Пролог
В глубине бескрайнего леса, под покровом старых дубов, стояла небольшая, но уютная избушка. Словно скромная стража этих земель, стояла укромно, укрытая ветвями могучих деревьев, чьи корни уходили глубоко в землю, храня тайны своих соседей. Пожухлая трава вокруг была усыпана уже опавшими листьями, которые шелестели под ногами, словно шептали неведомые сказания. Между деревьями то здесь, то там протекали небольшие ручейки, вода в них была чиста и холодна. Сквозь кроны деревьев открывались величественные виды на окрестные холмы, покрытые разноцветным мхом. Вечерами, когда солнце скрывалось за вершинами деревьев, вокруг избушки опускалась таинственная тишина, лишь иногда нарушаемая звуками ночной жизни леса – шорохом ветра, шуршанием листьев и далеким воем волка, напоминающим о вечной борьбе жизни и природы.
В этом укромном уголке мира, при свете лучины, что мерцала, словно маленькая звезда, затерявшаяся среди земных просторов, в избушке на лавке сидела девушка. Она нежно гладила свой округлившийся живот, едва слышно напевая колыбельную, полную надежд и мечтаний. Ее песня звучала мягко и печально, ведь в сердце её жила тревога за ту жизнь, что день ото дня росла в лоне. Облик девушки был словно соткан из лучей вечерней зари, острожно касавшихся земли, даривших последнее тепло и надежду.
Волосы - темные, как ночное небо, мягкие и пышные, были сплетены в тугие косы, которые тихонько раскачивались в такт ее неспешным движениям. Глаза - ясные и пронзительные, словно озера, ярко-голубые, как капли первозданного водоема, отражали, казалось, всю красоту окружающего мира.
Лицо - изящное, с четкими, но мягкими чертами, напоминало произведение искусства, созданное природой в одном из её вдохновенных порывов. Кожа была светлой и нежной, будто лепестки первого весеннего цветка.
В сенях послышался грохот, и в комнату тут же вошел рослый и могучий мужчина, облаченный в изношенные, но аккуратно починенные одежды. Он рывком стащил с головы шапку, от чего пшеничные волосы небрежными волнами рассыпались по плечам. Лицо богатыря украшала густая светлая борода и усы, придающие ему вид мудрого и опытного воина. Завидев девушку, он широко улыбнулся, а синие глаза, два океана безграничной глубины, засветились безмерной любовью и нежностью. Присев возле беременной, он обхватил руками её голову и нежно поцеловал макушку. Девушка легонько улыбнулась в ответ и медленно провела ладонью по груди стихийника.
- Я принял решение! - наконец, пробасил он.
Девушка острожно посмотрела в глаза мужчины, застыв в ожидании.
- Я исполню твое желание, - продолжил он, не разрывая взгляда, - Мы отправимся к Древу.
На лице стихийницы появилась робкая надежда.
- Получим благословение для нашего дитя. Да и свадьбу сыграем, давно пора - закончил мужчина, вставая.
- Заодно и брата повидаем, раз такое дело. - добавил он, отворачиваешь.
Помимо воли из глаз девушки хлынули слезы, она поспешно убежала за печку, стараясь скрыть свое состояние от будущего мужа.
- Через седмицу выезжаем, - раздалось тем временем, - Поедем небыстро. Я возьму повозку. Негоже на сносях на коне скакать.
Стихийница активно хлопотала над ужином, безуспешно пытаясь взять себя в руки.
"Спасибо, Проматерь!", - повторяла она про себя, еле сдерживая всхлипы.
Выехали в срок, как и было условленно. Груженая дарами для Изначальной, повозка двинулась в поход по едва заметной колее. Путь стихийников лежал через земли, где дремучие леса сменялись яркими полянами, а малые речки пересекали дорогу, словно серебряные нити. Лютовод уверенно держал вожжи, а Ледомира спала под пологом, завернувшись в теплый платок. Воздух дышал прохладой. Лето завершало свой черед, и природа обретала новый облик под властью осени. Золотые листья летели на землю, словно птицы в дальние страны. Дни все еще стояли ясными, а солнце ласково и мягко грело спины путников.
Как только светило клонилось к горизонту, стихийники находили уютное местечко среди деревьев, где и проводили ночи. Лютовод, сильный и ловкий, отправлялся на охоту и всегда возвращался с богатой добычей, благодаря своему верному питомцу - бурому шакалу. В ожидании мужчины Ледомира раскладывала лепешки и припасенные овощи, чтобы добавить к их простому ужину тепло домашнего очага.
Под шепот звезд и пение ночных птиц мужчина рассказывал о будущем, мечтая о днях, что придут, и о счастье, что ждет их впереди. Едва рассвет окрашивал небо розовым светом, они снова отправлялись в путь. Деревни мелькали мимо, как сон, а люди, встреченные на их пути занимались сбором урожая, не обращая на стихийников никакого внимания.
Так, преодолевая просторы и времена, Лютовод и Ледомира достигли Древа Изначальной. Мужчина остановился возле скромной избушки Ведуна. Ловко спешился, даром что столько трясся в седле, затем помог выбраться и девушке из повозки. Скрипнула дверь и на крыльце показался совсем молодой парень в наспех накинутой рубахе. Он изумленно смотрел на прибывших стихийников. Невысокий и тонкий Ведун забавно выглядел на фоне плечистого и рослого воина. Вот только кровь не вода, и видно было, что родные.
- Неужто это ты передо мной стоишь, брат? - выкрикнул Ведун, подходя ближе - Я уж и не чаял вновь свидеться. Сколько ж весен то прошло?
- Это я, брат, - хлопнул по плечу подошедшего паренька Лютовод, - Молил Праматерь о нашей встрече.
- Брешешь ведь, - беззлобно пожурил Ведун, обнимая родича.
В ответ, огромный воин засмеялся.
- Привез тебе красу свою, - в миг став серьезным, проговорил стихийник, - Хотим союз наш благословить. Да дитя Изначальной представить.
- Ледомира это, - представил он свою спутницу, обнимая ту за плечи, - Уж не обижай ее.
- Вот брат мой, Ведун - Глубиняр, - кивнул на паренька Лютовод, острожно отстраняя девушку от возможных братьевых объятий.
Тот и не настаивал. А ежели и удивился тому, что девка не водница, да и на сносях, то виду старался не подать.
- Проходите в дом, - предложил он доброжелательно, - Устали небось с дороги. Я воды натаскаю, да баню натоплю.
- Ты не серчай зазря, мы с щедрыми дарами прибыли, - от чего-то запереживал старший, - Все как положено.
- Да я и не думал, - опешил Глубиняр, - Я рад вам.
Молчаливая Ледомира последовала за мужчинами в дом, то и дело осторожно поглядывая на Древо. За время беседы она ни разу даже взгляда не подняла.
- Я уж и забыл как тут..., - переступая порог, пробасил Лютовод, - В малолетстве то все большим казалось.
Опять промолчала девушка, не спросила ни про детство стихийника, ни про брата. Осторожно юркнула в уголок за ширмой, на который указал Глубиняр.
Хороший был этот вечер. За богатым столом сидели братья, то и дело поднимая полные медовухи кубки. Стол украшали пироги, да свежая рыба, только пойманная в речной воде и на углях запеченная. Веселье и теплота наполняли избу. Старший брат поведал о дальних странствиях, где он доблесть и мужество свое испытывал, а младший рассказывал о своих учениях и книгах старинных, в которых мудрости искал. Смеялись они, вспоминая свое детство, игры в полях и лесах, забавы и шалости, что вместе когда-то устраивали. И чем больше они пили, тем теплее становилось на душе.
- Дозволь, я к Древу схожу, - прерывая шумное веселье, робко попросила Ледомира, впервые за вечер показавшись.
- Неужто до утра не ждет? - как-то грозно отозвался Лютовод, вмиг сбрасывая хмельной дурман.
Девушка понуро опустила голову, не зная что ответить.
- Так пусть идет, - не учуяв повисшее напряжение, поддержал стихийницу Ведун, - Проматери то, что день, что ночь. Она своим детям всегда рада.
Ледомира неуверенно подняла взгляд на мужчину и замерла в ожидании.
- Добро, - наконец, сказал он, потирая бороду, - Я следом выйду. Раз уж такое дело.
Стихийница тут же выскочила во двор. Глубиняр лишь усмехнулся, поражаясь такой прыти в ее то положении. А брат его неспешно стал вставать с лавки, намереваясь отправиться за девицей.
- Да, полно! - рассмеялся Ведун, - Никто ее там не украдет. Я чужих за версту чую.
Но ту же смолк, уперевшись в гневный братов взгляд.
Лютовод еще дома почуял неладное, только просила стихийница о поклонении Древу. Противился, как мог, ее желанию. Откладывал решение. Даже согласившись, под ее нежным напором, не верил, что они окажутся в обители Изначальной. И вот сейчас, наплевав на все, бежал вслед за своей невестой, а сердце в груди сжималось от страха.
Пара саженей, показались ему десятками верст. Как камень с души упал, едва выглянула хрупкая фигурка, крепко обнимающая святыню. Еще пару шагов и она окажется в его объятиях. Лютовод уже протянул руки к своей любимой, только в тот же миг Ледомира обратилась в тысячу сияющих льдинок, со звоном падающих к корням Древа. Сила ее слишком быстро уходила к Изначальной. Ничего не мог поделать Лютовод, до крови сжимая в ладонях хрупкие, но острые пластинки, пытаясь своей любовью вернуть девушку к жизни. Он упал на землю и сокрушенно уткнулся лицом в ладони. Слезы его, горькие и соленые, скатывались по щекам, смешиваясь с кровью из полученных порезов. Он рыдал, рыдал так, что и сама земля, казалось, вздрагивала под тяжестью его боли. С каждой упавшей слезой в его сердце разгорался огонь мщения, питаемый бездонной болью утраты. С каждым мгновением этот огонь обрастал злобой, наполняя его душу темной яростью к той, что отняла у него свет его жизни. Боль, что сжимала сердце, словно железные оковы, смешивалась с неудержимым гневом.
- Их смерть не останется без ответа! - взвыл он раненым зверем, - Ты ровно как я узнаешь какова настоящая боль!
- Клянусь, что настанет миг, и твои дети больше не будут возвращаться! - в его глазах плескалось море злобы, и каждая слеза, скатывающаяся по его щекам, теперь была словно капля яда - Ты не заберешь себе ни одной души из этого мира!
Тяжело поднявшись, он направился к повозке. Достал припрятанный в досках меч, медленно огладив холодный металл перед броском. На поляну выскочил встревоженный Глубиняр. Без слов он понял намерение брата и поднял руки в защитном жесте, собой заслоняя священное Древо. Не дрогнула рука бывалого воина, когда с размаху рубанул по груди юного Ведуна, не давая тому ни единого шанса на жизнь. Мигом осел на траву парнишка, расплываясь белесым туманом. Никак не ожидал он от родного брата такой подлости, поэтому и не сумел защититься. Лишь удивление мелькнуло в огромных синих глазах перед развоплощением.
Лютовод шагнул вперед, вновь поднимая свое оружие. С каждым взмахом руки перед глазами его являлись картины из прошлого, как миражи, мучая и утешая одновременно, давая краткую передышку от нестерпимой боли.
Удар! Вот он в стойбище морозников, где встретил свою стихийницу. Лютовод никогда не ведавший трепета перед красотой и нежностью, впервые почувствовал, как душа его наполнилась неизведанной силой. Глаз не мог отвести от девы, в которой он увидел всё то, о чём даже мечтать не мог.
Удар! И жгучая ненависть поднимается внутри ядовитой змеей, когда видит он как ласково улыбается его Ледомира младшему сыну вождя. Как нежно гладит его черные волосы, да краснеет когда тот шепчет что-то ей на ушко.
Удар! Он снова рядом с ней, ведь никакая сила на свете не удержит его вдали от любимой. А она смотрит равнодушно, слушает в пол уха его сладкие речи, да глазами своего морозника выискивает.
Удар! Видится ему, как мчится он подальше от Морозных земель, прижимая к себе безвольное тело юной стихийницы. А сердце заходится в радости от близости её и покорности.
Удар! Вот сидит его девица на полу рядом с лавкой, цепью да браслетом смоляным прикованная. Смотрит злым волчонком, подойди - загрызет. В глазах люто бушует морозная стихия, да только смола не дает воплотиться.
Удар! Удар! Удар! Удар!
С каждым разом уходит свет из синих глаз стихийницы. Уходит и ненависть, заменяясь равнодушием. Только браслет да цепь на месте.
Удар! Горькие слёзы на щеках, когда брал силою.
Удар! И снова слезы над платком, матерью подаренным, что нет больше дороги домой опозоренной девице.
Пало Древо, усталый воин почувствовал, как часть его души ушла вместе с ним, оставив после себя лишь злобу и пустоту.
- Что же ты меня не забрала? - горько сплюнул он кровью на щепки и развернувшись пошел прочь.
Преданный шакал затрусил рядом, поджав уши.
И только сизая лисичка жалобно скулила, кружа по поляне все еще оплакивая своего Ведуна.
~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~
- Бей его! Бей! Сбоку обходи! - кричал разгоряченный огневик, от напряжения сжимая в руках свои рыжие пряди.
- Да не стой ты столбом! - взревел другой, когда стихийник пропустил таки удар.
Пыль на дворе, окруженным высоким забором из темного дерева, стояла столбом. Некогда здесь стелилась сочная трава, усеянная цветами полыни и рябины, а теперь вытоптанная, да изрытая сапогами сухая земля. Два юноши, подняв кулаки, стояли друг против друга, доказывая свою силу и ловкость. Один - высокий, словно молодой дуб, возвышался над толпою, обладая телом видно ни один год закалявшимся трудами. Волосы его, цвета спелого ячменя под летним солнцем, слегка колыхались при каждом его движении. Но самым волшебным в его облике были глаза - глубокие и ясные, цветом словно морская волна в погожий день. Взгляд его был столь пронзительным, словно в самую душу смотрел.
Против него стоял настоящий великан, чья стать выделяла его среди остальных даже более, чем его соперника. Он был выше, а плечи его шире, мускулы же казались высеченными из камня, предвещая невероятную мощь. Русые волосы - словно свет лесной зари, а в очах карих — холод стылой земли.
Каменник взмахнул рукой, да ударил кулаком в сторону противника, но тот, словно тень юркнул в бок, уклонился от угрозы с гибкостью ручейка.
В воздухе витало напряжение, каждое движение сопровождалось громкими вздохами и восклицаниями.
Водник двигался с легкостью и грацией, которая никак не вязалась с его мощной фигурой, делая того сильным противником. Каждое его движение, каждый удар были продуманы и точны.
Каменник явно уступал. Вместе с его физической мощью не было той ловкости и умения, которыми обладал его соперник. Шел прямо, не таясь и не уворачиваясь, словно медведь, что на врага бросается без раздумий.
Дыхание бойцов уже было тяжелым и рваным, грязь комками налипла на потные тела. Водник сильно прихрамывал, да руку берег. Лица, разбитые в кровь опухали, делая борцов похожими, словно братьев. Им бы воплотиться, да раны залечить, в бою полученные, но ошейники смоляные крепко шеи обхватывали. От того и махали кулаками, без возможности стихии свои призвать. Не сдавались воины, вновь и вновь вступая в схватку.
Дождебор изловчился и ударил противника коленом в бок, за что получил сильный толчек и кубарем покатился по земле. Великан надвигался на него яростно сверкая очами. В последний момент, ловкостью змея, водник под ноги сопернику бросился, да подсек. Не удержал равновесия уставший каменник, неохватным валуном к земле упал, столбом пыль поднимая. Вокруг затихло все, зрители замерли, высматривая в мареве окончен ли бой. Через миг двор огласился ликованием и криками. Водник поднял вверх руки, в знак победы. Толпа ожила, яро обсуждая окончание. Дождебор устало, но горделиво поплелся прочь.
