Пролог
Это четвёртая чашка кофе. Ч-ч-четвёртая. Меня уже потряхивает, но я упорно не сдаю позиции. Приникнув к окну кафе, смотрю на строгое здание, пропитанное запахом денег и успеха, где я только что провалила интервью.
Я выслеживаю соперницу, чтобы увидеть, как она выйдет из галереи с торжествующей улыбкой на красивом лице.
Тогда я признаю поражение.
Где же она?
Интервью может длиться очень долго, если оно включает в себя секс.
Со мной разобрались за тридцать минут. Посмотрели портфолио работ, обсудили современное искусство, а потом владелец галереи прижал меня к стене, и на размышления осталось от силы пять секунд.
- Я щедрый поклонник молодых талантов, - влажно прошептал он и приподнял бровь в ожидании моей реакции. Моей немедленной и ожидаемо положительной реакции.
Размышлять я не стала, а зря. Ведь могла сдержаться и повести себя вежливо, так нет же, отпрыгнула в сторону, как дикарка. Ещё и взмахнула папкой, чтобы защититься от посягательств на мою честь.
Мужик обиделся, а он большой человек в городе. Меценат Трофим Лиознов, один из тех, кто негласно определяет «моду» в искусстве. Что (вернее кого) он выберет для частной выставки, то и станет открытием сезона и привлечёт море внимания. Самое интересное в его галерее - это зал молодых талантов, где рядом со знаменитостями выставляют работы таких надеющихся и жаждущих, как я. За место в этом зале бьются семьдесят художников, включая меня. Этот конкурс – пропуск в новую жизнь, полную признания, покупателей и собственных выставок. Продаётся то, что модно, а я люблю кушать и спать в тёплой постели, и за это приходится платить.
Не стоило обижать Лиознова, могла немного пофлиртовать и притвориться, что согласна. Побегала бы от него до конца конкурса, а потом что-нибудь придумала. А теперь вот Успенская демонстрирует меценату свои таланты. Мерзкая девица, из тех, кто улыбается и льстит, а потом бьёт в спину. Да и работы её не в моём вкусе - серия картин «Все мужики одинаковы. Голые мужчины, вид сзади». Сидят на лавках - сутулые спины, дряблые мышцы, по бокам свисают жировые складки. На задницы смотреть не хочется.
Уж Успенская не станет отталкивать Лиознова, она покажет ему вид сзади и не только.
Дверь галереи открывается, и я прищуриваюсь, глядя сквозь сумерки. Название кафе на оконном стекле частично закрывает обзор. «Аромат». «Аро», потом огромная чашка, потом «мат». Смотрю, как на крыльце галереи Лиознов обнимает Успенскую, и только мат в голову и лезет. Девица льнёт к пожилому мужчине, хихикает, трётся. Папка со снимками её работ упала в сугроб и недоуменно разевает рот на декабрьском ветру.
Не будет мне выставки, так и останусь никому не известной учительницей рисования. Это очень обидно, ведь я прошла первый этап, и меня отобрали в десятку полуфиналистов. Окрылённая, я посмела надеяться на удачу, и вот результат. Надо было поверить слухам о Лиознове и не лезть в мир, в котором мне не место. Но обидно ж, ё-моё!
- Сто процентов, она ему дала, - раздаётся насмешливый голос за спиной. – Или, в крайнем случае, даст сегодня вечером, а пока позволила снять пробу.
- Резник!
- Ух ты, какая честь – Ника Туманова помнит моё имя! – смеётся бывший одноклассник.
Как не вовремя. Все эти годы я старательно избегала школьных знакомых, а тут в самый неподходящий момент, да ещё и Резник.
Отвернувшись к окну, я наблюдаю, как Успенская склоняет голову на грудь Лиознову.
- Хочешь, ей ничего не отломится? – Резник усмехается.
- Что не отломится? – Не хватало, чтобы о моих неудачах пошли слухи.
- Если хочешь, она ничего не получит. Ни выставки, ни рекламы.
Наспех перебираю в памяти школьные воспоминания. Резник – гитарист, по вечерам работал в магазине музыкальных инструментов. Прогуливал уроки рисования при любой возможности. Откуда он знает про выставку?
- Нет, не хочу, - отвечаю грубо, потому что на самом деле ой, как хочу. Если я не выиграю, то пусть в тройку финалистов попадут достойные, а не Успенская с её дряблыми мужскими задницами.
- Точно не хочешь? – Резник улыбается одними губами. Он не изменился со школы, выглядит всё таким же шалопаем. Цветные кеды, рваные джинсы, на голове модный беспорядок. Но первое впечатление обманчиво. Резник – продуманный и тщательно инсценированный шалопай, потому что хочет таким казаться. Всегда хотел, это его бренд. На каждой детали внешнего облика – дизайнерский штамп, даже на лёгкой небритости.
- Точно не хочу.
Резник цепляет мой стул ногой и двигает ближе к себе. Сердце подпрыгивает, то ли от рывка, то ли от внезапной близости постороннего мужчины.
То ли потому, что этот мужчина - Резник.
- Глянь-ка мне в глаза, Ника Туманова, - говорит тихо, – и скажи правду. Я очень не люблю, когда мне врут, и ты об этом знаешь.
Я удивлённо моргаю, потому что на большее не способна. У меня шок. Я не видела Резника со школы, мы даже толком не поздоровались, а он сразу лезет в дебри. Хотя и раньше был не без странностей. Но уж очень привлекательный парень, все одноклассницы на него отвлекались.
Не успеваю ответить, как он резко отодвигает стул и направляется к выходу. Остановившись у двери, громко спрашивает:
- Как её зовут?
На меня смотрят все посетители кафе. Реально, все. Даже бариста облокотилась о кассу и ждёт моего ответа.
- Марина Успенская.
Подмигнув, Резник выходит из кафе и направляется ко входу в галерею навстречу воркующей парочке. Жаль, мне не слышно, что он говорит, потому что лицо Успенской мгновенно преображается. Повернувшись к Резнику, она смеётся и трясёт рыжей гривой. Красиво, как пожар на снегу. Лиознов недовольно хмурится, пытаясь удержать «молодой талант», но та уже вырвалась на свободу и восторженно облизывается на Резника.
В кафе тихо. Посетители наблюдают за разыгравшейся сценой, пытаясь прочитать сказанное по губам.
Вот и я ломаю голову. У Марины есть реальный шанс выиграть конкурс, который запустит её карьеру. Как Резнику удалось отвлечь её от заветной цели?
А она и вправду отвлеклась. Помахала Лиознову, и тот поджал губы и скрылся в здании. Взяв Резника под руку, Успенская мурлычет что-то нежное ему на ухо. По крайней мере, мне так кажется. Такие женщины, как она, мурлычут на ухо мужчинам. Кошки.
Я не кошка.
Куда мне до кошек! Успенская грациозная, женственная. Прижимается, заглядывает в глаза, а потом - чтоб её! - целует Резника?! Вот так, сразу? Резник отвечает на поцелуй, захватив рыжие волосы в кулак. Три минуты знакомства, а они целуются посреди улицы. Не может этого быть, они наверняка знакомы. Хотя почему не может быть? Я наблюдала ту же самую картину десятки раз. В школьных коридорах, в гардеробной. Иногда прямо во время занятий.
Новоиспечённая парочка выходит на проезжую часть, и Резник ловит такси. Переговорив с водителем, он, как истинный джентльмен, помогает даме устроиться на сидении. Протянув водителю несколько купюр, хлопает ладонью по крыше. Таксист отчаливает от заснеженного поребрика и вливается в поток машин.
Несмотря на расстояние, мне очень хорошо виден шок на лице Успенской. Развернувшись на сидении, она смотрит на Резника через заднее стекло такси. Всё ясно, она-то решила, что они поедут вместе.
Что могу сказать? Данила Резник в своём репертуаре. Король облома. Однако бьюсь об заклад, что, если они встретятся завтра, Успенская снова позволит ему вить из себя верёвки.
Уж такая у Резника магия.
Когда он вернулся в кафе, раздались жидкие аплодисменты. Серьёзно?! Они одобряют то, что парень обломил девушку? Какое им вообще дело до происходящего?
Пока я в недоумении оглядывала посетителей, Резник сел рядом, и бариста тут же вышла из-за прилавка и положила руку ему на плечо.
- Кофе? – Она восторженно хлопала глазами.
Резник улыбнулся и кивнул, а я проводила баристу неверящим взглядом. Здесь нет обслуживания у столиков, только у прилавка.
- Смотрю, ты не изменился. - Я покачала головой. - Имея такой эффект на женщин, ты мог бы давно завоевать мир.
- Талант не пропьёшь! – Резник подмигнул. - Кстати, не за что.
- Я должна тебя благодарить?
- Не откажусь. Твоя Успенская нейтрализована.
- Ничто не помешает ей остановить такси и вернуться к Лиознову.
- Многое помешает. Во-первых, Трофим не дурак. Зачем ему девица, которая при нём пустила слюни на другого мужика? Во-вторых, в данный момент твоя знакомая не думает ни о чём, кроме мести. Сама понимаешь, женщинам не нравится, когда их обламывают. Проведёт полдня в салоне красоты, потом заявится ко мне в магазин, будет качать права и крутить своей плоской задницей.
- У неё плоская задница? – Да, вот такая я дрянь, мне приятно любое плохое слово, сказанное в адрес соперницы.
- Плоские мозги – плоская задница, - серьёзно провозгласил Резник. Тоже мне, научный тезис.
- Ты жутко самоуверен.
- Когда результат?
- Чего?
- Конкурса.
- Через несколько дней. Из десяти полуфиналистов останутся трое. Эти счастливчики выберут по одной картине для фойе галереи. Посетители…
- Знаю, я бывал у Лиознова. Работы трёх финалистов вешают в фойе. Посетителям галереи выдают жетон, и они кидают его в ёмкость под той работой, которая им особенно понравилась. Художник, набравший больше всего жетонов, получает место в зале молодых талантов на следующие три месяца. Ты уже приготовила работу для фойе?
Удивлённо моргнув, я уставилась на Резника. Он расписал весь процесс так тщательно, словно пытается доказать свою осведомлённость.
Я вращаюсь в компании художников и порой забываю, как разговаривать с обычными смертными. Однако Резник вдруг показался странно знакомым, словно приземлился прямо в центре узкого круга моих друзей. Пришлось напомнить себе, что это не так. Что у нас нет ничего общего.
- Да, я приготовила кое-что. Откуда ты знаешь правила конкурса?
Резник пожал плечами и подмигнул баристе, поставившей перед ним кофе.
- Мы с тобой творческие люди, поэтому немудрено, что у нас есть общие знакомые. Мой приятель Арк Молой – знаешь его? – выставлялся у Лиознова прошлым летом.
Последние слова мы сказали одновременно и тут же рассмеялись.
Странно, но факт: мы с Резником нашли что-то общее. Точки соприкосновения.
Почему-то от слова «соприкосновение» стало жарко.
Или от пристального мужского взгляда.
Или от кофе.
- Что с тобой не так, Ника Туманова? – Резник задумчиво скользил по мне взглядом.
- В каком смысле? – Голос выдал волнение, причину которого я не знаю.
- Почему ты до сих пор не выставлялась в приличной галерее? В школе ты неслась на всех парах – получала стипендии, призы на городских выставках, да и в академии не дремала.
Сглотнув, я отвернулась. В школе я получила всего один значительный приз, и то за работу, вспоминать о которой не хочу. Не сейчас. Не под прицельным взглядом Резника.
Да и вообще – он слишком многое обо мне знает.
- Колись, Ника! – усмехнулся бывший одноклассник, дёрнув меня за рукав. – Что с тобой не так?
Именно из-за такой бесцеремонной наглости я и не хожу на вечера встреч. Кто-то ведь обязательно спросит, чем я зарабатываю на жизнь. «Уроками рисования? Как мило! Неужели хватает на жизнь? А картины продаёшь? Были личные выставки?»
От этих вопросов грустно и тошно.
Я не знаю, что со мной не так. Не объяснять же чужим людям, что я до сих пор не нашла себя?
- Пока, Резник! Рада была повидаться.
Я поднимаюсь и застёгиваю пальто, прижимая к груди портфолио моих работ. Резник смотрит на выглянувшие наружу фотографии, словно собираясь что-то спросить, но в этот момент к нам подходит парень.
- Извини, Резник, не подпишешь? – кладёт на стол мятую тетрадь. Одноклассник хмурится, но берёт предложенную ручку.
Склоняюсь над столом, чтобы прочитать неразборчивый почерк.
Анатомия твоего кошмара
Резник
Что?!
Плюхаюсь обратно на стул. Такое ощущение, что я попала в параллельный мир.
- Что это было? – шепчу непонимающе, когда парень отходит.
Резник придвигается ко мне и с ухмылкой объясняет:
- Это называется автограф. У меня попросили автограф. Такое случается, знаешь? Судя по всему, тебя действительно не интересуют одноклассники.
- Ты… в школе у вас с друзьями была группа. Ты играл на гитаре и пел…
- Всё ещё играем, - кивает он. – Теперь группа называется «Анатомия кошмара». Металкор и маткор .
Наступила моя очередь кивать, хотя я не поняла значение последних слов. Я помню их выступления на школьных концертах – громкие, диссонансные, с криком и скрежетом. При этом многие фанатели, а уж девчонки… да и сейчас, судя по всему, дела идут отлично, раз уж Резника узнали в кафе. Получается, Успенская пожертвовала шансом соблазнить Лиознова ради внимания звезды какой-то там музыки.
- Вы популярны?
Смутно помню, как мама рассказывала что-то о популярной группе из нашей школы. Я не интересуюсь музыкой, так, немного слушаю попсу.
- Не так, чтобы ураган, но немного штормит, - подмигивает он.
- Основательно так штормит, раз тебя узнают и просят автографы, да и Успенская чуть трусики не уронила от одного твоего взгляда. Не только трусики, а всю карьеру выбросила в сугроб! – усмехнувшись, я тут же смущаюсь своей грубости.
Приподняв бровь, Резник наклоняется ближе ко мне.
- Если честно, то дело в рекламе, - доверительно шепчет, почти касаясь моей щеки. - Ты телевизор смотришь?
- Нет.
- Вообще?
- Вообще.
- Это заметно. Мы с ребятами снялись в рекламе многоэтажных домов со звуконепроницаемыми стенами.
- Вы играете в одной из квартир, а соседям не слышно? – догадалась я.
- Ага, очень забавно получилось. Реклама выиграла кучу призов, и нас теперь повсюду узнают, уже несколько месяцев держимся в топе. А меня… ну, я же солист. Играю на гитаре, пою, да и песни пишу. Вот такие дела. Помнишь, я подрабатывал в магазине музыкальных инструментов? Я его купил, и теперь все гитары мои. – Резник снова подмигнул, продолжая пристально меня разглядывать.
Внезапно его лицо потемнело.
- Ты не помнишь про магазин, да, Ника? Вообще ничего обо мне не помнишь?
- Почему же, помню, - отвечаю чуть хрипло, сражаясь с непонятным чувством неловкости. Жутко хочется сбежать домой, подальше от бывшего одноклассника.
Резник ухмыляется, но в этой ухмылке только досада и ни капли веселья.
- Хочешь, я угадаю, почему ты здесь сидишь? Ты не захотела лечь под Лиознова и теперь шпионишь за соперницами. Так? - Отвечать я не стала, да и Резник не особо дожидался признаний. - И правильно, что не захотела. Лиознов занудный старикан.
- Это несправедливо, - не сдержавшись, ворчу. – Конкурсы должны быть честными, даже если они частные.
- Да ну?! – Резник смеётся, но в глазах отражается сочувствие. – Ты впервые столкнулась с несправедливостью?
- Нет, конечно!
- Слушай, Ника, у меня отличная идея: ляг под меня, и тебе сразу полегчает.
Резник подмигивает, смеётся, но глаза изучают меня с рентгеновской точностью.
- Нет уж, спасибо, ты слишком востребован. У меня аллергия на очереди.
Уверенно поднимаюсь и задвигаю стул. Странная встреча со странным парнем. Не знаю, что и думать. Резник мне никогда особо не нравился, но его пристальный взгляд не на шутку смущает.
- Ты с кем-нибудь встречаешься? – Он отворачивается к окну.
Кручу в руках красный шарф и тоже смотрю на темнеющую улицу.
- Иногда.
- Только с художниками?