Мельком глянув по сторонам, я шагнула на пешеходный переход. На середине дороги меня обогнала худая кошка — она перебежала на тротуар и уверенно повернула направо.
Белая с чёрными пятнами кошка была мне знакома: её и двух рыжих котов подкармливала тётя Тамара с третьего этажа. Обогнув угол дома, я увидела саму соседку. Та стояла на крылечке подъезда и рылась в хозяйственной сумке.
— Кис-кис-кис, — бормотала она. — Сейчас, мои хорошие…
Все три кошки сидели рядком и пристально наблюдали за тем, как старушка достаёт упаковку кошачьего корма.
— Добрый вечер, — повысив голос, поздоровалась я.
Вроде с нужной громкостью угадала: тётя Тамара повернулась ко мне и поправила маленькие очки на носу.
— А-а, Леночка, — узнала она. — Помоги, будь добра, — Соседка тряхнула упаковкой. — Так спину ломит…
Я осторожно поставила свой пакет у стены и убедилась, что он не заваливается. Тётя Тамара протянула мне кошачий корм и три мисочки. Хоть место кормёжки никогда не менялось, миски она всегда забирала: прикармливание кошек нравилось не всем.
— Тамара Иван-на, они у вас такие вышколенные, — пока я раскладывала еду, кошки всё так же чинно сидели поодаль, только немигаючи следили за моими руками. — Домой не хотите взять?
— А? Домой? Так у Анютки аллергия, — вздохнула старушка и поправила меня: — Ты в зелёную миску мало положила.
Интересно, кто за мной следит внимательнее: коты или немигаючи? Пришлось напрягать глазомер, распределяя еду.
— Вроде поровну, — заключила я и скомкала упаковку. Две миски тут же оказались заняты.
— Леночка, спасибо, а то совсем наклоняться тяжело стало.
Я оглянулась в поисках третьего кота и вдруг заметила его рядом со своим пакетом. Ладони мгновенно вспотели.
— Эй, это мой пакет!
От резкого возгласа кот отскочил в сторону, но принюхиваться не перестал. Рыжий хвост подрагивал.
— Рыжик, тебе корма мало? — возмутилась тётя Тамара. — Чужое не трогай. Иди ешь давай!
Я торопливо подхватила пакет. На секунду мне показалось, что он всё-таки протёк. Нет, лужи под ним не было.
— У тебя там колбаса, Леночка? Они у меня сырокопчёную любят.
Кот наконец вспомнил, что в миске есть более доступная еда, и шмыгнул к своим дружкам. Я тоже засобиралась.
— Да, вот в магазин ходила, вы знаете, я пойду, там в холодильник надо положить…
— Иди, иди, конечно, — соседка вроде бы смотрела на своих кошек. Вот всегда себе говорила, что у меня на лбу не написано «Она выносит что-то с практики», но нервы каждый раз не выдерживали.
— Д-до свидания.
Я попыталась прошмыгнуть за спиной тёти Тамары, но та окликнула:
— Как дела в институте? Ты уже в ординатуре?
— Это только через два года, — уже от дверей крикнула я и юркнула в подъезд.
Я медленно шла по неосвещённой дорожке, поглядывая то под ноги, то в темноту слева. Да, вот нужная плита: высокая, едва ли не с меня ростом, и метра полтора шириной, она возвышалась над низкой кладбищенской оградкой и выделялась из крестов и более изящных могильных камней. Я даже хотела полюбопытствовать, кто там лежит, но побывать на кладбище днём так и не довелось.
Я опустила пакет на дорогу, подставив свою ногу для опоры. Придерживая пакет за ручки, я огляделась.
На дорожке и на соседних могилах лежали редкие пятна лунного света. Ночь была безветренная, и тени словно замерли. Ни единого движения.
Куда все подевались? Я рано, что ли?
Сзади что-то хрустнуло.
— Кыш! — сквозь зубы шикнула я.
Хруст повторился.
— А ну брысь от метлы!
Снова всё стихло.
— Иди сюда. Иди-иди!
В темноте я видела плохо, но различила косматую тень, бредущую ко мне по дорожке. Я сунула руку в пакет.
— На, ешь, — шматок приземлился на заросшую землю могилы.
Вурдалак с урчанием схватил подачку. Под его чавканье я громко позвала:
— Так, все сюда! Обед! Ужин! Цыпа-цыпа, — добавила уже не так уверенно. Местную нежить я подкармливала с марта, но какими словами их надо подманивать, так и не поняла. Вообще-то они на всё шли.
Вооружившись резиновыми перчатками, я стала выбрасывать еду на дорогу. Через ближайшую оградку перемахнул второй вурдалак. От плиты, служившей мне ориентиром, раздался скрежет: один из скелетов повадился точить об неё зубы.
Я быстро раздала весь запас еды и смяла пакет. Из него что-то плюхнулось мне на ногу. Вот вечно угваздаюсь! Упавшее я просто стряхнула с ботинка прямо под нос ближайшему скелету. Разглядывать себе дороже.
— Так, все накормлены? — спросила я.
На дорожке и некоторых соседних могилах шевелились тени, раздавалось чавканье и урчание.
— Ну и хорошо, — заключила я.
Отойдя от подопечных подальше, рискнула включить фонарик. Вот она, дыра в заборе кладбища. Заплатка целая, в этот раз даже не погрызли за месяц. Значит, привыкли к регулярной кормёжке и в город не выходят. Хорошо.
Я выключила фонарик. Пока глаза привыкали к темноте, смотрела на светящиеся окна многоэтажки через дорогу.
Метла лежала ровно посреди дороги. Всё равно спрятать её от нежити было нереально, разве что куда-нибудь в ветви запихнуть. Но тогда я сама потом до рассвета её искать буду. Однажды так и было.
Рядом с метлой белели кости.
— Чего ты тут торчишь? — проворчала я. — Ты хоть поел?
Скелет поднялся на четвереньки и пополз ко мне. Я почесала выбеленную временем черепушку. Совсем шершавая стала. Ладно, была у меня для тебя заначка…
Достав из кармана куртки плотно закрученный свёрток, высыпала на дорогу немного потрошков. Скелет дёрнулся было к ним, но снова потянулся ко мне и поднырнул головой под руку.
— Ну хороший, хороший… Да не могу я тебя домой взять, сто раз уже говорила.
Пустые глазницы продолжали меня гипнотизировать. Я перекинула ногу через метлу.
— В следующее полнолуние ещё принесу, — пообещала я и поскорее оттолкнулась от земли.
Метла мягко скользила над кладбищем. За оградой я снизилась и метко попала скомканным пакетом в открытый мусорный бак. Именно здесь я и нашла первого вурдалака. Хорошо, не в сторожку залез.
Надо будет в следующий раз Алинку взять, а то я уже голову сломала, куда их всех пристроить. Жаль, ведьм в городе мало…
Последний раз оглянувшись на кладбище, я набрала высоту. Всех бы домой взяла, но моя скромная ведьминская квартира маловата для домашнего скелета. Расширяться надо.
