— Конечно, вы просто не могли пройти мимо, так?! И совсем непреднамеренно вошли сюда, нарушив наше уединение.
Пристальный взгляд коммандера на мгновение встретился с моим и в нем промелькнуло что-то нечитаемое, но в то же время сильное, затягивающее, неукротимое. Почему этот суровый воин каждый раз заставлял меня усомниться в своиз словах, и почему какая-то темная часть меня хотела, прижаться к нему и поцеловать?
Джонатан
Я стоял на пороге библиотеки, скрестив руки на груди, и хмуро смотрел на Алевтину, так и желая прикусить ее язвительный язычок.
— Можете уделить мне минутку вашего времени, майор? — спросил я жестче, чем хотел.
— Если вам угодно, коммандер, — голос Алевтины звучал холодно, как пронизывающие ветра на пиках Черных гор.
Она кивнула Дарине и величественно поднялась с кресла, остановившись передо мной, скрестив руки на груди, являя собой воплощение силы, с которой нельзя не считаться и которой я восхищался.
Как только капитан Старова выскользнула из библиотеки, женщина двинулась в бой.
— Почему возникла необходимость в приватном разговоре, коммандер? Мы уже сказали друг другу все, что хотели и даже больше.
— Мы должны работать вместе. В команде, — спокойно произнес я, понимая, что у Алевтины есть все причины не доверять мне.
— Согласна. Но, даже, если вы и согласились перезти монстров, это не отменяет ваших прошлых слов... или поступков. Я прекрасно понимаю, как вы относитесь к людям, коммандер Джонатан, — высказалась Алевтина, задрав подбородок и вызывающе посмотрев на меня.
— А почему вы не допускаете, майор Дуглас, что я изменил свое мнение?
— С утра? — усмехнулась она, зло сузив глаза, словно хотела вывести меня на чистый песок. — Вы слишком быстро меняете свои мнения, коммандер. Должна ли я опасаться, что завтра, если вы проснетесь от кошмара, то снова нас возненавидите?
— Хотите, чтобы я доказал вам нейтральность? — на удивление спокойно произнес я, хотя внутри все закипало от смеси гнева и восхищения.
Алевтина сделала глубокий вдох, словно взвешивая вес своих слов.
— Сегодня почти весь преподавательский состав встречается в столовой, чтобы сыграть в карты. Я собираюсь пойти, — она склонила голову набок, оценивая меня со смесью любопытства и вызова и дерзко предложила: — Сыграете против меня, коммандер?
Перчатка брошена. Я не смог подавить ухмылку, которая самостоятельно расползалась на губах.
— Я принимаю ваш вызов, — ответил без колебний. Карты были любимым развлечением на борту каждого корабля “Инферно” и способом сохранить разум воина острым и готовым к бою. Кроме того, я оттачивал свои навыки. — Только давайте сделаем нашу игру более занимательной… — предложил я, уже предвкушая развлечение. — Мы играем в арракианский вид карт. В конце концов, мы в Академии на Арраке и мне стоит проявить дружелюбие и показать вам, как играют у нас. Что скажете, майор?
В глазах Алевтины промелькнула неуверенность, но затем ее быстро сменила решимость и огонь, который мог исходить только от того, кто отказывался отступать.
— Договорились, коммандер, но вам лучше приберечь козырь в рукаве, чтобы обыграть меня. И больше кредитов - они вам понадобятся, — Алевтина подошла ближе ко мне и ткнув пальчиком в мою грудь, строго произнесла: — И, Джонатан, не думай, что сможешь доказать свою лояльность, позволив мне выиграть.
— Поверьте мне, Алевтина, я и не мечтал об этом, — спокойно ответил ей, ухмыльнувшись. — Буду играть со всей силой и опытом, поэтому будьте готовы.
— Всегда готова, — прошептала она и отступив в сторону, прошла мимо меня и исчезла за дверью.
Я стоял и смотрел в то место, где пару секунду назад стояла Алевтина. Пульс участился от предвкушения предстоящей игры, которая станет отличным шансом показать земной женщине, что больше, чем закоренелый арракианец, которого интересуют только битвы и кровь. Но, как я и обещал, не собирался позволять ей выиграть. На карту было поставлено нечто большее, чем просто кредиты или гордость. И я знал, чего хочу добиться, когда выиграю.
Алевтина
Аромат древесного дыма, насыщенный и землистый, окутал меня, смешиваясь со слабым ароматом экзотических специй, исходящий от поленьев в камине. Танцующие языки пламени отбрасывали завораживающий отблеск на диваны, стоящие друг напротив друга, отделенные низким столиком, на черной поверхности которой лежала колода карт.
Этъер взял колоды и начал ловко перетасовывать карты, прежде чем выложить их на стол рубашкой вверх. Я села напротив него и взяла свои карты со стола, оценивая их, пока он кратко объяснял правила.
По мере того, как мы погружались в игру, мастерство арракианцев становилось все более очевидным. Их ходы просчитаны, а решения - быстрыми и точными.
И через минут десять я задавалась вопросом, не совершила ли я огромную ошибку, бросив вызов Джонатану? Искоса посмотрела на коммандера, который продолжал беззаботно играть.
Арракианец слова почувствовал мой взгляд и посмотрел прямо на меня, прежде чем хитро ухмыльнуться. Он явно блефует…
Мое сердце бешено заколотилось в груди, когда я еще раз взглянула на свои карты, украшенные арракианской эмблемой. Я все еще могла выиграть…Так, не улыбаться, еще пару раздачи и можно показать их.
Одна, две… напряжение росло. И я поняла, что время пришло. Медленно опустила карты на стол, разложив их веером, чтобы Джонатан мог видеть их.
— Хороший расклад, Алевтина, — голос коммандера звучал глухо, когда он рассматривал разложенные на столе карты.
Дарина и Этъер скинули свои карты, признавая проигрыш. И я уже предвкушала победу.
Коммандер Джонатан медленно положил свои карты на стол и разложил их так, чтобы все могли видеть его комбинацию… выигрышную комбинацию.
Я стиснула зубы, заставляя себя продолжать улыбаться. Как ему удалось?
— Отличная партия, коммандер, —я даже сумела произнести без враждебности или горечи в голосе.
Дарина, которая играла только для того, чтобы поддержать меня, явно не получала такого удовольствия от игры, как я, уже поднималась с кресла и проговорив:
— Думаю, на сегодня с меня хватит.
— И с меня, — Этъер встал и присоединился к ней, обняв ее за талию.
— Как насчет еще одной партии? — спросила у Джонатана, который не спешил покидать свое место.
— Что же…я должен вам игру, Алевтина, — кратко, но с какой-то хрипотцой произнес он, не отводя от меня взгляда.
— Тогда сыграем, — я собрала сброшенные карты и начала их тасовать, краем глаза заметив, как друзья покинули столовую, оставив нас двоих в полутьме.
Взгляд арракианца неотрывно следил за моими руками, а на лице появилось упрямое выражение, словно для него это игра значила гораздо больше, чем он хотел показать.
С невозмутимым видом я сдала карты и положила колоду на середину стола. В полнейшей тишине взяла свои карты и подавила разочарованный вдох, поняв, какие плохие карты мне достались. Что же, остаётся надеяться, что удача отвернётся от арракиианца.
Взяв несколько карт, я почувствовала, как настроение улучшается, как и комбинация.
— Алевтина, как вы смотрите на то, чтобы сыграть на желание? — Джонатан с хитрой улыбкой смотрел на меня поверх своих карт.
Я не подала вида, что его слова удивили меня. Суровый коммандер хочет сыграть на глупое желание?
— И на какое? — безразлично произнесла я, хотя в душе понимала, что могу проиграть, а он обязательно отыграется на мне за все споры.
Арракианец пристально посмотрел мне в глаза, и у меня возникло ощущение, что он поджидал этого момента весь вечер.
— Если я выиграю, вы проведёте со мной по ночи за каждое набранное мной очко.
— Что за глупое условие? — возмущение мгновенно захлестнуло меня, и я зло взглянула на него.
— Вы не обязаны его принимать, — Джонатан откинулся на диван, словно ничего такого в его предложении не было. В его глазах бушевал азарт и что-то ещё, что я приняла за ненависть.
Конечно, он презирал меня с тех пор, как я приехала в Академии, а теперь предлагает постыдное пари, чтобы ещё больше вывести меня из себя.
— Я принимаю пари, — решительно произнесла, не отводя взгляда от арракианца. — Но если выиграю я, ты должен мне любое желание, какое я захочу.
Арракианец кивнул, и уголки его губ дёрнулись то ли в улыбке, то ли ухмылке. Дрожь паники пробежала у меня по спине как раз перед тем, как он медленно раскрыл карты и выложил их на поверхность стола.
Джонатан
Возбуждение от победы разлилось по телу подобно адреналину, так же как всегда бывало, когда я побеждал соперника.
У меня дрожали пальцы, когда я раскладывал свои карты, трепетало сердце, когда наблюдал, как Алевтина оценивает мою выигрышную комбинацию и понимает, что ее карт недостаточно, чтобы перебить мои.
Я сделал глубокий вдох, наслаждаясь победой, но вместо того, чтобы выслушать поздравления и выполнения пари, наблюдал, как Алевтина буквально подскочила с дивана, метая молнии прекрасными глазами.
Не было ни дружеского рукопожатия, ни проявлений вежливого спортивного мастерства. Женщина была в ярости. Её глаза вспыхнули, когда она посмотрела на меня, и я впервые понял, что нельзя недооценивать. Я бы не удивился, если бы она перепрыгнула через стол и попыталась меня задушить.
Мой триумф угас, а гордость увяла, когда Алевтина гордо вышла из столовой, оставив меня одного. Звёзды возьми, всё пошло не так, как я ожидал.
А что ожидал? Что она упадёт в мои объятия и проведёт незабываемую ночь в моей постели? Думал ли я, что Алевтина спокойно смирится с поражением? Или я надеялся, что она втайне обрадуется, что ее насильно затащат в мою постель?
Я подавил грубый смешок. Зачем вообще предложил такое условие? С самого начала не планировал играть на желание. Или всё-таки собирался? Было ли это тем, чего я подсознательно желал каждый раз, когда Алевтина смотрела на меня или бросала вызов?
Поспешно собрал карты со стола и поместил обратно в коробку, заметив, как руки чуть дрожали от избытка адреналина и сильного возбуждения, которого не испытывал даже в бою. Тревожно осознавать, что земная женщина смогла вызвать во мне реакцию, на которую неспособны даже самые страшные монстры. А значит, что Алевтина представляла большую опасность, чем злейший враг.
Я вздрогнул, вспомнив, как потемнели зрачки Алевтины, когда она поняла суть пари, а затем, как побледнели щёки, когда до нее дошло, что она проиграла желание. Наверное, стоит найти и сказать ей, что отказываюсь от пари…
Поднявшись на ноги, я собирался покинуть столовую, как Алевтина сама влетела в столовую и направилась прямо ко мне, прожигая взглядом, от которого мне захотелось прижать к стене и поцеловать, пока она не застонет. Как бы сильно я ни презирал себя за то, что меня влечёт к ней, как бы сильно я ни хотел противостоять её вспыльчивому характеру и колкому языку, я хотел так отчаянно, что был готов на все, чтобы заполучить её.
— Возможно, вы и выиграли, но это ничего не значит, — Алевтина упёрла руки в бока и гордо взглянула на меня: — Вы сделали это специально, чтобы унизить меня? Ты хочешь затащить меня в свою постель, чтобы доказать, что тебе всё подвластно? Знай, мне всё равно, кто ты и какую должность занимаешь. Я не собираюсь сдаваться или отступать.
Её слова били больнее, чем физические удары. Алевтина права. Я хотел укротить Алевтину, но забыл, что нет никакого удовольствия в том, чтобы получать что-то против воли.
— Я не говорил, что буду заставлять тебя исполнять желание.
— Да? — прищуренный взгляд женщины не отрывался от меня и если бы она могла испепелить меня, то уже сделала бы. — Мы поспорили, что за каждое набранное тобой очко я проведу с тобой по ночи. И ты думаешь, я не буду исполнять уговор?
— Если ты проведёшь со мной ночь, это не значит, что я ожидаю, что ты раздвинешь для меня ноги, — зло прошипел я. Не то чтобы я отказался, но только не в том случае, если мне придётся связать её. — У меня достаточно женщин, которых не надо принуждать провести время в моей постели.
— Значит, ты просто хочешь, чтобы я спала в твоей постели? — недоверчиво переспросила Алевтина.
— Желание состоит в том, что ты проведёшь ночь со мной. Вот и всё. Что произойдёт ночью, зависит от тебя.
Она рассмеялась и отступила на шаг, глядя на меня так, словно я бешеное существо, готовое напасть на неё.
—Тогда я могу сказать тебе прямо сейчас, что произойдёт. Абсолютно ничего! Три ночи, коммандер и наше пари окончено. И если ты кому-нибудь расскажешь, я отрежу тебе все причиндалы и выкину их на растерзание твоим монстрам.
Что же, кажется, я только усугубил своё положение. Её мнение обо мне, и без того не слишком хорошее, теперь стало ужасным.
Пристальный взгляд коммандера на мгновение встретился с моим и в нем промелькнуло что-то нечитаемое, но в то же время сильное, затягивающее, неукротимое. Почему этот суровый воин каждый раз заставлял меня усомниться в своиз словах, и почему какая-то темная часть меня хотела, прижаться к нему и поцеловать?
ГЛАВА 4
Джонатан
Я стоял на пороге библиотеки, скрестив руки на груди, и хмуро смотрел на Алевтину, так и желая прикусить ее язвительный язычок.
— Можете уделить мне минутку вашего времени, майор? — спросил я жестче, чем хотел.
— Если вам угодно, коммандер, — голос Алевтины звучал холодно, как пронизывающие ветра на пиках Черных гор.
Она кивнула Дарине и величественно поднялась с кресла, остановившись передо мной, скрестив руки на груди, являя собой воплощение силы, с которой нельзя не считаться и которой я восхищался.
Как только капитан Старова выскользнула из библиотеки, женщина двинулась в бой.
— Почему возникла необходимость в приватном разговоре, коммандер? Мы уже сказали друг другу все, что хотели и даже больше.
— Мы должны работать вместе. В команде, — спокойно произнес я, понимая, что у Алевтины есть все причины не доверять мне.
— Согласна. Но, даже, если вы и согласились перезти монстров, это не отменяет ваших прошлых слов... или поступков. Я прекрасно понимаю, как вы относитесь к людям, коммандер Джонатан, — высказалась Алевтина, задрав подбородок и вызывающе посмотрев на меня.
— А почему вы не допускаете, майор Дуглас, что я изменил свое мнение?
— С утра? — усмехнулась она, зло сузив глаза, словно хотела вывести меня на чистый песок. — Вы слишком быстро меняете свои мнения, коммандер. Должна ли я опасаться, что завтра, если вы проснетесь от кошмара, то снова нас возненавидите?
— Хотите, чтобы я доказал вам нейтральность? — на удивление спокойно произнес я, хотя внутри все закипало от смеси гнева и восхищения.
Алевтина сделала глубокий вдох, словно взвешивая вес своих слов.
— Сегодня почти весь преподавательский состав встречается в столовой, чтобы сыграть в карты. Я собираюсь пойти, — она склонила голову набок, оценивая меня со смесью любопытства и вызова и дерзко предложила: — Сыграете против меня, коммандер?
Перчатка брошена. Я не смог подавить ухмылку, которая самостоятельно расползалась на губах.
— Я принимаю ваш вызов, — ответил без колебний. Карты были любимым развлечением на борту каждого корабля “Инферно” и способом сохранить разум воина острым и готовым к бою. Кроме того, я оттачивал свои навыки. — Только давайте сделаем нашу игру более занимательной… — предложил я, уже предвкушая развлечение. — Мы играем в арракианский вид карт. В конце концов, мы в Академии на Арраке и мне стоит проявить дружелюбие и показать вам, как играют у нас. Что скажете, майор?
В глазах Алевтины промелькнула неуверенность, но затем ее быстро сменила решимость и огонь, который мог исходить только от того, кто отказывался отступать.
— Договорились, коммандер, но вам лучше приберечь козырь в рукаве, чтобы обыграть меня. И больше кредитов - они вам понадобятся, — Алевтина подошла ближе ко мне и ткнув пальчиком в мою грудь, строго произнесла: — И, Джонатан, не думай, что сможешь доказать свою лояльность, позволив мне выиграть.
— Поверьте мне, Алевтина, я и не мечтал об этом, — спокойно ответил ей, ухмыльнувшись. — Буду играть со всей силой и опытом, поэтому будьте готовы.
— Всегда готова, — прошептала она и отступив в сторону, прошла мимо меня и исчезла за дверью.
Я стоял и смотрел в то место, где пару секунду назад стояла Алевтина. Пульс участился от предвкушения предстоящей игры, которая станет отличным шансом показать земной женщине, что больше, чем закоренелый арракианец, которого интересуют только битвы и кровь. Но, как я и обещал, не собирался позволять ей выиграть. На карту было поставлено нечто большее, чем просто кредиты или гордость. И я знал, чего хочу добиться, когда выиграю.
Прода от 30.10.2024, 12:51
ГЛАВА 5
Алевтина
Аромат древесного дыма, насыщенный и землистый, окутал меня, смешиваясь со слабым ароматом экзотических специй, исходящий от поленьев в камине. Танцующие языки пламени отбрасывали завораживающий отблеск на диваны, стоящие друг напротив друга, отделенные низким столиком, на черной поверхности которой лежала колода карт.
Этъер взял колоды и начал ловко перетасовывать карты, прежде чем выложить их на стол рубашкой вверх. Я села напротив него и взяла свои карты со стола, оценивая их, пока он кратко объяснял правила.
По мере того, как мы погружались в игру, мастерство арракианцев становилось все более очевидным. Их ходы просчитаны, а решения - быстрыми и точными.
И через минут десять я задавалась вопросом, не совершила ли я огромную ошибку, бросив вызов Джонатану? Искоса посмотрела на коммандера, который продолжал беззаботно играть.
Арракианец слова почувствовал мой взгляд и посмотрел прямо на меня, прежде чем хитро ухмыльнуться. Он явно блефует…
Мое сердце бешено заколотилось в груди, когда я еще раз взглянула на свои карты, украшенные арракианской эмблемой. Я все еще могла выиграть…Так, не улыбаться, еще пару раздачи и можно показать их.
Одна, две… напряжение росло. И я поняла, что время пришло. Медленно опустила карты на стол, разложив их веером, чтобы Джонатан мог видеть их.
— Хороший расклад, Алевтина, — голос коммандера звучал глухо, когда он рассматривал разложенные на столе карты.
Дарина и Этъер скинули свои карты, признавая проигрыш. И я уже предвкушала победу.
Коммандер Джонатан медленно положил свои карты на стол и разложил их так, чтобы все могли видеть его комбинацию… выигрышную комбинацию.
Я стиснула зубы, заставляя себя продолжать улыбаться. Как ему удалось?
— Отличная партия, коммандер, —я даже сумела произнести без враждебности или горечи в голосе.
Дарина, которая играла только для того, чтобы поддержать меня, явно не получала такого удовольствия от игры, как я, уже поднималась с кресла и проговорив:
— Думаю, на сегодня с меня хватит.
— И с меня, — Этъер встал и присоединился к ней, обняв ее за талию.
— Как насчет еще одной партии? — спросила у Джонатана, который не спешил покидать свое место.
— Что же…я должен вам игру, Алевтина, — кратко, но с какой-то хрипотцой произнес он, не отводя от меня взгляда.
Прода от 05.11.2024, 00:00
— Тогда сыграем, — я собрала сброшенные карты и начала их тасовать, краем глаза заметив, как друзья покинули столовую, оставив нас двоих в полутьме.
Взгляд арракианца неотрывно следил за моими руками, а на лице появилось упрямое выражение, словно для него это игра значила гораздо больше, чем он хотел показать.
С невозмутимым видом я сдала карты и положила колоду на середину стола. В полнейшей тишине взяла свои карты и подавила разочарованный вдох, поняв, какие плохие карты мне достались. Что же, остаётся надеяться, что удача отвернётся от арракиианца.
Взяв несколько карт, я почувствовала, как настроение улучшается, как и комбинация.
— Алевтина, как вы смотрите на то, чтобы сыграть на желание? — Джонатан с хитрой улыбкой смотрел на меня поверх своих карт.
Я не подала вида, что его слова удивили меня. Суровый коммандер хочет сыграть на глупое желание?
— И на какое? — безразлично произнесла я, хотя в душе понимала, что могу проиграть, а он обязательно отыграется на мне за все споры.
Арракианец пристально посмотрел мне в глаза, и у меня возникло ощущение, что он поджидал этого момента весь вечер.
— Если я выиграю, вы проведёте со мной по ночи за каждое набранное мной очко.
— Что за глупое условие? — возмущение мгновенно захлестнуло меня, и я зло взглянула на него.
— Вы не обязаны его принимать, — Джонатан откинулся на диван, словно ничего такого в его предложении не было. В его глазах бушевал азарт и что-то ещё, что я приняла за ненависть.
Конечно, он презирал меня с тех пор, как я приехала в Академии, а теперь предлагает постыдное пари, чтобы ещё больше вывести меня из себя.
— Я принимаю пари, — решительно произнесла, не отводя взгляда от арракианца. — Но если выиграю я, ты должен мне любое желание, какое я захочу.
Арракианец кивнул, и уголки его губ дёрнулись то ли в улыбке, то ли ухмылке. Дрожь паники пробежала у меня по спине как раз перед тем, как он медленно раскрыл карты и выложил их на поверхность стола.
ГЛАВА 6
Джонатан
Возбуждение от победы разлилось по телу подобно адреналину, так же как всегда бывало, когда я побеждал соперника.
У меня дрожали пальцы, когда я раскладывал свои карты, трепетало сердце, когда наблюдал, как Алевтина оценивает мою выигрышную комбинацию и понимает, что ее карт недостаточно, чтобы перебить мои.
Я сделал глубокий вдох, наслаждаясь победой, но вместо того, чтобы выслушать поздравления и выполнения пари, наблюдал, как Алевтина буквально подскочила с дивана, метая молнии прекрасными глазами.
Не было ни дружеского рукопожатия, ни проявлений вежливого спортивного мастерства. Женщина была в ярости. Её глаза вспыхнули, когда она посмотрела на меня, и я впервые понял, что нельзя недооценивать. Я бы не удивился, если бы она перепрыгнула через стол и попыталась меня задушить.
Мой триумф угас, а гордость увяла, когда Алевтина гордо вышла из столовой, оставив меня одного. Звёзды возьми, всё пошло не так, как я ожидал.
А что ожидал? Что она упадёт в мои объятия и проведёт незабываемую ночь в моей постели? Думал ли я, что Алевтина спокойно смирится с поражением? Или я надеялся, что она втайне обрадуется, что ее насильно затащат в мою постель?
Я подавил грубый смешок. Зачем вообще предложил такое условие? С самого начала не планировал играть на желание. Или всё-таки собирался? Было ли это тем, чего я подсознательно желал каждый раз, когда Алевтина смотрела на меня или бросала вызов?
Поспешно собрал карты со стола и поместил обратно в коробку, заметив, как руки чуть дрожали от избытка адреналина и сильного возбуждения, которого не испытывал даже в бою. Тревожно осознавать, что земная женщина смогла вызвать во мне реакцию, на которую неспособны даже самые страшные монстры. А значит, что Алевтина представляла большую опасность, чем злейший враг.
Я вздрогнул, вспомнив, как потемнели зрачки Алевтины, когда она поняла суть пари, а затем, как побледнели щёки, когда до нее дошло, что она проиграла желание. Наверное, стоит найти и сказать ей, что отказываюсь от пари…
Поднявшись на ноги, я собирался покинуть столовую, как Алевтина сама влетела в столовую и направилась прямо ко мне, прожигая взглядом, от которого мне захотелось прижать к стене и поцеловать, пока она не застонет. Как бы сильно я ни презирал себя за то, что меня влечёт к ней, как бы сильно я ни хотел противостоять её вспыльчивому характеру и колкому языку, я хотел так отчаянно, что был готов на все, чтобы заполучить её.
— Возможно, вы и выиграли, но это ничего не значит, — Алевтина упёрла руки в бока и гордо взглянула на меня: — Вы сделали это специально, чтобы унизить меня? Ты хочешь затащить меня в свою постель, чтобы доказать, что тебе всё подвластно? Знай, мне всё равно, кто ты и какую должность занимаешь. Я не собираюсь сдаваться или отступать.
Её слова били больнее, чем физические удары. Алевтина права. Я хотел укротить Алевтину, но забыл, что нет никакого удовольствия в том, чтобы получать что-то против воли.
— Я не говорил, что буду заставлять тебя исполнять желание.
— Да? — прищуренный взгляд женщины не отрывался от меня и если бы она могла испепелить меня, то уже сделала бы. — Мы поспорили, что за каждое набранное тобой очко я проведу с тобой по ночи. И ты думаешь, я не буду исполнять уговор?
— Если ты проведёшь со мной ночь, это не значит, что я ожидаю, что ты раздвинешь для меня ноги, — зло прошипел я. Не то чтобы я отказался, но только не в том случае, если мне придётся связать её. — У меня достаточно женщин, которых не надо принуждать провести время в моей постели.
— Значит, ты просто хочешь, чтобы я спала в твоей постели? — недоверчиво переспросила Алевтина.
— Желание состоит в том, что ты проведёшь ночь со мной. Вот и всё. Что произойдёт ночью, зависит от тебя.
Она рассмеялась и отступила на шаг, глядя на меня так, словно я бешеное существо, готовое напасть на неё.
—Тогда я могу сказать тебе прямо сейчас, что произойдёт. Абсолютно ничего! Три ночи, коммандер и наше пари окончено. И если ты кому-нибудь расскажешь, я отрежу тебе все причиндалы и выкину их на растерзание твоим монстрам.
Что же, кажется, я только усугубил своё положение. Её мнение обо мне, и без того не слишком хорошее, теперь стало ужасным.
