На следующее утро Никита проснулся в поганом настроении. То, что вчера он совершил крупную ошибку, было понятно сразу, но с утра все казалось гораздо хуже, чем вечером. Настя была его соседкой, и жить бок о бок друг с другом им предстояло еще очень долго, а после вчерашнего, мирное и спокойное сосуществование Никита представлял с большим трудом. Сегодня в подъезде его могло ждать все что угодно, начиная с разрисованных стен с надписями о том, какой он урод и придурок и заканчивая зареванной Настей сидящей на ступеньках. И самое главное, что уйти от всего этого у него вряд ли получится. Ко всему прочему Никита все-таки не был подонком, нет, вернее подонком-то он конечно был, просто не законченным, и совесть в наличии у него имелась, поэтому он прекрасно понимал, как Насте сейчас плохо и от этого понимания настроение у него не улучшалось. Конечно, будь Настя немного постарше, то пережить такое унижение ей было бы легче, но в шестнадцать... В шестнадцать все кажется гораздо серьезнее, чем есть на самом деле.
Из квартиры Никита вышел с большой опаской, но оказалось, что все его тревоги были напрасны. Подъезд встретил его утренней тишиной, и чистыми стенами. Никита с облегчением вздохнул и отправился на работу. День прошел спокойно, но вечером идти домой все равно не хотелось, поэтому прямо с электрички Никита снова отправился к Степе, да так и остался у него ночевать, а на следующий день приехала мама, и жизнь Никиты снова вошла в прежнюю колею. Никто его не беспокоил, не давил на совесть и не трепал нервы, но на душе у него все равно было муторно. В голову постоянно лезли какие-то воспоминания, оправдания перед самим собой и прочая дребедень, которая мешала спокойно жить. Промучившись так несколько дней Никита решил, что нужно что-то с этим делать и причем срочно. К решению вопроса он подошел кардинально. Перед началом смены Никита заглянул в кабинет главного мастера, и попросил у него две недели отпуска по личным обстоятельствам. Посмотрев на Никиту, мастер по - видимому понял, что в этот раз простым обещанием не отделается и немного пошумев для проформы, свое согласие все-таки дал. Никита обрадовался, и еле-еле дождавшись выходных ушел в загул. Теперь дома он практически не появлялся, а если и появлялся, то очень поздно. Мама конечно была не довольна, но пока молчала, а Никита тоже не спешил с объяснениями. Под конец отпуска он привел домой Дашу, ночевать. Раньше, в присутствии мамы, Никита никогда себе такого не позволял, а сейчас позволил, и это стало для нее последней каплей. Она вспылила, завела его к себе в комнату и стала шепотом выговаривать все то, что накопилось у нее за прошедшие дни. Никита слушал молча, не перебивая, и когда она неожиданно осеклась, с удивлением поднял глаза и посмотрел на нее. Мама, подперев голову рукой, внимательно его разглядывала.
-Ты чего? - спросил Никита.
-Ничего, - неожиданно сдалась она. - Иди уже к своей Даше, - она махнула рукой в сторону двери, - но чтобы такое было в первый и последний раз. Договорились?
- Договорились, - обрадовался Никита.
Что такого мама в нем углядела он так и не понял. Ну молчит он, не оправдывается, не нападает, неужели это так удивительно? Рассердиться на маму у него не получалось, потому что как ни крути, она была права,но и у него были свои причины.В задумчивости он вернулся в свою комнату. Даша ждала его счастливая и взволнованная от знакомства с его мамой, и Никите даже стало немного стыдно за то, что по сути, он ее обманывает и позволяет надеяться на большее.
Утром, когда они вместе выходили из квартиры, у самой двери Никита заметил пакет. Он заглянул внутрь и увидел там свои кассеты, которые когда-то давал Насте. Сердце у него екнуло.
-Что это?- спросила Даша.
- Да вот... Фильмы вернули. Подожди минутку...
Никита взял пакет и отнес его в комнату. Настроение окончательно сошло на нет. За все это время он видел Настю всего лишь один раз, вчера. Когда они случайно столкнулись во дворе, Никита как раз направлялся к машине, а она выходила из-за угла. Заметив Настю, Никита отвернулся, и она молча прошла мимо. Подойдя к машине, он отключил сигнализацию, и усевшись на сиденье, посмотрел в зеркало заднего вида. Настя как раз подходила к подъезду. "Если посмотрит, значит еще на что-то надеется" - подумал Никита. Схватившись за ручку двери, Настя на секунду задержалась и посмотрела в его сторону. Сердце его пропустило один удар. Настино лицо напомнило ему безжизненную маску, за которой ничего нельзя было прочесть, и в этот момент Никита сильно пожалел, что находится далеко и не может разглядеть выражение ее глаз. Что там? Тоска, печаль, злость, обида? Все казалось лучше, чем это показное безразличие. Именно тогда в голову Никиты пришла идея пригласить в гости Дашу. Он прекрасно представлял, что за этим последует, так как скрываться не собирался, и надеялся что Дашин приход окончательно расставил все точки над "i" в их отношениях с соседкой. Как обычно, Никита своего добился, и Настя, похоже, поняла все правильно. Это должно было его радовать, но радоваться не хотелось. Никита бережно положил кассеты на диван и пошел провожать Дашу домой с твердым намерением больше никогда не приводить девушек к себе домой, потому что в конечном итоге ничего хорошего из этого не выходит.
Отпуск закончился, а вместе с ним загул, и Никита вновь остался один на один с самим собой. Настроения не было никакого, в душе поселилось уныние и просто - таки вселенская грусть. С ним такого давненько не случалось.
Когда ему было плохо, его всегда неудержимо тянуло рисовать, так случилось и в этот раз. После своего провала с поступлениями, Никита дал себе обещание никогда больше не прикасаться к краскам, и до сегодняшнего дня обещание свое держал, однако нынешние настроения сильно выбивали его из колеи, и промучившись пару дней, он наконец решил плюнуть на все и делать так,как ему хочется здесь и сейчас, а не оглядываться на прошлое. Конечно,еще с месяц назад, Никита, отмахнувшись от таких мыслей, просто пошел бы с ребятами в кабак, после которого и думать бы забыл про свою тоску, но то месяц назад. Чувствовать себя последней сволочью, не особенно приятно и алкоголь ничего тут исправить не может, проверял. Конечно, и до случая с Настей в жизни Никиты случалось всякое, но почему-то именно он запал в душу и заставил впервые за много лет посмотреть на себя со стороны и то, что он увидел не особо-то ему и понравилось.
В итоге, в один из особенно тоскливых вечеров, после непродолжительной борьбы с самим собой, Никита вытащил из загашника набор карандашей, пачку чистых листов и сходу набросал небольшой эскиз. Руки с непривычки слушались плохо, перспектива где-то терялась, а фон не желал быть фоном. Никита скептически оглядел рисунок, потом отложил его в сторону и принялся за следующий. Когда он поднял голову и посмотрел на часы, стрелки показывали пол первого ночи, а на столе лежала целая кипа набросков. Никита встал, с удовольствием до хруста потянулся, и подумал, что жизнь начинает потихоньку налаживаться.
В выходные Никита решил съездить на натуру. Натура нашлась в соседнем лесочке в виде заснеженного поля, трех березок и воображаемой белки на пеньке, от которой он потом благополучно избавился. Вся эта "мышиная возня" с рисованием, как он называл это про себя, доставляла ему настоящее удовольствие. Она создавала некую иллюзию деятельности, и ко всему прочему здорово отвлекала от ненужных мыслей. Неожиданно для себя Никита снова окунулся в прежнюю жизнь, полную мечтаний и сомнений, однако было во всем этом и одно "но", которое портило всю картину. Этюды выходили у Никиты один хуже другого, рисовать как раньше у него не получалось и восстанавливать прежнюю форму ему предстояло по-видимому еще очень и очень долго. Никита никогда не халтурил в работе и если уж брался за какое-то дело, то делал его на совесть, поэтому собственные неудачи его одновременно смешили и раздражали. После нескольких попыток справиться самостоятельно, Никита в конечном итоге понял, что без посторонней поддержки ему просто не обойтись, порылся в своей записной книжке и набрал давно забытый номер. После десяти гудков, когда Никита уже собирался положить трубку, ему ответили.
-Слушаю, - раздался старческий голос.
-Николай Сергеевич, здравствуйте. Это я, Никита Колосов.
-Никита? - бывший преподаватель по художественной школе явно обрадовался. - Сколько лет, сколько зим. Давно тебя не слышал. Ты как?
-Да потихоньку. А вы-то как? Все еще преподаете?
- Куда уж там. Пятый год как на пенсии.
-Понятно. - Никита не стал скрывать своего разочарования.- Я хотел вас о помощи попросить, но раз такое дело...
- Погоди, - остановил его учитель. - Ты что снова начал заниматься рисунком?
-Есть такое.
- Вот ведь как. Наконец-то за ум взялся.
- Ага. Извините, что отвлек вас, - Никита собрался попрощаться и навсегда забыть об этом разговоре.
-Погоди минутку... - Николай Сергеевич немного помолчал, по-видимому о чем-то раздумывая. - Ты завтра вечером свободен?
-Вроде да.
-Вот и приходи ко мне в гости. Обсудим все подробно.
Никита немного опешил от такого напора, но отказать учителю у него духу не хватило.
-Хорошо, диктуйте адрес.
Никита Сергеевич встретил его заварным кофе и пирожными. Никите, который ничего с собой не принес кроме собственных набросков, стало стыдно за свою оплошность, и он садиться за стол наотрез отказался. Николай Сергеевич, по-видимому поняв состояние гостя, настаивать не стал, и сразу повел его в свою комнату. Комната Никиту приятно поразила, повсюду, на стенах, на полу, на полках висели, лежали, стояли картины, за тяжелыми портерами прятался цветник, а в углу Никита заметил иконы, перед которыми горела лампадка. Он сильно удивился, так как в бытность своего обучения в художественной школе никогда не замечал за Николаем Сергеевичем особой религиозности, по-видимому он стал ходить в храм уже после его ухода. Иконы были старинными, и Никита подошел поближе, стараясь получше их рассмотреть. Спаситель был выполнен в старорусском стиле, а вот лик Богородицы наоборот больше относился к барочному направлению. Иконы были хорошо отреставрированы, оклад на Спасителе был серебряным, и местами покрыт позолотой. Никита невольно залюбовался образом, восхищаясь рукой мастера, которая сотворила такое чудо.
-Нравится?
Никита вздрогнул и ничего не ответил. Не дожидаясь приглашения, он уселся в кресло, стоявшее у самого окна, а Николай Сергеевич опустился на небольшой диванчик, положив Никитины наброски на журнальный столик. Они посмотрели друг на друга, и тут Никита понял, что сплоховал по крупному, потому что в таком положении от серьезного разговора отвертеться у него вряд ли получится. Это под чаек и кофеек еще можно попытаться порассуждать на общие темы, но когда сидишь вот так и между вами пустота, поневоле заговоришь всерьез.
- Ну что ж, рассказывай, - сказал Николай Сергеевич, перебирая листы, - чем занимался все это время.
Никита знал, что в их маленьком городке любые новости разлетаются очень быстро и поэтому не сомневался, что бывший учитель наверняка, пусть и в общих чертах, в курсе его дел, поэтому вдаваться в подробности не стал и ограничился быстрым пересказом о своих неудавшихся поступлениях, службе в армии и нынешней работе. Говорить особо не хотелось, потому что во всех этих расспросах Никита чувствовал некий подвох, но и обманывать бывшего преподавателя он считал ниже своего достоинства. Как и ожидалось, Николай Сергеевич был прекрасно осведомлен о нынешнем месте работы Никиты, да и о других его делах, а вот печальная история с поступлениями в Академию художеств и Мухинское училище его по-настоящему удивила.
-Вот как ... Значит хотел художником стать, а теперь работаешь сварщиком, глаза себе портишь?
Никита в ответ лишь пожал плечами.
- Ты мне тут плечами мне не пожимай!- вдруг рассердился Николай Сергеевич. - Если хотел, так и скажи, а коли не получилось, так разберись, чья тут вина и можно ли еще что-то исправить. Смотри-ка, разобиделся на весь свет, жизнь себе исковеркал. Хоть бы о матери подумал...
-Да какая теперь разница!- в сердцах ответил Никита. Ему захотелось сбежать куда подальше от этого разговора по душам. - Даже если и хотел заниматься живописью теперь - то что об этом говорить. Было и прошло.
- Небось на реставраторский поступал?
Никита с удивлением посмотрел на Николая Сергеевича. И как только догадался?
-Да.
- То-то... А то что не жалеешь, так ты мне не лги, вижу что врешь. Если сглупил, так и признайся честно,а не юли тут...Вот скажи-ка, почему не пришел ко мне и о помощи не попросил?
- Хотелось попробовать самому. Не получилось.
- И не могло получиться! У тебя ведь способности хорошие, но не выдающиеся. Принципы это конечно хорошо, но ни когда они во вред идут, а частенько так и происходит... Человек своими принципами сам себя в рамки загоняет и уже и шагу без них ступить не может. А если нужно отступить, совета попросить, а у тебя принцип, тогда как? Не принципами нужно жить, а совестью и обстоятельствами. Они часто сильнее нас бывают и вот перед ними нужно смириться, а не идти напролом. Вот это мудрость настоящая, а остальное гордость и гордыня.
Николай Сергеевич покосился на иконы.
- Как думаешь, прав я или нет?
"Да какая разница что и как я думаю," - хотел сказать Никита. - "Наверно рассчитываете услышать, что мол верно говорите, а я живу как скотина последняя в грехе и грязи? Так вот, не услышите. Потому что... Потому что признать себя неправым наедине с самим собой это еще пол дела, а вот сказать кому-то об этом..." Никита вообще не был уверен в том, захочется ли ему когда-нибудь говорить о своих ошибках вслух. Пока точно не хотелось.Он хлопнул ладноями по коленям и встал.
-Николай Сергеевич, вы меня извините, но мне нужно уйти. Совсем забыл, что другу одному обещал помочь.
- Уже собрался? Понятно, напугал я тебя своими наставлениями, но ты на меня не сердись.- Николай Сергеевич тоже поднялся с дивана. - Рисунки свои оставь, я их вечерком еще раз гляну, а на выходных забегай, позанимаюсь я с тобой. Глядишь, что и выгорит у нас.
- Хорошо, - не стал отказываться Никита, все-таки именно за этим он и пришел.
Он быстро оделся и выскочил на улицу, с каким-то упоением подставив разгоряченное лицо ледяному ветру. Подумал о том, что сегодня еще легко отделался, а вот в следующий раз так легко отцепиться от бывшего учителя ему вряд ли удастся. "Но у любого дела бывают издержки,"- подумал Никита, - " поэтому нужно всего - навсего набраться терпения и молчать побольше, как говорится от него не убудет."
***
После встречи с Николаем Сергеевичем жизнь Никиты круто изменилась. Он и вправду начал заниматься рисунком, причем довольно серьезно, а спустя месяц Николай Сергеевич фактически вынудил его уйти с завода.
- Талант у тебя есть? Есть. Желание тоже, а это главное, - сказал он Никите. - Подготовим мы тебя, не сомневайся. Поступишь на курсы, в мастерской поработаешь, я уже договорился. Так что придется тебе Никитушка решать, кем ты хочешь быть сварщиком или художником. Ответ скажешь завтра.
