок треплет золотистые волосы невесты, а прекрасные голубые глаза полнятся слезами, и заскрежетал зубами. С тех пор как его взяли в плен и лишили магии, луна четырежды прошла свой полный цикл, на полях страны собрали второй урожай, и дважды отцвели любимые Лореной кусты меландры…
Он потерял родовую защиту и своего фамильяра. Сражался в грязных гладиаторских боях на потеху врагам, все эти месяцы жил лишь надеждой, что рано или поздно ему удастся послать весточку отцу и Лорене, но этого не случилось.
Вместе с ещё двумя выжившими бойцами его обменяли на высокопоставленного друккара. Но и здесь не прошло гладко: королевский военный лагерь разгромили сразу же после сделки, Реммеку лишь чудом удалось спастись.
Ночь потихоньку отступала вместе с грозой, над горизонтом загоралась полоска света. Под громкие оклики всадника медозверь снова начал взбираться на холм.
С непонятным предчувствием беды Реммек смотрел на приближающиеся светлые крепостные стены и невысокие башни. Лишённый магического зрения, он не видел, как дрожат слабенькие огоньки в бойницах, но, удивительное дело, весь городок хранил полное молчание! Не слышно было перебранки дозорных и бряцанья оружия, и даже шума ветра — на всём лежала печать безмолвия. Рейнхардские флаги с изображением золотого дракона на красном поле, и те, казалось, были приспущены.
Зато Реммека обволакивал насыщенный запах влажного хвойного леса после грозы, такой знакомый и родной, он втянул носом воздух и на миг зажмурился: наконец-то дома! Представил, что сейчас раздастся знакомое «Да здравствует мейлорд Рейнхард!», загрохочет, поднимаясь решётка, и раскроются массивные створки ворот…
Вот они, родимые! Сердце Реммека радостно забилось, он соскочил с медозверя и заковылял к знакомым стенам. Здоровой рукой схватил кольцо и принялся стучать, но никто не собирался отворять ворота перед одиноким путником.
Один, два, три, четыре… Опять ожидание, и опять ни звука.
— Эй, вы там? — крикнул он, поднимая голову.
Где же все стражники? Неужели замок подвергся атаке?!
Слева от ворот крепостной стены отодвинулся крупный камень, и образовался проход — тот самый, которым пользуются в самом крайнем случае… Но ведь кто-то нажал рычаг, чтобы впустить Реммека! Мужчина бросился к проёму. И как только ступил внутрь и сделал несколько шагов, за спиной заскрипели брусья. На секунду появилось ощущение, что он снова в друккарской тюрьме — настолько тут было сыро и пахло плесенью.
Здоровой рукой мейлорд сжал адамантовый сикл — родовой кинжал — и двинулся на огонёк, впереди тускло светился чей-то факел.
— Это я, господин, ваш верный слуга, — донёсся голос Вольда, и показалась низкорослая фигура.
— Остановись и подними свет повыше, — приказал Реммек, который был очень осторожен во всём. Этому его научила жизнь.
Пламя осветило скуластое лицо дворецкого, заросшее щетиной, торчащий кадык и воротничок формы.
— Я здесь один, господин.
Их взгляды встретились, и мейлорд понял, что тот не обманывает. Это лишь подтверждало ужасную догадку.
— Почему не открывают ворота? — рявкнул Реммек, и, добравшись до слуги, схватил его за плечо. — Что у вас произошло? Отвечай немедленно!
— Ваш отец, господин, он умер… - голос слуги дрогнул, а сам он сжался будто в ожидании удара.
Пошатнувшись, мейлорд выпустил Вольда и опёрся о стену. Из него будто разом вышибли дух. Несколько секунд он молча хватал ртом воздух, в одно мгновение ставший тугим и плотным.
— Нет… этого не может быть! — наконец выдавил он. — Но как?
— Говорят, его отравил один из ремесленников-перебежчиков, но виновного так и не нашли. Королевский прокурор подозревает одного из бунтарей… Остальные разбежались, городок почти опустел. Ох, мейлорд, если бы вы только знали, что тут творилось!
Волна гнева прокатилась по всему телу Реммека и застряла тугим комком в области груди. Кулаки сжались и разжались. Его отца убили, и виновный до сих пор не найден!
— Когда это случилось? — Реммек снова вгляделся в лицо слуги, заросшее бородищей почти по самые глаза. — Сколько прошло времени?!
Бледный как смерть Вольд нервно переступил с ноги на ногу и замялся:
— … Это было весной, мейлорд. Когда появились слухи о том, что вас взяли в плен, мейлорд приказал отправить на поиски отряд, а затем слёг с недугом. Он лежал целый вечер, ожидая целителя из Грентвиля, но из-за сильной непогоды тот немного опоздал, — по обветренным щекам слуги потекли скупые мужские слёзы и тот замолк.
Вольд как все слуги, нет чтобы пошевелить мозгами и послать за соседским знахарем!
— А Лорена?.. — Реммек облизал пересохшие губы. — Где она?
— Её забрал к себе ваш дядя, мейлорд Дэйн. Ваша невеста боялась оставаться здесь одна, да и возвращаться обратно в своё поместье ей тоже было страшно — все эти слухи о ночных вылазках тёмных друккаров. А здесь он оставил свой отряд для защиты замка…
Но Реммек его уже не слушал. Лорену забрал Дэйн… Азартный игрок и распутник, разве можно было доверить ему такое сокровище?
Младший и старший Рейнхард никогда не ладили, отдалившись друг от друга. Отцу досталось фамильное поместье, ремесленный городок и большая часть рудников по добыче лунных кристаллов. Сначала глава семейства и великого рода старался поддерживать младшего брата, но тот никогда не оправдывал возложенных на него ожиданий: не стал служить в королевской армии, так и не женился, взвалив все заботы по управлению округой на плечи старшего брата. На все свои сбережения купил близлежащий замок, который едва не проиграл в карты…
И теперь кто знает, чем обернётся неожиданная помощь Дэйна?..
Развернувшись, мейлорд заковылял обратно, он сейчас же поедет и заберёт свою возлюбленную, а потом решит, что делать дальше…
— Подождите, мейлорд! Не нужно вам туда ехать… — дворецкий вцепился в рукав Реммека.
— Отпусти! — тот с силой рванул свой поношенный плащ, послышался треск дешёвого сукна.
С лоскутом в руках Вольд упал на каменную плиту и с отчаянием в голосе завопил:
— Я не рассказал вам самого главного! Ваша невеста стала женой мейлорда Дэйна.
Стояла прохладная ночь, над головой светила луна — полная, яркая, невероятно большая. Идель подходила к дому со двора, тихо ступая босыми ногами по влажной траве. После тяжёлого рабочего дня все давно должны спать, вряд ли кто-нибудь заметил недолгое отсутствие решившейся на небольшую вылазку девчонки.
С самого детства ей говорили, простолюдинам нельзя даже близко подходить к Антрацитовой башне, обители волшебства. В древние времена она служила приютом будущим чародеям, наделяя их невероятными способностями. А затем, когда начались междоусобные войны, один из колдунов наложил на неё сильное заклятие. Ходили разные слухи, болтали, что у простых людей, не обладающих даром магии, башня высасывает жизненные силы. Но сколько себя помнила Идель, её тянуло к крепостной стене, окружавшей место, о котором шла такая дурная слава.
Несмотря на семейный запрет, Идель иногда уходила из дома по ночам. Пробегая мимо кладбища, где была похоронена мать, смело подходила к возвышению и садилась у старого дуба, всматриваясь в чёрные зубчатые пики на фоне лунного неба.
Её, в отличие от остальных подростков, не пугали страшилки о ведьмах и гоблинах, обитающих в крепости. Здесь, вблизи башни, душу Идель переполняли странные надежды — как будто однажды она попадёт в королевский замок и подобно дочерям великих родов будет танцевать с могущественными мейлордами и гранд баронами. Никто никогда больше не дёрнет её за рыжие волосы и не обзовёт «медянкой». В конце концов, у медянок большие уши и тело покрыто бурой шерстью, это полумифические существа. Глупое сравнение! Просто в посёлке почему-то все остальные черноволосые. Зато в соседнем есть шатенки… и что? Разве это повод для злословия?
— Эй, крошка, — послышалось из-за угла, и Идель увидела стремительно приближающуюся фигуру Люша. — Давай поиграем, что ли?
Прежде чем она успела метнуться к дому, тот схватил девушку за руку.
Люш был немного старше, и его отец служил королевским артефактором. Странно, что дар не передался сыну, который не обладал никакими талантами, кроме умения нравиться девчонкам. На него кидались все местные красотки и даже те, что постарше, но с недавних пор он почему-то решил приударить именно за «медяночкой». Его беззастенчивая манера себя держать и настойчивые, безвкусные ухаживания лишь раздражали Идель.
— Побойся Богини, Люш! Кто позволил тебе так нахальничать со мной! — вскрикнула девушка, когда Люш, обдавая запахом хмеля, одной рукой обнял её за талию, а другую быстро просунул в вырез блузки.
— В чем дело, медяночка? Что я такого сделал?
Идель залепила ему пощёчину.
— Сам знаешь! Если нас увидят тётя или дядя, они поднимут на уши всю округу!
— Всё равно ты будешь моей! Я не против официально попросить твоей руки. Они не посмеют отказать сыну королевского артефактора, — насмешливо сверкнув зелёными глазами, перебил её Люш. — Только представь, какой тебя ждёт почёт!
— Оставь меня в покое!
Идель оттолкнула его и убежала. Она полночи мечтала о танцах с мейлордами, о чудесах и магии, которой никогда не обладала. Всё, чего ей хотелось сейчас, — это подняться к себе в спальню, забраться в постель и заснуть, отправившись в волшебную страну грёз, где всё возможно.
К удивлению девушки, в прихожей со свечой в руке её ждала тётя Мирра. Она вместе с мужем с детства воспитывала Идель, которая осталась сиротой после набега на посёлок тёмных друккаров, в одночасье потеряв мать и отца. Кроме дальних родственников у неё никого больше не было. Богобоязненные, те держали всех своих детей в строгости. Особенно усердствовал дядя, который имел твёрдые убеждения насчёт того, что хорошо, а что плохо… и как правильно жить, чтобы не прогневить высшие силы.
— Опять бегала к башне? С этим нужно что-то делать, — с озабоченным видом покачала головой Мирра.
— Нет, я собирала лунный вереск, — пробормотала Идель.
— Хватит врать! Идём, у меня для тебя есть новость.
Она жестом пригласила девушку следовать за ней.
Вместе с тётей Идель прошла в большую комнату, где горел очаг, окружённый почерневшими от копоти горшками, начищенными до блеска плошками, ложками и прочей утварью. С потолка свисали душистые связки сушёных грибов, кореньев и клубней, пучки трав. Здесь всё напоминало о том, что скоро зима.
— Мы с Кьяром приняли решение… — Мирра поставила свечу на стол и повернулась к внимательно слушавшей Идель. — Так больше продолжаться не может. Грядут большие перемены. Слухов о войне всё больше, наши мужчины скоро возьмут в руки оружие. Пока ещё не поздно, тебя нужно выдать замуж.
Идель в ужасе прижала руки к груди:
— Святая мать, только не это!
Тётя тут же нахмурилась, неверно истолковав её испуг:
— Почему? Или ты уже согрешила с мужчиной?
— Нет, конечно, нет!
— На прошлой неделе ты достигла возраста замужества даже по городским меркам. В начале зимы Люш Магрейн станет твоим супругом. Мы уже обсудили это с его отцом.
Идель попятилась, не веря своим ушам. Как они могли решить всё за неё?! Она даже слышать не желает об этом развратнике!
— Засоси меня трясина, но я не хочу замуж за Люша!
— А твой дядя не хочет, чтобы ты опозорила семью. Девушка в твоём возрасте не должна бегать по ночам, соблазняя неженатых односельчан. Слышишь, что я говорю?
— Я… больше ни шага не сделаю отсюда, клянусь!
Мирра устало вздохнула:
— Через полгода у меня родится ещё один ребёнок. Мы не можем больше о тебе заботиться, Идель.
Вот она, настоящая причина! Она им как кость поперёк горла. Нет, они никогда её не любили, как своих детей, Идель всегда это чувствовала…
— Прости, девочка, — Мирра приближалась к ней с мягкой улыбкой, — поверь, это для твоего же блага!
— Блага?! — Идель задохнулась, будто её ударили в солнечное сплетение.
— Ну конечно, глупышка. От матери тебе осталось небольшое приданое — но этого мало, чтобы выйти замуж за богатого фермера. А уж за сына королевского артефактора и подавно! Когда судьба тебе улыбается, надо радоваться.
Идель продолжала пятиться, пока её спина не уперлась в холодную стену.
— У тебя будет самое красивое подвенечное платье в округе и… — Мирра подняла палец. — Мой свадебный подарок — колье из лунного жемчуга, наша семейная реликвия.
— Нет, — девушка тряхнула головой, не поддаваясь уговорам. — Мне ничего не нужно. Пожалуйста, ещё хотя бы год… Я совсем не готова к браку!
Услышавшая столь резкие слова племянницы тётя нахмурилась, она даже не сомневалась, что её предложение будет воспринято с восхищением и благодарностью.
— Завтра с тобой поговорит Кьяр. Не хочешь по-хорошему, значит, пора браться за кнут.
Её высекут, как паршивую овцу?!
На глаза Идель навернулись слёзы, она всхлипнула и, повернувшись, бросилась по ступенькам к себе наверх.
Поговаривают, на королевский трон наложено какое-то проклятие. Настолько сильное, настолько страшное, что его не в силах снять ни один придворный маг. Наложенное в предсмертный час одной из отвергнутых любовниц короля, оно лишило его будущих наследников и, отняв надежду, состарило раньше времени.
Однако всем известно, как в народе любят преувеличивать… И наследник у трона будет всегда. Вот только кто им станет? Над этим вопросом ломают головы не только придворные, но и сам король. Судьба государства сейчас зависит от его выбора…
А тем временем после страшной войны из плена в родовой замок возвращается израненный, обессиленный и потерявший магию Реммек, чей род один из самых древних в королевстве. Его мечты о счастливой жизни разбиваются в прах, когда он узнает, что за время, проведённое им на чужбине, от прежнего уклада остались лишь воспоминания. Отец умер, так и не дождавшись сына, родовое гнездо опустело, в поместье голод и разруха, а невеста вышла замуж…
Ему осталось лишь одно — посмотреть в глаза той, что предала его, и начать строить жизнь на руинах. Вот только хватит ли на это желания, когда разум затмевает жажда мести?
Глава 1. Реммек
Над выстроенным из светлого камня городом сверкнула голубым зигзагом молния, разделив небо надвое. Громыхнуло так, что, казалось, зашатался сам холм, где расположилось поместье старшего Рейнхарда.
Медозверь под Реммеком глухо зарычал, с несвойственной столь крупному животному лёгкостью развернулся и помчался вниз по склону.
— Да стой ты, тупая скотина! — выругался сквозь зубы всадник, проклиная свою беспомощность.
Раненому мейлорду едва хватало сил, чтобы держаться в седле. Теперь, когда до дома оставалось совсем чуть-чуть, его нетерпение достигло апогея. Там, за крепостными стенами, скрывался целый посёлок, уютные хижины ремесленников и сочная зелень садов, там жили те, что всегда верили ему и любили.
— Стой! — рявкнул Реммек и в который раз попытался призвать магию. Тщетно!
Медозверь остановился у холма и глухо фыркнул. Проклятая зверюга!
— Сейчас полезешь обратно, — уже спокойнее приказал ему Реммек, подавляя гнев. Плечо онемело, левая рука висела плетью, ныла исполосованная адской плетью спина, без прежней регенерации раны будут заживать в два раза дольше.
Ну и пусть! Он мечтал лишь об одном — как можно скорее обнять свою Лорену.
Реммек представил, как предрассветный ветерок треплет золотистые волосы невесты, а прекрасные голубые глаза полнятся слезами, и заскрежетал зубами. С тех пор как его взяли в плен и лишили магии, луна четырежды прошла свой полный цикл, на полях страны собрали второй урожай, и дважды отцвели любимые Лореной кусты меландры…
Он потерял родовую защиту и своего фамильяра. Сражался в грязных гладиаторских боях на потеху врагам, все эти месяцы жил лишь надеждой, что рано или поздно ему удастся послать весточку отцу и Лорене, но этого не случилось.
Вместе с ещё двумя выжившими бойцами его обменяли на высокопоставленного друккара. Но и здесь не прошло гладко: королевский военный лагерь разгромили сразу же после сделки, Реммеку лишь чудом удалось спастись.
Ночь потихоньку отступала вместе с грозой, над горизонтом загоралась полоска света. Под громкие оклики всадника медозверь снова начал взбираться на холм.
С непонятным предчувствием беды Реммек смотрел на приближающиеся светлые крепостные стены и невысокие башни. Лишённый магического зрения, он не видел, как дрожат слабенькие огоньки в бойницах, но, удивительное дело, весь городок хранил полное молчание! Не слышно было перебранки дозорных и бряцанья оружия, и даже шума ветра — на всём лежала печать безмолвия. Рейнхардские флаги с изображением золотого дракона на красном поле, и те, казалось, были приспущены.
Зато Реммека обволакивал насыщенный запах влажного хвойного леса после грозы, такой знакомый и родной, он втянул носом воздух и на миг зажмурился: наконец-то дома! Представил, что сейчас раздастся знакомое «Да здравствует мейлорд Рейнхард!», загрохочет, поднимаясь решётка, и раскроются массивные створки ворот…
Вот они, родимые! Сердце Реммека радостно забилось, он соскочил с медозверя и заковылял к знакомым стенам. Здоровой рукой схватил кольцо и принялся стучать, но никто не собирался отворять ворота перед одиноким путником.
Один, два, три, четыре… Опять ожидание, и опять ни звука.
— Эй, вы там? — крикнул он, поднимая голову.
Где же все стражники? Неужели замок подвергся атаке?!
Слева от ворот крепостной стены отодвинулся крупный камень, и образовался проход — тот самый, которым пользуются в самом крайнем случае… Но ведь кто-то нажал рычаг, чтобы впустить Реммека! Мужчина бросился к проёму. И как только ступил внутрь и сделал несколько шагов, за спиной заскрипели брусья. На секунду появилось ощущение, что он снова в друккарской тюрьме — настолько тут было сыро и пахло плесенью.
Здоровой рукой мейлорд сжал адамантовый сикл — родовой кинжал — и двинулся на огонёк, впереди тускло светился чей-то факел.
— Это я, господин, ваш верный слуга, — донёсся голос Вольда, и показалась низкорослая фигура.
— Остановись и подними свет повыше, — приказал Реммек, который был очень осторожен во всём. Этому его научила жизнь.
Пламя осветило скуластое лицо дворецкого, заросшее щетиной, торчащий кадык и воротничок формы.
— Я здесь один, господин.
Их взгляды встретились, и мейлорд понял, что тот не обманывает. Это лишь подтверждало ужасную догадку.
— Почему не открывают ворота? — рявкнул Реммек, и, добравшись до слуги, схватил его за плечо. — Что у вас произошло? Отвечай немедленно!
— Ваш отец, господин, он умер… - голос слуги дрогнул, а сам он сжался будто в ожидании удара.
Пошатнувшись, мейлорд выпустил Вольда и опёрся о стену. Из него будто разом вышибли дух. Несколько секунд он молча хватал ртом воздух, в одно мгновение ставший тугим и плотным.
— Нет… этого не может быть! — наконец выдавил он. — Но как?
— Говорят, его отравил один из ремесленников-перебежчиков, но виновного так и не нашли. Королевский прокурор подозревает одного из бунтарей… Остальные разбежались, городок почти опустел. Ох, мейлорд, если бы вы только знали, что тут творилось!
Волна гнева прокатилась по всему телу Реммека и застряла тугим комком в области груди. Кулаки сжались и разжались. Его отца убили, и виновный до сих пор не найден!
— Когда это случилось? — Реммек снова вгляделся в лицо слуги, заросшее бородищей почти по самые глаза. — Сколько прошло времени?!
Бледный как смерть Вольд нервно переступил с ноги на ногу и замялся:
— … Это было весной, мейлорд. Когда появились слухи о том, что вас взяли в плен, мейлорд приказал отправить на поиски отряд, а затем слёг с недугом. Он лежал целый вечер, ожидая целителя из Грентвиля, но из-за сильной непогоды тот немного опоздал, — по обветренным щекам слуги потекли скупые мужские слёзы и тот замолк.
Вольд как все слуги, нет чтобы пошевелить мозгами и послать за соседским знахарем!
— А Лорена?.. — Реммек облизал пересохшие губы. — Где она?
— Её забрал к себе ваш дядя, мейлорд Дэйн. Ваша невеста боялась оставаться здесь одна, да и возвращаться обратно в своё поместье ей тоже было страшно — все эти слухи о ночных вылазках тёмных друккаров. А здесь он оставил свой отряд для защиты замка…
Но Реммек его уже не слушал. Лорену забрал Дэйн… Азартный игрок и распутник, разве можно было доверить ему такое сокровище?
Младший и старший Рейнхард никогда не ладили, отдалившись друг от друга. Отцу досталось фамильное поместье, ремесленный городок и большая часть рудников по добыче лунных кристаллов. Сначала глава семейства и великого рода старался поддерживать младшего брата, но тот никогда не оправдывал возложенных на него ожиданий: не стал служить в королевской армии, так и не женился, взвалив все заботы по управлению округой на плечи старшего брата. На все свои сбережения купил близлежащий замок, который едва не проиграл в карты…
И теперь кто знает, чем обернётся неожиданная помощь Дэйна?..
Развернувшись, мейлорд заковылял обратно, он сейчас же поедет и заберёт свою возлюбленную, а потом решит, что делать дальше…
— Подождите, мейлорд! Не нужно вам туда ехать… — дворецкий вцепился в рукав Реммека.
— Отпусти! — тот с силой рванул свой поношенный плащ, послышался треск дешёвого сукна.
С лоскутом в руках Вольд упал на каменную плиту и с отчаянием в голосе завопил:
— Я не рассказал вам самого главного! Ваша невеста стала женой мейлорда Дэйна.
Глава 2. Идель
Стояла прохладная ночь, над головой светила луна — полная, яркая, невероятно большая. Идель подходила к дому со двора, тихо ступая босыми ногами по влажной траве. После тяжёлого рабочего дня все давно должны спать, вряд ли кто-нибудь заметил недолгое отсутствие решившейся на небольшую вылазку девчонки.
С самого детства ей говорили, простолюдинам нельзя даже близко подходить к Антрацитовой башне, обители волшебства. В древние времена она служила приютом будущим чародеям, наделяя их невероятными способностями. А затем, когда начались междоусобные войны, один из колдунов наложил на неё сильное заклятие. Ходили разные слухи, болтали, что у простых людей, не обладающих даром магии, башня высасывает жизненные силы. Но сколько себя помнила Идель, её тянуло к крепостной стене, окружавшей место, о котором шла такая дурная слава.
Несмотря на семейный запрет, Идель иногда уходила из дома по ночам. Пробегая мимо кладбища, где была похоронена мать, смело подходила к возвышению и садилась у старого дуба, всматриваясь в чёрные зубчатые пики на фоне лунного неба.
Её, в отличие от остальных подростков, не пугали страшилки о ведьмах и гоблинах, обитающих в крепости. Здесь, вблизи башни, душу Идель переполняли странные надежды — как будто однажды она попадёт в королевский замок и подобно дочерям великих родов будет танцевать с могущественными мейлордами и гранд баронами. Никто никогда больше не дёрнет её за рыжие волосы и не обзовёт «медянкой». В конце концов, у медянок большие уши и тело покрыто бурой шерстью, это полумифические существа. Глупое сравнение! Просто в посёлке почему-то все остальные черноволосые. Зато в соседнем есть шатенки… и что? Разве это повод для злословия?
— Эй, крошка, — послышалось из-за угла, и Идель увидела стремительно приближающуюся фигуру Люша. — Давай поиграем, что ли?
Прежде чем она успела метнуться к дому, тот схватил девушку за руку.
Люш был немного старше, и его отец служил королевским артефактором. Странно, что дар не передался сыну, который не обладал никакими талантами, кроме умения нравиться девчонкам. На него кидались все местные красотки и даже те, что постарше, но с недавних пор он почему-то решил приударить именно за «медяночкой». Его беззастенчивая манера себя держать и настойчивые, безвкусные ухаживания лишь раздражали Идель.
— Побойся Богини, Люш! Кто позволил тебе так нахальничать со мной! — вскрикнула девушка, когда Люш, обдавая запахом хмеля, одной рукой обнял её за талию, а другую быстро просунул в вырез блузки.
— В чем дело, медяночка? Что я такого сделал?
Идель залепила ему пощёчину.
— Сам знаешь! Если нас увидят тётя или дядя, они поднимут на уши всю округу!
— Всё равно ты будешь моей! Я не против официально попросить твоей руки. Они не посмеют отказать сыну королевского артефактора, — насмешливо сверкнув зелёными глазами, перебил её Люш. — Только представь, какой тебя ждёт почёт!
— Оставь меня в покое!
Идель оттолкнула его и убежала. Она полночи мечтала о танцах с мейлордами, о чудесах и магии, которой никогда не обладала. Всё, чего ей хотелось сейчас, — это подняться к себе в спальню, забраться в постель и заснуть, отправившись в волшебную страну грёз, где всё возможно.
К удивлению девушки, в прихожей со свечой в руке её ждала тётя Мирра. Она вместе с мужем с детства воспитывала Идель, которая осталась сиротой после набега на посёлок тёмных друккаров, в одночасье потеряв мать и отца. Кроме дальних родственников у неё никого больше не было. Богобоязненные, те держали всех своих детей в строгости. Особенно усердствовал дядя, который имел твёрдые убеждения насчёт того, что хорошо, а что плохо… и как правильно жить, чтобы не прогневить высшие силы.
— Опять бегала к башне? С этим нужно что-то делать, — с озабоченным видом покачала головой Мирра.
— Нет, я собирала лунный вереск, — пробормотала Идель.
— Хватит врать! Идём, у меня для тебя есть новость.
Она жестом пригласила девушку следовать за ней.
Вместе с тётей Идель прошла в большую комнату, где горел очаг, окружённый почерневшими от копоти горшками, начищенными до блеска плошками, ложками и прочей утварью. С потолка свисали душистые связки сушёных грибов, кореньев и клубней, пучки трав. Здесь всё напоминало о том, что скоро зима.
— Мы с Кьяром приняли решение… — Мирра поставила свечу на стол и повернулась к внимательно слушавшей Идель. — Так больше продолжаться не может. Грядут большие перемены. Слухов о войне всё больше, наши мужчины скоро возьмут в руки оружие. Пока ещё не поздно, тебя нужно выдать замуж.
Идель в ужасе прижала руки к груди:
— Святая мать, только не это!
Тётя тут же нахмурилась, неверно истолковав её испуг:
— Почему? Или ты уже согрешила с мужчиной?
— Нет, конечно, нет!
— На прошлой неделе ты достигла возраста замужества даже по городским меркам. В начале зимы Люш Магрейн станет твоим супругом. Мы уже обсудили это с его отцом.
Идель попятилась, не веря своим ушам. Как они могли решить всё за неё?! Она даже слышать не желает об этом развратнике!
— Засоси меня трясина, но я не хочу замуж за Люша!
— А твой дядя не хочет, чтобы ты опозорила семью. Девушка в твоём возрасте не должна бегать по ночам, соблазняя неженатых односельчан. Слышишь, что я говорю?
— Я… больше ни шага не сделаю отсюда, клянусь!
Мирра устало вздохнула:
— Через полгода у меня родится ещё один ребёнок. Мы не можем больше о тебе заботиться, Идель.
Вот она, настоящая причина! Она им как кость поперёк горла. Нет, они никогда её не любили, как своих детей, Идель всегда это чувствовала…
— Прости, девочка, — Мирра приближалась к ней с мягкой улыбкой, — поверь, это для твоего же блага!
— Блага?! — Идель задохнулась, будто её ударили в солнечное сплетение.
— Ну конечно, глупышка. От матери тебе осталось небольшое приданое — но этого мало, чтобы выйти замуж за богатого фермера. А уж за сына королевского артефактора и подавно! Когда судьба тебе улыбается, надо радоваться.
Идель продолжала пятиться, пока её спина не уперлась в холодную стену.
— У тебя будет самое красивое подвенечное платье в округе и… — Мирра подняла палец. — Мой свадебный подарок — колье из лунного жемчуга, наша семейная реликвия.
— Нет, — девушка тряхнула головой, не поддаваясь уговорам. — Мне ничего не нужно. Пожалуйста, ещё хотя бы год… Я совсем не готова к браку!
Услышавшая столь резкие слова племянницы тётя нахмурилась, она даже не сомневалась, что её предложение будет воспринято с восхищением и благодарностью.
— Завтра с тобой поговорит Кьяр. Не хочешь по-хорошему, значит, пора браться за кнут.
Её высекут, как паршивую овцу?!
На глаза Идель навернулись слёзы, она всхлипнула и, повернувшись, бросилась по ступенькам к себе наверх.
