Как только затеплится в них осознанная мысль, тут же таких увозят в неизвестном направлении. Даже боюсь подумать, живы ли они еще... А кто из прочих может и проснулся, да выдавать себя уже не решаются. ... А ведь в наших краях ходили слухи, что здесь прежде жили великие мудрецы. Правда шепотом как-то говорили... Теперь трудно в это поверить...
Где-то снова скрипнула дверь. Из дальней избы вышел человек в длинном черном одеянии. Офицер взволнованно обернулся ко мне:
- Это и есть наставник. Если он спросит, Вы направляетесь в поселок Те?лигово помощником смотрителя. Запомнили? И ничего ни о чем Вы не знаете!
26. НА РУИНАХ ВЧЕРАШНЕГО МИРА
Дан чувствовал жуткую усталость. Впервые в ходе сеанса он сам был участником событий. Удивительно... Похоже, возможности хароны значительно превосходили его ожидания. Но... сейчас надо было немного отдохнуть и развеяться. И Дан решил прогуляться по лесу. Благо, погода была очень даже подходящая - нежаркая, с легким ветерком. Самое то для прогулки.
А ближе к вечеру он решил собрать компанию в городском парке. Там было не очень людно, и в тени на скамейке можно было уютно и спокойно пообщаться. Дан постарался во всех подробностях описать ту самую встречу на пыльной пустоши. Внимательно дослушав эту странную историю, Михаил с сомнением произнес:
- А это точно та же эпоха? Персонажи-то, вроде, недавних времен. А катастрофе наверняка уже несколько веков?
- А тут я бы с тобой поспорил, - возразил в ответ Геннадий. - В середине 19 века что-то засыпало первые этажи городов северного полушария. А для этого должно было произойти нечто очень глобальное. В середине 18 века вдруг на 90 градусов развернулась эклиптика. Представляешь, как нужно было долбануть Землю, чтобы такое случилось? И как насчет многочисленных картин художников-руинистов, запечатлевших полузасыпанный и полуразрушенный мир? И мы, похоже, еще далеко не всё знаем о недавнем прошлом нашего мира. Так что вряд ли стоит с уверенностью говорить о древности событий.
Михаил крепко задумался. Какое-то время все просто молчали, осмысливая прожитые Даном события. Мимо них прокатила коляску пожилая женщина, что-то нашептывая на ходу младенцу. В дальнем конце парка играли в мяч несколько подростков. А по аллее не спеша прогуливалась молодая пара. В парке как всегда было тихо и спокойно. Николай Иванович едва заметно вздохнул и, прокашлявшись, негромко сказал:
- А с этим сеансом картина в принципе понятная и вполне предсказуемая. В живых тогда остались не только люди, но и созданные этим ...Смотрящим генетические гибриды. Особи, выжившие вне зоны поражения, тут же вознамерились воспользоваться моментом, чтобы захватить власть. Благо для них, целые народы тогда лишились памяти и рассудка. На первых порах единственным их оружием было внушение. Внушение к покорности и подчинению. Но они прекрасно понимали, что беспамятство не будет продолжаться вечно. И поэтому они спешно искали всякую возможную информацию о технологиях погибшей цивилизации в надежде с их помощью надежно укрепить свое господство.
- Что ж, вполне логично, - согласился Геннадий. - После катастрофы, когда огромная часть народа Руси погибла, на нашу землю ринулось целое полчище халявщиков и мародеров. Самые ушлые, что больше всего урвали, стали вмиг графами, князьями и баронами. И конечно же «с великой и древней родословной». И неважно, что еще вчера они были безродными драными бродягами. ...Впрочем, и нынешние элиты не сильно отличаются биографией.
- Это уж точно! - криво усмехнулся Михаил. - А особи эти в графских нарядах тогда еще под шумок присвоили себе всё наследие русского мира. Типа и науку с культурой они, сильно просвещенные и прогрессивные, нам принесли, и памятники архитектуры сами построили. Хотя по факту их просто откопали да подлатали малость. И то не они, а мужик русский.
Геннадий напряженно поглядел вдаль, где в кронах деревьев еще виднелось закатное Солнце.
- Похоже, в начале 20 века многие люди начали пробуждаться, - вслух размышлял он. - Но к тому времени особи уже накопили определенный багаж информации о технологиях ушедшего мира. И тогда они учинили мировую революцию, чтобы вырезать всех пробужденных, насадить нам свою энергетику и развернуть послушные им производственные мощности. Опять же руками непомнящих и потерянных, опять же на голом энтузиазме, под мощным давлением агрессивной пропаганды. Ну а старая армия внушения, еще вчера поставленная на вершину власти, стала уже неактуальна, и ее тоже пустили в расход.
Николай Иванович невесело добавил:
- Сдается мне, что нынче готовится новая «великая революция» - тотальная общепланетарная цифровая диктатура. Будут также сносить старые элиты, греющие руки на технологиях уходящей эпохи. Ну а пробужденных давить никогда не переставали. Просто теперь это делается тонко и аккуратно - через воспитание, образование, тяжелую пищу, вредные привычки, и множеством других способов.
Михаил обернулся к Дану, молчавшему всё это время:
- Слушай, а вперед эта наша харона может заглянуть? Хотелось бы очень узнать, что же нас там ожидает.
- Не знаю, не уверен. У меня, по крайней мере, не получилось. С будущим всё не так просто. Оно в чем-то подобно большому дереву. Некоторые события прописаны достаточно четко и жестко на ближайшее завтра. Это его ствол. А дальше - множество ветвей: толстых - событий более вероятных и тонких, менее возможных. И прогулка по этим лабиринтам требует слишком много энергии и слишком большой емкости сознания.
- Жаль, - вздохнул Михаил.
- Но ничего, - подбодрил его Дан. - Я думаю, мы и сегодня сумеем кое-что узнать...
И встав со скамейки, они не спеша направились по аллее к выходу. Уже начинало темнеть и слегка похолодало. Было бы очень неплохо сейчас присесть дома за чашечкой горячего чая.
27. БИТЫЕ БИТЫ
У Геннадия забарахлил его любимый карманный приёмник. И вспомнив, что Николай Иванович работает в мастерской по ремонту электроники, он решил, что есть хороший повод его навестить.
Мастерская оказалась небольшой, но очень уютной. И еще Геннадий заметил, что на полках совсем не было привычной для современности техники.
- Так Вы только ретро на ремонт берете? - удивленно спросил он.
- Почему, нет. - ответил Николай Иванович, откладывая в сторону паяльник. - Вот - колонки, еще юбилей не успели отпраздновать. А вон там - усилитель ламповый нового поколения. Хороший был, качественный, но с ним неаккуратно обошлись. Есть еще кое-что из современного.
- Но у Вас совсем нет цифровой техники. Похоже, Вы ее принципиально не признаёте?
- Вы правильно заметили: техника у меня только аналоговая. А что касается цифры... Да, я не любитель всего этого. И дело не в самой технике: я не согласен с принятым сегодня алгоритмом кодирования. Принцип дискретизации сигнала - разбиение его на множество точечных битов безвозвратно разрушает целостность источника. Битым становится он в этой битной системе. Вроде бы чистый, яркий, мощный, но... неживой он уже. И неважно, звук это или фотография.
- Любопытно, - заинтересовался Геннадий, разглядывая полки со старой техникой. - Внешне-то всё выглядит наоборот: цифра кажется намного качественней.
- Да, есть подобный парадокс, - согласился Николай Иванович, откинувшись на спинку стула. - В изображении и звуке есть некоторый набор параметров, который прежде всего бросается в глаза. Он самый видимый, или слышимый. И самый простой, если можно так сказать. И именно о его чистоте заботятся программисты, совершенствуя коды и наращивая разряднось. Но есть и более тонкие пласты восприятия, которые наша наука в принципе не изучает и не признаёт. В науке много на что табу наложено. И Академия за этим очень ревностно следит.
- А эти... загадочные тонкие пласты... - поинтересовался Геннадий. - Что это в принципе такое?
- Название им вряд ли я дам, - подумав, ответил Николай Иванович. - Но кое-что постараюсь пояснить. Есть множество альтернативных исследований, доказывающих, что мы ощущаем звуки не только ушами, и не только глазами воспринимаем изображение. И диапазон такого восприятия может быть намного шире того, что мы видим и слышим (у каждого из нас свой предел возможностей). Кто-то называет это шестым чувством. Кто-то как-то иначе.
Николай Иванович выключил дымящий паяльник и сложил в коробку разложенные на столе радиодетали.
- Я проводил такой опыт со своими студентами: давал им вслепую слушать аналоговый и цифровой звук. Для кого-то не было никакой разницы. А некоторые говорили, что аналог живой и теплый, а в цифре жизни нет. Вот так-то, мой друг! А еще... я читал не раз, что на фотографии, снятой на пленку, запечатляется аура человека. А на цифровом фото ее уже не находят.
- Даа... - с чувством протянул Геннадий. - Есть о чем задуматься. Мне как-то всегда грели душу старые фотографии. Жаль, что нынче всё это мало кому доступно.
- Очень жаль, - искренне согласился Николай Иванович. - Ведь сегодня даже в фотоателье снимки часто печатают через компьютер или другие цифровые модули. Только одной оптикой мало кто уже пользуется. Да и в звуке всё не так гладко. И пластинки виниловые и записи магнитные порой просто копируют с компакт-дисков. Правда, как ни удивительно, даже тут звук становится как-то живей и теплей. Конечно, обрубленный пласт информации уже никак не вернешь, но битов дискретных уже нет. Холодная цифра в теплый аналог преобразована.
- Так в чем же секрет физических носителей? - пытался понять Геннадий.
- Во-первых, на пленку и винил музыка пишется цельной, непрерывной волной. А во-вторых, аналоговая техника устроена так, что на запись ложится не только слышимая часть диапазона. Что-то еще пишется. И это что-то, если можно так сказать, позволяет сохранить душу произведения. Поэтому и говорят люди, что аналоговая музыка - она живая. ..А современная электроника жестко обрубает диапазон принимаемых данных. Программным путем сделать это совсем несложно. И весьма рационально, в понимании программистов.
- Значит, выходит, у цифры перспектив никаких? - пытался подытожить Геннадий.
- Ну почему? - мягко возразил Николай Иванович. - Всегда хочется надеться, что найдется кто-то, кто сумеет предложить алгоритмы кодировки непрерывного сигнала. И что запись будет возможна в физически полноценном диапазоне. Чтобы не только информация, но и душа сохранилась в записи.
Геннадий задумчиво положил на стол приёмник, который все это время держал в руках.
- А это что у Вас? - кивнул на приёмник Николай Иванович.
- Это? ... Ах да, вот, хотел Вам показать: что-то ловить перестал. Может, посмотрите на досуге?
Мастер, не долго думая, включил свой паяльник и отвинтил крышку приёмника.
- Ну, тут дело совсем пустяшное: контакт у антенны отошел.
Быстро припаяв контакт, он тут же проверил аппарат.
- Так, всё работает. Разве что резисторы переменные почистить не мешало бы. Слышите, как трещат? Оставьте до завтра. Будет как новенький.
- Ну спасибо! - поблагодарил Геннадий. - Тогда я пойду. Может быть, Дан что-нибудь еще расскажет...
28. ХАРОНА. 4 СЕНАС
«СДВИГ»
Я очутился в каком-то белом кубе. Блестящем белом кубе, то ли из пластика, то ли изо льда... В нем не было ни дверей, ни окон. И внутри куба тоже ничего не было, кроме... двух странных персонажей. Один выглядел как человек. Но что-то в нем было... не наше... А второй походил на человека гораздо меньше: выше почти на две головы, очень худой, с сильно вытянутой головой и длинными, острыми пальцами. Кожа его была серо-земляного цвета. А одет он был в длинный черный камзол.
Серый говорил очень медленно, властно, с пугающе ледяным спокойствием:
- Пока у нас есть стена, и пока стена полностью в нашей власти, вряд ли кто в состоянии оспорить наше господство.
- Да, господин Мельхита?кль, - слегка поклонился второй.
- Но чтобы и впредь было так, - холодно продолжил серый, - этот сдвиг вы должны использовать более грамотно и более эффективно, чем все предыдущие.
- Мы сделаем всё возможное, господин, - снова поклонился прислужник.
- И еще я надеюсь, - продолжил серый, - на этот раз целевой материал будет сохранен в надлежащем виде, а не как в известную Вам эпоху! И помните: от сдвига зависит всё, Асирна?х. ...Или как там Вас нынче зовут?
- Лорд Ке?йгел, господин.
- Прошлое имя было более звучным...
- Тогда эпоха была другая.
- Ну да... Конечно...
Серый отвернулся в сторону, как бы в раздумье рассматривая блестящий белый потолок. Чуть подождав, прислужник осторожно сказал:
- Господин Мельхитакль, простите, но... стена не будет ждать...
- Конечно... - неспешно ответил повелитель. - Не разочаруй меня...
И он направился к одной из белых ледяных стен. Собравшись было прикоснуться к ее поверхности, он вдруг резко обернулся и глянул на меня в упор своим холодным, немигающим взглядом.
- Этого убрать, - как-то безразлично сказал он и, прижавшись к стене, быстро просочился сквозь нее, словно это была простая вода.
29. ДИССОНАНС
Дан спешно сбросил с головы харону. Его не на шутку напугал этот нечеловеческий взгляд. ...Он почему-то был уверен, что, если он снова войдет в портал, его уже будут поджидать. И чем это закончился, можно только догадываться.
Решил оперативно собрать друзей в библиотеке. Рассказал о последнем сеансе. Николай Иванович напряженно потёр лоб:
- Похоже, всё сложней, чем я предполагал... Судя по всему, в результате катастрофы образовалась локальная брешь между мирами. И кое-кто не из лучших сущностей охотно этим воспользовался. Думаю, они именно эту брешь называют стеной. И пока на Земле нарушен баланс энергий, пока аномально опущены ее частоты, их доступ к нашему миру обеспечен. И они делают всё, чтобы не дать планете воспрянуть вновь.
- Неужели такая огромная планета настолько уязвима? - никак не хотел верить Геннадий.
- Да, наша Земля огромна, и сила ее велика, - согласился Николай Иванович. - Но жизнь ее неразрывно связана с ее обитателями, и во многом - с нами, людьми. И если человечество повально скатывается вниз, планете приходится подстраиваться под его волну. Хотя бы для того, чтобы не сжечь опущенное сознание потоком высоких частот. К тому же растущий диссонанс привел бы к множеству природных аномалий.
- Так вот почему нас загоняют в мелочную суету, пустые интересы, фальшивые ценности, блуд, чревоугодие, жадность, обиды, зависть, ложь, жестокость... - сделал свои выводы Геннадий.
- Добавьте к этому тяжелую пищу, вредные пристрастия, энергетику, не лучшим образом влияющую на тело и сознание, - добавил Николай Иванович.
- Как-то я общался с одним знакомым, военным связистом, - продолжил тему Геннадий. - Так вот он говорил мне, что для стабильной и надежной мобильной связи городу-миллионнику достаточно восьми вышек. А у нас их там уже более трехсот натыкали. Напрашивается вопрос: для чего?
- А в прошлом веке в этих городах стояло по триста церквей. - оживился молчавший до этого Дан. - Интересная параллель. И конечно, тоже вопрос: какую же роль, все-таки, они играли? Тем более, что, закладывая город, в первую очередь ставили храм.
- Надеюсь, когда-нибудь и это мы узнаем, - с некоторой надеждой сказал Геннадий.
30. ОТ ДОБРА НЕ УСТАЮТ
С легким скрипом открылась входная дверь, и в библиотеку вошла пожилая женщина со стопкой детских книжек. Друзья, переглянувшись, решили на время прекратить разговор.
Где-то снова скрипнула дверь. Из дальней избы вышел человек в длинном черном одеянии. Офицер взволнованно обернулся ко мне:
- Это и есть наставник. Если он спросит, Вы направляетесь в поселок Те?лигово помощником смотрителя. Запомнили? И ничего ни о чем Вы не знаете!
26. НА РУИНАХ ВЧЕРАШНЕГО МИРА
Дан чувствовал жуткую усталость. Впервые в ходе сеанса он сам был участником событий. Удивительно... Похоже, возможности хароны значительно превосходили его ожидания. Но... сейчас надо было немного отдохнуть и развеяться. И Дан решил прогуляться по лесу. Благо, погода была очень даже подходящая - нежаркая, с легким ветерком. Самое то для прогулки.
А ближе к вечеру он решил собрать компанию в городском парке. Там было не очень людно, и в тени на скамейке можно было уютно и спокойно пообщаться. Дан постарался во всех подробностях описать ту самую встречу на пыльной пустоши. Внимательно дослушав эту странную историю, Михаил с сомнением произнес:
- А это точно та же эпоха? Персонажи-то, вроде, недавних времен. А катастрофе наверняка уже несколько веков?
- А тут я бы с тобой поспорил, - возразил в ответ Геннадий. - В середине 19 века что-то засыпало первые этажи городов северного полушария. А для этого должно было произойти нечто очень глобальное. В середине 18 века вдруг на 90 градусов развернулась эклиптика. Представляешь, как нужно было долбануть Землю, чтобы такое случилось? И как насчет многочисленных картин художников-руинистов, запечатлевших полузасыпанный и полуразрушенный мир? И мы, похоже, еще далеко не всё знаем о недавнем прошлом нашего мира. Так что вряд ли стоит с уверенностью говорить о древности событий.
Михаил крепко задумался. Какое-то время все просто молчали, осмысливая прожитые Даном события. Мимо них прокатила коляску пожилая женщина, что-то нашептывая на ходу младенцу. В дальнем конце парка играли в мяч несколько подростков. А по аллее не спеша прогуливалась молодая пара. В парке как всегда было тихо и спокойно. Николай Иванович едва заметно вздохнул и, прокашлявшись, негромко сказал:
- А с этим сеансом картина в принципе понятная и вполне предсказуемая. В живых тогда остались не только люди, но и созданные этим ...Смотрящим генетические гибриды. Особи, выжившие вне зоны поражения, тут же вознамерились воспользоваться моментом, чтобы захватить власть. Благо для них, целые народы тогда лишились памяти и рассудка. На первых порах единственным их оружием было внушение. Внушение к покорности и подчинению. Но они прекрасно понимали, что беспамятство не будет продолжаться вечно. И поэтому они спешно искали всякую возможную информацию о технологиях погибшей цивилизации в надежде с их помощью надежно укрепить свое господство.
- Что ж, вполне логично, - согласился Геннадий. - После катастрофы, когда огромная часть народа Руси погибла, на нашу землю ринулось целое полчище халявщиков и мародеров. Самые ушлые, что больше всего урвали, стали вмиг графами, князьями и баронами. И конечно же «с великой и древней родословной». И неважно, что еще вчера они были безродными драными бродягами. ...Впрочем, и нынешние элиты не сильно отличаются биографией.
- Это уж точно! - криво усмехнулся Михаил. - А особи эти в графских нарядах тогда еще под шумок присвоили себе всё наследие русского мира. Типа и науку с культурой они, сильно просвещенные и прогрессивные, нам принесли, и памятники архитектуры сами построили. Хотя по факту их просто откопали да подлатали малость. И то не они, а мужик русский.
Геннадий напряженно поглядел вдаль, где в кронах деревьев еще виднелось закатное Солнце.
- Похоже, в начале 20 века многие люди начали пробуждаться, - вслух размышлял он. - Но к тому времени особи уже накопили определенный багаж информации о технологиях ушедшего мира. И тогда они учинили мировую революцию, чтобы вырезать всех пробужденных, насадить нам свою энергетику и развернуть послушные им производственные мощности. Опять же руками непомнящих и потерянных, опять же на голом энтузиазме, под мощным давлением агрессивной пропаганды. Ну а старая армия внушения, еще вчера поставленная на вершину власти, стала уже неактуальна, и ее тоже пустили в расход.
Николай Иванович невесело добавил:
- Сдается мне, что нынче готовится новая «великая революция» - тотальная общепланетарная цифровая диктатура. Будут также сносить старые элиты, греющие руки на технологиях уходящей эпохи. Ну а пробужденных давить никогда не переставали. Просто теперь это делается тонко и аккуратно - через воспитание, образование, тяжелую пищу, вредные привычки, и множеством других способов.
Михаил обернулся к Дану, молчавшему всё это время:
- Слушай, а вперед эта наша харона может заглянуть? Хотелось бы очень узнать, что же нас там ожидает.
- Не знаю, не уверен. У меня, по крайней мере, не получилось. С будущим всё не так просто. Оно в чем-то подобно большому дереву. Некоторые события прописаны достаточно четко и жестко на ближайшее завтра. Это его ствол. А дальше - множество ветвей: толстых - событий более вероятных и тонких, менее возможных. И прогулка по этим лабиринтам требует слишком много энергии и слишком большой емкости сознания.
- Жаль, - вздохнул Михаил.
- Но ничего, - подбодрил его Дан. - Я думаю, мы и сегодня сумеем кое-что узнать...
И встав со скамейки, они не спеша направились по аллее к выходу. Уже начинало темнеть и слегка похолодало. Было бы очень неплохо сейчас присесть дома за чашечкой горячего чая.
27. БИТЫЕ БИТЫ
У Геннадия забарахлил его любимый карманный приёмник. И вспомнив, что Николай Иванович работает в мастерской по ремонту электроники, он решил, что есть хороший повод его навестить.
Мастерская оказалась небольшой, но очень уютной. И еще Геннадий заметил, что на полках совсем не было привычной для современности техники.
- Так Вы только ретро на ремонт берете? - удивленно спросил он.
- Почему, нет. - ответил Николай Иванович, откладывая в сторону паяльник. - Вот - колонки, еще юбилей не успели отпраздновать. А вон там - усилитель ламповый нового поколения. Хороший был, качественный, но с ним неаккуратно обошлись. Есть еще кое-что из современного.
- Но у Вас совсем нет цифровой техники. Похоже, Вы ее принципиально не признаёте?
- Вы правильно заметили: техника у меня только аналоговая. А что касается цифры... Да, я не любитель всего этого. И дело не в самой технике: я не согласен с принятым сегодня алгоритмом кодирования. Принцип дискретизации сигнала - разбиение его на множество точечных битов безвозвратно разрушает целостность источника. Битым становится он в этой битной системе. Вроде бы чистый, яркий, мощный, но... неживой он уже. И неважно, звук это или фотография.
- Любопытно, - заинтересовался Геннадий, разглядывая полки со старой техникой. - Внешне-то всё выглядит наоборот: цифра кажется намного качественней.
- Да, есть подобный парадокс, - согласился Николай Иванович, откинувшись на спинку стула. - В изображении и звуке есть некоторый набор параметров, который прежде всего бросается в глаза. Он самый видимый, или слышимый. И самый простой, если можно так сказать. И именно о его чистоте заботятся программисты, совершенствуя коды и наращивая разряднось. Но есть и более тонкие пласты восприятия, которые наша наука в принципе не изучает и не признаёт. В науке много на что табу наложено. И Академия за этим очень ревностно следит.
- А эти... загадочные тонкие пласты... - поинтересовался Геннадий. - Что это в принципе такое?
- Название им вряд ли я дам, - подумав, ответил Николай Иванович. - Но кое-что постараюсь пояснить. Есть множество альтернативных исследований, доказывающих, что мы ощущаем звуки не только ушами, и не только глазами воспринимаем изображение. И диапазон такого восприятия может быть намного шире того, что мы видим и слышим (у каждого из нас свой предел возможностей). Кто-то называет это шестым чувством. Кто-то как-то иначе.
Николай Иванович выключил дымящий паяльник и сложил в коробку разложенные на столе радиодетали.
- Я проводил такой опыт со своими студентами: давал им вслепую слушать аналоговый и цифровой звук. Для кого-то не было никакой разницы. А некоторые говорили, что аналог живой и теплый, а в цифре жизни нет. Вот так-то, мой друг! А еще... я читал не раз, что на фотографии, снятой на пленку, запечатляется аура человека. А на цифровом фото ее уже не находят.
- Даа... - с чувством протянул Геннадий. - Есть о чем задуматься. Мне как-то всегда грели душу старые фотографии. Жаль, что нынче всё это мало кому доступно.
- Очень жаль, - искренне согласился Николай Иванович. - Ведь сегодня даже в фотоателье снимки часто печатают через компьютер или другие цифровые модули. Только одной оптикой мало кто уже пользуется. Да и в звуке всё не так гладко. И пластинки виниловые и записи магнитные порой просто копируют с компакт-дисков. Правда, как ни удивительно, даже тут звук становится как-то живей и теплей. Конечно, обрубленный пласт информации уже никак не вернешь, но битов дискретных уже нет. Холодная цифра в теплый аналог преобразована.
- Так в чем же секрет физических носителей? - пытался понять Геннадий.
- Во-первых, на пленку и винил музыка пишется цельной, непрерывной волной. А во-вторых, аналоговая техника устроена так, что на запись ложится не только слышимая часть диапазона. Что-то еще пишется. И это что-то, если можно так сказать, позволяет сохранить душу произведения. Поэтому и говорят люди, что аналоговая музыка - она живая. ..А современная электроника жестко обрубает диапазон принимаемых данных. Программным путем сделать это совсем несложно. И весьма рационально, в понимании программистов.
- Значит, выходит, у цифры перспектив никаких? - пытался подытожить Геннадий.
- Ну почему? - мягко возразил Николай Иванович. - Всегда хочется надеться, что найдется кто-то, кто сумеет предложить алгоритмы кодировки непрерывного сигнала. И что запись будет возможна в физически полноценном диапазоне. Чтобы не только информация, но и душа сохранилась в записи.
Геннадий задумчиво положил на стол приёмник, который все это время держал в руках.
- А это что у Вас? - кивнул на приёмник Николай Иванович.
- Это? ... Ах да, вот, хотел Вам показать: что-то ловить перестал. Может, посмотрите на досуге?
Мастер, не долго думая, включил свой паяльник и отвинтил крышку приёмника.
- Ну, тут дело совсем пустяшное: контакт у антенны отошел.
Быстро припаяв контакт, он тут же проверил аппарат.
- Так, всё работает. Разве что резисторы переменные почистить не мешало бы. Слышите, как трещат? Оставьте до завтра. Будет как новенький.
- Ну спасибо! - поблагодарил Геннадий. - Тогда я пойду. Может быть, Дан что-нибудь еще расскажет...
28. ХАРОНА. 4 СЕНАС
«СДВИГ»
Я очутился в каком-то белом кубе. Блестящем белом кубе, то ли из пластика, то ли изо льда... В нем не было ни дверей, ни окон. И внутри куба тоже ничего не было, кроме... двух странных персонажей. Один выглядел как человек. Но что-то в нем было... не наше... А второй походил на человека гораздо меньше: выше почти на две головы, очень худой, с сильно вытянутой головой и длинными, острыми пальцами. Кожа его была серо-земляного цвета. А одет он был в длинный черный камзол.
Серый говорил очень медленно, властно, с пугающе ледяным спокойствием:
- Пока у нас есть стена, и пока стена полностью в нашей власти, вряд ли кто в состоянии оспорить наше господство.
- Да, господин Мельхита?кль, - слегка поклонился второй.
- Но чтобы и впредь было так, - холодно продолжил серый, - этот сдвиг вы должны использовать более грамотно и более эффективно, чем все предыдущие.
- Мы сделаем всё возможное, господин, - снова поклонился прислужник.
- И еще я надеюсь, - продолжил серый, - на этот раз целевой материал будет сохранен в надлежащем виде, а не как в известную Вам эпоху! И помните: от сдвига зависит всё, Асирна?х. ...Или как там Вас нынче зовут?
- Лорд Ке?йгел, господин.
- Прошлое имя было более звучным...
- Тогда эпоха была другая.
- Ну да... Конечно...
Серый отвернулся в сторону, как бы в раздумье рассматривая блестящий белый потолок. Чуть подождав, прислужник осторожно сказал:
- Господин Мельхитакль, простите, но... стена не будет ждать...
- Конечно... - неспешно ответил повелитель. - Не разочаруй меня...
И он направился к одной из белых ледяных стен. Собравшись было прикоснуться к ее поверхности, он вдруг резко обернулся и глянул на меня в упор своим холодным, немигающим взглядом.
- Этого убрать, - как-то безразлично сказал он и, прижавшись к стене, быстро просочился сквозь нее, словно это была простая вода.
29. ДИССОНАНС
Дан спешно сбросил с головы харону. Его не на шутку напугал этот нечеловеческий взгляд. ...Он почему-то был уверен, что, если он снова войдет в портал, его уже будут поджидать. И чем это закончился, можно только догадываться.
Решил оперативно собрать друзей в библиотеке. Рассказал о последнем сеансе. Николай Иванович напряженно потёр лоб:
- Похоже, всё сложней, чем я предполагал... Судя по всему, в результате катастрофы образовалась локальная брешь между мирами. И кое-кто не из лучших сущностей охотно этим воспользовался. Думаю, они именно эту брешь называют стеной. И пока на Земле нарушен баланс энергий, пока аномально опущены ее частоты, их доступ к нашему миру обеспечен. И они делают всё, чтобы не дать планете воспрянуть вновь.
- Неужели такая огромная планета настолько уязвима? - никак не хотел верить Геннадий.
- Да, наша Земля огромна, и сила ее велика, - согласился Николай Иванович. - Но жизнь ее неразрывно связана с ее обитателями, и во многом - с нами, людьми. И если человечество повально скатывается вниз, планете приходится подстраиваться под его волну. Хотя бы для того, чтобы не сжечь опущенное сознание потоком высоких частот. К тому же растущий диссонанс привел бы к множеству природных аномалий.
- Так вот почему нас загоняют в мелочную суету, пустые интересы, фальшивые ценности, блуд, чревоугодие, жадность, обиды, зависть, ложь, жестокость... - сделал свои выводы Геннадий.
- Добавьте к этому тяжелую пищу, вредные пристрастия, энергетику, не лучшим образом влияющую на тело и сознание, - добавил Николай Иванович.
- Как-то я общался с одним знакомым, военным связистом, - продолжил тему Геннадий. - Так вот он говорил мне, что для стабильной и надежной мобильной связи городу-миллионнику достаточно восьми вышек. А у нас их там уже более трехсот натыкали. Напрашивается вопрос: для чего?
- А в прошлом веке в этих городах стояло по триста церквей. - оживился молчавший до этого Дан. - Интересная параллель. И конечно, тоже вопрос: какую же роль, все-таки, они играли? Тем более, что, закладывая город, в первую очередь ставили храм.
- Надеюсь, когда-нибудь и это мы узнаем, - с некоторой надеждой сказал Геннадий.
30. ОТ ДОБРА НЕ УСТАЮТ
С легким скрипом открылась входная дверь, и в библиотеку вошла пожилая женщина со стопкой детских книжек. Друзья, переглянувшись, решили на время прекратить разговор.
