У Томаса было уже 4 раба, и ни одному из них он не дал имя. Это все, что я знала о его доме, но в данный момент и этого было достаточно.
- Кроме того, подумай вот о чем, - продолжила Эмили, - С такой отметкой в личном деле тебя на нормальную работу не возьмут, а у тебя кредит. Кейт, ты одной бутылкой вина можешь запросто угробить свою жизнь, если Эрику придет в голову пожаловаться кому-то.
- Но он не станет, - расстроенно протянула я, - Я же его не насиловала или что-то в этом роде.
- Я слышала, что в таких ситуациях чаще всего жалобы поступают именно от рабов. Кроме того, ты сама сказала, что особой радости он не испытывал, - суровое ее лицо вдруг смягчилось, - В общем, будь осторожнее.
Домой я возвращалась в задумчивости. Хотелось мыслить оптимистично, но отчего-то совсем не получалось. Эмили нагрузила меня фактами по самую макушку, и теперь мне просто нечем было от них отмахнуться. Да, я ужасно рисковала. Могла потерять работу и вместе с ней дом, взятый в кредит. С чем я тогда останусь? Даже раба, который стал невольной причиной всего этого, у меня заберут.
Я окликнула Эрика, вернувшись. Тот немедля спустился с крыши и последовал за мной в дом. Сегодня он явно не бездельничал. Лужайка была устлана брезентом, на котором вперемешку лежала старая и новая черепица, какая-то ткань, доски и инструменты. Я оценила масштаб затрат и снова задумалась о том, на что же я буду жить, если все пойдет по наихудшему сценарию. Но для начала нужно было все выяснить. Мы уселись как вчера до того, как все началось – я на диване, а он в кресле напротив.
- Эрик, скажи мне, пожалуйста, ты на меня не в обиде? – сходу спросила я, отбросив всяческие прелюдии.
- Я не выспался, - он был все таким же спокойным и отчасти даже равнодушным. Мужчина прекрасно видел, что я переживаю, но помогать мне явно не собирался.
- Сейчас договорим, и можешь ложиться спать. Но я о другом, - замялась я, не зная, как подступиться, - В общем, то, что вчера произошло… Тебя это не оскорбило?
- Да нет вроде бы. Было приятно.
Приятно? Мы за одну ночь перепробовали немало того, на что я раньше ни с кем не решалась, а ему было просто приятно? Я отбросила все комплексы, забыла обо всем в его объятиях, а он сидит с таким видом, будто я ему в чай лишнюю ложку сахара добавила. Я была расстроена. И обижена. Мне уже и на штрафы плевать было, хотелось просто зарыться головой в подушки и остаться наедине с собой, как я делала всегда, когда мне было плохо.
- Ты что, секс не любишь? - я пыталась хоть чем-нибудь доказать себе, что дело вовсе не во мне.
- Да нет, почему. Люблю, - прозвучало как приговор. Шикарно. Значит, я настолько беспомощна, что даже раба удовлетворить не в состоянии. Теперь разговаривать в привычном тоне не получалось, поэтому я взялась огрызаться. Хотя выходило как-то по-детски глупо.
- И когда же он у тебя был в последний раз? Год назад?
- Да нет. Недавно.
- И с кем же? С мужиком что ли? А то я что-то женщин у вас там не видела.
- Они в другом зале. А живем мы все вместе. По крайней мере, строители.
Отлично. Они там еще и оргии устраивают. Бабы, мужики. Все со всеми. Человек 200 за раз. И я прошлой ночью переспала одновременно со всеми строителями Саренса. Легкий стон вырвался из моей груди, и я без сил наклонилась к собственным коленям. Это был кошмар. Самое обидное, что и отдать обратно я его теперь не смогу. Пусть Эрик не самый болтливый, но рано или поздно он похвастается кому-нибудь, что поимел хозяйку, и правда выплывет наружу. И тогда мне конец.
Почти 2 недели прошли без происшествий. Ремонт крыши продолжался, а я все также ходила на работу. Свои короткие отношения с рабом я старалась не обсуждать с подругами, хотя Джул иногда набрасывалась на меня с расспросами, желая знать совершенно все подробности до последней мелочи. Я отмалчивалась. Потому что рассказывать было не о чем. С тех самых пор между мной и Эриком не произошло больше ничего из того, что можно было бы назвать выходящим за рамки. Я даже не звала его садиться в кресло. Не то чтобы я старалась не нарываться и вести себя как примерная рабовладелица. Просто мне все еще было обидно. Вряд ли я смогла бы точно сформулировать, на что именно обижаюсь, но осадок оставался. Мне просто хотелось держать Эрика на расстоянии и не общаться с ним чаще, чем это было необходимо. Эмили одобряла такое поведение. Она в принципе считала, что все можно замять, если сделать вид, будто ничего и не было. Я старалась так и поступать.
И все было бы хорошо, если бы в один день не произошло что-то совсем уж неожиданное. Была середина субботы. Я валялась на диване с книжкой, время от времени потягивая коктейль из стакана. Ближе к вечеру я планировала отправиться на прогулку или, если будет лень, просто полежать в ванне. В общем, этот день должен был стать полностью моим. Но кто-то за дверью считал иначе. Резкий звонок заставил меня подскочить с дивана. Натянув тапочки, я подошла к окошку и аккуратно выглянула. Полицейский! Вот и все. Глубоко вздохнув и выдохнув, я собралась с силами и все-таки открыла дверь. На пороге стоял мужчина средних лет с выдающимся над синими брюками брюшком. Ничего примечательного. Обычный пухлый полицейский.
- Добрый день, мэм, - начал он хриплым и совершенно безучастным голосом, - Поступила информация, что вы используете своего раба не по назначению, - он сверился с бумагами и озвучил написанное там, - 29-й строитель из салона Саренса. Могу я с ним поговорить?
И хотя я старалась не показывать, какая паника мной овладела, в голове стучало только одно – мне конец.
Не без дрожи в руках я провела гостя в зал и пошла в подвал за Эриком. Тот как раз наводил там порядок, но услышав, что именно от него требуется, совсем не удивился и сразу отправился за мной. С этого самого момента я была почти уверена, что именно Эрик на меня нажаловался. Эмили была права. И ее статистика тоже. Хотя вряд ли я смогла бы что-нибудь изменить за эти две недели, поэтому оставалось только искать оправдания и надеяться на не слишком строгое наказание. В конце концов, страж порядка пришел один. Может, удастся с ним договориться?
Полицейский сидел в кресле и рассматривал картину над диваном – красочный закатный лес, который мне когда-то подарила мама. При виде этого зрелища мне тут же пришло в голову, что и с родительским подарком придется расстаться, если дело дойдет до суда. Возможно, даже эти розовые тапочки, в которых я обычно щеголяю по дому, придется продать с молотка. Сдержав стон и ограничившись лишь протяжным выдохом, я села на диван, а Эрика оставила стоять. Полицейский начал с простейшего опроса раба, просто для того чтобы выяснить, что Эрик – именно тот, кто ему нужен. И только после подтверждения личности перешел к сути:
- Где ты проживаешь?
- В этом доме, сэр. В подвале на матрасе.
- Сколько раз в день питаешься?
- Три, сэр.
- Какую работу выполняешь?
- Чинил крышу, заменил часть подоконника, выровнял крыльцо, а сейчас делаю перестановку в подвале. И немного стены там в порядок привожу.
- Хорошо. Скажи, твоя хозяйка просила или принуждала тебя выполнить какую-нибудь работу, не соответствующую твоему профилю? Например, вступить с ней в половую близость.
- Нет, не было такого.
Мои глаза, наверное, увеличились раза в два, но полицейский поочередно переводил взгляд то на свои заметки, то на совершенно равнодушного Эрика, продолжая опрос, поэтому вряд ли заметил бы мое удивление. А я уже не слушала. Я с трудом понимала, что именно сейчас произошло, и все еще думала, что ошиблась. Что пухлый мужчина в синем вот-вот выпишет мне бумажку, по которой мне следует явиться в участок для выяснения подробностей. Что пройдет не больше месяца, прежде чем я останусь ни с чем. Что рано или поздно я тоже окажусь в одной из галерей Саренса, если не смогу полностью оплатить штрафы и компенсации. Но полицейский задал еще всего несколько вопросов, осмотрел подвал, проверил посуду и шланг для мытья, которыми пользуется Эрик, вежливо попрощался и ушел. Проводив его за дверь, я молча села на диван. Даже не пытаясь сфокусировать взгляд хоть на чем-нибудь, я бессмысленно пялилась в одну точку и все не могла понять, что именно сейчас произошло.
- Почему ты сказал «нет»? – тихо спросила я, даже не повернувшись. Эрик все еще стоял в комнате и должен был прекрасно меня слышать.
- Ну, Вы же не просили. И не принуждали.
Да уж, не просила. Но ведь сама на него залезла, вынудила практически, заставила… как он там сказал – «вступить в половую близость». Это ведь то же самое принуждение. Но если все так, значит, Эрик не жаловался. Значит, полиция заинтересовалась мной не из-за него.
- Спасибо, Эрик, - я немного расслабилась и с улыбкой повернулась к своему строителю, - Ты даже не представляешь, как помог мне.
- Да я представляю, - как всегда спокойно проговорил он и пожал плечами, - Сейчас с этим строго. Вас под суд, меня неизвестно куда. Я бы не хотел, чтобы Вас обидели. Зачем мне это.
В этот момент я прониклась к Эрику такой благодарностью, которой не испытывала, наверное, даже к Эмили, когда та в тяжелый для меня период жизни помогла мне устроиться к Томасу. Он ведь осознанно прикрыл меня. Не ради какой-то собственной выгоды, а просто потому что хотел уберечь. Потому что он хороший человек. Потому что не любит, когда ни за что лишают всего. Потому что сам прошел через это. Возможно, я многое додумала, но в тот момент мне казалось именно так. Может, мне просто хотелось, чтобы Эрик был таким, каким я представляла его после ухода полицейского.
Как бы то ни было, в тот вечер я своими руками приготовила пирог и отнесла в подвал. Мы сидели на матрасе, ели и пытались разговаривать. Я всеми силами старалась поддерживать диалог, но получалось не очень. Как будто мой раб вообще не привык разговаривать, как будто просто не видел в этом необходимости или потребности. А меня прорвало. Я предложила ему перейти на ты, а Эрик и не был особенно против. Я расспрашивала его о семье и родине, а сама поведала о своей, просто чтобы мы могли почувствовать друг друга немного ближе. А потом я просто легла головой к нему на колени:
- Ты не против?
- Нет, - и я знала, что он говорит правду. Теперь я готова была поверить буквально любому его слову. Пожалуй, я сама выдумала эту незримую связь между нами, но она меня более чем устраивала. Теперь это и правда был мой человек. И вовсе не потому, что я его купила.
С того дня атмосфера в моем доме переменилась. Я каждый день приходила в подвал к Эрику, не желая привлекать внимание к нашему общению. Мало ли кто может подсматривать за нами в окно, а потом строчить доносы в полицию. Поэтому инкогнито мы хранили со всей ответственностью.
Не устояв перед моей настойчивостью, Эрик расцвел. Конечно, на это потребовалось время, но теперь он даже улыбался, стоило нам остаться наедине, и первым заключал меня в объятия. А я робела при нем, чувствуя себя совсем крошечной в его сильных руках. Я сама затеяла эту игру, сама пошла на риск, доверившись купленному человеку, а теперь получала от этого несказанное удовольствие. По вечерам, когда нас никто не видел, мы были равны. Никаких рабов и хозяек. Только мужчина и женщина. На матрасе, на полу, у стены, на столе… Нередко я засыпала в его объятиях, а он не отпускал меня до самого рассвета. Пожалуй, Эрик был именно таким мужчиной, о котором я всегда мечтала. Да, разговаривать у нас пока получалось не очень хорошо, зато слушать он умел прекрасно. Он не сыпал комплиментами, но мне это и не нужно было. Он не лез из кожи вон, лишь бы угодить мне, и я ценила это. Я чувствовала себя защищенной, а после страхов из-за потери всего на свете это для меня было важнее всего. Да и в постели он был очень неплох, к чему скрывать.
От подруг я все скрывала. Доверившись Эрику и убедившись, что жалобу на меня написал не он, я стала сомневаться в самых близких людях. Ведь только Джул и Эмили знали о том, что произошло в ту ночь. Только им я доверилась. Не могла ли одна из них – пусть не специально, а незаметно для себя самой в какой-нибудь беседе – упомянуть все эти события? Вряд ли это можно было бы считать предательством, но подобные опасения не давали мне быть такой же, как прежде. Будучи открытой и отчасти даже безбашенной с Эриком, я максимально сдержанно вела себя с подругами, сославшись на то, что до сих пор переживаю из-за полиции. Обе сочувственно поглядывали на меня и старались не затрагивать больную тему. Даже Джулия, так яро выпытывавшая у меня подробности личной жизни, успокоилась. Я была благодарна подругам за понимание, но вновь довериться им пока не могла. Я просто ждала, пока жизнь сама расставит все по местам. Так и вышло.
С визита полицейского прошел почти месяц. С Эриком мы жили душа в душу, и я все чаще благодарила судьбу за тот день, когда меня буквально вынудили отправиться за покупкой в Рабоквартал. Работа спорилась. Я быстро привыкла к продленному графику и откровенно наслаждалась дополнительным часом, который могла провести в пустом кабинете. Казалось, жизнь наладилась, лучше и быть не может. Так и было, пока в середине одного из рабочих дней прямо передо мной не возник Томас. С самым серьезным видом, на какой только был способен.
- Кэтрин, зайди в мой кабинет, - как гром среди ясного неба. Я сразу почувствовала, что все очень плохо. Он шел по коридору вразвалочку, буквально заслоняя свет своими широкими плечами, а я, как утенок за мамочкой, семенила следом и все пыталась понять, в чем же именно дело. Ответ на вопрос нашелся буквально сразу, стоило нам только усесться за стол друг напротив друга в просторном кабинете Томаса.
- Ты понимаешь, зачем я тебя сюда позвал? – начал шеф все с той же суровой интонацией. Как будто одного его убийственного взгляда было недостаточно. Я отрицательно покачала головой, а он продолжил, - Надеюсь, что это неправда, потому что раньше никаких претензий у меня к тебе не было. Речь идет о человеке, которого ты купила пару месяцев назад. Насколько я знаю, он строитель. Мне сообщили, что у тебя была с ним незаконная связь. Это правда?
В горле у меня пересохло. Как будто там и не было никогда никакой влаги, даже намека на нее не осталось. Шокированная тем, что тема, которая, казалось бы, разрешилась сама собой, вдруг снова возникла передо мной, я просто не знала, что сказать. Мне и разговаривать-то с начальником было сложно, а тут такое. Да, я исполнительная, пунктуальная, ответственная… Но когда на меня смотрят вот так вот, будто буквально через секунду собираются достать ремень и отхлестать по самому мягкому месту, я просто впадаю в ступор.
- Ну так что? – тон Томаса ни капли не изменился, несмотря на то, что ему пришлось спрашивать дважды.
- Это… - я закашлялась, но всеми силами постаралась взять себя в руки, - Это ложь. Меня оговорили.
- Хм, - шеф посмотрел в окно, видимо, решая, что же со мной делать, - И кому мне верить?
- Мистер Гамп, это уже не в первый раз. Кто-то написал на меня жалобу. Даже полиция приходила проверить, но они убедились, что все нормально, - выпалила я, надеясь, что мнение госструктур будет иметь в этом вопросе не последнее значение. И, похоже, я не ошиблась. Томас и правда был удивлен. Он сдержанно извинился, что отвлек меня от работы, и сказал, что со всем разберется. У самой двери я не выдержала и обернулась:
- Кроме того, подумай вот о чем, - продолжила Эмили, - С такой отметкой в личном деле тебя на нормальную работу не возьмут, а у тебя кредит. Кейт, ты одной бутылкой вина можешь запросто угробить свою жизнь, если Эрику придет в голову пожаловаться кому-то.
- Но он не станет, - расстроенно протянула я, - Я же его не насиловала или что-то в этом роде.
- Я слышала, что в таких ситуациях чаще всего жалобы поступают именно от рабов. Кроме того, ты сама сказала, что особой радости он не испытывал, - суровое ее лицо вдруг смягчилось, - В общем, будь осторожнее.
Домой я возвращалась в задумчивости. Хотелось мыслить оптимистично, но отчего-то совсем не получалось. Эмили нагрузила меня фактами по самую макушку, и теперь мне просто нечем было от них отмахнуться. Да, я ужасно рисковала. Могла потерять работу и вместе с ней дом, взятый в кредит. С чем я тогда останусь? Даже раба, который стал невольной причиной всего этого, у меня заберут.
Я окликнула Эрика, вернувшись. Тот немедля спустился с крыши и последовал за мной в дом. Сегодня он явно не бездельничал. Лужайка была устлана брезентом, на котором вперемешку лежала старая и новая черепица, какая-то ткань, доски и инструменты. Я оценила масштаб затрат и снова задумалась о том, на что же я буду жить, если все пойдет по наихудшему сценарию. Но для начала нужно было все выяснить. Мы уселись как вчера до того, как все началось – я на диване, а он в кресле напротив.
- Эрик, скажи мне, пожалуйста, ты на меня не в обиде? – сходу спросила я, отбросив всяческие прелюдии.
- Я не выспался, - он был все таким же спокойным и отчасти даже равнодушным. Мужчина прекрасно видел, что я переживаю, но помогать мне явно не собирался.
- Сейчас договорим, и можешь ложиться спать. Но я о другом, - замялась я, не зная, как подступиться, - В общем, то, что вчера произошло… Тебя это не оскорбило?
- Да нет вроде бы. Было приятно.
Приятно? Мы за одну ночь перепробовали немало того, на что я раньше ни с кем не решалась, а ему было просто приятно? Я отбросила все комплексы, забыла обо всем в его объятиях, а он сидит с таким видом, будто я ему в чай лишнюю ложку сахара добавила. Я была расстроена. И обижена. Мне уже и на штрафы плевать было, хотелось просто зарыться головой в подушки и остаться наедине с собой, как я делала всегда, когда мне было плохо.
- Ты что, секс не любишь? - я пыталась хоть чем-нибудь доказать себе, что дело вовсе не во мне.
- Да нет, почему. Люблю, - прозвучало как приговор. Шикарно. Значит, я настолько беспомощна, что даже раба удовлетворить не в состоянии. Теперь разговаривать в привычном тоне не получалось, поэтому я взялась огрызаться. Хотя выходило как-то по-детски глупо.
- И когда же он у тебя был в последний раз? Год назад?
- Да нет. Недавно.
- И с кем же? С мужиком что ли? А то я что-то женщин у вас там не видела.
- Они в другом зале. А живем мы все вместе. По крайней мере, строители.
Отлично. Они там еще и оргии устраивают. Бабы, мужики. Все со всеми. Человек 200 за раз. И я прошлой ночью переспала одновременно со всеми строителями Саренса. Легкий стон вырвался из моей груди, и я без сил наклонилась к собственным коленям. Это был кошмар. Самое обидное, что и отдать обратно я его теперь не смогу. Пусть Эрик не самый болтливый, но рано или поздно он похвастается кому-нибудь, что поимел хозяйку, и правда выплывет наружу. И тогда мне конец.
Почти 2 недели прошли без происшествий. Ремонт крыши продолжался, а я все также ходила на работу. Свои короткие отношения с рабом я старалась не обсуждать с подругами, хотя Джул иногда набрасывалась на меня с расспросами, желая знать совершенно все подробности до последней мелочи. Я отмалчивалась. Потому что рассказывать было не о чем. С тех самых пор между мной и Эриком не произошло больше ничего из того, что можно было бы назвать выходящим за рамки. Я даже не звала его садиться в кресло. Не то чтобы я старалась не нарываться и вести себя как примерная рабовладелица. Просто мне все еще было обидно. Вряд ли я смогла бы точно сформулировать, на что именно обижаюсь, но осадок оставался. Мне просто хотелось держать Эрика на расстоянии и не общаться с ним чаще, чем это было необходимо. Эмили одобряла такое поведение. Она в принципе считала, что все можно замять, если сделать вид, будто ничего и не было. Я старалась так и поступать.
И все было бы хорошо, если бы в один день не произошло что-то совсем уж неожиданное. Была середина субботы. Я валялась на диване с книжкой, время от времени потягивая коктейль из стакана. Ближе к вечеру я планировала отправиться на прогулку или, если будет лень, просто полежать в ванне. В общем, этот день должен был стать полностью моим. Но кто-то за дверью считал иначе. Резкий звонок заставил меня подскочить с дивана. Натянув тапочки, я подошла к окошку и аккуратно выглянула. Полицейский! Вот и все. Глубоко вздохнув и выдохнув, я собралась с силами и все-таки открыла дверь. На пороге стоял мужчина средних лет с выдающимся над синими брюками брюшком. Ничего примечательного. Обычный пухлый полицейский.
- Добрый день, мэм, - начал он хриплым и совершенно безучастным голосом, - Поступила информация, что вы используете своего раба не по назначению, - он сверился с бумагами и озвучил написанное там, - 29-й строитель из салона Саренса. Могу я с ним поговорить?
И хотя я старалась не показывать, какая паника мной овладела, в голове стучало только одно – мне конец.
Не без дрожи в руках я провела гостя в зал и пошла в подвал за Эриком. Тот как раз наводил там порядок, но услышав, что именно от него требуется, совсем не удивился и сразу отправился за мной. С этого самого момента я была почти уверена, что именно Эрик на меня нажаловался. Эмили была права. И ее статистика тоже. Хотя вряд ли я смогла бы что-нибудь изменить за эти две недели, поэтому оставалось только искать оправдания и надеяться на не слишком строгое наказание. В конце концов, страж порядка пришел один. Может, удастся с ним договориться?
Полицейский сидел в кресле и рассматривал картину над диваном – красочный закатный лес, который мне когда-то подарила мама. При виде этого зрелища мне тут же пришло в голову, что и с родительским подарком придется расстаться, если дело дойдет до суда. Возможно, даже эти розовые тапочки, в которых я обычно щеголяю по дому, придется продать с молотка. Сдержав стон и ограничившись лишь протяжным выдохом, я села на диван, а Эрика оставила стоять. Полицейский начал с простейшего опроса раба, просто для того чтобы выяснить, что Эрик – именно тот, кто ему нужен. И только после подтверждения личности перешел к сути:
- Где ты проживаешь?
- В этом доме, сэр. В подвале на матрасе.
- Сколько раз в день питаешься?
- Три, сэр.
- Какую работу выполняешь?
- Чинил крышу, заменил часть подоконника, выровнял крыльцо, а сейчас делаю перестановку в подвале. И немного стены там в порядок привожу.
- Хорошо. Скажи, твоя хозяйка просила или принуждала тебя выполнить какую-нибудь работу, не соответствующую твоему профилю? Например, вступить с ней в половую близость.
- Нет, не было такого.
Мои глаза, наверное, увеличились раза в два, но полицейский поочередно переводил взгляд то на свои заметки, то на совершенно равнодушного Эрика, продолжая опрос, поэтому вряд ли заметил бы мое удивление. А я уже не слушала. Я с трудом понимала, что именно сейчас произошло, и все еще думала, что ошиблась. Что пухлый мужчина в синем вот-вот выпишет мне бумажку, по которой мне следует явиться в участок для выяснения подробностей. Что пройдет не больше месяца, прежде чем я останусь ни с чем. Что рано или поздно я тоже окажусь в одной из галерей Саренса, если не смогу полностью оплатить штрафы и компенсации. Но полицейский задал еще всего несколько вопросов, осмотрел подвал, проверил посуду и шланг для мытья, которыми пользуется Эрик, вежливо попрощался и ушел. Проводив его за дверь, я молча села на диван. Даже не пытаясь сфокусировать взгляд хоть на чем-нибудь, я бессмысленно пялилась в одну точку и все не могла понять, что именно сейчас произошло.
- Почему ты сказал «нет»? – тихо спросила я, даже не повернувшись. Эрик все еще стоял в комнате и должен был прекрасно меня слышать.
- Ну, Вы же не просили. И не принуждали.
Да уж, не просила. Но ведь сама на него залезла, вынудила практически, заставила… как он там сказал – «вступить в половую близость». Это ведь то же самое принуждение. Но если все так, значит, Эрик не жаловался. Значит, полиция заинтересовалась мной не из-за него.
- Спасибо, Эрик, - я немного расслабилась и с улыбкой повернулась к своему строителю, - Ты даже не представляешь, как помог мне.
- Да я представляю, - как всегда спокойно проговорил он и пожал плечами, - Сейчас с этим строго. Вас под суд, меня неизвестно куда. Я бы не хотел, чтобы Вас обидели. Зачем мне это.
В этот момент я прониклась к Эрику такой благодарностью, которой не испытывала, наверное, даже к Эмили, когда та в тяжелый для меня период жизни помогла мне устроиться к Томасу. Он ведь осознанно прикрыл меня. Не ради какой-то собственной выгоды, а просто потому что хотел уберечь. Потому что он хороший человек. Потому что не любит, когда ни за что лишают всего. Потому что сам прошел через это. Возможно, я многое додумала, но в тот момент мне казалось именно так. Может, мне просто хотелось, чтобы Эрик был таким, каким я представляла его после ухода полицейского.
Как бы то ни было, в тот вечер я своими руками приготовила пирог и отнесла в подвал. Мы сидели на матрасе, ели и пытались разговаривать. Я всеми силами старалась поддерживать диалог, но получалось не очень. Как будто мой раб вообще не привык разговаривать, как будто просто не видел в этом необходимости или потребности. А меня прорвало. Я предложила ему перейти на ты, а Эрик и не был особенно против. Я расспрашивала его о семье и родине, а сама поведала о своей, просто чтобы мы могли почувствовать друг друга немного ближе. А потом я просто легла головой к нему на колени:
- Ты не против?
- Нет, - и я знала, что он говорит правду. Теперь я готова была поверить буквально любому его слову. Пожалуй, я сама выдумала эту незримую связь между нами, но она меня более чем устраивала. Теперь это и правда был мой человек. И вовсе не потому, что я его купила.
С того дня атмосфера в моем доме переменилась. Я каждый день приходила в подвал к Эрику, не желая привлекать внимание к нашему общению. Мало ли кто может подсматривать за нами в окно, а потом строчить доносы в полицию. Поэтому инкогнито мы хранили со всей ответственностью.
Не устояв перед моей настойчивостью, Эрик расцвел. Конечно, на это потребовалось время, но теперь он даже улыбался, стоило нам остаться наедине, и первым заключал меня в объятия. А я робела при нем, чувствуя себя совсем крошечной в его сильных руках. Я сама затеяла эту игру, сама пошла на риск, доверившись купленному человеку, а теперь получала от этого несказанное удовольствие. По вечерам, когда нас никто не видел, мы были равны. Никаких рабов и хозяек. Только мужчина и женщина. На матрасе, на полу, у стены, на столе… Нередко я засыпала в его объятиях, а он не отпускал меня до самого рассвета. Пожалуй, Эрик был именно таким мужчиной, о котором я всегда мечтала. Да, разговаривать у нас пока получалось не очень хорошо, зато слушать он умел прекрасно. Он не сыпал комплиментами, но мне это и не нужно было. Он не лез из кожи вон, лишь бы угодить мне, и я ценила это. Я чувствовала себя защищенной, а после страхов из-за потери всего на свете это для меня было важнее всего. Да и в постели он был очень неплох, к чему скрывать.
От подруг я все скрывала. Доверившись Эрику и убедившись, что жалобу на меня написал не он, я стала сомневаться в самых близких людях. Ведь только Джул и Эмили знали о том, что произошло в ту ночь. Только им я доверилась. Не могла ли одна из них – пусть не специально, а незаметно для себя самой в какой-нибудь беседе – упомянуть все эти события? Вряд ли это можно было бы считать предательством, но подобные опасения не давали мне быть такой же, как прежде. Будучи открытой и отчасти даже безбашенной с Эриком, я максимально сдержанно вела себя с подругами, сославшись на то, что до сих пор переживаю из-за полиции. Обе сочувственно поглядывали на меня и старались не затрагивать больную тему. Даже Джулия, так яро выпытывавшая у меня подробности личной жизни, успокоилась. Я была благодарна подругам за понимание, но вновь довериться им пока не могла. Я просто ждала, пока жизнь сама расставит все по местам. Так и вышло.
С визита полицейского прошел почти месяц. С Эриком мы жили душа в душу, и я все чаще благодарила судьбу за тот день, когда меня буквально вынудили отправиться за покупкой в Рабоквартал. Работа спорилась. Я быстро привыкла к продленному графику и откровенно наслаждалась дополнительным часом, который могла провести в пустом кабинете. Казалось, жизнь наладилась, лучше и быть не может. Так и было, пока в середине одного из рабочих дней прямо передо мной не возник Томас. С самым серьезным видом, на какой только был способен.
- Кэтрин, зайди в мой кабинет, - как гром среди ясного неба. Я сразу почувствовала, что все очень плохо. Он шел по коридору вразвалочку, буквально заслоняя свет своими широкими плечами, а я, как утенок за мамочкой, семенила следом и все пыталась понять, в чем же именно дело. Ответ на вопрос нашелся буквально сразу, стоило нам только усесться за стол друг напротив друга в просторном кабинете Томаса.
- Ты понимаешь, зачем я тебя сюда позвал? – начал шеф все с той же суровой интонацией. Как будто одного его убийственного взгляда было недостаточно. Я отрицательно покачала головой, а он продолжил, - Надеюсь, что это неправда, потому что раньше никаких претензий у меня к тебе не было. Речь идет о человеке, которого ты купила пару месяцев назад. Насколько я знаю, он строитель. Мне сообщили, что у тебя была с ним незаконная связь. Это правда?
В горле у меня пересохло. Как будто там и не было никогда никакой влаги, даже намека на нее не осталось. Шокированная тем, что тема, которая, казалось бы, разрешилась сама собой, вдруг снова возникла передо мной, я просто не знала, что сказать. Мне и разговаривать-то с начальником было сложно, а тут такое. Да, я исполнительная, пунктуальная, ответственная… Но когда на меня смотрят вот так вот, будто буквально через секунду собираются достать ремень и отхлестать по самому мягкому месту, я просто впадаю в ступор.
- Ну так что? – тон Томаса ни капли не изменился, несмотря на то, что ему пришлось спрашивать дважды.
- Это… - я закашлялась, но всеми силами постаралась взять себя в руки, - Это ложь. Меня оговорили.
- Хм, - шеф посмотрел в окно, видимо, решая, что же со мной делать, - И кому мне верить?
- Мистер Гамп, это уже не в первый раз. Кто-то написал на меня жалобу. Даже полиция приходила проверить, но они убедились, что все нормально, - выпалила я, надеясь, что мнение госструктур будет иметь в этом вопросе не последнее значение. И, похоже, я не ошиблась. Томас и правда был удивлен. Он сдержанно извинился, что отвлек меня от работы, и сказал, что со всем разберется. У самой двери я не выдержала и обернулась:
