Сильно нахмурившись, Дерек медленно проговорил:
— У нас недостаточно фактов, чтобы предполагать это, солнечная, но и отметать это соображение не следует. Князь Треймер ведёт себя странно. Если предположить, что он и вправду тут замешан, это объясняет некоторые странности.
Вскочив, Эсна принялась лихорадочно расхаживать по архиву, загибая пальцы и размышляя:
— У него есть мотив, и даже несколько, это раз. У него была возможность, это два. Если он приложил руку к смерти обгоняющего ветер, то это, действительно, многое объясняет, — три!
Двое доморощенных детективов тревожно переглянулись.
Дерек тоже вскочил и тоже принялся нервно расхаживать взад и вперёд, делясь своими гениальными выводами:
— Хозяйство Веймаров унаследовал младший брат, а он выступал за морскую торговлю против сухопутных караванов. Старший хотел наладить связи с Ниией, как и Треймеры, а младший предпочитал экспорт в Даркию. Устранив старшего, Треймер избавился от конкурента в направлении ниийской торговли... Эсна, это очень большие деньги! Всё сходится!
— Да нет же, — горячо и увлечённо возразила она, — причём тут торговля! Всё дело в Ульме! До того, как мой отец сделал предложение Веймарам, именно она должна была стать женой обгоняющего ветер!
Встав, как вкопанный, Дерек посмотрел на неё с большим изумлением — таких подробностей он не знал.
— Ревность и экономическая выгода! — потрясённо резюмировал он.
Сойдясь в своих метаниях по архиву, они уставились друг на друга в упор.
— Какой ужас! — прижала кулачок ко рту Эсна, всхлипнув.
— Нам нужно найти и расспросить очевидцев! — горячо выдвинул конструктивное предложение Дерек.
Очевидцев, впрочем, и без того уже искали, но дело приобрело слишком неожиданный и серьёзный оборот, поэтому Дерек сам с собой решил, что должен самолично заняться розысками и опросами.
Схватив свои записи в охапку, он заверил расстроенную Эсну, что обязательно выкопает необходимые доказательства, чтобы виновный претерпел заслуженное наказание.
Надо признать, что она сама и не подумала о том, что, ежели верна версия с умышленным убийством Веймара, то в дело вступают соображения мести, и ей, как вдове убитого, стоит принять в этом активное участие.
К вопросам мести такого рода в Ньоне всегда относились очень серьёзно.
Ретроспектива
Все трое братьев Веймаров были вполне успешно женаты, но как-то так вышло, что из всех них первым обзавёлся наследником самый младший. По этому случаю был устроен небольшой приём — только свои — но приём этот, на анжельский лад, объединял мужчин и женщин.
Эсна была весьма горда тем, как ей удалось рассадить эту компанию за большим круглым столом, чередуя близких друг другу мужчин и женщин. Слева от супруга она устроила Ирэни, дальше следовал младший Веймар, его жена, брат той — старший Треймер, его супруга Ульма, младший Треймер, Ална, князь Кьерин и, собственно, сама Эсна, сидящая справа от мужа, этот круг замыкала.
Забавно, что три собравшихся клана представляли собой три сильных крыла оппозиции, при этом направленных в три разные внешнеполитические стороны. Кьерины искали союза с Даркией, Веймары поддерживали близкие отношения с Анджелией, а Треймеры плели интриги с Ниией.
Но сегодня начать привычный политический спор им никак не удавалось: вести серьёзные разговоры в присутствии женщин было не принято. Поэтому приходилось обсуждать погоду, планы на отдых и небольшие житейские достижения вроде удачной охоты. Беседа, по правде сказать, получалась скучной, потому что братья Треймеры не горели желанием включаться в столь мелкие темы, их жёны явно опасались проявлять оживлённость, Ирэни витала где-то в облаках... В общем, в какой-то момент Эсна с недовольством обнаружила, что разговор ведётся почти сплошь между нею, отцом и мужем. Обед нужно было как-то спасать! Но как?
Она попыталась было вовлечь в дело Алну; но та отвечала неохотно и односложно. С досадой Эсна бросила взгляд на младшего Треймера — и тут же поспешно отвела глаза, вот уж кто умел навести жути одним своим присутствием! Ульма и всегда неохотно шла на контакт, а сейчас, опустив глаза в свою тарелку, казалась совершенно сосредоточенной на еде и не готовой ни к какому контакту. Старший Треймер глядел столь мрачно, что к нему и соваться было боязно. Мысли молодой матери были сплошь заняты новорожденным; не дождавшись конца обеда она так и сбежала в детскую.
Эсна решила воспользоваться этим шевелением, чтобы перераспределить гостей.
— Предложишь им покурить у камина? — тихо попросила она супруга, наклонившись близко к его уху.
Тот улыбнулся краешком рта и медленно кивнул, послав ей взгляд весёлый и ободряющий.
Спустя пять минут им удалось расслоить общество на привычный ньонский манер: мужчины расселись у камина с трубками, а дамы устроились у окон с чашками чая.
В тот же момент, как произошло это расслоение, в каждом кружке завязался живой разговор.
Мужчины углубились в вопросы торговли с Ниией и экспорта туда тканей.
Женщины заспорили о том, каким образом защищать дом от нашествия различных насекомых.
Хотя в целом ситуация выправилась в сравнении с напряжённым обедом, нахождение этих двух независимых центров в одном помещении не всем было по нраву. Треймеры явно были недовольны тем, что женский гомон отвлекает их от дела: каждый из них бросал в дамский угол взгляды в своём репертуаре, один — острые, другой — мрачные. Под этими взглядами их жёны замолкали и отворачивались. Ирэни и Эсна, напротив, принимая участие в общей беседе, норовили расслышать и то, о чём говорят мужчины, от чего иногда теряли нить собственных рассуждений. Зато они сразу услышали, когда старший Веймар позвал:
— Солнечная!
Эсна обернулась и улыбнулась, выражая готовность слушать. Она ожидала, что требуется что-то сделать для комфорта гостей, но Веймар обратился к ней совсем по другим причинам.
— Что ты думаешь, подходят ли наши хлопковые ткани для ниийских холодов?
Дело в том, что мужской спор упёрся в вопрос, так ли востребован в Ниии лёгкий ньонский хлопок, если летняя жара в этой стране длится всего пару месяцев.
Отложив чашку, Эсна подошла к мужчинам — не кричать же через всю гостиную! — и с лёгкой улыбкой ответила:
— Полагаю, обгоняющий ветер, всё же подходят. Ведь для прогулок на холоде у ниийцев есть их шубы и куртки, а в помещениях обычно натоплено. Удобнее носить в доме хлопковую одежду, а на улицу накидывать шерсть и мех, чем париться в и без того жаркой комнате.
Старший Веймар сделал жест, который можно было истолковать как: «Я же говорил!»
— При всём уважении к солнечной, -— холодно вмешался младший, — в столь серьёзных вопросах нужно ориентироваться на факты и выкладки, а не на женские предположения.
Не ожидавшая такой нападки Эсна слегка приподняла брови; но ни она, ни её муж не успели ничего сказать, потому что в дело со свойственным ей пылом вмешалась Ирэни.
— Знаешь что, братец! — гордо выступила она вперёд, откидывая рыжие волосы за спину. — Кому, как не женщине, лучше знать, какие ткани когда востребованы! Не сам же ты шьёшь себе одежду, о могучий воин!
— Справедливое замечание, — кивнул старший Веймар. — Вот лично я,— улыбнулся он, указывая на свой костюм, — знать не знаю, из чего всё это сшито!
— Анжельский атлас! — переглянувшись, хором вынесли вердикт Эсна и Ирэни.
— Вот как! — он с некоторым удивлением пощупал собственный рукав. — А я-то думал, это всё наше, ньонское.
— И после этого они ещё хотят торговать тканями! — фыркнула Ирэни вроде бы как тихо, обращаясь к Эсне, но слышно было всем.
Демонстративно игнорируя дам, младший Треймер холодно обратился к хозяину дома:
— Твоя сестра ведёт себя не подобающе, Веймар.
Тот удивлённо приподнял брови и явно собирался что-то возразить, но в разговор неожиданно вмешался старший Треймер:
— Не вижу ничего зазорного в том, чтобы женщина высказала своё мнение в вопросе, в котором она разбирается. Одежды всех сортов, безусловно, являются тем самым вопросом, где именно дамы выступают экспертами, — впрочем, взгляд, который он обратил на Эсну и Ирэни, был слишком мрачным, чтобы счесть его слова за комплимент.
Эсне было, что сказать на этот счёт, но тут она натолкнулась на предостерегающий взгляд отца и предпочла вернуться к покинутому чаю. Ирэни, гордо фыркнув, последовала за ней.
Потрясённая своими открытиями Эсна едва дождалась возможности скорее бежать к Грэхарду, чтобы поделиться ужасными догадками по поводу смерти старшего Веймара. Сразу после обеда она скорее отправилась в Верхний дворец.
Момент для такого рода откровений был выбран ею не очень удачно. Грэхард, действительно, серьёзно смягчался в разговорах с матерью, оказываясь под её влиянием, но наедине с собой быстро возвращался к прежним мыслям. Ему по-прежнему не нравилась эта революционная затея с приёмом, ему ещё больше не нравилось, что в это дело замешана его жена, и он совсем уж бесился от того, что так легко идёт на поводу у женщин, которые ему дороги. Пожалуй, именно последнее соображение вновь повергло его в гнев: ему параноидально казалось, что он становится мямлящим подкаблучником, которым вертят во все стороны.
К сожалению, голос разума в лице Дерека как раз умчался по делам расследования, так что ничто не мешало владыке накручивать себя со вкусом и расстановкой.
Тем не менее, когда к нему явилась Эсна, он выкинул из головы все дурные мысли и улыбнулся ей вполне дружелюбно — ему нравилось, что она приходила просто посидеть с ним, когда он работает.
Улыбка его быстро угасла, потому что с порога жена огорошила его своим открытием:
— Грэхард, это ужасно! Князя Веймара убили!
Поскольку семейство Веймаров не являлось темой ежедневных размышлений владыки, в первый момент он подумал, что имеется в виду младший, ныне здравствующий князь, которого вот прям сегодня кто-то умудрился порешить.
— Его смерть была подстроена!.. — заламывая руки, развила тему Эсна. — И прикрыта битвой!
Здесь стало очевидно, что она имеет в виду своего первого супруга, и Грэхард ощутимо нахмурился. Эта тема его уже всерьёз раздражала.
Увлечённая своим горем Эсна красноречиво и более чем беспорядочно изложила их с Дереком соображения.
То, что казалось достаточно логичным во время их мозгового штурма в архиве, в этом сумбурном пересказе выглядело весьма абсурдно, поэтому немудрено, что Грэхард поморщился и отреагировал безо всякого энтузиазма:
— Солнечная, я полагаю, это всё пустые домыслы. Зачем устраивать такие шпионские игры, если можно было просто вызвать Веймара на поединок?
Его аргумент звучал более чем разумно, но Эсну уже несло.
— Да потому что Треймер — трус! — горячо выдвинула обвинение она. — Он решил расправиться с обгоняющим ветер чужими руками, чтобы наверняка!
Грэхард досадливо потёр висок. Такие теневые стороны брака, как эмоциональные монологи жены на скучные и притянутые за уши темы, определённо, не приводили его в восторг.
— Пусть так, — покладисто закрыл разговор он. — Как только появятся доказательства — предъявим ему обвинение.
Эсна тут же успокоилась. Она была непоколебимо уверена, что таковые доказательства непременно найдутся.
Надолго, впрочем, её терпения не хватило. Едва присев, она снова подскочила, и принялась эмоционально делиться своими впечатлениями от вчерашнего приёма.
Грэхард мысленно вздохнул. Работа сама себя делать не собиралась, и ему следовала всё же уделить внимание докладам внешней разведки — тем более, что он всё больше задумывался о четвёртом походе на Мариан. Там, хвала Небесному, разразилась столь нешуточная гражданская война, что грешно было не попытаться оттяпать от этого лакомого кусочка ещё территории.
Тем не менее, он приложил все силы к тому, чтобы показать себя любезным. Почти полностью погрузившись в доклады и заметки по ним, он вполне уместно мычал что-то согласное и поощрительное, делая вид, что слушает излияния супруги.
Как ни была Эсна увлечена своей собственной речью, в какой-то момент она обратила-таки внимание на то, что Грэхард её совсем не слушает.
Это показалось ей ужасно обидным; наверное, по той причине, что для неё вчера случилось нечто невозможно важное и уникальное, событие, которое навсегда изменило её жизнь на «до» и «после». Да, она знала, что у владыки Ньона всегда хватает дел и забот, и она всегда с большим уважением относилась к его работе, и без всякого ропота ждала того момента, когда он освободится и сможет уделить время ей.
Но сегодня ей казалось, что произошло нечто настолько важное для её жизни, что он мог бы сделать ответную любезность и отложить ненадолго свои дела, чтобы уделить ей внимание.
— Вы меня совсем не слушаете!.. — с горячим упрёком прервала она свой монолог.
— Угум, — согласно буркнул Грэхард, который, в самом деле, ничего не слушал и выдавал реакции машинально.
Она потрясённо замолчала, и он даже отметил это краем сознания и обрадовался, посчитав, что докучливая беседа закончена, и он может, наконец, всё своё внимание отдать донесениям и планам, не отвлекаясь на кивки и угуканья.
Она молчала минут пять, глядя на его затылок и чувствуя, как обида поднимается со дна её души и затопляет всё внутри.
Тут же припомнились и другие обиды, настоящие или придуманные. И то, что он всё время занят. И то, что не остаётся у неё на ночь. И то, что даже на ужины к ним, после того единственного раза, так больше и не пришёл. И то, что на яхте с нею кататься не хочет. И то, что от идей её отмахивается. И то, что каравеллы никак не покажет.
Последнее она решила предъявить прямо сейчас:
— Вы обещали мне показать ваши каравеллы! — сказала она тоном наполовину обвиняющим, наполовину просящим.
Видимо, из-за того, что была сделана большая пауза, мозг Грэхарда вышел из режима автоматических ответов, и этот вопрос он частично услышал, потому что отреагировал достаточно вразумительно:
— Я велю Дереку, он завтра тебе покажет, хорошо?
Но, видимо, «хорошо» было не про сегодняшний день. Это «велю Дереку» подняло ещё один пласт обид и возмущений.
— Опять Дерек! — горячо воскликнула она. — Всегда Дерек! — подскочила к его столу, вырвала бумагу, которую он читал, и бросила её на пол. — Через стены за вас лазает Дерек, на яхтах меня катает Дерек, — она в обиде принялась быстро расхаживать по кабинету, — расследования для меня ведёт Дерек, везде водит и сопровождает меня Дерек, мои рассказы слушает Дерек, мои проекты организует Дерек, везде Дерек, Дерек, Дерек!
Это она ещё, к счастью, не знала, что именно Дерек является тем советчиком, который склоняет Грэхарда к романтичным и галантным словам и поступкам.
Что касается владыки, то он, признаться, слегка онемел от гнева и шока. Не то чтобы кто-то когда-либо осмеливался что-то вырывать у него из рук, а тем паче — говорить с ним в таком обвиняющем тоне. У бедолаги даже глаз слегка задёргался от такой оказии.
Эсну же обида захватила прочно и окончательно. Она уже не соображала, что говорит и делает, и из неё потоком лилось то, что она закапывала как можно глубже вот уже много дней.
— Со мной всё за вас делает Дерек, а вы со мной только спите! — драматично воскликнула она.
Возможно, она наговорила бы и ещё более катастрофичных вещей — хотя куда уж катастрофичнее — но на этом месте у владыки закончилось терпение.
— У нас недостаточно фактов, чтобы предполагать это, солнечная, но и отметать это соображение не следует. Князь Треймер ведёт себя странно. Если предположить, что он и вправду тут замешан, это объясняет некоторые странности.
Вскочив, Эсна принялась лихорадочно расхаживать по архиву, загибая пальцы и размышляя:
— У него есть мотив, и даже несколько, это раз. У него была возможность, это два. Если он приложил руку к смерти обгоняющего ветер, то это, действительно, многое объясняет, — три!
Двое доморощенных детективов тревожно переглянулись.
Дерек тоже вскочил и тоже принялся нервно расхаживать взад и вперёд, делясь своими гениальными выводами:
— Хозяйство Веймаров унаследовал младший брат, а он выступал за морскую торговлю против сухопутных караванов. Старший хотел наладить связи с Ниией, как и Треймеры, а младший предпочитал экспорт в Даркию. Устранив старшего, Треймер избавился от конкурента в направлении ниийской торговли... Эсна, это очень большие деньги! Всё сходится!
— Да нет же, — горячо и увлечённо возразила она, — причём тут торговля! Всё дело в Ульме! До того, как мой отец сделал предложение Веймарам, именно она должна была стать женой обгоняющего ветер!
Встав, как вкопанный, Дерек посмотрел на неё с большим изумлением — таких подробностей он не знал.
— Ревность и экономическая выгода! — потрясённо резюмировал он.
Сойдясь в своих метаниях по архиву, они уставились друг на друга в упор.
— Какой ужас! — прижала кулачок ко рту Эсна, всхлипнув.
— Нам нужно найти и расспросить очевидцев! — горячо выдвинул конструктивное предложение Дерек.
Очевидцев, впрочем, и без того уже искали, но дело приобрело слишком неожиданный и серьёзный оборот, поэтому Дерек сам с собой решил, что должен самолично заняться розысками и опросами.
Схватив свои записи в охапку, он заверил расстроенную Эсну, что обязательно выкопает необходимые доказательства, чтобы виновный претерпел заслуженное наказание.
Надо признать, что она сама и не подумала о том, что, ежели верна версия с умышленным убийством Веймара, то в дело вступают соображения мести, и ей, как вдове убитого, стоит принять в этом активное участие.
К вопросам мести такого рода в Ньоне всегда относились очень серьёзно.
Ретроспектива
Все трое братьев Веймаров были вполне успешно женаты, но как-то так вышло, что из всех них первым обзавёлся наследником самый младший. По этому случаю был устроен небольшой приём — только свои — но приём этот, на анжельский лад, объединял мужчин и женщин.
Эсна была весьма горда тем, как ей удалось рассадить эту компанию за большим круглым столом, чередуя близких друг другу мужчин и женщин. Слева от супруга она устроила Ирэни, дальше следовал младший Веймар, его жена, брат той — старший Треймер, его супруга Ульма, младший Треймер, Ална, князь Кьерин и, собственно, сама Эсна, сидящая справа от мужа, этот круг замыкала.
Забавно, что три собравшихся клана представляли собой три сильных крыла оппозиции, при этом направленных в три разные внешнеполитические стороны. Кьерины искали союза с Даркией, Веймары поддерживали близкие отношения с Анджелией, а Треймеры плели интриги с Ниией.
Но сегодня начать привычный политический спор им никак не удавалось: вести серьёзные разговоры в присутствии женщин было не принято. Поэтому приходилось обсуждать погоду, планы на отдых и небольшие житейские достижения вроде удачной охоты. Беседа, по правде сказать, получалась скучной, потому что братья Треймеры не горели желанием включаться в столь мелкие темы, их жёны явно опасались проявлять оживлённость, Ирэни витала где-то в облаках... В общем, в какой-то момент Эсна с недовольством обнаружила, что разговор ведётся почти сплошь между нею, отцом и мужем. Обед нужно было как-то спасать! Но как?
Она попыталась было вовлечь в дело Алну; но та отвечала неохотно и односложно. С досадой Эсна бросила взгляд на младшего Треймера — и тут же поспешно отвела глаза, вот уж кто умел навести жути одним своим присутствием! Ульма и всегда неохотно шла на контакт, а сейчас, опустив глаза в свою тарелку, казалась совершенно сосредоточенной на еде и не готовой ни к какому контакту. Старший Треймер глядел столь мрачно, что к нему и соваться было боязно. Мысли молодой матери были сплошь заняты новорожденным; не дождавшись конца обеда она так и сбежала в детскую.
Эсна решила воспользоваться этим шевелением, чтобы перераспределить гостей.
— Предложишь им покурить у камина? — тихо попросила она супруга, наклонившись близко к его уху.
Тот улыбнулся краешком рта и медленно кивнул, послав ей взгляд весёлый и ободряющий.
Спустя пять минут им удалось расслоить общество на привычный ньонский манер: мужчины расселись у камина с трубками, а дамы устроились у окон с чашками чая.
В тот же момент, как произошло это расслоение, в каждом кружке завязался живой разговор.
Мужчины углубились в вопросы торговли с Ниией и экспорта туда тканей.
Женщины заспорили о том, каким образом защищать дом от нашествия различных насекомых.
Хотя в целом ситуация выправилась в сравнении с напряжённым обедом, нахождение этих двух независимых центров в одном помещении не всем было по нраву. Треймеры явно были недовольны тем, что женский гомон отвлекает их от дела: каждый из них бросал в дамский угол взгляды в своём репертуаре, один — острые, другой — мрачные. Под этими взглядами их жёны замолкали и отворачивались. Ирэни и Эсна, напротив, принимая участие в общей беседе, норовили расслышать и то, о чём говорят мужчины, от чего иногда теряли нить собственных рассуждений. Зато они сразу услышали, когда старший Веймар позвал:
— Солнечная!
Эсна обернулась и улыбнулась, выражая готовность слушать. Она ожидала, что требуется что-то сделать для комфорта гостей, но Веймар обратился к ней совсем по другим причинам.
— Что ты думаешь, подходят ли наши хлопковые ткани для ниийских холодов?
Дело в том, что мужской спор упёрся в вопрос, так ли востребован в Ниии лёгкий ньонский хлопок, если летняя жара в этой стране длится всего пару месяцев.
Отложив чашку, Эсна подошла к мужчинам — не кричать же через всю гостиную! — и с лёгкой улыбкой ответила:
— Полагаю, обгоняющий ветер, всё же подходят. Ведь для прогулок на холоде у ниийцев есть их шубы и куртки, а в помещениях обычно натоплено. Удобнее носить в доме хлопковую одежду, а на улицу накидывать шерсть и мех, чем париться в и без того жаркой комнате.
Старший Веймар сделал жест, который можно было истолковать как: «Я же говорил!»
— При всём уважении к солнечной, -— холодно вмешался младший, — в столь серьёзных вопросах нужно ориентироваться на факты и выкладки, а не на женские предположения.
Не ожидавшая такой нападки Эсна слегка приподняла брови; но ни она, ни её муж не успели ничего сказать, потому что в дело со свойственным ей пылом вмешалась Ирэни.
— Знаешь что, братец! — гордо выступила она вперёд, откидывая рыжие волосы за спину. — Кому, как не женщине, лучше знать, какие ткани когда востребованы! Не сам же ты шьёшь себе одежду, о могучий воин!
— Справедливое замечание, — кивнул старший Веймар. — Вот лично я,— улыбнулся он, указывая на свой костюм, — знать не знаю, из чего всё это сшито!
— Анжельский атлас! — переглянувшись, хором вынесли вердикт Эсна и Ирэни.
— Вот как! — он с некоторым удивлением пощупал собственный рукав. — А я-то думал, это всё наше, ньонское.
— И после этого они ещё хотят торговать тканями! — фыркнула Ирэни вроде бы как тихо, обращаясь к Эсне, но слышно было всем.
Демонстративно игнорируя дам, младший Треймер холодно обратился к хозяину дома:
— Твоя сестра ведёт себя не подобающе, Веймар.
Тот удивлённо приподнял брови и явно собирался что-то возразить, но в разговор неожиданно вмешался старший Треймер:
— Не вижу ничего зазорного в том, чтобы женщина высказала своё мнение в вопросе, в котором она разбирается. Одежды всех сортов, безусловно, являются тем самым вопросом, где именно дамы выступают экспертами, — впрочем, взгляд, который он обратил на Эсну и Ирэни, был слишком мрачным, чтобы счесть его слова за комплимент.
Эсне было, что сказать на этот счёт, но тут она натолкнулась на предостерегающий взгляд отца и предпочла вернуться к покинутому чаю. Ирэни, гордо фыркнув, последовала за ней.
Глава двенадцатая
Потрясённая своими открытиями Эсна едва дождалась возможности скорее бежать к Грэхарду, чтобы поделиться ужасными догадками по поводу смерти старшего Веймара. Сразу после обеда она скорее отправилась в Верхний дворец.
Момент для такого рода откровений был выбран ею не очень удачно. Грэхард, действительно, серьёзно смягчался в разговорах с матерью, оказываясь под её влиянием, но наедине с собой быстро возвращался к прежним мыслям. Ему по-прежнему не нравилась эта революционная затея с приёмом, ему ещё больше не нравилось, что в это дело замешана его жена, и он совсем уж бесился от того, что так легко идёт на поводу у женщин, которые ему дороги. Пожалуй, именно последнее соображение вновь повергло его в гнев: ему параноидально казалось, что он становится мямлящим подкаблучником, которым вертят во все стороны.
К сожалению, голос разума в лице Дерека как раз умчался по делам расследования, так что ничто не мешало владыке накручивать себя со вкусом и расстановкой.
Тем не менее, когда к нему явилась Эсна, он выкинул из головы все дурные мысли и улыбнулся ей вполне дружелюбно — ему нравилось, что она приходила просто посидеть с ним, когда он работает.
Улыбка его быстро угасла, потому что с порога жена огорошила его своим открытием:
— Грэхард, это ужасно! Князя Веймара убили!
Поскольку семейство Веймаров не являлось темой ежедневных размышлений владыки, в первый момент он подумал, что имеется в виду младший, ныне здравствующий князь, которого вот прям сегодня кто-то умудрился порешить.
— Его смерть была подстроена!.. — заламывая руки, развила тему Эсна. — И прикрыта битвой!
Здесь стало очевидно, что она имеет в виду своего первого супруга, и Грэхард ощутимо нахмурился. Эта тема его уже всерьёз раздражала.
Увлечённая своим горем Эсна красноречиво и более чем беспорядочно изложила их с Дереком соображения.
То, что казалось достаточно логичным во время их мозгового штурма в архиве, в этом сумбурном пересказе выглядело весьма абсурдно, поэтому немудрено, что Грэхард поморщился и отреагировал безо всякого энтузиазма:
— Солнечная, я полагаю, это всё пустые домыслы. Зачем устраивать такие шпионские игры, если можно было просто вызвать Веймара на поединок?
Его аргумент звучал более чем разумно, но Эсну уже несло.
— Да потому что Треймер — трус! — горячо выдвинула обвинение она. — Он решил расправиться с обгоняющим ветер чужими руками, чтобы наверняка!
Грэхард досадливо потёр висок. Такие теневые стороны брака, как эмоциональные монологи жены на скучные и притянутые за уши темы, определённо, не приводили его в восторг.
— Пусть так, — покладисто закрыл разговор он. — Как только появятся доказательства — предъявим ему обвинение.
Эсна тут же успокоилась. Она была непоколебимо уверена, что таковые доказательства непременно найдутся.
Надолго, впрочем, её терпения не хватило. Едва присев, она снова подскочила, и принялась эмоционально делиться своими впечатлениями от вчерашнего приёма.
Грэхард мысленно вздохнул. Работа сама себя делать не собиралась, и ему следовала всё же уделить внимание докладам внешней разведки — тем более, что он всё больше задумывался о четвёртом походе на Мариан. Там, хвала Небесному, разразилась столь нешуточная гражданская война, что грешно было не попытаться оттяпать от этого лакомого кусочка ещё территории.
Тем не менее, он приложил все силы к тому, чтобы показать себя любезным. Почти полностью погрузившись в доклады и заметки по ним, он вполне уместно мычал что-то согласное и поощрительное, делая вид, что слушает излияния супруги.
Как ни была Эсна увлечена своей собственной речью, в какой-то момент она обратила-таки внимание на то, что Грэхард её совсем не слушает.
Это показалось ей ужасно обидным; наверное, по той причине, что для неё вчера случилось нечто невозможно важное и уникальное, событие, которое навсегда изменило её жизнь на «до» и «после». Да, она знала, что у владыки Ньона всегда хватает дел и забот, и она всегда с большим уважением относилась к его работе, и без всякого ропота ждала того момента, когда он освободится и сможет уделить время ей.
Но сегодня ей казалось, что произошло нечто настолько важное для её жизни, что он мог бы сделать ответную любезность и отложить ненадолго свои дела, чтобы уделить ей внимание.
— Вы меня совсем не слушаете!.. — с горячим упрёком прервала она свой монолог.
— Угум, — согласно буркнул Грэхард, который, в самом деле, ничего не слушал и выдавал реакции машинально.
Она потрясённо замолчала, и он даже отметил это краем сознания и обрадовался, посчитав, что докучливая беседа закончена, и он может, наконец, всё своё внимание отдать донесениям и планам, не отвлекаясь на кивки и угуканья.
Она молчала минут пять, глядя на его затылок и чувствуя, как обида поднимается со дна её души и затопляет всё внутри.
Тут же припомнились и другие обиды, настоящие или придуманные. И то, что он всё время занят. И то, что не остаётся у неё на ночь. И то, что даже на ужины к ним, после того единственного раза, так больше и не пришёл. И то, что на яхте с нею кататься не хочет. И то, что от идей её отмахивается. И то, что каравеллы никак не покажет.
Последнее она решила предъявить прямо сейчас:
— Вы обещали мне показать ваши каравеллы! — сказала она тоном наполовину обвиняющим, наполовину просящим.
Видимо, из-за того, что была сделана большая пауза, мозг Грэхарда вышел из режима автоматических ответов, и этот вопрос он частично услышал, потому что отреагировал достаточно вразумительно:
— Я велю Дереку, он завтра тебе покажет, хорошо?
Но, видимо, «хорошо» было не про сегодняшний день. Это «велю Дереку» подняло ещё один пласт обид и возмущений.
— Опять Дерек! — горячо воскликнула она. — Всегда Дерек! — подскочила к его столу, вырвала бумагу, которую он читал, и бросила её на пол. — Через стены за вас лазает Дерек, на яхтах меня катает Дерек, — она в обиде принялась быстро расхаживать по кабинету, — расследования для меня ведёт Дерек, везде водит и сопровождает меня Дерек, мои рассказы слушает Дерек, мои проекты организует Дерек, везде Дерек, Дерек, Дерек!
Это она ещё, к счастью, не знала, что именно Дерек является тем советчиком, который склоняет Грэхарда к романтичным и галантным словам и поступкам.
Что касается владыки, то он, признаться, слегка онемел от гнева и шока. Не то чтобы кто-то когда-либо осмеливался что-то вырывать у него из рук, а тем паче — говорить с ним в таком обвиняющем тоне. У бедолаги даже глаз слегка задёргался от такой оказии.
Эсну же обида захватила прочно и окончательно. Она уже не соображала, что говорит и делает, и из неё потоком лилось то, что она закапывала как можно глубже вот уже много дней.
— Со мной всё за вас делает Дерек, а вы со мной только спите! — драматично воскликнула она.
Возможно, она наговорила бы и ещё более катастрофичных вещей — хотя куда уж катастрофичнее — но на этом месте у владыки закончилось терпение.
