Я лежу на кровати, в панике кидаюсь обратно, хватаю кусочки оборванных снов, сжимаю и пытаюсь слепить ее образ. Вот уже получается силуэт, что-то похожее, все тянусь к ней, в нелепой надежде стараюсь поймать угасающий миг и где-то между реальностью и сном слышу голос:
– Если ты не сон, докажи!
Может, я и додумал это после, но принял вызов.
Зазвенел будильник. Рита. Ты моя мечта и моя цель.
Твое имя первое, что всплывает поутру, и последнее, что терзает перед сном. На часах, как обычно, 7:20.
Вспомнил, что, в самом деле, вчера схватил ее за плечо; но возвращаясь вечером, не встретил, а пошел к себе. Краской вымазал стену, пытался воссоздать тот пейзаж: грубые линии, масленые пятна – карикатурная подделка. Я взревел и пинком снес спичечный замок – ошметки разлетелись по комнате.
Воспоминания затихли, когда я выключил бритву. Расческа легла в карман выглаженных брюк, а шлейф одеколона несся за крыльями рубашки все четыре этажа. Я застегнулся возле соседнего подъезда, с трудом разглядев пуговицу в тумане.
На этот раз собрался быстрее.
Рита сказала, что живет за стенкой. Что, если нам действительно снилось одно и то же? Возможно ли такое? Да я спятил. Но ведь я должен узнать ее настоящее имя, да и доказать, что я не сон, заодно.
Я слышал, что в организме человека во время сна вырабатывается молекула духа. Этот сильнейший психоделик и дарит причудливые образы сознанию. И это же вещество в больших количествах выделяется при рождении и смерти. Сон – это маленькая жизнь, которая зарождается и умирает. Неужели наше начало и конец подобны сновиденьям?
На ступеньках послышался топот. Голова закружилась, зубы застучали, а ноги затряслись. Дверь открылась и желанная девушка замерла в проходе, что я заблокировал. Ее пристальный взгляд побуждал к действиям – хотел поздороваться, но губы сами произнесли ее имя:
– Рита. – Сердце дрогнуло, я побоялся, что ошибся, когда она удивленно вскинула брови. Зависло молчание, и тогда я совершил еще большую глупость:
– Видишь, Рита, я не сон.
– Да, ты не сон – ты кошмар.
Я потерял дар речи, дар мысли; бросило в жар, но руки заледенели, затряслись, дыхание сдавило грудь. Виски набухли, застреляли; мир расплылся в каплях пота. Выходит, всего лишь грезы. Нет никаких общих снов, я совсем чужой для нее.
Мгновение тянулось. Я покачивался на месте, теряя сознание.
Она рассеянно засмеялась, схватила меня за руку и понеслась вверх по ступенькам. Стены пестрили узорами – я в изумлении вертел головой. На четвертом этаже Рита затормозила, крайняя справа дверь отворилась. Едва я снял ботинки, как Рита протолкала меня в комнату. Я повернулся в направлении своей квартиры и очутился впритык к мечте. Та самая фреска украшала стену над кроватью: резвый ручей наперегонки гнался с ветром, а живность возилась в траве – все как во сне, лишь изба за холмом скрывалась от глаз.
– Я рисовала ее полгода в свободное время и закончила только вчера ночью. Хотела показать кому-нибудь, но боялась, вдруг что-то упустила или сделала не так. Но теперь, когда ты здесь, я чувствую, что все на месте, – Рита говорила вполголоса, содрогаясь и запинаясь. Ее лицо горело алым, а глаза слезились.
– Обомлеть можно. Мою сторону тебе лучше не видеть. – Я усмехнулся и вспомнил свою жалкую пародию, проводя рукой по непревзойденному шедевру.
На тумбочке лежал график: «8:00(зачеркнуто) 7:20 – подъем». И давно мы встаем в одно время? Память хранит лишь те сны, что видятся в последние минуты. Грезы сошлись в тот день, когда мы больше всего в этом нуждались: я хотел увидеть красоту, а она поделиться ею. Вот почему меня так тянуло прижаться к стене в эти ночи. Я помог победить страхи, и поэтому ее сознание подарило моим снам чувства: окунуло в свои. А реальность, наконец, обрела краски.
Рита пахла сиренью. Я застыл в зеркале глаз: увидел, как касаюсь ее волос, ее шеи. Увидел так, как видит она. Почувствовал ее дрожь, крепко прижал к себе – Рита обмякла. Нежно коснулся щеки, стер слезу пальцем. Пунцовые уста манили, чуть не срываясь навстречу, я приблизился к ним и ощутил сладкое дыхание. Рита не стерпела, и губы жадно прильнули – пылкие и сочные, они скользили небрежно, но мягко. На мгновенье прервались и прошептали эхом:
– Значит, наши мысли смогли пройти сквозь стену, – озвучив догадку, мы снова насладились поцелуем, зная, что теперь не только сны увидим вместе.
– Если ты не сон, докажи!
Может, я и додумал это после, но принял вызов.
Глава Три – ворота открылись в Эдем
Зазвенел будильник. Рита. Ты моя мечта и моя цель.
Твое имя первое, что всплывает поутру, и последнее, что терзает перед сном. На часах, как обычно, 7:20.
Вспомнил, что, в самом деле, вчера схватил ее за плечо; но возвращаясь вечером, не встретил, а пошел к себе. Краской вымазал стену, пытался воссоздать тот пейзаж: грубые линии, масленые пятна – карикатурная подделка. Я взревел и пинком снес спичечный замок – ошметки разлетелись по комнате.
Воспоминания затихли, когда я выключил бритву. Расческа легла в карман выглаженных брюк, а шлейф одеколона несся за крыльями рубашки все четыре этажа. Я застегнулся возле соседнего подъезда, с трудом разглядев пуговицу в тумане.
На этот раз собрался быстрее.
Рита сказала, что живет за стенкой. Что, если нам действительно снилось одно и то же? Возможно ли такое? Да я спятил. Но ведь я должен узнать ее настоящее имя, да и доказать, что я не сон, заодно.
Я слышал, что в организме человека во время сна вырабатывается молекула духа. Этот сильнейший психоделик и дарит причудливые образы сознанию. И это же вещество в больших количествах выделяется при рождении и смерти. Сон – это маленькая жизнь, которая зарождается и умирает. Неужели наше начало и конец подобны сновиденьям?
На ступеньках послышался топот. Голова закружилась, зубы застучали, а ноги затряслись. Дверь открылась и желанная девушка замерла в проходе, что я заблокировал. Ее пристальный взгляд побуждал к действиям – хотел поздороваться, но губы сами произнесли ее имя:
– Рита. – Сердце дрогнуло, я побоялся, что ошибся, когда она удивленно вскинула брови. Зависло молчание, и тогда я совершил еще большую глупость:
– Видишь, Рита, я не сон.
– Да, ты не сон – ты кошмар.
Я потерял дар речи, дар мысли; бросило в жар, но руки заледенели, затряслись, дыхание сдавило грудь. Виски набухли, застреляли; мир расплылся в каплях пота. Выходит, всего лишь грезы. Нет никаких общих снов, я совсем чужой для нее.
Мгновение тянулось. Я покачивался на месте, теряя сознание.
Она рассеянно засмеялась, схватила меня за руку и понеслась вверх по ступенькам. Стены пестрили узорами – я в изумлении вертел головой. На четвертом этаже Рита затормозила, крайняя справа дверь отворилась. Едва я снял ботинки, как Рита протолкала меня в комнату. Я повернулся в направлении своей квартиры и очутился впритык к мечте. Та самая фреска украшала стену над кроватью: резвый ручей наперегонки гнался с ветром, а живность возилась в траве – все как во сне, лишь изба за холмом скрывалась от глаз.
– Я рисовала ее полгода в свободное время и закончила только вчера ночью. Хотела показать кому-нибудь, но боялась, вдруг что-то упустила или сделала не так. Но теперь, когда ты здесь, я чувствую, что все на месте, – Рита говорила вполголоса, содрогаясь и запинаясь. Ее лицо горело алым, а глаза слезились.
– Обомлеть можно. Мою сторону тебе лучше не видеть. – Я усмехнулся и вспомнил свою жалкую пародию, проводя рукой по непревзойденному шедевру.
На тумбочке лежал график: «8:00(зачеркнуто) 7:20 – подъем». И давно мы встаем в одно время? Память хранит лишь те сны, что видятся в последние минуты. Грезы сошлись в тот день, когда мы больше всего в этом нуждались: я хотел увидеть красоту, а она поделиться ею. Вот почему меня так тянуло прижаться к стене в эти ночи. Я помог победить страхи, и поэтому ее сознание подарило моим снам чувства: окунуло в свои. А реальность, наконец, обрела краски.
Рита пахла сиренью. Я застыл в зеркале глаз: увидел, как касаюсь ее волос, ее шеи. Увидел так, как видит она. Почувствовал ее дрожь, крепко прижал к себе – Рита обмякла. Нежно коснулся щеки, стер слезу пальцем. Пунцовые уста манили, чуть не срываясь навстречу, я приблизился к ним и ощутил сладкое дыхание. Рита не стерпела, и губы жадно прильнули – пылкие и сочные, они скользили небрежно, но мягко. На мгновенье прервались и прошептали эхом:
– Значит, наши мысли смогли пройти сквозь стену, – озвучив догадку, мы снова насладились поцелуем, зная, что теперь не только сны увидим вместе.
