Аннотация:
С лёгкой руки недоброжелателей я стала вдовой. А ведь даже не знала, что замужем за тем, кого видела один-единственный раз!
Неожиданно оказалась наследницей солидного состояния. И все уверены, что мне повезло вытащить счастливый билет — из захолустья попасть в финансовую столицу Галактики.
Сама того не ведая нажила себе врагов... Ведь местным акулам бизнеса я как кость в горле, а они ничем не гнушаются, чтобы избавиться от конкурентки.
Но сдаваться и опускать руки не в моих правилах. Буду бороться за свою жизнь. И за личное счастье — ведь я не совсем обычный человек…
На книгу открыта подписка, проды каждый день.
Ольга Копылова
Саламандра в деле
ПРОЛОГ
— Нежданка, дай списать! Чё тебе жалко что ли?..
Едва слышный шёпот за моей спиной был бесцеремонно наглым и одновременно заискивающим. Он не вызвал у меня сочувствия, лишь поднял в душе волну негодования и возмущения.
Оттого я даже не оглянулась. Что я там увижу? Ухмыляющуюся физиономию однокурсника. Это же надо быть настолько двуличным, чтобы снизойти до той, которую всегда лишь презирал, предпочитая насмехаться и оскорблять! Так что идти ему на уступки бессмысленно. Он всё равно относиться ко мне лучше не станет, да и провалится на наводящих вопросах. Пусть письменная часть и будет «выполнена» идеально, препод не поверит, что он сам с ней справился.
— Ладно-ладно, ящерица. Я тебе припомню, — прошипел лентяй, поняв, что я не собираюсь его выручать, а он напрасно унижался.
Угроза была неприятной, хоть и привычной. Среди тех, кто меня окружал, не было никого, кто не ткнул бы меня носом в позорное происхождение. Все старались показать мне моё место и подчеркнуть своё превосходство.
— Ну, кто готов отвечать первым? — словно дав мне возможность сбежать от неприятного соседа, позвал преподаватель.
И я этим воспользовалась — всё равно задачи уже решила, а на устный вопрос могла ответить и без подготовки. Спустилась со среднего ряда расположенных ярусами парт и подошла к преподавательскому столу.
Увидев, кто присел напротив, пожилой седовласый мужчина в мятом, но с претензией на деловой стиль костюме, едва заметно поморщился. На Гелиодоре все считали мою персону раздражителем, а преподаватели университета с трудом терпели меня на лекциях и экзаменах, полагая моё присутствие напрасной тратой сил и времени — ведь как бы прилежно я не училась, на хорошее место работы никогда не устроюсь. Мне бы сразу, ещё при подаче документов, отказали в зачислении, да только я поступала не на бюджет, как большинство моих сокурсников, а из своего кармана оплачивала обучение.
— Неплохо, — когда я закончила отвечать вынужденно признал препод, не найдя к чему придраться. Он бы и рад был обвинить меня в глупости, но ведь все слушают и не хуже него понимают, что я не допустила ни одной ошибки. И при этом восхвалять не хотел, ему ещё всю группу оценивать нужно будет — как же тогда высшие баллы своим протеже ставить? Скрепя сердце вывел в экзаменационной ведомости «хорошо». Как на прокажённую посмотрел на мою раскрытую зачётку и, стараясь не касаться страниц, брезгливо продублировал оценку. — Как замечательно, что вы заканчиваете обучение! — не сдержался и с облегчением выдохнул, вытирая ладони о брюки.
Я давно уже перестала обращать внимание на нескрываемое отвращение окружающих. Какой смысл переживать, если их отношение не изменишь, лишь наоборот дашь повод для злорадства. Потому спокойно забрала бумажную книжечку — дань старым традициям. А вот встать и уйти не успела — дверь в аудиторию неожиданно распахнулась и с грохотом влепилась в стену. Все головы синхронно повернулись, а глаза расширились. И было отчего — в проёме стоял ректор собственной персоной, а по пустякам покидать свой кабинет он бы не стал, значит, по меньшей мере какое-то стихийное бедствие случилось. К тому же спокойным он не выглядел — взгляд возбуждённый, движения дёрганные, ворот рубашки расстёгнут и галстука нет.
— Где Любимова? — с отчётливыми нервными интонациями спросил, осматривая аудиторию. Увидел меня, натужно и одновременно облегчённо выдохнул и приказал: — Ко мне, живо!
По рядам пронеслась волна злорадного хохота и подначек, все решили будто я что-то натворила и меня сейчас накажут. Я напряглась, пытаясь предположить — в чём меня могли бы обвинить. Кто-то пытается подставить, чтобы я вылетела из университета, так и не получив диплом? Таких «доброжелателей», которые считают себя обязанными испортить жизнь другим, на Гелиодоре хоть отбавляй. Мне, пока в школе училась, часто доставалось ни за что ни про что, лишь когда повзрослела и научилась давать отпор, нападки чуть поутихли. Неужели опять началось?
Следом за долговязой нескладной нелепо шагающей впереди меня фигурой я шла по коридору, который, как и прочие помещения учебного заведения, не отличался изысканностью отделки. Окрашенные краской стены, бетонный пол, простые лампы с плафонами, окна с обшарпанными рамами, двери из прессованной древесины местного кустарника.
Университет это ещё громко сказано, и потому власти не готовы тратить баснословные суммы на его содержание. По сути здесь всего три факультета, готовящих кадры для нужд завода — экономистов, технических специалистов и экспертов по качеству сырья и готовой продукции. К тому же многие из тех, кто заканчивает школу, предпочитают не тратить время на учёбу, а начать зарабатывать в шахте. Тем более зарплаты там немаленькие.
Так что единственным исключением в старом трёхэтажном здании был кабинет ректора, в котором вместо хлипких пластиковых стульев и парт стояли шикарный, закалённого стекла представительский стол, кожаное офисное кресло и ещё более объёмный диван. В подвесной потолок были встроены плоские светильники, а неказистые квадратные окна закрывались жалюзи. И — как особый шик — на стены была нанесена жёлтая каменная крошка. Это, конечно, всего лишь отходы шлифовки местных кристаллов, но даже их не каждый житель Гелиодора мог себе позволить. Тем более использовать в отделке в таком количестве.
Но ректор позволил себе эту роскошь, ведь статус обязывал. Мало ли кто к нему заглянет. Потому и на столе имелось немало дорогих вещей — автоматический органайзер, голопринтер последней модели, голографический календарь-часы. Однако предметом особой гордости несомненно была информационная базовая станция с функцией межгалактической связи. Таких на Гелиодоре всего четыре: в университете, у губернатора колонии, в дирекции завода и в космопорте.
И ведь вот что самое поразительное — в этот момент она работала! Транслировала голографическое изображение крепко сложённого невысокого мужчины в строгом сером деловом костюме. За его спиной находилось арочное окно, из которого открывалась панорама на шпилеобразные здания и звёздное небо. Он не отключался и ждал, пока тот, кто ему нужен, придёт — а ведь поддерживать длительное соединение безумно дорого! Зато стала понятна суетливость ректора — похоже, он боялся не угодить статусному абоненту...
Только причём тут я?
Когда я попала в зону видимости камеры, незнакомец с интересом взглянул на меня. Удовлетворённо кивнул, словно где-то уже видел, — хотя я стопроцентно его ни разу не встречала, даже мельком не пересекались.
— Присаживайтесь, Неждана, — предложил мне. Строго взглянул на замершего в почтении ректора и повелительно махнул рукой: — Оставьте нас.
Понимая, что строить предположения бессмысленно, я опустилась на краешек дивана. Сидеть на нём было неудобно, излишне мягкая обивка продавливалась. Но не начальственное же кресло занимать?
— Бихам Ри, юрист «Щита», — представился мужчина.
«Щит»? Это та самая корпорация, которая разведала месторождение берилла, построила завод по его обработке и, по сути, основала колонию на Гелиодоре. Здесь все зависят от прибыли, которую приносит производство. И какое у такой масштабной компании может быть дело к девчонке, которая даже не получила диплом? Не на работу же приглашают?
Спрашивать я не стала, и Бихам, пользуясь моим молчанием, продолжил:
— Я веду все дела — от правовых вопросов компании в целом до представления личных интересов сотрудников. Один из них, господин Лавьер, уполномочил меня озвучить его последнюю волю. Вы же знаете, о ком я говорю.
— Нет, — осторожно ответила, озадаченная тем, что он сказал утвердительно, а не уточнял.
Выражение круглого лица с торжественно-печального стало растерянным. Но лишь на миг — мужчина быстро взял себя в руки и, видимо найдя объяснение, мягко успокоил:
— Понимаю, вы с Зарионом Эмировичем договорились держать отношения в тайне, он человек скромный и вы не желали публичности. Только передо мной можете не притворяться. Я же доверенное лицо и несу за вас ответственность. К тому же новости у меня печальные. Как ни прискорбно, вынужден сообщить, что вы стали вдовой.
Я от первого заявления — про тайные отношения — уже дар речи потеряла, а от последнего вообще впала в ступор. Чтобы стать вдовой надо для начала замуж выйти, а я даже ни разу ни с кем не целовалась и на свидания никогда не ходила. Кажется, меня с кем перепутали... Это единственное разумное объяснение.
Вот только указать ему на явную ошибку не успела — опередив меня, Бихам потянулся к чему-то вне зоны видимости камеры, а на столе ректора ожил голопринтер, выдав стопку бумаг.
— Здесь копии всех документов. Свидетельство о смерти господина Лавьера и ваш брачный контракт. А ещё я взял на себя труд составить перечень унаследованного имущества и заказать для вас билеты. К сожалению, личным шаттлом Зариона Эмировича вы пока пользоваться не в праве. А прямого рейса с Гелиодора нет, вам придётся лететь с пересадкой. Но это будут единственные трудности. О дальнейшем не беспокойтесь — я вас встречу в космопорте Фавориса и обо всём позабочусь.
Он бросил взгляд куда-то в сторону, но не успела я и слова сказать, снова заговорил:
— Чуть не забыл! Зарион Эмирович просил до вступления в наследство перечислить вам некоторые средства, чтобы вы чувствовали себя увереннее. Не волнуйтесь, это не в долг, а в счёт будущего имущества. На Гелиодоре вы можете себе позволить жить скромно и одеваться так, как вам удобно. А в финансовой столице Галактики вы должны будете соответствовать своему новому статусу. Очень надеюсь, что в вашем гардеробе найдётся что-то подобающее случаю…
Я усмехнулась — это у них модные бутики на каждом шагу, а в местных магазинах всё практичное. Сомневаюсь, что элита оценит добротный джинсовый костюм, хлопковую рубашку и кожаные ботинки на толстой подошве.
Мужчина спохватился, сообразив, что сказал не то, и постарался исправить впечатление о себе.
— Ничего страшного, если это не так. Приобретём на месте. Можете во всём на меня положиться. По крайней мере, ваш покойный супруг мне доверял как самому себе.
Он сделал шаг, отступая от окна. Камера следом за ним сдвинулась, изображение сместилось. Появилась отделанная дорогими панелями под малахит стена, а на ней — обрамлённая цветами золотая рамка. Чёрная траурная лента пересекала уголок вставленной в неё голограммы-портрета.
И того, кто был на нём изображён, я сразу узнала…
ГЛАВА 1.
— Вон она! Ящерица! — разнёсся по улице язвительный возглас.
Я прибавила шаг, лишь бы побыстрее уйти и скрыться, но тех, кто уже увидел излюбленный объект для насмешек, это не остановило. Меня быстро догнали и окружили усмехающиеся и готовые потешиться за чужой счёт парни.
— Ну что, куда на этот раз ползёшь? Искать своего урода-папашку? Так он тебя за двадцать лет не признал дочерью и вообще в глаза не видел. Всё надеешься, что его совесть замучает? Дура! — чуть ли не в лицо выкрикнул мой бывший одноклассник.
Первый красавчик нашей школы, мечта всех девчонок — и его ровесниц, и тех, кто учился в младших классах. Вот только я — не все. И растекаться лужицей от того, что он снизошёл до меня, не собираюсь. Тем более его внимание не обещает ничего хорошего. Потому огрызнулась:
— Сам ты урод, даром что человек. Не твоё дело.
Смазливое лицо перекосилось от злости, за спиной раздалось подстрекающее: «Да чё ты ждёшь? Вдарь ей за дерзость! Она сама на трёпку напросилась!», и оскорблённый шагнул ко мне, сжав кулаки.
Мне к подобному было не привыкать — я всегда старалась быть настороже, и натренированное тело позволяло своевременно избегать опасности. Потому ловко поднырнула под его руку, скользнула за спиной мимо ещё одного хулигана, попытавшегося меня схватить, и со всех ног пустилась бежать, радуясь, что утром не надела длинную юбку. Сначала неслась по пыльной дороге, а потом, поняв, что отставать они не собираются, свернула в сухие заросли колючего кустарника. Куда-куда, а сюда ни один человек в здравом уме не полезет. Всё же шипы у этого растения ядовитые.
Выбравшись на открытое место, остановилась, прислушиваясь. Убедившись, что всё тихо, неторопливо побрела домой обходным путём. Под подошвами грубых ботинок едва слышно похрустывала изрядно подсохшая коричневатая трава — последние ливни были полгода назад, а до следующего сезона дождей ещё целый месяц. Слепящее бело-жёлтое светило жарило нещадно, даже когда стояло невысоко над горизонтом. Впрочем, и после заката на планете комфортнее не становилось — на почву очень быстро опускался поток холодного воздуха, так что ночью замёрзнуть можно было запросто. Потому я и торопилась — мне теперь на час дольше топать, да ещё и по бездорожью.
Забравшись на пологий холм, потому что обходить его пришлось бы ещё дольше, я остановилась, окидывая взглядом панораму. Далеко на горизонте виднелись высокие корпуса завода, в стороне от них и ближе, но различались чуть хуже, потому что были более низкими, здания Первого — города-столицы земной колонии на Гелиодоре. В противоположной от него стороне ещё более ничтожными казались постройки Третьего — посёлка, на окраине которого я жила. Где-то дальше, вне зоны видимости, находились Второй, Четвёртый и Пятый города. Вот только народа в них не намного больше, чем в Третьем, и вообще вся колония насчитывает всего тридцать тысяч жителей. Причём две трети населения работает в шахте и на заводе, добывая и обрабатывая кристаллы для корпорации «Щит».
Я шагнула было по едва заметной тропке, как внимание привлёк блик — словно световой луч отразился от зеркала. Вот только в дикой природе зеркал-то нет, а кристаллы и источники воды глубоко в недрах, не на поверхности. Приставив ко лбу ладонь, прищурилась, всматриваясь вдаль, и немало удивилась, увидев в низине неподвижно стоящую машину. Даже с такого расстояния было понятно, что это земная техника старого образца без гравитационных наворотов, то есть способная двигаться лишь по земле.
Что водитель забыл в этой безлюдной местности так далеко от дороги?
Любопытство оказалось сильнее осторожности, и я почти бегом припустила туда. Лишь оказавшись совсем близко, зашагала медленнее.
Машина действительно стояла неподвижно, но не по воле водителя, а потому что провалилась передними колёсами в овраг и не могла сдвинуться — задние крутились, пытаясь зацепиться за пыльную сухую почву, но лишь усугубляли проблему.
Я остановилась у осыпи, поросшей невысокими кустиками, пытаясь рассмотреть кто сидит в машине и сколько там пассажиров.
