— Ты ошибаешься, — ледяным голосом заявил Ирвин.
— Почему?
— Потому что я не дух зимы.
— Но…
— Вы все ошибаетесь. Я это я. И к зиме я имею такое же отношение, как и ты. Я просто в неё живу.
— Живёт… живёт… — бормотала я под нос. — Может быть, оживает?
— Нет. Живу. Я не могу умереть. Впрочем, это тебя не касается. Просто запомни, что тот, кого вы называете Хозяином Горы, за зиму не отвечает. Вот и всё.
Он пристально посмотрел на меня своими огромными синими глазами, и я, сглотнув, неуверенно кивнула. Конечно же, я не восприняла его слова всерьёз. От Ирвина так и веяло леденящим холодом, что бы он ни пытался делать. Я словно наяву видела этот холод, тянущийся ко мне своими цепкими пальцами.
— Не думай об этом, будет легче. Лучше поразмышляй… да, вот над этим. Что бы ты хотела делать?
— Жить, — выпалила я.
Страх за собственную жизнь снова окутал меня с ног до головы. Да, я никогда не была трусихой, но всё же… Почему я позволила себе с ним так фамильярничать? Кроме моей жизни есть жизни тех, кто мне дорог. Я должна отвлечь его… заманить на ложе…
— Не должна, — сурово сказал он, с прищуром на меня посмотрев. — Вообще с чего вы взяли, что мне нужна женщина?
— Так шаманы говорят. А они мудры. Им знания дают духи предков, а тем боги.
— Ага, ага. — Он пару раз кивнул, а потом засмеялся. И звук этот напоминал перезвон сосулек, падающих с крыши. — Вот только способны ли духи понять богов? А шаманы понять духов? Истинно, правильно? Как думаешь, сколько истины в словах шаманов?
Я замерла с ложкой у рта, так и не сумев запихнуть очередную порцию похлёбки в себя. Это что же получается, он говорит о том, что шаманы могут ошибаться? Да нет, глупости какие-то! Они же всё знают! Я посмотрела ему прямо в глаза и вдруг отчётливо поняла: все могут ошибаться. Не только шаманы.
— Первая интересная мысль за это утро, — прокомментировал Ирвин.
Недовольно глянув на него, я нахохлилась. Вот как с ним общаться, когда он постоянно в моей голове? Ничего не утаишь, ни о чём спокойно не подумаешь.
— Знаешь, меня поначалу это тоже раздражало, а потом я свыкся.
— Поначалу?
— Да, когда всё это началось.
Он впервые за всё время улыбнулся, как-то мечтательно, словно вспомнил что-то хорошее, сделал странный жест пальцами, будто перебирал струны невидимого музыкального инструмента, и на мгновение даже потеплело. А потом он сурово посмотрел на меня, превратившись в злого духа зимы.
— Да не дух зимы я. Ну хватит уже. Итак, я тебя просил подумать о том, чего ты хочешь. Как дальше жить? О чём мечтаешь?
— Море! — неожиданно выпалила я и, покраснев, уставилась в стол, сжав в ладонях юбку.
— Море? — удивлённо переспросил он.
— Да. Всегда хотела на море.
— Почему?
Кажется, я смогла выдернуть его из маленького мирка, в котором он привык быть.
— Не знаю. Вода всегда казалась мне чем-то необычным. Может быть, потому, что я дочь мельника. А мельница речная, всегда слышен плеск, колесо медленно крутится, поскрипывая. А может, дело в том, что матушка часто рассказывала сказки. О русалках и водяных, о духах рек, о том, что вся вода принадлежит морям и океанам и рано или поздно до них доберётся…
— И ты хочешь увидеть это самое море?
— Д-да, — я неуверенно кивнула, — увидеть, потрогать, попробовать на вкус. Говорят, оно какое-то солёное. Ну как вода может быть солёной?
— Ну, вообще-то, запросто. Даже в горах бывают солоноватые роднички, а в морях и подавно. Туда же вся вода попадает, она и наносит разного.
— Звучит странно.
— Но так оно и есть.
— Ага, как будто ты видел море! — возмутилась я.
В моём маленьком мире море было далеко-далеко, так же далеко, как и мир духов, а значит, и не существовало вовсе.
— Видел. И я отвезу тебя к морю.
— А потом?
— А потом вернусь сюда и лягу спать, надоедливая девчонка. Ты не малолетка, справишься как-нибудь.
Сборы заняли целый день. Ирвин то уходил из пещеры, оставляя меня в одиночестве, то возвращался. Иногда с пустыми руками, иногда с полными котомками. Я старалась прятаться. С ним всегда приходил холод, пробирающий до сердца. Это было по-настоящему жутко. Сделает шаг, и под его ногой появляется иней. А ещё он смотрел на меня. Как-то странно.
Утро следующего дня началось ещё до рассвета.
— Поднимайся, Сиверра, — потребовал Хозяин Горы.
И я не смогла ослушаться. С трудом разлепила веки и непонимающе посмотрела на него. Внутри пещеры затаились тягучие густые сумерки, такие бывают, когда солнце только-только показалось из-за горизонта.
— Пора, — сухо пояснил дух. — Я построил сани, призвал зверей стужи. Ты хотела к морю — будет тебе море. Подарок.
Я встрепенулась. Вот как его понимать? А что, если?
— Хватит надумывать, Сиверра. Неужели ты думаешь, что если бы я хотел сделать тебе что-то плохое, то не сделал бы уже?
— Не знаю. А вдруг пытаешься задобрить, а потом?..
— Мне не нужна женщина.
— Но зачем к тебе посылают нас? Как это не нужна?! Зачем я здесь?!
Не удержалась, спрыгнула с постели, подошла к нему и с вызовом посмотрела в глаза.
— Я не знаю, зачем ты здесь. Сама пришла, меня разбудила. Теперь ещё недовольная. Слушай, если бы я действительно был злым духом зимы, каким вы меня считаете, я бы давно тебя заморозил, а не пытался сделать так, чтобы какая-то там девчонка выжила!
От него снова повеяло холодом, а я вдруг поняла, что он даже не злится. Ему обидно.
— Мы… мы всё делаем не так, да? — спросила я, с трудом поборов в себе желание коснуться его, показывая, что я разделяю его чувства.
— Вы? Да не знаю. Мне кажется, это нормально — ошибаться. Просто повторять одну и ту же ошибку много-много раз подряд странно. Я только усну, как мне ещё одну девицу подсылают. Ну зачем?
— Да вроде раз в десять-двадцать лет посылают… — пробормотала под нос я.
— Вот, значит, как. Впрочем, неважно. Идём. Духи стужи ждать не будут. А у меня нет времени на то, чтобы искать подходящие подношения. Быстрее!
Он взял меня за руку и потащил за собой. Вновь тёмные переходы пещеры. И каждый шаг приближал холод. Пока мы шли, Ирвин накинул мне на плечи шубу. Не мою, а какую-то более тяжёлую, более длинную. Мягкий мех коснулся моих щёк, и я почувствовала, как к ним прилил румянец. Вещица была явно не из дешёвых.
Сверху на плечи лёг пушистый длинный шарф, голову украсила вязаная шапка.
— Давай заматывайся. Варежки тоже есть, — скомандовал Ирвин.
Перечить ему не хотелось. Я потихоньку начала подмерзать, поэтому поспешила выполнить указание и протянула руки за варежками. Они были тёплые-тёплые, как будто греющие, а не сохраняющие тепло.
— Подшёрсток небесного барса, — вдруг сказал Ирвин. — Он греет кошку там, наверху. В небесах, которые мы не видим, намного холоднее.
— Барса? Небесного? О чём ты?
— Вы даже этого не знаете, — вздохнул Ирвин. — Небесный барс — такая большая крылатая киса. Они иногда спускаются на землю. Я ловлю их, вычёсываю. Кошкам хорошо, а у меня шерсть остаётся…
— И ты сам её спрял?
— Нет, прядёт Стужа. Вот кто настоящий дух зимы. Если её хорошенько занять шерстью барсов, то она может забыть напустить морозы.
Я задумчиво кивнула, а потом поспешила прикрыть ладонью глаза. Впереди показался выход из подземелья. Свет слепил. Так странно! Как будто время в пещере шло совсем не так, как снаружи!
— Так и есть. Там всё медленнее.
— Но… Почему ты тогда удивился, что девушек часто посылают?
— Не подумал. Я тоже живой… был когда-то. Вот и ошибся. Живые должны совершать ошибки.
— Может, сменишь тогда место жительства?
— Нет. Не могу. Давай забирайся в сани.
Он резко перескочил на другую тему, и я вжала голову в плечи. Конечно, что я, глупая девчонка, советую такому существу? Если он добыл подшёрсток этого небесного барса, о которых мы ни сном ни духом, значит, он силён. А в том, что это мех не простого существа, я не сомневалась. Мне было очень тепло.
Я с опаской приблизилась к роскошным саням. Резные, огромные! Там десяток человек мог поместиться. В них было две лавки, но Ирвин сел на козлы, тряхнул поводьями, и снег под ними взметнулся вверх, заискрился, складываясь в огромных волков.
Не удержавшись, вскрикнула, отступила на шаг. Волки синхронно повернули головы в мою сторону и щёлкнули зубами.
— Они чувствуют твой страх. Не бойся, и они не тронут. Духи стужи не жестоки.
— А зачем тогда нападают?
— Учат тому, что всегда надо думать головой, а не полагаться на одни только чувства.
— Учат? — переспросила я, с опаской забираясь в сани.
Ирвин повернулся, накинул мне на ноги тёплый тяжёлый плед, посмотрел в глаза и кивнул:
— Да. Духи нужны в мире не для того, чтобы награждать и карать, а для того, чтобы учить. Чтобы вы становились мудрее, умнее. Поэтому я и не дух. Я…
— Кто ты? — шёпотом спросила я.
Он дёрнулся, услышав этот вопрос, но предпочёл натянуть на лицо непроницаемую маску. Разрезали воздух вожжи, и духи стужи понесли нас вперёд. Сани полетели по воздуху, уносимые вперёд самой настоящей снежной бурей. Мы поднялись высоко-высоко, и я смогла разглядеть деревушку. Узнала только по огромному дубу, молчаливым стражником возвышавшемуся над нашим селением.
Увидела и перевал, по которому мы ходили. Оказывается, горы были просто огромные! Такие и за неделю не пересечёшь, да по проложенным дорогам. А дорог-то и нет. Вон по сути путь, соединявший нашу деревню с соседней, а мы летели прочь над необжитыми местами.
“Не бойся. Засыпай. Путь долгий. Я покажу тебе несколько чудес этих гор, прежде чем ты увидишь море”
Сон нашёл сам собой. Я смотрела на тянущиеся внизу вершины гор, укутанные белоснежными покрывалами снега. Они сливались в одну серую полосу, и вот глаза сами собой начинают слипаться, а тёплый тяжёлый плед дарит уют. И хочется повернуться спиной к порывам ветра, укутаться потеплее.
Снов не было. Просто в какой-то момент я открыла глаза. Вокруг была ночь. Звёздное небо, такое близкое и яркое, манило меня. Я наблюдала за звёздами, а потом вспомнила о том, что я мчусь на санях, запряжённых духами стужи, куда-то неведомо куда.
“Проснулась? Я думал, до утра будешь в краю снов…”
Мне показалось, что в его голосе на мгновение промелькнули нотки нежности. Ирвин… Почему? Почему это всё происходит? Зачем ему посылают женщин, если они не нужны? Я бы с удовольствием осталась дома, с семьёй…
“Отпусти. Они отпустили тебя, а ты отпусти их. Всё равно ведь не сможешь вернуться”, — прозвучал в голове вкрадчивый голос.
Я инстинктивно нырнула под плед и вжала голову в плечи. Так сложно привыкнуть, что он читает меня, словно книгу.
“Прости… я хотел бы избавиться от этого, но не могу”.
Встрепенувшись, переползла сначала на лавку напротив, а потом, рискнув, начала перебираться на козлы. Холодная ладонь взяла меня за руку и помогла не упасть. Я села поближе к Ирвину и потянула на себя покрывало. Хозяин Горы помог и с этим.
“Зачем?”
— Хочу поговорить.
Произносить слова на морозе, когда ветер порывами ударяет в лицо, было трудно. Но я твёрдо решила, что нужно говорить, а не делиться с ним эмоциями.
“Зачем?” — повторил Ирвин словно эхо.
— Чтобы… тебе было легче.
“А почему ты решила, что мне тяжело?”
Я бросила на него косой взгляд и увидела ехидные огоньки в глазах. Кажется, ему интересно. А значит, можно говорить.
— Ты что-то недоговариваешь. Я не понимаю, что именно, но чувствую это.
“Ишь ты поди ж ты. Не забыла, что людям свойственно улыбаться?”
— Не забыла. Но я хочу поговорить, а не вот это вот всё. Тебе ведь нравится общаться, да?
“Да”.
— Тогда говори со мной! Как нормальный, а не великий дух!
Я скрестила руки на груди и с вызовом посмотрела в его синие глаза. Не будет всё так, как он хочет. Если уж мы вынуждены играть в его игры, то хоть какие-то правила будут мои.
— Итак, зачем к тебе присылают девушек?
— Пытаются откупиться, — зло прошипел Ирвин.
— Откупиться?
— Да. Когда-то давно, когда на месте вашей деревни ещё ничего не было, а селение само лежало южнее, откуда твои предки снялись и отправились на север, я жил с любимой. Я… я не помню, почему. Много лет прошло, а сердце болело, когда я лелеял в себе эту историю, и я забыл. Но я помню, что её убили, забрали у меня.
Я прижала ладонь в варежке ко рту. Это было чем-то знакомым.
— Так, подожди… это же как в сказке! И ты пошёл к духам за советом, да?
— Я не помню.
— И потом они отправили тебя к богам.
— Говорю же, не помню.
— И потом ты шагнул в мир мёртвых, чтобы вернуть её в мир живых.
Он вздрогнул, сжал в ладонях вожжи и уставился вперёд. Кажется, я спросила о том, о чём не следовало. Но сделанного не воротишь.
— Да. Я был в мире мёртвых. Я не нашёл её.
Я вздрогнула и поёжилась. Мир мёртвых… Значит, он действительно существует? Такой же холодный, как рассказывают шаманы? Или?..
— Намного хуже, чем может показаться живому на первый взгляд.
Ответить было нечего. Захочет — сам расскажет о том, как там. Вряд ли я смогу придумать, представить, что именно таится в этом мире, если я и мир живых-то толком не знаю.
— Там спокойно. Это ледяной сад. Приходя туда, души становятся под Водопад Забвения. А потом…
Он замолчал, и я поняла, что самое важное в этом недосказанном “потом”, потому что какие-то обрывки про Водопад Забвения я слышала и в наших легендах, вот только ничего хорошего после Водопада обычно не происходило.
— Водопад смывает с души все воспоминания, она остаётся чистой от мелких страхов, радостей и печалей, всё, что уносит с собой за водопад душа — это опыт. Какая-то такая странная мудрость, как мне объяснили, благодаря которой в следующей жизни будет проще.
— Она прошла под водами Забвения, да? — шёпотом спросила я, невольно подсаживаясь к нему ближе.
— Да. То есть та душа, которой она была, всё ещё существовала, но личности не осталось. И я… я отпустил её. В конце концов, что я мог изменить? Ничего. А когда я возвращался в мир людей, за мои ноги зацепился мертвенный холод, и так тут появилась зима. Кажется, так. Духи-то холода были и раньше. Я не знаю. Не помню. Люди считают, что я во всём виноват. А я думаю, что им так проще. Когда знаешь, кого винить в своих бедах, не думаешь, что виноват на самом деле именно ты.
— Ты… скучаешь?
— Нет. Я отпустил. Кстати, смотри. Сиятельная резвится.
Ирвин приобнял меня сзади, положив ладонь на затылок, и повернул голову. В той стороне на небе сверкало, медленно перетекая из одной неясной фигуры в другую, северное сияние. Я раньше видела его иногда в деревне, но в полёте, когда мы были ближе, оно оказалось совсем другим.
— Кто такая Сиятельная?
— Фея холода. Летит по своим делам, а пыльца с её крыльев опадает. Когда пыльцы мало, то просто звёзды ярче, а когда она, Сиятельная, танцует в полёте, получается сияние. Маленькое чудо природы.
Я согласно кивнула, позволив себе устроить голову у него на груди. Так и смотреть было удобнее, да и от края козел подальше.
Мы остановились на ночлег у неприметной пещеры. Духи стужи тут же сбежали, оставив после себя лишь странный искрящийся снег.
— В этих горах много тайн, но вместо того, чтобы разгадывать их, вы, люди, занимаетесь чем-то другим. Когда я был молод, я считал, что вы глупы, но сегодня вдруг подумал: а что, если ваши души просто не накопили достаточно опыта для того, чтобы ввязаться в это исследование?
— Почему?
— Потому что я не дух зимы.
— Но…
— Вы все ошибаетесь. Я это я. И к зиме я имею такое же отношение, как и ты. Я просто в неё живу.
— Живёт… живёт… — бормотала я под нос. — Может быть, оживает?
— Нет. Живу. Я не могу умереть. Впрочем, это тебя не касается. Просто запомни, что тот, кого вы называете Хозяином Горы, за зиму не отвечает. Вот и всё.
Он пристально посмотрел на меня своими огромными синими глазами, и я, сглотнув, неуверенно кивнула. Конечно же, я не восприняла его слова всерьёз. От Ирвина так и веяло леденящим холодом, что бы он ни пытался делать. Я словно наяву видела этот холод, тянущийся ко мне своими цепкими пальцами.
— Не думай об этом, будет легче. Лучше поразмышляй… да, вот над этим. Что бы ты хотела делать?
— Жить, — выпалила я.
Страх за собственную жизнь снова окутал меня с ног до головы. Да, я никогда не была трусихой, но всё же… Почему я позволила себе с ним так фамильярничать? Кроме моей жизни есть жизни тех, кто мне дорог. Я должна отвлечь его… заманить на ложе…
— Не должна, — сурово сказал он, с прищуром на меня посмотрев. — Вообще с чего вы взяли, что мне нужна женщина?
— Так шаманы говорят. А они мудры. Им знания дают духи предков, а тем боги.
— Ага, ага. — Он пару раз кивнул, а потом засмеялся. И звук этот напоминал перезвон сосулек, падающих с крыши. — Вот только способны ли духи понять богов? А шаманы понять духов? Истинно, правильно? Как думаешь, сколько истины в словах шаманов?
Я замерла с ложкой у рта, так и не сумев запихнуть очередную порцию похлёбки в себя. Это что же получается, он говорит о том, что шаманы могут ошибаться? Да нет, глупости какие-то! Они же всё знают! Я посмотрела ему прямо в глаза и вдруг отчётливо поняла: все могут ошибаться. Не только шаманы.
— Первая интересная мысль за это утро, — прокомментировал Ирвин.
Недовольно глянув на него, я нахохлилась. Вот как с ним общаться, когда он постоянно в моей голове? Ничего не утаишь, ни о чём спокойно не подумаешь.
— Знаешь, меня поначалу это тоже раздражало, а потом я свыкся.
— Поначалу?
— Да, когда всё это началось.
Он впервые за всё время улыбнулся, как-то мечтательно, словно вспомнил что-то хорошее, сделал странный жест пальцами, будто перебирал струны невидимого музыкального инструмента, и на мгновение даже потеплело. А потом он сурово посмотрел на меня, превратившись в злого духа зимы.
— Да не дух зимы я. Ну хватит уже. Итак, я тебя просил подумать о том, чего ты хочешь. Как дальше жить? О чём мечтаешь?
— Море! — неожиданно выпалила я и, покраснев, уставилась в стол, сжав в ладонях юбку.
— Море? — удивлённо переспросил он.
— Да. Всегда хотела на море.
— Почему?
Кажется, я смогла выдернуть его из маленького мирка, в котором он привык быть.
— Не знаю. Вода всегда казалась мне чем-то необычным. Может быть, потому, что я дочь мельника. А мельница речная, всегда слышен плеск, колесо медленно крутится, поскрипывая. А может, дело в том, что матушка часто рассказывала сказки. О русалках и водяных, о духах рек, о том, что вся вода принадлежит морям и океанам и рано или поздно до них доберётся…
— И ты хочешь увидеть это самое море?
— Д-да, — я неуверенно кивнула, — увидеть, потрогать, попробовать на вкус. Говорят, оно какое-то солёное. Ну как вода может быть солёной?
— Ну, вообще-то, запросто. Даже в горах бывают солоноватые роднички, а в морях и подавно. Туда же вся вода попадает, она и наносит разного.
— Звучит странно.
— Но так оно и есть.
— Ага, как будто ты видел море! — возмутилась я.
В моём маленьком мире море было далеко-далеко, так же далеко, как и мир духов, а значит, и не существовало вовсе.
— Видел. И я отвезу тебя к морю.
— А потом?
— А потом вернусь сюда и лягу спать, надоедливая девчонка. Ты не малолетка, справишься как-нибудь.
Глава 4
Сборы заняли целый день. Ирвин то уходил из пещеры, оставляя меня в одиночестве, то возвращался. Иногда с пустыми руками, иногда с полными котомками. Я старалась прятаться. С ним всегда приходил холод, пробирающий до сердца. Это было по-настоящему жутко. Сделает шаг, и под его ногой появляется иней. А ещё он смотрел на меня. Как-то странно.
Утро следующего дня началось ещё до рассвета.
— Поднимайся, Сиверра, — потребовал Хозяин Горы.
И я не смогла ослушаться. С трудом разлепила веки и непонимающе посмотрела на него. Внутри пещеры затаились тягучие густые сумерки, такие бывают, когда солнце только-только показалось из-за горизонта.
— Пора, — сухо пояснил дух. — Я построил сани, призвал зверей стужи. Ты хотела к морю — будет тебе море. Подарок.
Я встрепенулась. Вот как его понимать? А что, если?
— Хватит надумывать, Сиверра. Неужели ты думаешь, что если бы я хотел сделать тебе что-то плохое, то не сделал бы уже?
— Не знаю. А вдруг пытаешься задобрить, а потом?..
— Мне не нужна женщина.
— Но зачем к тебе посылают нас? Как это не нужна?! Зачем я здесь?!
Не удержалась, спрыгнула с постели, подошла к нему и с вызовом посмотрела в глаза.
— Я не знаю, зачем ты здесь. Сама пришла, меня разбудила. Теперь ещё недовольная. Слушай, если бы я действительно был злым духом зимы, каким вы меня считаете, я бы давно тебя заморозил, а не пытался сделать так, чтобы какая-то там девчонка выжила!
От него снова повеяло холодом, а я вдруг поняла, что он даже не злится. Ему обидно.
— Мы… мы всё делаем не так, да? — спросила я, с трудом поборов в себе желание коснуться его, показывая, что я разделяю его чувства.
— Вы? Да не знаю. Мне кажется, это нормально — ошибаться. Просто повторять одну и ту же ошибку много-много раз подряд странно. Я только усну, как мне ещё одну девицу подсылают. Ну зачем?
— Да вроде раз в десять-двадцать лет посылают… — пробормотала под нос я.
— Вот, значит, как. Впрочем, неважно. Идём. Духи стужи ждать не будут. А у меня нет времени на то, чтобы искать подходящие подношения. Быстрее!
Он взял меня за руку и потащил за собой. Вновь тёмные переходы пещеры. И каждый шаг приближал холод. Пока мы шли, Ирвин накинул мне на плечи шубу. Не мою, а какую-то более тяжёлую, более длинную. Мягкий мех коснулся моих щёк, и я почувствовала, как к ним прилил румянец. Вещица была явно не из дешёвых.
Сверху на плечи лёг пушистый длинный шарф, голову украсила вязаная шапка.
— Давай заматывайся. Варежки тоже есть, — скомандовал Ирвин.
Перечить ему не хотелось. Я потихоньку начала подмерзать, поэтому поспешила выполнить указание и протянула руки за варежками. Они были тёплые-тёплые, как будто греющие, а не сохраняющие тепло.
— Подшёрсток небесного барса, — вдруг сказал Ирвин. — Он греет кошку там, наверху. В небесах, которые мы не видим, намного холоднее.
— Барса? Небесного? О чём ты?
— Вы даже этого не знаете, — вздохнул Ирвин. — Небесный барс — такая большая крылатая киса. Они иногда спускаются на землю. Я ловлю их, вычёсываю. Кошкам хорошо, а у меня шерсть остаётся…
— И ты сам её спрял?
— Нет, прядёт Стужа. Вот кто настоящий дух зимы. Если её хорошенько занять шерстью барсов, то она может забыть напустить морозы.
Я задумчиво кивнула, а потом поспешила прикрыть ладонью глаза. Впереди показался выход из подземелья. Свет слепил. Так странно! Как будто время в пещере шло совсем не так, как снаружи!
— Так и есть. Там всё медленнее.
— Но… Почему ты тогда удивился, что девушек часто посылают?
— Не подумал. Я тоже живой… был когда-то. Вот и ошибся. Живые должны совершать ошибки.
— Может, сменишь тогда место жительства?
— Нет. Не могу. Давай забирайся в сани.
Он резко перескочил на другую тему, и я вжала голову в плечи. Конечно, что я, глупая девчонка, советую такому существу? Если он добыл подшёрсток этого небесного барса, о которых мы ни сном ни духом, значит, он силён. А в том, что это мех не простого существа, я не сомневалась. Мне было очень тепло.
Я с опаской приблизилась к роскошным саням. Резные, огромные! Там десяток человек мог поместиться. В них было две лавки, но Ирвин сел на козлы, тряхнул поводьями, и снег под ними взметнулся вверх, заискрился, складываясь в огромных волков.
Не удержавшись, вскрикнула, отступила на шаг. Волки синхронно повернули головы в мою сторону и щёлкнули зубами.
— Они чувствуют твой страх. Не бойся, и они не тронут. Духи стужи не жестоки.
— А зачем тогда нападают?
— Учат тому, что всегда надо думать головой, а не полагаться на одни только чувства.
— Учат? — переспросила я, с опаской забираясь в сани.
Ирвин повернулся, накинул мне на ноги тёплый тяжёлый плед, посмотрел в глаза и кивнул:
— Да. Духи нужны в мире не для того, чтобы награждать и карать, а для того, чтобы учить. Чтобы вы становились мудрее, умнее. Поэтому я и не дух. Я…
— Кто ты? — шёпотом спросила я.
Он дёрнулся, услышав этот вопрос, но предпочёл натянуть на лицо непроницаемую маску. Разрезали воздух вожжи, и духи стужи понесли нас вперёд. Сани полетели по воздуху, уносимые вперёд самой настоящей снежной бурей. Мы поднялись высоко-высоко, и я смогла разглядеть деревушку. Узнала только по огромному дубу, молчаливым стражником возвышавшемуся над нашим селением.
Увидела и перевал, по которому мы ходили. Оказывается, горы были просто огромные! Такие и за неделю не пересечёшь, да по проложенным дорогам. А дорог-то и нет. Вон по сути путь, соединявший нашу деревню с соседней, а мы летели прочь над необжитыми местами.
“Не бойся. Засыпай. Путь долгий. Я покажу тебе несколько чудес этих гор, прежде чем ты увидишь море”
Сон нашёл сам собой. Я смотрела на тянущиеся внизу вершины гор, укутанные белоснежными покрывалами снега. Они сливались в одну серую полосу, и вот глаза сами собой начинают слипаться, а тёплый тяжёлый плед дарит уют. И хочется повернуться спиной к порывам ветра, укутаться потеплее.
Глава 5
Снов не было. Просто в какой-то момент я открыла глаза. Вокруг была ночь. Звёздное небо, такое близкое и яркое, манило меня. Я наблюдала за звёздами, а потом вспомнила о том, что я мчусь на санях, запряжённых духами стужи, куда-то неведомо куда.
“Проснулась? Я думал, до утра будешь в краю снов…”
Мне показалось, что в его голосе на мгновение промелькнули нотки нежности. Ирвин… Почему? Почему это всё происходит? Зачем ему посылают женщин, если они не нужны? Я бы с удовольствием осталась дома, с семьёй…
“Отпусти. Они отпустили тебя, а ты отпусти их. Всё равно ведь не сможешь вернуться”, — прозвучал в голове вкрадчивый голос.
Я инстинктивно нырнула под плед и вжала голову в плечи. Так сложно привыкнуть, что он читает меня, словно книгу.
“Прости… я хотел бы избавиться от этого, но не могу”.
Встрепенувшись, переползла сначала на лавку напротив, а потом, рискнув, начала перебираться на козлы. Холодная ладонь взяла меня за руку и помогла не упасть. Я села поближе к Ирвину и потянула на себя покрывало. Хозяин Горы помог и с этим.
“Зачем?”
— Хочу поговорить.
Произносить слова на морозе, когда ветер порывами ударяет в лицо, было трудно. Но я твёрдо решила, что нужно говорить, а не делиться с ним эмоциями.
“Зачем?” — повторил Ирвин словно эхо.
— Чтобы… тебе было легче.
“А почему ты решила, что мне тяжело?”
Я бросила на него косой взгляд и увидела ехидные огоньки в глазах. Кажется, ему интересно. А значит, можно говорить.
— Ты что-то недоговариваешь. Я не понимаю, что именно, но чувствую это.
“Ишь ты поди ж ты. Не забыла, что людям свойственно улыбаться?”
— Не забыла. Но я хочу поговорить, а не вот это вот всё. Тебе ведь нравится общаться, да?
“Да”.
— Тогда говори со мной! Как нормальный, а не великий дух!
Я скрестила руки на груди и с вызовом посмотрела в его синие глаза. Не будет всё так, как он хочет. Если уж мы вынуждены играть в его игры, то хоть какие-то правила будут мои.
— Итак, зачем к тебе присылают девушек?
— Пытаются откупиться, — зло прошипел Ирвин.
— Откупиться?
— Да. Когда-то давно, когда на месте вашей деревни ещё ничего не было, а селение само лежало южнее, откуда твои предки снялись и отправились на север, я жил с любимой. Я… я не помню, почему. Много лет прошло, а сердце болело, когда я лелеял в себе эту историю, и я забыл. Но я помню, что её убили, забрали у меня.
Я прижала ладонь в варежке ко рту. Это было чем-то знакомым.
— Так, подожди… это же как в сказке! И ты пошёл к духам за советом, да?
— Я не помню.
— И потом они отправили тебя к богам.
— Говорю же, не помню.
— И потом ты шагнул в мир мёртвых, чтобы вернуть её в мир живых.
Он вздрогнул, сжал в ладонях вожжи и уставился вперёд. Кажется, я спросила о том, о чём не следовало. Но сделанного не воротишь.
— Да. Я был в мире мёртвых. Я не нашёл её.
Я вздрогнула и поёжилась. Мир мёртвых… Значит, он действительно существует? Такой же холодный, как рассказывают шаманы? Или?..
— Намного хуже, чем может показаться живому на первый взгляд.
Ответить было нечего. Захочет — сам расскажет о том, как там. Вряд ли я смогу придумать, представить, что именно таится в этом мире, если я и мир живых-то толком не знаю.
— Там спокойно. Это ледяной сад. Приходя туда, души становятся под Водопад Забвения. А потом…
Он замолчал, и я поняла, что самое важное в этом недосказанном “потом”, потому что какие-то обрывки про Водопад Забвения я слышала и в наших легендах, вот только ничего хорошего после Водопада обычно не происходило.
— Водопад смывает с души все воспоминания, она остаётся чистой от мелких страхов, радостей и печалей, всё, что уносит с собой за водопад душа — это опыт. Какая-то такая странная мудрость, как мне объяснили, благодаря которой в следующей жизни будет проще.
— Она прошла под водами Забвения, да? — шёпотом спросила я, невольно подсаживаясь к нему ближе.
— Да. То есть та душа, которой она была, всё ещё существовала, но личности не осталось. И я… я отпустил её. В конце концов, что я мог изменить? Ничего. А когда я возвращался в мир людей, за мои ноги зацепился мертвенный холод, и так тут появилась зима. Кажется, так. Духи-то холода были и раньше. Я не знаю. Не помню. Люди считают, что я во всём виноват. А я думаю, что им так проще. Когда знаешь, кого винить в своих бедах, не думаешь, что виноват на самом деле именно ты.
— Ты… скучаешь?
— Нет. Я отпустил. Кстати, смотри. Сиятельная резвится.
Ирвин приобнял меня сзади, положив ладонь на затылок, и повернул голову. В той стороне на небе сверкало, медленно перетекая из одной неясной фигуры в другую, северное сияние. Я раньше видела его иногда в деревне, но в полёте, когда мы были ближе, оно оказалось совсем другим.
— Кто такая Сиятельная?
— Фея холода. Летит по своим делам, а пыльца с её крыльев опадает. Когда пыльцы мало, то просто звёзды ярче, а когда она, Сиятельная, танцует в полёте, получается сияние. Маленькое чудо природы.
Я согласно кивнула, позволив себе устроить голову у него на груди. Так и смотреть было удобнее, да и от края козел подальше.
Глава 6
Мы остановились на ночлег у неприметной пещеры. Духи стужи тут же сбежали, оставив после себя лишь странный искрящийся снег.
— В этих горах много тайн, но вместо того, чтобы разгадывать их, вы, люди, занимаетесь чем-то другим. Когда я был молод, я считал, что вы глупы, но сегодня вдруг подумал: а что, если ваши души просто не накопили достаточно опыта для того, чтобы ввязаться в это исследование?
