1. mystere;
#Sub Urban — Cradles
Запах крови.
Эдриан глубоко дышал, его ноздри расширялись, а грудная клетка вздымалась от большого количества кислорода. Его сердце билось спокойно, но быстрее, чем обычно. Он чувствовал свою добычу, жажда распространялась по телу. Сколько он уже в таком обличье? Как давно он привык быть таким? Чонгук шевелил длинными усами, мягко опуская пушистые лапы на землю. Он подкрался максимально близко, видя ушастую добычу. Он жил в этом лесу всегда, точнее, с того момента, как лишился человеческого облика; питался тем, что учует, и вот сейчас, видя мясистого зайца, он готовился к прыжку. Шум трескающихся веток, раздавшийся чуть дальше основной добычи, вдруг отвлёк его. Чонгук — большой и опасный зверь — медленно сделал вдох и тихо зарычал.
Пахло вкусно. Пахло свежим мясом.
Он озверел. Он потерял не только человеческий вид — человечность. Ему присущи жестокость, коварство, дикое желание…
Любопытство достигало апогея. Заяц, что был на мушке, давно убежал из поля видимости, а шорох был таким манящим, и Чонгук решил действовать. Тигр плавно проскальзывал меж сухих ветвей, обходя овраги и деревья. Он видел мерцающий свет, чувствовал чужое сердцебиение, ощущал, как капельки пота стекали по чужому влажному лбу. Чонгук готовился к прыжку. Он опустил корпус на землю, а его длинный полосатый хвост изредка двигался из стороны в сторону. Он выжидал. С каждой секундой он приближался к цели, его взгляд был сосредоточен, нюх обострился и в конце концов он совершил прыжок.
Громкое рычание эхом разнеслось по лесу. Чонгук смотрел вниз, на свою добычу, а его глаза бегали по… чужому лицу. Прямо под ним находился не зверь — человек. В его янтарных глазах читались глубокий страх, неверие и недоверие.
— Ах ты, здоровая киса, напасть на меня вздумал? — чужой голос раздался рядом с ухом.
И это последнее, что Эдриан слышал, потому что он оцепенел. Он никогда не нападал на людей и не встречал их тут. Он просто позволил парню выползти из-под себя и отправиться восвояси.
И что-то подсказывало зверю, что они ещё встретятся.
Flashback
#Missio — Bottom of the deep blue sea
Светало.
Эдриан кинул случайный взгляд вглубь комнаты, в которой находились его родители. Оглушительные крики давили на барабанные перепонки, из-за чего мальчик прикрыл уши ладонями и сильно зажмурился. Он тяжело дышал, его сердце было готово выпрыгнуть из груди. Вроде ничего такого: он проснулся посреди ночи от голосов, он привык к тому, что его родители любили выяснять отношения. Но сегодня — иначе. Голова кружилась от постороннего шума, а хриплый женский голос будто проникал в каждую клеточку организма, выворачивая его наизнанку.
Эдриан решил подойти поближе и стать уже прямым свидетелем всей ситуации, да вот только чужой голос пугал мальчика, а ещё то, что отца совершенно не было слышно.
—…Моника, ты же понимаешь, чем это грозит не тебе — ему? — незнакомая женщина мерзко смеялась и ходила туда-сюда по комнате. Деревянные полы скрипели после каждого ее шага, а Эдриан морщился, но старался разобрать ее речь.
Складывалось ощущение, что она не кореянка, но хорошо знала язык. Вот только произношение у неё явно хромало.
— Ты угрожаешь мне, Мун? — голос матери звучал твёрдо, уверенно, но время от времени он дрожал.
Эдриан дышал через раз, стараясь увернуться от падающего на стену света старого ночника. Он передвигался подобно мышке — навострив свои уши, следя за дыханием и тем, куда он наступал в кромешной тьме.
Однако он не учёл одного — бешеный стук сердца мальчика говорил о многом. Мун прекрасно знала, что младший из Барнсов слышал её.
— Я не угрожаю, я хочу проучить одного любопытного молодого человека, что суёт свой очаровательный нос во взрослые дела, — пробормотала она и резко подошла к госпоже Барнс.
Женщина смотрела Мун в глаза, её ладони сжались в кулаки, а Эдриан, стоя за углом, прикрыл рот ладошкой, чтобы не запищать.
Но, когда Мун резко повернулась и посмотрела прямо на него — он взвизгнул и отошёл назад.
— Я могу превратить его в серую трусливую мышь, — проговорила женщина, вновь обращаясь к Монике.
Последняя, не отрывая взгляда от Мун, подошла к старшей вплотную и толкнула её ладонями в грудь.
— Ты однажды уже принесла боль нашей семье. Что на этот раз тебе нужно? — Моника громко кричала, из её красивых глаз лились слёзы, а губы дрожали от страха.
— Вы и весь ваш род ещё не искупили вину передо мной…
— Это был несчастный случай, Мун! — перебив, выкрикнула Моника. Старшая женщина на это лишь рассмеялась.
— Когда ему исполнится восемнадцать лет, он обратится в тигра и будет убивать. Так же, как и вы, Моника. Он будет безжалостен, настоящим хищником. И если его не полюбят таким, если он не исправится и не поймёт — он навсегда останется обращённым в тигра. Инстинкты сделают своё дело, и он окончательно утратит человечность. Это моё проклятие для вашего рода.
Моника молчала. Она была поражена. И сокрушена.
Её руки дрожали, она не переставала плакать. Мун подошла к ней, взяла её за подбородок и подняла лицо выше.
— Вы непредумышленно нанесли вред моему ребёнку и будущему нашего рода, а я сделаю это специально. Всё в силах Эдриана, и, если он захочет быть даже в обличье тигра пушистым котёнком — будет. А нет — кровавый след будет преследовать вас до сгорания нашего светила.
После этих слов в комнате стало тихо. Эдриан сильно испугался и побежал по лестнице наверх обратно к себе в комнату. Он забрался на кровать, накрылся с головой одеялом и стал сильно плакать. Перед глазами стоял образ незнакомой злой женщины, её слова — яд в венах.
Мальчик сам не заметил, как заснул.
И сейчас, до сих пор, слова Мун жили внутри Эдриан и напоминали ему о том, кто он есть на самом деле.
Эдриан — тигр. Зверь. Самый настоящий убийца.
Flashback end.
#My darkest days — Save me
С той случайной встречи (её, конечно же, встречей можно назвать с большой натяжкой, но всё же) прошло немного времени, но Эдриан помнил, как чужие глаза, наполненные страхом, так и ровное, спокойное дыхание. Он отошёл от оцепенения практически сразу, развернулся и пошёл как зомби обратно в глубь леса. Не обернулся, чтобы проследить за незнакомцем, не выждал время, чтобы наброситься на него со спины.
Эдриан бездействовал.
Его большие увесистые лапы ломали под собой миллионы веток и костей, но сейчас внутри него что-то дрогнуло.
Он не боялся людей, не боялся конкретно этого человека, скорее, это стало для него большой неожиданностью. Сколько он скитался по этому лесу? Пять лет? А может, все сто? Он потерялся во времени, он истосковался по теплу человеческого и родного тела, ему не хватало общения…
Ему всегда чего-то не хватало.
Ветер взъерошивал его пышную шёрстку, когда Эдриан, перебирая большими когтистыми лапами, направлялся в своё укрытие. Его сложно было обнаружить остальным зверям, потому что Барнс ютился в старой захламлённой и брошенной избушке лесника Мэттью. В неё никогда не думали забраться остальные и обходили стороной путники. Правда, Эдриан никогда не видел их — только слышал.
Но все его мысли были заняты не тем, как прийти в своё укрытие и отдохнуть, подумать, куда направиться после, и полакомиться сырым мясом. Он вспоминал незнакомца и злился на самого себя. Одним ударом лапы он мог либо расцарапать ему лицо, либо вообще убить. Но почему он не сделал этого? Почему остановился так резко и замялся? Его сердце отбивало чечётку, когда он заглядывал в эти янтарные глаза. Было в них что-то таинственное, что-то, что непременно хотелось разгадать.
Эдриан добежал до своего «дома» и улёгся на старую льняную грязного цвета ткань. Его челюсть широко раскрылась, и зверь протяжно зевнул, проведя языком по морде. Солнечные лучи бегали меж просветов в стене и игрались с тигровыми усами. Эдриан нехотя прикрыл морду лапой и тяжело вздохнул.
Ему сложно.
Он давно не видел родных и вообще людей. А тут этот парнишка…
«Что, если всё-таки попробовать наладить с ним контакт?» — в сознании Чонгука это звучало уверенно и даже как-то логично.
Но, подумав ещё раз, он отбросил эту идею.
Никто и никогда не понимал и не поймёт зверя. Для всех он — убийца. И Чонгук, увы, как никто другой, знал это и подтверждал.
Он убивал. Убивал не раз, чтобы выжить. Убивал, потому что не было выбора и потому что это спасало его.
Таковы законы жизни. Таков он сам.
#Surfie Spice — Confession
Сомнение.
Это ёмкое слово преследовало Кэролин с той самой случайной встречи с тигром вплоть до его избы. Шелест листьев не успокаивал, как раньше, лишь настораживал и заставлял задуматься сильнее. Ведьма шла домой медленней, чем обычно, чтобы выровнять дыхание. Перед хищником она повела себя достаточно спокойно, и только сейчас она осознала, кто именно был перед ним. Она слегка развязала накидку, что прикрывала и защищала его от жары, ибо узел больно давил на горло, когда Смит взволнованно сглатывала ком. Тёмная ткань соскользнула с его плеча, когда Кэролин оказался внутри. К тому моменту её дыхание уже стало ровным, нельзя сказать, что она была шокирована. Да, она видела живого и настоящего тигра. Да, он почти накинулся на неё. Тем не менее было что-то в этом звере совсем не звериное. Его живой буквально горящий взгляд, неподдельный интерес и не присущее хищнику оцепенение.
Она всё ещё сомневалась, и ему нужно было всё обдумать.
Она плавно прошла вглубь дома, оставляя верхние вещи на вешалке. Её шляпа с широкими полями была слегка помята после падения, но Кэролин даже не расстроилась. Она повесила её рядом с накидкой и стала раздеваться дальше. Когда ведьма дошла до двери в ванную комнату, она на пару секунд остановилась, чтобы лишиться оставшихся вещей.
#Pink Sweat$ — 17
Вода всегда его успокаивала, и потому Кэролин сделал погорячее, добавляя в неё несколько самодельных душистых растворов, чтобы поднять настроение. Она забралась в ванну сразу, не дожидаясь, пока она наполнится до краёв. Бархатная кожа медленно покрылась мурашками, стоило только погрузиться в ароматную горячую воду. Кэролин прикрыла устало веки и тяжело вздохнула. Не столько встреча с тигром погрузила её в это мрачное состояние, сколько сама ситуация в целом.
Она плавно провела длинными тонкими пальцами по поверхности воды и опустилась в неё чуть глубже, чтобы она омывала его грудную клетку. В комнате становилось душно, капельки пота стекали по влажному лбу юноши, и Кэролин облизывал свои сухие губы языком. Её тело было расслаблено, но мозг продолжал работать, и это раздражало.
— Чёрт, — она выругалась и открыла глаза, недовольно разглядывая помутневшую от растворов воду.
Хотелось что-нибудь наколдовать и исчезнуть.
Перед глазами стоял образ дикого и хищного зверя: его огромные будто человеческие глаза, длинные клыки и массивное, грузное тело. Кэролин пришлось поменять положение и усесться в ванне, чувствовала она себя просто ужасно.
— Ты являешься ко мне не просто так, да? — собственный голос тонул в комнате, а вода остывала, принося телу нужный эффект спокойствия.
Ведьма пальцами касалась своего тела и пыталась связать увиденное со своими ощущениями.
Что было не так? Всё? Почему простой хищник вдруг терзал её сознание?
Кэролин не знал ответов на вопросы, и она вылезла из ванны, разочарованная всем этим.
Обвернув своё тело мягким полотенцем, Смит взъерошила свои влажные чёрные волосы и слегка улыбнулась отражению в зеркале, распахнув после дверь, она взвизгнула, подпрыгивая на месте.
— Ты! Дьявольское отродье! — кричала она, хватаясь за сердце. — Чтоб тебя Мэрилин в окорока превратила, Дин!
Кэролин смотрела диким взглядом на стоящего напротив неё парня и сжимала сильно кулаки, брови её были сведены к переносице, и выглядела она очень устрашающе. Ведьма была взбешена.
Но посреди его дома стоял всего лишь Дин и хамовато улыбался. Обычная ситуация, подумаешь.
— Вот вроде ведьма с мозгами, а прятать самое сокровенное так и не научилась! — пробормотал тот и почему-то взгляд свой опустил ещё ниже.
До Кэролин начинало доходить, в чём вся соль, и не только потому, что Дин смотрел туда, куда не следовало, а потому, что именно там лёгкий ветерок коснулся нежной кожи.
— За сердце схватился, а полотенце с добра съехало! Позорище, — а вот после этой реплики Дину всё-таки по затылку ладонью заехали.
#Surfaces — This view
Они сидели за столом и распивали травяной чай, когда Дин решил поинтересоваться, что нового произошло в жизни Кэролин и как ей тут одной живётся.
— Наверняка сложно? Постоянно один, ни одной живой души не видишь и чахнешь от зелий в больших количествах и цветных растворов? Как так можно?
Дин, закончив говорить, медленно поднёс чашку к губам и сделал глоток ароматного чая. Тепло распространилось по его телу, и колдун от наслаждения прикрыл глаза.
Невероятно.
— Ты прекрасно знаешь, Дин, что такой образ жизни полностью меня устраивает. Я не такая социальная бабочка, как ты, и потому жить одной, спать одной и, главное, думать — верх моих желаний. Всё так, как должно быть. Я ушла из общины, чтобы быть свободной. Я на дух не переношу Мэрилин и её шайку. Ты же знаешь!
Голос Кэролин был серьёзным и даже грозным. В её ладонях была зажата всё ещё полная чашечка чая, а лицо его выражало лёгкое беспокойство и грусть. Сколько бы Кэролин ни говорила о том, что в одиночестве видела комфорт, Дин, да и сам Кэролин, увы, понимали, что это глубокое заблуждение.
Кэролин, может, и комфортно одной, а её душе — нет.
— Знаю. Как не знать-то? Мы столько веков дружим. Тебя и твоё нутро только облезлые коты не знают. И то они для тебя роднее, чем кто-то из твоего семейного древа.
Грусть на чужом лице лишь стала глубже и ещё более явной.
— Я давно их пережила. Я первая и последняя в этом роде, кому достался такой дар.
Дин улыбнулся лишь уголками губ и подсел к ведьме чуть ближе, касаясь своей ладонью её мягкой кожи.
— Ты наконец назвала это даром, а не проклятием, понимаешь?
Кэролин на мгновение задумалась над словами друга, но после кивнула и свою вторую руку положила поверх диновой. Было так приятно и спокойно. Как надо.
— Мне сложно, и ты это знаешь. Но я предпочту быть изгоем, нежели вновь буду плясать под дудку Мэрилин и её чертей.
Оба разом громко и заливисто рассмеялись.
— Ты достойна большего, ты — ведьма Восточных Племён, последняя из их рода, и когда-нибудь она узнает об этом и о том, какой силой ты обладаешь.
Дин убрал свою руку из чужого захвата и притянул к себе Кэролин, заключая в крепкие и тёплые дружеские объятия. Смит мягко положила свою голову ему на плечо и тяжело вздохнула.
— Я знаю, но нужно время. Если я первая и единственная, то чтобы обрести могущество нужна тактика, люди, последователи и прочая ересь. А сейчас я устала и хочу спать.
— Мне остаться с тобой? — Дин почувствовал, как чужая тяжёлая голова поднялась, и он посмотрел на Смит.
Её глаза покраснели из-за того, что она часто тёрла их пальцами, а тёмные волосы были слегка спутаны.
Кэролин устала, и это было видно.
— Как хочешь. Ты знаешь, что двери моего дома для тебя всегда открыты и приготовлен ночлег.
— Знаю. Я останусь.
Кэролин мягко улыбнулась и чмокнула Дина в щёку. Пять сотен лет дружбы — огромный, просто безумный срок!
***
#Sub Urban — Cradles
Запах крови.
Эдриан глубоко дышал, его ноздри расширялись, а грудная клетка вздымалась от большого количества кислорода. Его сердце билось спокойно, но быстрее, чем обычно. Он чувствовал свою добычу, жажда распространялась по телу. Сколько он уже в таком обличье? Как давно он привык быть таким? Чонгук шевелил длинными усами, мягко опуская пушистые лапы на землю. Он подкрался максимально близко, видя ушастую добычу. Он жил в этом лесу всегда, точнее, с того момента, как лишился человеческого облика; питался тем, что учует, и вот сейчас, видя мясистого зайца, он готовился к прыжку. Шум трескающихся веток, раздавшийся чуть дальше основной добычи, вдруг отвлёк его. Чонгук — большой и опасный зверь — медленно сделал вдох и тихо зарычал.
Пахло вкусно. Пахло свежим мясом.
Он озверел. Он потерял не только человеческий вид — человечность. Ему присущи жестокость, коварство, дикое желание…
Любопытство достигало апогея. Заяц, что был на мушке, давно убежал из поля видимости, а шорох был таким манящим, и Чонгук решил действовать. Тигр плавно проскальзывал меж сухих ветвей, обходя овраги и деревья. Он видел мерцающий свет, чувствовал чужое сердцебиение, ощущал, как капельки пота стекали по чужому влажному лбу. Чонгук готовился к прыжку. Он опустил корпус на землю, а его длинный полосатый хвост изредка двигался из стороны в сторону. Он выжидал. С каждой секундой он приближался к цели, его взгляд был сосредоточен, нюх обострился и в конце концов он совершил прыжок.
Громкое рычание эхом разнеслось по лесу. Чонгук смотрел вниз, на свою добычу, а его глаза бегали по… чужому лицу. Прямо под ним находился не зверь — человек. В его янтарных глазах читались глубокий страх, неверие и недоверие.
— Ах ты, здоровая киса, напасть на меня вздумал? — чужой голос раздался рядом с ухом.
И это последнее, что Эдриан слышал, потому что он оцепенел. Он никогда не нападал на людей и не встречал их тут. Он просто позволил парню выползти из-под себя и отправиться восвояси.
И что-то подсказывало зверю, что они ещё встретятся.
Flashback
#Missio — Bottom of the deep blue sea
Светало.
Эдриан кинул случайный взгляд вглубь комнаты, в которой находились его родители. Оглушительные крики давили на барабанные перепонки, из-за чего мальчик прикрыл уши ладонями и сильно зажмурился. Он тяжело дышал, его сердце было готово выпрыгнуть из груди. Вроде ничего такого: он проснулся посреди ночи от голосов, он привык к тому, что его родители любили выяснять отношения. Но сегодня — иначе. Голова кружилась от постороннего шума, а хриплый женский голос будто проникал в каждую клеточку организма, выворачивая его наизнанку.
Эдриан решил подойти поближе и стать уже прямым свидетелем всей ситуации, да вот только чужой голос пугал мальчика, а ещё то, что отца совершенно не было слышно.
—…Моника, ты же понимаешь, чем это грозит не тебе — ему? — незнакомая женщина мерзко смеялась и ходила туда-сюда по комнате. Деревянные полы скрипели после каждого ее шага, а Эдриан морщился, но старался разобрать ее речь.
Складывалось ощущение, что она не кореянка, но хорошо знала язык. Вот только произношение у неё явно хромало.
— Ты угрожаешь мне, Мун? — голос матери звучал твёрдо, уверенно, но время от времени он дрожал.
Эдриан дышал через раз, стараясь увернуться от падающего на стену света старого ночника. Он передвигался подобно мышке — навострив свои уши, следя за дыханием и тем, куда он наступал в кромешной тьме.
Однако он не учёл одного — бешеный стук сердца мальчика говорил о многом. Мун прекрасно знала, что младший из Барнсов слышал её.
— Я не угрожаю, я хочу проучить одного любопытного молодого человека, что суёт свой очаровательный нос во взрослые дела, — пробормотала она и резко подошла к госпоже Барнс.
Женщина смотрела Мун в глаза, её ладони сжались в кулаки, а Эдриан, стоя за углом, прикрыл рот ладошкой, чтобы не запищать.
Но, когда Мун резко повернулась и посмотрела прямо на него — он взвизгнул и отошёл назад.
— Я могу превратить его в серую трусливую мышь, — проговорила женщина, вновь обращаясь к Монике.
Последняя, не отрывая взгляда от Мун, подошла к старшей вплотную и толкнула её ладонями в грудь.
— Ты однажды уже принесла боль нашей семье. Что на этот раз тебе нужно? — Моника громко кричала, из её красивых глаз лились слёзы, а губы дрожали от страха.
— Вы и весь ваш род ещё не искупили вину передо мной…
— Это был несчастный случай, Мун! — перебив, выкрикнула Моника. Старшая женщина на это лишь рассмеялась.
— Когда ему исполнится восемнадцать лет, он обратится в тигра и будет убивать. Так же, как и вы, Моника. Он будет безжалостен, настоящим хищником. И если его не полюбят таким, если он не исправится и не поймёт — он навсегда останется обращённым в тигра. Инстинкты сделают своё дело, и он окончательно утратит человечность. Это моё проклятие для вашего рода.
Моника молчала. Она была поражена. И сокрушена.
Её руки дрожали, она не переставала плакать. Мун подошла к ней, взяла её за подбородок и подняла лицо выше.
— Вы непредумышленно нанесли вред моему ребёнку и будущему нашего рода, а я сделаю это специально. Всё в силах Эдриана, и, если он захочет быть даже в обличье тигра пушистым котёнком — будет. А нет — кровавый след будет преследовать вас до сгорания нашего светила.
После этих слов в комнате стало тихо. Эдриан сильно испугался и побежал по лестнице наверх обратно к себе в комнату. Он забрался на кровать, накрылся с головой одеялом и стал сильно плакать. Перед глазами стоял образ незнакомой злой женщины, её слова — яд в венах.
Мальчик сам не заметил, как заснул.
И сейчас, до сих пор, слова Мун жили внутри Эдриан и напоминали ему о том, кто он есть на самом деле.
Эдриан — тигр. Зверь. Самый настоящий убийца.
Flashback end.
#My darkest days — Save me
С той случайной встречи (её, конечно же, встречей можно назвать с большой натяжкой, но всё же) прошло немного времени, но Эдриан помнил, как чужие глаза, наполненные страхом, так и ровное, спокойное дыхание. Он отошёл от оцепенения практически сразу, развернулся и пошёл как зомби обратно в глубь леса. Не обернулся, чтобы проследить за незнакомцем, не выждал время, чтобы наброситься на него со спины.
Эдриан бездействовал.
Его большие увесистые лапы ломали под собой миллионы веток и костей, но сейчас внутри него что-то дрогнуло.
Он не боялся людей, не боялся конкретно этого человека, скорее, это стало для него большой неожиданностью. Сколько он скитался по этому лесу? Пять лет? А может, все сто? Он потерялся во времени, он истосковался по теплу человеческого и родного тела, ему не хватало общения…
Ему всегда чего-то не хватало.
Ветер взъерошивал его пышную шёрстку, когда Эдриан, перебирая большими когтистыми лапами, направлялся в своё укрытие. Его сложно было обнаружить остальным зверям, потому что Барнс ютился в старой захламлённой и брошенной избушке лесника Мэттью. В неё никогда не думали забраться остальные и обходили стороной путники. Правда, Эдриан никогда не видел их — только слышал.
Но все его мысли были заняты не тем, как прийти в своё укрытие и отдохнуть, подумать, куда направиться после, и полакомиться сырым мясом. Он вспоминал незнакомца и злился на самого себя. Одним ударом лапы он мог либо расцарапать ему лицо, либо вообще убить. Но почему он не сделал этого? Почему остановился так резко и замялся? Его сердце отбивало чечётку, когда он заглядывал в эти янтарные глаза. Было в них что-то таинственное, что-то, что непременно хотелось разгадать.
Эдриан добежал до своего «дома» и улёгся на старую льняную грязного цвета ткань. Его челюсть широко раскрылась, и зверь протяжно зевнул, проведя языком по морде. Солнечные лучи бегали меж просветов в стене и игрались с тигровыми усами. Эдриан нехотя прикрыл морду лапой и тяжело вздохнул.
Ему сложно.
Он давно не видел родных и вообще людей. А тут этот парнишка…
«Что, если всё-таки попробовать наладить с ним контакт?» — в сознании Чонгука это звучало уверенно и даже как-то логично.
Но, подумав ещё раз, он отбросил эту идею.
Никто и никогда не понимал и не поймёт зверя. Для всех он — убийца. И Чонгук, увы, как никто другой, знал это и подтверждал.
Он убивал. Убивал не раз, чтобы выжить. Убивал, потому что не было выбора и потому что это спасало его.
Таковы законы жизни. Таков он сам.
***
#Surfie Spice — Confession
Сомнение.
Это ёмкое слово преследовало Кэролин с той самой случайной встречи с тигром вплоть до его избы. Шелест листьев не успокаивал, как раньше, лишь настораживал и заставлял задуматься сильнее. Ведьма шла домой медленней, чем обычно, чтобы выровнять дыхание. Перед хищником она повела себя достаточно спокойно, и только сейчас она осознала, кто именно был перед ним. Она слегка развязала накидку, что прикрывала и защищала его от жары, ибо узел больно давил на горло, когда Смит взволнованно сглатывала ком. Тёмная ткань соскользнула с его плеча, когда Кэролин оказался внутри. К тому моменту её дыхание уже стало ровным, нельзя сказать, что она была шокирована. Да, она видела живого и настоящего тигра. Да, он почти накинулся на неё. Тем не менее было что-то в этом звере совсем не звериное. Его живой буквально горящий взгляд, неподдельный интерес и не присущее хищнику оцепенение.
Она всё ещё сомневалась, и ему нужно было всё обдумать.
Она плавно прошла вглубь дома, оставляя верхние вещи на вешалке. Её шляпа с широкими полями была слегка помята после падения, но Кэролин даже не расстроилась. Она повесила её рядом с накидкой и стала раздеваться дальше. Когда ведьма дошла до двери в ванную комнату, она на пару секунд остановилась, чтобы лишиться оставшихся вещей.
#Pink Sweat$ — 17
Вода всегда его успокаивала, и потому Кэролин сделал погорячее, добавляя в неё несколько самодельных душистых растворов, чтобы поднять настроение. Она забралась в ванну сразу, не дожидаясь, пока она наполнится до краёв. Бархатная кожа медленно покрылась мурашками, стоило только погрузиться в ароматную горячую воду. Кэролин прикрыла устало веки и тяжело вздохнула. Не столько встреча с тигром погрузила её в это мрачное состояние, сколько сама ситуация в целом.
Она плавно провела длинными тонкими пальцами по поверхности воды и опустилась в неё чуть глубже, чтобы она омывала его грудную клетку. В комнате становилось душно, капельки пота стекали по влажному лбу юноши, и Кэролин облизывал свои сухие губы языком. Её тело было расслаблено, но мозг продолжал работать, и это раздражало.
— Чёрт, — она выругалась и открыла глаза, недовольно разглядывая помутневшую от растворов воду.
Хотелось что-нибудь наколдовать и исчезнуть.
Перед глазами стоял образ дикого и хищного зверя: его огромные будто человеческие глаза, длинные клыки и массивное, грузное тело. Кэролин пришлось поменять положение и усесться в ванне, чувствовала она себя просто ужасно.
— Ты являешься ко мне не просто так, да? — собственный голос тонул в комнате, а вода остывала, принося телу нужный эффект спокойствия.
Ведьма пальцами касалась своего тела и пыталась связать увиденное со своими ощущениями.
Что было не так? Всё? Почему простой хищник вдруг терзал её сознание?
Кэролин не знал ответов на вопросы, и она вылезла из ванны, разочарованная всем этим.
Обвернув своё тело мягким полотенцем, Смит взъерошила свои влажные чёрные волосы и слегка улыбнулась отражению в зеркале, распахнув после дверь, она взвизгнула, подпрыгивая на месте.
— Ты! Дьявольское отродье! — кричала она, хватаясь за сердце. — Чтоб тебя Мэрилин в окорока превратила, Дин!
Кэролин смотрела диким взглядом на стоящего напротив неё парня и сжимала сильно кулаки, брови её были сведены к переносице, и выглядела она очень устрашающе. Ведьма была взбешена.
Но посреди его дома стоял всего лишь Дин и хамовато улыбался. Обычная ситуация, подумаешь.
— Вот вроде ведьма с мозгами, а прятать самое сокровенное так и не научилась! — пробормотал тот и почему-то взгляд свой опустил ещё ниже.
До Кэролин начинало доходить, в чём вся соль, и не только потому, что Дин смотрел туда, куда не следовало, а потому, что именно там лёгкий ветерок коснулся нежной кожи.
— За сердце схватился, а полотенце с добра съехало! Позорище, — а вот после этой реплики Дину всё-таки по затылку ладонью заехали.
***
***
***
#Surfaces — This view
Они сидели за столом и распивали травяной чай, когда Дин решил поинтересоваться, что нового произошло в жизни Кэролин и как ей тут одной живётся.
— Наверняка сложно? Постоянно один, ни одной живой души не видишь и чахнешь от зелий в больших количествах и цветных растворов? Как так можно?
Дин, закончив говорить, медленно поднёс чашку к губам и сделал глоток ароматного чая. Тепло распространилось по его телу, и колдун от наслаждения прикрыл глаза.
Невероятно.
— Ты прекрасно знаешь, Дин, что такой образ жизни полностью меня устраивает. Я не такая социальная бабочка, как ты, и потому жить одной, спать одной и, главное, думать — верх моих желаний. Всё так, как должно быть. Я ушла из общины, чтобы быть свободной. Я на дух не переношу Мэрилин и её шайку. Ты же знаешь!
Голос Кэролин был серьёзным и даже грозным. В её ладонях была зажата всё ещё полная чашечка чая, а лицо его выражало лёгкое беспокойство и грусть. Сколько бы Кэролин ни говорила о том, что в одиночестве видела комфорт, Дин, да и сам Кэролин, увы, понимали, что это глубокое заблуждение.
Кэролин, может, и комфортно одной, а её душе — нет.
— Знаю. Как не знать-то? Мы столько веков дружим. Тебя и твоё нутро только облезлые коты не знают. И то они для тебя роднее, чем кто-то из твоего семейного древа.
Грусть на чужом лице лишь стала глубже и ещё более явной.
— Я давно их пережила. Я первая и последняя в этом роде, кому достался такой дар.
Дин улыбнулся лишь уголками губ и подсел к ведьме чуть ближе, касаясь своей ладонью её мягкой кожи.
— Ты наконец назвала это даром, а не проклятием, понимаешь?
Кэролин на мгновение задумалась над словами друга, но после кивнула и свою вторую руку положила поверх диновой. Было так приятно и спокойно. Как надо.
— Мне сложно, и ты это знаешь. Но я предпочту быть изгоем, нежели вновь буду плясать под дудку Мэрилин и её чертей.
Оба разом громко и заливисто рассмеялись.
— Ты достойна большего, ты — ведьма Восточных Племён, последняя из их рода, и когда-нибудь она узнает об этом и о том, какой силой ты обладаешь.
Дин убрал свою руку из чужого захвата и притянул к себе Кэролин, заключая в крепкие и тёплые дружеские объятия. Смит мягко положила свою голову ему на плечо и тяжело вздохнула.
— Я знаю, но нужно время. Если я первая и единственная, то чтобы обрести могущество нужна тактика, люди, последователи и прочая ересь. А сейчас я устала и хочу спать.
— Мне остаться с тобой? — Дин почувствовал, как чужая тяжёлая голова поднялась, и он посмотрел на Смит.
Её глаза покраснели из-за того, что она часто тёрла их пальцами, а тёмные волосы были слегка спутаны.
Кэролин устала, и это было видно.
— Как хочешь. Ты знаешь, что двери моего дома для тебя всегда открыты и приготовлен ночлег.
— Знаю. Я останусь.
Кэролин мягко улыбнулась и чмокнула Дина в щёку. Пять сотен лет дружбы — огромный, просто безумный срок!
