По сути, на Костика во многом можно положиться, но вряд ли на его трезвость после удачно сданного занудного экзамена. Что ж, она домой и сама если что доедет, ничего, все воскресенье будет, чтобы отоспаться, отец с мачехой и братом все равно к бабке на выходные собирались.
Сама Аня с бабушкой предпочитала без необходимости не встречаться. Та и столько лет спустя не могла успокоиться и гневно зыркала на внучку, считая, что Анька напросилась на шею к отцу, разжалобив его молоденькую, слишком впечатлительную беременную жену. Бабка Кира предпочла бы, чтобы девочка и дальше продолжала жить с ней, под ее строгим надзором, а потом планировала отдать ее в женский монастырь послушницей. По ее мнению, это был единственно возможный праведный путь для ребенка, рожденного во грехе - всю жизнь в скромности и покаянии отмаливать душу матери.
Неудивительно, что современная, широкомыслящая, великодушная Линда пришла в ужас от подобных перспектив.
— Владик, как можно? На дворе же двадцать первый век, даже не девятнадцатый! Девочка то чем виновата, чтобы обрекать ее на такое!- подслушала Аня, затаившись в своем убежище под крышей хлева, как Линда со слезами в голосе выговаривала мужу, выскочив на задний двор, чтобы свекровь не слышала.
— Милая, девчонка все время так жила, она ничего другого и не знает, и сама не против, - попытался успокоить жену мужчина.
— Девчонка!? Ты хоть знаешь, как зовут твою дочь, Владик? — взвилась Линда. Ее всегда спокойный, мягкий голос подскочил на октаву, став противно-писклявым.
Отец что-то сердито буркнул в ответ, на что Линда распалилась еще больше.
— Ты бы удосужился посмотреть на нее разок! Ей же больше десяти не дашь, хоть ей и четырнадцать. Это не ребенок, а скелет ходячий! Она явно недоедает, даже менструации еще не начались! Мне страшно подумать, как ты будешь относиться к нашему сыну, если довел родную дочь до такого состояния! - женщина, не удержавшись, всхлипнула, а потом беспомощно расплакалась от переполнявших ее чувств и наплыва гормонов.
— Солнышко, не говори так! Не надо! Ты же знаешь, как я люблю тебя и нашего малыша! Я буду ему самым лучшим отцом, обещаю,- Владислав никогда не мог спокойно воспринимать слезы любимой женщины.- Хочешь, заберем ее к себе? - быстро сдался он, обнимая расстроенную жену. - Тебе все равно нужна будет помощь после родов.
В тот момент, притаившись как мышка в затхлом, полном забивавшейся в нос пыли и запаха навоза закутке, Аня не поняла, что ее судьба сделала стремительный разворот. Бабка, насупившись, но без споров приняла решение сына, быстро собрав скромные внучкины одежки, напоследок, провожая в путь, осенила крестным знамением и дала наказ следовать заветам церкви.
— Я буду молиться за тебя, раба Божия Анна,- строго глядя на девочку, проговорила она.— Чтобы Господь в своей милости уберег тебя от последствий распутства...
— Кира Егоровна, мама, да что же вы! - прервала бабку Линда, схватив Аню за руку и прижав к себе, своим разбухшим телом словно заслоняя от бабкиного горящего фанатизмом взгляда. — С Анечкой все будет хорошо! Мы все для нее сделаем, не волнуйтесь!
Бабка опустила мрачный взор, смирившись, что битва проиграна. Если она и волновалась, то явно не о том, как хорошо и привольно будет житься ее кровиночке в городе.
С тех пор, когда та приезжала в город навестить сына или они изредка ездили к ней, Аня часто ловила на себе все тот же тяжелый, подозрительный, выжидающий взгляд - словно она была бомбой с часовым механизмом, что вот-вот должна взорваться. Бабка Кира истово крестилась, беззвучно шептала молитвы и сурово требовала ответа, была ли Анна добродетельной девицей. На что девушка, хоть и став взрослой, так и не сумев избавиться от робости перед ней, всегда спешила заверить, что конечно, при этом уповая, что та все же не способна читать в ее скрытых помыслах, в чем, к прискорбию, она была убеждена в детстве.
Так что вечером в субботу, заканчивая работу и выключая компьютер, в который она вводила бесконечные колонки приходных и расходных товарных ведомостей, Аня была рада, что работа и учеба были достаточным основанием для ее родных, чтобы избавить ее от поездки в деревню. Хоть ее и было сложно назвать городским человеком - Аня плохо переносила шум и большие скопления народу, все же ностальгии по деревенским просторам она не испытывала - несмотря на широкие луга, леса и голубое небо над головой, эта пастораль у нее всю жизнь наверное будет ассоциироваться с клеткой, из которой ей чудом удалось вырваться. Да и обожаемая Линда гораздо легче и с удовольствием общалась со свекровью, когда рядом с ними не было камня преткновения в лице старшей внучки пожилой женщины.
«Выходи» - пипикнула смс-ка на телефоне. Костик уже подъехал на своей громыхающей, раздолбанной мазде, которой он тем не менее невероятно гордился. До дачного поселка добрались за час, несмотря на длинные, почти летние вечера уже смеркалось, в воздухе висел едва слышный гул роящихся от счастья комаров.
Дача родителей Вениамина, или Веника, как называли его друзья, стояла на берегу обмелевшей речушки, что когда-то в хорошие времена, несла свой журчащий ручеек до моря, бывшего всего в паре километров, но здесь, в этом заросшем закутке сосновой лесо-полосы было его не угадать - не доносилось ни рокочущего гула, ни соленого запаха прибоя.
Ребята почти все были в сборе, рассевшись вокруг игриво полыхающего костерка. Люба, на правах девушки хозяина, бегала туда-сюда с тарелками в руках, выставляя все на деревянном видавшем виды столе-раскладушке, о который Серега успел прищемить пальцы, пока помогал выносить на улицу, сейчас ища утешения в компании говорливой Леночки, весело болтавшей ножками с малиновым педикюром на пальчиках. Илона с Катей тоже предпочитали кокетничать с мальчиками, так что Аня, смутившись на мгновение, что с ней часто случалось в первые минуты присоединения к любой, даже знакомой компании, поспешила в дом, вызвавшись помочь Любе.
— Да уже почти все,- замахала руками та,- я уговорила Веника готовые шашлыки купить, так что сегодня без мороки. Правда, не знаю, как на вкус будет, - она с сомнением посмотрела на мутную массу в пластиковом ведерке.
— Прости, у меня тоже не было времени на готовку,- виновато улыбаясь, Аня протянула аналогичное ведерко. У них давно сложилось, что на совместных вечеринках девчонки отвечали за еду, а парни за более горячительные компоненты.
Девушки переглянувшись, заливисто рассмеялись.
— Ну, с голоду точно не умрем! - заметила Люба.— А! Ань, сходишь в теплицу, лука с салатом и редиской надергай, хоть что-то свежее будет, а я пока картошку дожарю.
Аня, кивнув, согласилась. Люба ей нравилась. С Веником они были еще со старших классов школы, страсти улеглись, они вели себя как давно и прочно женатая пара, Люба если и переживала, что на формальный шаг в этом направлении ее возлюбленный пока так и не сподобился, держала это при себе, позволяя Венику дурачиться, как ни в чем не бывало, взяв на себя роль рассудительного, ответственного взрослого в их тандеме.
Другие девушки в их компании были совсем другими. Илона хоть и вроде как сейчас считалась девушкой Стаса, то и дело строила глазки другим парням, неоднозначно посматривая на новенького Эдгара. Для нее любовь - это ревность и страсть, с вынесением мозга и душой нараспашку. Неразлучные подружки Леночка с Катюшкой предпочитали легкий флирт серьезным обязательствам, легко подначивая на подвиги даже самых зажатых и неуверенных парней.
Аня не относила себя ни к одной из этих категорий. Ей хотелось быть такой терпеливой и хозяйственной, как Люба, или такой же яркой и томной как Илона, иметь такой же легкий, озорной нрав как у Леночки или уметь играть на гитаре и петь, как Катя, но она ясно отдавала себе отчет, что ни одного из этих достоинств у нее не было. Она была благодарна ребятам, что те вообще позволили ей влиться в их компанию, во многом благодаря Костику, сделав одним из членов ближнего круга, поэтому пыталась воздать им недостаток красоты и женственности хотя бы практической помощью и уборкой.
Так что вернувшись из теплицы и увидев, что Илона подсела на покрывало к Эдгару, демонстративно опираясь на откинутые назад руки, так чтобы топик рельефно натянулся на ее груди, не оставляя никакого простора для воображения, бросая довольные взгляды из под ресниц на явно беснующегося в ответ на провокацию Стаса, Аня почти не расстроилась. Ну, или уговорила себя не расстраиваться. С чего бы это Эдгар стал пренебрегать вниманием такой красавицы как Илонка? Не ради же синего чулка вроде нее! Да и с чего она решила, что он вообще ее запомнил? Он приветлив со всеми однокурсниками, что неудивительно в его положении новичка. Ну и что, что именно у нее он попросил конспекты пропущенных лекций, ни для кого не секрет, что Аня их ведет очень тщательно. Так что - она построила весь свой замок воздушных надежд на одном искреннем спасибо и мимолетном взгляде темно-синих взгляд.
Девушка, сидя в сторонке рядом с квохчущей над едой Любой, и искоса наблюдая за разгорающейся на глазах всей компании санта-барбарой, сама себя отругала за дурость. Почему ей никак не удается расстаться с этими романтическими бреднями? Почему она западает именно на тех парней, кто никогда не обратит на нее внимание? Почему отказывается видеть тех, кто попроще, поскромнее, кто бы не печалился слишком из-за ее очевидной непривлекательности? Или это все еще не до конца изжитый протест против бабкиных заветов, довлеющий над ней даже сейчас? Что женщина может быть либо невестой христовой, либо мужниной женой, третьего не дано? А ей, терзаемой гордыней, хочется выделяться и сиять, не имея к этому никаких предпосылок?
Девушка гневно тряхнула головой, словно отгоняя от себя дух бабки Киры, стоящей за спиной, нашептывающей о смирении плоти и духа. Нет! Надо поговорить с Линдой, возможно стоит сменить таблетки и снова попробовать терапию, что-то ее уносит, совсем берега теряет, кидаясь от самоуничижения до самовосхваления. Эдгар имеет право развлекаться как хочет, это его личное дело. Но и она имеет право на то же, ей ведь и двадцати еще нет. Что такого, если она в кои-то веки расслабится? Подоспевший стакан, заботливо вложенный в руки Костиком, подкрепил девушку в решении. Ночь длинная, еще сто раз успеет протрезветь и снова стать серьезной.
Подогреваемое алкоголем веселье набирало обороты. Стас ожидаемо устроил Илонке громогласную выволочку, на что она взбеленилась и, гордо вскинув голову, расторгла их недолгие отношения. Тогда тот совсем озверел, набычился было на искренне недоумевающего о своей роли в кризисе Эдгара, благо, парни его вовремя оттащили. Теперь тот угрюмо сидел в уголке и хлестал водку стакан за стаканом, видимо, надеясь так заглушить нанесенную ветреной вертихвосткой душевную рану. Илона благоразумно подсела к девчонкам, решив дальше не нарываться, бросала вопросительные взгляды исподтишка на отвергнутого кавалера, едва скрывая трепетное восхищение. Эдгар в ее глазах потерял всю свою привлекательность, дипломатично уйдя от драки. Аня готова была поклясться, что к концу ночи эта горячая парочка снова будет вместе, хорошо, если гостевую спальню не разнесут, ища пути примирения.
— Неловко получилось, да?— Аня вздрогнула от неожиданности, она и не заметила, что Костик давно трется на другой стороне от костра, настраивая гитару для Кати, а на его место подсел синеглазый предмет ее сегодняшних мечтаний.
— Да уж...— поперхнувшись, подтвердила девушка, стараясь собрать расползающиеся от алкоголя мысли.
— Стас - классный парень... я - дурак, что повелся,- повинился Эдгар.
— Не бери в голову, - отмахнулась Аня.— Ты тут точно не при чем.
— Ну да, но все равно глупо, мог бы и догадаться...
Аня молча согласилась, мог бы, конечно, но что уж теперь. Она то не батюшка на исповеди, чтобы грехи ему отпускать.
— Ань... — от того, как нараспев, с легким рокотом парень произнес ее имя, Аня совсем обомлела.— Еще раз спасибо за конспекты, без них я бы Приборостроение точно завалил.
— Да не за что,— сумела промямлить Аня, чувствуя, что безудержно краснеет и благодаря небо, что сейчас темно и парню не видно ее расшатанное его присутствием вкупе с алкоголем в крови состояние.
— Ты не на все лекции ходишь, да?— спросил он.
— Как когда. Я работаю, бывает пропускаю, если ничего интересного не предвидится, — сердце забило набатом от волнения - он точно запомнил ее, если даже удосужился заметить ее нечастые отлучки.
— Я тоже отцу в автосервисе помогаю. Обычно по выходным, правда. Он очень рьяно к моей учебе относится. Сам в девяностые не закончил, теперь на мне отыгрывается,— не злобно подшутил парень. В голосе звучали искренние теплота и гордость, он явно был в хороших отношениях с родителем.
— Здорово,— Аня примолкла. Катя, как раз заиграла «Лето - это маленькая жизнь», ребята подпевали каждый в меру способностей, песенка хоть и кажущаяся простой и незамысловатой, вызывала определенные трудности. Тем не менее, стоявшая напряженная атмосфера развеялась, даже сами скандалисты заулыбались.
— Она очень красиво поет,- удивился Эдгар, смотревший в восхищении в упор на Катюшку, та как раз затянула «Ой, неси меня река». Девушка пела от души, закрывая глаза, отдаваясь мелодии всем сердцем. От этого ее и без того милое личико с русой косой преображалось и она становилась невероятной красавицей. В сравнении с лучшей подругой Ленкой, Катюшка обычно проигрывала, так как была менее обаятельна, менее кокетлива, зачастую зажата и неуклюжа, но в такие моменты, переполненная музыкальным экстазом, давала не только подруге, но и любой другой девушке, лишенной этого дара сирен, сто очков вперед.
Аня и сама подпала под очарование бархатистого альто, на глазах выступили слезы от пронзительности разливающейся в тишине мелодии. Заметив, что Эдгар, оправившись от своей мимолетной робости, всем телом развернулся в направлении певицы, в миг потеряв интерес к ней, испытала новый приступ горечи. Что же с ней не так? От чего она любой знак внимания от симпатичного парня воспринимает, как признак мужской увлеченности, от чего не может просто общаться, наслаждаться легким, ни к чему не обязывающим разговором, не примеряя на парня сразу ярмо возможного не то что возлюбленного, но потенциального мужа?
Смахнув набежавшие слезы, повернулась к Костику:
— Кость, подлей мне,— попросила.
— Не вопрос,— парень щедро плеснул из пузатой бутылки, — ты чего сидишь- киснешь, все в порядке?
— Устала, — прошептала Аня в ответ, не желая нарушать прелести новой песни. Костик не настаивал, также не отводя глаз от предмета своих давних томлений.
От вина внутри потеплело, стоявший в груди ком исчез, голова стала легкой. Аня сама не заметила, как стала подпевать, тоненьким, едва слышным сопрано, как колокольчиком, вторя Катиному соло.
Так они пели, болтали и смеялись до глубокой ночи. Парни не забывали подливать спиртное в бокалы и подкидывать поленья в костер, девчонки сверкали глазами и превращались в волшебстве этой ночи в прелестных нимф. Когда усталость стала одолевать, решили прогуляться до моря, чтобы скинуть сонливость и суметь дождаться рассвета.
Сама Аня с бабушкой предпочитала без необходимости не встречаться. Та и столько лет спустя не могла успокоиться и гневно зыркала на внучку, считая, что Анька напросилась на шею к отцу, разжалобив его молоденькую, слишком впечатлительную беременную жену. Бабка Кира предпочла бы, чтобы девочка и дальше продолжала жить с ней, под ее строгим надзором, а потом планировала отдать ее в женский монастырь послушницей. По ее мнению, это был единственно возможный праведный путь для ребенка, рожденного во грехе - всю жизнь в скромности и покаянии отмаливать душу матери.
Неудивительно, что современная, широкомыслящая, великодушная Линда пришла в ужас от подобных перспектив.
— Владик, как можно? На дворе же двадцать первый век, даже не девятнадцатый! Девочка то чем виновата, чтобы обрекать ее на такое!- подслушала Аня, затаившись в своем убежище под крышей хлева, как Линда со слезами в голосе выговаривала мужу, выскочив на задний двор, чтобы свекровь не слышала.
— Милая, девчонка все время так жила, она ничего другого и не знает, и сама не против, - попытался успокоить жену мужчина.
— Девчонка!? Ты хоть знаешь, как зовут твою дочь, Владик? — взвилась Линда. Ее всегда спокойный, мягкий голос подскочил на октаву, став противно-писклявым.
Отец что-то сердито буркнул в ответ, на что Линда распалилась еще больше.
— Ты бы удосужился посмотреть на нее разок! Ей же больше десяти не дашь, хоть ей и четырнадцать. Это не ребенок, а скелет ходячий! Она явно недоедает, даже менструации еще не начались! Мне страшно подумать, как ты будешь относиться к нашему сыну, если довел родную дочь до такого состояния! - женщина, не удержавшись, всхлипнула, а потом беспомощно расплакалась от переполнявших ее чувств и наплыва гормонов.
— Солнышко, не говори так! Не надо! Ты же знаешь, как я люблю тебя и нашего малыша! Я буду ему самым лучшим отцом, обещаю,- Владислав никогда не мог спокойно воспринимать слезы любимой женщины.- Хочешь, заберем ее к себе? - быстро сдался он, обнимая расстроенную жену. - Тебе все равно нужна будет помощь после родов.
В тот момент, притаившись как мышка в затхлом, полном забивавшейся в нос пыли и запаха навоза закутке, Аня не поняла, что ее судьба сделала стремительный разворот. Бабка, насупившись, но без споров приняла решение сына, быстро собрав скромные внучкины одежки, напоследок, провожая в путь, осенила крестным знамением и дала наказ следовать заветам церкви.
— Я буду молиться за тебя, раба Божия Анна,- строго глядя на девочку, проговорила она.— Чтобы Господь в своей милости уберег тебя от последствий распутства...
— Кира Егоровна, мама, да что же вы! - прервала бабку Линда, схватив Аню за руку и прижав к себе, своим разбухшим телом словно заслоняя от бабкиного горящего фанатизмом взгляда. — С Анечкой все будет хорошо! Мы все для нее сделаем, не волнуйтесь!
Бабка опустила мрачный взор, смирившись, что битва проиграна. Если она и волновалась, то явно не о том, как хорошо и привольно будет житься ее кровиночке в городе.
С тех пор, когда та приезжала в город навестить сына или они изредка ездили к ней, Аня часто ловила на себе все тот же тяжелый, подозрительный, выжидающий взгляд - словно она была бомбой с часовым механизмом, что вот-вот должна взорваться. Бабка Кира истово крестилась, беззвучно шептала молитвы и сурово требовала ответа, была ли Анна добродетельной девицей. На что девушка, хоть и став взрослой, так и не сумев избавиться от робости перед ней, всегда спешила заверить, что конечно, при этом уповая, что та все же не способна читать в ее скрытых помыслах, в чем, к прискорбию, она была убеждена в детстве.
Так что вечером в субботу, заканчивая работу и выключая компьютер, в который она вводила бесконечные колонки приходных и расходных товарных ведомостей, Аня была рада, что работа и учеба были достаточным основанием для ее родных, чтобы избавить ее от поездки в деревню. Хоть ее и было сложно назвать городским человеком - Аня плохо переносила шум и большие скопления народу, все же ностальгии по деревенским просторам она не испытывала - несмотря на широкие луга, леса и голубое небо над головой, эта пастораль у нее всю жизнь наверное будет ассоциироваться с клеткой, из которой ей чудом удалось вырваться. Да и обожаемая Линда гораздо легче и с удовольствием общалась со свекровью, когда рядом с ними не было камня преткновения в лице старшей внучки пожилой женщины.
«Выходи» - пипикнула смс-ка на телефоне. Костик уже подъехал на своей громыхающей, раздолбанной мазде, которой он тем не менее невероятно гордился. До дачного поселка добрались за час, несмотря на длинные, почти летние вечера уже смеркалось, в воздухе висел едва слышный гул роящихся от счастья комаров.
Дача родителей Вениамина, или Веника, как называли его друзья, стояла на берегу обмелевшей речушки, что когда-то в хорошие времена, несла свой журчащий ручеек до моря, бывшего всего в паре километров, но здесь, в этом заросшем закутке сосновой лесо-полосы было его не угадать - не доносилось ни рокочущего гула, ни соленого запаха прибоя.
Ребята почти все были в сборе, рассевшись вокруг игриво полыхающего костерка. Люба, на правах девушки хозяина, бегала туда-сюда с тарелками в руках, выставляя все на деревянном видавшем виды столе-раскладушке, о который Серега успел прищемить пальцы, пока помогал выносить на улицу, сейчас ища утешения в компании говорливой Леночки, весело болтавшей ножками с малиновым педикюром на пальчиках. Илона с Катей тоже предпочитали кокетничать с мальчиками, так что Аня, смутившись на мгновение, что с ней часто случалось в первые минуты присоединения к любой, даже знакомой компании, поспешила в дом, вызвавшись помочь Любе.
— Да уже почти все,- замахала руками та,- я уговорила Веника готовые шашлыки купить, так что сегодня без мороки. Правда, не знаю, как на вкус будет, - она с сомнением посмотрела на мутную массу в пластиковом ведерке.
— Прости, у меня тоже не было времени на готовку,- виновато улыбаясь, Аня протянула аналогичное ведерко. У них давно сложилось, что на совместных вечеринках девчонки отвечали за еду, а парни за более горячительные компоненты.
Девушки переглянувшись, заливисто рассмеялись.
— Ну, с голоду точно не умрем! - заметила Люба.— А! Ань, сходишь в теплицу, лука с салатом и редиской надергай, хоть что-то свежее будет, а я пока картошку дожарю.
Аня, кивнув, согласилась. Люба ей нравилась. С Веником они были еще со старших классов школы, страсти улеглись, они вели себя как давно и прочно женатая пара, Люба если и переживала, что на формальный шаг в этом направлении ее возлюбленный пока так и не сподобился, держала это при себе, позволяя Венику дурачиться, как ни в чем не бывало, взяв на себя роль рассудительного, ответственного взрослого в их тандеме.
Другие девушки в их компании были совсем другими. Илона хоть и вроде как сейчас считалась девушкой Стаса, то и дело строила глазки другим парням, неоднозначно посматривая на новенького Эдгара. Для нее любовь - это ревность и страсть, с вынесением мозга и душой нараспашку. Неразлучные подружки Леночка с Катюшкой предпочитали легкий флирт серьезным обязательствам, легко подначивая на подвиги даже самых зажатых и неуверенных парней.
Аня не относила себя ни к одной из этих категорий. Ей хотелось быть такой терпеливой и хозяйственной, как Люба, или такой же яркой и томной как Илона, иметь такой же легкий, озорной нрав как у Леночки или уметь играть на гитаре и петь, как Катя, но она ясно отдавала себе отчет, что ни одного из этих достоинств у нее не было. Она была благодарна ребятам, что те вообще позволили ей влиться в их компанию, во многом благодаря Костику, сделав одним из членов ближнего круга, поэтому пыталась воздать им недостаток красоты и женственности хотя бы практической помощью и уборкой.
Так что вернувшись из теплицы и увидев, что Илона подсела на покрывало к Эдгару, демонстративно опираясь на откинутые назад руки, так чтобы топик рельефно натянулся на ее груди, не оставляя никакого простора для воображения, бросая довольные взгляды из под ресниц на явно беснующегося в ответ на провокацию Стаса, Аня почти не расстроилась. Ну, или уговорила себя не расстраиваться. С чего бы это Эдгар стал пренебрегать вниманием такой красавицы как Илонка? Не ради же синего чулка вроде нее! Да и с чего она решила, что он вообще ее запомнил? Он приветлив со всеми однокурсниками, что неудивительно в его положении новичка. Ну и что, что именно у нее он попросил конспекты пропущенных лекций, ни для кого не секрет, что Аня их ведет очень тщательно. Так что - она построила весь свой замок воздушных надежд на одном искреннем спасибо и мимолетном взгляде темно-синих взгляд.
Девушка, сидя в сторонке рядом с квохчущей над едой Любой, и искоса наблюдая за разгорающейся на глазах всей компании санта-барбарой, сама себя отругала за дурость. Почему ей никак не удается расстаться с этими романтическими бреднями? Почему она западает именно на тех парней, кто никогда не обратит на нее внимание? Почему отказывается видеть тех, кто попроще, поскромнее, кто бы не печалился слишком из-за ее очевидной непривлекательности? Или это все еще не до конца изжитый протест против бабкиных заветов, довлеющий над ней даже сейчас? Что женщина может быть либо невестой христовой, либо мужниной женой, третьего не дано? А ей, терзаемой гордыней, хочется выделяться и сиять, не имея к этому никаких предпосылок?
Девушка гневно тряхнула головой, словно отгоняя от себя дух бабки Киры, стоящей за спиной, нашептывающей о смирении плоти и духа. Нет! Надо поговорить с Линдой, возможно стоит сменить таблетки и снова попробовать терапию, что-то ее уносит, совсем берега теряет, кидаясь от самоуничижения до самовосхваления. Эдгар имеет право развлекаться как хочет, это его личное дело. Но и она имеет право на то же, ей ведь и двадцати еще нет. Что такого, если она в кои-то веки расслабится? Подоспевший стакан, заботливо вложенный в руки Костиком, подкрепил девушку в решении. Ночь длинная, еще сто раз успеет протрезветь и снова стать серьезной.
Подогреваемое алкоголем веселье набирало обороты. Стас ожидаемо устроил Илонке громогласную выволочку, на что она взбеленилась и, гордо вскинув голову, расторгла их недолгие отношения. Тогда тот совсем озверел, набычился было на искренне недоумевающего о своей роли в кризисе Эдгара, благо, парни его вовремя оттащили. Теперь тот угрюмо сидел в уголке и хлестал водку стакан за стаканом, видимо, надеясь так заглушить нанесенную ветреной вертихвосткой душевную рану. Илона благоразумно подсела к девчонкам, решив дальше не нарываться, бросала вопросительные взгляды исподтишка на отвергнутого кавалера, едва скрывая трепетное восхищение. Эдгар в ее глазах потерял всю свою привлекательность, дипломатично уйдя от драки. Аня готова была поклясться, что к концу ночи эта горячая парочка снова будет вместе, хорошо, если гостевую спальню не разнесут, ища пути примирения.
— Неловко получилось, да?— Аня вздрогнула от неожиданности, она и не заметила, что Костик давно трется на другой стороне от костра, настраивая гитару для Кати, а на его место подсел синеглазый предмет ее сегодняшних мечтаний.
— Да уж...— поперхнувшись, подтвердила девушка, стараясь собрать расползающиеся от алкоголя мысли.
— Стас - классный парень... я - дурак, что повелся,- повинился Эдгар.
— Не бери в голову, - отмахнулась Аня.— Ты тут точно не при чем.
— Ну да, но все равно глупо, мог бы и догадаться...
Аня молча согласилась, мог бы, конечно, но что уж теперь. Она то не батюшка на исповеди, чтобы грехи ему отпускать.
— Ань... — от того, как нараспев, с легким рокотом парень произнес ее имя, Аня совсем обомлела.— Еще раз спасибо за конспекты, без них я бы Приборостроение точно завалил.
— Да не за что,— сумела промямлить Аня, чувствуя, что безудержно краснеет и благодаря небо, что сейчас темно и парню не видно ее расшатанное его присутствием вкупе с алкоголем в крови состояние.
— Ты не на все лекции ходишь, да?— спросил он.
— Как когда. Я работаю, бывает пропускаю, если ничего интересного не предвидится, — сердце забило набатом от волнения - он точно запомнил ее, если даже удосужился заметить ее нечастые отлучки.
— Я тоже отцу в автосервисе помогаю. Обычно по выходным, правда. Он очень рьяно к моей учебе относится. Сам в девяностые не закончил, теперь на мне отыгрывается,— не злобно подшутил парень. В голосе звучали искренние теплота и гордость, он явно был в хороших отношениях с родителем.
— Здорово,— Аня примолкла. Катя, как раз заиграла «Лето - это маленькая жизнь», ребята подпевали каждый в меру способностей, песенка хоть и кажущаяся простой и незамысловатой, вызывала определенные трудности. Тем не менее, стоявшая напряженная атмосфера развеялась, даже сами скандалисты заулыбались.
— Она очень красиво поет,- удивился Эдгар, смотревший в восхищении в упор на Катюшку, та как раз затянула «Ой, неси меня река». Девушка пела от души, закрывая глаза, отдаваясь мелодии всем сердцем. От этого ее и без того милое личико с русой косой преображалось и она становилась невероятной красавицей. В сравнении с лучшей подругой Ленкой, Катюшка обычно проигрывала, так как была менее обаятельна, менее кокетлива, зачастую зажата и неуклюжа, но в такие моменты, переполненная музыкальным экстазом, давала не только подруге, но и любой другой девушке, лишенной этого дара сирен, сто очков вперед.
Аня и сама подпала под очарование бархатистого альто, на глазах выступили слезы от пронзительности разливающейся в тишине мелодии. Заметив, что Эдгар, оправившись от своей мимолетной робости, всем телом развернулся в направлении певицы, в миг потеряв интерес к ней, испытала новый приступ горечи. Что же с ней не так? От чего она любой знак внимания от симпатичного парня воспринимает, как признак мужской увлеченности, от чего не может просто общаться, наслаждаться легким, ни к чему не обязывающим разговором, не примеряя на парня сразу ярмо возможного не то что возлюбленного, но потенциального мужа?
Смахнув набежавшие слезы, повернулась к Костику:
— Кость, подлей мне,— попросила.
— Не вопрос,— парень щедро плеснул из пузатой бутылки, — ты чего сидишь- киснешь, все в порядке?
— Устала, — прошептала Аня в ответ, не желая нарушать прелести новой песни. Костик не настаивал, также не отводя глаз от предмета своих давних томлений.
От вина внутри потеплело, стоявший в груди ком исчез, голова стала легкой. Аня сама не заметила, как стала подпевать, тоненьким, едва слышным сопрано, как колокольчиком, вторя Катиному соло.
Так они пели, болтали и смеялись до глубокой ночи. Парни не забывали подливать спиртное в бокалы и подкидывать поленья в костер, девчонки сверкали глазами и превращались в волшебстве этой ночи в прелестных нимф. Когда усталость стала одолевать, решили прогуляться до моря, чтобы скинуть сонливость и суметь дождаться рассвета.
