- А может, есть? Ты мне объясни. Я ведь умная, я придумаю что-нибудь. Раз я тебя здесь нашла, значит и решение найду.
- Сколько уж лет никто другого решения не придумал, тут и такая умница, как ты, не справится.
- Ты сначала расскажи, а там посмотрим.
- Дело в том, что есть наше село, и соседние, что за холмами. А вокруг горы, за которые ходу нет. Это все знают. А ходу туда нет потому, что всё там снегами и льдами покрыто. А в долине нашей и снег-то редкость. Если пойдёт - тут же на тёплой земле и растает. А от ветров холодных нас горы защищают.
- Тоже мне, удивил! Это даже дети малолетние знают.
- Это - знают. А главного - не знают. Отчего земля у нас такая тёплая, что в любую погоду урожай родит? Ведь солнце-то сверху и нашу долину и ту землю, что за горами греет одинаково. Однако там снега лежат, а у нас травка растёт. А всё потому, что есть ещё и второе солнце, что из-под земли наружу тепло шлёт. Только солнце это необычное. Вот это...
И руку свою с отметиной показывает. А она светится, будто и взаправду солнышко, и тепло от неё идёт.
- И если я наружу выйду, так весь жар будет в воздухе развеиваться, и земле ничего не достанется. Поэтому надо мне здесь быть. И не подземники это меня пометили, а судьба даром наградила. А они по метке нашли да вразумили.
- Но... почему ты, Венечка? Почему другому кому нельзя?
- Видно, так на роду написано. Так что не пойду я отсюда, и не упрашивай. Потому что если уйду - так немедля на долину нашу вечная зима опустится. Лучше уж я один тут буду сидеть, чем все наверху - мёрзнуть.
- Венечка... - Аника чуяла, что вот-вот опять слёзы из глаз польются, но из последних сил сдерживалась. - Неужто совсем ничего сделать нельзя.
- Почему же нельзя? Если уж ты сюда пробралась, так, наверное, можешь со мной остаться. Не думаю, что подземники против будут. Только обратно тебе ходу не будет. Не любят они, когда туда-сюда гуляют. Ну что, останешься?
Задумалась Аника. Да и кто бы не задумался.
Однако выбор неожиданно сложным оказался. Всю жизнь с любимым человеком прожить - но солнышка не видеть. Или домой воротится, по прежнему на облака любоваться - но в одиночестве.
Нет, с Венькой, конечно, лучше. А коли дети народятся? Что, и их не выпускать? Да неужто так и придётся им расти без неба над головой, в здешней духоте? Тяжко тебе придётся, Аника, первая красавица на селе, ох тяжко.
Жизнь-то за любимого отдать всяко проще было бы. Оно хоть быстро. А всю жизнь ради него маяться...
- Не знаю, Венечка, простишь ли меня...
- Уйти хочешь? - парень понимающе улыбнулся. Невесёлая улыбка вышла, но уж лучше так, чем семьдесят лет света белого не видеть.
- Я ждать тебя буду, Венечка. Как бабка Нуся своего ждала. Пока не вернёшься. Веришь?
- Ну иди, раз решила. Иди, иди, Аничка. Ты правильно выбрала, тебе жить надо. Иди.
Аника даже не запомнила, как опять на холме оказалась, так смешалось всё в голове.
Шла она домой, смотрела на небо, на облака пушистые, да всё никак решить не могла, правильно ли поступила.
А на пол пути рукой махнула, да обратно побежала. Разлом нашла, ногой топнула... Только и не думала земля раскалываться. Заперли подземные жители свою дверь пуще прежнего.
Так Аника ни с чем домой и воротилась. От расспросов отмахнулась, от еды отказалась. А на следующий день и таять начала.
Девушка она была молодая, сильная. Это только старики быстро истаивают, а Аника уже пятый день таяла. Таяла, и всё никак понять не могла, каким путём тает - злым или добрым. Потеряла ли она цель в жизни, вмести с Венечкой, или обрела, выйдя под солнышко?
А солнышко, то самое, верхнее, весь день к ней в окно заглядывало, тёплым лучиком по прозрачной щеке скользило.
А Аника лежала и вспоминала.
И таяла.
- Сколько уж лет никто другого решения не придумал, тут и такая умница, как ты, не справится.
- Ты сначала расскажи, а там посмотрим.
- Дело в том, что есть наше село, и соседние, что за холмами. А вокруг горы, за которые ходу нет. Это все знают. А ходу туда нет потому, что всё там снегами и льдами покрыто. А в долине нашей и снег-то редкость. Если пойдёт - тут же на тёплой земле и растает. А от ветров холодных нас горы защищают.
- Тоже мне, удивил! Это даже дети малолетние знают.
- Это - знают. А главного - не знают. Отчего земля у нас такая тёплая, что в любую погоду урожай родит? Ведь солнце-то сверху и нашу долину и ту землю, что за горами греет одинаково. Однако там снега лежат, а у нас травка растёт. А всё потому, что есть ещё и второе солнце, что из-под земли наружу тепло шлёт. Только солнце это необычное. Вот это...
И руку свою с отметиной показывает. А она светится, будто и взаправду солнышко, и тепло от неё идёт.
- И если я наружу выйду, так весь жар будет в воздухе развеиваться, и земле ничего не достанется. Поэтому надо мне здесь быть. И не подземники это меня пометили, а судьба даром наградила. А они по метке нашли да вразумили.
- Но... почему ты, Венечка? Почему другому кому нельзя?
- Видно, так на роду написано. Так что не пойду я отсюда, и не упрашивай. Потому что если уйду - так немедля на долину нашу вечная зима опустится. Лучше уж я один тут буду сидеть, чем все наверху - мёрзнуть.
- Венечка... - Аника чуяла, что вот-вот опять слёзы из глаз польются, но из последних сил сдерживалась. - Неужто совсем ничего сделать нельзя.
- Почему же нельзя? Если уж ты сюда пробралась, так, наверное, можешь со мной остаться. Не думаю, что подземники против будут. Только обратно тебе ходу не будет. Не любят они, когда туда-сюда гуляют. Ну что, останешься?
Задумалась Аника. Да и кто бы не задумался.
Однако выбор неожиданно сложным оказался. Всю жизнь с любимым человеком прожить - но солнышка не видеть. Или домой воротится, по прежнему на облака любоваться - но в одиночестве.
Нет, с Венькой, конечно, лучше. А коли дети народятся? Что, и их не выпускать? Да неужто так и придётся им расти без неба над головой, в здешней духоте? Тяжко тебе придётся, Аника, первая красавица на селе, ох тяжко.
Жизнь-то за любимого отдать всяко проще было бы. Оно хоть быстро. А всю жизнь ради него маяться...
- Не знаю, Венечка, простишь ли меня...
- Уйти хочешь? - парень понимающе улыбнулся. Невесёлая улыбка вышла, но уж лучше так, чем семьдесят лет света белого не видеть.
- Я ждать тебя буду, Венечка. Как бабка Нуся своего ждала. Пока не вернёшься. Веришь?
- Ну иди, раз решила. Иди, иди, Аничка. Ты правильно выбрала, тебе жить надо. Иди.
Аника даже не запомнила, как опять на холме оказалась, так смешалось всё в голове.
Шла она домой, смотрела на небо, на облака пушистые, да всё никак решить не могла, правильно ли поступила.
А на пол пути рукой махнула, да обратно побежала. Разлом нашла, ногой топнула... Только и не думала земля раскалываться. Заперли подземные жители свою дверь пуще прежнего.
Так Аника ни с чем домой и воротилась. От расспросов отмахнулась, от еды отказалась. А на следующий день и таять начала.
Девушка она была молодая, сильная. Это только старики быстро истаивают, а Аника уже пятый день таяла. Таяла, и всё никак понять не могла, каким путём тает - злым или добрым. Потеряла ли она цель в жизни, вмести с Венечкой, или обрела, выйдя под солнышко?
А солнышко, то самое, верхнее, весь день к ней в окно заглядывало, тёплым лучиком по прозрачной щеке скользило.
А Аника лежала и вспоминала.
И таяла.
