Пролог.
«Крепчает ветер!.. Значит — жить сначала!»
Поль Валери
Вырвавшись из рук, он вскочил на подоконник, ногой опрокинул вазу, и под крики, под визги и ругань, под все эти звуки ненормального мира — Этьен нырнул в тёмно-синюю ночь.
— Вернись! — заголосил отец, перевешиваясь через раму. — Вернись, кому говорят!
А мальчишка понёсся вдоль улицы без оглядки: зашлёпали по тонкому льду дырявые сапоги.
Оказалось, Этьен думал об этом уже не раз. Сидя минутой позже возле реки, дыша на руки, он не видел иного решения, и мир ему не улыбался — только светила луна. Мальчишка сдёрнул ботинки, расстегнул куртку, достававшую до колен, сложил аккуратно брюки, а потом зашёл в воду почти по пояс, но замер: холод искусал ноги, словно собака.
Теперь было ясно, что дальше — нырять.
«Соберись, — приказал Этьен, трясясь и синея, — тут нечего и бояться!»
А у самого сердце забилось в пятках.
«Всё кончится быстрее, чем кажется».
Он даже сложил руки, чтобы нырнуть, но в последний момент снова не выдержал и передумал.
«Трус!» — крикнул отец в его голове.
И это сработало, это стегнуло мальчишку в спину, как плеть, как пряжка от кожаного ремня: он неуклюже плюхнулся в воду, гребнул пару раз, чувствуя жжение, попытался ухватиться за край воды, но в итоге — ухнул на глубину.
Пасть реки беззвучно проглотила его, не выплюнув даже крика.
Этьен ударился о камень на дне и затих…
Глава 1 - Труслявый
Солнце светило в раскрытый насильно глаз.
— Очнулся? — просиял незнакомый мальчишка.
Этьен подскочил, бросился куда-то не глядя, увяз по лодыжки в песке и потом — в довершение — нырнул лицом в землю. Незнакомец запускал пузыри, видимо, потешаясь, и его голова высунулась из куста ещё дальше, чем прежде.
— Ого! — похвалил он. — Летаешь что надо!
— Кто ты такой?
Этьен с трудом выпутался из ила и сел, потирая ноги. Мальчишка был странным, Этьен таких раньше не видел: серые глаза, загорелая кожа и волосы цвета снега, будто плавающие в воде, — они то поднимались, а то лезли белобрысому в рот.
«Кто он?»
«Откуда взялся?»
«Значит, сейчас день, а не ночь?»
Мысли прервала жирная плотва, проплывшая мимо с видом престарелого господина.
— Рыба! — вскрикнул Этьен и зажмурился.
— Ты что, рыб не видел?
Этьен помотал головой, боясь говорить: он вдруг заметил, что пускает пузыри, прямо как этот мальчишка.
— Онемел?
— Она плавает.
— Ну, это же рыба! — белобрысый постучал Этьена по голове, как будто решил, что он полоумный. — Все рыбы плавают!
— Она в воздухе! — не выдержал Этьен. — И пузыри…
Этьену показалось на миг, что он задохнулся.
— Что происходит?..
Тем временем незнакомец почему-то развеселился. Наверное, ему нравилось так издеваться: пока Этьен озирался, испуганно ёжась, этот хулиган сделал через него кувырок, да так ловко, словно весил не больше птички.
— Где я? — бросил Этьен вслед, задирая голову, когда мальчишка пополз по отвесной скале. В той, наверное, некогда был водопад. — И кто ты такой, слышишь?
Но у хулигана только сверкали пятки: он быстро и ловко, едва цепляясь, взбирался наверх, и от каждого его движения летели искры — так пузыри блестели на солнце. Сильное загорелое тело становилось всё меньше и меньше, и тогда Этьен смирился и закричал:
— Скажи хотя бы, как тебя зовут!
Незнакомец только того и ждал: зацепившись ногами за корень, он свесился головой вниз, как мартышка:
— Фан-Фан, — возвестил он так важно, словно был королём, пускай даже с голым пузом. — Меня зовут Фан! Так ты идёшь или нет?
— Но куда?
— Со мной, конечно!
А потом Фан оттолкнулся, но, к удивлению Этьена, совсем не упал. Как пловец, он нырнул к подножию водопада и хвастливо осел на песок. Прямо перед носом Этьена! Снова из куста показалась рыбка: наверное, белобрысый её спугнул.
— Ты волшебник, — предположил Этьен, сомневаясь.
— А?
— Раз можешь вытворять подобные штуки.
— Так ты идёшь? — не ответил Фан, беззаботно почёсывая за ухом. — Боишься, что ли?
Этьен растерялся. Неуверенно, не спуская с мальчишки взгляда, он подошёл к водопаду, но не залез.
— Ну ты труслявый! — поддел тогда хулиган.
Этьен тотчас вспылил:
— Я не трус! — выкрикнул он сгоряча.
Фан посмотрел на него, как на дурачка:
— Труслявый — значит, в трусах, — объяснил он. — Здесь есть два типа людей: труслявые и молодцы.
— Молодцы?
— Это те, кто носят плавки, — Фан для наглядности задрал майку, хотя и так было видно, во что он одет. — То есть ты труслявый, а я молодец.
— Ясно, — без энтузиазма ответил Этьен.
— Так ты идёшь или нет?
Ещё немного помявшись, Этьен схватился всё же за камень и с небывалой лёгкостью полез вверх — вслед за новым знакомым. Пока он двигался, мимо шныряли рыбки, и трудно было поверить, что это не сон. Но не бывает таких ярких и натуральных фантазий!
«Кажется, я утонул».
В промоине водопада росла сосна и даже качалась, как настоящая, — от ветра, а может быть, от перекрёстных течений. Этьен не выдержал и уставился на неё, протёр кулаком глаза (до чёрных надоедливых мошек), а сосна никуда не делась.
«Если я утонул, то куда?..»
— Ну, шевелишься ты там или нет?! — прикрикнул на него Фан, рассевшись на тёплом пеньке у самой вершины. — Неповоротливый — жуть! Только вчера родился?
— Я иду! — испугался чего-то Этьен и усердней заработал ногами. Он в своей жизни никогда не лазил по отвесной скале. — Только не уходи!
— Да здесь я, здесь. Трусы тебе, что ли, мешают?..
Этьен не любил высоты. Карабкаясь вверх, щупая пальцами камни, скользкие водоросли, сухие пучки из трав, Этьен двигался неуверенно и даже — слегка неуклюже. Там, где белобрысый цеплялся за корень, Этьен спотыкался, где Фан игриво махал руками — Этьен жмурился и громко дышал. Бусинки пузырей тянулись от него к небу, словно нанизанные на нитку. Та же плотва крутилась рядом и заглядывала любопытно в глаза.
— Плавать не умеешь, — лениво уточнил Фан, когда Этьен добрался до края.
— Значит, я всё-таки под водой?
Мальчишка качнул ногой, свесив её с обрыва, и солнце подрумянило ему щёки — он разнежился, словно кот.
— Если ты под водой, — ответил Фан, почёсывая живот, — то как дышишь?
— Никак.
— О том-то и речь.
Этьену это ничегошеньки не объяснило. Отряхивая поцарапанные колени, он выпрямился и снова глянул в лицо ребёнка, очень похожего на него.
— Что пялишься? — возмутился тот. — Посмотри лучше назад!
Этьен послушался и молчаливо, предчувствуя что-то, обернулся к обрыву — и замер. Может быть, от испуга, а может, от восхищения. В жизни он ничего подобного не видал.
Перед глазами предстала долина, вся по-летнему пышная и зелёная, с кронами туй в тени леса, с крышами деревенских домов и руслом реки без воды. Устилались цветами предгорья, напоминая лоскутное одеяло; чуть вдалеке громадой высился красный мост, и железная дорога, петляя, уходила за горизонт. А рыбы, как птицы — стаями, как звери — пугливо прячась в кустах, рыбы плавали здесь повсюду, бликуя на солнце, отражая то золото, то синеву, купаясь в нагретом иле; такого нельзя было вообразить, и Этьен отступил, ошарашенный, от красоты — он был не в силах её принять.
— Симпатично, да? — осторожно подплыл к нему белобрысый. — Я здесь живу.
— Кто ты такой?
— Глупый, — обозвал он, — я же представился — Фан!
— Зачем издеваешься надо мной?
А Фан-Фан только хмыкнул в ответ.
В этот момент Этьен заметил наконец-то колодец. Тот был здесь вовсе не к месту. Врытый в землю, должно быть, на всю длину водопада, обложенный чёрным камнем, сухой — он смотрел на мир бездонным глазом без слёз и манил к себе двух мальчишек. Фан-Фан уже прыгал вокруг, любопытно заглядывал внутрь, слюнявил свой смуглый палец и выписывал на стенке какую-то рожу.
Этьен забоялся, но всё же опасливо подошёл.
— Ближе давай, — приказал ему белобрысый, лукаво щурясь.
Перебарывая себя, Этьен сделал шаг, и ещё, и ещё, пока сам не смог нависнуть над этим странным колодцем. Он и притягивал, и будто предупреждал, что лучше в него не нырять. Внутри блестели далёкие звёзды.
Этьен снова протёр глаза.
— Я как-то чуть не свалился в такой колодец, — вдруг вспомнил он, сам не зная, зачем, почему.
— Но всё же не грохнулся?
— Нет.
— Вот и теперь не надо. Успеется! Просто делай вот так, — отдал команду Фан и шлёпнулся на колени. — Давай повторяй.
— Зачем?
— Для тебя же стараюсь!
Прохладная ладошка вцепилась и потянула, так что Этьен упал рядом, хотя и не собирался. Ил поднялся вверх, почти до лица, но этого было мало — белобрысый ткнул в водоросли на земле.
— Отстань! — вывернулся Этьен. — Что же ты вытворяешь…
Но не закончил. Фан, сжавшись, прилёг рядом вот также — лицом окунаясь в землю, и Этьен перестал вырываться, как только увидел его. Этьен вдруг понял, что это важно, хотя и не догадался всё-таки почему.
Белобрысый снова вытянул пятерню, похожую на растопыренную птичью лапу, и приклонил Этьена к земле упорно и молчаливо. Этьен потерялся и перестал понимать хоть что-то, а значит, стал прислушиваться к другим.
Чувствуя запах травы, он тоже закрыл глаза.
— Говори спасибо, — шепнул в его сторону Фан, когда почувствовал, что друг подчинился.
Этьен ощутил слабую дрожь, но всё повторил.
— Погромче давай.
— Спасибо.
— Ещё!
— Спасибо!
— А теперь думай обо всём про себя.
Этьен не стал задавать вопросов, а действительно попытался переварить всю четверть часа, но в голове застучали лишь какие-то отголоски:
«…ибо», «…ибо», «Спасибо!»
«Раз спасибо — тогда за что?»
Фан оставался рядом, и его рука теперь просто лежала поверх головы, не особо тяжёлая, даже немного приятная, и через неё можно было понять, как недвижим странный мальчишка. У них на двоих — почему-то одно дыхание. Этьен пытался сбиться, но всё равно попадал в этот ритм.
«Кто он такой?»
«Кто такой?»
Через пару минут, спокойных и в тишине, с мягким шелестом ветерка, Фан вспрыгнул на ноги своим резвым и юным движением — Этьен подобного не умел.
— А теперь говори «извини», — приказал он, впечатав лицо Этьена ногой в песок. — Говори давай, чтобы слышал!
Этьен задохнулся от возмущения.
— Почему? И зачем тебе это? — выкрикнул он. — Я не стану!..
Фан больно стукнул пяткой по лохматой макушке, и Этьен едва не наелся земли.
— Извини! — потребовал хулиган сухо и зло, без намёка на шутку. — Говори, иначе ползать заставлю!
— Ты ненорма…
— Говори «извини»!
Этьен откашлялся и выплюнул без раскаяния, а грубо, как обычно разговаривал с пьяным отцом:
— Извини! Ясно?
— Нет. Ещё говори.
— Извини!
— Говори, пока не почувствуешь.
— Извини! Извини! Извини.
— Мало.
— Извини, если я тебя чем-то обидел. Я не нарочно, Фан.
На этот раз вышло искренне. Фан даже расслабил ногу.
— Уже лучше, — снизошёл хулиган и позволил Этьену подняться. — Только не надо тут оправданий: сделал, как и планировал! А раз планировал — значит, нарочно!
— Да я тебя в жизни не видел!
— О том-то и речь! — знакомо откликнулся Фан. — И вообще, считай, что я тебя посвятил.
Этьен протёр лицо, убрал с носа ил, выплакал из левого глаза песчинку.
— Куда? — устало вопросил он. — И зачем?
— Во вторые советники! Хочешь?
— Нет.
— Будешь пяточки мне целовать, если я прикажу.
— Да что я сделал тебе такого?
— Лучше скажи, чего ты не сделал. А?
Но потом белобрысый переменился: он похлопал по майке Этьена, поднимая золотистую пыль, и… ласково улыбнулся. Две кокетливые ямочки украсили его щёки. Этьен даже замер от подозрений: ему без причин ласково не улыбались.
— Ну ладно, — примирительно сказал Фан, пока Этьен хлопал глазами, ожидая подвоха, — теперь пошли поиграем.
— Что?
— Играть умеешь?
Этьен поколебался, но честно ответил:
— Не очень. Я давно не играю.
— А что так?
— Отец говорит — я вырос.
— Ха! — гоготнул и присвистнул Фан. — Ты-то вырос, а папаша твой — нет?
— Что ты имеешь в виду?
Новый знакомый, конечно, и здесь ничего не ответил. Плюнув на палец, он снова нарисовал на колодце какую-то рожу и подождал, пока она хорошенько впитается. Фан выглядел беззаботно, а вот Этьен, напротив, отодвинулся подальше к обрыву — ему больше не хотелось приходить в это место. Раскрытый колодезный глаз сам пригибал к земле, словно проглотил ещё мало «спасибо».
Он был таким же ненасытным, как Фан.
— Слушай, а давай я тебе всё покажу?
— Значит, ты мне ничего не расскажешь? — попытался в последний раз Этьен, ковыряя ногой упавшую шишку.
Она массировала ступню и скрипела.
— А зачем?
Белобрысый и вправду не понимал — или хорошо притворялся. Этьен догадался об этом и горько вздохнул: он был в ловушке, а может, бился о камень, как выброшенная волной рыба, или просто-напросто перегорел.
Почуяв его настроение, Фан сощурился и опять почесал живот.
— Дорогу! — завопил он вдруг, что есть мочи. — А ну разойдись!
И понёсся на Этьена, как носорог, побежал в разноцветное море с крышами старых домов и шапками леса. Что уж тут началось! Этьен едва успел юркнуть к земле, да и то, как оказалось, не спасся — Фан налетел на него, с восторгом перевернулся, а когда бросился вниз с обрыва, то уцепился за чужие трусы.
— Ха-ха-ха! — захлёбывался он пузырями, пролетая сосну. — Хо-хо-хо!
А Этьен верещал и падал за Фаном следом.
Они разбили стаю каких-то рыб, сделали в ней большущую дырку, плюхнулись в можжевеловый куст, а потом — перепутали ноги и руки. Этьен онемел от испуга, а Фан повис на нём, застенчиво улыбаясь.
— Ну вот, — успокоил он, — теперь ты почти научился тонуть.
Мартышка! Хулиган! Забияка!
Этьен вяло сполз в тину, выплюнул изо рта колючку и впервые подумал, как всё-таки тяжело умирать.
Или жить?..
Глава 2 - Целый мир
Фан-Фан и Этьен спали на полу, завернувшись в одно одеяло. Фан — развалившись, почёсывая изредка пузо, загоревшее до черноты, а Этьен — как солдатик. На спине, руки по швам, суровый… Фан-Фан почёсывал его среди ночи — просто из доброты.
Утро наступило гораздо позже, чем где-то на берегу — так, по крайней мере, показалось Этьену, когда он проснулся.
— Хочешь чего-нибудь? — предложил ему Фан.
— Я не голоден, — отозвался печально Этьен.
Он всё ещё был не в духе.
— Это хорошо, — с жаром похвалил Фан, — ведь у меня ничего и нет. Так хочешь чего-нибудь?
— Но у тебя же нет ничего…
— Да поиграть — поиграть хочешь?
— Какие мне игры? — отмахнулся Этьен. — Я ведь не знаю, где нахожусь!
— Вот заладил! — и Фан-Фан широко зевнул, так широко, что на мгновение всё лицо его исчезло в зевке. — Знать надо, надо всё знать! Лучше поиграй со мной — и как-нибудь всё решится.
Этьен насторожился. Если были подсказки, то, наверное, это — одна из них.
— Значит, надо поиграть?
— Ага, — покивал Фан-Фан.
— И во что?
Мальчишка развёл руками — мол, да мне всё равно, выбирай. Вот только Этьен был очень в подобном плох, а вдобавок — растерян, поэтому Фан предложил быстрее него:
— Ну вот, например, прибраться мне надо, — намекнул он.
— Эй! Какая же это игра?
— Полезная, — довольно заверил Фан-Фан.
