БОРТ 556
Серия 2. Новое пристанище
Ночь выдалась достаточно ветреная. Как раз после того брошенного нами атолла.
Стоял попутный свежий бриз с резкими порывами ветра. И приходилось автоматике, перекладывать паруса, справа налево, и обратно. Они с громким хлопаньем натянутой полусферой парусины перенаправлялись в нужном направлении на мачте яхты. Кливера были так натянуты на нейлоновых тросах, что казалось, оторвутся в любой момент.
Ветер был сильным, и мы летели как пуля, по ночному океану, задраив все оконные иллюминаторы от брызг.
Теперь, наша яхта, рассекая угловым острым килем с шумом океанскую волну, проплывала мимо множества малых заросших густой растительностью островов.
Уже встали на крыло чайки и буревестники, с криком провожая нас и пролетая над нами.
20 июля 2006 года. Десять часов. Новое утро.
Дэниелом были заряжены глубоко над самим килем в водонепроницаемом отсеке аккумуляторы. И генератор с батареями в компьютерном отсеке, за счет работы двух временно заведенных вхолостую здесь стоящих двигателей.
- Нас, тоже, искать никто не станет! - произнес, перекрикивая шум чаек и волн громко Дэниел - Если мы исчезнем в океане! Даже, дядя Джонни Маквэлл! Если мы исчезнем, то ему это, даже на руку! С него как с гуся вода все сойдет, и все концы в воду! Если мы, где-нибудь, растворимся в океане, все будут чистые и гладкие! Все обставят как очередной несчастный случай!
Он передал мне рули управления яхтой. И пошел вниз в трюм на отдых. Я сменил его и стоял оперевшись о приборную панель, взяв у Дэниела армейский бинокль, смотрел через него по сторонам в океан.
Дэниел унес все оружие в трюм нашего круизного скоростного судна. И «Арабелла» превратилась в обычную круизную яхту первого класса, как я позже определил по классификации судов.
Я как бы возвращаюсь немного назад описывая нашу «Арабеллу». Раньше у меня не было на это время. Вот, теперь, пока я был здесь один. Мне стоило осмотреть ее всю, любуясь красивой оснасткой, такой же красивой, как и моя любовница Джейн, этой мореходной полуавтоматической яхтой.
Мне ничего не надо было делать. Я просто стоял и зырил в бинокль по сторонам. Штурвал сам крутился, то вправо, то влево. А, я, лишь иногда, посматривал за компасом и приборами на приборной панели «Арабеллы».
Дэниел научил меня компьютерному управлению яхтой. Это было совсем не сложно. Я врубился махом практически во все. Да, и Дэниел, парень оказался терпеливый как педагог и толковый.
Одним словом, я освоился все в управлении нашей «Арабеллой». Не хуже Дэни.
И вот, я смотрел во все глаза по кругу на гладь синего океана в армейский бинокль. В случае появления на горизонте земли или, снова черной яхты, где-нибудь по корме. Я должен был подать сигнал. И тогда, снова придется приложить немало усилий, чтобы потеряться в океане от преследователей.
Это было бы весьма сложно. Необходимо было иметь перевес в скорости перед противником. Но, по всему было видно, что тот самый противник отставал в скорости от нас умышленно. Он, то догонял, то прятался за горизонт среза воды. Даже, исчезал его парус на самой высокой из мачт.
Уходил практически целиком, что говорило об опытности капитана черной яхты и знания расстояния до своей цели. Каковой и являлись мы. Он выдерживал строго и четко расстояние. И ловко маскировался в дальних волнах. Его практически не было возможности рассмотреть на такой дистанции, даже в армейский бинокль.
Мы были, вновь в открытом океане. И шли полным ходом к своей цели.
«Арабелла» резала крутым и острым своим волнорезом форштевня встречную на ее пути океанскую синюю воду. Она, двигаясь по ровной, как стеклышко серебрящейся на свету яркого солнца воде. На крейсерской своей скорости, рассекая эту гладь. И оставляя после себя большие по сторонам за кормой волны.
Внизу, где-то там, в палубной иллюминаторной надстройке в трюме. В каюте Джейн, снова, грохотала ее рок-музыка. «SKID ROW» сотрясал все остальные там в два ряда по краям узкого длинного коридора каюты, там внизу и переборки до самых бортов. А моя ненаглядная любовница суетилась то, на кухне, то в своей каюте, бегая туда и обратно, прибираясь на нашей яхте. Дэни решил заняться, тем армейским своим арсеналом. Его чисткой и переборкой.
Мы были на пути к большим песчаным и безымянным островам в индонезийском архипелаге. Гораздо южнее, чем, кто-либо бывал здесь.
Как сказал Дэниел, мы будем здесь, вообще редкими вкраце, гостями местного населения, которое очень редко видит кого-то из иной цивилизации.
Но, вроде бы племена местных там живущих в основном ловцов жемчуга и рыбаков по состоянию своего аборигенского характера более, менее дружелюбны к гостям посетителям. Они, по слухам, хорошо встречают гостей. И устраивают целые по такому случаю праздники.
- Случаем не людоеды?! - спросил я, громко стоя вместе с ним у штурвала сейчас «Арабеллы» - Подозрительна мне такая вот дружба.
Тот рассмеялся и ответил - Нет, не бойся, Володя. Есть нас не будут. И это точно. А, вот накормят деликатесами своих островов и рыбой у костра без сомнения. Мы редкие гости, и они относятся к гостям нормально. Если гости сами нормальные. Они, как и большинство островитян, мирные граждане своей островной республики. У них свои традиции и обязанности. Вот их надо уважать и соблюдать. Это обязательное правило для гостей. Нам надо перекантоваться здесь недолго.
Он посмотрел в сторону на океан и продолжил - Я раньше бывал тут. Ты не поверишь, но, кое-кого здесь уже знаю, если меня здесь не забыли. Мне знакомы эти районы по дайвингу. Я был здесь чартером с коллегами по работе на отдыхе. И знаю местных, и эти острова. И не только по морским картам. Джейн тут ни разу не была и, как и ты будет первой.
Островитяне
Практически прошли еще одни сутки в океане. Наступало новое утро.
Я, одевшись, выглянул в окно, открыв оконный иллюминатор свежему утреннему ветреному океанскому бризу. И посмотрел на еще висящую в зареве светлеющего стремительно неба луну. Заботливо закрыл иллюминатор каютного окна. Оставив свою, в постели ненаглядную слабую еще больную, и крепко спящую Джейн, снова стоял на палубе «Арабеллы» у штурвала. Сменив Дэниела. И следил по приборам за курсом нашей яхты.
Было часов шесть. И солнце, подымалось вверх, медленно, отрываясь от кромки океана. Заметно набирая жар и нагревая океанический воздух.
20 июля 2006 года.
Дэни подарил мне, как обещал бритву. И некоторую одежду из своего личного гардероба. И я, уже бритый и свежий, после принятого душа, нес очередную вахту за рулями нашей яхты «Арабеллы».
Пошумев внизу рок-музыкой, как всегда, тоже после принятого душа. Переодев купальник с цветного полосатого на желтый. Как оказалось, у Джейн были еще пара купальников. В темных очках, осторожно ступая, босыми голыми переливающимися на ярком солнце, в своем плотном солнечном загаре ножками по ступенькам трюмной лестницы, из кают, поднялась Джейн. На покрытую красным лакированным деревом палубу. Она освещенная ярким жарким тропическим солнцем просто блестела и переливалась как бронзовая статуэтка. В ее голых, таких же загоревших девичьих руках и маленьких красивых, как и ее моей любвеобильной мулатки латиноамериканки пальчиках, был разнос дымящегося на ветреном, порывистом воздухе Тихого океана горячего шоколада. Вручив мне горячий вкусный напиток, поцеловав меня в губы, Джейн прошла, красиво перед моими влюбленными мужскими синими глазами, виляя упругой загорелой до черноты своей полненькой ягодицами задницей. Сверкая загорелыми коленками и загорелыми ляжками и бедрами безумно красивой горячей, как и этот горячий шоколад любвеобильной сучки. К носу нашего быстроходного судна. Где угостила и Дэни тем шоколадом.
Джейн из своих длинных локонов черных смоляного цвета вьющихся змеями волос, сделала длинный черный вьющийся хвостик, развивающийся на сильном ветру во все стороны. Первый раз, и так ей это шло. Как и этот на смену цветному полосатому, ее желтый купальник. Жаль, белый, тот она выбросила, но, он был испачкан безнадежно ее истерзанной моим возбужденным торчащим как стальной стержень членом промежности кровью.
Она встала рядом с братом. Который был только в одних коротких светлого цвета шортах на утреннем ветру. И на самом ее носу. У волнореза. Под надутыми до предела ветром косыми треугольными кливерами. Такого же до угольной черноты загорелого и тоже блестящего как бронза на ярком жарком солнце. Она встала специально и для меня. Искоса поглядывая в мою сторону из-под черных солнцезащитных очков.
Перед моими глазами, чтобы быть все время на виду. Она выгнулась в спине под натянутой до отказа на ветру белого цвета парусиной. Выпятив вперед свой загорелый до угольной черноты голый девичий прелестный загорелый, такой же, как ее и ножки с круглым красивым пупком животик. Подставив яркому утреннему встающему на заре тропическому солнцу свою пышную трепетную в дыхании, почти голую в лифчике купальника женскую мною многократно искусанную и исцелованную прошлой, вновь ночью с торчащими черными сосками пышную, трепещущую в жарком знойном летнем дыхании грудь.
Обратно Джейн прошла, вихляя загорелыми крутыми изящными бедрами вдоль качающегося на волнах борта нашей яхты ко мне. Она прильнула ко мне всем своим практически голым женским телом. А я, обнял ее вокруг девичьей тонкой шеи за женские загорелые плечи, ощущая кончиками своих мужских пальцев жар девичьего загорелого любвеобильного девичьего тела. Показывая появившиеся на горизонте острова.
Дэниел пропал, где-то внизу яхты. Он, сунув в руки мне свой снова армейский бинокль, быстро глянув на панель управления нашим мореходным и быстроходным судном, на его компас. Потом, нырнул в каютный трюм. И исчез там, не показываясь наружу.
Я подумал, может, решил принять утренний, душ или, наверное, проверяет маршрут следования по картам и компьютеру.
Впереди показалась полоска земли.
Там впереди нашей яхты. Это были, вновь острова. Те, самые, острова, о которых говорил Дэни.
- Земля! - крикнула, стоя мне на носу яхты, моя красавица Джейн - Ура!
Она была в потрясающем настроении после нашей с ней проведенной в сплошном сексе и любви ночи.
Джейн, быстро цепляясь за бортовые леера левого борта, прошла к носу «Арабеллы». И стояла на носу летящей по синим бурным волнам яхты, размахивала левой рукой, сняв с черноволосой девичьей головки красную свою бейсболку, держась крепко пальчиками правой за натянутые нейлоновые прочные тросы выгнувшихся от ветра парусов. А, я любовался своей божественной любовью. И, тоже был счастлив, глядя на нее, на мою американку Джейн. Скорее за не саму. И что смог осчастливить молодую иностранку латиноамериканку южных кровей.
Острова росли прямо на глазах. Из туманного и мутного голубоватого силуэта на горизонте, они обрисовывались постепенно особенной тропической. В волшебный водный рай посреди Тихого открытого океана, постепенно обрастая растительностью.
Через, какое-то время начался штиль. Полный штиль. Ни ветерка. Наши белые из парусины паруса все обвисли. И были, теперь, совершенно бесполезны, свисая и лишь слегка колыхаясь на слабом океаническом ветерке, идущем со стороны Тихого океана.
Океан даже перестал громко волноваться и бурно шуметь. Стал просто ровным как зеркальное синее стеклышко. Отражая в себе яркое тропическое знойное жаркое солнце.
Мы не успели дойти до островов на парусах. И пришлось включить двигатели. Оба мотора на полный ход. И «Арабелла» затряслась всем корпусом. И понеслась по волнам в направлении зеленеющих на горизонте островов.
Мы приближались к Гвинейскому обширному архипелагу. К целой серии тихоокеанских разбросанных по нему, вплоть до самого экватора островов.
Дэниел, поднявшись, тоже на горячую от солнца палубу, сейчас стоял позади меня. Задрав на загорелый лоб и кучерявые черные волосы, солнечные очки, копался в моторе, наблюдая за его ритмичной не очень исправной работой. Так как, что-то застучало внутри его правого двигательного агрегата. И двигатель встал, задымив. Дэниел его быстро вырубил тут же.
- Заклинило - произнес Дэни - Подшипники рассыпались внутри. И вал с пропеллером заклинило! Будь, оно не ладно! Черт! - руганулся по-своему Дэни.
- Это серьезно, Дэниел. Движку, похоже, кранты - произнес я как знающий моторист затонувшего своего судна.
- Я знаю - ответил тот - Дальше, пока никуда не поплывем, пока не наладим движок. Придется на какое-то длительное время зависнуть на этих островах.
Надо было встать на ремонт. И Дэниел просил меня ему помочь. Я без слов согласился, дабы был механиком машинистом в машинном отделении погибшего своего сгоревшего, и затонувшего судна «KATHARINE DUPONT».
- Без вопросов, Дэни - произнес уже спокойно без крика в наступившей штилевой безветренной тишине ему я - Надо, значит, надо.
Я залез в технический кормовой трюм нашей яхты. И мы уже сообща рассмотрели правый, забарахливший внезапно двигатель. Запустить его было делом пустым, и все было бесполезно. Подшипник разлетелся, и погнуло сам даже винтовой вал. И его начало сильно опасно клинить. Пошел нагрев, и Дэниел правый двигательный агрегат отключил совсем, как и правый его пятилопастной пропеллер. И мы пошли на одном левом.
- Хорошо, что не в самом океане – произнес Дэниел мне - Надо дойти до берега. А, то, нас унесет течением! Без ветра и мотора, точно утащит в сторону.
Серия 2. Новое пристанище
Ночь выдалась достаточно ветреная. Как раз после того брошенного нами атолла.
Стоял попутный свежий бриз с резкими порывами ветра. И приходилось автоматике, перекладывать паруса, справа налево, и обратно. Они с громким хлопаньем натянутой полусферой парусины перенаправлялись в нужном направлении на мачте яхты. Кливера были так натянуты на нейлоновых тросах, что казалось, оторвутся в любой момент.
Ветер был сильным, и мы летели как пуля, по ночному океану, задраив все оконные иллюминаторы от брызг.
Теперь, наша яхта, рассекая угловым острым килем с шумом океанскую волну, проплывала мимо множества малых заросших густой растительностью островов.
Уже встали на крыло чайки и буревестники, с криком провожая нас и пролетая над нами.
20 июля 2006 года. Десять часов. Новое утро.
Дэниелом были заряжены глубоко над самим килем в водонепроницаемом отсеке аккумуляторы. И генератор с батареями в компьютерном отсеке, за счет работы двух временно заведенных вхолостую здесь стоящих двигателей.
- Нас, тоже, искать никто не станет! - произнес, перекрикивая шум чаек и волн громко Дэниел - Если мы исчезнем в океане! Даже, дядя Джонни Маквэлл! Если мы исчезнем, то ему это, даже на руку! С него как с гуся вода все сойдет, и все концы в воду! Если мы, где-нибудь, растворимся в океане, все будут чистые и гладкие! Все обставят как очередной несчастный случай!
Он передал мне рули управления яхтой. И пошел вниз в трюм на отдых. Я сменил его и стоял оперевшись о приборную панель, взяв у Дэниела армейский бинокль, смотрел через него по сторонам в океан.
Дэниел унес все оружие в трюм нашего круизного скоростного судна. И «Арабелла» превратилась в обычную круизную яхту первого класса, как я позже определил по классификации судов.
Я как бы возвращаюсь немного назад описывая нашу «Арабеллу». Раньше у меня не было на это время. Вот, теперь, пока я был здесь один. Мне стоило осмотреть ее всю, любуясь красивой оснасткой, такой же красивой, как и моя любовница Джейн, этой мореходной полуавтоматической яхтой.
Мне ничего не надо было делать. Я просто стоял и зырил в бинокль по сторонам. Штурвал сам крутился, то вправо, то влево. А, я, лишь иногда, посматривал за компасом и приборами на приборной панели «Арабеллы».
Дэниел научил меня компьютерному управлению яхтой. Это было совсем не сложно. Я врубился махом практически во все. Да, и Дэниел, парень оказался терпеливый как педагог и толковый.
Одним словом, я освоился все в управлении нашей «Арабеллой». Не хуже Дэни.
И вот, я смотрел во все глаза по кругу на гладь синего океана в армейский бинокль. В случае появления на горизонте земли или, снова черной яхты, где-нибудь по корме. Я должен был подать сигнал. И тогда, снова придется приложить немало усилий, чтобы потеряться в океане от преследователей.
Это было бы весьма сложно. Необходимо было иметь перевес в скорости перед противником. Но, по всему было видно, что тот самый противник отставал в скорости от нас умышленно. Он, то догонял, то прятался за горизонт среза воды. Даже, исчезал его парус на самой высокой из мачт.
Уходил практически целиком, что говорило об опытности капитана черной яхты и знания расстояния до своей цели. Каковой и являлись мы. Он выдерживал строго и четко расстояние. И ловко маскировался в дальних волнах. Его практически не было возможности рассмотреть на такой дистанции, даже в армейский бинокль.
Мы были, вновь в открытом океане. И шли полным ходом к своей цели.
«Арабелла» резала крутым и острым своим волнорезом форштевня встречную на ее пути океанскую синюю воду. Она, двигаясь по ровной, как стеклышко серебрящейся на свету яркого солнца воде. На крейсерской своей скорости, рассекая эту гладь. И оставляя после себя большие по сторонам за кормой волны.
Внизу, где-то там, в палубной иллюминаторной надстройке в трюме. В каюте Джейн, снова, грохотала ее рок-музыка. «SKID ROW» сотрясал все остальные там в два ряда по краям узкого длинного коридора каюты, там внизу и переборки до самых бортов. А моя ненаглядная любовница суетилась то, на кухне, то в своей каюте, бегая туда и обратно, прибираясь на нашей яхте. Дэни решил заняться, тем армейским своим арсеналом. Его чисткой и переборкой.
Мы были на пути к большим песчаным и безымянным островам в индонезийском архипелаге. Гораздо южнее, чем, кто-либо бывал здесь.
Как сказал Дэниел, мы будем здесь, вообще редкими вкраце, гостями местного населения, которое очень редко видит кого-то из иной цивилизации.
Но, вроде бы племена местных там живущих в основном ловцов жемчуга и рыбаков по состоянию своего аборигенского характера более, менее дружелюбны к гостям посетителям. Они, по слухам, хорошо встречают гостей. И устраивают целые по такому случаю праздники.
- Случаем не людоеды?! - спросил я, громко стоя вместе с ним у штурвала сейчас «Арабеллы» - Подозрительна мне такая вот дружба.
Тот рассмеялся и ответил - Нет, не бойся, Володя. Есть нас не будут. И это точно. А, вот накормят деликатесами своих островов и рыбой у костра без сомнения. Мы редкие гости, и они относятся к гостям нормально. Если гости сами нормальные. Они, как и большинство островитян, мирные граждане своей островной республики. У них свои традиции и обязанности. Вот их надо уважать и соблюдать. Это обязательное правило для гостей. Нам надо перекантоваться здесь недолго.
Он посмотрел в сторону на океан и продолжил - Я раньше бывал тут. Ты не поверишь, но, кое-кого здесь уже знаю, если меня здесь не забыли. Мне знакомы эти районы по дайвингу. Я был здесь чартером с коллегами по работе на отдыхе. И знаю местных, и эти острова. И не только по морским картам. Джейн тут ни разу не была и, как и ты будет первой.
Островитяне
Практически прошли еще одни сутки в океане. Наступало новое утро.
Я, одевшись, выглянул в окно, открыв оконный иллюминатор свежему утреннему ветреному океанскому бризу. И посмотрел на еще висящую в зареве светлеющего стремительно неба луну. Заботливо закрыл иллюминатор каютного окна. Оставив свою, в постели ненаглядную слабую еще больную, и крепко спящую Джейн, снова стоял на палубе «Арабеллы» у штурвала. Сменив Дэниела. И следил по приборам за курсом нашей яхты.
Было часов шесть. И солнце, подымалось вверх, медленно, отрываясь от кромки океана. Заметно набирая жар и нагревая океанический воздух.
20 июля 2006 года.
Дэни подарил мне, как обещал бритву. И некоторую одежду из своего личного гардероба. И я, уже бритый и свежий, после принятого душа, нес очередную вахту за рулями нашей яхты «Арабеллы».
Пошумев внизу рок-музыкой, как всегда, тоже после принятого душа. Переодев купальник с цветного полосатого на желтый. Как оказалось, у Джейн были еще пара купальников. В темных очках, осторожно ступая, босыми голыми переливающимися на ярком солнце, в своем плотном солнечном загаре ножками по ступенькам трюмной лестницы, из кают, поднялась Джейн. На покрытую красным лакированным деревом палубу. Она освещенная ярким жарким тропическим солнцем просто блестела и переливалась как бронзовая статуэтка. В ее голых, таких же загоревших девичьих руках и маленьких красивых, как и ее моей любвеобильной мулатки латиноамериканки пальчиках, был разнос дымящегося на ветреном, порывистом воздухе Тихого океана горячего шоколада. Вручив мне горячий вкусный напиток, поцеловав меня в губы, Джейн прошла, красиво перед моими влюбленными мужскими синими глазами, виляя упругой загорелой до черноты своей полненькой ягодицами задницей. Сверкая загорелыми коленками и загорелыми ляжками и бедрами безумно красивой горячей, как и этот горячий шоколад любвеобильной сучки. К носу нашего быстроходного судна. Где угостила и Дэни тем шоколадом.
Джейн из своих длинных локонов черных смоляного цвета вьющихся змеями волос, сделала длинный черный вьющийся хвостик, развивающийся на сильном ветру во все стороны. Первый раз, и так ей это шло. Как и этот на смену цветному полосатому, ее желтый купальник. Жаль, белый, тот она выбросила, но, он был испачкан безнадежно ее истерзанной моим возбужденным торчащим как стальной стержень членом промежности кровью.
Она встала рядом с братом. Который был только в одних коротких светлого цвета шортах на утреннем ветру. И на самом ее носу. У волнореза. Под надутыми до предела ветром косыми треугольными кливерами. Такого же до угольной черноты загорелого и тоже блестящего как бронза на ярком жарком солнце. Она встала специально и для меня. Искоса поглядывая в мою сторону из-под черных солнцезащитных очков.
Перед моими глазами, чтобы быть все время на виду. Она выгнулась в спине под натянутой до отказа на ветру белого цвета парусиной. Выпятив вперед свой загорелый до угольной черноты голый девичий прелестный загорелый, такой же, как ее и ножки с круглым красивым пупком животик. Подставив яркому утреннему встающему на заре тропическому солнцу свою пышную трепетную в дыхании, почти голую в лифчике купальника женскую мною многократно искусанную и исцелованную прошлой, вновь ночью с торчащими черными сосками пышную, трепещущую в жарком знойном летнем дыхании грудь.
Обратно Джейн прошла, вихляя загорелыми крутыми изящными бедрами вдоль качающегося на волнах борта нашей яхты ко мне. Она прильнула ко мне всем своим практически голым женским телом. А я, обнял ее вокруг девичьей тонкой шеи за женские загорелые плечи, ощущая кончиками своих мужских пальцев жар девичьего загорелого любвеобильного девичьего тела. Показывая появившиеся на горизонте острова.
Дэниел пропал, где-то внизу яхты. Он, сунув в руки мне свой снова армейский бинокль, быстро глянув на панель управления нашим мореходным и быстроходным судном, на его компас. Потом, нырнул в каютный трюм. И исчез там, не показываясь наружу.
Я подумал, может, решил принять утренний, душ или, наверное, проверяет маршрут следования по картам и компьютеру.
Впереди показалась полоска земли.
Там впереди нашей яхты. Это были, вновь острова. Те, самые, острова, о которых говорил Дэни.
- Земля! - крикнула, стоя мне на носу яхты, моя красавица Джейн - Ура!
Она была в потрясающем настроении после нашей с ней проведенной в сплошном сексе и любви ночи.
Джейн, быстро цепляясь за бортовые леера левого борта, прошла к носу «Арабеллы». И стояла на носу летящей по синим бурным волнам яхты, размахивала левой рукой, сняв с черноволосой девичьей головки красную свою бейсболку, держась крепко пальчиками правой за натянутые нейлоновые прочные тросы выгнувшихся от ветра парусов. А, я любовался своей божественной любовью. И, тоже был счастлив, глядя на нее, на мою американку Джейн. Скорее за не саму. И что смог осчастливить молодую иностранку латиноамериканку южных кровей.
Острова росли прямо на глазах. Из туманного и мутного голубоватого силуэта на горизонте, они обрисовывались постепенно особенной тропической. В волшебный водный рай посреди Тихого открытого океана, постепенно обрастая растительностью.
Через, какое-то время начался штиль. Полный штиль. Ни ветерка. Наши белые из парусины паруса все обвисли. И были, теперь, совершенно бесполезны, свисая и лишь слегка колыхаясь на слабом океаническом ветерке, идущем со стороны Тихого океана.
Океан даже перестал громко волноваться и бурно шуметь. Стал просто ровным как зеркальное синее стеклышко. Отражая в себе яркое тропическое знойное жаркое солнце.
Мы не успели дойти до островов на парусах. И пришлось включить двигатели. Оба мотора на полный ход. И «Арабелла» затряслась всем корпусом. И понеслась по волнам в направлении зеленеющих на горизонте островов.
Мы приближались к Гвинейскому обширному архипелагу. К целой серии тихоокеанских разбросанных по нему, вплоть до самого экватора островов.
Дэниел, поднявшись, тоже на горячую от солнца палубу, сейчас стоял позади меня. Задрав на загорелый лоб и кучерявые черные волосы, солнечные очки, копался в моторе, наблюдая за его ритмичной не очень исправной работой. Так как, что-то застучало внутри его правого двигательного агрегата. И двигатель встал, задымив. Дэниел его быстро вырубил тут же.
- Заклинило - произнес Дэни - Подшипники рассыпались внутри. И вал с пропеллером заклинило! Будь, оно не ладно! Черт! - руганулся по-своему Дэни.
- Это серьезно, Дэниел. Движку, похоже, кранты - произнес я как знающий моторист затонувшего своего судна.
- Я знаю - ответил тот - Дальше, пока никуда не поплывем, пока не наладим движок. Придется на какое-то длительное время зависнуть на этих островах.
Надо было встать на ремонт. И Дэниел просил меня ему помочь. Я без слов согласился, дабы был механиком машинистом в машинном отделении погибшего своего сгоревшего, и затонувшего судна «KATHARINE DUPONT».
- Без вопросов, Дэни - произнес уже спокойно без крика в наступившей штилевой безветренной тишине ему я - Надо, значит, надо.
Я залез в технический кормовой трюм нашей яхты. И мы уже сообща рассмотрели правый, забарахливший внезапно двигатель. Запустить его было делом пустым, и все было бесполезно. Подшипник разлетелся, и погнуло сам даже винтовой вал. И его начало сильно опасно клинить. Пошел нагрев, и Дэниел правый двигательный агрегат отключил совсем, как и правый его пятилопастной пропеллер. И мы пошли на одном левом.
- Хорошо, что не в самом океане – произнес Дэниел мне - Надо дойти до берега. А, то, нас унесет течением! Без ветра и мотора, точно утащит в сторону.
