Несколько столетий мир Ранеи истекал кровью.
Пока не появилась Мираль… Хрупкое чудо из ниоткуда.
Аро, Обращённый
Динариэль бежала быстро, как только могла, босиком по обледеневшей земле навстречу неизвестному. Сердце выскакивало из груди, холодный воздух обжигал лёгкие с каждым вдохом. Её взгляд был устремлён на флигель, маячивший впереди. Словно мотылёк на пламя свечи, она летела к этому тусклому пятну света. Лес вокруг напряжённо молчал, будто пытаясь скрыть то ужасное, что творилось в его недрах.
Когда позади раздался писк какого-то зверька, девушка даже не обернулась. Главное, успеть, успеть до восхода второй луны! Тогда Мэрион сможет ей помочь. Старая колдунья всегда говорила: заклинания прекращают действовать во время двулуния.
Девушка неслась так, словно легионы нечисти наступали ей на пятки, и когда оказалась на крыльце старого дома, принялась колотить в обветшалую дверь.
— Мэрион, пожалуйста! Пустите! — собственный голос показался ей незнакомым, будто говорил кто-то другой.
Но никто не спешил открывать дверь. Сквозь приоткрытое окно лился мерцающий свет. Динариэль бросилась к нему в надежде что-то разглядеть, но, как ни пыталась, так ничего и не увидела сквозь мутное толстое стекло. На неё смотрело лишь собственное испуганное отражение. Отчаяние медленно просачивалось в душу, леденя сердце. То самое отчаяние, которое она гнала от себя, не подпуская, не давая разрушить последнее, что у неё было — надежду.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем послышался скрип не то дверных петель, не то открываемого окна.
Голос, донёсшийся сбоку, был мужским. Низкий, но приятный, совершенно не знакомый Динариэль.
— Кто там? Кто ищет пристанища в эту ночь?
— Я… ищу Мэрион.
— Входите, — дверь приоткрылась, лунный свет очертил высокую фигуру мужчины в плаще. Он откинул капюшон, и Динариэль от удивления потеряла дар речи. Длинные светлые волосы, тонкие черты лица, амулет королевского мага на шее. Кто он? Почему здесь? И где старая колдунья?
Незнакомец схватил её за руку и втащил внутрь. В небольшом полутёмном холле пахло совсем не травами и благовониями, как раньше, а кожей, деревом и восковыми свечами.
Он развернул девушку к себе. В тёмных глазах мужчины играли отблески пламени камина.
— Меня зовут Мельдияр, — сам ответил он на немой вопрос гостьи, — я маг и служу короне. Кажется, я видел вас в королевском замке. Фрейлина или служанка?
— Динариэль, дочь управляющего. Мне нужна помощь, — девушка прижала к груди мешочек, который сжимала в руке. — Король мёртв, замок захвачен. Они ищут артефакт, его нужно спрятать…
— Молчите! — перебил маг. — Возьмите, — он сунул ей в руки подсвечник и увлёк за собой в коридор. — Скорее! Медлить нельзя!
Пламя свечи отбрасывало причудливые тени, от которых рябило в глазах, ноги Динариэль подкашивались. Правильно ли она поступила, доверившись этому незнакомцу?
Мельдияр вытащил из кармана ключ и отпёр дверь в стене под лестницей.
— Куда вы меня ведёте?
— В другой мир, Динариэль. У нас нет выбора, иначе сфера может оказаться в руках тёмных сил.
Он подтолкнул её к проёму. Девушка ступила внутрь и обомлела. В центре тускло освещённой комнаты колыхалась сиреневым маревом дыра в пространстве — портал, который вёл неизвестно куда.
— Туда лежит твой путь! Это предвидела Мэрион, и теперь это вижу я.
— Нет! Я не могу! Возьмите, — Динариэль попыталась сунуть мешочек магу, но тот схватил её за плечи и встряхнул.
— Назад дороги нет! Я найду тебя в новом мире. Или пошлю гонца.
— Но сфера нужна здесь, чтобы помочь нам одержать победу над злом! — выкрикнула Динариэль.
Мельдияр покачал головой.
— Сейчас артефакт должен покинуть Ранею. Вместе с тобой. У каждого из нас своё предназначение. Поспеши!
Девушка всхлипнула, чувствуя, как задрожали руки, испуганно, заполошно заколотилось сердце. Она никогда, никогда не увидит больше знакомые, родные ей лица, свою землю и даже солнце над головой будет чужим!
Лёгким движением маг смахнул с её щеки слезинку. Динариэль вздрогнула от этого неожиданного прикосновения. Рука его оказалась горячей и мягкой. И тут пришло осознание неизбежности. Куда-то ушли волнение и растерянность. Она вдруг поняла, что никто, кроме неё, не может этого сделать. Судьба.
— Ты должна уйти в другой мир. И всегда хранить при себе частицу сферы. Когда придёт время, мы вернём её обратно.
В Москве царила изнуряющая жара. Поговаривали даже, что температура первой недели июля побьёт все рекорды.
В маленькой однушке, которую мы снимали с подругой, было душно и тесно. Ни открытые окна, ни работающий день и ночь напролёт вентилятор не спасали от духоты.
Несколько месяцев назад я освободила столичную квартиру, в которой прошло моё детство, оставив её мачехе. Всё решилось в один момент, когда, вернувшись с занятий, я увидела приехавших к ней многочисленных родственников. Этакий непрозрачный намёк, что мне больше нет места в этом доме.
Пришлось продать то немногое, что осталось в наследство от папы: пианино и его драгоценную библиотеку. Часть книг отвезли на дачу к Юлькиным родителям. Всё самое интересное, собранное отцом во время путешествий по Востоку, включая рукописи на разных языках. У меня рука не поднялась выставить их на продажу. Но, к сожалению, близился момент, когда придётся расстаться и с этим последним воспоминанием о папе и прошлой жизни.
Конечно, можно было ещё бросить учебу и выйти на работу, но этого я хотела избежать любым способом.
И даже при всех трудностях, свалившихся на меня в последнее время, о своём решении съехать я ни разу не пожалела. Да, жилось трудно. Денег от продажи вещей и книг оставалось всё меньше, а тех крох, которые я получала за частные уроки музыки, едва хватало на еду. А тут ещё возросла квартирная плата. Не всё складывалось гладко.
Зато я была совершенно свободна. Никто не указывал, не контролировал мою жизнь, ничем не попрекал и не гнал из родного дома.
— Ох, Арчи, — вздохнула я, посмотрев на сидевшего в огромной позолоченной клетке старого попугая. — Неужели придётся продать и твой волшебный замок?
Арчи очень любил отец. Саму птицу и роскошную блестящую клетку, похожую на волшебный дворец из сказок, он три года назад привёз из своих странствий.
Сквозь полузакрытые веки попугай наблюдал за моими метаниями по комнате. Я подошла и, любовно огладив тонкие прутики, кончиком пальца коснулась белоснежной головки птицы, мягких перышек на грудке и длинного хвоста.
— Или стоит взять академический отпуск и найти работу на целый день? Мы больше не можем жить как прежде, — с сожалением сообщила ему.
Арчи ухватился клювом за локон, свесившийся в клетку, ласково поиграл им и выпустил. Волосы были самой примечательной чертой моей внешности и очень нравились папе. Из-за блестящих и длинных прядей цвета пламени он называл меня «Эльмирой», изменив данное при рождении имя.
— Ты настоящая Эльмира, дорогая, — говорил он. В переводе с испанского это означает «принцесса».
Светло-серые, почти серебристые глаза достались мне от мамы. Юлька уверяла, что они часто меняют оттенок, становясь то зеленоватыми, то голубоватыми, когда я расстраиваюсь или радуюсь. В остальном мою внешность можно назвать совершенно обычной. Подруга же уверяла, что мне стоит гордиться правильностью черт лица и особенно, светлой, вернее, бледной до прозрачности кожей. Но я как-то предмета для особой гордости не находила, напротив, считала собственную внешность довольно тривиальной. А что уж точно портило мой облик, так это очки. Всегда мечтала от них избавиться, но линзы считала слишком дорогим удовольствием, а об операции по коррекции зрения оставалось лишь мечтать.
— Элька-а-а-а, — до слуха донёсся голос вернувшейся с прогулки подруги. — Иди погляди, что пришло на почту!
— Бегу-у-у, — отозвалась я, обрадовавшись, что хоть на мгновение могу отбросить грустные мысли.
В тесной прихожей стояла Юля, яркая и сверкающая, словно тропическая бабочка с букетом алых роз в руках.
— Димка подарил! — объявила она, демонстрируя цветы. — У нас с ним, оказывается, юбилей. Уже полгода встречаемся, а сегодня он предложил переехать к нему!
Я округлила глаза и чмокнула подругу в щёку.
— Ничего себе… Поздравляю, Юль!
Подруга покружилась в танце по тесной прихожей в обнимку с букетом, но вдруг остановилась и растерянно спросила, явно вспомнив о моём финансовом положении:
— Элька, а как же ты? Слушай, можно занять денег. Попрошу у Димки…
— Нет, — я сделала решительное лицо. — Не надо спрашивать. Думаю, пора искать работу. Как только найду, оформлю академический отпуск. Фиг с ней пока, c учёбой. Не понимаю, чего я ждала. Все равно мне не стать великим музыкантом.
Юля положила цветы на тумбочку и расстроенно всплеснула руками.
— Нельзя бросать учёбу… Ты ведь талантище! Настоящий виртуоз. Такой талант нельзя зарывать. Эля, не решай окончательно такие вопросы. Давай вместе подумаем.
Она прошла в комнату и поставила на стул сумку, из которой выпал какой-то желтоватый конверт.
— О, чуть не забыла, — спохватилась Юлька, поднимая его и подавая мне. — Проверила почтовый ящик, а там вот такое чудо лежит. Адресовано тебе. В ящик давно не заглядывали, поэтому не знаю, сколько оно внутри провалялось.
— Спасибо.
Я взяла конверт, на котором стилизованным под старинные буквы почерком было написано моё имя, и погладила гладкую бумагу.
Может, очередное рекламное предложение? Например, из банка, где я недавно пыталась получить кредит… Нет, не похоже… Необычное послание не имело обратного адреса.
С каким-то странным замиранием сердца я осторожно вскрыла конверт. Внутри оказался красивый глянцевый лист, на котором было отпечатано следующее:
«Дорогая Элеонора,
Вы приглашены на празднование девяностолетия госпожи Дианы Верано, которое состоится 5 июля в поместье Lucci Verano.
Билет прилагается. Сумма на дорожные расходы будет зачислена на ваш счёт».
Доставая письмо, я не заметила, что из конверта выпал ещё один глянцевый листок. Зато Юля подняла его с пола со словами:
— Эль, похоже, это билет! В Италию?!
Я ошеломлённо уставилась на подругу.
— У папиной тётки юбилей. Меня пригласили. Но пятое июля — это уже послезавтра…
— Вот и замечательно, билет-то есть! — Юлькин голос дрожал от радостного возбуждения. — Тебе обязательно надо поехать! На вилле наверняка соберутся важные гости. Может, среди друзей твоей родственницы найдётся парочка неженатых жгучих брюнетов, — она смешливо закатила глаза.
А я поморщилась.
— Юль, прекрати. Это же семейный праздник. К тому же терпеть не могу брюнетов!
— Ах да, конечно. Судишь всех по Пашке. Забудь уже об этом бабнике. Он не стоит твоих слёз...
Я отвела взгляд, а в груди больно кольнуло от грустных воспоминаний. Пару недель назад в парке встретила Пашку и его новую подружку. Они держались за руки и мило улыбались друг другу. Оказалось, он ухлёстывал за ней, встречаясь со мной. Все его уверения в вечной любви оказались ложью, и мы расстались в начале лета. Казалось, сколько времени прошло. А сердце по-прежнему обливалось кровью.
— Эля, посмотри на меня, — окликнула подруга и, не дождавшись ответа, пощёлкала пальцами перед носом. — У тебя есть чемодан? Пойдём скорее собирать вещи. Для начала проверим гардероб...
Я в сомнении покачала головой.
— Может, лучше остаться дома? Пошлю тёте поздравительную открытку. Тем более что денег на поездку всё равно нет, а одного билета недостаточно.
Неожиданно тренькнул мой простенький смартфон — это пришло смс. Желая потянуть время, я решила проверить, кто написал, и уставилась на экран в полном недоумении.
Сообщение гласило: «На ваш счет зачислен платеж в размере 120 000 рублей».
Как это понимать?! От кого эти деньги?
— Ну что там, Эля?
Голос подруги уже доносился из комнаты. Кажется, она принялась вытряхивать мою одежду из шкафа на кровать.
— Перевод какой-то… — медленно ответила я. — Крупная сумма. Не знаю только от кого…
— От дяди твоего, — захихикала Юлька, — вернее, тёти. Ты теперь «богатенький Буратино». Давай собираться в дорогу! Срочно едем по магазинам, тебя надо приодеть. Всё это не годится для такого общества!
Арчи перепорхнул со своей жёрдочки на стол, оттуда на полку, приближаясь ко мне короткими перелётами.
— Бедный Арчи, — вздохнула я, наблюдая за его уверенными движениями, и обратилась к подруге: — Ты ведь за ним присмотришь, Юль, да?
— Ну, конечно! Ты же скоро вернёшься.
Попугай добрался до меня, приземлился на протянутую руку, потом на плечо, устроился около щеки и зарылся клювом в волосы.
— Арчи, мне нужно уехать, — извиняясь, проворковала я.
— Арррчи, Арррчи… — повторил попугай. — Эльмиррра... … Дорогая Миррра.
Я повернула голову к плечу и уставилась на птицу в изумлении. Так называл меня только папа. Арчи впервые произнёс это имя.
— Ди добрррая, добрррая. Ди из дрругого миррра, — продолжил он свою речь.
Я улыбнулась и погладила блестящую головку:
— Что это значит, Арчи?
— Может, он говорит о папиной тёте? — предположила Юлия, заходя в комнату с ворохом одежды в руках. — Она ведь живёт в Италии.
Я наморщила лоб.
— Вполне возможно. Отец много путешествовал, и Арчи жил там какое-то время.
— Ди из дрругого миррра.
Попугай нежно ущипнул меня за ухо и, слетев с плеча, вернулся на жёрдочку.
— Вот видишь! — засмеялась подруга, которая явно решила не забивать голову глупостями. — Благословение свыше получено! А теперь быстро одевайся, Эль. Нас ждёт много дел. Купим тебе чемодан и обновим гардероб.
Самолёт, на котором я летела в Геную, уже набрал необходимую высоту, пассажиры расслабились и приготовились к долгому, откровенно говоря, рутинно нудному перелету, как вдруг налетел шторм. По прогнозам всё было спокойно. В аэропорту не прозвучало никаких объявлений, рейсы не отменялись, поэтому когда небо под крылом затянуло тёмно-серыми облаками, это стало неприятным сюрпризом.
Лайнер начало потряхивать. Поначалу все делали вид, что не обращают внимания. Подумаешь, турбулентность, кто не попадал в такие зоны? Но когда замерцал свет, пассажиры начали недоуменно, а потом и испуганно переглядываться.
— Как бы не пришлось возвращаться, — хмыкнул мой сосед слева.
Женщина, сидевшая у окна, издала нервный смешок. Мне тоже стало немного не по себе. В сплошной пелене дождя за толстым стеклом сверкали молнии. Самолёт мелко подрагивал, но по-прежнему набирал высоту. Возможно, пилоты решили обогнуть грозу?
— Замечательный денёк для полёта, — пробормотала я, ни к кому конкретно не обращаясь.
— А впереди ещё три с лишним часа, — ответил всё тот же мужчина слева. — Надеюсь, нас ждут только приятные сюрпризы.
Я посмотрела на него: симпатичный зеленоглазый брюнет с обезоруживающей улыбкой, обнажавшей ряд крепких белых зубов. Совсем, как надеялась Юлька. Только встретился он не в доме тёти, а в салоне самолёта. Интересно, с её точки зрения, это считается?
— Вот и хорошо. Хоть скучать не придётся!
С деланым безразличием я вытащила из кармашка кресла какой-то яркий глянцевый журнал и принялась листать страницы. Глаза прыгали со строчки на строчку, читать не получалось. «Ну чего ты разволновалась? — спросила сама себя, уставившись на фото какой-то модели. — Подумаешь, молодой человек дал понять, что хочет познакомиться. А ты сразу испугалась и закрылась. Трусиха!»
Пока не появилась Мираль… Хрупкое чудо из ниоткуда.
Аро, Обращённый
ПРОЛОГ
Динариэль бежала быстро, как только могла, босиком по обледеневшей земле навстречу неизвестному. Сердце выскакивало из груди, холодный воздух обжигал лёгкие с каждым вдохом. Её взгляд был устремлён на флигель, маячивший впереди. Словно мотылёк на пламя свечи, она летела к этому тусклому пятну света. Лес вокруг напряжённо молчал, будто пытаясь скрыть то ужасное, что творилось в его недрах.
Когда позади раздался писк какого-то зверька, девушка даже не обернулась. Главное, успеть, успеть до восхода второй луны! Тогда Мэрион сможет ей помочь. Старая колдунья всегда говорила: заклинания прекращают действовать во время двулуния.
Девушка неслась так, словно легионы нечисти наступали ей на пятки, и когда оказалась на крыльце старого дома, принялась колотить в обветшалую дверь.
— Мэрион, пожалуйста! Пустите! — собственный голос показался ей незнакомым, будто говорил кто-то другой.
Но никто не спешил открывать дверь. Сквозь приоткрытое окно лился мерцающий свет. Динариэль бросилась к нему в надежде что-то разглядеть, но, как ни пыталась, так ничего и не увидела сквозь мутное толстое стекло. На неё смотрело лишь собственное испуганное отражение. Отчаяние медленно просачивалось в душу, леденя сердце. То самое отчаяние, которое она гнала от себя, не подпуская, не давая разрушить последнее, что у неё было — надежду.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем послышался скрип не то дверных петель, не то открываемого окна.
Голос, донёсшийся сбоку, был мужским. Низкий, но приятный, совершенно не знакомый Динариэль.
— Кто там? Кто ищет пристанища в эту ночь?
— Я… ищу Мэрион.
— Входите, — дверь приоткрылась, лунный свет очертил высокую фигуру мужчины в плаще. Он откинул капюшон, и Динариэль от удивления потеряла дар речи. Длинные светлые волосы, тонкие черты лица, амулет королевского мага на шее. Кто он? Почему здесь? И где старая колдунья?
Незнакомец схватил её за руку и втащил внутрь. В небольшом полутёмном холле пахло совсем не травами и благовониями, как раньше, а кожей, деревом и восковыми свечами.
Он развернул девушку к себе. В тёмных глазах мужчины играли отблески пламени камина.
— Меня зовут Мельдияр, — сам ответил он на немой вопрос гостьи, — я маг и служу короне. Кажется, я видел вас в королевском замке. Фрейлина или служанка?
— Динариэль, дочь управляющего. Мне нужна помощь, — девушка прижала к груди мешочек, который сжимала в руке. — Король мёртв, замок захвачен. Они ищут артефакт, его нужно спрятать…
— Молчите! — перебил маг. — Возьмите, — он сунул ей в руки подсвечник и увлёк за собой в коридор. — Скорее! Медлить нельзя!
Пламя свечи отбрасывало причудливые тени, от которых рябило в глазах, ноги Динариэль подкашивались. Правильно ли она поступила, доверившись этому незнакомцу?
Мельдияр вытащил из кармана ключ и отпёр дверь в стене под лестницей.
— Куда вы меня ведёте?
— В другой мир, Динариэль. У нас нет выбора, иначе сфера может оказаться в руках тёмных сил.
Он подтолкнул её к проёму. Девушка ступила внутрь и обомлела. В центре тускло освещённой комнаты колыхалась сиреневым маревом дыра в пространстве — портал, который вёл неизвестно куда.
— Туда лежит твой путь! Это предвидела Мэрион, и теперь это вижу я.
— Нет! Я не могу! Возьмите, — Динариэль попыталась сунуть мешочек магу, но тот схватил её за плечи и встряхнул.
— Назад дороги нет! Я найду тебя в новом мире. Или пошлю гонца.
— Но сфера нужна здесь, чтобы помочь нам одержать победу над злом! — выкрикнула Динариэль.
Мельдияр покачал головой.
— Сейчас артефакт должен покинуть Ранею. Вместе с тобой. У каждого из нас своё предназначение. Поспеши!
Девушка всхлипнула, чувствуя, как задрожали руки, испуганно, заполошно заколотилось сердце. Она никогда, никогда не увидит больше знакомые, родные ей лица, свою землю и даже солнце над головой будет чужим!
Лёгким движением маг смахнул с её щеки слезинку. Динариэль вздрогнула от этого неожиданного прикосновения. Рука его оказалась горячей и мягкой. И тут пришло осознание неизбежности. Куда-то ушли волнение и растерянность. Она вдруг поняла, что никто, кроме неё, не может этого сделать. Судьба.
— Ты должна уйти в другой мир. И всегда хранить при себе частицу сферы. Когда придёт время, мы вернём её обратно.
ГЛАВА 1
В Москве царила изнуряющая жара. Поговаривали даже, что температура первой недели июля побьёт все рекорды.
В маленькой однушке, которую мы снимали с подругой, было душно и тесно. Ни открытые окна, ни работающий день и ночь напролёт вентилятор не спасали от духоты.
Несколько месяцев назад я освободила столичную квартиру, в которой прошло моё детство, оставив её мачехе. Всё решилось в один момент, когда, вернувшись с занятий, я увидела приехавших к ней многочисленных родственников. Этакий непрозрачный намёк, что мне больше нет места в этом доме.
Пришлось продать то немногое, что осталось в наследство от папы: пианино и его драгоценную библиотеку. Часть книг отвезли на дачу к Юлькиным родителям. Всё самое интересное, собранное отцом во время путешествий по Востоку, включая рукописи на разных языках. У меня рука не поднялась выставить их на продажу. Но, к сожалению, близился момент, когда придётся расстаться и с этим последним воспоминанием о папе и прошлой жизни.
Конечно, можно было ещё бросить учебу и выйти на работу, но этого я хотела избежать любым способом.
И даже при всех трудностях, свалившихся на меня в последнее время, о своём решении съехать я ни разу не пожалела. Да, жилось трудно. Денег от продажи вещей и книг оставалось всё меньше, а тех крох, которые я получала за частные уроки музыки, едва хватало на еду. А тут ещё возросла квартирная плата. Не всё складывалось гладко.
Зато я была совершенно свободна. Никто не указывал, не контролировал мою жизнь, ничем не попрекал и не гнал из родного дома.
— Ох, Арчи, — вздохнула я, посмотрев на сидевшего в огромной позолоченной клетке старого попугая. — Неужели придётся продать и твой волшебный замок?
Арчи очень любил отец. Саму птицу и роскошную блестящую клетку, похожую на волшебный дворец из сказок, он три года назад привёз из своих странствий.
Сквозь полузакрытые веки попугай наблюдал за моими метаниями по комнате. Я подошла и, любовно огладив тонкие прутики, кончиком пальца коснулась белоснежной головки птицы, мягких перышек на грудке и длинного хвоста.
— Или стоит взять академический отпуск и найти работу на целый день? Мы больше не можем жить как прежде, — с сожалением сообщила ему.
Арчи ухватился клювом за локон, свесившийся в клетку, ласково поиграл им и выпустил. Волосы были самой примечательной чертой моей внешности и очень нравились папе. Из-за блестящих и длинных прядей цвета пламени он называл меня «Эльмирой», изменив данное при рождении имя.
— Ты настоящая Эльмира, дорогая, — говорил он. В переводе с испанского это означает «принцесса».
Светло-серые, почти серебристые глаза достались мне от мамы. Юлька уверяла, что они часто меняют оттенок, становясь то зеленоватыми, то голубоватыми, когда я расстраиваюсь или радуюсь. В остальном мою внешность можно назвать совершенно обычной. Подруга же уверяла, что мне стоит гордиться правильностью черт лица и особенно, светлой, вернее, бледной до прозрачности кожей. Но я как-то предмета для особой гордости не находила, напротив, считала собственную внешность довольно тривиальной. А что уж точно портило мой облик, так это очки. Всегда мечтала от них избавиться, но линзы считала слишком дорогим удовольствием, а об операции по коррекции зрения оставалось лишь мечтать.
— Элька-а-а-а, — до слуха донёсся голос вернувшейся с прогулки подруги. — Иди погляди, что пришло на почту!
— Бегу-у-у, — отозвалась я, обрадовавшись, что хоть на мгновение могу отбросить грустные мысли.
В тесной прихожей стояла Юля, яркая и сверкающая, словно тропическая бабочка с букетом алых роз в руках.
— Димка подарил! — объявила она, демонстрируя цветы. — У нас с ним, оказывается, юбилей. Уже полгода встречаемся, а сегодня он предложил переехать к нему!
Я округлила глаза и чмокнула подругу в щёку.
— Ничего себе… Поздравляю, Юль!
Подруга покружилась в танце по тесной прихожей в обнимку с букетом, но вдруг остановилась и растерянно спросила, явно вспомнив о моём финансовом положении:
— Элька, а как же ты? Слушай, можно занять денег. Попрошу у Димки…
— Нет, — я сделала решительное лицо. — Не надо спрашивать. Думаю, пора искать работу. Как только найду, оформлю академический отпуск. Фиг с ней пока, c учёбой. Не понимаю, чего я ждала. Все равно мне не стать великим музыкантом.
Юля положила цветы на тумбочку и расстроенно всплеснула руками.
— Нельзя бросать учёбу… Ты ведь талантище! Настоящий виртуоз. Такой талант нельзя зарывать. Эля, не решай окончательно такие вопросы. Давай вместе подумаем.
Она прошла в комнату и поставила на стул сумку, из которой выпал какой-то желтоватый конверт.
— О, чуть не забыла, — спохватилась Юлька, поднимая его и подавая мне. — Проверила почтовый ящик, а там вот такое чудо лежит. Адресовано тебе. В ящик давно не заглядывали, поэтому не знаю, сколько оно внутри провалялось.
— Спасибо.
Я взяла конверт, на котором стилизованным под старинные буквы почерком было написано моё имя, и погладила гладкую бумагу.
Может, очередное рекламное предложение? Например, из банка, где я недавно пыталась получить кредит… Нет, не похоже… Необычное послание не имело обратного адреса.
С каким-то странным замиранием сердца я осторожно вскрыла конверт. Внутри оказался красивый глянцевый лист, на котором было отпечатано следующее:
«Дорогая Элеонора,
Вы приглашены на празднование девяностолетия госпожи Дианы Верано, которое состоится 5 июля в поместье Lucci Verano.
Билет прилагается. Сумма на дорожные расходы будет зачислена на ваш счёт».
Доставая письмо, я не заметила, что из конверта выпал ещё один глянцевый листок. Зато Юля подняла его с пола со словами:
— Эль, похоже, это билет! В Италию?!
Я ошеломлённо уставилась на подругу.
— У папиной тётки юбилей. Меня пригласили. Но пятое июля — это уже послезавтра…
— Вот и замечательно, билет-то есть! — Юлькин голос дрожал от радостного возбуждения. — Тебе обязательно надо поехать! На вилле наверняка соберутся важные гости. Может, среди друзей твоей родственницы найдётся парочка неженатых жгучих брюнетов, — она смешливо закатила глаза.
А я поморщилась.
— Юль, прекрати. Это же семейный праздник. К тому же терпеть не могу брюнетов!
— Ах да, конечно. Судишь всех по Пашке. Забудь уже об этом бабнике. Он не стоит твоих слёз...
Я отвела взгляд, а в груди больно кольнуло от грустных воспоминаний. Пару недель назад в парке встретила Пашку и его новую подружку. Они держались за руки и мило улыбались друг другу. Оказалось, он ухлёстывал за ней, встречаясь со мной. Все его уверения в вечной любви оказались ложью, и мы расстались в начале лета. Казалось, сколько времени прошло. А сердце по-прежнему обливалось кровью.
— Эля, посмотри на меня, — окликнула подруга и, не дождавшись ответа, пощёлкала пальцами перед носом. — У тебя есть чемодан? Пойдём скорее собирать вещи. Для начала проверим гардероб...
Я в сомнении покачала головой.
— Может, лучше остаться дома? Пошлю тёте поздравительную открытку. Тем более что денег на поездку всё равно нет, а одного билета недостаточно.
Неожиданно тренькнул мой простенький смартфон — это пришло смс. Желая потянуть время, я решила проверить, кто написал, и уставилась на экран в полном недоумении.
Сообщение гласило: «На ваш счет зачислен платеж в размере 120 000 рублей».
Как это понимать?! От кого эти деньги?
— Ну что там, Эля?
Голос подруги уже доносился из комнаты. Кажется, она принялась вытряхивать мою одежду из шкафа на кровать.
— Перевод какой-то… — медленно ответила я. — Крупная сумма. Не знаю только от кого…
— От дяди твоего, — захихикала Юлька, — вернее, тёти. Ты теперь «богатенький Буратино». Давай собираться в дорогу! Срочно едем по магазинам, тебя надо приодеть. Всё это не годится для такого общества!
Арчи перепорхнул со своей жёрдочки на стол, оттуда на полку, приближаясь ко мне короткими перелётами.
— Бедный Арчи, — вздохнула я, наблюдая за его уверенными движениями, и обратилась к подруге: — Ты ведь за ним присмотришь, Юль, да?
— Ну, конечно! Ты же скоро вернёшься.
Попугай добрался до меня, приземлился на протянутую руку, потом на плечо, устроился около щеки и зарылся клювом в волосы.
— Арчи, мне нужно уехать, — извиняясь, проворковала я.
— Арррчи, Арррчи… — повторил попугай. — Эльмиррра... … Дорогая Миррра.
Я повернула голову к плечу и уставилась на птицу в изумлении. Так называл меня только папа. Арчи впервые произнёс это имя.
— Ди добрррая, добрррая. Ди из дрругого миррра, — продолжил он свою речь.
Я улыбнулась и погладила блестящую головку:
— Что это значит, Арчи?
— Может, он говорит о папиной тёте? — предположила Юлия, заходя в комнату с ворохом одежды в руках. — Она ведь живёт в Италии.
Я наморщила лоб.
— Вполне возможно. Отец много путешествовал, и Арчи жил там какое-то время.
— Ди из дрругого миррра.
Попугай нежно ущипнул меня за ухо и, слетев с плеча, вернулся на жёрдочку.
— Вот видишь! — засмеялась подруга, которая явно решила не забивать голову глупостями. — Благословение свыше получено! А теперь быстро одевайся, Эль. Нас ждёт много дел. Купим тебе чемодан и обновим гардероб.
ГЛАВА 2
Самолёт, на котором я летела в Геную, уже набрал необходимую высоту, пассажиры расслабились и приготовились к долгому, откровенно говоря, рутинно нудному перелету, как вдруг налетел шторм. По прогнозам всё было спокойно. В аэропорту не прозвучало никаких объявлений, рейсы не отменялись, поэтому когда небо под крылом затянуло тёмно-серыми облаками, это стало неприятным сюрпризом.
Лайнер начало потряхивать. Поначалу все делали вид, что не обращают внимания. Подумаешь, турбулентность, кто не попадал в такие зоны? Но когда замерцал свет, пассажиры начали недоуменно, а потом и испуганно переглядываться.
— Как бы не пришлось возвращаться, — хмыкнул мой сосед слева.
Женщина, сидевшая у окна, издала нервный смешок. Мне тоже стало немного не по себе. В сплошной пелене дождя за толстым стеклом сверкали молнии. Самолёт мелко подрагивал, но по-прежнему набирал высоту. Возможно, пилоты решили обогнуть грозу?
— Замечательный денёк для полёта, — пробормотала я, ни к кому конкретно не обращаясь.
— А впереди ещё три с лишним часа, — ответил всё тот же мужчина слева. — Надеюсь, нас ждут только приятные сюрпризы.
Я посмотрела на него: симпатичный зеленоглазый брюнет с обезоруживающей улыбкой, обнажавшей ряд крепких белых зубов. Совсем, как надеялась Юлька. Только встретился он не в доме тёти, а в салоне самолёта. Интересно, с её точки зрения, это считается?
— Вот и хорошо. Хоть скучать не придётся!
С деланым безразличием я вытащила из кармашка кресла какой-то яркий глянцевый журнал и принялась листать страницы. Глаза прыгали со строчки на строчку, читать не получалось. «Ну чего ты разволновалась? — спросила сама себя, уставившись на фото какой-то модели. — Подумаешь, молодой человек дал понять, что хочет познакомиться. А ты сразу испугалась и закрылась. Трусиха!»
