Удивившись таким своим мыслям, я на мгновение погрузилась в противоречивые чувства – с одной стороны это была ревность от того, где сейчас находится её рот. С другой стороны, какие у меня были основания ревновать, если два мускулистых мужчины прямо сейчас жадно впивались в мои соски, прямо при нём. Но главная загадка была в том, почему вообще подобные мысли возникают у меня в голове по отношению к мужчине, с которым у меня нет никаких обязательств. Или уже есть, я же почему-то чувствовала то, что чувствовала?
Вспышка «ревности» закончилась очень быстро, так как я просто не успевала о ней думать, сильные мужские руки взяли меня за ноги и подняли. Я оказалась с широко разведёнными ногами и на весу, платье задралось складками на бёдрах. Они сделали несколько уверенных медленных шагов в сторону Алекса, между ног пульсировало.
Перед глазами проносится дикая фантазия – они удерживают меня над его членом, я как беспомощная кукла уже знаю свою участь, но ничего не могу изменить, он достаёт откуда-то ключ от моего пояса верности, замок щелкает и пояс снят, мои соки капают на его член, пока мужчины медленно опускают меня, всё ниже и ниже. Я бьюсь в попытках вырваться, но в то же время хочу всего этого. Их руки сильнее, они опускают меня на его горячий член, я уже ощущаю его давление. Ещё секунда, еще одна секунда, и я буду свободна от моего дикого желания - я проглочу его собой, я залью его влагой, смешаю, внутри себя, дикий коктейль из слюны, моей жидкости и его спермы. Я стану податливой и такой мягкой, что полностью приму его форму, я растворюсь, меня не станет…
Злая фантазия покидает меня, когда я оказываюсь вместо всего этого у него на бёдрах. Я с силой обхватываю его бёдра своими, так плотно как могу, упираюсь ладонями ему в грудь, его член упирается мне в живот. Приходит осознание, что у него сейчас нет ключа от моего пояса верности, он полностью голый, он пришёл сюда, чтобы мучать меня, чтобы превращать меня в комок похоти и желания. Я делаю волнообразные движения тазом, я так хочу почувствовать его внутри, но я запечатана, закрыта. Он сжимает мои соски, изуверски выкручивает их - волна тока проходит по телу, сейчас я готова принять любую боль, лишь бы вырваться из это клетки, невидимой клетки, в которой он меня держит. Я хочу кончить, боже, дай мне это, дай мне это сейчас, иначе я сойду с ума!
Движение его пальцев на моих сосках становятся ритмичными, я продолжаю извиваться на нём, закрываю глаза - я голая иду по круглому горячему мокрому туннелю, на моё лицо стекает вязкая горячая жидкость, стопы утопают в мягком кожаном полу. Выход розовым кольцом пульсирует неизбежно приближаясь. Дыхание замирает, я наполняю воздухом лёгкие, ещё шаг по туннелю, ещё… через боль удовольствия я слышу его слова:
- Теперь у тебя нет ничего своего, я решаю, как ты будешь кончать, и позволено ли тебе это. Я уже сделал из тебя извращенку, уже полностью подмял под себя, ты только этого еще не поняла, но дело сделано.
От этих слов и от его пальцев, во мне случился взрыв - дикая похоть вырывалась из пор моей кожи, приводила мускулы в сокращения, я не узнавала свой рёв. Как бешенная я тряслась на нём, в животе пульсировало так, что я не могла дышать, меня скручивало как тряпку. Все мои мысли разлетелись на сотни осколков, я достигла конца туннеля, и порвала руками тонкую плёнку, застилающую выход.
Наконец силы покинули меня, и я упала ему на грудь, из глаз потекли слёзы. Мир вокруг меня погас.
?
Я проснулась под одеялом в тёмной комнате, приятно потянувшись, я поняла, что обуви на мне не было. Обстановка вокруг была незнакомая. Первые несколько мгновений я не помнила, что со мной произошло, но память быстро вернулась. Я подняла одеяло и увидела всё то же платье с дырами на груди. Я потрогала себя между ног - я всё ещё была в поясе верности, гладкая и твёрдая поверхность была тёплой, нагретая моим телом.
За дверью комнаты, очень-очень отдалённо, слышались голоса и стоны. Я приподняла голову, и прислушалась – ничего конкретного. Я села на кровать, мне очень хотелось пить. Как раз кстати рядом с кроватью стоял стакан с водой. Преодолевая сомнения, я выпила половину, и жажда ушла. Я огляделась вокруг, в поисках одежды, которая скрывала бы моё тело чуть больше, щёлкнула выключателем абажура, мягкий зелёный свет осветил мою маску на столике и разлился по комнате, никакой одежды вокруг не оказалось.
Я потрогала свои соски, чтобы проверить как они себя чувствуют. Они болели от прикосновений и были истерзаны как следует. Встав на цыпочки, я подошла к двери и приложила ухо – стоны стали громче, я могла различить несколько голосов. Я подумала, - «Что я сейчас вообще могу сделать?». Он привёз меня сюда, я даже не знала где нахожусь. Выходить в таком платье на улицу? От одной этой мысли мне делалось дурно. Что же остаётся? Ответ был очевидным: найти его, и уехать домой, если он позволит. За то короткое время, как мы знакомы, моя жизнь зависит от него, он ловко расставляет сети, а я попадаюсь в них. Ждать в комнате не было сил, и я приоткрыла дверь.
Стоны стали громче. Дверь выходила в коридор, слева от двери было окно, и вся длина коридора лежала от двери направо. Во мне проснулось настроение кошки, я кралась по коридору, испытывая острые чувства от того, что меня могут поймать. Находясь в чужом доме, я, как шпион, исследовала его. Пройдя несколько шагов, я выглянула из-за угла – в тускло освещённой комнате несколько мужчин и женщин занимались сексом. Я не могла разглядеть всё, что они делали, взгляд выхватил только некоторые сцены. Я снова спряталась за углом, ощутив при этом лёгкое сексуальное напряжение.
Стоило мне выйти к ним, и я бы не знала, что делать, поэтому мне не хотелось выходить. Он устроил всё так, что я не могу свободно перемещаться. Его обещания выглядели сейчас более угрожающими – ведь сейчас я подглядывала, как извращенка, и пряталась, чтобы меня не поймали. Я начала оправдываться: «Это еще ничего не значит, я просто посмотрела. А не вышла к ним, чтобы их не смущать». Звучало не очень убедительно, но другого объяснения у меня не было. Да и к тому же мало ли какие чувства я испытываю, всё равно об этом никто не знает. И тут как ударенная током, я вспомнила про браслет, потому что на нём высветилось: «Я сейчас приду».
Чувство, что за мной всегда следят, что я всегда под присмотром ощущалось сейчас очень остро в моей голове. Он знает когда я проснулась и знает когда я возбудилась. Даже в случайном возбуждении я была теперь не одна, он был вместе со мной.
Через стоны и свои мысли я услышала шаги, их звуки усиливались. Я отступала по своему коридору обратно в комнату, боясь, что сейчас он покажется в проёме коридора, и я буду раскрыта. Я заскочила в комнату, сердце стучало. Я была добычей, на которой поставлена метка – он знал где я, скрыться было невозможно. Теперь он шёл по коридору, я представляла это очень чётко – темнота, его силуэт. Дверь открылась, я съёжилась на кровати, закрыла руками лицо.
Вошёл Алекс, он был одет - белая рубашка обтягивала мускулы, серые брюки сидели очень хорошо.
- Ты почему прячешься? – он сказал это с улыбкой, и одновременно с этим посмотрел на свой браслет. – Подглядывала?
- Нет, не подглядывала, я просто…. – О боже, я начала оправдываться. Стоп! Стоп!
- С чего вы взяли, что я подглядывала?
- На тебе браслет, и кое-что еще, и все эти устройства присылают данные прямо ко мне сюда, – он показал свой браслет и постучал по нему пальцем. Он продолжал:
– Я знаю, что-то вызвало у тебя всплеск адреналина, и твоё дыхание было очень неровным. У меня достаточно данных, чтобы знать когда ты возбуждена, а когда нет. Ты сама мне предоставила данные о себе, и продолжаешь это делать и сейчас. – Он указал пальцем на мой браслет и улыбнулся.
- Я что, его никогда не сниму теперь? – Я спросила с вызовом.
- Да, ты никогда его не снимешь, - улыбнулся он, - когда придёт время, я сам его сниму, а сейчас носить его – часть твоей работы. Ты устала? – он спросил это как-то нежно, я насторожилась, потому что была слишком большая разница между его поведением сейчас и несколько часов назад.
- Да, немного, я хочу есть и спать, если честно.
- Хорошо, тогда сейчас мы поедем к тебе, кое-что сделаем там, и потом всё по списку.
- Кое-что, это что?
- Увидишь, не волнуйся, – он протянул мне ладонь, приглашая пойти с ним.
Я заволновалась, потому что очевидно он предлагал выйти из комнаты. Выйти без маски, моя маска лежала на столике, и я сомневалась надевать её или нет. Он, как будто понимая мои сомнения, сказал:
- Там темно, и они слишком заняты друг другом, чтобы смотреть на тебя, оставь маску здесь.
С сомнением я встала, и взяла его за руку, второй я попыталась прикрыть голую грудь и торчащие соски. Он увидел это, задумался на секунду и посмотрел на меня, так, что я поняла, что я ошиблась. Я понимала, где именно и как, я напряглась и ждала что он скажет.
- Я бы хотел, чтобы ты не прикрывалась, и на то есть причина, – он сказал это очень серьезно, свинцовым тоном, сжал мою руку и притянул к себе.
- Какая? Какая причина? – я задохнулась от неожиданности.
- Потому что я хочу всегда иметь доступ к твоему телу, – он сказал это спокойным тоном, будто объяснял, что-то обыкновенное.
Мы продолжали стоять вплотную, он ждал. Я сглотнула и начала опускать руку, это движение давалось мне с трудом, я то опускала руку, то снова прикрывалась. Был в этом жесте какой-то надлом, мне было страшно, потому что я понимала, что даю согласие на что-то, но в тот момент не понимала, на что именно. Я оказалась как будто в пустыне, мне не у кого было спросить правильное решение. Я понимала, что могу спросить у него, и он мне расскажет, но очень стеснялась это делать. Стоило мне спросить, и я тут же окажусь в положении несмышленой девочки. Наконец я опустила руку.
Он держал меня за руку, мы стояли так около минуты, а затем он медленно погладил меня по щеке тыльной стороной ладони. Я вздрогнула, было волнительно стоять рядом с ним, принимая его ласку. Его рука опустилась ниже, и с той же нежностью он погладил мою грудь, снова тыльной стороной. Костяшки пальцев погладили сосок, и слегка захватили его. Я ощутила прилив желания. Теперь он погладил мою щеку ладонью - провёл большим пальцем по щеке и губам, затем опустил руку мне на грудь, и погладил сосок.
Я терялась в своих ощущениях - он гладил мои щеки и тут же грудь и соски, при этом я была одета. От этого создавалось впечатление, будто моя грудь такая же открытая часть тела, как и лицо. Я не испытывала такого никогда раньше. Сейчас же я ощущала, что стена, которая отделяла мою наготу от публичного мира, растворялась. Он растворял её. Я испугалась этого, всё происходит слишком быстро, сейчас я позволяю это, но что он потребует через день или два?
— Вот видишь, так же открыто, как и по щеке, – сказал он, поглаживая меня по щекам и груди. – Ты привыкнешь.
Проходя через комнату, наполненную сексом и людьми, я уже не прикрывала соски. Я хотела прикрыть, но сдержала себя. Было очень волнительно показывать свою грудь людям просто так. Некоторые бросали на меня взгляды, и от этого становилось жарко.
Он открыл дверь особняка и вышел на улицу, оставив её открытой. Я видела, как он стоит в лунном свете.
- Ну смелее, – поторопил он меня.
Выходить на улицу с голыми сосками казалось каким-то неправильным, нарушающим приличия. Но он звал, и выхода у меня не было. Я шагнула за порог.
Мы ехали по ночному городу, мелькали огни, в салоне было тепло, и это навело меня на разговоры:
- Почему вам это нравится?
Другой бы спросил «что это?», но Алекс секунду смотрел на меня, как бы изучая по лицу, что я хотела спросить, и ответил:
- Я люблю так, как умею. Я не выбираю любить так или эдак, это просто мой способ. Так вышло, что не все умеют любить так, как я. И ещё… - он задумался, а потом продолжил, - я всегда хотел знать больше о людях, которые мне нравятся. В детстве это было проблемой и походило на одержимость, но я научился с этим справляться.
Он продолжал:
- В школе, мне понравилась девушка, и через короткое время я знал, когда она ложится спать, когда встаёт, что любит, и что нет, с кем она общается, кто ей нравится, и какие у неё планы на будущее. Я собирал все эти данные, не потому что они сами по себе были ценными для меня, нет. А потому что она мне нравилась, я хотел быть ближе, и выбрал такой способ.
- Почему вы просто не подошли, и не сказали, что она вам нравится?
- Потому что я считал, всё, что я делаю – это уже отношения с ней. Узнавать о любимой всё – это ли не часть отношений? Я этим и занимался, – он засмеялся, и добавил, – Если ты подумала, не сохранилось ли такое понимание у меня и по сей день, отвечу – не сохранилось.
- Что было дальше?
- Дальше. Ей нравился другой парень, и я это знал. Я оказался в странной ситуации - с одной стороны я знал всё, что она любит, и это могло бы мне помочь её заполучить, но с другой стороны, это ничего не давало. Она любила другого, и я мог сто раз дарить ей её любимые пионы, и обсуждать с ней «Гранатовый браслет» Куприна — это были её любимые цветы и книга. Но ничего бы не изменилось, и тогда я понял, что должен сделать.
- Что? – моё любопытство просило продолжения.
Вдруг он начал прижиматься к обочине. Слушая его, я не заметила, как нас остановила полиция. Он был спокоен, повернулся ко мне и сказал:
- Просто проверка документов, сиди спокойно и не забывай про руки.
Я сглотнула. Теперь я буду демонстрировать свои соски просто случайным людям. Мы, к тому же, встали под фонарём и с улицы мою грудь было хорошо видно.
Инспектор подошёл к его окну, попросил документы, началась обычная проверка. Инспектор взял документы и подошёл к капоту нашей машины, сверил номера, и, подняв взгляд, увидел меня. Теперь он просто делал вид, что проверяет, на самом деле он рассматривал мою грудь. Я хотела сжаться и прикрыться, повернула голову к Алексу, и увидела, что он пристально смотрит на меня.
- Он смотрит на меня, – сказала я тихо, давай понять ему причину, по которой мне нужно закрыться.
- И завидует. Когда ты носишь украшения, ты тоже хочешь, чтобы на них смотрели и восхищались. Рубины не хранят в пыльных сундуках. Вот и я тебя не буду.
Сравнение меня с драгоценным камнем было приятным, но одновременно с этим ставило меня в разряд вещей. Он показывает меня, как будто я не человек совсем. Я принимала такое обращение и от этого на щеках появилась краска.
Алекс открыл окно шире и позвал инспектора, тот опомнился и быстро подошёл к окну. Теперь было слышно, что инспектор хотел побыстрее закончить разговор и уйти, он вел себя, как будто его застукали на месте преступления. Мы продолжили дорогу.
Этот случай заставил меня вспомнить о наших с Викой подозрениях. Удивительно, но я совсем о них забыла, и сейчас почувствовала себя, как красная шапочка в лесу – рядом со мной волк, а я это просто не учитываю. Теперь его рассказ о слежке за девушкой не казался милым и безобидным. Теперь, помимо обычного любопытства, во мне появилось желание узнать его получше, с точки зрения нашего с Викой предположения. Я вернула нас к разговору:
Вспышка «ревности» закончилась очень быстро, так как я просто не успевала о ней думать, сильные мужские руки взяли меня за ноги и подняли. Я оказалась с широко разведёнными ногами и на весу, платье задралось складками на бёдрах. Они сделали несколько уверенных медленных шагов в сторону Алекса, между ног пульсировало.
Перед глазами проносится дикая фантазия – они удерживают меня над его членом, я как беспомощная кукла уже знаю свою участь, но ничего не могу изменить, он достаёт откуда-то ключ от моего пояса верности, замок щелкает и пояс снят, мои соки капают на его член, пока мужчины медленно опускают меня, всё ниже и ниже. Я бьюсь в попытках вырваться, но в то же время хочу всего этого. Их руки сильнее, они опускают меня на его горячий член, я уже ощущаю его давление. Ещё секунда, еще одна секунда, и я буду свободна от моего дикого желания - я проглочу его собой, я залью его влагой, смешаю, внутри себя, дикий коктейль из слюны, моей жидкости и его спермы. Я стану податливой и такой мягкой, что полностью приму его форму, я растворюсь, меня не станет…
Злая фантазия покидает меня, когда я оказываюсь вместо всего этого у него на бёдрах. Я с силой обхватываю его бёдра своими, так плотно как могу, упираюсь ладонями ему в грудь, его член упирается мне в живот. Приходит осознание, что у него сейчас нет ключа от моего пояса верности, он полностью голый, он пришёл сюда, чтобы мучать меня, чтобы превращать меня в комок похоти и желания. Я делаю волнообразные движения тазом, я так хочу почувствовать его внутри, но я запечатана, закрыта. Он сжимает мои соски, изуверски выкручивает их - волна тока проходит по телу, сейчас я готова принять любую боль, лишь бы вырваться из это клетки, невидимой клетки, в которой он меня держит. Я хочу кончить, боже, дай мне это, дай мне это сейчас, иначе я сойду с ума!
Движение его пальцев на моих сосках становятся ритмичными, я продолжаю извиваться на нём, закрываю глаза - я голая иду по круглому горячему мокрому туннелю, на моё лицо стекает вязкая горячая жидкость, стопы утопают в мягком кожаном полу. Выход розовым кольцом пульсирует неизбежно приближаясь. Дыхание замирает, я наполняю воздухом лёгкие, ещё шаг по туннелю, ещё… через боль удовольствия я слышу его слова:
- Теперь у тебя нет ничего своего, я решаю, как ты будешь кончать, и позволено ли тебе это. Я уже сделал из тебя извращенку, уже полностью подмял под себя, ты только этого еще не поняла, но дело сделано.
От этих слов и от его пальцев, во мне случился взрыв - дикая похоть вырывалась из пор моей кожи, приводила мускулы в сокращения, я не узнавала свой рёв. Как бешенная я тряслась на нём, в животе пульсировало так, что я не могла дышать, меня скручивало как тряпку. Все мои мысли разлетелись на сотни осколков, я достигла конца туннеля, и порвала руками тонкую плёнку, застилающую выход.
Наконец силы покинули меня, и я упала ему на грудь, из глаз потекли слёзы. Мир вокруг меня погас.
?
Глава 18. Кошка играет с темнотой.
Я проснулась под одеялом в тёмной комнате, приятно потянувшись, я поняла, что обуви на мне не было. Обстановка вокруг была незнакомая. Первые несколько мгновений я не помнила, что со мной произошло, но память быстро вернулась. Я подняла одеяло и увидела всё то же платье с дырами на груди. Я потрогала себя между ног - я всё ещё была в поясе верности, гладкая и твёрдая поверхность была тёплой, нагретая моим телом.
За дверью комнаты, очень-очень отдалённо, слышались голоса и стоны. Я приподняла голову, и прислушалась – ничего конкретного. Я села на кровать, мне очень хотелось пить. Как раз кстати рядом с кроватью стоял стакан с водой. Преодолевая сомнения, я выпила половину, и жажда ушла. Я огляделась вокруг, в поисках одежды, которая скрывала бы моё тело чуть больше, щёлкнула выключателем абажура, мягкий зелёный свет осветил мою маску на столике и разлился по комнате, никакой одежды вокруг не оказалось.
Я потрогала свои соски, чтобы проверить как они себя чувствуют. Они болели от прикосновений и были истерзаны как следует. Встав на цыпочки, я подошла к двери и приложила ухо – стоны стали громче, я могла различить несколько голосов. Я подумала, - «Что я сейчас вообще могу сделать?». Он привёз меня сюда, я даже не знала где нахожусь. Выходить в таком платье на улицу? От одной этой мысли мне делалось дурно. Что же остаётся? Ответ был очевидным: найти его, и уехать домой, если он позволит. За то короткое время, как мы знакомы, моя жизнь зависит от него, он ловко расставляет сети, а я попадаюсь в них. Ждать в комнате не было сил, и я приоткрыла дверь.
Стоны стали громче. Дверь выходила в коридор, слева от двери было окно, и вся длина коридора лежала от двери направо. Во мне проснулось настроение кошки, я кралась по коридору, испытывая острые чувства от того, что меня могут поймать. Находясь в чужом доме, я, как шпион, исследовала его. Пройдя несколько шагов, я выглянула из-за угла – в тускло освещённой комнате несколько мужчин и женщин занимались сексом. Я не могла разглядеть всё, что они делали, взгляд выхватил только некоторые сцены. Я снова спряталась за углом, ощутив при этом лёгкое сексуальное напряжение.
Стоило мне выйти к ним, и я бы не знала, что делать, поэтому мне не хотелось выходить. Он устроил всё так, что я не могу свободно перемещаться. Его обещания выглядели сейчас более угрожающими – ведь сейчас я подглядывала, как извращенка, и пряталась, чтобы меня не поймали. Я начала оправдываться: «Это еще ничего не значит, я просто посмотрела. А не вышла к ним, чтобы их не смущать». Звучало не очень убедительно, но другого объяснения у меня не было. Да и к тому же мало ли какие чувства я испытываю, всё равно об этом никто не знает. И тут как ударенная током, я вспомнила про браслет, потому что на нём высветилось: «Я сейчас приду».
Чувство, что за мной всегда следят, что я всегда под присмотром ощущалось сейчас очень остро в моей голове. Он знает когда я проснулась и знает когда я возбудилась. Даже в случайном возбуждении я была теперь не одна, он был вместе со мной.
Через стоны и свои мысли я услышала шаги, их звуки усиливались. Я отступала по своему коридору обратно в комнату, боясь, что сейчас он покажется в проёме коридора, и я буду раскрыта. Я заскочила в комнату, сердце стучало. Я была добычей, на которой поставлена метка – он знал где я, скрыться было невозможно. Теперь он шёл по коридору, я представляла это очень чётко – темнота, его силуэт. Дверь открылась, я съёжилась на кровати, закрыла руками лицо.
Вошёл Алекс, он был одет - белая рубашка обтягивала мускулы, серые брюки сидели очень хорошо.
- Ты почему прячешься? – он сказал это с улыбкой, и одновременно с этим посмотрел на свой браслет. – Подглядывала?
- Нет, не подглядывала, я просто…. – О боже, я начала оправдываться. Стоп! Стоп!
- С чего вы взяли, что я подглядывала?
- На тебе браслет, и кое-что еще, и все эти устройства присылают данные прямо ко мне сюда, – он показал свой браслет и постучал по нему пальцем. Он продолжал:
– Я знаю, что-то вызвало у тебя всплеск адреналина, и твоё дыхание было очень неровным. У меня достаточно данных, чтобы знать когда ты возбуждена, а когда нет. Ты сама мне предоставила данные о себе, и продолжаешь это делать и сейчас. – Он указал пальцем на мой браслет и улыбнулся.
- Я что, его никогда не сниму теперь? – Я спросила с вызовом.
- Да, ты никогда его не снимешь, - улыбнулся он, - когда придёт время, я сам его сниму, а сейчас носить его – часть твоей работы. Ты устала? – он спросил это как-то нежно, я насторожилась, потому что была слишком большая разница между его поведением сейчас и несколько часов назад.
- Да, немного, я хочу есть и спать, если честно.
- Хорошо, тогда сейчас мы поедем к тебе, кое-что сделаем там, и потом всё по списку.
- Кое-что, это что?
- Увидишь, не волнуйся, – он протянул мне ладонь, приглашая пойти с ним.
Я заволновалась, потому что очевидно он предлагал выйти из комнаты. Выйти без маски, моя маска лежала на столике, и я сомневалась надевать её или нет. Он, как будто понимая мои сомнения, сказал:
- Там темно, и они слишком заняты друг другом, чтобы смотреть на тебя, оставь маску здесь.
С сомнением я встала, и взяла его за руку, второй я попыталась прикрыть голую грудь и торчащие соски. Он увидел это, задумался на секунду и посмотрел на меня, так, что я поняла, что я ошиблась. Я понимала, где именно и как, я напряглась и ждала что он скажет.
- Я бы хотел, чтобы ты не прикрывалась, и на то есть причина, – он сказал это очень серьезно, свинцовым тоном, сжал мою руку и притянул к себе.
- Какая? Какая причина? – я задохнулась от неожиданности.
- Потому что я хочу всегда иметь доступ к твоему телу, – он сказал это спокойным тоном, будто объяснял, что-то обыкновенное.
Мы продолжали стоять вплотную, он ждал. Я сглотнула и начала опускать руку, это движение давалось мне с трудом, я то опускала руку, то снова прикрывалась. Был в этом жесте какой-то надлом, мне было страшно, потому что я понимала, что даю согласие на что-то, но в тот момент не понимала, на что именно. Я оказалась как будто в пустыне, мне не у кого было спросить правильное решение. Я понимала, что могу спросить у него, и он мне расскажет, но очень стеснялась это делать. Стоило мне спросить, и я тут же окажусь в положении несмышленой девочки. Наконец я опустила руку.
Он держал меня за руку, мы стояли так около минуты, а затем он медленно погладил меня по щеке тыльной стороной ладони. Я вздрогнула, было волнительно стоять рядом с ним, принимая его ласку. Его рука опустилась ниже, и с той же нежностью он погладил мою грудь, снова тыльной стороной. Костяшки пальцев погладили сосок, и слегка захватили его. Я ощутила прилив желания. Теперь он погладил мою щеку ладонью - провёл большим пальцем по щеке и губам, затем опустил руку мне на грудь, и погладил сосок.
Я терялась в своих ощущениях - он гладил мои щеки и тут же грудь и соски, при этом я была одета. От этого создавалось впечатление, будто моя грудь такая же открытая часть тела, как и лицо. Я не испытывала такого никогда раньше. Сейчас же я ощущала, что стена, которая отделяла мою наготу от публичного мира, растворялась. Он растворял её. Я испугалась этого, всё происходит слишком быстро, сейчас я позволяю это, но что он потребует через день или два?
— Вот видишь, так же открыто, как и по щеке, – сказал он, поглаживая меня по щекам и груди. – Ты привыкнешь.
Глава 19. Истоки египетских рек
Проходя через комнату, наполненную сексом и людьми, я уже не прикрывала соски. Я хотела прикрыть, но сдержала себя. Было очень волнительно показывать свою грудь людям просто так. Некоторые бросали на меня взгляды, и от этого становилось жарко.
Он открыл дверь особняка и вышел на улицу, оставив её открытой. Я видела, как он стоит в лунном свете.
- Ну смелее, – поторопил он меня.
Выходить на улицу с голыми сосками казалось каким-то неправильным, нарушающим приличия. Но он звал, и выхода у меня не было. Я шагнула за порог.
Мы ехали по ночному городу, мелькали огни, в салоне было тепло, и это навело меня на разговоры:
- Почему вам это нравится?
Другой бы спросил «что это?», но Алекс секунду смотрел на меня, как бы изучая по лицу, что я хотела спросить, и ответил:
- Я люблю так, как умею. Я не выбираю любить так или эдак, это просто мой способ. Так вышло, что не все умеют любить так, как я. И ещё… - он задумался, а потом продолжил, - я всегда хотел знать больше о людях, которые мне нравятся. В детстве это было проблемой и походило на одержимость, но я научился с этим справляться.
Он продолжал:
- В школе, мне понравилась девушка, и через короткое время я знал, когда она ложится спать, когда встаёт, что любит, и что нет, с кем она общается, кто ей нравится, и какие у неё планы на будущее. Я собирал все эти данные, не потому что они сами по себе были ценными для меня, нет. А потому что она мне нравилась, я хотел быть ближе, и выбрал такой способ.
- Почему вы просто не подошли, и не сказали, что она вам нравится?
- Потому что я считал, всё, что я делаю – это уже отношения с ней. Узнавать о любимой всё – это ли не часть отношений? Я этим и занимался, – он засмеялся, и добавил, – Если ты подумала, не сохранилось ли такое понимание у меня и по сей день, отвечу – не сохранилось.
- Что было дальше?
- Дальше. Ей нравился другой парень, и я это знал. Я оказался в странной ситуации - с одной стороны я знал всё, что она любит, и это могло бы мне помочь её заполучить, но с другой стороны, это ничего не давало. Она любила другого, и я мог сто раз дарить ей её любимые пионы, и обсуждать с ней «Гранатовый браслет» Куприна — это были её любимые цветы и книга. Но ничего бы не изменилось, и тогда я понял, что должен сделать.
- Что? – моё любопытство просило продолжения.
Вдруг он начал прижиматься к обочине. Слушая его, я не заметила, как нас остановила полиция. Он был спокоен, повернулся ко мне и сказал:
- Просто проверка документов, сиди спокойно и не забывай про руки.
Я сглотнула. Теперь я буду демонстрировать свои соски просто случайным людям. Мы, к тому же, встали под фонарём и с улицы мою грудь было хорошо видно.
Инспектор подошёл к его окну, попросил документы, началась обычная проверка. Инспектор взял документы и подошёл к капоту нашей машины, сверил номера, и, подняв взгляд, увидел меня. Теперь он просто делал вид, что проверяет, на самом деле он рассматривал мою грудь. Я хотела сжаться и прикрыться, повернула голову к Алексу, и увидела, что он пристально смотрит на меня.
- Он смотрит на меня, – сказала я тихо, давай понять ему причину, по которой мне нужно закрыться.
- И завидует. Когда ты носишь украшения, ты тоже хочешь, чтобы на них смотрели и восхищались. Рубины не хранят в пыльных сундуках. Вот и я тебя не буду.
Сравнение меня с драгоценным камнем было приятным, но одновременно с этим ставило меня в разряд вещей. Он показывает меня, как будто я не человек совсем. Я принимала такое обращение и от этого на щеках появилась краска.
Алекс открыл окно шире и позвал инспектора, тот опомнился и быстро подошёл к окну. Теперь было слышно, что инспектор хотел побыстрее закончить разговор и уйти, он вел себя, как будто его застукали на месте преступления. Мы продолжили дорогу.
Этот случай заставил меня вспомнить о наших с Викой подозрениях. Удивительно, но я совсем о них забыла, и сейчас почувствовала себя, как красная шапочка в лесу – рядом со мной волк, а я это просто не учитываю. Теперь его рассказ о слежке за девушкой не казался милым и безобидным. Теперь, помимо обычного любопытства, во мне появилось желание узнать его получше, с точки зрения нашего с Викой предположения. Я вернула нас к разговору:
