***
Приглушённый свет туманит и так пьяный рассудок. Кругом эротическая атмосфера, приятная для слуха музыка и незабываемые картинки перед глазами. Изящные тела выгибаются в таких позах, о которых думаешь только в самых смелых своих сексуальных фантазиях. Посередине сцены стоит пилон, а на нём целых две красавицы с аппетитными формами. Одна из них, блондинка, располагается внизу, обвив своей ножкой железный столб, и прогибается в спинке, смотря с запрокинутой головой прямо на своего зрителя, который восседает напротив. Вторая же, с рыжеватыми волосами и грудью почти четвёртого размера, вытворяет акробатические трюки наверху пилона.
Чонгук — довольно успешный мужчина, любитель и ценитель женских тел, скользит достаточно хладнокровным и неинтересующимся взглядом по танцовщицам, держа в правой ладони бокал с крепким алкогольным напитком. Перед ним прелестные создания уже во всю предстают в обнажённом виде, раздвигают длинные и изящные ножки, а Чонгук внимательно смотрит на их лица — вызывающе накрашенные, кстати — и понимает, что эти куклы ему уже порядком надоедают. Рядом находится давний друг детства, Мин Юнги, и вот кому всё действительно нравится, так это ему. Он осторожно наклоняется левее, чтобы была возможность шепнуть Чонгуку о своих развратных желаниях, но брюнета не интересуют его мысли совершенно. Он лишь отпивает алкоголь и ловит себя на мысли, что хочет покинуть стрип-клуб и больше сюда не возвращаться. Ему наскучило то, что перед ним все распинаются, раздвигают свои ноги и показывают свою покорность. Эта подчинённость достаточно подзаёбывает, и мужчина, всё-таки встав со своего места, направляется к выходу, оставляя удивлённого друга одного в клубе и не замечая того, каким разочарованным взглядом проводили его танцовщицы, находившиеся на сцене. Ну так, большая рыбка срывается с крючка.
Чёрный оникс поблёскивает в приглушённом свете; рёв мотора, хлопок двери — Юнги еле успевает запрыгнуть в авто, прежде чем Чонгук надавит на газ, разгоняя свою крошку до последнего значка на спидометре.
— Эй, что не так? — Мин хватает друга за плечо, пытаясь отдышаться от незапланированной пробежки — хреново иметь короткие ноги, Мин Юнги.
— Всё прекрасно.
Руки сильнее сжимают руль, меж бровей глубокая складка, губы сжаты в напряжённую линию, перекаты мышц под рубашкой — словно прочная сталь, а грудь вздымается слишком часто, и в целом Чон Чонгук — отрицательно заряженная частица.
— Да брось, у тебя чуть ли не член от напряжения дёргается.
В перерывах между медвежьими глотками из бутылки украденного виски, Юнги заводит душевные разговоры — человек хоть и маленький, на процентов восемьдесят состоящий из эмоционально-тюремного жаргона, но друг хороший, и Чонгук знает это не по наслышке — почти двадцать пять лет бок о бок, один горшок и одна соска на двоих.
— Ты не представляешь, как меня все затрахало, Мин. Эта чёртова работа, непрофессионализм работников, да даже эти чёртовы шлюхи, на которых уже даже не встаёт.
Они останавливаются возле сверкающего небоскрёба, уходящего далеко в высь, почти что на крыше — личное логово Чон Чонгука, пентхаус со всеми удобствами для гостей, друзей, для девочек — особенно.
Поднимаясь, успевают обсудить его проблемы, допивая бурбон и прикуривая прямо в лифте — любой каприз за пачку денег.
— Тебе нужно отвлечься, друг, — ненасытная рожа Юнги первым же делом лезет в мини-бар, выбирая себе девочку на вкус. (О да, для Мин Юнги слаще грудастых шлюх лишь звенящие бутылки с медной жидкостью).
— И как? — Чонгук избавляется от тесной ткани рубашки, натягивая просторный белый хлопок.
— У меня за городом есть небольшой домик, чистый воздух, птички поют, бассейн, а если уж совсем захочешь слиться с природой — недалеко водоём с рыбкой. Побудешь там недельку одну-другую, порелаксируешь, а потом мы с девочками подъедем, ну, а если уж совсем соскучишься по женской ласке, пришлю тебе птичку.
— Не знаю, Мин, у меня проект горит и вообще…
— Чон Чонгук, ебал я твою педантичность во все щели. Почувствуй жизнь хоть раз, да и тем более моя племяшка тоже будет рада тебя видеть.
— Малышка ТэТэ? И давно она здесь?
Чонгук удивлённо хлопает глазами, вспоминая о маленьком карапузе, за которым они тщательно следили с Мином. Им было по двенадцать, тогда ещё солнечный Тэгу, соседские мальчишки и кроха-племянница Юнги — розовый свёрточек, который с каждым годом превращался в ещё более прекрасную принцессу с золотистыми локонами. Невинное дитя, любящее резвиться со старшими, заливистый смех, причудливые идеи, душераздирающий плач, всхлипы, когда пришло время расставаться — Чонгук, правда, соскучился по девочке, а провести с ней немного времени, позаботиться о славном ребёнке, совмещая это с приятным отдыхом на природе — не это ли счастье? Возможно встреча с малышкой Тэ заставит его задуматься об отцовстве, ведь ему, как ни крути, уже за тридцать.
Загородный домик Юнги оправдывает все надежды Чонгука: кругом красивейшая природа, недалеко отсюда располагается небольшое озеро, да и само здание привлекает внимание мужчины. Подъехав, а затем и выйдя из машины, Чон глубоко вдыхает воздух и мечтает о том, чтобы хоть тут немного отдохнуть от пиздеца в жизни. Ему бы задуматься о семье, обзавестись детишками, но на уме только работа, вечный профессиональный рост и разгульные девки. Это, с одной стороны, так привычно, но с другой — так заёбывает.
Чонгук спешит за Юнги пройти внутрь дома, не переставая оглядываться вокруг. Хоромы у Мина то, что надо, да и сама атмосфера в обители — потрясающая. Быть может, старший был прав насчёт того, что здесь Чонгук придёт в норму и как следует расслабится.
— Чего затормозил? Приземляй свои булки на диван и ожидай меня, я сейчас кое-куда упизжу и припрусь обратно.
Юнги зачем-то разворачивается и шагает по направлению к выходу, бурча себе под нос о том, что выжрал последнюю бутылку коньяка в одну харю слишком не вовремя.
Чон действительно усаживается на удобный кожаный диван, продолжая всё оглядывать, а потом интерес всё-таки берет вверх, и мужчина решает подняться на второй этаж и осмотреть всё вокруг и там.
Осторожно поднимаясь по лестнице, он размышляет о том, как же может выглядеть сейчас племяшка Юнги, Тэхён. Наверняка, уже выросла большой девочкой и будет Чонгуку по грудную клетку. Гук усмехается, уголки его губ поднимаются и на лице красуется мечтательная улыбка — всё ещё помнит грустный взгляд девочки, когда та не хотела отпускать Чонгука и прощаться с ним.
Брюнет решает сначала завернуть направо и осмотреть все комнаты там, а уже затем вернуться и последовать дальше. Чонгук осторожно крадётся по коридору, а когда взглядом натыкается на открытую дверь, останавливается и забывает, как дышать.
Широко распахнутая дверь открывает обзор на белокурую девушку, что стоит напротив зеркала, чёрт его дери, в одних кружевных чёрных трусиках. Блондинка нежными движениями своих длинных пальчиков скользит по собственному телу, разглядывая свой силуэт в зеркале, улыбается себе, когда ладонями накрывает свои груди, слегка их сжимая.
У Чонгука дыхание спёртое и ширинка классических брюк топорщится, потому что, блять, откуда такое чудо в доме Юнги? Где он нашёл такую шлюшку, от которой у мужчины вновь ощущается привычное желание трахать всё, что движется?
— Детка, тебе не скучно одной? Можем вместе поиграться с твоим телом.
Доли секунды и мистер Чон Чонгук пристраивается сзади, обвивая крепкими руками осиную талию. Гладит плавные изгибы, упругие выпуклости — не кожа, а чистый бархат. Бордовый, и на ощупь словно текучая патока.
— Мне кажется, Вы лезете не туда, мистер, — пухлые губки растягиваются в усмешке, она словно греческое изваяние — застывшее, прекрасное, манящее.
— Мой внутренний навигатор никогда не ошибается, для таких красоток, как ты, всегда отточенный маршрут, — он кусает ее шею, ласкает грудь, плоский животик, задевая ажурную ткань её трусиков, проникает под них, играясь с клитором, ощущая вязкое на своих пальцах. Мокрые девочки — это самое чудесное, что придумала вселенная.
Чёрт возьми, как же хочется снять этот кусок ткани с её молочных бёдер, и Чонгук уже готовится вкусить этот плод сладострастия, попробовать малышку на вкус, но…
— В детстве ты менял мне подгузники, а теперь — трусы?
Глаза в зеркальном отображении — вызов и насмешка. Второго — на целый Тихий океан. Он удивлённо таращит глаза, котелок кипит, переваривает информацию, картинки складываются в один пазл.
Не может быть…
— Чёрт, только не говори, что…
— Да, Чонгуки-опп~а, разве ты не скуча-а-ал?
Чон Чонгуку пиздец. Такой большой, настоящий пиздец.
Мужчина, как будто в замедленной съёмке, наблюдает за тем, как мимо него проходит племянница Юнги в одних трусиках, ухмыляется, когда оказывается около большого платяного шкафа, и слегка наклоняется, чтобы найти нужные вещи. Чонгук наклоняет голову чуть вправо, ведь так намного удобнее наблюдать за Тэхён, которая натягивает на себя джинсовые шортики, а затем и тоненькую маечку-топ, под которым, конечно же, ничего нет.
Белокурая красотка очаровательно улыбается, заметив всё тот же ступор мужчины, проходит мимо него, скользя пальчиками прямо по бедру вверх — прямиком к паху — а затем ускользает из комнаты, спускаясь по лестнице вниз.
Чонгук сглатывает вязкую слюну, постепенно приходит в себя, разочарованно рыча, а затем следует за чертовкой Тэхён. Когда он спускается на первый этаж, в гостиной, помимо Тэ, его уже ждёт Юнги с бутылкой в руках и слишком довольной физиономией.
Брюнету немного стыдно за то, что он мог перепутать милашку ТэТэ с какой-то очередной шлюхой Юнги, да и вообще, у него в голове не укладывается то, как из маленькой принцессы, вечно ползающей по полу, Тэхён стала таким прелестным и очаровательным созданием, от которого собственные фантазии заходят очень далеко. Чонгук, как только её впервые увидел, успевает разложить во всевозможных позах и на всех поверхностях в этом доме, а когда, наконец, понимает, кто же на самом деле перед ним стоит — впадает в глубокий ахуй.
Тэхён, и правда, невероятная, и теперь Чонгук не может выкинуть прошлые пошлые мысли из головы, особенно, когда это обворожительное чудо сидит прямо перед тобой и облизывает кончиком языка собственные розовые и пухленькие губки.
Юнги что-то втирает Чонгуку о своём бизнесе, об отличной идее отдохнуть где-нибудь на рыбалке, наливает бокал, другой, а сам Чонгук сидит и пялится, скользя хищным взглядом по изящным изгибам манящего тела.
Тэхён практически без белья. И от этого пиздец как срывает крышу. Чонгук сглатывает нервно, когда взгляд цепляется за очень будоражащую картинку: бусинки сосочков отчётливо виднеются через ткань обтягивающей маечки, а Чонгук сжимает зубы — всё ещё помнится, как он собственными ладонями сжимал грудь Тэхён, ласкал её, а та прикусывала губки и прерывисто вдыхала воздух.
Чонгуку тяжело, потому что возбуждённый член упирается в ширинку классических брюк, Юнги снова шепелявит что-то под ухом и наливает очередной бокал, который Гук вливает в себя залпом, конкретно зависая на чертовке Тэхён.
Она смотрит на него с вызовом, открыто соблазняя, когда как бы «случайно» проливает на себя бокал с соком, и через пару секунд на светлой маечке красуется тёмное пятно, во всю теперь показывая возбуждённые сосочки.
У Чонгука нет сил терпеть; он тяжело вздыхает, поворачивается к Юнги и пытается забыться, еле проговаривая:
— Хён, у нас, кажется, закончилось бухло. Я не в состоянии пойти за ним, — откровенно врёт Чонгук, делая из себя пьяного больше, чем он есть на самом деле, — блять, по-братски, сходи сгоняй. Я дам тебе бабло.
Он отдалённо видит то, как ухмыляется Тэхён, язычком вновь облизывает кончики губок, а затем мужчина поворачивает голову в сторону девушки и, не отрываясь, прожигает её взглядом.
Как только Юнги покидает дом, что-то бурча себе под нос матом, проклиная мелкого алкаша, Чонгук не дремлет. Он тут же оказывается сидящим рядом со светловолосой, тяжело дышит, когда пальцами ведёт по бархатной коже ножек вверх, а затем резко хватает Тэхён за руку, усаживая на себя. Он ладонями обнимает девушку за талию, прижимает к себе, губами тут же касаясь длинной шеи, стараясь зацеловать каждый её миллиметр. Тэхён запрокидывает голову, жмётся плотнее и еле слышно постанывает, когда руки Чонгука с талии перемещаются на грудь, тут же её сжимая и массируя.
— Оппа-а-а… — сладко тянет Тэхён, а мужчина пьянеет от этого, не в силах устоять перед её одновременной милашностью и сексуальностью.
Он, достаточно зацеловав шею девушки, отстраняется от неё, пальцами касается маечки и тянет её верх, тут же оставляя Тэхён топлес. Чонгук наклоняется вперёд, одной рукой продолжает массировать одну грудь, а вторую — ласкает языком. Обводит кончиком сосочек, обхватывает его губами и слегка посасывает, заставляя уже возбуждённую Тэхён извиваться и елозить попкой по внушительному в размерах стояку.
У Чонгука всё плывёт перед глазами, когда он осознает, что девушка своими изящными и длинными пальчиками расстёгивает рубашку, продолжая вертеть упругим задом, усугубляя ситуацию. Вместо мозгов — вязкая каша, думается исключительно одним местом, а чертовка Тэхён ноготочками ведёт по накачанной грудной клетке, опускаясь медленно и плавно к кубикам пресса; путь на этом не заканчивается — ладонь скользит всё ниже и ниже, в одно мгновение опускаясь на каменный чонгуков стояк. Думать дальше — нет сил и желания, особенно, когда девушка между твоих ног творит просто нереальные вещи. Чонгук мог бы догадаться, что все это не просто так, но, стоит повториться, мозгов-то нет в данный момент!
Тэхён действительно задумывает одну прелестную вещицу; улыбается одними уголками губ, когда аккуратно наманикюренными пальчиками расстёгивает ширинку чужих брюк, а после — ими же проводит по возбуждённому члену. Чонгук резко вдыхает воздух, прикрыв при этом в полном блаженстве глаза, сжимает зубы и старается существовать дальше. Светловолосой нравится такая реакция; она ухмыляется, облизывает свои губки кончиком языка, а потом подаётся вперёд. И вот уже через мгновение плавными и даже осторожными движениями языка ласкает чонгуков член; мужчина укладывает свою ладонь на светлую макушку Ким, слегка надавливая, а затем шипит, потому что блондинка, раскрыв ротик, начинает посасывать головку, после вообще заглатывая член до середины длины. Делает поступательные движения головой, помогая себе рукой — плавно ведёт по стволу, иногда спускается ниже и массирует ладонью поджавшиеся яички и мошонку. Чонгук закатывает глаза, жадно вдыхает воздух, тяжело приподнимая грудную клетку в надежде вдохнуть, и лишь сильнее надавливает собственной ладонью, пока Тэхён продолжает заглатывать, юрко пользуясь своим горячим язычком. Кажется, чертовка ТэТэ хочет провести им по каждой вздутой венке, по каждому миллиметру чужой плоти; хотя, кто знает, быть может так и есть.
Но Чонгуку, который еле держится до конца, надоедает эта игра девушки; он неожиданно отстраняет её от себя, заставляя всё так же остаться стоять на коленях, облокотившись на диван, а после сам встаёт на колени и осторожно руками тянется к чужим джинсовым шортикам.
