«Ты такая…»
Автор: Катерина Морозова
Последнее время она часто слышала от мужа в свой адрес: «Ты такая…». Как правило, Сергей продолжал фразу чем-то обидным, колючим, злым. Находил аргументы в доказательство своей правоты, а она верила. Верила, что глупая, что непрактичная, что неловкая, нескладная, толстая… Да всякая она. Только спустя несколько лет брака домочадцы всё реже говорили насколько она добрая, понимающая, милая, отзывчивая, умная. Со временем она начала приходить к выводу, что одна она виновата в наступившей холодности их отношений. И в одиночку пыталась вернуть все, как было раньше.
Какой был у них пылкий роман! Какой трогательной и романтичной была свадебная церемония! Нежностью и светом были пропитаны взгляды и вздохи молодой пары. Они каждый день проживали вместе, друг другом. Появившаяся в скором времени на свет дочка стала центром их маленькой Вселенной. Все заботы, тревоги и радости делили пополам.
Вот, самое красивое фото в ажурной металлической рамке. Они отмечали в кафе первый годик маленькой Светланы. Папа широко и открыто улыбается. Он преисполнен гордости и довольства, держит с огромной бережностью невесомую малышку в пушистом фатиновом платье персикового цвета. Рядом она, Кристина, в такого же цвета, как у дочери, костюме. Рыжеватые волосы, карие глаза, стройная фигурка и лучистый взгляд.
Второе фото на буфете в гостиной их просторной квартиры, было с третьей годовщины со дня свадьбы. Здесь Сергей уже не улыбался так открыто. Он крепко обнимал за талию Кристину, словно демонстрируя ее принадлежность одному ему. Дочка стояла чуть впереди родителей, но держала за руку маму. Несмотря на широкую улыбку и задорные кудряшки, создавалось ощущение, что малышка пытается спрятаться ото всех в объятиях мамы.
Молодая женщина, сохранившая внешность задорной девчонки, пыталась понять, когда же ее идеальный мир начал рушиться, и солнце их семейной идиллии закатилось. Когда же это случилось? В какой момент они стали чужими? Что сделало мужа настолько злым и грубым? Можно ли все вернуть?
Вопросы. Вопросы. И ни одного готового решения не приходило на ум.
От бессилия глаза защипало, и навернулись злые слезы. Все попытки вернуть былую легкость и радость совместной жизни оборачивались очередным фиаско. Невеселые размышления сводились к тому, что исчерпан весь арсенал женских хитростей от эротичного белья, до отдыха вдвоем на курорте. В следующий момент, будто лампочка зажглась в ее мозгу, и Кристина пришла к диаметрально противоположным выводам. В доме идеальный порядок, она сама – ухожена, ребенок – практически идеальная тихая и ласковая девочка. И она не имеет права униженно расписываться в собственной несостоятельности. Да, муж один работал и содержал их. Ему было трудно.
Внутренний голос ехидно проговорил: «А ты целый день пряники сахаром посыпаешь, пока он пашет, как раб на галерах».
Поняв, что еще больше запутывается, Кристина тряхнула копной волос ниже плеч и, решительно собрав их в высокий хвост, встала с дивана. Придаваться попыткам самоанализа получалось неважно, если говорить откровенно. Настроение падало, уровень самокритики неукоснительно рос. Девушке захотелось выпить то ли бокал вина, то ли такой же объем валериановой настойки. Разум возобладал. Она выпила кофе и отправилась за дочкой.
Нет, она тоже не сидела, сложа руки, не было в ее жизни домработниц, нянь, помощниц. Даже бабушек на подхвате не было. Все сами, всегда вместе. Или… Ей только так казалось, и уже давно есть Сергей с его работой, карьерой и делами. И отдельно она с покупками, уборкой, готовкой, суетой вокруг ребенка и любимого мужчины. Нужно что-то менять. Но что? Не станет ли хуже, если сейчас что-то кардинально изменить?
Снова вопросы. И вновь ни одного готового ответа. Но дальше вязнуть в трясине холодности и механического, отработанного до автоматизма, быта она не хотела.
Её бабушка часто повторяла, что если не знаешь что делать – нужно помыть посуду. Воображаемую «посуду» она в данный момент и «перемывала» у себя в голове, но никак не могла отважиться на реальные действия. Слишком сильно она увязла в амплуа идеальной домохозяйки.
Кутаясь в кардиган из толстой бежевой пряжи, она попыталась успеть перейти дорогу на разрешающий сигнал. Несмотря на то, что почти бежала, все-таки не успела – светофор сменил зеленый цвет на красный. Девушка резко остановилась у самого края обочины. Рванувшая с места машина, со всего маха нырнув колесом в лужу, обдала мелкими грязными брызгами. Светлые джинсы было жалко, а кардиган нужно было вообще поскорее замыть или оттереть. Кристина заскочила в булочную. По времени она успевала даже кофе взять на вынос.
Стоя в небольшой очереди к кассе, ее внимание привлекло объявление, что в эту сеть булочных требуется работник на время часа пик. Легкий щелчок сканера в смартфоне и на экране гаджета высветилась вся интересующая информация о работодателе. Это был знак свыше.
Надо действовать. Первым делом, девушка решила попробовать устроиться на эту работу. Необременительная вакансия, на несколько часов в день, рядом с домом, пока ребенок в детском саду. Больших денег не заработаешь помощником кассира, но в качестве возможности общаться, сменить круг виртуальных инстаграмных подружек на реальных и живых людей это была идеальная работа. За пять лет сидения дома, она, наверное, поглупела и стала неинтересна мужу. Вот, нужно мужа заинтересовать. Разжечь в нем азарт охотника, как пишут психологи и специалисты по семейным делам.
- Мы уже с ног валимся, - поделилась кассир, пока бариста готовил кофе с ванильным сиропом для Кристины. – Выпросили у шефа помощника, чтобы хоть выпечку помогал выгрузить и разложить, за витриной следить, заказы упаковать. Не скажу, что тут легко, но на четыре часа в день можно было бы найти кого-нибудь.
- Не ищет? – удивилась девушка.
- Не то чтобы нет. Шеф отсеивает тех, кто приходит сюда красоваться и под прилавком в соцсетях зависать. Понимаете, на такую работу идут студенты в основном. А он у нас довольно жесткий и требовательный.
- Как думаете, меня возьмут? Есть смысл пробовать?
- Почему нет? Завтра приходите часам к десяти. Как раз утренний наплыв пройдет, и он обычно более-менее свободен бывает.
Кристина неуверенно, но с надеждой улыбнулась девочкам-кассирам.
- Тогда до завтра. Я обязательно приду.
- До свидания, - ответили почти хором.
Уже закрывая дверь, Кристина услышала:
- Такую холеную фифу муж не отпустит, помяни мое слово. Закроет шеф завтра вакансию за ненадобностью, а мы снова…
«Я даже спрашивать не стану. Возьму и приду. Возьму и буду работать, и заказы паковать, и витрину оформлять», - мысленно ответила кассиру Кристина.
Девушка шла в детский сад, понимала, что немного задержалась сегодня, но улыбалась - в ней крепло какое-то новое чувство. Словно вот-вот произойдет что-то важное, судьбоносное, большое. Внутреннего пессимиста, который попытался отравить счастливые мгновения возгласом, что перемены бывают не только в лучшую сторону, она загнала ментальным тапочком в самый темный угол сознания. Ничто не должно омрачить начало ее новой жизни.
«Сказать?» - нерешительно переминалась у плиты с прихваткой в руках молодая женщина, потом устроилась напротив Сергея.
Привычно составляя молчаливую компанию мужу за ужином, Кристина отмечала про себя насколько усталый вид у мужа, как он привычно молчаливый сидит, а глубокая складка между бровями резко обозначилась, делая его похожим на хищника. Ей даже на ум пришло, что движения столовыми приборами такие резкие, словно муж не котлету вилкой накалывает, а на арене Колизея ведет смертельную схватку трезубцем, как гладиатор.
«Нет, подожду. Пусть сначала поест, успокоится после рабочего дня, расслабится», - решила Кристина и в очередной раз отложила сообщение любимому мужу о своем трудоустройстве.
Вот уже и аванс был ей выплачен, а она все не решалась сообщить радостную новость. Ее терзали сомнения, страхи, что Сергей разозлится, заставит ее уволиться. А еще, что кто-то из знакомых случайно увидит ее на рабочем месте и расскажет все любимому, при этом приукрасив по своему усмотрению информацию.
С другой стороны ее грели мысли, что управляющий ее работой доволен, девчонки в коллектив приняли ее, терпеливо объясняя тонкости работы. Самое важное оказалось чувство, что она делает важную работу, приносит пользу, и не просит на всякую мелочь деньги у мужа. Практически самостоятельная современная женщина. Глядя на себя в зеркало, Кристина заметила, как распрямилась ее спина, изменились жесты, став более уверенными и четкими. Ее глаза горели.
Сергей уснул раньше, чем она справилась с домашними делами и уложила дочку спать. С одной стороны, был упущен шанс спокойно и без спешки поговорить с Сергеем. Но Кристина выдохнула отчего-то.
Утренний кофе щекотал рецепторы, пробуждая мозг и пытаясь настроить на позитивный лад. Но по какой-то причине позитивное настроение не хотело настраиваться и вообще продолжало спать. Вместо него эстафету бодрости от кофеина приняла «муха», которая покусала Сергея, еще спящего. И он решил поделиться тем, что в нем проснулось, с близкими.
- Почему ребенок меня не провожает на работу?
- Еще очень рано, только половина седьмого, - миролюбиво ответила Кристина.
- Я ее отец, кормилец семьи, все, что есть у вас – моя заслуга. А вместо элементарной благодарности в виде пожеланий доброго утра, я получаю пустую кухню и тишину в квартире. Словно я холостяк какой-то. Да и от тебя отдачи ноль. Сплошное разочарование.
- Сереж, не надо так. Света еще спит, ей в садик к половине девятого. Ребенок не виноват, что тебе так рано приходится уходить утром. Зато вечером она тебя встречает, обнимает. Она всегда ждет тебя, и делится секретами. Думаешь, я не вижу этого, - мягко, словно кошка на мягких лапах, женщина умасливала мужа. Она никак не могла понять природу сегодняшней вспышки негодования, ведь еще вчера он радовался, что ему никто не мешает собираться на работу по утрам. – К тому же, ты не один. Я же рядом.
Кристина положила ладонь на его плечи и попыталась поцеловать в щеку, зайдя со спины. Но ее поползновения прервали самым резким образом – ладони скинули, от поцелуя увернулись, чашка с недопитым кофе с громким звуком улетела в раковину, расплескав содержимое в процессе полета.
- Сергей, что случилось?
- Вот почему ты такая…, - мужчина махнул рукой, словно отгоняя какую-то мошку.
Кристина не удержалась.
- Да, что с тобой происходит? Объясни по-человечески.
- Толку с тобой разговаривать. Ты же все равно ничего не поймешь, будешь стоять и хлопать глазами, как глупая корова. У тебя под носом творится черт знает что, а ты витаешь в собственном мире.
На ходу были надеты ботинки, завязаны шнурки, поправлен галстук.
- А ты попробуй поговорить. Раньше мы делились всем, что происходило в нашей жизни. Вот я, например,…
Сергей почувствовал в тот момент, что больше не владеет собой, его мысли, сомнения, неуверенность прорвались и обрушились на жену потоком колючих, злых слов.
- Ты погрязла в своих тряпках, кухне и соплях этой мелкой эгоистки. Дальше ее носа ничего не видишь, в то время, как раньше ты была нежной, ласковой, слушала меня, ходила со мной на встречи. А теперь? – глаза метали молнии, и будь в его власти, он бы испепелил стоящую рядом женщину. – Ты была другой, интересной, яркой, зажигательной, как абсент, что ли. А сейчас ты стала пресной и обычной, как столовский компот.
- Сергей, ты тоже раньше был другим. И больше внимания уделял мне, не таил обид, не копил злобу, мы вместе все решали. А сейчас?
- Ну, давай, скажи. Начинай обвинять меня во всех грехах. Святоша…
- Не надо так со мной разговаривать, Сереж. Я не говорю, что я святая, но ты первым стал отдаляться. Работа, поездки, встречи – я всегда была рядом. Но после рождения Светы многое пришлось изменить, пересмотреть, возникли новые проблемы и заботы.
- Вот мы и пришли к самой сути. К корню, так сказать, зла.
Кристина могла бы сказать, что у нее помутился разум, и она не осознавала, что делает, но все было иначе. Она отчетливо понимала, что все произошло именно так, как произошло. Резкий, словно хлыст, разорвавший воздух, в прихожей прозвучал звук пощечины.
- Света дитя нашей любви, а не проблема!
Ответом был симметричный удар. Дверь с жутким грохотом закрылась. Сергей ушел, потирая щеку, а Кристина, зажимала двумя ладошками рот и пыталась заставить себя не плакать. Она бессильно опустилась на пуфик. Внутри в один миг образовалась черная дыра, в центре которой билась уязвленная гордость. Единственным источником света в поглотившем мраке оказались мысли о дочке. Она отправилась в ванную, приводить себя в порядок, готовить перекус для них со Светой перед рабочим днем. Дочка не должна видеть маму плачущей, не нужно пугать девочку.
Утро было мерзким. И дело не столько в безобразной сцене, сколько в частом моросящем дожде, холодном ветре, который в их городе не прекращался никогда, лишь сменял направление. Но женщина упорно улыбалась, отвечала на вопросы девочки и подстраивалась под маленькие шажки. Малышка важно шла рядом, держа за руку такую большую, но такую странную сегодня маму. Ей нравились перемены, которые недавно случились в их доме. Мама стала пахнуть вкусными булочками, часто приносила их домой с собой. Они стали чаще улыбаться, и девочке казалось, что папа тоже скоро начнет улыбаться. А он, он уже третий день не приходил домой совсем. Света подслушала, как мама с ним разговаривала, когда думала, что она уже спит. А потом мама долго плакала. Свете очень хотелось подойти и погладить маму по волосам. Малышке казалось, что это солнышко светится в прядях на голове мамы, и гордилась, что ей тоже досталась частичка семейного солнышка. Но Света не отважилась. Она решила, что потом скажет маме, какая та замечательная.
Запах дрожжевой сдобы смешивался с ароматом кофе. Приятная музыка ненавязчиво лилась из динамиков, установленных по периметру потолка торгового зала булочной, создавая атмосферу неторопливости и умиротворенности. Девушки суетились, оформляя витрину, заполняя стеллажи свежей выпечкой, наводя порядок в прилегающем зале кафетерия. Белые кители, шапочки, коричневые фартуки и брюки делали сотрудниц самих похожими на продукцию их предприятия.
Все было готово к надвигающемуся часу-пик.
- Так ты до сих пор ему ничего не сказала? – поинтересовалась Ирина у Кристины, не отрываясь от пополнения кассы разменными купюрами и монетами.
- Не смогла, - коротко и разочарованно ответила новенькая сотрудница.
Она не отваживалась поднять взгляд и смело посмотреть даже на собеседницу, что уж говорить о том, чтобы открыто и невозмутимо пообщаться с мужем.
- Кристин, ну почему ты такая…
- Какая? Ну, скажи мне хоть ты, какая я? – дрожащие ладошки сжались в кулаки, а глаза наполнились непролитой влагой против воли самой женщины. Дрогнувший голос прозвучал хрипло и с каким-то своеобразным вызовом.
Наверное, сыграло роль понимание, что собеседница не желает зла, не станет угнетать ее физически или морально, и можно не таясь высказать то, что накипело. Почувствовать то, что уже давно и старательно пряталось в глубинах души.
Автор: Катерина Морозова
***
Последнее время она часто слышала от мужа в свой адрес: «Ты такая…». Как правило, Сергей продолжал фразу чем-то обидным, колючим, злым. Находил аргументы в доказательство своей правоты, а она верила. Верила, что глупая, что непрактичная, что неловкая, нескладная, толстая… Да всякая она. Только спустя несколько лет брака домочадцы всё реже говорили насколько она добрая, понимающая, милая, отзывчивая, умная. Со временем она начала приходить к выводу, что одна она виновата в наступившей холодности их отношений. И в одиночку пыталась вернуть все, как было раньше.
Какой был у них пылкий роман! Какой трогательной и романтичной была свадебная церемония! Нежностью и светом были пропитаны взгляды и вздохи молодой пары. Они каждый день проживали вместе, друг другом. Появившаяся в скором времени на свет дочка стала центром их маленькой Вселенной. Все заботы, тревоги и радости делили пополам.
Вот, самое красивое фото в ажурной металлической рамке. Они отмечали в кафе первый годик маленькой Светланы. Папа широко и открыто улыбается. Он преисполнен гордости и довольства, держит с огромной бережностью невесомую малышку в пушистом фатиновом платье персикового цвета. Рядом она, Кристина, в такого же цвета, как у дочери, костюме. Рыжеватые волосы, карие глаза, стройная фигурка и лучистый взгляд.
Второе фото на буфете в гостиной их просторной квартиры, было с третьей годовщины со дня свадьбы. Здесь Сергей уже не улыбался так открыто. Он крепко обнимал за талию Кристину, словно демонстрируя ее принадлежность одному ему. Дочка стояла чуть впереди родителей, но держала за руку маму. Несмотря на широкую улыбку и задорные кудряшки, создавалось ощущение, что малышка пытается спрятаться ото всех в объятиях мамы.
Молодая женщина, сохранившая внешность задорной девчонки, пыталась понять, когда же ее идеальный мир начал рушиться, и солнце их семейной идиллии закатилось. Когда же это случилось? В какой момент они стали чужими? Что сделало мужа настолько злым и грубым? Можно ли все вернуть?
Вопросы. Вопросы. И ни одного готового решения не приходило на ум.
От бессилия глаза защипало, и навернулись злые слезы. Все попытки вернуть былую легкость и радость совместной жизни оборачивались очередным фиаско. Невеселые размышления сводились к тому, что исчерпан весь арсенал женских хитростей от эротичного белья, до отдыха вдвоем на курорте. В следующий момент, будто лампочка зажглась в ее мозгу, и Кристина пришла к диаметрально противоположным выводам. В доме идеальный порядок, она сама – ухожена, ребенок – практически идеальная тихая и ласковая девочка. И она не имеет права униженно расписываться в собственной несостоятельности. Да, муж один работал и содержал их. Ему было трудно.
Внутренний голос ехидно проговорил: «А ты целый день пряники сахаром посыпаешь, пока он пашет, как раб на галерах».
Поняв, что еще больше запутывается, Кристина тряхнула копной волос ниже плеч и, решительно собрав их в высокий хвост, встала с дивана. Придаваться попыткам самоанализа получалось неважно, если говорить откровенно. Настроение падало, уровень самокритики неукоснительно рос. Девушке захотелось выпить то ли бокал вина, то ли такой же объем валериановой настойки. Разум возобладал. Она выпила кофе и отправилась за дочкой.
Нет, она тоже не сидела, сложа руки, не было в ее жизни домработниц, нянь, помощниц. Даже бабушек на подхвате не было. Все сами, всегда вместе. Или… Ей только так казалось, и уже давно есть Сергей с его работой, карьерой и делами. И отдельно она с покупками, уборкой, готовкой, суетой вокруг ребенка и любимого мужчины. Нужно что-то менять. Но что? Не станет ли хуже, если сейчас что-то кардинально изменить?
Снова вопросы. И вновь ни одного готового ответа. Но дальше вязнуть в трясине холодности и механического, отработанного до автоматизма, быта она не хотела.
Её бабушка часто повторяла, что если не знаешь что делать – нужно помыть посуду. Воображаемую «посуду» она в данный момент и «перемывала» у себя в голове, но никак не могла отважиться на реальные действия. Слишком сильно она увязла в амплуа идеальной домохозяйки.
Кутаясь в кардиган из толстой бежевой пряжи, она попыталась успеть перейти дорогу на разрешающий сигнал. Несмотря на то, что почти бежала, все-таки не успела – светофор сменил зеленый цвет на красный. Девушка резко остановилась у самого края обочины. Рванувшая с места машина, со всего маха нырнув колесом в лужу, обдала мелкими грязными брызгами. Светлые джинсы было жалко, а кардиган нужно было вообще поскорее замыть или оттереть. Кристина заскочила в булочную. По времени она успевала даже кофе взять на вынос.
Стоя в небольшой очереди к кассе, ее внимание привлекло объявление, что в эту сеть булочных требуется работник на время часа пик. Легкий щелчок сканера в смартфоне и на экране гаджета высветилась вся интересующая информация о работодателе. Это был знак свыше.
Надо действовать. Первым делом, девушка решила попробовать устроиться на эту работу. Необременительная вакансия, на несколько часов в день, рядом с домом, пока ребенок в детском саду. Больших денег не заработаешь помощником кассира, но в качестве возможности общаться, сменить круг виртуальных инстаграмных подружек на реальных и живых людей это была идеальная работа. За пять лет сидения дома, она, наверное, поглупела и стала неинтересна мужу. Вот, нужно мужа заинтересовать. Разжечь в нем азарт охотника, как пишут психологи и специалисты по семейным делам.
- Мы уже с ног валимся, - поделилась кассир, пока бариста готовил кофе с ванильным сиропом для Кристины. – Выпросили у шефа помощника, чтобы хоть выпечку помогал выгрузить и разложить, за витриной следить, заказы упаковать. Не скажу, что тут легко, но на четыре часа в день можно было бы найти кого-нибудь.
- Не ищет? – удивилась девушка.
- Не то чтобы нет. Шеф отсеивает тех, кто приходит сюда красоваться и под прилавком в соцсетях зависать. Понимаете, на такую работу идут студенты в основном. А он у нас довольно жесткий и требовательный.
- Как думаете, меня возьмут? Есть смысл пробовать?
- Почему нет? Завтра приходите часам к десяти. Как раз утренний наплыв пройдет, и он обычно более-менее свободен бывает.
Кристина неуверенно, но с надеждой улыбнулась девочкам-кассирам.
- Тогда до завтра. Я обязательно приду.
- До свидания, - ответили почти хором.
Уже закрывая дверь, Кристина услышала:
- Такую холеную фифу муж не отпустит, помяни мое слово. Закроет шеф завтра вакансию за ненадобностью, а мы снова…
«Я даже спрашивать не стану. Возьму и приду. Возьму и буду работать, и заказы паковать, и витрину оформлять», - мысленно ответила кассиру Кристина.
Девушка шла в детский сад, понимала, что немного задержалась сегодня, но улыбалась - в ней крепло какое-то новое чувство. Словно вот-вот произойдет что-то важное, судьбоносное, большое. Внутреннего пессимиста, который попытался отравить счастливые мгновения возгласом, что перемены бывают не только в лучшую сторону, она загнала ментальным тапочком в самый темный угол сознания. Ничто не должно омрачить начало ее новой жизни.
***
«Сказать?» - нерешительно переминалась у плиты с прихваткой в руках молодая женщина, потом устроилась напротив Сергея.
Привычно составляя молчаливую компанию мужу за ужином, Кристина отмечала про себя насколько усталый вид у мужа, как он привычно молчаливый сидит, а глубокая складка между бровями резко обозначилась, делая его похожим на хищника. Ей даже на ум пришло, что движения столовыми приборами такие резкие, словно муж не котлету вилкой накалывает, а на арене Колизея ведет смертельную схватку трезубцем, как гладиатор.
«Нет, подожду. Пусть сначала поест, успокоится после рабочего дня, расслабится», - решила Кристина и в очередной раз отложила сообщение любимому мужу о своем трудоустройстве.
Вот уже и аванс был ей выплачен, а она все не решалась сообщить радостную новость. Ее терзали сомнения, страхи, что Сергей разозлится, заставит ее уволиться. А еще, что кто-то из знакомых случайно увидит ее на рабочем месте и расскажет все любимому, при этом приукрасив по своему усмотрению информацию.
С другой стороны ее грели мысли, что управляющий ее работой доволен, девчонки в коллектив приняли ее, терпеливо объясняя тонкости работы. Самое важное оказалось чувство, что она делает важную работу, приносит пользу, и не просит на всякую мелочь деньги у мужа. Практически самостоятельная современная женщина. Глядя на себя в зеркало, Кристина заметила, как распрямилась ее спина, изменились жесты, став более уверенными и четкими. Ее глаза горели.
Сергей уснул раньше, чем она справилась с домашними делами и уложила дочку спать. С одной стороны, был упущен шанс спокойно и без спешки поговорить с Сергеем. Но Кристина выдохнула отчего-то.
***
Утренний кофе щекотал рецепторы, пробуждая мозг и пытаясь настроить на позитивный лад. Но по какой-то причине позитивное настроение не хотело настраиваться и вообще продолжало спать. Вместо него эстафету бодрости от кофеина приняла «муха», которая покусала Сергея, еще спящего. И он решил поделиться тем, что в нем проснулось, с близкими.
- Почему ребенок меня не провожает на работу?
- Еще очень рано, только половина седьмого, - миролюбиво ответила Кристина.
- Я ее отец, кормилец семьи, все, что есть у вас – моя заслуга. А вместо элементарной благодарности в виде пожеланий доброго утра, я получаю пустую кухню и тишину в квартире. Словно я холостяк какой-то. Да и от тебя отдачи ноль. Сплошное разочарование.
- Сереж, не надо так. Света еще спит, ей в садик к половине девятого. Ребенок не виноват, что тебе так рано приходится уходить утром. Зато вечером она тебя встречает, обнимает. Она всегда ждет тебя, и делится секретами. Думаешь, я не вижу этого, - мягко, словно кошка на мягких лапах, женщина умасливала мужа. Она никак не могла понять природу сегодняшней вспышки негодования, ведь еще вчера он радовался, что ему никто не мешает собираться на работу по утрам. – К тому же, ты не один. Я же рядом.
Кристина положила ладонь на его плечи и попыталась поцеловать в щеку, зайдя со спины. Но ее поползновения прервали самым резким образом – ладони скинули, от поцелуя увернулись, чашка с недопитым кофе с громким звуком улетела в раковину, расплескав содержимое в процессе полета.
- Сергей, что случилось?
- Вот почему ты такая…, - мужчина махнул рукой, словно отгоняя какую-то мошку.
Кристина не удержалась.
- Да, что с тобой происходит? Объясни по-человечески.
- Толку с тобой разговаривать. Ты же все равно ничего не поймешь, будешь стоять и хлопать глазами, как глупая корова. У тебя под носом творится черт знает что, а ты витаешь в собственном мире.
На ходу были надеты ботинки, завязаны шнурки, поправлен галстук.
- А ты попробуй поговорить. Раньше мы делились всем, что происходило в нашей жизни. Вот я, например,…
Сергей почувствовал в тот момент, что больше не владеет собой, его мысли, сомнения, неуверенность прорвались и обрушились на жену потоком колючих, злых слов.
- Ты погрязла в своих тряпках, кухне и соплях этой мелкой эгоистки. Дальше ее носа ничего не видишь, в то время, как раньше ты была нежной, ласковой, слушала меня, ходила со мной на встречи. А теперь? – глаза метали молнии, и будь в его власти, он бы испепелил стоящую рядом женщину. – Ты была другой, интересной, яркой, зажигательной, как абсент, что ли. А сейчас ты стала пресной и обычной, как столовский компот.
- Сергей, ты тоже раньше был другим. И больше внимания уделял мне, не таил обид, не копил злобу, мы вместе все решали. А сейчас?
- Ну, давай, скажи. Начинай обвинять меня во всех грехах. Святоша…
- Не надо так со мной разговаривать, Сереж. Я не говорю, что я святая, но ты первым стал отдаляться. Работа, поездки, встречи – я всегда была рядом. Но после рождения Светы многое пришлось изменить, пересмотреть, возникли новые проблемы и заботы.
- Вот мы и пришли к самой сути. К корню, так сказать, зла.
Кристина могла бы сказать, что у нее помутился разум, и она не осознавала, что делает, но все было иначе. Она отчетливо понимала, что все произошло именно так, как произошло. Резкий, словно хлыст, разорвавший воздух, в прихожей прозвучал звук пощечины.
- Света дитя нашей любви, а не проблема!
Ответом был симметричный удар. Дверь с жутким грохотом закрылась. Сергей ушел, потирая щеку, а Кристина, зажимала двумя ладошками рот и пыталась заставить себя не плакать. Она бессильно опустилась на пуфик. Внутри в один миг образовалась черная дыра, в центре которой билась уязвленная гордость. Единственным источником света в поглотившем мраке оказались мысли о дочке. Она отправилась в ванную, приводить себя в порядок, готовить перекус для них со Светой перед рабочим днем. Дочка не должна видеть маму плачущей, не нужно пугать девочку.
***
Утро было мерзким. И дело не столько в безобразной сцене, сколько в частом моросящем дожде, холодном ветре, который в их городе не прекращался никогда, лишь сменял направление. Но женщина упорно улыбалась, отвечала на вопросы девочки и подстраивалась под маленькие шажки. Малышка важно шла рядом, держа за руку такую большую, но такую странную сегодня маму. Ей нравились перемены, которые недавно случились в их доме. Мама стала пахнуть вкусными булочками, часто приносила их домой с собой. Они стали чаще улыбаться, и девочке казалось, что папа тоже скоро начнет улыбаться. А он, он уже третий день не приходил домой совсем. Света подслушала, как мама с ним разговаривала, когда думала, что она уже спит. А потом мама долго плакала. Свете очень хотелось подойти и погладить маму по волосам. Малышке казалось, что это солнышко светится в прядях на голове мамы, и гордилась, что ей тоже досталась частичка семейного солнышка. Но Света не отважилась. Она решила, что потом скажет маме, какая та замечательная.
***
Запах дрожжевой сдобы смешивался с ароматом кофе. Приятная музыка ненавязчиво лилась из динамиков, установленных по периметру потолка торгового зала булочной, создавая атмосферу неторопливости и умиротворенности. Девушки суетились, оформляя витрину, заполняя стеллажи свежей выпечкой, наводя порядок в прилегающем зале кафетерия. Белые кители, шапочки, коричневые фартуки и брюки делали сотрудниц самих похожими на продукцию их предприятия.
Все было готово к надвигающемуся часу-пик.
- Так ты до сих пор ему ничего не сказала? – поинтересовалась Ирина у Кристины, не отрываясь от пополнения кассы разменными купюрами и монетами.
- Не смогла, - коротко и разочарованно ответила новенькая сотрудница.
Она не отваживалась поднять взгляд и смело посмотреть даже на собеседницу, что уж говорить о том, чтобы открыто и невозмутимо пообщаться с мужем.
- Кристин, ну почему ты такая…
- Какая? Ну, скажи мне хоть ты, какая я? – дрожащие ладошки сжались в кулаки, а глаза наполнились непролитой влагой против воли самой женщины. Дрогнувший голос прозвучал хрипло и с каким-то своеобразным вызовом.
Наверное, сыграло роль понимание, что собеседница не желает зла, не станет угнетать ее физически или морально, и можно не таясь высказать то, что накипело. Почувствовать то, что уже давно и старательно пряталось в глубинах души.
