Сохнет трава, задохнулись глухие трубы,
Клятвы слова против воли прошепчут губы
Мне не дано знать, что сказало мне – "Прими!"...
Злое, как кровь, вино любит играть с людьми...
(Канцлер Ги)
ГЛАВА ПЕРВАЯ. НОЧНОЙ ВЫЗОВ.
Холодная апрельская ночь была в самом разгаре. В такую дождливую, ветряную погоду, надо сворачиваться клубочком рядом с любимым теплым боком и укрываться мягким одеялом, чтобы тебя и твоего избранника посетили самые сладкие, вкусные сны. Ведара знала, как это бывает приятно и порой даже необходимо, но отмахивалась от подобных мыслей, которые еще ни разу не привели ее к хорошему результату. Эта перемолотая временем и жизнью женщина знала цену всему, что уже произошло с ней, и что еще будет происходить. Поэтому предпочитала работать до упора, до нервного срыва, пытаясь обмануть природу, которая не создала ведьм с выдержкой стального коня. Но они такими становились сами и зачастую добровольно. А что? Надо же как-то выживать.
- Госпожа Ведара, а вы в отпуск, случаем, не собираетесь? Хотя бы на неделю?
Вопрос прозвучал невинно, хотя имел скрытый контекст - отдел охотников за неучтенной нечистью мечтал немного отдохнуть. Ну, хотя бы пару-тройку дней, когда с чистой совестью можно пофилонить и вместо реальных выездов на места происшествий, заняться милыми сердцу отписками и спать, спать, спать.
- Что? – ведьма, с головой погруженная в отчетность, предпочла не вникать в суть вопроса.
У Ведары по окончанию вторых рабочих суток был донельзя усталый вид, а черные тени, что пролегли у нее под большими, миндалевидными серыми глазами, не только прибавили ей несколько лет, но и сделали похожими на изношенную мочалку. Даже всегда пышные, темно-каштановые волосы, некогда красивой волной спускавшиеся до лопаток, сейчас висели вдоль бледного лица подобно сосулькам. Подавив усилием воли рвущуюся наружу зевоту, ведьма тут же отправила в рот тонкую соломку из морковки. Вот и весь ужин. Ведара сколько себя помнила, постоянно сидела на диетах, которые по ее мнению пусть и не помогали фигуре прийти к идеалу, но хотя бы не портили ее.
- Я говорю, в отпуск вы не собираетесь? А то вы так скоро со своим серым кабинетом сольетесь, - повторил молодой парень, на самом деле даже не надеясь на благополучный исход своей просьбы.
- А что, ты соскучился по безделью? Вот уж не думала, что мое присутствие разбавляет твою лень, – ответ был дан тем же тоном, что и прозвучавший вопрос. Собеседник тут же сник, понимая, что рая на земле в этой жизни точно не будет.
Веда оторвалась от бумаг, разложенных на столе, смерила говорливого сотрудника долгим, изучающим взглядом и задумчиво протянула:
- Хотя знаешь, может ты и прав, в отпуске-то я уже лет шесть не была…
Словоохотливый сотрудник Ведары, которому выпала нелегкая доля заступить на суточное дежурство, был коренастым, но на вид складным, ловким парнем с маленькой татуировкой в виде демоницы на шее. Она фривольно улыбалась окружающим прямо с шеи владельца.
- Так может, стоит об этом задуматься?
Веда послушно задумалась, но только для вида, прекрасно понимая, что стоит ей выйти за порог, как в отделе начнется самая настоящая свистопляска с приглашенными девицами из дома терпимости. Могла ведьма допустить такое в собственных стенах, тем более что в этот небольшой городок ее перевели всего полгода назад? Нет, конечно, но и подразнить излишне мечтательного дежурного нисколько не мешало.
Ведара вытянула губы трубочкой, с тоской поглядывая на нарезанную соломкой морковку, художественно разложенную на маленькой фарфоровой тарелочке. Даже попытка красиво сервировать этот продукт совершенно не прибавила аппетита:
- Да вот я теперь сижу и усиленно думаю, ты мне ведь неплохую мысль подал…
Надежда, искрящаяся в глазах Уильяма, тут же выросла до невероятных размеров:
- Ну, так и что вы надумали?
Веда решила, что со спектаклем пора заканчивать и пожала плечами:
- Надумала, что еще столько же спокойно обойдусь без отдыха. Надеюсь, сержант, ты рад? Мы сможем работать вместе сутки напролет, борясь с обнаглевшей нечистью до тех пор, пока не падем смертью храбрых от ран или истощения… Что ты на это скажешь?
- Просто нет слов, - искренне ответил Уильям, не разделявший подобного энтузиазма.
Сержант был так рад, до безумия, так что хотелось заплакать, но он очень кстати вспомнил, что вообще-то является мужчиной, причем сильным, умным и даже брутальным. Поэтому Уильяму не осталось ничего, кроме как согласился с мыслью комиссара и отвернуться, от греха подальше, чтобы не провоцировать, а то мало ли что ей еще придет в голову. Ведара бросила на сотрудника взгляд полный сожаления, потому что пришел приказ о том, что завтра придется усиливаться, поскольку в администрацию города приезжает вампирский посол с какими-то важными переговорами. А это значит, что у сержанта и остальных ребят, работающих в их группе, снова отменяются выходные, даже нормального сна и того, скорее всего не предвидеться. Только как об этом сказать Уильяму, когда у него сейчас и так идет суточное дежурство?
- Значит, буду считать, что ты согласен. Да, и остальных своих товарищей обрадуй.
В маленьком тесном кабинете без окон, где горели быстро тающие свечи, было душно и жарко. На серой обшарпанной стене, рядом с картиной танцующей эльфийки с соблазнительно округлыми бедрами, висели разваливающиеся от старости часы с боем. Уильям хотел посмотреть, на какой именно цифре застыла стрелка, но никак не решался. Промучившись так еще несколько минут, он все-таки повернул голову и покосился на часы. Заметив его суетливые телодвижение краем глаза, Ведара чуть улыбнулась:
- Торопишься? А ведь все только начинается. Час ночи. И до восьми утра у нас полно времени.
- Еще полночи осталось, – с тайной надеждой на скорое освобождение без происшествий, прошептал Уильям.
Ведьма, во всем любившая порядок и точность, тут же его поправила:
- Не еще, а уже. Главное, чтобы и дальше было без происшествий. И не надо закатывать глаза, сиди и отрабатывай возложенное на тебя доверие.
Уильям хотел было огрызнуться, но пристыженно смолчал, поскольку сам был виноват в своих проблемах. Из-за отчаянного шага, на который он решил пойти месяц назад, расставшись с одной из представительниц прекрасного пола, парня чуть было не уволили со службы с волчьим билетом. Им даже запрещено было иметь на теле не только татуировки, но даже крупные родимые пятна. Если бы не его начальница, яро не одобрявшая загульный характер перспективного сотрудника, сидеть бы ему сейчас где-нибудь в переулке у сточных канав и чистить богатым господам лаковые ботинки.
Ведара, та самая комиссарша, руководившая группой по выявлению несанкционированного вмешательства нечисти в жизнь горожан, долго ругала жертву несчастной любви. В глубине души, будучи отзывчивой, доброй женщиной, она скрепя сердцем отодвинула в сторону гордость и принципы, о которых даже здесь ходили легенды, и отправилась просить за дурня к вышестоящему руководству. Только вместо понимания со стороны местного генерал-лейтенанта, ведьме, не смотря на все былые заслуги, не разобравшись в ситуации, объявили выговор, мол, это все из-за нее. Плох тот руководитель, у которого сотрудники ходят не по форме, так еще и портят своим внешним видом общую репутацию организации, стоящей на защите жизни и интересов граждан.
Про этот инцидент не знал никто, кроме нее самой и непосредственного руководства. Потому, придя обратно в отдел, Ведара лишь сказала, что на данный момент все уладила. И добавила от себя, что если кто-то решит еще раз подпортить репутацию «ведающих», она сама лично возьмется за исправление. Уильям знал, что если доведет ведьму до белого каления, то она просто ручным способом сдерет с него эту татуировку, поэтому старался больше ничем не провоцировать госпожу Вольт. Эта ведьма с серьезными серыми глазами никогда не бросает слов на ветер, тщательно взвешивая каждое из них, прежде чем произнести вслух.
- Я просто пытаюсь разрядить обстановку, - нашелся с ответом парень.
- До рассвета еще четыре часа, - охотно подхватила ведьма, отрывая на миг взгляд от таблицы, которую заполняла уже больше часа и ныряя в свое дело обратно с головой.
Уильям только вздохнул, понимая, что раньше ему никак не вырваться домой, хотя до появления нового комиссара ночную часть дежурства он зачастую проводил в собственной постели. Если вдруг что случится, городовые и так найдут его, а так хоть выспаться можно было, чтобы не ходить потом до следующего дежурства как вареный овощ. Но теперь можно было забыть про это золотое беспечное время. К их несчастью нового комиссара перевели в провинцию из столицы всего полгода назад, из-за какого-то скандала, подробностей которого здесь никто не знает. Даже догадок и тех не было. Зато они знали точно, что обратно госпожа Вольт не вернется, такая ссылка обычно не имеет какого-то определенного срока.
Как только эта невысокая, на первый взгляд совершенно обычная женщина, старавшаяся все время быть незаметной, из-за чего одевалась исключительно в темные цвета, появилась в Орвилле, дела группы, борющейся с преступностью среди нечисти, пошли, что называется, в гору. Вначале резко повысилась раскрываемость. А потом Уильяма и других сотрудников госпожи Вольт, горожане начали уважительно называть «ведающими», это говорило о признании и уважении, хотя полицейских здесь не любили.
И все было бы хорошо: увеличилась зарплата, даже пару раз выдали премиальные, не бог весть какие деньги, только все равно было приятно. Но вкупе к хорошим изменениям, Ведара оказалась очень въедливой, упертой женщиной со своим личным видением по многим вопросам. Она не знала таких слов как «нет», «не могу», «не умею» и совала нос в каждую щель, даже если это грозило ей личными проблемами. Она не жалела ни себя, ни других и редко вспоминала, что даже при ненормированном рабочем графике нужно спать хотя бы несколько часов в сутки. Не имея своей личной жизни, ведьма не думала, что она может быть у кого-то еще.
Вольт проверяла цифры, кожей чувствуя, что «ведающий» смотрит на нее исподтишка, изучающе, будто она картина, а он анализирует каждую черточку и мазок. На дежурства она не ходила, поскольку и так постоянно находилась в кабинете, просто ей хотелось привести все дела в порядок. А то мало ли после приезда гостей, ее руководство решит, что пора проверять все отделения и группы, входящие в полицейское управление и тайный сыск. Поэтому, чтобы все прошло идеально, Ведара решила немного задержаться и еще раз все перепроверить, а заодно составить планы по раскрываемости на следующий отчетный период в соответствии с данными за этот же месяц прошлого года.
- Уильям, что ты все время дергаешься, посиди спокойно, а то вдруг сейчас вызов придет. Вряд ли мы сможем тогда присесть в ближайшие часы. Или ты что-то хотел?
Голос у ведьмы был достаточно мягким, но парня все равно передернуло. Уильяма было сложно испугать, особенно после трех лет службы в орчьем легионе, где обязаны были отметиться все, в ком течет хоть капля крови этого народа. А в нем был целый океан: в его роду каким-то мистическим образом смогла затесаться лишь одна человеческая женщина, его бабушка. Сержант и сам не понимал, почему Ведара, всегда уравновешенная и спокойная, нет-нет да заставляет дергаться его, смелого молодого мужчину, который успел многое повидать в своей жизни. Однако от вкрадчивого, ровного голоса комиссара, его иногда пробивала крупная дрожь. И к слову, так реагировал не только он. Уильям, чтобы не думать о себе как о трусе, спрашивал и многих других, кто успел столкнуться с Вольт, эффект был тем же.
- Нет-нет, - принялся поспешно отнекиваться парень и его темные, раскосые глаза, выделявшиеся на широкоскулом безносом лице яркими драгоценными агатами, панически заблестели.
Веда приподняла тонко выщипанные брови и насмешливо улыбнулась, зная, какую иногда коварную игру может вести ее тихий голос:
- Уверен? Может, все-таки скажешь правду?
- Вы о чем, госпожа Вольт? – молодой полуорк напрягся, взгляд против воли притягивался к белому лицу улыбающейся ведьмы.
Веда хотела сказать что-нибудь такое, отчего бы сержант встряхнулся, еще, по меньшей мере, на сутки, но не успела. В правом углу было установлено старинное зеркало в тяжелой бронзовой овальной раме, которую надежно держали железные крюки, вбитые прямо в стену. Мера предосторожности была вполне объективной: специально заговоренные зеркала использовались для связи, поскольку практически идеально передавали картинку на любое расстояние. И не редко при этом раму ощутимо потряхивало, словно она очень щепетильно реагировала на эмоциональный фон тех, кто пользовался такой связью.
Так вот, это самое зеркало сейчас светилось ярко-красным светом и даже позвякивало от нетерпения. Веда вздохнула: вся надежда на ночь без происшествий рассыпалась в пыль. Она кивнула Уильяму, чтобы тот не медлил и ответил на вызов. Конечно, ему не хотелось вставать с кресла, но на службе он себе не принадлежал. Мужчина приложил раскрытую ладонь к зеркальной поверхности. По нему тут же прошла мелкая рябь и через некоторое время проявилась картинка: яркий свет уличных фонарей, чей-то высокий тонкий силуэт и лишь общие очертания полукруглых крыш в Птичьем сквере. Больше нигде в городе не было таких богатых белых двухэтажных домов с уложенной по кругу красной черепицей. Картинка время от времени резко сдвигалась на пару миллиметров, что говорило о дожде или сильном ветре на улице.
Видя, что вызывающий не спешит докладывать, в чем дело, Уильям попытался выпытать это сам:
- Доброй ночи, дежурный сержант Уильям Тамбер на связи, слушаю вас.
Послышалось какое-то шуршание, потом сдавленным голосом кто-то, кого не было видно на темной зеркальной поверхности, произнес:
- Приветствую вас, Уильям! Это постовой Стэнли. Я с напарником патрулировал Милэтские кварталы, свернули в Птичий сквер и наткнулись на тело молодой женщины. Судя по всему, это эльфийка из богатых кварталов. Вот боимся отойти, чтобы местная шпана не растащила на сувениры ее вещи. И ждем только вас!
Ехать ночью, под холодным апрельским дождем, Уильяму сейчас хотелось меньше всего, поэтому парень, ненароком кося в сторону начальства, попытался ловко спрыгнуть с темы:
- А мы тут при чем? Вызывайте группу исходя из территориального деления. Мы ведь такими делами не занимаемся. Вот если б у нее была прокушена шея, валялись клочки шерсти зверя или были заметны другие следы нечисти, тогда другое дело, через полчаса мы б вас сменили.
Зря сержант думал, что Ведара не вслушивается в их беседу. У нее это происходило на уровне подсознания без особых усилий. Просто ведьма пока решила не вмешиваться, хотя и была за то, чтобы выезжать на все мало-мальски значимые места происшествий. Дело в том, что сразу достаточно тяжело определить, чья это подследственность. Иногда нечисть ловко маскируется и под обычного воришку, и под расшалившегося мага, сыплющего проклятиями направо и налево. А забирать подобные дела, где она или ее сотрудники лично не присутствовали на осмотре, Ведара не любила, поскольку многие детали упускались из вида.
- Так я в курсе, чем вы занимаетесь, - ехидно
Клятвы слова против воли прошепчут губы
Мне не дано знать, что сказало мне – "Прими!"...
Злое, как кровь, вино любит играть с людьми...
(Канцлер Ги)
ГЛАВА ПЕРВАЯ. НОЧНОЙ ВЫЗОВ.
Холодная апрельская ночь была в самом разгаре. В такую дождливую, ветряную погоду, надо сворачиваться клубочком рядом с любимым теплым боком и укрываться мягким одеялом, чтобы тебя и твоего избранника посетили самые сладкие, вкусные сны. Ведара знала, как это бывает приятно и порой даже необходимо, но отмахивалась от подобных мыслей, которые еще ни разу не привели ее к хорошему результату. Эта перемолотая временем и жизнью женщина знала цену всему, что уже произошло с ней, и что еще будет происходить. Поэтому предпочитала работать до упора, до нервного срыва, пытаясь обмануть природу, которая не создала ведьм с выдержкой стального коня. Но они такими становились сами и зачастую добровольно. А что? Надо же как-то выживать.
- Госпожа Ведара, а вы в отпуск, случаем, не собираетесь? Хотя бы на неделю?
Вопрос прозвучал невинно, хотя имел скрытый контекст - отдел охотников за неучтенной нечистью мечтал немного отдохнуть. Ну, хотя бы пару-тройку дней, когда с чистой совестью можно пофилонить и вместо реальных выездов на места происшествий, заняться милыми сердцу отписками и спать, спать, спать.
- Что? – ведьма, с головой погруженная в отчетность, предпочла не вникать в суть вопроса.
У Ведары по окончанию вторых рабочих суток был донельзя усталый вид, а черные тени, что пролегли у нее под большими, миндалевидными серыми глазами, не только прибавили ей несколько лет, но и сделали похожими на изношенную мочалку. Даже всегда пышные, темно-каштановые волосы, некогда красивой волной спускавшиеся до лопаток, сейчас висели вдоль бледного лица подобно сосулькам. Подавив усилием воли рвущуюся наружу зевоту, ведьма тут же отправила в рот тонкую соломку из морковки. Вот и весь ужин. Ведара сколько себя помнила, постоянно сидела на диетах, которые по ее мнению пусть и не помогали фигуре прийти к идеалу, но хотя бы не портили ее.
- Я говорю, в отпуск вы не собираетесь? А то вы так скоро со своим серым кабинетом сольетесь, - повторил молодой парень, на самом деле даже не надеясь на благополучный исход своей просьбы.
- А что, ты соскучился по безделью? Вот уж не думала, что мое присутствие разбавляет твою лень, – ответ был дан тем же тоном, что и прозвучавший вопрос. Собеседник тут же сник, понимая, что рая на земле в этой жизни точно не будет.
Веда оторвалась от бумаг, разложенных на столе, смерила говорливого сотрудника долгим, изучающим взглядом и задумчиво протянула:
- Хотя знаешь, может ты и прав, в отпуске-то я уже лет шесть не была…
Словоохотливый сотрудник Ведары, которому выпала нелегкая доля заступить на суточное дежурство, был коренастым, но на вид складным, ловким парнем с маленькой татуировкой в виде демоницы на шее. Она фривольно улыбалась окружающим прямо с шеи владельца.
- Так может, стоит об этом задуматься?
Веда послушно задумалась, но только для вида, прекрасно понимая, что стоит ей выйти за порог, как в отделе начнется самая настоящая свистопляска с приглашенными девицами из дома терпимости. Могла ведьма допустить такое в собственных стенах, тем более что в этот небольшой городок ее перевели всего полгода назад? Нет, конечно, но и подразнить излишне мечтательного дежурного нисколько не мешало.
Ведара вытянула губы трубочкой, с тоской поглядывая на нарезанную соломкой морковку, художественно разложенную на маленькой фарфоровой тарелочке. Даже попытка красиво сервировать этот продукт совершенно не прибавила аппетита:
- Да вот я теперь сижу и усиленно думаю, ты мне ведь неплохую мысль подал…
Надежда, искрящаяся в глазах Уильяма, тут же выросла до невероятных размеров:
- Ну, так и что вы надумали?
Веда решила, что со спектаклем пора заканчивать и пожала плечами:
- Надумала, что еще столько же спокойно обойдусь без отдыха. Надеюсь, сержант, ты рад? Мы сможем работать вместе сутки напролет, борясь с обнаглевшей нечистью до тех пор, пока не падем смертью храбрых от ран или истощения… Что ты на это скажешь?
- Просто нет слов, - искренне ответил Уильям, не разделявший подобного энтузиазма.
Сержант был так рад, до безумия, так что хотелось заплакать, но он очень кстати вспомнил, что вообще-то является мужчиной, причем сильным, умным и даже брутальным. Поэтому Уильяму не осталось ничего, кроме как согласился с мыслью комиссара и отвернуться, от греха подальше, чтобы не провоцировать, а то мало ли что ей еще придет в голову. Ведара бросила на сотрудника взгляд полный сожаления, потому что пришел приказ о том, что завтра придется усиливаться, поскольку в администрацию города приезжает вампирский посол с какими-то важными переговорами. А это значит, что у сержанта и остальных ребят, работающих в их группе, снова отменяются выходные, даже нормального сна и того, скорее всего не предвидеться. Только как об этом сказать Уильяму, когда у него сейчас и так идет суточное дежурство?
- Значит, буду считать, что ты согласен. Да, и остальных своих товарищей обрадуй.
В маленьком тесном кабинете без окон, где горели быстро тающие свечи, было душно и жарко. На серой обшарпанной стене, рядом с картиной танцующей эльфийки с соблазнительно округлыми бедрами, висели разваливающиеся от старости часы с боем. Уильям хотел посмотреть, на какой именно цифре застыла стрелка, но никак не решался. Промучившись так еще несколько минут, он все-таки повернул голову и покосился на часы. Заметив его суетливые телодвижение краем глаза, Ведара чуть улыбнулась:
- Торопишься? А ведь все только начинается. Час ночи. И до восьми утра у нас полно времени.
- Еще полночи осталось, – с тайной надеждой на скорое освобождение без происшествий, прошептал Уильям.
Ведьма, во всем любившая порядок и точность, тут же его поправила:
- Не еще, а уже. Главное, чтобы и дальше было без происшествий. И не надо закатывать глаза, сиди и отрабатывай возложенное на тебя доверие.
Уильям хотел было огрызнуться, но пристыженно смолчал, поскольку сам был виноват в своих проблемах. Из-за отчаянного шага, на который он решил пойти месяц назад, расставшись с одной из представительниц прекрасного пола, парня чуть было не уволили со службы с волчьим билетом. Им даже запрещено было иметь на теле не только татуировки, но даже крупные родимые пятна. Если бы не его начальница, яро не одобрявшая загульный характер перспективного сотрудника, сидеть бы ему сейчас где-нибудь в переулке у сточных канав и чистить богатым господам лаковые ботинки.
Ведара, та самая комиссарша, руководившая группой по выявлению несанкционированного вмешательства нечисти в жизнь горожан, долго ругала жертву несчастной любви. В глубине души, будучи отзывчивой, доброй женщиной, она скрепя сердцем отодвинула в сторону гордость и принципы, о которых даже здесь ходили легенды, и отправилась просить за дурня к вышестоящему руководству. Только вместо понимания со стороны местного генерал-лейтенанта, ведьме, не смотря на все былые заслуги, не разобравшись в ситуации, объявили выговор, мол, это все из-за нее. Плох тот руководитель, у которого сотрудники ходят не по форме, так еще и портят своим внешним видом общую репутацию организации, стоящей на защите жизни и интересов граждан.
Про этот инцидент не знал никто, кроме нее самой и непосредственного руководства. Потому, придя обратно в отдел, Ведара лишь сказала, что на данный момент все уладила. И добавила от себя, что если кто-то решит еще раз подпортить репутацию «ведающих», она сама лично возьмется за исправление. Уильям знал, что если доведет ведьму до белого каления, то она просто ручным способом сдерет с него эту татуировку, поэтому старался больше ничем не провоцировать госпожу Вольт. Эта ведьма с серьезными серыми глазами никогда не бросает слов на ветер, тщательно взвешивая каждое из них, прежде чем произнести вслух.
- Я просто пытаюсь разрядить обстановку, - нашелся с ответом парень.
- До рассвета еще четыре часа, - охотно подхватила ведьма, отрывая на миг взгляд от таблицы, которую заполняла уже больше часа и ныряя в свое дело обратно с головой.
Уильям только вздохнул, понимая, что раньше ему никак не вырваться домой, хотя до появления нового комиссара ночную часть дежурства он зачастую проводил в собственной постели. Если вдруг что случится, городовые и так найдут его, а так хоть выспаться можно было, чтобы не ходить потом до следующего дежурства как вареный овощ. Но теперь можно было забыть про это золотое беспечное время. К их несчастью нового комиссара перевели в провинцию из столицы всего полгода назад, из-за какого-то скандала, подробностей которого здесь никто не знает. Даже догадок и тех не было. Зато они знали точно, что обратно госпожа Вольт не вернется, такая ссылка обычно не имеет какого-то определенного срока.
Как только эта невысокая, на первый взгляд совершенно обычная женщина, старавшаяся все время быть незаметной, из-за чего одевалась исключительно в темные цвета, появилась в Орвилле, дела группы, борющейся с преступностью среди нечисти, пошли, что называется, в гору. Вначале резко повысилась раскрываемость. А потом Уильяма и других сотрудников госпожи Вольт, горожане начали уважительно называть «ведающими», это говорило о признании и уважении, хотя полицейских здесь не любили.
И все было бы хорошо: увеличилась зарплата, даже пару раз выдали премиальные, не бог весть какие деньги, только все равно было приятно. Но вкупе к хорошим изменениям, Ведара оказалась очень въедливой, упертой женщиной со своим личным видением по многим вопросам. Она не знала таких слов как «нет», «не могу», «не умею» и совала нос в каждую щель, даже если это грозило ей личными проблемами. Она не жалела ни себя, ни других и редко вспоминала, что даже при ненормированном рабочем графике нужно спать хотя бы несколько часов в сутки. Не имея своей личной жизни, ведьма не думала, что она может быть у кого-то еще.
Вольт проверяла цифры, кожей чувствуя, что «ведающий» смотрит на нее исподтишка, изучающе, будто она картина, а он анализирует каждую черточку и мазок. На дежурства она не ходила, поскольку и так постоянно находилась в кабинете, просто ей хотелось привести все дела в порядок. А то мало ли после приезда гостей, ее руководство решит, что пора проверять все отделения и группы, входящие в полицейское управление и тайный сыск. Поэтому, чтобы все прошло идеально, Ведара решила немного задержаться и еще раз все перепроверить, а заодно составить планы по раскрываемости на следующий отчетный период в соответствии с данными за этот же месяц прошлого года.
- Уильям, что ты все время дергаешься, посиди спокойно, а то вдруг сейчас вызов придет. Вряд ли мы сможем тогда присесть в ближайшие часы. Или ты что-то хотел?
Голос у ведьмы был достаточно мягким, но парня все равно передернуло. Уильяма было сложно испугать, особенно после трех лет службы в орчьем легионе, где обязаны были отметиться все, в ком течет хоть капля крови этого народа. А в нем был целый океан: в его роду каким-то мистическим образом смогла затесаться лишь одна человеческая женщина, его бабушка. Сержант и сам не понимал, почему Ведара, всегда уравновешенная и спокойная, нет-нет да заставляет дергаться его, смелого молодого мужчину, который успел многое повидать в своей жизни. Однако от вкрадчивого, ровного голоса комиссара, его иногда пробивала крупная дрожь. И к слову, так реагировал не только он. Уильям, чтобы не думать о себе как о трусе, спрашивал и многих других, кто успел столкнуться с Вольт, эффект был тем же.
- Нет-нет, - принялся поспешно отнекиваться парень и его темные, раскосые глаза, выделявшиеся на широкоскулом безносом лице яркими драгоценными агатами, панически заблестели.
Веда приподняла тонко выщипанные брови и насмешливо улыбнулась, зная, какую иногда коварную игру может вести ее тихий голос:
- Уверен? Может, все-таки скажешь правду?
- Вы о чем, госпожа Вольт? – молодой полуорк напрягся, взгляд против воли притягивался к белому лицу улыбающейся ведьмы.
Веда хотела сказать что-нибудь такое, отчего бы сержант встряхнулся, еще, по меньшей мере, на сутки, но не успела. В правом углу было установлено старинное зеркало в тяжелой бронзовой овальной раме, которую надежно держали железные крюки, вбитые прямо в стену. Мера предосторожности была вполне объективной: специально заговоренные зеркала использовались для связи, поскольку практически идеально передавали картинку на любое расстояние. И не редко при этом раму ощутимо потряхивало, словно она очень щепетильно реагировала на эмоциональный фон тех, кто пользовался такой связью.
Так вот, это самое зеркало сейчас светилось ярко-красным светом и даже позвякивало от нетерпения. Веда вздохнула: вся надежда на ночь без происшествий рассыпалась в пыль. Она кивнула Уильяму, чтобы тот не медлил и ответил на вызов. Конечно, ему не хотелось вставать с кресла, но на службе он себе не принадлежал. Мужчина приложил раскрытую ладонь к зеркальной поверхности. По нему тут же прошла мелкая рябь и через некоторое время проявилась картинка: яркий свет уличных фонарей, чей-то высокий тонкий силуэт и лишь общие очертания полукруглых крыш в Птичьем сквере. Больше нигде в городе не было таких богатых белых двухэтажных домов с уложенной по кругу красной черепицей. Картинка время от времени резко сдвигалась на пару миллиметров, что говорило о дожде или сильном ветре на улице.
Видя, что вызывающий не спешит докладывать, в чем дело, Уильям попытался выпытать это сам:
- Доброй ночи, дежурный сержант Уильям Тамбер на связи, слушаю вас.
Послышалось какое-то шуршание, потом сдавленным голосом кто-то, кого не было видно на темной зеркальной поверхности, произнес:
- Приветствую вас, Уильям! Это постовой Стэнли. Я с напарником патрулировал Милэтские кварталы, свернули в Птичий сквер и наткнулись на тело молодой женщины. Судя по всему, это эльфийка из богатых кварталов. Вот боимся отойти, чтобы местная шпана не растащила на сувениры ее вещи. И ждем только вас!
Ехать ночью, под холодным апрельским дождем, Уильяму сейчас хотелось меньше всего, поэтому парень, ненароком кося в сторону начальства, попытался ловко спрыгнуть с темы:
- А мы тут при чем? Вызывайте группу исходя из территориального деления. Мы ведь такими делами не занимаемся. Вот если б у нее была прокушена шея, валялись клочки шерсти зверя или были заметны другие следы нечисти, тогда другое дело, через полчаса мы б вас сменили.
Зря сержант думал, что Ведара не вслушивается в их беседу. У нее это происходило на уровне подсознания без особых усилий. Просто ведьма пока решила не вмешиваться, хотя и была за то, чтобы выезжать на все мало-мальски значимые места происшествий. Дело в том, что сразу достаточно тяжело определить, чья это подследственность. Иногда нечисть ловко маскируется и под обычного воришку, и под расшалившегося мага, сыплющего проклятиями направо и налево. А забирать подобные дела, где она или ее сотрудники лично не присутствовали на осмотре, Ведара не любила, поскольку многие детали упускались из вида.
- Так я в курсе, чем вы занимаетесь, - ехидно
