Я сменила платье, взяла маленькую сумочку, накинула на плечи болеро и пошла в сторону столовой, на ходу думая о том, что нужно будет уточнить у леди Аворт, вернее кадетки Аворт, о том, какая мне полагается форма. Будет очень неловко, если Корин не предупредил меня о том, что форму нужно заказывать самостоятельно. Я уже хотела задать мучивший меня вопрос, но решила отложить его на потом. Воспитание и более низкое положение в иерархии, чем у меня, не позволят ей не ответить, а вот дать неполную информацию — вполне. Не стоит отрывать человека от работы.
Я вышла на улицу и втянула носом влажный воздух. Вечерело, и он наполнялся приятными запахами прохлады и воды. Если верить картам, на территории академии было довольно большое озеро. Правда, я так и не сориентировалась, где именно его искать, а времени для простых прогулок не было. Всё бегом, бегом, успеть, успеть…
Расправив плечи, я застегнула единственную пуговку болеро и пошла в сторону главного корпуса. Некоторое время постояла у двери, пытаясь её открыть, а потом всё же додумалась приложить колечко. С тихим скрипом створки отворились, пропуская лаборантку в главный корпус.
Да уж, безопасность тут на уровне. А я надеялась пригласить сюда Хиззерин на чашечку чая. Глупо, очень глупо с моей стороны. Ну ладно, будем письмами обмениваться.
Холл встретил меня тишиной, до блеска начищенным паркетом, явно защищённым какой-то магией, мебелью в чехлах и сияющими в лучах закатного солнца доспехами. На мгновение показалось, что я оказалась не в учебном заведении, а в холле какого-то особняка, принадлежащего аристократу как минимум средней руки. Хотя, пожалуй, так оно могло и быть. Изначально под академию отдали владения какого-то разорившегося аристократа. Это потом достроили новые корпуса, а вот холл мог остаться и нетронутым. Ощутив некоторую связь с древностью, с историей, я почувствовала себя на нужном месте: роскошь, артефакты прошлого, изящество и красота. Главное — не слишком сильно в это окунаться и не забывать, что я всего лишь лаборантка.
Столовая оказалась просторным светлым помещением. Длинные столы тянулись от входа и до противоположной стены с дверями, ведущими, судя по всему, в парк. Окна от пола до потолка создавали ощущение того, что я шагнула не в какую-то там “академическую столовку”, а в бальный зал. Казалось, что вот-вот должна зазвучать музыка, недоразумение в виде простых столов без скатертей быстро вынесут, по бокам появятся маленькие столики с канапе, войдут официанты с напитками и начнётся веселье. Присмотревшись, я даже нашла балкончик, на котором мог восседать оркестр, и вздохнула. Вряд ли в военной академии уделяют должное внимание музыке. Но сходство со старым особняком вельможи становилось всё отчётливее.
Не успела я осмотреться, как сердце пронзили раскалённой кочергой. За самым правым столом сидел он. Мой ночной кошмар. Тот, из-за кого моя жизнь пошла под откос. Мучитель, негодяй, нарушитель законов королевства, посмевший выйти сухим из воды. Горрот фон Риот. Идеально прямая спина свидетельствовала о долгих и упорных тренировках. Он стал шире в плечах, коротко постригся, оставив неизвестно где так раздражавший меня тонкий крысиный хвостик волос. Во рту пересохло. Я замерла, пытаясь прийти в себя. К тому, что мы встретимся так скоро, я была просто не готова! Сердце превратилось в кусок кровоточащей плоти, но просто так развернуться, сбежать… я не могла себе позволить. Я не какая-то там слабачка. Я Эллирия Решнет, дочь одного из семи великих магических домов Корронта. Меня так просто не сломить. Ладно, ладно, дочь боковой ветки, не такой могущественной. Но всё-таки!
Расправив плечи, я запустила указательный палец в причёску, вытащила локон и повесила его завитушкой возле щеки, после чего уверенно пошла вперёд, постукивая каблучками по деревянному полу. Фон Риот старательно не обращал на меня внимания ровно до того момента, как я села напротив и уткнулась в него.
— Кого я вижу? — ухмыльнулся он. — Госпожа Решнет? И что же привело вас сюда?
Его голос сочился ехидством, и мне показалось, что он издевается. Хотелось подскочить, крикнуть что-нибудь не очень приятное, рассказать всем о его преступлении, но я сдержалась. В конце концов, если я хоть немного разбиралась в приворотах, особенно наложенных не собственноручно, фон Риот мог и не знать о моих страданиях. Нужно отомстить ему, но как-то… изящно, что ли?
Едва заметно улыбнувшись, отложила меню в сторону и удивлённо подняла брови. Хотелось прикоснуться к этому чудовищу, зарыться пальцами в короткие волосы и поцеловать. Но я понимала, что это всего лишь магия крови, а не мои истинные желания, и держалась из последних сил.
— Подумала, что будет неплохо поработать. Говорят, это способствует повышению самооценки, — выдала заранее заготовленную фразу.
Горрот улыбнулся, поднял чашку чая, пригубил и продолжил нашу неспешную беседу. Всё это время я не сводила взгляда с его изумрудных запонок, белоснежной рубашки, жилетки с изумрудными пуговицами и галстука-бабочки. Я отчаянно цеплялась за яркие детали образа, чтобы не сходить с ума.
— Неплохое стремление. Особенно для таких неженок, как ты. Но почему Академия Пылающего Клинка? Неужели не нашла что-то более подходящее для себя, Лавандочка?
Это ненавистное прозвище позволило вдохнуть полной грудью, словно на мгновение скинуло искуственную привязанность. Когда-то мне нравилось, что друзья так меня звали, но потом Горрот проболтался, что это всё из-за моих глаз. Лавандовые глаза рода Решнет были одной из любимых тем для дискуссий. Казалось бы, давно подтверждённый факт, что в нашем роду был кто-то из иномирцев. Так давно, когда границы мира ещё не запечатали, но нет-нет, а кто-то обвинял Решнетов в создании Врат в другие миры.
— Вполне подходит. Наберусь опыта лаборантом, а потом выберу что-то более подходящее. Знаний у меня достаточно. Преподавать имею право. Какие-то проблемы? — с вызовом спросила я.
— А ты изменилась. Так и думал. Что ж, добро пожаловать в АПК, Лавандочка. Напоминаю, если ты, конечно, не прочитала Устав, что отношения между преподавателями запрещены.
Я кивнула, наблюдая за тем, как он медленно поднимается, протирает ладони салфеткой, комкает её и бросает на стол, чтобы потом изобразить поклон и выйти из столовой. Оставшись в одиночестве, я с любопытством отметила, как исчезли следы трапезы господина декана, пробежалась глазами по меню, тыкнула светящейся голубоватым светом палочкой в заинтересовавшие меня позиции, приложила кольцо к металлическому кругляшку и принялась ждать. Система была мне знакомой, в дорогих ресторанах уже давно использовали что-то подобное. Конечно, видеть артефакты последнего поколения в студенческой столовой было непривычно, но прогресс добирается даже до самых отдалённых уголков, и это хорошо.
А вот разговор с фон Риотом не давал мне покоя. Что же он пытался мне сказать? Воспользуется своей наглой привязкой для того, чтобы выставить меня из академии? Так это даже не любовь, так, фантик… Прижаться, впиться, откусить кусок. Противные чувства. Не хочу. Я устала!
Я не верила в то, что он мог хотя бы слово сказать, не вкладывая в это какой-то особенный смысл. И прозвище это он вытащил из закромов забвения явно не просто так. Что он задумал? И не может ли он быть заодно с Корином?
В общем, разнервничалась я не на шутку. Аппетит пропал, но я упрямо заставляла себя зачёрпывать ложкой кашу с мясом, отправлять её в рот и тщательно пережёвывать. Еда должна была быть вкусной, но для меня превратилась в перемолотый картон. Никогда не забуду этот вкус. На первом курсе надо было сделать из бумаги кашу… ну и плоды наших трудов мы, естественно, пробовали. Это была одна из тех лабораторных, которую я сдала со второго раза. Хотя позже я подслушала разговор преподавателей и узнала, что у остальных вышло не лучше… но дать наставникам пробовать подобную гадость мне не позволяла гордость.
Симптомы напоминали вторую фазу действия приворота. После неё следовала третья и, собственно, могила. Чем дальше, тем больше я буду сохнуть по этому мерзавцу, если, конечно, не поддамся заклинанию и не распрощаюсь с собственной гордостью! И что-то мне подсказывало, что фон Риот постарается отыграться за годы моей холодности в прошлом. Мелкий гадёныш!
Я отодвинула от себя тарелку и поднялась. Минимум, необходимый для того, чтобы не заболеть и не повредить желудок, я в себя впихнула. А дальше просто не хочется. Лёгкое голодание, особенно вечернее и нерегулярное, ещё никому не вредило.
Как там говорят биологи? Цветение, плодоношение, увядание, смерть. Цветение любви я пропустила, плоды собирать не с кем, а вот увядание уже тут как тут. Нужно срочно что-то делать.
Я резко обернулась, взяла со стола яблоки, груши и несколько ароматных пирожков, от запаха которых тошнило, и пошла в сторону общежития. Если я не могу поесть, это совсем не значит, что я не могу сделать что-нибудь хорошее для тех, кто рядом.
Очарование академии рассыпалось, словно иллюзии, которыми повелевал Горрот, превращаясь в труху под ногами. Теперь везде мерещился подлец, использующий запрещённые приёмчики. И от этого было совсем не по себе. В голове раскатами грома разносилось: “Ты изменилась”. И я совершенно не знала, что с этим делать. Радоваться? Так это же логично, что люди меняются, развиваются, растут, а вот поводов для огорчения и беспокойства было множество. На самый крайний случай у меня был план отдаться этому наглецу. Всё-таки жизнь дороже гордости. Но что, если я ему больше не нужна? Что, если план Корина тоже не сработает? Кажется, я слишком часто думаю о неудаче, не замечая трясущихся рук и бледнеющего лица.
Я не запомнила, как добралась до корпуса общежития. Всё было словно в тумане. Сначала от такого состояния меня спасали благовония, значительно легче стало после встречи с Корином, но теперь меня буквально душили невидимые руки. Хотелось выбежать из академии и на всех парах понестись в квартал Вереска и Грёз, лишь бы избавиться от этого наваждения! Да только вряд ли выпустят…
Войдя в холл, я увидела Аворт, всё так же сидящую за бумагами. Оставалось только поразиться, откуда их столько, и поудивляться её усидчивости. Что-то мне подсказывало, что в женском общежитии, тем более преподавательском, не так уж много проживающих. Оно даже по размеру меньше мужского.
— Добрый вечер, лаборантка Решнет, — поздоровалась девушка, не отрываясь от работы.
— Добрый. Я тут кое-что прихватила, — сказала я, цепляясь за спасительную ниточку диалога.
Если отвлечься, наваждение может уйти само собой. Главное — вести себя естественно. Главное — не привлекать лишнего внимания. Главное — не сойти с ума. Я обязательно со всем справлюсь!
Я улыбнулась, достала из сумочки фрукты, потом помедлила и всё же вынула завёрнутые в салфетки пирожки.
— Перекуси, а то так недолго и заболеть, — предложила, но осеклась, заметив в синих глазах испуг. — Что случилось?
— Еду из столовой выносить не положено. Вас никто не видел?
— Нет.
— Ну тогда я сделаю вид, что ничего не видела. — Она резким движением убрала угощение в ящик стола и бросила вопрошающий и почему-то виноватый взгляд на меня. — Я вам что-то должна?
— Нет, — пожала плечами в ответ. — Добро делается просто потому, что есть возможность. Если ждать что-то взамен, то это уже и не добро, а корысть какая-то. Кстати, откуда столько работы? Тут два этажа, два крыла, по шесть комнат в каждую сторону. Максимум двадцать четыре постоялицы. Не думаю, что на них будет так много документов.
— Я главный комендант. На мне все общежития, — с гордостью ответила Аворт. — Вот и работы много. Зато и доплаты хорошие. Можно позволить себе иногда что-нибудь…
Она не договорила, бросила на меня взгляд, в котором читалось “Да вам всё равно не понять”, и вернулась к бумагам. Я так и стояла, не зная, как на подобное реагировать. Что-то доказывать было глупо. Да, моя жизнь явно и на десятую часть не была так сложна, как жизнь Аворт. И всё потому, что мне повезло родиться в нужной семье. Справедливо ли это? Пожалуй, нет. Вопрос лишь в том, как распоряжаться этим положением. Я определённо могу сделать этот мир лучше!
Побродив взглядом по холлу, я наткнулась на небольшое кресло, подвинула его к столу и села рядом с Аворт.
— Тебя как звать-то? Я Эллирия. Можно Элия или Элли. Когда никто не видит, — подмигнула я, ожидая реакции.
— Мирен Аворт, — непонимающе выгнув бровь, ответила комендантша.
— Давай я помогу тебе, Мирен? Всё равно делать нечего.
— Это важные бумаги…
— Я понимаю. Но я тут взглянула, есть места с подсчётами. Давай я посчитаю, а ты проверишь?
Мирен закусила губу. Предложение явно было весьма заманчивым. Особенно если учесть новую стопку бумаг, стоящую слева от стола. Без неё можно было справиться к девяти, а с ней и заполночь засидеться будет несложно.
— Ладно. Хорошо. Но я вам ничего не должна, лаборантка Решнет.
— Конечно. Итак, что нужно делать?
— Распределение кадетов по группам и заселение в общежитие — очень важный момент. Деление не условное и напрямую зависит от среднего балла по всем предметам, помноженного на коэффициент. Он рассчитывается… Неважно. Просто посчитайте средний балл, этого будет достаточно.
Она ногой подвинула в мою сторону стопку бумаг и с явным облегчением принялась за другую. Открыв первое из личных дел студентов, я поняла, почему Мирен с такой охотой согласилась принять мою помощь. Предметов — тьма.
— А почему ты занимаешься этим сейчас? Вроде бы даже не начало семестра.
— Каждый месяц нужно всё пересчитать. Все эти переселения — важны. Во-первых, мы знакомимся друг с другом. Во-вторых, борьба за лучшие условия подстёгивает хорошо учиться.
— За последний курс считаем? — уточнила я.
— Восемь и три, нет, за все, — отозвалась комендантша, откусывая кусок от яблока. — Нельзя просто так из грязи в князи, надо стараться с самого начала.
Работа потекла. Я, как старательная помощница, пересчитывала всё по нескольку раз, передавала папки с заметками Мирен, та перепроверяла, каким-то непонятным образом высчитывала коэффициент и отправляла личное дело в одну из стопок.
— А какая разница? — спросила я после двух часов работы, когда от обилия цифр уже рябило в глазах и перерыв стал просто жизненно необходим.
— Так всё же просто. Ну, начать следует с того, что если продержишься в первых десяти комнатах, лучших, — последнее слово она произнесла мечтательно, даже подняла глаза вверх, — то не младшим сержантом выйдешь, а вплоть до старшины. Говорят, пару раз выпускали даже младших лейтенантов. Но девушкам это не грозит. Особенно если на медицинском факультете.
— Понятно. А в Академии Целительства хорошо если младшего сержанта дадут.
— Ну, как есть. Так вот. Условия у нас очень разные. И перевод по комнатам раз в месяц. Курсов шесть. Три этажа, два крыла. В рамках курсов не перемешивают, всё же разная очень подготовка, а вот между группами можно и поменять. Позволяет всем перезнакомиться, но не обрасти, как говорит господин ректор, кумовством и сватовством. Очень он переживает, что мы будем держаться друг за друга больше, чем за служение родине. Впрочем, я его понимаю. Видела пару раз, как покрывают друг друга… и это будущая элита! Тьфу!
Я вышла на улицу и втянула носом влажный воздух. Вечерело, и он наполнялся приятными запахами прохлады и воды. Если верить картам, на территории академии было довольно большое озеро. Правда, я так и не сориентировалась, где именно его искать, а времени для простых прогулок не было. Всё бегом, бегом, успеть, успеть…
Расправив плечи, я застегнула единственную пуговку болеро и пошла в сторону главного корпуса. Некоторое время постояла у двери, пытаясь её открыть, а потом всё же додумалась приложить колечко. С тихим скрипом створки отворились, пропуская лаборантку в главный корпус.
Да уж, безопасность тут на уровне. А я надеялась пригласить сюда Хиззерин на чашечку чая. Глупо, очень глупо с моей стороны. Ну ладно, будем письмами обмениваться.
Холл встретил меня тишиной, до блеска начищенным паркетом, явно защищённым какой-то магией, мебелью в чехлах и сияющими в лучах закатного солнца доспехами. На мгновение показалось, что я оказалась не в учебном заведении, а в холле какого-то особняка, принадлежащего аристократу как минимум средней руки. Хотя, пожалуй, так оно могло и быть. Изначально под академию отдали владения какого-то разорившегося аристократа. Это потом достроили новые корпуса, а вот холл мог остаться и нетронутым. Ощутив некоторую связь с древностью, с историей, я почувствовала себя на нужном месте: роскошь, артефакты прошлого, изящество и красота. Главное — не слишком сильно в это окунаться и не забывать, что я всего лишь лаборантка.
Столовая оказалась просторным светлым помещением. Длинные столы тянулись от входа и до противоположной стены с дверями, ведущими, судя по всему, в парк. Окна от пола до потолка создавали ощущение того, что я шагнула не в какую-то там “академическую столовку”, а в бальный зал. Казалось, что вот-вот должна зазвучать музыка, недоразумение в виде простых столов без скатертей быстро вынесут, по бокам появятся маленькие столики с канапе, войдут официанты с напитками и начнётся веселье. Присмотревшись, я даже нашла балкончик, на котором мог восседать оркестр, и вздохнула. Вряд ли в военной академии уделяют должное внимание музыке. Но сходство со старым особняком вельможи становилось всё отчётливее.
Не успела я осмотреться, как сердце пронзили раскалённой кочергой. За самым правым столом сидел он. Мой ночной кошмар. Тот, из-за кого моя жизнь пошла под откос. Мучитель, негодяй, нарушитель законов королевства, посмевший выйти сухим из воды. Горрот фон Риот. Идеально прямая спина свидетельствовала о долгих и упорных тренировках. Он стал шире в плечах, коротко постригся, оставив неизвестно где так раздражавший меня тонкий крысиный хвостик волос. Во рту пересохло. Я замерла, пытаясь прийти в себя. К тому, что мы встретимся так скоро, я была просто не готова! Сердце превратилось в кусок кровоточащей плоти, но просто так развернуться, сбежать… я не могла себе позволить. Я не какая-то там слабачка. Я Эллирия Решнет, дочь одного из семи великих магических домов Корронта. Меня так просто не сломить. Ладно, ладно, дочь боковой ветки, не такой могущественной. Но всё-таки!
Расправив плечи, я запустила указательный палец в причёску, вытащила локон и повесила его завитушкой возле щеки, после чего уверенно пошла вперёд, постукивая каблучками по деревянному полу. Фон Риот старательно не обращал на меня внимания ровно до того момента, как я села напротив и уткнулась в него.
— Кого я вижу? — ухмыльнулся он. — Госпожа Решнет? И что же привело вас сюда?
Его голос сочился ехидством, и мне показалось, что он издевается. Хотелось подскочить, крикнуть что-нибудь не очень приятное, рассказать всем о его преступлении, но я сдержалась. В конце концов, если я хоть немного разбиралась в приворотах, особенно наложенных не собственноручно, фон Риот мог и не знать о моих страданиях. Нужно отомстить ему, но как-то… изящно, что ли?
Едва заметно улыбнувшись, отложила меню в сторону и удивлённо подняла брови. Хотелось прикоснуться к этому чудовищу, зарыться пальцами в короткие волосы и поцеловать. Но я понимала, что это всего лишь магия крови, а не мои истинные желания, и держалась из последних сил.
— Подумала, что будет неплохо поработать. Говорят, это способствует повышению самооценки, — выдала заранее заготовленную фразу.
Горрот улыбнулся, поднял чашку чая, пригубил и продолжил нашу неспешную беседу. Всё это время я не сводила взгляда с его изумрудных запонок, белоснежной рубашки, жилетки с изумрудными пуговицами и галстука-бабочки. Я отчаянно цеплялась за яркие детали образа, чтобы не сходить с ума.
— Неплохое стремление. Особенно для таких неженок, как ты. Но почему Академия Пылающего Клинка? Неужели не нашла что-то более подходящее для себя, Лавандочка?
Это ненавистное прозвище позволило вдохнуть полной грудью, словно на мгновение скинуло искуственную привязанность. Когда-то мне нравилось, что друзья так меня звали, но потом Горрот проболтался, что это всё из-за моих глаз. Лавандовые глаза рода Решнет были одной из любимых тем для дискуссий. Казалось бы, давно подтверждённый факт, что в нашем роду был кто-то из иномирцев. Так давно, когда границы мира ещё не запечатали, но нет-нет, а кто-то обвинял Решнетов в создании Врат в другие миры.
— Вполне подходит. Наберусь опыта лаборантом, а потом выберу что-то более подходящее. Знаний у меня достаточно. Преподавать имею право. Какие-то проблемы? — с вызовом спросила я.
— А ты изменилась. Так и думал. Что ж, добро пожаловать в АПК, Лавандочка. Напоминаю, если ты, конечно, не прочитала Устав, что отношения между преподавателями запрещены.
Я кивнула, наблюдая за тем, как он медленно поднимается, протирает ладони салфеткой, комкает её и бросает на стол, чтобы потом изобразить поклон и выйти из столовой. Оставшись в одиночестве, я с любопытством отметила, как исчезли следы трапезы господина декана, пробежалась глазами по меню, тыкнула светящейся голубоватым светом палочкой в заинтересовавшие меня позиции, приложила кольцо к металлическому кругляшку и принялась ждать. Система была мне знакомой, в дорогих ресторанах уже давно использовали что-то подобное. Конечно, видеть артефакты последнего поколения в студенческой столовой было непривычно, но прогресс добирается даже до самых отдалённых уголков, и это хорошо.
А вот разговор с фон Риотом не давал мне покоя. Что же он пытался мне сказать? Воспользуется своей наглой привязкой для того, чтобы выставить меня из академии? Так это даже не любовь, так, фантик… Прижаться, впиться, откусить кусок. Противные чувства. Не хочу. Я устала!
Я не верила в то, что он мог хотя бы слово сказать, не вкладывая в это какой-то особенный смысл. И прозвище это он вытащил из закромов забвения явно не просто так. Что он задумал? И не может ли он быть заодно с Корином?
В общем, разнервничалась я не на шутку. Аппетит пропал, но я упрямо заставляла себя зачёрпывать ложкой кашу с мясом, отправлять её в рот и тщательно пережёвывать. Еда должна была быть вкусной, но для меня превратилась в перемолотый картон. Никогда не забуду этот вкус. На первом курсе надо было сделать из бумаги кашу… ну и плоды наших трудов мы, естественно, пробовали. Это была одна из тех лабораторных, которую я сдала со второго раза. Хотя позже я подслушала разговор преподавателей и узнала, что у остальных вышло не лучше… но дать наставникам пробовать подобную гадость мне не позволяла гордость.
Симптомы напоминали вторую фазу действия приворота. После неё следовала третья и, собственно, могила. Чем дальше, тем больше я буду сохнуть по этому мерзавцу, если, конечно, не поддамся заклинанию и не распрощаюсь с собственной гордостью! И что-то мне подсказывало, что фон Риот постарается отыграться за годы моей холодности в прошлом. Мелкий гадёныш!
Я отодвинула от себя тарелку и поднялась. Минимум, необходимый для того, чтобы не заболеть и не повредить желудок, я в себя впихнула. А дальше просто не хочется. Лёгкое голодание, особенно вечернее и нерегулярное, ещё никому не вредило.
Как там говорят биологи? Цветение, плодоношение, увядание, смерть. Цветение любви я пропустила, плоды собирать не с кем, а вот увядание уже тут как тут. Нужно срочно что-то делать.
Я резко обернулась, взяла со стола яблоки, груши и несколько ароматных пирожков, от запаха которых тошнило, и пошла в сторону общежития. Если я не могу поесть, это совсем не значит, что я не могу сделать что-нибудь хорошее для тех, кто рядом.
ГЛАВА 12
Очарование академии рассыпалось, словно иллюзии, которыми повелевал Горрот, превращаясь в труху под ногами. Теперь везде мерещился подлец, использующий запрещённые приёмчики. И от этого было совсем не по себе. В голове раскатами грома разносилось: “Ты изменилась”. И я совершенно не знала, что с этим делать. Радоваться? Так это же логично, что люди меняются, развиваются, растут, а вот поводов для огорчения и беспокойства было множество. На самый крайний случай у меня был план отдаться этому наглецу. Всё-таки жизнь дороже гордости. Но что, если я ему больше не нужна? Что, если план Корина тоже не сработает? Кажется, я слишком часто думаю о неудаче, не замечая трясущихся рук и бледнеющего лица.
Я не запомнила, как добралась до корпуса общежития. Всё было словно в тумане. Сначала от такого состояния меня спасали благовония, значительно легче стало после встречи с Корином, но теперь меня буквально душили невидимые руки. Хотелось выбежать из академии и на всех парах понестись в квартал Вереска и Грёз, лишь бы избавиться от этого наваждения! Да только вряд ли выпустят…
Войдя в холл, я увидела Аворт, всё так же сидящую за бумагами. Оставалось только поразиться, откуда их столько, и поудивляться её усидчивости. Что-то мне подсказывало, что в женском общежитии, тем более преподавательском, не так уж много проживающих. Оно даже по размеру меньше мужского.
— Добрый вечер, лаборантка Решнет, — поздоровалась девушка, не отрываясь от работы.
— Добрый. Я тут кое-что прихватила, — сказала я, цепляясь за спасительную ниточку диалога.
Если отвлечься, наваждение может уйти само собой. Главное — вести себя естественно. Главное — не привлекать лишнего внимания. Главное — не сойти с ума. Я обязательно со всем справлюсь!
Я улыбнулась, достала из сумочки фрукты, потом помедлила и всё же вынула завёрнутые в салфетки пирожки.
— Перекуси, а то так недолго и заболеть, — предложила, но осеклась, заметив в синих глазах испуг. — Что случилось?
— Еду из столовой выносить не положено. Вас никто не видел?
— Нет.
— Ну тогда я сделаю вид, что ничего не видела. — Она резким движением убрала угощение в ящик стола и бросила вопрошающий и почему-то виноватый взгляд на меня. — Я вам что-то должна?
— Нет, — пожала плечами в ответ. — Добро делается просто потому, что есть возможность. Если ждать что-то взамен, то это уже и не добро, а корысть какая-то. Кстати, откуда столько работы? Тут два этажа, два крыла, по шесть комнат в каждую сторону. Максимум двадцать четыре постоялицы. Не думаю, что на них будет так много документов.
— Я главный комендант. На мне все общежития, — с гордостью ответила Аворт. — Вот и работы много. Зато и доплаты хорошие. Можно позволить себе иногда что-нибудь…
Она не договорила, бросила на меня взгляд, в котором читалось “Да вам всё равно не понять”, и вернулась к бумагам. Я так и стояла, не зная, как на подобное реагировать. Что-то доказывать было глупо. Да, моя жизнь явно и на десятую часть не была так сложна, как жизнь Аворт. И всё потому, что мне повезло родиться в нужной семье. Справедливо ли это? Пожалуй, нет. Вопрос лишь в том, как распоряжаться этим положением. Я определённо могу сделать этот мир лучше!
Побродив взглядом по холлу, я наткнулась на небольшое кресло, подвинула его к столу и села рядом с Аворт.
— Тебя как звать-то? Я Эллирия. Можно Элия или Элли. Когда никто не видит, — подмигнула я, ожидая реакции.
— Мирен Аворт, — непонимающе выгнув бровь, ответила комендантша.
— Давай я помогу тебе, Мирен? Всё равно делать нечего.
— Это важные бумаги…
— Я понимаю. Но я тут взглянула, есть места с подсчётами. Давай я посчитаю, а ты проверишь?
Мирен закусила губу. Предложение явно было весьма заманчивым. Особенно если учесть новую стопку бумаг, стоящую слева от стола. Без неё можно было справиться к девяти, а с ней и заполночь засидеться будет несложно.
— Ладно. Хорошо. Но я вам ничего не должна, лаборантка Решнет.
— Конечно. Итак, что нужно делать?
— Распределение кадетов по группам и заселение в общежитие — очень важный момент. Деление не условное и напрямую зависит от среднего балла по всем предметам, помноженного на коэффициент. Он рассчитывается… Неважно. Просто посчитайте средний балл, этого будет достаточно.
Она ногой подвинула в мою сторону стопку бумаг и с явным облегчением принялась за другую. Открыв первое из личных дел студентов, я поняла, почему Мирен с такой охотой согласилась принять мою помощь. Предметов — тьма.
— А почему ты занимаешься этим сейчас? Вроде бы даже не начало семестра.
— Каждый месяц нужно всё пересчитать. Все эти переселения — важны. Во-первых, мы знакомимся друг с другом. Во-вторых, борьба за лучшие условия подстёгивает хорошо учиться.
— За последний курс считаем? — уточнила я.
— Восемь и три, нет, за все, — отозвалась комендантша, откусывая кусок от яблока. — Нельзя просто так из грязи в князи, надо стараться с самого начала.
Работа потекла. Я, как старательная помощница, пересчитывала всё по нескольку раз, передавала папки с заметками Мирен, та перепроверяла, каким-то непонятным образом высчитывала коэффициент и отправляла личное дело в одну из стопок.
— А какая разница? — спросила я после двух часов работы, когда от обилия цифр уже рябило в глазах и перерыв стал просто жизненно необходим.
— Так всё же просто. Ну, начать следует с того, что если продержишься в первых десяти комнатах, лучших, — последнее слово она произнесла мечтательно, даже подняла глаза вверх, — то не младшим сержантом выйдешь, а вплоть до старшины. Говорят, пару раз выпускали даже младших лейтенантов. Но девушкам это не грозит. Особенно если на медицинском факультете.
— Понятно. А в Академии Целительства хорошо если младшего сержанта дадут.
— Ну, как есть. Так вот. Условия у нас очень разные. И перевод по комнатам раз в месяц. Курсов шесть. Три этажа, два крыла. В рамках курсов не перемешивают, всё же разная очень подготовка, а вот между группами можно и поменять. Позволяет всем перезнакомиться, но не обрасти, как говорит господин ректор, кумовством и сватовством. Очень он переживает, что мы будем держаться друг за друга больше, чем за служение родине. Впрочем, я его понимаю. Видела пару раз, как покрывают друг друга… и это будущая элита! Тьфу!
