ДРУЗЬЯ
Мы с Сергеем — друзья, живущие под одной крышей.
С двумя щетками в стаканчике, скрипучими деревянными половицами, отменным сексом и философскими спорами почти каждый вечер.
Нет, наверное, даже не друзья, а приятели! Потому как нам реально очень приятно быть вместе, и неважно, готовим мы, гуляем, занимаемся любовью или курим «травку» перед сексом, ради эксперимента. Серега и его дом — мой оазис в этой бурной и жестокой жизни.
Только он с моими словами не согласится… В его глазах мы настоящие муж и жена — по духу, а не по печатям в паспорте, которых всё равно нет. Не стану переубеждать. Я на самом деле ему очень благодарна: так тепло и спокойно мне, наверное, не было никогда. А свой дом — это вообще мечта всей жизни!?
Все было чудесно до одного дня…
Кто его знает, какая весенняя муха меня укусила в декабре!
Звонок в дверь. Знаю, кого я увижу за порогом. Это мой Серега со своим лучшим другом Кириллом. Раскрасневшиеся, с морозца, мужчины ввалились в дом и тут же подсели к трескучему огню в печурке. Да, есть такой эксклюзивный раритет у нас в кухне — почти камин. Вернулись с какой-то общей халтуры: возбуждённые, в отличном настроении.
И мне бы бегать, суетиться, как всегда, а я стою, как вкопанная, оторвать взгляда от Кирилла не могу. Ну вот как молнией шибануло от его огоньков в глазах, от лучистых морщинок и низкого тембра голоса. И ведь знаю его давно, и видела наверное тысячу раз — откуда это?!
— Светик, обед нам сварганишь? — Серегин голос меня вернул из странного коматоза, длившегося всего секунду.
— Да, конечно, зая… Сейчас…
Мне 22 года, ребятам по 33. Они со школы дружат. Вошли в тот самый возраст Христа с пересмотром всей жизни на правильность и успех.
Кирилл счастливо женат еще на одной их однокласснице, Серега развелся пять лет назад, и уже два года как нашел меня и тоже абсолютно счастлив.
Мужики хрустят солеными огурчиками, нахваливают жаркое, шутят и обсуждают политику. А я пьянею от запаха Кирилла, мечтаю забраться к нему на колени и прижаться всем телом к этому огромному медведю.
Скрываю свое преступное предательство за маской деланного равнодушия. А Кира бросает на моё странное лицо короткие встревоженные взгляды.
— Свет, ты чего? Случилось что-то? — спросил Сергей, перехватив взгляд друга и, наконец, заметив какие-то странности. — Пора пойти накостылять какому-нибудь преподу или однокурснику? Это мы запросто, да Кира?
— Угу, оформим в лучшем виде. Чтоб знали, что наш Цветик расстраивать нельзя.
Кира первый раз назвал меня Цветиком. Да так проникновенно и легко, черт… Что творится? А Серёге и незаметно, и непонятно ничего. Нет, наверное, все это мне кажется из-за того, что гормоны ударили в голову.
— Да все нормально. Видимо, грипп начинается. Чувствую себя не очень, как в тумане все.
— Ну так иди ляг, мы тут сами как-нибудь разберемся. — Сережа поднялся, обнял за плечи, поцеловал меня в лобик и отвел в спальню.
Я — мразь! Это ненормально — занимаясь любовью с одним, представлять себя в объятьях другого. Совсем не нормально!
Но как только я закрываю глаза — вижу над собой лицо Кирилла и чувствую его в себе. А если открыть глаза, то такая ярость охватывает, такая боль и опустошение, что хочу вырваться и бежать в ночь, не разбирая дороги. Ничего не могу поделать с собой.
Месяц сладкого ада.
Кирилл, как обычно, приходит в гости каждый божий день.
И это дело понятное, он-то в этом доме уже много лет почти свой, а я — недавно залетевшая птаха неразумная.
Ни видом, ни мускулом, ни взглядом не выдаю накала страсти, которую сдерживаю внутри — научилась! Научилась молча набираться, напитываться от Кирилла этим электричеством вперемешку с нежностью, а потом изливаю все на Серегу, ночами безудержного секса.
А он и не подозревает подмены, веселый и счастливый. Принимает за чистую монету любовь, которая ему не принадлежит.
— Светик, Кира тут машину толкал из канавы, и спину, похоже, себе повредил. Мучается, бедняга… А ведь у тебя ручки золотые… — Целует мои пальцы. — Вернешь его к жизни?
(Боже, это чудо! Ты все таки ответил на мои молитвы! Доступ к телу, легальный!)
— За один раз я его, конечно, не реанимирую, но если пройдет курс массажа, сеансов десять ежедневно, то думаю, справлюсь, — говорю спокойно, без особого энтузиазма в голосе, но с полной ответственностью профи. Уф, Серега, кажется, не заметил моего ликования.
Большое, толстое одеяло расстелено на полу, моё счастье возлежит спиной кверху. Расслабился, доверился…
Я знаю, что в реале нам никогда не заняться любовью, но сейчас он целиком мой!
Руки, пальцы могут наслаждаться каждым сантиметром, вплетая страсть в движение, в скольжение, разминая эту гору мышц. Я дышу осторожно, впитывая его в себя, изнывая, наслаждаясь, рисуя яркими мазками в своей голове сцены куда погорячее.
Сергей пытался тусить рядом, да быстро соскучился.
Мы ведь не разговариваем, не шутим. Красивое, профессиональное, массажное молчание.
— Я еще палец выбил, разомнешь?
— Да, конечно. Давай уже тогда обе руки, а то лоскутный массаж — это совсем не прикольно.
Шершавая, широкая ладонь, с восхитительным узором линий и шрамов. Неужели возможно обожать мужчину вот так, всего, полностью, нежась в интонациях, открываясь навстречу случайному прикосновению, смущаясь нечаянного взгляда? Сколько я еще выдержу, чтоб не сойти с ума??
Сегодня десятый сеанс массажа.
Вернее горячего, упоительного танца двух тел. Одно из них, правда, до сих пор не в курсе, что его страстно любили под видом лечения. Ах, как грустно, как печально все это…
— Теперь давай руки разомнем. Укрыть тебе спину? Не холодно?
— Нет, не надо укрывать, все отлично. Ты знаешь, что ты маленькая, чудесная волшебница? Фея-Цветик. — Он словно погладил меня по щеке словами и я чуть не расплакалась. Хорошо, что глаз на затылке нет. — И у тебя бесподобные ручки…
Последний раз скрестим пальцы, сплетем их… Вот отпущу сейчас, и все закончится, и я не смею отпустить!
Без единого слова, без единого взгляда или намека, Кира зажал мою руку в своей. Задержал дрожащие белые пальчики в огромной лапе с такой пронзительной нежностью, что я забыла, где земля, а где небо… и не отдернула руки, а замерла, как испуганная птичка-синичка, притаилась.
Кирилл сел, притянул меня к себе и обнял, дыша в макушку.
А потом повернул моё лицо, с распахнутыми глазами испуганного олененка, и жарко поцеловал в губы.
Руки скользнули под рубаху, коснулись груди, согрели два белых холмика жарким теплом, я застонала.?
— Тише, Цветик! Сергей на кухне, услышит же…
— Я не могу… не могу тише…
— Безобразница! Что же ты со мной делаешь?
Кира закрыл мне рот поцелуем, а рукой скользнул ниже, нащупав заветную кнопочку. Мой стон счастья утонул где-то то ли во мне, то ли в нем, мы сплелись телами и, не снимая одежд, стали шалить по-взрослому.
Преступники, предатели, осквернители.
Реальность превзошла самые смелые ожидания! И пусть мы не рискнули тогда и не стали до конца утолять голод, а только разожгли его, но пожар из наших желаний вышел знатный!
— Потерпи моя хорошая, я все устрою… Подожди еще сутки…
— Котенок, не обижайся, но Кирилл мне подсуетил работёнку, и нужно срочно… нет, не просто срочно — экстренно выезжать в Черновцы! Всего на месяц, потерпишь? Куш можно отхватить огромный! — Серега смотрит на меня виновато, как собака, которая вынуждена бросить хозяина и от этого сильно страдает.
— Поезжай, конечно, что я, маленькая, что ли? Все будет хорошо! — Целую в лобик и ненавижу. Только понять не могу кого именно — себя, его, Киру или Олечку, жену Кирилла? Блядский квадрат!
Кира пришел утром. Сразу, как посадил друга в поезд.
Я сварила нам кофе. Сидим и молчим, как два придурка.
— Когда ты понял, что я хочу тебя? — спрашиваю я, набравшись смелости.
— На массаже.
— На каком?
— На первом.
— А почему сразу… почему сразу не дал понять, что я спалилась? Не захотел меня тогда, да?
— Глупый Цветик! Я хочу тебя уже два года. С ума схожу. А ты и бровью не ведешь.
Я поперхнулась.
— Два года? Как-то ты очень незаметно ко мне подкатывал… — Смеюсь.
— А я и не подкатывал. Прям от слова совсем. Просто любил, просто хотел, просто жил и дышал тобой… — Он посадил меня к себе на колени.
— И я дышу тобой… вот уже полтора месяца. — Целую глаза, щеки, терпкие губы со вкусом кофе. — Хочу тебя сильно и давно! Измучилась.?
Кира подхватил меня на руки и отнес на то самое, массажное одеяло, растеленое на полу.?
— Я боюсь, что реальность окажется бледнее фантазий, — шепчет мне на ухо.
— А я не боюсь. Добро пожаловать в реальность! — Снимаю платье, ловлю восхищенный взгляд, сама наслаждаюсь его наготой. Провожу рукой по груди, ныряю ниже, припасаюсь к запретному губами.
Желание пульсирует под моим язычком маленькой жилкой.
Не тороплюсь, растягиваю удовольствие:
— Ты понимаешь, как много ты терял целый месяц?
Мой медведь взревел. Опрокинул меня на спину, прильнул губами, проникнув пальцами, и заставил не то, что стонать, а вопить от удовольствия.?
— Ну что, Цветик, хороша реальность?
— Еще, хочу еще… тебя хочу! Заполни меня собой, любимый, сейчас же!
И он вошел сильно и нежно — хозяином, победителем, пришпилив мою душу, как бабочку.
Кирил ревел зверем, продолжаясь во мне, твердея, взбираясь на свою вершину толчок за толчком, а я наслаждалась этим сумасшедшим танго, зажав двумя пальцами сладкую кнопочку и задерживая волну. Мне так хотелось в первый раз эпично добраться до финиша вместе.
Горячее, терпкое семя излилось под музыку стонов и криков. Отфонтанировало в обоих единым оргазмом, отпульсировало, освободило. Меня подхватило его большой рукой и бросило в звездное небо.
Мы лежали, обнявшись, утомленные. Разморенные наслаждением. А моё тело все еще подрагивало. Сладко сжималось лоно внутри при одном только воспоминании о вкусных секундах.
— Я счастлив! Это ужасно, но я очень счастлив.
— Почему ужасно?
— Глупенькая… не понимаешь, что ли? А Оля, а Сергей… — Кирил тяжело вздохнул.
— Все я понимаю, просто не хочу сейчас об этом думать. — Я прикусила губу до крови. — Сегодня же уйду из этого дома. Сергей потерял меня уже больше месяца назад и все это время любил предательницу.
— Малышка, это ничего не изменит. Ты же не захочешь быть в треугольнике? Вернее, я знаю, что ты не станешь меня делить ни с кем. А Оля мне друг, мы с ней уже семнадцать лет вместе, столько всего было… Я не могу её предать!
— А меня, значит, можешь? Чего стоят твои слова о любви, если ты можешь так легко все отвергнуть.?
— Кто сказал, что легко? Невыносимо тяжело! — Кира забрался на меня сверху, обхватил голову руками и стал покрывать поцелуями. — Ты забрала мою душу, подчинила все мысли, захватила волю… моя сладкая и беспощадная ведьмочка!
— Да, ты теперь мой на веки вечные! — Отвечала я всем телом на новую волну желания.
Полгода тайных встреч, бесконечных измен, лжи и скверны. Любовь становилась все больше, страсть пропитала любовников целиком. Кирилл стал цветом, а Цветик везде прописала себя кириллицей.
И тогда Кира резанул по живому и сказал — ХВАТИТ!
Через год Светы не стало. Пригоршня транквилизаторов, запитая чистым спиртом…
Кирилл ходил под солнцем немного дольше, но успел опуститься ниже плинтуса. Подсел на грибы, на травку…
Все старался найти свой Цветик за гранью реальности и вернуть себе себя…
Но любовь предательства не прощает.
Никогда и никому!
Мы с Сергеем — друзья, живущие под одной крышей.
С двумя щетками в стаканчике, скрипучими деревянными половицами, отменным сексом и философскими спорами почти каждый вечер.
Нет, наверное, даже не друзья, а приятели! Потому как нам реально очень приятно быть вместе, и неважно, готовим мы, гуляем, занимаемся любовью или курим «травку» перед сексом, ради эксперимента. Серега и его дом — мой оазис в этой бурной и жестокой жизни.
Только он с моими словами не согласится… В его глазах мы настоящие муж и жена — по духу, а не по печатям в паспорте, которых всё равно нет. Не стану переубеждать. Я на самом деле ему очень благодарна: так тепло и спокойно мне, наверное, не было никогда. А свой дом — это вообще мечта всей жизни!?
Все было чудесно до одного дня…
Кто его знает, какая весенняя муха меня укусила в декабре!
Звонок в дверь. Знаю, кого я увижу за порогом. Это мой Серега со своим лучшим другом Кириллом. Раскрасневшиеся, с морозца, мужчины ввалились в дом и тут же подсели к трескучему огню в печурке. Да, есть такой эксклюзивный раритет у нас в кухне — почти камин. Вернулись с какой-то общей халтуры: возбуждённые, в отличном настроении.
И мне бы бегать, суетиться, как всегда, а я стою, как вкопанная, оторвать взгляда от Кирилла не могу. Ну вот как молнией шибануло от его огоньков в глазах, от лучистых морщинок и низкого тембра голоса. И ведь знаю его давно, и видела наверное тысячу раз — откуда это?!
— Светик, обед нам сварганишь? — Серегин голос меня вернул из странного коматоза, длившегося всего секунду.
— Да, конечно, зая… Сейчас…
Мне 22 года, ребятам по 33. Они со школы дружат. Вошли в тот самый возраст Христа с пересмотром всей жизни на правильность и успех.
Кирилл счастливо женат еще на одной их однокласснице, Серега развелся пять лет назад, и уже два года как нашел меня и тоже абсолютно счастлив.
Мужики хрустят солеными огурчиками, нахваливают жаркое, шутят и обсуждают политику. А я пьянею от запаха Кирилла, мечтаю забраться к нему на колени и прижаться всем телом к этому огромному медведю.
Скрываю свое преступное предательство за маской деланного равнодушия. А Кира бросает на моё странное лицо короткие встревоженные взгляды.
— Свет, ты чего? Случилось что-то? — спросил Сергей, перехватив взгляд друга и, наконец, заметив какие-то странности. — Пора пойти накостылять какому-нибудь преподу или однокурснику? Это мы запросто, да Кира?
— Угу, оформим в лучшем виде. Чтоб знали, что наш Цветик расстраивать нельзя.
Кира первый раз назвал меня Цветиком. Да так проникновенно и легко, черт… Что творится? А Серёге и незаметно, и непонятно ничего. Нет, наверное, все это мне кажется из-за того, что гормоны ударили в голову.
— Да все нормально. Видимо, грипп начинается. Чувствую себя не очень, как в тумане все.
— Ну так иди ляг, мы тут сами как-нибудь разберемся. — Сережа поднялся, обнял за плечи, поцеловал меня в лобик и отвел в спальню.
***
Я — мразь! Это ненормально — занимаясь любовью с одним, представлять себя в объятьях другого. Совсем не нормально!
Но как только я закрываю глаза — вижу над собой лицо Кирилла и чувствую его в себе. А если открыть глаза, то такая ярость охватывает, такая боль и опустошение, что хочу вырваться и бежать в ночь, не разбирая дороги. Ничего не могу поделать с собой.
***
Месяц сладкого ада.
Кирилл, как обычно, приходит в гости каждый божий день.
И это дело понятное, он-то в этом доме уже много лет почти свой, а я — недавно залетевшая птаха неразумная.
Ни видом, ни мускулом, ни взглядом не выдаю накала страсти, которую сдерживаю внутри — научилась! Научилась молча набираться, напитываться от Кирилла этим электричеством вперемешку с нежностью, а потом изливаю все на Серегу, ночами безудержного секса.
А он и не подозревает подмены, веселый и счастливый. Принимает за чистую монету любовь, которая ему не принадлежит.
***
— Светик, Кира тут машину толкал из канавы, и спину, похоже, себе повредил. Мучается, бедняга… А ведь у тебя ручки золотые… — Целует мои пальцы. — Вернешь его к жизни?
(Боже, это чудо! Ты все таки ответил на мои молитвы! Доступ к телу, легальный!)
— За один раз я его, конечно, не реанимирую, но если пройдет курс массажа, сеансов десять ежедневно, то думаю, справлюсь, — говорю спокойно, без особого энтузиазма в голосе, но с полной ответственностью профи. Уф, Серега, кажется, не заметил моего ликования.
***
Большое, толстое одеяло расстелено на полу, моё счастье возлежит спиной кверху. Расслабился, доверился…
Я знаю, что в реале нам никогда не заняться любовью, но сейчас он целиком мой!
Руки, пальцы могут наслаждаться каждым сантиметром, вплетая страсть в движение, в скольжение, разминая эту гору мышц. Я дышу осторожно, впитывая его в себя, изнывая, наслаждаясь, рисуя яркими мазками в своей голове сцены куда погорячее.
Сергей пытался тусить рядом, да быстро соскучился.
Мы ведь не разговариваем, не шутим. Красивое, профессиональное, массажное молчание.
— Я еще палец выбил, разомнешь?
— Да, конечно. Давай уже тогда обе руки, а то лоскутный массаж — это совсем не прикольно.
Шершавая, широкая ладонь, с восхитительным узором линий и шрамов. Неужели возможно обожать мужчину вот так, всего, полностью, нежась в интонациях, открываясь навстречу случайному прикосновению, смущаясь нечаянного взгляда? Сколько я еще выдержу, чтоб не сойти с ума??
***
Сегодня десятый сеанс массажа.
Вернее горячего, упоительного танца двух тел. Одно из них, правда, до сих пор не в курсе, что его страстно любили под видом лечения. Ах, как грустно, как печально все это…
— Теперь давай руки разомнем. Укрыть тебе спину? Не холодно?
— Нет, не надо укрывать, все отлично. Ты знаешь, что ты маленькая, чудесная волшебница? Фея-Цветик. — Он словно погладил меня по щеке словами и я чуть не расплакалась. Хорошо, что глаз на затылке нет. — И у тебя бесподобные ручки…
Последний раз скрестим пальцы, сплетем их… Вот отпущу сейчас, и все закончится, и я не смею отпустить!
Без единого слова, без единого взгляда или намека, Кира зажал мою руку в своей. Задержал дрожащие белые пальчики в огромной лапе с такой пронзительной нежностью, что я забыла, где земля, а где небо… и не отдернула руки, а замерла, как испуганная птичка-синичка, притаилась.
Кирилл сел, притянул меня к себе и обнял, дыша в макушку.
А потом повернул моё лицо, с распахнутыми глазами испуганного олененка, и жарко поцеловал в губы.
Руки скользнули под рубаху, коснулись груди, согрели два белых холмика жарким теплом, я застонала.?
— Тише, Цветик! Сергей на кухне, услышит же…
— Я не могу… не могу тише…
— Безобразница! Что же ты со мной делаешь?
Кира закрыл мне рот поцелуем, а рукой скользнул ниже, нащупав заветную кнопочку. Мой стон счастья утонул где-то то ли во мне, то ли в нем, мы сплелись телами и, не снимая одежд, стали шалить по-взрослому.
Преступники, предатели, осквернители.
Реальность превзошла самые смелые ожидания! И пусть мы не рискнули тогда и не стали до конца утолять голод, а только разожгли его, но пожар из наших желаний вышел знатный!
— Потерпи моя хорошая, я все устрою… Подожди еще сутки…
***
— Котенок, не обижайся, но Кирилл мне подсуетил работёнку, и нужно срочно… нет, не просто срочно — экстренно выезжать в Черновцы! Всего на месяц, потерпишь? Куш можно отхватить огромный! — Серега смотрит на меня виновато, как собака, которая вынуждена бросить хозяина и от этого сильно страдает.
— Поезжай, конечно, что я, маленькая, что ли? Все будет хорошо! — Целую в лобик и ненавижу. Только понять не могу кого именно — себя, его, Киру или Олечку, жену Кирилла? Блядский квадрат!
***
Кира пришел утром. Сразу, как посадил друга в поезд.
Я сварила нам кофе. Сидим и молчим, как два придурка.
— Когда ты понял, что я хочу тебя? — спрашиваю я, набравшись смелости.
— На массаже.
— На каком?
— На первом.
— А почему сразу… почему сразу не дал понять, что я спалилась? Не захотел меня тогда, да?
— Глупый Цветик! Я хочу тебя уже два года. С ума схожу. А ты и бровью не ведешь.
Я поперхнулась.
— Два года? Как-то ты очень незаметно ко мне подкатывал… — Смеюсь.
— А я и не подкатывал. Прям от слова совсем. Просто любил, просто хотел, просто жил и дышал тобой… — Он посадил меня к себе на колени.
— И я дышу тобой… вот уже полтора месяца. — Целую глаза, щеки, терпкие губы со вкусом кофе. — Хочу тебя сильно и давно! Измучилась.?
Кира подхватил меня на руки и отнес на то самое, массажное одеяло, растеленое на полу.?
— Я боюсь, что реальность окажется бледнее фантазий, — шепчет мне на ухо.
— А я не боюсь. Добро пожаловать в реальность! — Снимаю платье, ловлю восхищенный взгляд, сама наслаждаюсь его наготой. Провожу рукой по груди, ныряю ниже, припасаюсь к запретному губами.
Желание пульсирует под моим язычком маленькой жилкой.
Не тороплюсь, растягиваю удовольствие:
— Ты понимаешь, как много ты терял целый месяц?
Мой медведь взревел. Опрокинул меня на спину, прильнул губами, проникнув пальцами, и заставил не то, что стонать, а вопить от удовольствия.?
— Ну что, Цветик, хороша реальность?
— Еще, хочу еще… тебя хочу! Заполни меня собой, любимый, сейчас же!
И он вошел сильно и нежно — хозяином, победителем, пришпилив мою душу, как бабочку.
Кирил ревел зверем, продолжаясь во мне, твердея, взбираясь на свою вершину толчок за толчком, а я наслаждалась этим сумасшедшим танго, зажав двумя пальцами сладкую кнопочку и задерживая волну. Мне так хотелось в первый раз эпично добраться до финиша вместе.
Горячее, терпкое семя излилось под музыку стонов и криков. Отфонтанировало в обоих единым оргазмом, отпульсировало, освободило. Меня подхватило его большой рукой и бросило в звездное небо.
Мы лежали, обнявшись, утомленные. Разморенные наслаждением. А моё тело все еще подрагивало. Сладко сжималось лоно внутри при одном только воспоминании о вкусных секундах.
— Я счастлив! Это ужасно, но я очень счастлив.
— Почему ужасно?
— Глупенькая… не понимаешь, что ли? А Оля, а Сергей… — Кирил тяжело вздохнул.
— Все я понимаю, просто не хочу сейчас об этом думать. — Я прикусила губу до крови. — Сегодня же уйду из этого дома. Сергей потерял меня уже больше месяца назад и все это время любил предательницу.
— Малышка, это ничего не изменит. Ты же не захочешь быть в треугольнике? Вернее, я знаю, что ты не станешь меня делить ни с кем. А Оля мне друг, мы с ней уже семнадцать лет вместе, столько всего было… Я не могу её предать!
— А меня, значит, можешь? Чего стоят твои слова о любви, если ты можешь так легко все отвергнуть.?
— Кто сказал, что легко? Невыносимо тяжело! — Кира забрался на меня сверху, обхватил голову руками и стал покрывать поцелуями. — Ты забрала мою душу, подчинила все мысли, захватила волю… моя сладкая и беспощадная ведьмочка!
— Да, ты теперь мой на веки вечные! — Отвечала я всем телом на новую волну желания.
***
Полгода тайных встреч, бесконечных измен, лжи и скверны. Любовь становилась все больше, страсть пропитала любовников целиком. Кирилл стал цветом, а Цветик везде прописала себя кириллицей.
И тогда Кира резанул по живому и сказал — ХВАТИТ!
Через год Светы не стало. Пригоршня транквилизаторов, запитая чистым спиртом…
Кирилл ходил под солнцем немного дольше, но успел опуститься ниже плинтуса. Подсел на грибы, на травку…
Все старался найти свой Цветик за гранью реальности и вернуть себе себя…
Но любовь предательства не прощает.
Никогда и никому!
