***
Здравствуй, Олег.
Рада знать, что моя посылка уже прибыла к тебе. Твоя тоже уже получена, стоит на полке в шкафу. Пускай до праздника осталось меньше дня, я дождусь его и, в отличие от некоторых, не стану пытаться отгадать, что внутри. Пусть будет интрига до самого конца.
Мама любит лилии, только не яркие, а пастельных оттенков. В выборе торта я тебе не советчица, полагаюсь на твой вкус (знаю, ты не прогадаешь). Адрес уже наизусть должен был выучить (я вот твой выучила), дорогу к дому отыщешь, а зная тебя, мне остаётся лишь смириться с тем, что ты не станешь предупреждать о своём визите и сделаешь его сюрпризом. Но только попробуй заставить меня беспокоиться о том, как бы ты не потерялся в моём городе! Тогда из тебя спасатель никакой получится. Будет довольно глупо, не находишь?
И нечего упрекать меня в мечтательности. Мне, знаешь ли, тоже порой хочется абстрагировать от реальности, тем более что голова уже трещит от заучивания материала. Потому и хочу, чтобы ты приехал — прекрасный повод отвлечься. И не надо ехидно улыбаться, я не собираюсь оправдываться перед тобой. Лучше скажи, что бы ты хотел посмотреть? У нас, конечно, не так много всего интересного, но всё-таки кое-какой выбор имеется: исторические музеи и несколько научных выставок; а ещё на западе города очень красивый и большой парк — туда хорошо летом на велосипедах ходить кататься, но мы можем поискать где-нибудь дешёвые ледянки и с горок там покататься.
От письма до письма,
Аня
***
Интрига оставалась интригой целый год. Лишь спустя двенадцать месяцев, наполненных долгой борьбой, слезами и скандалами из-за целей и устремлений, а после — привыканием к новому городу, непривычными местами и ощущениями, новыми знакомствами и открытиями девушка открыла посылку. Дрожащими руками Аня вскрывала картонную коробку, из-за слёз не видя большую игрушку-обнимашку в виде лиса с большими чёрными глазками.
А Олег так и не открыл её подарок… не получил толстую записную книжку с обложкой из настоящей кожи, несколько упаковок дорогих специй и самыми тёплыми пожеланиями. Случайное ли стечение обстоятельств или наказание на их головы — никто теперь и не скажет, какие силы выбросили на автобусную остановку потерявший управление автомобиль. Но даже тогда он оставался собой, с самоубийственной отвагой отталкивая из-под колёс женщину с ребёнком. Ещё две спасённые жизни к копилке тех, кому он успел помочь.
Его смерть безжалостным лезвием поразила всех, кто знал этого неунывающего парня.
Родители протестовали, не желая отпускать дочь на несколько дней в незнакомый город к чужим людям, но это последнее, что могло её остановить. Аня не могла расстаться с другом без прощаний. Часы дороги прошли как в тумане, в течение которых девушка молилась о том, чтобы всё сказанное по телефону главным вожатым «Арантьево» оказалось жуткой ошибкой. Как надеялась, что по приезду в городок обнаружит друга живым и здоровым, который со смехом будет отбиваться от её кулаков и говорить, что просто хотел вытащить её сюда. Дурацкая шутка, но Аня бы простила его за это.
В небольшой квартире встретились все, чьи жизни изменил весёлый и порой не в меру эмоциональный парень. Вожатые, школьные товарищи, соседи и просто знакомые. Та женщина, которую Олег спас. Гена, рядом с которым Аня стояла под мелким дождём, смотря на скрывающийся под землёй гроб и портрет, на котором навечно замерла лучезарная улыбка их друга. Девушки плакали, молодые люди, стиснув зубы, мысленно кляли друга, оставившего их слишком рано. Первыми небеса всегда забирают лучших.
В тот день Аня не проронила ни слова и не позволила никому увидеть слёз. Только после, ночью, вместе с матерью Олега рыдала навзрыд, давя рвущийся из груди крик.
Но он не отозвался на её зов.
Первые недели она даже не выходила из комнаты. Руки опустились, мир потускнел, хотя поход к психологу по требованию родителей помог. Та милая женщина очень помогла ей, а заодно наконец-то донесла до родителей, что Ане нужно дать свободу и позволить самой решать судьбу.
Мысль о том, что Олег оторвёт ей голову на том свете, если она не добьётся ни одной из поставленных ими целей, заставляли её подниматься по утрам. Неожиданно рядом появились люди. Психолог отпаивала девушку чаем, пока она рассказывала про то, как идёт подготовка к поступлению в желанный институт. Одноклассники внезапно сплотнились вокруг Ани, для которой страхи перед экзаменами померкли, и всё же уговорили выступать на выпускном. Глядя в зеркало на длинное платье глубокого синего оттенка и открытой спиной, Аня посматривала на фотографию Олега и мысленно спрашивала: «Ну, как тебе?».
В «Арантьево» всё было по-прежнему. Тот же глубокий тёплый лес, те же детские площадки, помнившие первый день Ани в лагере, те же кружки, объединившие многих ребят. Вожатые не могли нарадоваться на новенькую помощницу, в которой сочетались необходимая для их работы ответственность и добродушие. Снискав любовь как преподавательского состава, так и детей, девушка лишь изредка замирала, глядя на открывающиеся ей пейзажи и слушая смех ребят, напоминавшие о днях, которые уже не вернуть. Как и предполагалось, Аня стала жилеткой для мучающихся от неразделённой влюблённости девочек, а Гена оказался хорошим товарищем, ставший местной знаменитостью и в какой-то мере заменившим Олега.
Всё было так, как они мечтали. И Ане хотелось надеяться, что Олег улыбался, глядя на них.
От вида знакомых улиц маленького городка, где все друг друга знали, на душе становилось теплее. Аня не успела понять, когда успела стать для «своей», но рефлекторно здоровалась со людьми на вокзале, приветливо поболтала со знакомым таксистом, из года в год возившим её на кладбище, а после домой к Олегу, обменялась приветствиями с продавщицами цветов. Десять рядов по главной аллее, пять могил направо, две налево. Яркие, точно звёзды, лилии контрастировали с тёмными плитами захоронений. Застывшая на камне и до страшного живая улыбка оставалась неизменной. Маленький ящичек, который девушка поставила в день похорон, пустовал, как и всегда. Она не знала, что случалось с теми письмами, которые Аня оставляла, — в мыслях все послания отправлялись прямиком к адресату.
— Давно не виделись, — кивнула девушка, поставив в пустую вазу букет. Могила оставалась безмолвной, но Аня слишком хорошо знала приятеля, чтобы представить, как бы он ответил. Она всегда представляла, как друг сидел на краю плиты собственной могилы и ухмыляется так, словно задумал очередную шалость. И легко щёлкал подругу по лбу за её недостаточно счастливый вид.
Обычно Аня ничего не говорила у его могилы, только оставляла письма в ящичке и смотрела в глаза, в которых навсегда замерла безмолвная поддержка. Этого было мало, нестерпимо, до рези в груди и разрывающейся души, но всё же хватало, чтобы идти дальше.
***
«Здравствуй, Олег.
Почему-то мне кажется, что это письмо будет короче прочих, хотя мне о стольком хочется рассказать. Каждый день в институте как новое приключение, хотя ты, наверное, и так в курсе всего, во что я ввязываюсь, не так ли? Нутром чувствую, ты ещё и руку прикладываешь к этому — иначе не объяснить, как я могла согласиться на эту авантюру с квадрокоптерами. Меня от вида микросхем уже тошнит.
Ладно, кому я вру? Мне правда нравится, когда вокруг столько народу и все работают сообща, хотя лет пять назад я бы не поверила в то, что такое возможно. И это всё из-за тебя! Ты привил мне любовь к шуму и суматохе. Только раньше ты делал мою жизнь такой, а теперь мне приходится заниматься этим самой. Может, оно и к лучшему? Только мне всё равно не хватает твоей руки. Сколько бы друзей ни было подле меня теперь, им тебя не заменить.
Злишься? Кажется, я чувствую твои удары по голове. Ладно. Я не буду желать променять всех на одного тебя, но только потому что ты меня попросил. Снова подзатыльник? Заслужила. Прости. Я не перестану стараться, и в конце концов смогу… отпустить. И тебе не придётся беспокоиться за меня, обещаю. Просто я ещё недостаточно сильная, но однажды… Обязательно.
Я смогу тоже кому-то помочь.
От письма до письма,
Аня»
