Самые счастливые дети те, что рождены и вскормлены в атмосфере любви и взаимопонимания.
До того, как мне исполнилось четырнадцать лет, я искренне верила в истинность и непреложность этого изречения.
В день моего первого совершеннолетия привычный мир рухнул – я стала невестой. И не избежать мне участи, начертанной богами – я стану женой самого кошмара, палача империи, старшего сына почившего Повелителя… Я стану женой Мрака.
Для каждой девушки благородного происхождения будущий муж подбирался едва ли не с самого рождения, и каждая росла с мыслями, что рано или поздно она войдет хозяйкой в дом одного из таких же благородных жителей нашего королевства. Одно из пяти королевств, которыми правили пять сыновей почившего еще до моего рождения Повелителя. Изумрудные горы, мшистые заросли тростника на берегах заводей, луга, которые пряными запахами трав пьянили голову весной и осенью. Под звуки морского прибоя или журчание кристально прозрачного ручья приятно было сбегать из-под присмотра наставниц и проводить время в компании подруг из ближайшего селения. Говорила мне матушка, дружба с простыми людьми может оказаться опасной для меня. Но я не слушала, как не слушают почти все подростки советы старших. За свою самонадеянность я и поплатилась.
Ранним утром меня поздравили родители и сестра с ее мужем. Четырнадцать лет – возраст, в котором у женщин в нашей семье просыпается магия. Каждая ждет этот день, чтобы узнать, в чем будут заключаться ее способности. Первое совершеннолетие по традиции начинали праздновать с появлением первой звезды на небосклоне. А так как родилась я в день летнего солнцестояния, то до начала торжеств было еще очень много времени. И я сбежала к подружкам, как всегда переодевшись в простое платье. С девочками мы хотели отправиться за ягодами и травами, чтобы помочь приготовить угощение на общий праздничный стол. Но наши планы прервали родители Весяны. Дородная тетя Ганна выскочила за околицу, и затолкала нас с подружками в их дом. Приказав сидеть тише воды в углу возле печки, она задернула окна и затворила все двери. Мы ничего не понимали, пытались делать вид, что нам все нипочем и праздник солнцестояния отмечать будем даже сидя в углу за печкой.
- Цыц, дурехи малолетние, - шикнула на нас тетя Ганна. – Если вас увидят на улице беды не миновать.
- Отчего же, матушка? Что случилось? – спросила Весяна, когда мы испуганно притихли.
- В селение прибыли вестники Повелителя. Говорят, в храме явился парный венец для жены его и луч указующий в нашу сторону устремился. Теперь Его нелюди из личной гвардии невесту ищут. А из вас какие невесты? Так, смех да бирюльки в голове. Потому сидите тихо. На закате они уедут, тогда и пойдете по своим домам.
Так и вышло. На закате кавалькада облаченных в доспехи из змеиной кожи всадников, скрывающих свои лица плотными палантинами, выехала за пределы села и я отправилась домой.
От долгого сидения в душной комнате хотелось спать. Я успела пройти только половину пути, когда уже на небе сияла не только первая звезда, а целая россыпь. Но о празднике я забыла даже думать, когда дорогу мне заступил огромный человек в змеиных доспехах. Пытаться спрятаться было глупо – меня или специально караулили или очень вовремя «встретили».
- Куда путь держишь, красавица? – прогремел голос мужчины, вызвав волну испуганной дрожи во всем моем теле.
Красавицей я себя не считала, но прекрасно знала, какое удивление вызывает у людей сочетание моих длинных светло русых, почти белых волос, карих глаз с яркой изумрудной полосой вокруг зрачка и персиковой кожи. Тонкая, почти мальчишеская фигура без особых выпуклостей не вызывала у мужчин интереса, и все были спокойны по этому поводу, отпуская меня в «побеги».
Сейчас я стояла на месте, как вкопанная, холодная струйка пота сбежала по позвоночнику. Убегать от хищника, а стоящий передо мной больше напоминал зверя, чем простого человека, значит вызвать его интерес и начать охоту. Постаравшись не выдать своего страха, отвечала тихо и уверенно.
- Спешу на работу.
- Ты из местных? – воин махнул рукой в сторону селения, из которого я и в самом деле недавно вышла, и сделал еще шаг ко мне.
- Да, я местная.
- Не бойся, маленькая, я только хочу посмотреть на тебя поближе, - голос мага (сомнения в том, что в личном войске Повелителя служат магически одаренные воины, отпали) обволакивал сознание, пытался подчинить воле говорящего. Только на меня с рождения чужая волшба не действовала. Мною руководил страх. Самый примитивный, животный и затмевающий голос разума.
Шаг.
Еще шаг.
Кажется, стук моего сердца было слышно на сотни миль вокруг. Кровь шумела в ушах, дыхание было прерывистым и рваным. Мне отчаянно не хватало воздуха, от испуга голос перестал мне повиноваться. А маг продолжал говорить и приближаться. Чужой смех резанул по слуху. За спиной мужчины стояли его товарищи. Видимо где-то рядом они расположились на ночлег или просто на привал.
- … пошел за дровами, а поймал вон какую птичку.
В тот момент, когда огромная рука коснулась моего плеча, я наконец-то смогла побороть собственное оцепенение и рванулась прочь. Сбежать обратно, в деревню лесными тропами, скрытыми от глаз чужаков, и я могла спастись.
Скользящее, но оттого не менее сильное движение руки мага развернуло меня. Потеряла равновесие и, неловко взмахнув руками, начала падать. Секунда заминки и я уже стиснута стальными тисками чужих рук. Вновь перехватило дыхание, как выдохнуть, а главное – вдохнуть забыла напрочь, только пыталась поймать воздух приоткрытыми губами.
- Поймал, - прошелестел голос прямо над моим ухом. – Теперь не убежишь.
Большие ладони прошлись по моим плечам и спине, а я уже сотрясалась всем телом от страха и рвалась из хватки, словно обезумевшая. Понимание собственной беспомощности и того, что могли сотворить все что угодно со мной эти вояки, рисовал в мозгу картины одна ужаснее другой и ни в одной я не оставалась в живых.
- Веди ее сюда, нам всем охота пообщаться с такой милой барышней, - послышались голоса остальных.
Мой кошмар продолжался не долго. Отвлекшийся на реплики друзей, маг ослабил хватку, и я вырвалась. Побежав, куда глаза глядели, не разбирая дороги, я перескакивала ветки и кочки, но меня вскоре вновь настигли. Развернув меня по инерции, впечатали в ствол ближайшего дерева. Прекрасное дерево, с раскидистой кроной и небольшим сучком на уровне основания моего черепа стало невольным убийцей.
- Попалась. Зачем ты бежишь, мы не обидим тебя. Только артефакт примеришь. Если венец промолчит, пойдешь домой, - слова доносились, словно сквозь толстое пуховое одеяло. – Эй, ты чего молчишь? Девочка, ты же умеешь говорить. Онемела от страха? Прости, не успел тебе все объяснить…
Я чувствовала, как меня отстранили от дерева и продолжали придерживать за руки.
- Догнал? Хорошо. Надоело мотаться по всем городам и весям, уже месяц в седле, - и словно поясняя для меня, продолжил усталым голосом подошедший командир отряда. – На привале венец вспыхнул и дал знак, что нужно вернуться. Тут ты идешь, решили, что новую проверку начнем с тебя. Хоть ты и дите совсем, но таков порядок.
Несмотря на то, что я еще стояла на ногах, сознание уплывало, погружаясь в марево цветных разводов. Мне на голову попытались надеть холодный металлический ободок, но под его весом моя голова упала на грудь.
- Ты чего? – удивился командир. – Ну вот, испугали до обморока. – Он зафиксировал мою голову одной рукой, а второй все-таки водрузил венец.
«Начался фейерверк?» - проскользнула мысль в моей голове.
А вспышка, ослепившая на миг все вокруг, погасла, оставив на голове девочки изящный венец – женский вариант того, что украшал голову их Повелителя – Мрака.
- Такого, чтобы дети становились Повелительницами, еще не было, - вздохнул командир. – Очнитесь, барышня.
Командир аккуратно убрал реликвию в ларец и легонько похлопал девочку по щеке, испачкав чем-то темным и вязким, невесть откуда взявшимся на его руках.
- Что за напасть? Дайте огня, - тут же ему поднесли магический фонарь.
Взгляд командира на собственную руку тут же переместился на щеку новой Повелительницы, потом на дерево, к которому ее прижимали в момент поимки. Плащ был расстелен молча. На него опустили со всей возможной осторожностью тело девочки лицом вниз. Чтобы она не вдыхала лесную пыль через ткань воин, ловивший ее, присел и придерживал, подсунув руки под плечи и живот.
Командир, гордившийся помимо твердой в бою руки шикарной черной шевелюрой, теперь стал абсолютно седым, а его ладони подрагивали. Он пытался реанимировать несостоявшуюся жену господина. Зная, что венец, принявший избранную, мгновенно отправляет ее изображение в главный храм, где служители столь же быстро переносят его на холст и предъявляют Повелителю. Командир отряда вслушивался в тихие вдохи хрупкой девушки, и обмирал от осознания – он впервые в жизни не исполнил поручение господина, подвел его. У темных Повелителей может быть только одна избранница, которая родит прямых потомков и наследников силы. Теперь по его вине господин мог остаться первым в роду одиноким Повелителем, не оставившим прямого потомства.
Силы лились потоком искр с ладоней, читались заклятья сухими губами, и уже остановилось кровотечение, рана затянулась, как вдруг девочка распахнула свои необычные глаза и шумно вздохнула во всю полноту легких. Но сразу же ее глаза вновь закрылись, а грудь опала в выдохе, чтобы больше не подняться на новом вздохе.
- Что же ты, дочка, за жизнь не держалась? – прошептал боец, продолжая по инерции придерживать по-прежнему почти невесомое тельце.
Командир взял ее на руки и опустился на одно колено, впервые за это время, посмотрев на остальных членов отряда. Все стояли коленопреклоненными, все могучие и закаленные в боях, как один, прижимали кулаки правой руки к груди на уровне сердца, склонив абсолютно седые головы. Командир так же склонил голову и только в тот момент увидел, как тело девочки тускнеет, словно растворяясь в его руках. Когда остался только окровавленный плащ, весь отряд молча поднялся и призраками самих себя вернулись к месту стоянки. Отряд свернул лагерь, бережно упаковали в ларец с венцом ткань и направились к своему господину. Каждый винил себя, что не уберег. Каждый был уверен – Мрак их не пощадит.
Самые счастливые дети те, что рождены и вскормлены в атмосфере любви и взаимопонимания. О каком счастье мог я мечтать, являясь первенцем Повелителя. Старшим сыном того, кто утопил в крови своих врагов и заставил умываться кровавыми слезами мою мать. С пяти лет мне было запрещено проявлять чувства нежности и доброты в отношении окружающих, с десяти лет я сопровождал отца на военные учения, тренировки, казни и судебные разбирательства, присутствовал на заседаниях Совета министров огромной Империи. В четырнадцать я впервые приговорил к казни человека и понял, что жизнь моей матери выше, чем жизнь Повелителя. Я велел убить придворного лекаря, чтобы спасти жизнь Повелительницы и моих младших братьев. Я нарекал двух малышей, над головами которых появились два императорских венца – свидетельств прямого родства с Повелителем и наличием в них магической силы. Мама. Очень многое хотелось у нее спросить в те страшные мгновения. За многое хотелось вымолить прощение. Но я мог только сидеть у изголовья, сжимать ее безвольную руку и молиться милостивой Тьме, чтобы погасла искра светлой магии в белой ведьме. Эта искра грела и жгла меня одновременно при приближении к матери, делала Повелительницу легкой добычей для врагов и не давала защитить.
Нареченный от рождения Мраком, я был избран стражем границ Империи и будущего Повелителя. Мое слово стояло выше слова прямого наследника или любого министра. Я имел право карать и миловать, право одаривать и лишать последнего. Но право быть счастливым у меня отнял злой случай.
Нареченная, образ которой мне принес храмовник, скончалась в результате несчастного стечения обстоятельств. Она была еще слишком юна, слишком нежна, слишком ранима и пуглива. Она прожила слишком мало, оставив после себя только окровавленный плащ и почему-то неисчезнувший венец.
Нет, остался еще портрет, с которого на меня смотрела невероятными глазами с изумрудным ободком по краю зрачка тоненькая девочка лет тринадцати, укутанная в шелковые, почти белые волосы, спадавшие до талии мягкими волнами.
Тоненькая фигурка в платье простолюдинки возникла из ниоткуда посреди бального зала и вызвала всеобщее оцепенение. Девочка протянула руки к супружеской чете наместников и не спеша, словно нетвердыми ногами направилась в их сторону.
По залу разлилось осязаемое недоумение и испуг. Человеческое море расступалось перед девочкой в простом платье, с окровавленной спиной, широкими седыми прядями в черных, как ночь волосах. Слезы огромными горошинами катились по бледным щекам, с подбородка падали на грудь, и уступали новым, только родившимся в карих глазах с изумрудным ободком вокруг зрачка.
Княгиня заворожено смотрела на приближающуюся фигурку, напряженно, почти лихорадочно всматриваясь в знакомые и, вместе с тем, чуждые черты. Она искала ответы на молчаливые вопросы в глубине устремленных на нее глаз. Вытянувшись, как струна, она сделала несколько шагов навстречу, чтобы в тот миг, когда бледные до голубизны губы прошептали: «Мамочка», - устремиться вперед и сжать в крепких и нежных объятиях единственную дочь.
Князь объявил собравшимся, что таким оказалось испытание для их дочери и внешний вид юной княжны означает проснувшуюся в ней темную магию.
Только самый близкий круг доверенных людей, далеко за полночь смог узнать из уст девочки детали произошедшего с ней в лесу.
- Не было такого, чтобы дети становились Повелительницами, - продолжая сжимать тонкие пальчики, проговорила княгиня. – Нужно молчать о том, что наша девочка выжила и находится в отчем доме.
Князь, стоявший возле окна, возразил:
- Как наместник воли своего Повелителя я обязан сообщить о произошедшем, как минимум в Совет министров. За укрывательство информации нас всех, кроме дочери, ждет каторга или даже казнь.
Материнское сердце взбунтовалось.
- Нет, хотя бы до ее второго совершеннолетия, молю, не сообщай. Будут искать простолюдинку, а не благородную княжну. Если вообще искать станут. Мрак давно зарекомендовал себя заядлым холостяком и отчаянным воителем. Пока он поймет, что к чему, пройдет не один месяц. За это время многое может измениться, - княгиня неуловимым движением мягко переложила спящую дочь с коленей на подушку и оказалась ниц перед супругом.
- Например? – дрогнувшим голосом спросил князь, обхватывая своими большими мозолистыми руками тонкие руки жены.
- Наша малышка станет старше, - прошептала княгиня, роняя первые слезы.
- Если до ее девятнадцатилетия не приедут вестники из личной гвардии Мрака, в день ее окончательного взросления венец Повелительницы сам сообщит всему миру об избраннице, - князь прикрыл глаза и помог подняться с колен жене. – У нас есть пять лет. Всего пять коротких лет.
- У нашей дочери есть время повзрослеть, освоить премудрости управления замком, родовую магию получить и приручить. У нас есть пять долгих лет, чтобы найти выход и не расставаться с дочкой, - прошептала княгиня, пряча робкую счастливую улыбку на груди у любимого.
До того, как мне исполнилось четырнадцать лет, я искренне верила в истинность и непреложность этого изречения.
В день моего первого совершеннолетия привычный мир рухнул – я стала невестой. И не избежать мне участи, начертанной богами – я стану женой самого кошмара, палача империи, старшего сына почившего Повелителя… Я стану женой Мрака.
***
Для каждой девушки благородного происхождения будущий муж подбирался едва ли не с самого рождения, и каждая росла с мыслями, что рано или поздно она войдет хозяйкой в дом одного из таких же благородных жителей нашего королевства. Одно из пяти королевств, которыми правили пять сыновей почившего еще до моего рождения Повелителя. Изумрудные горы, мшистые заросли тростника на берегах заводей, луга, которые пряными запахами трав пьянили голову весной и осенью. Под звуки морского прибоя или журчание кристально прозрачного ручья приятно было сбегать из-под присмотра наставниц и проводить время в компании подруг из ближайшего селения. Говорила мне матушка, дружба с простыми людьми может оказаться опасной для меня. Но я не слушала, как не слушают почти все подростки советы старших. За свою самонадеянность я и поплатилась.
Ранним утром меня поздравили родители и сестра с ее мужем. Четырнадцать лет – возраст, в котором у женщин в нашей семье просыпается магия. Каждая ждет этот день, чтобы узнать, в чем будут заключаться ее способности. Первое совершеннолетие по традиции начинали праздновать с появлением первой звезды на небосклоне. А так как родилась я в день летнего солнцестояния, то до начала торжеств было еще очень много времени. И я сбежала к подружкам, как всегда переодевшись в простое платье. С девочками мы хотели отправиться за ягодами и травами, чтобы помочь приготовить угощение на общий праздничный стол. Но наши планы прервали родители Весяны. Дородная тетя Ганна выскочила за околицу, и затолкала нас с подружками в их дом. Приказав сидеть тише воды в углу возле печки, она задернула окна и затворила все двери. Мы ничего не понимали, пытались делать вид, что нам все нипочем и праздник солнцестояния отмечать будем даже сидя в углу за печкой.
- Цыц, дурехи малолетние, - шикнула на нас тетя Ганна. – Если вас увидят на улице беды не миновать.
- Отчего же, матушка? Что случилось? – спросила Весяна, когда мы испуганно притихли.
- В селение прибыли вестники Повелителя. Говорят, в храме явился парный венец для жены его и луч указующий в нашу сторону устремился. Теперь Его нелюди из личной гвардии невесту ищут. А из вас какие невесты? Так, смех да бирюльки в голове. Потому сидите тихо. На закате они уедут, тогда и пойдете по своим домам.
Так и вышло. На закате кавалькада облаченных в доспехи из змеиной кожи всадников, скрывающих свои лица плотными палантинами, выехала за пределы села и я отправилась домой.
От долгого сидения в душной комнате хотелось спать. Я успела пройти только половину пути, когда уже на небе сияла не только первая звезда, а целая россыпь. Но о празднике я забыла даже думать, когда дорогу мне заступил огромный человек в змеиных доспехах. Пытаться спрятаться было глупо – меня или специально караулили или очень вовремя «встретили».
- Куда путь держишь, красавица? – прогремел голос мужчины, вызвав волну испуганной дрожи во всем моем теле.
Красавицей я себя не считала, но прекрасно знала, какое удивление вызывает у людей сочетание моих длинных светло русых, почти белых волос, карих глаз с яркой изумрудной полосой вокруг зрачка и персиковой кожи. Тонкая, почти мальчишеская фигура без особых выпуклостей не вызывала у мужчин интереса, и все были спокойны по этому поводу, отпуская меня в «побеги».
Сейчас я стояла на месте, как вкопанная, холодная струйка пота сбежала по позвоночнику. Убегать от хищника, а стоящий передо мной больше напоминал зверя, чем простого человека, значит вызвать его интерес и начать охоту. Постаравшись не выдать своего страха, отвечала тихо и уверенно.
- Спешу на работу.
- Ты из местных? – воин махнул рукой в сторону селения, из которого я и в самом деле недавно вышла, и сделал еще шаг ко мне.
- Да, я местная.
- Не бойся, маленькая, я только хочу посмотреть на тебя поближе, - голос мага (сомнения в том, что в личном войске Повелителя служат магически одаренные воины, отпали) обволакивал сознание, пытался подчинить воле говорящего. Только на меня с рождения чужая волшба не действовала. Мною руководил страх. Самый примитивный, животный и затмевающий голос разума.
Шаг.
Еще шаг.
Кажется, стук моего сердца было слышно на сотни миль вокруг. Кровь шумела в ушах, дыхание было прерывистым и рваным. Мне отчаянно не хватало воздуха, от испуга голос перестал мне повиноваться. А маг продолжал говорить и приближаться. Чужой смех резанул по слуху. За спиной мужчины стояли его товарищи. Видимо где-то рядом они расположились на ночлег или просто на привал.
- … пошел за дровами, а поймал вон какую птичку.
В тот момент, когда огромная рука коснулась моего плеча, я наконец-то смогла побороть собственное оцепенение и рванулась прочь. Сбежать обратно, в деревню лесными тропами, скрытыми от глаз чужаков, и я могла спастись.
Скользящее, но оттого не менее сильное движение руки мага развернуло меня. Потеряла равновесие и, неловко взмахнув руками, начала падать. Секунда заминки и я уже стиснута стальными тисками чужих рук. Вновь перехватило дыхание, как выдохнуть, а главное – вдохнуть забыла напрочь, только пыталась поймать воздух приоткрытыми губами.
- Поймал, - прошелестел голос прямо над моим ухом. – Теперь не убежишь.
Большие ладони прошлись по моим плечам и спине, а я уже сотрясалась всем телом от страха и рвалась из хватки, словно обезумевшая. Понимание собственной беспомощности и того, что могли сотворить все что угодно со мной эти вояки, рисовал в мозгу картины одна ужаснее другой и ни в одной я не оставалась в живых.
- Веди ее сюда, нам всем охота пообщаться с такой милой барышней, - послышались голоса остальных.
Мой кошмар продолжался не долго. Отвлекшийся на реплики друзей, маг ослабил хватку, и я вырвалась. Побежав, куда глаза глядели, не разбирая дороги, я перескакивала ветки и кочки, но меня вскоре вновь настигли. Развернув меня по инерции, впечатали в ствол ближайшего дерева. Прекрасное дерево, с раскидистой кроной и небольшим сучком на уровне основания моего черепа стало невольным убийцей.
- Попалась. Зачем ты бежишь, мы не обидим тебя. Только артефакт примеришь. Если венец промолчит, пойдешь домой, - слова доносились, словно сквозь толстое пуховое одеяло. – Эй, ты чего молчишь? Девочка, ты же умеешь говорить. Онемела от страха? Прости, не успел тебе все объяснить…
Я чувствовала, как меня отстранили от дерева и продолжали придерживать за руки.
- Догнал? Хорошо. Надоело мотаться по всем городам и весям, уже месяц в седле, - и словно поясняя для меня, продолжил усталым голосом подошедший командир отряда. – На привале венец вспыхнул и дал знак, что нужно вернуться. Тут ты идешь, решили, что новую проверку начнем с тебя. Хоть ты и дите совсем, но таков порядок.
Несмотря на то, что я еще стояла на ногах, сознание уплывало, погружаясь в марево цветных разводов. Мне на голову попытались надеть холодный металлический ободок, но под его весом моя голова упала на грудь.
- Ты чего? – удивился командир. – Ну вот, испугали до обморока. – Он зафиксировал мою голову одной рукой, а второй все-таки водрузил венец.
«Начался фейерверк?» - проскользнула мысль в моей голове.
А вспышка, ослепившая на миг все вокруг, погасла, оставив на голове девочки изящный венец – женский вариант того, что украшал голову их Повелителя – Мрака.
- Такого, чтобы дети становились Повелительницами, еще не было, - вздохнул командир. – Очнитесь, барышня.
Командир аккуратно убрал реликвию в ларец и легонько похлопал девочку по щеке, испачкав чем-то темным и вязким, невесть откуда взявшимся на его руках.
- Что за напасть? Дайте огня, - тут же ему поднесли магический фонарь.
Взгляд командира на собственную руку тут же переместился на щеку новой Повелительницы, потом на дерево, к которому ее прижимали в момент поимки. Плащ был расстелен молча. На него опустили со всей возможной осторожностью тело девочки лицом вниз. Чтобы она не вдыхала лесную пыль через ткань воин, ловивший ее, присел и придерживал, подсунув руки под плечи и живот.
Командир, гордившийся помимо твердой в бою руки шикарной черной шевелюрой, теперь стал абсолютно седым, а его ладони подрагивали. Он пытался реанимировать несостоявшуюся жену господина. Зная, что венец, принявший избранную, мгновенно отправляет ее изображение в главный храм, где служители столь же быстро переносят его на холст и предъявляют Повелителю. Командир отряда вслушивался в тихие вдохи хрупкой девушки, и обмирал от осознания – он впервые в жизни не исполнил поручение господина, подвел его. У темных Повелителей может быть только одна избранница, которая родит прямых потомков и наследников силы. Теперь по его вине господин мог остаться первым в роду одиноким Повелителем, не оставившим прямого потомства.
Силы лились потоком искр с ладоней, читались заклятья сухими губами, и уже остановилось кровотечение, рана затянулась, как вдруг девочка распахнула свои необычные глаза и шумно вздохнула во всю полноту легких. Но сразу же ее глаза вновь закрылись, а грудь опала в выдохе, чтобы больше не подняться на новом вздохе.
- Что же ты, дочка, за жизнь не держалась? – прошептал боец, продолжая по инерции придерживать по-прежнему почти невесомое тельце.
Командир взял ее на руки и опустился на одно колено, впервые за это время, посмотрев на остальных членов отряда. Все стояли коленопреклоненными, все могучие и закаленные в боях, как один, прижимали кулаки правой руки к груди на уровне сердца, склонив абсолютно седые головы. Командир так же склонил голову и только в тот момент увидел, как тело девочки тускнеет, словно растворяясь в его руках. Когда остался только окровавленный плащ, весь отряд молча поднялся и призраками самих себя вернулись к месту стоянки. Отряд свернул лагерь, бережно упаковали в ларец с венцом ткань и направились к своему господину. Каждый винил себя, что не уберег. Каждый был уверен – Мрак их не пощадит.
***
Самые счастливые дети те, что рождены и вскормлены в атмосфере любви и взаимопонимания. О каком счастье мог я мечтать, являясь первенцем Повелителя. Старшим сыном того, кто утопил в крови своих врагов и заставил умываться кровавыми слезами мою мать. С пяти лет мне было запрещено проявлять чувства нежности и доброты в отношении окружающих, с десяти лет я сопровождал отца на военные учения, тренировки, казни и судебные разбирательства, присутствовал на заседаниях Совета министров огромной Империи. В четырнадцать я впервые приговорил к казни человека и понял, что жизнь моей матери выше, чем жизнь Повелителя. Я велел убить придворного лекаря, чтобы спасти жизнь Повелительницы и моих младших братьев. Я нарекал двух малышей, над головами которых появились два императорских венца – свидетельств прямого родства с Повелителем и наличием в них магической силы. Мама. Очень многое хотелось у нее спросить в те страшные мгновения. За многое хотелось вымолить прощение. Но я мог только сидеть у изголовья, сжимать ее безвольную руку и молиться милостивой Тьме, чтобы погасла искра светлой магии в белой ведьме. Эта искра грела и жгла меня одновременно при приближении к матери, делала Повелительницу легкой добычей для врагов и не давала защитить.
Нареченный от рождения Мраком, я был избран стражем границ Империи и будущего Повелителя. Мое слово стояло выше слова прямого наследника или любого министра. Я имел право карать и миловать, право одаривать и лишать последнего. Но право быть счастливым у меня отнял злой случай.
Нареченная, образ которой мне принес храмовник, скончалась в результате несчастного стечения обстоятельств. Она была еще слишком юна, слишком нежна, слишком ранима и пуглива. Она прожила слишком мало, оставив после себя только окровавленный плащ и почему-то неисчезнувший венец.
Нет, остался еще портрет, с которого на меня смотрела невероятными глазами с изумрудным ободком по краю зрачка тоненькая девочка лет тринадцати, укутанная в шелковые, почти белые волосы, спадавшие до талии мягкими волнами.
***
Тоненькая фигурка в платье простолюдинки возникла из ниоткуда посреди бального зала и вызвала всеобщее оцепенение. Девочка протянула руки к супружеской чете наместников и не спеша, словно нетвердыми ногами направилась в их сторону.
По залу разлилось осязаемое недоумение и испуг. Человеческое море расступалось перед девочкой в простом платье, с окровавленной спиной, широкими седыми прядями в черных, как ночь волосах. Слезы огромными горошинами катились по бледным щекам, с подбородка падали на грудь, и уступали новым, только родившимся в карих глазах с изумрудным ободком вокруг зрачка.
Княгиня заворожено смотрела на приближающуюся фигурку, напряженно, почти лихорадочно всматриваясь в знакомые и, вместе с тем, чуждые черты. Она искала ответы на молчаливые вопросы в глубине устремленных на нее глаз. Вытянувшись, как струна, она сделала несколько шагов навстречу, чтобы в тот миг, когда бледные до голубизны губы прошептали: «Мамочка», - устремиться вперед и сжать в крепких и нежных объятиях единственную дочь.
Князь объявил собравшимся, что таким оказалось испытание для их дочери и внешний вид юной княжны означает проснувшуюся в ней темную магию.
Только самый близкий круг доверенных людей, далеко за полночь смог узнать из уст девочки детали произошедшего с ней в лесу.
- Не было такого, чтобы дети становились Повелительницами, - продолжая сжимать тонкие пальчики, проговорила княгиня. – Нужно молчать о том, что наша девочка выжила и находится в отчем доме.
Князь, стоявший возле окна, возразил:
- Как наместник воли своего Повелителя я обязан сообщить о произошедшем, как минимум в Совет министров. За укрывательство информации нас всех, кроме дочери, ждет каторга или даже казнь.
Материнское сердце взбунтовалось.
- Нет, хотя бы до ее второго совершеннолетия, молю, не сообщай. Будут искать простолюдинку, а не благородную княжну. Если вообще искать станут. Мрак давно зарекомендовал себя заядлым холостяком и отчаянным воителем. Пока он поймет, что к чему, пройдет не один месяц. За это время многое может измениться, - княгиня неуловимым движением мягко переложила спящую дочь с коленей на подушку и оказалась ниц перед супругом.
- Например? – дрогнувшим голосом спросил князь, обхватывая своими большими мозолистыми руками тонкие руки жены.
- Наша малышка станет старше, - прошептала княгиня, роняя первые слезы.
- Если до ее девятнадцатилетия не приедут вестники из личной гвардии Мрака, в день ее окончательного взросления венец Повелительницы сам сообщит всему миру об избраннице, - князь прикрыл глаза и помог подняться с колен жене. – У нас есть пять лет. Всего пять коротких лет.
- У нашей дочери есть время повзрослеть, освоить премудрости управления замком, родовую магию получить и приручить. У нас есть пять долгих лет, чтобы найти выход и не расставаться с дочкой, - прошептала княгиня, пряча робкую счастливую улыбку на груди у любимого.
