— Главное, ничего не бойся. Твой страх почувствуют, и ничем хорошим для тебя это не кончится, — шептала себе под нос Геарта, нервно ёжась от тёплого летнего ветра. — Это просто Лес. Ничего осоебнного. Просто лес! Просто ночь!
Все знают, что ходить в Гардасский лес нельзя. Одни считают, что причина в ведьме, живущей глубоко-глубоко в его чащобах, там, под древними елями, куда даже в летний полдень не попадает солнечный свет. Другие в опасностях винят озеро. Дескать там русалки живут и каждого, кто проходит рядом, утаскивают под воду. Третьи и вовсе считают, что лес кишит то ли чертями, то ли троллями. В общем, в народе Гардасский лес имел репутацию места гиблого и совершенно небезопасного.
И как это часто бывает, вокруг леса находилось множество деревень. А что делать? Земли плодородные, пахать одно удовольствие. А на заливных лугах скотина так за лето отъедается, что соседи диву даются. Вот только… В лес, главное, не ходить.
Каждый ребёнок сызмальства слушал сказки о том, какие страшные твари водятся в лесу. Каждый ребёнок получал розгами за то, что подходил к опушке. И каждый хотя бы раз туда сбегал. Потому что какой ты ребёнок, если место чуть пониже спины не ищет приключений, а сидит там, где его оставили родители?
Обычно выбирали день летнего солнцестояния. Взрослые жгли костры, праздновали, чего греха таить, выпивали… а у детишек появлялось немного свободы. Улучив момент, они сбивались стайками и отправлялись искать цветок папоротника. Кто-то верил в то, что он обязательно будет расти на травяном огороде у ведьмы, другие считали, что цветок папоротника — это такая водоросль, и нужно обязательно ограбить русалок. Или водяного. Наверняка самое большое сокровище у него.Третьи думали, что “цветок папоротника” — метафора, придуманная взрослыми, а на самом деле это какой-то редкий самоцвет. Не зря же он может исполнять желания. Все знают, что маги любят блестяшки. А кто, как не маги, за блестяшки исполнит желание? Вот то-то и оно. Главное это сокровище добыть и убежать так, чтобы пятки сверкали. Потому что никакое зло не может покинуть Гардасский лес.
Почему Геарта отправилась в лес одна, а не в компании других подростков? Не хотела делиться найденным сокровищем. У неё была мечта. А если такую драгоценность поделить на всех, а их в этом году в Гардасский лес собралось два десятка только из их деревни, то ни на какую мечту не хватит. А мечта, между прочим, светлая! Накопить денег, в данном случае, читай, выгодно продать цветок папоротника, чем бы он ни был, и пойти учиться! В коллегию! На травника. А может, если повезёт, даже на алхимика.
Они такие красивые. Ходят в шляпах, похожих на ведьминские, но на лицах маски. А на поясе бутылочки… стеклянные. С разноцветными жидкостями. Красотища! И деньги у них всегда есть, и людям они помогают. В общем, не жизнь, а мечта. А за мечу можно и побороться.
Геарта отломила ветку от деревца светлолиста, осторожно сняла с неё кору и уверенно пошла вперёд. Вскоре на ветке сидело десятка три светлячков, слизывая сладковатый сок. Разгоняя мрак импровизированным факелом, девочка шла вперёд.
Крючковатые ветки цеплялись за её длинные рыжие волосы, собранные в косу, хватали за простенькое платье с длинными рукавами, норовили накидать за шиворот всякого. Приятного мало.
— Ух-ух! — прокричала сипуха, проносясь совсем рядом.
Как Геарта не заорала на весь лес от ужаса, вопрос открытый. Хорошо, что сдержалась, а не то точно случилась бы какая-нибудь беда. А до опушки далеко-о-о. Не добежишь. Как выскочит из куста нечисть какая, так и всё, поминай, как звали.
Переведя дух, Геарта пошла дальше. Под ногами иногда хрустели высушенные летним солнцем тонкие веточки. Где-то вдалеке тоже что-то потрескивало. Но светлая мечта гнала вперёд.
Шаг, десяток, сотня, Геарта поначалу пыталась их считать. Её заезжий менестрель научил писать собственное имя и считать до ста, столько умел разве что староста да его сын, остальным-то без надобности. Вот Геарта и шла, сорвав длинный лист папоротника, загибала на каждую сотню по маленькому листику. Бросила это гиблое дело, когда у неё в руках было целых пять листов. Всё равно уже сложно было представить, как далеко от дома она ушла.
Давно не слышно песен, не трещит ничего рядом. Кажется… далеко. Благоразумие подсказывало, что все остальные давным-давно пощекотали нервы да вернулись в деревню. Но Геарта и не думала о таком. Вперёд! К мечте! И никак иначе.
Выбросив листья, девочка пошла вперёд, вглядываясь в окружающую её темноту. Деревья не выглядели странными или страшными. Лес как лес. И чего его все так боятся?
— Не боишься гулять по ведьминому лесу одна? — спросил кто-то рядом.
Геарта аж подпрыгнула на месте, выронив свою палку со светлячками.
Обернувшись, увидела сгорбленную старуху в лохмотьях. Крючковатыми пальцами она опиралась на какую-то корягу, на которой сидела сипуха с очень умными глазами. Птица медленно крутила головой, выразительно моргала и иногда ухала. Щёлкнув пальцами, старуха создала в ладони шар света, затмивший мягкое свечение светлячков. По правде говоря, лес стал почти как дневной. Тут-то и стало заметно, что он… совсем не такой, как другие. Деревья незнакомые, травы тоже. Геарта стояла, удивлённо хлопая глазами Она совершенно не знала, что ей делать. Да и нужно ли?
Старуха хмыкнула.
— А ты не трусиха. Ну и зачем в лес пошла? Все ж знают, что ходить в Гардасский лес нельзя.
— За цветком папоротника, — ответила Геарта, приподнимая подбородок.
Было немного страшно, хотелось расплакаться, словно маленькой девочке, но маячащий впереди призрачный силуэт мечты одаривал её поистине железной волей и невероятной выдержкой.
— И зачем он тебе? — спросила старуха, откидывая с головы капюшон.
То, что Геарта поначалу приняла за спутанный ком волос, оказалось странной тканью. Старуха распрямилась, и Геарта увидела перед собой девушку невероятной красоты. Длинные светлые волосы шёлковым плащом стелились по её плечам и, казалось, сами светились. Глаза голубые-голубые, как провал в летнее небо. Черты лица ровные, плавные. Фигуру Геарта оценить не могла, не понимала ещё, что красиво, а что не, но чувствовала невероятное притяжение к этой странной женщине.
— Продам магам. Заработаю денег. Пойду учиться на алхимика.
Девушка хмыкнула, подошла и тонкими пальцами вцепилась в подбородок Геарты, заставляя ту смотреть себе в глаза.
— Как интересно, — пробормотала ведьма, а в тот момент Геарта была уверена, что перед ней именно ведьма.
Тут-то и стало по-настоящему страшно. Одно дело геройствовать, когда твёрдо уверена в том что вс будет хорошо и ничего страшного не случится, и совсем другое, когда видишь перед собой страшилку из детства.
— А ты ведь первая, кто так далеко в лес забрёл. Всё только по краю ходят. Что ж, у меня есть для тебя кое-что, держи, — сказала ведьма, протягивая вперёд раскрытую ладонь.
На ней лежало маленькое семечко, покрытое пламенем, словно кожурой. Геарта, не раздумывая, схватила его и уставилась на ведьму, ожидая пояснений.
— Умная девочка. Посади так далеко в лесу, как не будешь бояться заходить. Из него вырастет цветок папоротника, как вы его называете. Приходи вместе с цветком в следующем году ко мне, и я возьму тебя в ученицы.
— Но…
— Алхимики и ваши ведьмы не владеют и сотой долей тех знаний, что сокрыты в моём мире, мире магии и волшебства, — с неожиданно тёплой улыбкой заметила ведьма. — Мы защищаем волшебство от тех, кто желает силы, но не готов принимать на себя ответственность. Вырастишь цветок папоротника — исполнишь свою мечту. Чем ближе к сердцу леса сможешь посадить цветок, тем больше ведьминских сил он впитает. Поливать нужно будет каждый день, он капризный. Ну… иди…
В тот момент Геарта поняла, что нужно действовать. Она подошла к ведьме и заглянула той в глаза.
— А что, если я не уйду? Я хочу остаться и учиться прямо сейчас.
Ведьма рассмеялась.
— Ты умрёшь. Это место не для таких, как ты. Ты слишком слабая. Пройди первое испытание. Вырасти цветок, и тогда мы поговорим.
Ведьма взмахнула рукой и обратилась сипухой. Вместе со второй сипухой, громко ухая, они скрылись где-то в ночной черноте. Геарта долго смотрела им вслед, а потом нагнулась и положила семечку в землю. Если она зашла один раз так далеко, значит, и второй сможет. Сколько она брела? Минут двадцать, не больше. Сможет сбегать из дома и ухаживать за капризным растением. Ведьма обязательно заберёт её в свой мир волшебства. Главное день простоять да год продержаться!
Геарта сделала небольшую оградку из ивовых прутиков, помечая место посадки цветка папоротника, полила его из небольшой фляги и поспешила домой. Теперь оставалось хранить свой секрет и снова встретиться с ведьмой.
— Она что, прямо там его и посадила? — спросила ведьма у сипухи.
— Ух-ух! — согласно закивав, ответила птица.
— Ну, может быть из неё что и выйдет. А ведь в мире было бы больше магии, если бы люди не рассказывали столько глупых сказок про наш волшебный лес. Тут ведь ты да я да мы с тобой. Ну что, посмотрим, что будет через год?
Все знают, что ходить в Гардасский лес нельзя. Одни считают, что причина в ведьме, живущей глубоко-глубоко в его чащобах, там, под древними елями, куда даже в летний полдень не попадает солнечный свет. Другие в опасностях винят озеро. Дескать там русалки живут и каждого, кто проходит рядом, утаскивают под воду. Третьи и вовсе считают, что лес кишит то ли чертями, то ли троллями. В общем, в народе Гардасский лес имел репутацию места гиблого и совершенно небезопасного.
И как это часто бывает, вокруг леса находилось множество деревень. А что делать? Земли плодородные, пахать одно удовольствие. А на заливных лугах скотина так за лето отъедается, что соседи диву даются. Вот только… В лес, главное, не ходить.
Каждый ребёнок сызмальства слушал сказки о том, какие страшные твари водятся в лесу. Каждый ребёнок получал розгами за то, что подходил к опушке. И каждый хотя бы раз туда сбегал. Потому что какой ты ребёнок, если место чуть пониже спины не ищет приключений, а сидит там, где его оставили родители?
Обычно выбирали день летнего солнцестояния. Взрослые жгли костры, праздновали, чего греха таить, выпивали… а у детишек появлялось немного свободы. Улучив момент, они сбивались стайками и отправлялись искать цветок папоротника. Кто-то верил в то, что он обязательно будет расти на травяном огороде у ведьмы, другие считали, что цветок папоротника — это такая водоросль, и нужно обязательно ограбить русалок. Или водяного. Наверняка самое большое сокровище у него.Третьи думали, что “цветок папоротника” — метафора, придуманная взрослыми, а на самом деле это какой-то редкий самоцвет. Не зря же он может исполнять желания. Все знают, что маги любят блестяшки. А кто, как не маги, за блестяшки исполнит желание? Вот то-то и оно. Главное это сокровище добыть и убежать так, чтобы пятки сверкали. Потому что никакое зло не может покинуть Гардасский лес.
Почему Геарта отправилась в лес одна, а не в компании других подростков? Не хотела делиться найденным сокровищем. У неё была мечта. А если такую драгоценность поделить на всех, а их в этом году в Гардасский лес собралось два десятка только из их деревни, то ни на какую мечту не хватит. А мечта, между прочим, светлая! Накопить денег, в данном случае, читай, выгодно продать цветок папоротника, чем бы он ни был, и пойти учиться! В коллегию! На травника. А может, если повезёт, даже на алхимика.
Они такие красивые. Ходят в шляпах, похожих на ведьминские, но на лицах маски. А на поясе бутылочки… стеклянные. С разноцветными жидкостями. Красотища! И деньги у них всегда есть, и людям они помогают. В общем, не жизнь, а мечта. А за мечу можно и побороться.
Геарта отломила ветку от деревца светлолиста, осторожно сняла с неё кору и уверенно пошла вперёд. Вскоре на ветке сидело десятка три светлячков, слизывая сладковатый сок. Разгоняя мрак импровизированным факелом, девочка шла вперёд.
Крючковатые ветки цеплялись за её длинные рыжие волосы, собранные в косу, хватали за простенькое платье с длинными рукавами, норовили накидать за шиворот всякого. Приятного мало.
— Ух-ух! — прокричала сипуха, проносясь совсем рядом.
Как Геарта не заорала на весь лес от ужаса, вопрос открытый. Хорошо, что сдержалась, а не то точно случилась бы какая-нибудь беда. А до опушки далеко-о-о. Не добежишь. Как выскочит из куста нечисть какая, так и всё, поминай, как звали.
Переведя дух, Геарта пошла дальше. Под ногами иногда хрустели высушенные летним солнцем тонкие веточки. Где-то вдалеке тоже что-то потрескивало. Но светлая мечта гнала вперёд.
Шаг, десяток, сотня, Геарта поначалу пыталась их считать. Её заезжий менестрель научил писать собственное имя и считать до ста, столько умел разве что староста да его сын, остальным-то без надобности. Вот Геарта и шла, сорвав длинный лист папоротника, загибала на каждую сотню по маленькому листику. Бросила это гиблое дело, когда у неё в руках было целых пять листов. Всё равно уже сложно было представить, как далеко от дома она ушла.
Давно не слышно песен, не трещит ничего рядом. Кажется… далеко. Благоразумие подсказывало, что все остальные давным-давно пощекотали нервы да вернулись в деревню. Но Геарта и не думала о таком. Вперёд! К мечте! И никак иначе.
Выбросив листья, девочка пошла вперёд, вглядываясь в окружающую её темноту. Деревья не выглядели странными или страшными. Лес как лес. И чего его все так боятся?
— Не боишься гулять по ведьминому лесу одна? — спросил кто-то рядом.
Геарта аж подпрыгнула на месте, выронив свою палку со светлячками.
Обернувшись, увидела сгорбленную старуху в лохмотьях. Крючковатыми пальцами она опиралась на какую-то корягу, на которой сидела сипуха с очень умными глазами. Птица медленно крутила головой, выразительно моргала и иногда ухала. Щёлкнув пальцами, старуха создала в ладони шар света, затмивший мягкое свечение светлячков. По правде говоря, лес стал почти как дневной. Тут-то и стало заметно, что он… совсем не такой, как другие. Деревья незнакомые, травы тоже. Геарта стояла, удивлённо хлопая глазами Она совершенно не знала, что ей делать. Да и нужно ли?
Старуха хмыкнула.
— А ты не трусиха. Ну и зачем в лес пошла? Все ж знают, что ходить в Гардасский лес нельзя.
— За цветком папоротника, — ответила Геарта, приподнимая подбородок.
Было немного страшно, хотелось расплакаться, словно маленькой девочке, но маячащий впереди призрачный силуэт мечты одаривал её поистине железной волей и невероятной выдержкой.
— И зачем он тебе? — спросила старуха, откидывая с головы капюшон.
То, что Геарта поначалу приняла за спутанный ком волос, оказалось странной тканью. Старуха распрямилась, и Геарта увидела перед собой девушку невероятной красоты. Длинные светлые волосы шёлковым плащом стелились по её плечам и, казалось, сами светились. Глаза голубые-голубые, как провал в летнее небо. Черты лица ровные, плавные. Фигуру Геарта оценить не могла, не понимала ещё, что красиво, а что не, но чувствовала невероятное притяжение к этой странной женщине.
— Продам магам. Заработаю денег. Пойду учиться на алхимика.
Девушка хмыкнула, подошла и тонкими пальцами вцепилась в подбородок Геарты, заставляя ту смотреть себе в глаза.
— Как интересно, — пробормотала ведьма, а в тот момент Геарта была уверена, что перед ней именно ведьма.
Тут-то и стало по-настоящему страшно. Одно дело геройствовать, когда твёрдо уверена в том что вс будет хорошо и ничего страшного не случится, и совсем другое, когда видишь перед собой страшилку из детства.
— А ты ведь первая, кто так далеко в лес забрёл. Всё только по краю ходят. Что ж, у меня есть для тебя кое-что, держи, — сказала ведьма, протягивая вперёд раскрытую ладонь.
На ней лежало маленькое семечко, покрытое пламенем, словно кожурой. Геарта, не раздумывая, схватила его и уставилась на ведьму, ожидая пояснений.
— Умная девочка. Посади так далеко в лесу, как не будешь бояться заходить. Из него вырастет цветок папоротника, как вы его называете. Приходи вместе с цветком в следующем году ко мне, и я возьму тебя в ученицы.
— Но…
— Алхимики и ваши ведьмы не владеют и сотой долей тех знаний, что сокрыты в моём мире, мире магии и волшебства, — с неожиданно тёплой улыбкой заметила ведьма. — Мы защищаем волшебство от тех, кто желает силы, но не готов принимать на себя ответственность. Вырастишь цветок папоротника — исполнишь свою мечту. Чем ближе к сердцу леса сможешь посадить цветок, тем больше ведьминских сил он впитает. Поливать нужно будет каждый день, он капризный. Ну… иди…
В тот момент Геарта поняла, что нужно действовать. Она подошла к ведьме и заглянула той в глаза.
— А что, если я не уйду? Я хочу остаться и учиться прямо сейчас.
Ведьма рассмеялась.
— Ты умрёшь. Это место не для таких, как ты. Ты слишком слабая. Пройди первое испытание. Вырасти цветок, и тогда мы поговорим.
Ведьма взмахнула рукой и обратилась сипухой. Вместе со второй сипухой, громко ухая, они скрылись где-то в ночной черноте. Геарта долго смотрела им вслед, а потом нагнулась и положила семечку в землю. Если она зашла один раз так далеко, значит, и второй сможет. Сколько она брела? Минут двадцать, не больше. Сможет сбегать из дома и ухаживать за капризным растением. Ведьма обязательно заберёт её в свой мир волшебства. Главное день простоять да год продержаться!
Геарта сделала небольшую оградку из ивовых прутиков, помечая место посадки цветка папоротника, полила его из небольшой фляги и поспешила домой. Теперь оставалось хранить свой секрет и снова встретиться с ведьмой.
***
— Она что, прямо там его и посадила? — спросила ведьма у сипухи.
— Ух-ух! — согласно закивав, ответила птица.
— Ну, может быть из неё что и выйдет. А ведь в мире было бы больше магии, если бы люди не рассказывали столько глупых сказок про наш волшебный лес. Тут ведь ты да я да мы с тобой. Ну что, посмотрим, что будет через год?
