***
Вея зажгла новую лучину, и устало прикрыла глаза. Осенние сумерки уже вступили в свои права, прогнав с улицы дневной свет. День неминуемо клонился к своему завершению и от этого Вее стало грустно, даже не смотря на скорое радостное событие.
Сегодня, как и положено невесте, она провела последние приготовления к завтрашнему обряду: доплела венок, приготовила подарок Яромиру, испросила благословение предков у родительской могилы. За последнее бабушка отругала её, мол негоже раньше времени, да одной без жениха, но Вея лишь отмахнулась от ее слов. Она и сама не знала, на что надеялась, когда молила души отца и матушки о спасении. Разве мертвый может помочь живому? Тем более, и сама Вея толком не понимала, от чего ее надо спасать.
– Чего загрустила-то? – совсем рядом раздался голос подруги, прогоняя воспоминания. – Плакать пусть и положено, но не взаправду же, – Бажена утерла с ее щеки влажную дорожку. – Вон, какой завидный жених тебе достался! Любящий да богатый! Дом у него что терем, да сундуки полны добра всякого.
Вэя только улыбнулась, не найдясь с ответом. Да и не объяснять же подруге, что если нет любви, то никакие сундуки с добром этого не исправят, никакое богатство душу озябшую не обогреет. Знала, что Бажена и другие девушки её не поймут. Бабушка и та не поняла.
Бажена приобняла подругу за плечи и тихо запела прощальную песню, которую тут же подхватили и остальные девушки. Вея, так и не поддавшись стройному хору женских голосов, продолжала думать о бабушкиных словах:
– Стерпится-слюбится, милая. Ты нос-то раньше времени не вороти. Яромир парень заботливый да работящий, с ним-то, поди, не пропадешь. На кого ж я тебя сиротинушку оставлю, коли не пойдешь за него? Мне-то уж и недолго осталось. Кабы еще отец да мать живы были...
От этого воспоминания Вее сделалось совсем уж грустно. На глаза навернулись непрошенные слезы, и она украдкой тут же смахнула их, чтобы не расстраивать подруг. Но Бажена, почувствовав неладное, повернулась к Вее и внимательно вгляделась в её лицо.
– Опять ты слезы льёшь, – с укором покачала она головой и громко хлопнула в ладоши, прерывая плавное пение подруг. – А давайте теперь Вея споёт! А то совсем что-то загрустила наша невеста, – на ее губах заиграла широкая улыбка. – Наверное, по жениху истосковалась.
Девушки дружно заулыбались в ответ, поглядывая на Вею кто с интересом, а кто с завистью. Чувствуя, как зарумянились щеки от такого внимания, она расправила плечи и приготовилась петь. Вея глубоко вздохнула, и вдруг ощутила волнение, от которого сердце в груди замерло на миг, а потом забилось быстрее прежнего. С девичьих губ тут же сорвалось первое слово, а за ним второе... третье... Вее казалось, что вместе с ней поет и ее душа. Вот только песня была ей не знакома.
– Из-за леса темного
Ты приди ко мне.
Я зажгла лучину,
Чтоб не ждать во тьме.
Вьюн дорожкой стелется,
Оплетает путь.
Обо мне мой суженый
Только не забудь.
Чахну я соколица,
Доля не легка.
Не сбежать, не спрятаться
Мне от жениха.
За морями дальними
Ты услышь мой зов,
Уж не ждать мне более
Милости богов.
Коли не откликнешься,
Коли не придешь,
То меня ты суженую
Больше не найдешь.
Не позволь невольницей,
Век свой коротать.
Ведь и без меня тебе
Счастья не видать.
Последние слова песни стихли, и в горнице повисла загадочная тишина, нарушаемая лишь потрескиванием поленьев в печи. Подруги недоуменно переглядывались. Подруги посматривали на Вею с недоумением.
– Что это за песня такая? – спросила одна из них, озадаченно глядя на Вею.
– Я не...
Вея не договорила. Ее слова утонули в леденящем душу вое, который донесся из-за закрытых ставен. Девушки, все как одна, вздрогнули и отпрянули от окон, с ужасом озираясь друг на друга. Казалось, будто это воет заблудшая душа, покинувшая темные земли Нави. Но вдруг жуткий вой стих так же резко, как и начался. И пусть все это произошло в считанные мгновения, Вея успела испугаться не на шутку.
– Что это было? – срывающимся голосом спросила Бажена. – Неужто упырь под окнами бродит?
Трое девушек испуганно ахнули, теснее прижавшись, друг к другу. А когда в сенях с громким скрипом распахнулась дверь, и вовсе завизжали.
– Чего раскричались-то? – на пороге появился высокий светловолосый парень с большим ларцом в руках. – Разве так принято встречать жениха, да еще и с гостинцами.
– Яромир, – с нескрываемым облегчением выдохнула Вея. Она и представить раньше не могла, что будет так рада его приходу.
Не переставая улыбаться, Яромир шагнул в горницу и одарил невесту любящим взглядом небесно-голубых глаз, а уже после обратился к ее подругам:
– Угощайтесь, красны девицы, – он передал угощения в руки Бажены.
Девушки, забыв о недавнем испуге, тут же бросились к ларцу со сладостями, с радостным смехом разглядывая леденцы да орехи. Но Яромир даже не обратил на них внимания. Его взгляд снова был устремлен к невесте: добрый, ласковый, нежный.
Вея зарделась под его взглядом, но глаз, как прежде, в сторону не отвела. Может и права бабушка, нечего от судьбы бегать. Пригладив перекинутую через плечо косу, она шагнула навстречу жениху. И в тот же момент в его голубых глазах мелькнула черная тень. Лучина за спиной Яромира вспыхнула и погасла. Подруги и не обратили на это внимания, а Вея растерянно моргнула, и снова посмотрела в глаза жениха, ясные и голубые, как и прежде.
– Уже завтра... – с нежной улыбкой произнес Яромир, многозначительно поглядывая на невестин венок, лежавший у дальнего окна.
– Уже завтра... – робко улыбнулась ему в ответ Вея.
***
Гости уже давно разошлись, время близилось к полуночи, а Вея всё не могла найти себе покоя. Стоило ей только закрыть глаза, как в голове снова и снова звучал истошный вой, при воспоминании о котором по коже бежали мурашки. А что, если это неведомое чудище так и бродит по округе?
Поняв, что сон обошел ее стороной, Вея осторожно выскользнула из-под одеяла и, стараясь не разбудить бабушку, вышла в сени. Накинув на плечи большой цветастый платок, она прислонилась к двери, чтобы убедить разыгравшееся воображение в том, что по ту сторону никого нет, и ужасный вой не повторится вновь.
Мгновения утекали сквозь пальцы, приближая далёкий рассвет, а вместе с ним и день свадьбы. Убедившись в том, что под дверью не бродит упыри, или кто похуже, Вея собралась уже пойти лечь спать, как до ее слуха донесся едва различимый шепот. Она непонимающе оглянулась по сторонам. В сенях не было ни души, но шепот становился все громче. Он звал, манил за собой, побуждал распахнуть дверь и безоглядно шагнуть в ночь. Вее бы испугаться, но страха не было. Поплотнее закутавшись в бабушкин платок, она быстро, чтобы не передумать, отодвинула засов и ступила в ночной сумрак, тут же утонув в молочно-сером тумане.
Длинный подол ночной рубашки сразу же намок, сырая жухлая трава неприятно липла к босым ногам, но Вея этого будто не замечала. Призывный шепот медленно сменялся воем, но не жутким и страшным, а жалостливым и умоляющим. Девичье сердце дрогнуло и откликнулось на мольбы неизвестного существа. Вея шла вперед, ведомая зовом того, кто скрывался во тьме.
По обе стороны от нее проплывали спящие дома, укутанные дымкой тумана. На беззвездном небе сияла одинокая луна, освещая Вее путь. Все вокруг погрузилось в таинственную тишину, неслышно было даже пения ночных птиц. Лишь один раз раздалось громкое карканье старого ворона, когда Вея подошла к кромке темного леса. Но и это предостережение не остановило ее, как не остановили корявые ветви деревьев, цепляющиеся за накинутый на плечи платок и растрепавшуюся косу.
Вея успела сделала всего несколько шагов, прежде чем вой резко оборвался. Она тут же замерла на месте, с ужасом и непониманием оглядываясь по сторонам, крепко сжимая побелевшими пальцами края цветастого платка. Манящий зов исчез, а вместе с ним истаяло призрачное чувство покоя и бесстрашие.
Желая как можно скорее покинуть спящее царство Лешего, Вея круто развернулась и поспешно шагнула вперед. И в следующее же мгновение, ее сбил с ног огромный мохнатый зверь. В ярком свете луны блеснули острые клыки и огромные янтарные глаза.
Вея хотела закричать, но от удара о землю весь воздух в груди разом испарился. Она смогла лишь приподняться на колени, но как только увидела стоящего перед собой волка, снова осела на траву, дрожа всем телом. Сердце билось в груди загнанной птицей, в ожидании, когда дикое животное нападет и растерзает ее... но волк отчего-то медлил.
То ли это предало Вее храбрости, то ли чувство безысходности, но собрав последние крупицы отваги, что еще оставалась в ее душе, она поднялась на ноги, невольно разглядывая огромного волка. Девичий взгляд на миг задержался на полосе белого меха, что обнимала волчью шею, а затем скользнул выше.
Отец Веи, будучи охотником, не раз учил ее, что нельзя поворачиваться к волкам спиной, и уж тем более, никогда нельзя смотреть им в глаза, но вспомнила она об этом слишком поздно. Вея уже тонула в янтаре, что плескался в омуте волчих глаз.
Хищник плавно шагнул вперед, стремительно сокращая разделявшее их расстояние. Но словно по воле случая под его лапой хрустнула ветка. Вея испуганно вздрогнула, и с запозданием отвела взгляд, неосознанно делая шаг назад. Но зубы волка, сомкнувшиеся на длинном подоле девичьей сорочки, не дали ей возможности убежать. Не обращая внимания на ее испуг, волк потянул за подол, вынуждая Вею идти рядом ним. Дрожа от холода, страха и неизвестности, она куталась в бабушкин платок, покорно следуя за животным, которое казалось ей умнее простого дикого зверя, и это приводило ее в еще больший ужас.
Волк завел Вею глубже в лес, и остановился только тогда, когда перед ними раскинулось большое лесное озеро, спокойную гладь которого освещала бледно-желтая луна. Хищник подвел ее к самой кромке воды и, отпустив измятый подол, сел рядом. Вея нерешительно посмотрела на серебряную поверхность озера и тут же отпрянула назад, зажав рот ладонью. Волк же даже не шелохнулся, он лишь смотрел на нее обреченным взглядом... и ждал.
Тяжело дыша, Вея с осторожностью шагнула к озеру и снова посмотрела на свое отражение. С безмятежно водной глади на нее смотрели двое: она сама и молодой мужчина с печальной улыбкой на устах.
– Ты волколак, – хрипло выдохнула Вея, с опаской глядя на волка. – Оборотень!
Мужчина в отражении утвердительно кивнул головой, безмолвно подтверждая страшную догадку. Она без сил опустилась на холодную землю, не обращая внимания на сырой туман и на край сорочки, который оказался в воде. Поселившийся в ее душе страх, забрал все чувства.
– Выходит, ты заманил меня сюда, чтобы... убить? –спросила Вея у отражения, не замечая слез, что покатились по ее щекам.
– Нет, – мужчина в отражении покачал головой. – Ты ведь сама позвала меня, – его серьезный взгляд встретился с испуганным девичьим взором. – А я слишком долго искал ведьму, чтобы игнорировать твой зов.
– Ведьму? – глупо переспросила Вея, переводя взгляд с отражения на оборотня и обратно. – Но я не ведьма, ты ошибся! – оба они молчали, угрюмо сдвинув брови. – Тебе нужна не я! Отпусти меня, позволь уйти!
– Но ведь ты услышала меня, – упрямым тоном ответило отражение волколака. – Ты пришла, ведомая моей мольбой о помощи!
– Нет! – в отчаянии закричала Вея, до боли стискивая в пальцах края цветастого платка. – Я ничего не слышала! Я не знаю, как оказалась в лесу! Пожалуйста, отпусти! Я никому не расскажу, что в наших краях появился оборотень! Только отпусти! – умоляла она, но волк молчал, не сводя с нее немигающего янтарного взгляда, в котором сквозили злость и укор.
– Иди! – крикнул отражавшийся в воде мужчина, а оборотень тут же вскочил на все четыре лапы и с воем бросился в дремучую чащу леса, как будто не был уверен в своем решении и мог пожалеть о нем в любой момент.
В мгновение ока, Вея оказалась на ногах и с быстро бьющими сердцем побежала в другую сторону. Она бежала так быстро, как позволяли босые ноги. Коса совсем расплелась, и изогнутые ветви деревьев беспощадно цеплялись за волосы, норовили сорвать с нее платок с ее плеч. И все это время Вее чудилось, что волчьи глаза неотступно следят за ней.
Она бежала без оглядки до тех пор, пока лес не остался далеко позади, а впереди показались крыши первых домов. Тяжело дыша, она прислонилась к одиноко растущей березе, пытаясь отдышаться. От сильного порыва ветра Вея поежилась и обхватила себя руками, платок так и остался где-то там... в лесу. Мысль о том, что бабушка расстроится из-за потери любимой вещи, показалась смешной и глупой. После встречи с волколаком такая мелочь заботила Вею меньше всего.
Над ее головой громко каркнул ворон, и Вея отшатнулась от березы, затравленно глядя на птицу, не сводящую с нее черных бусиничных глаз. Вея с трудом выдохнула, сейчас она была готова испугаться и собственной тени. Ей пришлось заставить себя двигаться, потому что ноги все еще дрожали, отказываясь идти, а в груди все горело огнем от долгого бега. Медленно брела Вея по дороге, чувствуя только холод и усталость. Когда же она добрела до дома, черноту ночного неба уже избороздили нежно-розовые дорожки рассвета.
***
Бесшумно скользнув под одеяло, Вея, как в детстве, свернулась клубочком и закрыла глаза. Сейчас ей хотелось только одного: чтобы все, что произошло в лесу, оказалось дурным сном. Она чувствовала, что снова начинает дрожать. Израненные ступни болели, влажная сорочка неприятно липла к телу, но не это тревожило ее. Больше всего на свете ее страшило слово ведьма...
Как бы Вея не хотела, ей так и не удалось уснуть. Она старательно жмурила глаза и притворялась спящей, когда бабушка суетливо грела воду и готовила ей нехитрый завтрак. Когда же ее морщинистая ладонь ласково погладила темно-русые волосы внучки, та поняла, что притворяться больше не получится. Пришла пора готовиться к свадебному обряду.
Со вздохом и причитаниями бабушка расчесывала Вее волосы и обряжая ее в сарафан. Когда же со всеми приготовлениями было покончено, Вея сидела посреди горницы и рассеянно крутила в руках свадебный венок, стараясь не думать о волколаке, который наверняка все еще бродит по округе.
На улице послышались радостные голоса гостей и соседей. Ну вот и все... Вея прерывисто вздохнула, слыша, как скрипнула входная дверь. Яромир вошел в горницу будто хозяин и оглядел невесту внимательным взглядом, от которого у Веи закружилась голова. Перед глазами у нее все поплыло, закружилось в белой пелене.
Как в тумане она протянула жениху красный вышитый пояс, и в ответ позволила ему обуть себя в нарядные сапожки. Весь путь до капища, Вея боролась со слабостью и странной дремой, которая накатывала мягкими волнами. И даже стоя напротив волхва, она никак не могла стряхнуть этот невидимый полог усталости. Яромир крепко держал руку невесты в своей широкой ладони, как будто боялся, что без его поддержки она и вовсе рухнет на землю.
С трудом повернув голову в сторону жениха, Вея вдруг обнаружила, что стоит рядом с совсем другим человеком. Она растерянно моргнула и, опустив взгляд, посмотрела на их переплетенные пальцы, а потом снова взглянула на Яромира, который ничем не отличался от себя прежнего. Не выветрившийся из ее души страх, снова расправил свои тяжелые крылья, не позволяя ей свободно вздохнуть.
