На улице стихло, и звуки джунглей, пробившиеся сквозь журчание воды, стали слышны даже за плотными соломенными стенами хижины. Огни уже давно погасли, и тьма воцарилась внутри нее безраздельно, как неожиданно послышался голос.
- А где интересно Афаби? – спросил голос молодого парня с одного конца хижины, и с другого конца ему ответил такой-же – Толстяк то? Небось опять среди ночи поперся к своей. – Отвечавший голос хмыкнул – Хэ! – И продолжил – Иногда мне кажется, что эту его Нгози до него любил даже грязный Айко!
- Первый голос многозначительно произнес – Тогда я даже боюсь даже подумать кто только не любил твою Маньяр. – первый голос хихикнул, а с противоположного ему конца хижины донеслось рычание. - Заткнись! Если бы не она я бы давно отсюда сбежал. Да! Придушил бы тебя и… - Второй голос замялся. А первый перехватил инициативу. – Ага. Помер бы в джунглях или утонул в реке. Да и если бы не она, то за что спрашивается тебе было бы меня душить?
Второй голос помолчал, но всё-таки произнес – Знаешь, если последним испытанием будет что-нибудь вроде смертельного поединка…
Первый голос тут-же перебрил – Да-да, сколько раз я уже это слышал. У тебя было столько возможностей меня прикончить, а ты так и не решился.
Второй голос горделиво прошептал – Может, мне и не пришлось бы тебя убивать. Я бы просто не успел тебя поймать, тогда, когда мы летали на нетопырях.
- Ладно, спи уже. – Отрезал первый голос и зашуршал подстилкой.
Как только прозвучали эти слова, с улицы показалось сияющее улыбкой лоснящееся лицо, и исчезло во тьме хижины, а потом всем своим грузным телом повалилось на подстилку между двумя голосами. На сей раз тишина царила до утра.
Еще не само солнце, а только первые его лучи, показались на горизонте, слегка подсветив дымку над джунглями, а темнокожий дозорный уже протрубил подъем, и в его корзину на вершине огромного дерева стал бодро подниматься сменщик. Внизу среди множества домиков, больших и малых, возвышавшихся над городской площадью на деревянных помостах, стояла та самая, не спавшая этой ночью хижина. Из ее двери показалось смуглые парни, сначала грузный тяжеловес Афаби, затем хитроватый ловкач Джитку, и последним за ними поплелся Амади, бывший инициатором той самой перепалки. Они спустились практически в полной темноте, среди только начавших зажигаться утренних факелов, к площади, а затем пошли к реке, где уже собрался остальной их отряд.
Рунако стоял набрав воды в ковш и разглядывал свое отражение, Айко шептал какие-то непристойности угрюмому Табо, а пивший из кувшина Каши поперхнулся и едва не шлепнулся в реку. Троим только подоспевшим, до всего этого не было никакого дела, как и друг до друга, они молча набрали себе воды и приступили к водным процедурам.
Когда все наконец закончили свои дела, к отряду пришел взрослый воин и выпалил – Все! Пошли. Сегодня вы наконец сами предстанете перед старейшинами. Воин повелительными жестами собрал отряд и повел за собой, к старейшинам, в другую часть города, в самое высокое и укрепленное его строение. Шли они по мощеным дорожкам нижнего города, хотя сами привыкли ходить по шатким деревянным помостам, затем их взорам открылась коренастая башня, огороженная каменной стеной и имевшая каменное основание, а остальные ее части были искусной резной работы.
- Хорошо, однако старички расположились! – подталкивая Амади вбок локтем шепнул Джитку - Только высоковато, наверное, как бы их оттуда не сдуло! – Амади подыграл – Ну вряд ли все так уж плохо, иначе нас бы уже давно песком засыпало! – Строй, если это можно было так назвать, едва сдержал грозу смеха.
Путь во двор башни преграждали кованные ворота, а путь к воротам, одетые в кольчуги стражники, тем не менее расступившиеся, перед отрядом. Пройдя полностью мощеный двор, украшенный всяческими вьюнами и мхом, но в основном стойками с оружием и различными тренажерами, отряд подошел к окованной двери. Воин взялся за тяжелое чугунное кольцо, и два раза ударил. Двери разъехались, а отряд увидел внутренности башни, увешанные охотничьим трофеями, оружием и доспехами располагавшимся на колонне в центре, а по стенам вдоль которых вилась лестница были изображены эпизоды из легенды о Буйани.
Отряд стал подниматься по лестнице, упираясь взглядом сюжеты эпоса. Первый виток лестницы рассказывал о бездетном вожде, кузнице-колдуне, решившем выковать себе сына – настоящего богатыря, но сын не получился, и тщедушный младенец с трудом проживал свое детство. На втором витке лестницы рельефы показали второй эпизод жития великого героя, едва волочащий ноги по земле юноша Буйани, живет в родном племени, которое уже некому защитить от сил зла, так как его отец умер, над миром сгущается тьма, а Буйани бежит от нее. Бег Буйани становится все более уверенным, юноша набирается сил и перебирается в третий эпизод своей жизни. На третьем витке лестницы, в следующем эпизоде показаны путешествия Буйани по свету, он ходит по различным пустыням и лесам, сражается с чудовищами и могучими воинами, но всегда побеждает. Четвертый виток большой лестницы открыл отряду самую тягомотную часть истории, Буйани поднимается в какую-то гору, покрытую странными коническими деревьями и встречается с большим вождем, который дарит ему трех богов Епуцюни, Урата, Ишапа, а потом Буйани также долго спускается вниз и долго возвращается в родные джунгли. Сверху уже забрезжил солнечный свет, и через прорезь в полу смотровой площадки куда вела лестница уже достаточно прямые лучи падали на заключительные фрагменты эпоса, на которых солнечный свет уже причудливо смешивался со светом факела. При помощи трех богов Буйани разгоняет тьму и освобождает племена, к нему присоединяются воины и они вместе идут дальше, побеждая злых вождей, а потом садятся на лодки и идут убивать речных чудовищ, из воды выходят Наги, просят о пощаде и Буйани щадит их, принимая дары и вместе с ними побеждая оставшихся чудищ. Последняя часть легенды уже был освящен ярко и полностью, воины строят большой город, этот город, а над городом четыре фигуры Епуцюни, Урат, Ишап и Буйани.
Глаза членов отряда не сразу привыкли ко свету, ударившему им прямо в глаза, но представшее перед ними солнце добавляло чего-то мистического к открывшейся им картине. На смотровой площадке, у небольшого возвышения стояли могучим полукругом белобородые, лучившиеся силой старцы. Приведший парней воин поклонился и отошел в сторону, а из-под бороды одного из старейшин громыхнул приказ – Встаньте ровно! – отряд повиновался, даже Джитку, проглотил последний смешок, родившийся в обманчивом предвосхищении. Как только взошедшее солнце перестало быть столь ослепительным для отряда, они первым делом разглядели старейшим поближе, в их образе все еще оставалось какая-то морщинистая и седая, но великая сила, однако мистическая атмосфера все еще витала густой взвесью в глазах отряда разглядывавших старейшин и едва их различавших, так как все они были одеты не в обычные, а в белоснежные как их косматые бороды набедренные повязки, и на их шеях висели кольца в виде змей, словно живых, как будто искусно выделанные чучела. В голове Амади сразу вспомнились сказки про змей-кольца, которыми Наги одаривали храбрых героев, которые якобы всю жизнь висели на владельце проглотив собственный хвост, а когда хозяину угрожала опасность, разворачивались и жалили его обидчика ядовитым шипом на кончике хвоста.
Не успели мысли проскочить в головах членов отряда, как еще один из старейшин громыхнул – Вы, молодые воины, предстали пред нами впервые, но мы наблюдаем за вами с первого дня, как и за всеми. – Последнее не могло вызывать удивления, смотровая площадка была довольно небольшой, а бортики невысокими, а потому даже едва освоившийся на высоте отряд уже мог разглядеть свою тренировочную площадку, где сейчас у молодняка как раз начинались ззанятия. – Мы обращаемся к вам как к воинам, юные кугутанси! – ударил голос очередного старейшины. – Потому что близится день вашего последнего испытания и час, когда вы наконец пойдете по течению вечной битвы! – Продолжал уже другой старейшина. – Юные воины, мы думали какое вашему отряду лучше всего подойдет испытание, и решили. – затем старейшины грянули хором - Вольная Охота! – Дальше снова заговорил один – Ваш отряд, воины, довольно мал, и мы сочли что для вас это лучший способ, проверить полученные знания. – Наконец заговорил последний, еще не бравший слова старейшина – Вы должны будете сами выбрать оружие, вас доставят на место, и вы добудете свирепого хищника или неуловимого нетопыря. С той ночи как вы прибудете у вас будет 3 дня. Трофеи вы представите нам. – Закончили старейшины потусторонним хором – Ступайте!
Воин ударил в пол копьем, отряд развернулся и строем пошел вниз по лестнице, вдоль рельефов с эпосом о Буйани. Однако стоило отряду выйти за кованные ворота башни как от нарушенной старейшинами и в целом не свойственной воинам Буйа дисциплины, не осталось и следа. Сопровождающий отряда, уже шедший позади рявкнул – Сейчас идите на обед, потом в оружейную, там, как поняли, выберете оружие, а затем сразу к низу реки, там уже ждут.
Обед давали как всегда, под навесом у тренировочной площадки, однако на этот раз раньше остальных, и видно было, что каша из бобовых, злаков, да птицы, была приготовлена в этот раз заранее, отдельно от всех, также как было уже разлито полагавшееся им по возрасту пиво, и были заготовлены порцайки хлебных листьев. День начинался прекрасно, прислуживавшие за общей трапезой девушки, на сей раз были полностью в их распоряжении, потому особенно Айко и Рунако, не слишком поспешали есть, расписывая предстоящие в ходе испытания опасности, и обещая вернувшись с трофеем, показать прислужницам своего дикого нетопыря. Однако Афаби и Джитку до девушек дела не было, ни Нгози, ни Маньяр, за общей трапезой не прислуживали, а потому они, как и Амади были полностью поглощены трапезой. Заметив, что троица уже собралась уходить, пока пара сердцеедов была занята женским обществом, Табо рявкнул, что-то и вскочил с циновки прихватив под мышку, едва успевшего вовремя выплюнуть остатки пищи, Каши.
Пробравшись по деревянным помостам, нависшим над городом с уже закипающей жизнью, самые скорые из едаков были вынуждены спустится, так как оружейная, большой дом с каменным фундаментов и множеством кованных элементов, была со всех сторон окружена домами воинов, и, хотя располагалась под большим деревом, чтобы быть окруженной помостом для дозорных, подойти к строению можно было только по земле. Уже немолодой воин, дремавший под навесом у входа, приоткрыл глаз и посмотрел на приблизившуюся троицу, и еще пару, следовавшую за ними. Сторож ничего не сказал, он, не вставая со своего места, постучался наконечником копья в окошко на могучей двери. Юноши уже стояли перед дверью, но ничего не происходило. Тогда сторож постучал еще, теперь уже с силой и явным негодованием, от того что вынужден прерывать свою дрёму, однако на этот раз окошко отодвинулось, блеснуло глазами внутри и тут-же захлопнулось. Заерзали засовы, зазвенели цепи, потом наконец щелкнули замки и дверь неспешно отварилась. Юноши вошли в оружейную в темноте, наполненной разными металлическими блесками и пылью. Старик, не такой бодрый как старейшины, схватил с низкого столика посреди всего этого свечу и обратился к юношам забитым пылью голосом
– Так ребята, чего вам, да давайте поскорее, вас, наверное, уже ждут. Хм… - Старик поморщился – Пятеро. Разве вас должно быть не семеро? Табо выступил из-за спин троицы - Тем двоим и так дела до войны нет. Для них ложе поле. – выцедил он угрюмо.
- Хм! – Старик хмыкнул – Ладно, тогда давайте хоть вы определяйтесь.
Старик взял лестницу и стал ползать по стеллажам и шерстить стойки, поднимая гору пыли, разворачивая промасленное оружие и демонстрируя его потенциальным, пусть и временным владельцам. Парни, чихая и поторапливая друг друга в конце концов определились. Афаби выбрал самый большой, самый тяжелый и самый тугой лук, который имелся в оружейной, потому что очень гордился своей силой так как старик даже не смог натянуть на него тетиву, чтобы покзать. Джитку наоборот выбрал чего-полегче, пару метательных топоров необычной формы, сразу над рукоятью имевших повернутое вниз закругление, вместе с изогнутой рукоятью образующее неполное кольцо, для переноски на плече, уравновешивалось это все серпообразной конструкцией с набором маленьких лезвий, летали такие топоры особенно в солнечный день с ослепительным блеском и оглушительным же свистом, за что на языке Кугутанси они назывались “Молния”. Амади взял себе пару коротких копий с блинными и широкими наконечником, уравновешенными шаром на конце древка, такими копьями можно было и колоть, и рубить, и при необходимости, кидаться. Табо же взял дыхательную трубку с набором дротиков и горшочком яда, а Каши всучил такую-же пару копий какие взял Амади.
Айко и Рунако, разумеется, опоздали, лодки были уже спущены, а воины, которым было поручено сопровождать отряд, неодобрительно окрикивали их, но те не торопились.
Лодки двинулись по реке, все дальше от города, парни переодически сменяли друг-друга на веслах, каждый думал о чем-то своем, а все они вместе всего лишь, старались не отстать от старших.
- О Ишап! Поскорее бы со всем этим покончить. – подвыл Рунако передавая весла, на что Айко сказал – Не боись! Пока меня в нет городе, твоих девок портить некому!
- Бедняги! – пожалел обоих Джитку – Должно быть тяжко вам будет в эти ночи без тепла, да ласки! – На его лице нарисовалась нехорошая ухмылочка – Смотрите как бы вам не залезть ночью в “нору” к хищнику! Джитку и Амади разразились хохотом, а Каши, так и вовсе со смеху плюхнулся за борт. Рунако фыркнул, Айко сплюнул в реку, а Табо поднял на них глаза и пробрюзжал – Если вы сейчас же не начнете грести обезьяны, я вас стукну. Афаби ничего не говорил, он продолжал грести.
С наступлением ночи, отряд и воины сопровождающие, расположились на одном из речных аванпостов. Отряд спал под навесом, вокруг костра в выложенном камне очаге, а Амади не спал. Он знал, что Джитку не упустит возможности умыкнуть чего-нибудь вкусного, и правда, через время из-за сторожки показался Джитку с фруктами! Амади привстал.
- Чего вскочил? – Оскалился Джитку. – Это мне.
Амади знал, чем на это ответить и потому расплылся в улыбке - И все-таки Маньяр та еще мартышка. – Джитку нахмурился и швырнул Амади сочный плод.
- Хорошую ты себе. Девушку Говорю. Нашел Джитку. – говорил Амади, жуя плод и периодически втягивая подтекавший сок. - Да прибудет с вами Урат. – Наконец добавил с явной издевкой Амади.
Утром они уже были в лодке. Все долго молчали, а потом кто-то обронил слово и начиналось, Каши в реке, Амади просит вытащить беднягу, Табо брюзжит, Рунако и Айко глумятся друг над другом, а Джитку на обоими, и только Афаби молча гребет.
Следующей ночью Джитку вновь стащил свежих фруктов, только из леса, а Амади опять сыграл на его чувствах, только теперь последнее слово было за Джитку – Когда нас распустят, я найду тебя в лесу и прикончу.
А на другой день сцена в лодке повторилась, только Афаби на это раз не стал молчать – Ребята, хватить грызться! Вы же все, на самом деле хорошие.
- А где интересно Афаби? – спросил голос молодого парня с одного конца хижины, и с другого конца ему ответил такой-же – Толстяк то? Небось опять среди ночи поперся к своей. – Отвечавший голос хмыкнул – Хэ! – И продолжил – Иногда мне кажется, что эту его Нгози до него любил даже грязный Айко!
- Первый голос многозначительно произнес – Тогда я даже боюсь даже подумать кто только не любил твою Маньяр. – первый голос хихикнул, а с противоположного ему конца хижины донеслось рычание. - Заткнись! Если бы не она я бы давно отсюда сбежал. Да! Придушил бы тебя и… - Второй голос замялся. А первый перехватил инициативу. – Ага. Помер бы в джунглях или утонул в реке. Да и если бы не она, то за что спрашивается тебе было бы меня душить?
Второй голос помолчал, но всё-таки произнес – Знаешь, если последним испытанием будет что-нибудь вроде смертельного поединка…
Первый голос тут-же перебрил – Да-да, сколько раз я уже это слышал. У тебя было столько возможностей меня прикончить, а ты так и не решился.
Второй голос горделиво прошептал – Может, мне и не пришлось бы тебя убивать. Я бы просто не успел тебя поймать, тогда, когда мы летали на нетопырях.
- Ладно, спи уже. – Отрезал первый голос и зашуршал подстилкой.
Как только прозвучали эти слова, с улицы показалось сияющее улыбкой лоснящееся лицо, и исчезло во тьме хижины, а потом всем своим грузным телом повалилось на подстилку между двумя голосами. На сей раз тишина царила до утра.
Еще не само солнце, а только первые его лучи, показались на горизонте, слегка подсветив дымку над джунглями, а темнокожий дозорный уже протрубил подъем, и в его корзину на вершине огромного дерева стал бодро подниматься сменщик. Внизу среди множества домиков, больших и малых, возвышавшихся над городской площадью на деревянных помостах, стояла та самая, не спавшая этой ночью хижина. Из ее двери показалось смуглые парни, сначала грузный тяжеловес Афаби, затем хитроватый ловкач Джитку, и последним за ними поплелся Амади, бывший инициатором той самой перепалки. Они спустились практически в полной темноте, среди только начавших зажигаться утренних факелов, к площади, а затем пошли к реке, где уже собрался остальной их отряд.
Рунако стоял набрав воды в ковш и разглядывал свое отражение, Айко шептал какие-то непристойности угрюмому Табо, а пивший из кувшина Каши поперхнулся и едва не шлепнулся в реку. Троим только подоспевшим, до всего этого не было никакого дела, как и друг до друга, они молча набрали себе воды и приступили к водным процедурам.
Когда все наконец закончили свои дела, к отряду пришел взрослый воин и выпалил – Все! Пошли. Сегодня вы наконец сами предстанете перед старейшинами. Воин повелительными жестами собрал отряд и повел за собой, к старейшинам, в другую часть города, в самое высокое и укрепленное его строение. Шли они по мощеным дорожкам нижнего города, хотя сами привыкли ходить по шатким деревянным помостам, затем их взорам открылась коренастая башня, огороженная каменной стеной и имевшая каменное основание, а остальные ее части были искусной резной работы.
- Хорошо, однако старички расположились! – подталкивая Амади вбок локтем шепнул Джитку - Только высоковато, наверное, как бы их оттуда не сдуло! – Амади подыграл – Ну вряд ли все так уж плохо, иначе нас бы уже давно песком засыпало! – Строй, если это можно было так назвать, едва сдержал грозу смеха.
Путь во двор башни преграждали кованные ворота, а путь к воротам, одетые в кольчуги стражники, тем не менее расступившиеся, перед отрядом. Пройдя полностью мощеный двор, украшенный всяческими вьюнами и мхом, но в основном стойками с оружием и различными тренажерами, отряд подошел к окованной двери. Воин взялся за тяжелое чугунное кольцо, и два раза ударил. Двери разъехались, а отряд увидел внутренности башни, увешанные охотничьим трофеями, оружием и доспехами располагавшимся на колонне в центре, а по стенам вдоль которых вилась лестница были изображены эпизоды из легенды о Буйани.
Отряд стал подниматься по лестнице, упираясь взглядом сюжеты эпоса. Первый виток лестницы рассказывал о бездетном вожде, кузнице-колдуне, решившем выковать себе сына – настоящего богатыря, но сын не получился, и тщедушный младенец с трудом проживал свое детство. На втором витке лестницы рельефы показали второй эпизод жития великого героя, едва волочащий ноги по земле юноша Буйани, живет в родном племени, которое уже некому защитить от сил зла, так как его отец умер, над миром сгущается тьма, а Буйани бежит от нее. Бег Буйани становится все более уверенным, юноша набирается сил и перебирается в третий эпизод своей жизни. На третьем витке лестницы, в следующем эпизоде показаны путешествия Буйани по свету, он ходит по различным пустыням и лесам, сражается с чудовищами и могучими воинами, но всегда побеждает. Четвертый виток большой лестницы открыл отряду самую тягомотную часть истории, Буйани поднимается в какую-то гору, покрытую странными коническими деревьями и встречается с большим вождем, который дарит ему трех богов Епуцюни, Урата, Ишапа, а потом Буйани также долго спускается вниз и долго возвращается в родные джунгли. Сверху уже забрезжил солнечный свет, и через прорезь в полу смотровой площадки куда вела лестница уже достаточно прямые лучи падали на заключительные фрагменты эпоса, на которых солнечный свет уже причудливо смешивался со светом факела. При помощи трех богов Буйани разгоняет тьму и освобождает племена, к нему присоединяются воины и они вместе идут дальше, побеждая злых вождей, а потом садятся на лодки и идут убивать речных чудовищ, из воды выходят Наги, просят о пощаде и Буйани щадит их, принимая дары и вместе с ними побеждая оставшихся чудищ. Последняя часть легенды уже был освящен ярко и полностью, воины строят большой город, этот город, а над городом четыре фигуры Епуцюни, Урат, Ишап и Буйани.
Глаза членов отряда не сразу привыкли ко свету, ударившему им прямо в глаза, но представшее перед ними солнце добавляло чего-то мистического к открывшейся им картине. На смотровой площадке, у небольшого возвышения стояли могучим полукругом белобородые, лучившиеся силой старцы. Приведший парней воин поклонился и отошел в сторону, а из-под бороды одного из старейшин громыхнул приказ – Встаньте ровно! – отряд повиновался, даже Джитку, проглотил последний смешок, родившийся в обманчивом предвосхищении. Как только взошедшее солнце перестало быть столь ослепительным для отряда, они первым делом разглядели старейшим поближе, в их образе все еще оставалось какая-то морщинистая и седая, но великая сила, однако мистическая атмосфера все еще витала густой взвесью в глазах отряда разглядывавших старейшин и едва их различавших, так как все они были одеты не в обычные, а в белоснежные как их косматые бороды набедренные повязки, и на их шеях висели кольца в виде змей, словно живых, как будто искусно выделанные чучела. В голове Амади сразу вспомнились сказки про змей-кольца, которыми Наги одаривали храбрых героев, которые якобы всю жизнь висели на владельце проглотив собственный хвост, а когда хозяину угрожала опасность, разворачивались и жалили его обидчика ядовитым шипом на кончике хвоста.
Не успели мысли проскочить в головах членов отряда, как еще один из старейшин громыхнул – Вы, молодые воины, предстали пред нами впервые, но мы наблюдаем за вами с первого дня, как и за всеми. – Последнее не могло вызывать удивления, смотровая площадка была довольно небольшой, а бортики невысокими, а потому даже едва освоившийся на высоте отряд уже мог разглядеть свою тренировочную площадку, где сейчас у молодняка как раз начинались ззанятия. – Мы обращаемся к вам как к воинам, юные кугутанси! – ударил голос очередного старейшины. – Потому что близится день вашего последнего испытания и час, когда вы наконец пойдете по течению вечной битвы! – Продолжал уже другой старейшина. – Юные воины, мы думали какое вашему отряду лучше всего подойдет испытание, и решили. – затем старейшины грянули хором - Вольная Охота! – Дальше снова заговорил один – Ваш отряд, воины, довольно мал, и мы сочли что для вас это лучший способ, проверить полученные знания. – Наконец заговорил последний, еще не бравший слова старейшина – Вы должны будете сами выбрать оружие, вас доставят на место, и вы добудете свирепого хищника или неуловимого нетопыря. С той ночи как вы прибудете у вас будет 3 дня. Трофеи вы представите нам. – Закончили старейшины потусторонним хором – Ступайте!
Воин ударил в пол копьем, отряд развернулся и строем пошел вниз по лестнице, вдоль рельефов с эпосом о Буйани. Однако стоило отряду выйти за кованные ворота башни как от нарушенной старейшинами и в целом не свойственной воинам Буйа дисциплины, не осталось и следа. Сопровождающий отряда, уже шедший позади рявкнул – Сейчас идите на обед, потом в оружейную, там, как поняли, выберете оружие, а затем сразу к низу реки, там уже ждут.
Обед давали как всегда, под навесом у тренировочной площадки, однако на этот раз раньше остальных, и видно было, что каша из бобовых, злаков, да птицы, была приготовлена в этот раз заранее, отдельно от всех, также как было уже разлито полагавшееся им по возрасту пиво, и были заготовлены порцайки хлебных листьев. День начинался прекрасно, прислуживавшие за общей трапезой девушки, на сей раз были полностью в их распоряжении, потому особенно Айко и Рунако, не слишком поспешали есть, расписывая предстоящие в ходе испытания опасности, и обещая вернувшись с трофеем, показать прислужницам своего дикого нетопыря. Однако Афаби и Джитку до девушек дела не было, ни Нгози, ни Маньяр, за общей трапезой не прислуживали, а потому они, как и Амади были полностью поглощены трапезой. Заметив, что троица уже собралась уходить, пока пара сердцеедов была занята женским обществом, Табо рявкнул, что-то и вскочил с циновки прихватив под мышку, едва успевшего вовремя выплюнуть остатки пищи, Каши.
Пробравшись по деревянным помостам, нависшим над городом с уже закипающей жизнью, самые скорые из едаков были вынуждены спустится, так как оружейная, большой дом с каменным фундаментов и множеством кованных элементов, была со всех сторон окружена домами воинов, и, хотя располагалась под большим деревом, чтобы быть окруженной помостом для дозорных, подойти к строению можно было только по земле. Уже немолодой воин, дремавший под навесом у входа, приоткрыл глаз и посмотрел на приблизившуюся троицу, и еще пару, следовавшую за ними. Сторож ничего не сказал, он, не вставая со своего места, постучался наконечником копья в окошко на могучей двери. Юноши уже стояли перед дверью, но ничего не происходило. Тогда сторож постучал еще, теперь уже с силой и явным негодованием, от того что вынужден прерывать свою дрёму, однако на этот раз окошко отодвинулось, блеснуло глазами внутри и тут-же захлопнулось. Заерзали засовы, зазвенели цепи, потом наконец щелкнули замки и дверь неспешно отварилась. Юноши вошли в оружейную в темноте, наполненной разными металлическими блесками и пылью. Старик, не такой бодрый как старейшины, схватил с низкого столика посреди всего этого свечу и обратился к юношам забитым пылью голосом
– Так ребята, чего вам, да давайте поскорее, вас, наверное, уже ждут. Хм… - Старик поморщился – Пятеро. Разве вас должно быть не семеро? Табо выступил из-за спин троицы - Тем двоим и так дела до войны нет. Для них ложе поле. – выцедил он угрюмо.
- Хм! – Старик хмыкнул – Ладно, тогда давайте хоть вы определяйтесь.
Старик взял лестницу и стал ползать по стеллажам и шерстить стойки, поднимая гору пыли, разворачивая промасленное оружие и демонстрируя его потенциальным, пусть и временным владельцам. Парни, чихая и поторапливая друг друга в конце концов определились. Афаби выбрал самый большой, самый тяжелый и самый тугой лук, который имелся в оружейной, потому что очень гордился своей силой так как старик даже не смог натянуть на него тетиву, чтобы покзать. Джитку наоборот выбрал чего-полегче, пару метательных топоров необычной формы, сразу над рукоятью имевших повернутое вниз закругление, вместе с изогнутой рукоятью образующее неполное кольцо, для переноски на плече, уравновешивалось это все серпообразной конструкцией с набором маленьких лезвий, летали такие топоры особенно в солнечный день с ослепительным блеском и оглушительным же свистом, за что на языке Кугутанси они назывались “Молния”. Амади взял себе пару коротких копий с блинными и широкими наконечником, уравновешенными шаром на конце древка, такими копьями можно было и колоть, и рубить, и при необходимости, кидаться. Табо же взял дыхательную трубку с набором дротиков и горшочком яда, а Каши всучил такую-же пару копий какие взял Амади.
Айко и Рунако, разумеется, опоздали, лодки были уже спущены, а воины, которым было поручено сопровождать отряд, неодобрительно окрикивали их, но те не торопились.
Лодки двинулись по реке, все дальше от города, парни переодически сменяли друг-друга на веслах, каждый думал о чем-то своем, а все они вместе всего лишь, старались не отстать от старших.
- О Ишап! Поскорее бы со всем этим покончить. – подвыл Рунако передавая весла, на что Айко сказал – Не боись! Пока меня в нет городе, твоих девок портить некому!
- Бедняги! – пожалел обоих Джитку – Должно быть тяжко вам будет в эти ночи без тепла, да ласки! – На его лице нарисовалась нехорошая ухмылочка – Смотрите как бы вам не залезть ночью в “нору” к хищнику! Джитку и Амади разразились хохотом, а Каши, так и вовсе со смеху плюхнулся за борт. Рунако фыркнул, Айко сплюнул в реку, а Табо поднял на них глаза и пробрюзжал – Если вы сейчас же не начнете грести обезьяны, я вас стукну. Афаби ничего не говорил, он продолжал грести.
С наступлением ночи, отряд и воины сопровождающие, расположились на одном из речных аванпостов. Отряд спал под навесом, вокруг костра в выложенном камне очаге, а Амади не спал. Он знал, что Джитку не упустит возможности умыкнуть чего-нибудь вкусного, и правда, через время из-за сторожки показался Джитку с фруктами! Амади привстал.
- Чего вскочил? – Оскалился Джитку. – Это мне.
Амади знал, чем на это ответить и потому расплылся в улыбке - И все-таки Маньяр та еще мартышка. – Джитку нахмурился и швырнул Амади сочный плод.
- Хорошую ты себе. Девушку Говорю. Нашел Джитку. – говорил Амади, жуя плод и периодически втягивая подтекавший сок. - Да прибудет с вами Урат. – Наконец добавил с явной издевкой Амади.
Утром они уже были в лодке. Все долго молчали, а потом кто-то обронил слово и начиналось, Каши в реке, Амади просит вытащить беднягу, Табо брюзжит, Рунако и Айко глумятся друг над другом, а Джитку на обоими, и только Афаби молча гребет.
Следующей ночью Джитку вновь стащил свежих фруктов, только из леса, а Амади опять сыграл на его чувствах, только теперь последнее слово было за Джитку – Когда нас распустят, я найду тебя в лесу и прикончу.
А на другой день сцена в лодке повторилась, только Афаби на это раз не стал молчать – Ребята, хватить грызться! Вы же все, на самом деле хорошие.
