Эту историю поведаю я. Мистик. Я буду разговаривать с тобой на прямую, без посредников. Иногда Мистик может говорить о себе в третьем лице, но главное, что я постараюсь избегать слишком уж витиеватых и доселе почивших словес.
После
Ты увидишь четыре стены, на каждой пейзаж города в разное время года. В углу по койке. И столько же стульев у столика возле решетчатого окна. На один из них сядешь ты и почувствуешь, что стена за спиной, как будто рухнула. Остальные места займут твои соседи. Вы все облачитесь в маски сезонов. Каждый должен оставаться неизвестным. Имен не будет, вы будете обращаться друг к другу по ролям: Spring, Summer, Autumn и Winter.
В ваших руках чашки с темно-оранжевым напитком. Вы выпьете его залпом, чтобы выдержать терпкий и неприятный вкус.
Вы четверо сможете изменить мир, но только вместе. Но для начала выслушайте друг друга.
Правильно было бы дать слово Винтеру, ведь с него начинается год. Но Винтер холодно посмотрит в пустоту. Тогда Саммер перехватит момент и пылкими речами вступит в игру.
– Год не всегда начинался зимой. Было время, когда его приход отмечали и осенью, и весной, так пусть он теперь начнется летом. Будущее самое важное в нашем мире, ведь прошлого не вернуть, а настоящее не уловить. Мечты заставляют нас идти вперед, и даже если кругом серость, то цвет радуги заполонит вас, когда вы закроете глаза.
– Сладко стелешь, Саммер. Вот только что делать, когда мечты рухнут, и на тебя прольется холодный ливень? Мечты бесполезны, они лишь дают ложную надежду. Как спасут розовые очки, когда жизнь захочет набить тебе морду? А прошлое у тебя никто не отнимет. Оно навсегда останется с тобой. Без прошлого ты не сможешь понять своих ошибок, без прошлого тебя не может существовать. – Отем потеребит синюю фенечку на запястье.
– Винтер, Сприн? Что скажете? За кого вы?
Винтер промолчит. Изменения, произошедшие с ним, слишком сильно скажутся на нем. Но ты все же сможешь узнать его мнение. Раньше он записывал видео. Но на экране не появится его лица, а лишь раздастся голос из динамиков:
– Настоящее, вот что самое главное. Где ты здесь и сейчас и что ты можешь здесь и сейчас. Живи каждый день, как последний, и только тогда ты сможешь насладиться жизнью. Что будет в будущем – неизвестно, а что было в прошлом – уже не важно. Прошлое точно такой же обман, как и будущее. Ведь мы вспоминаем только то, что приносило нам радость и чего не хватает сейчас, даже если те моменты на самом деле не были такими уж и радужными, как нам теперь кажется.
– Обомлеть можно. Я слышал этот голос, – добавит Саммер.
Придет и твоя очередь говорить. Но что скажешь ты? Кого поддержишь, или у тебя будет своя точка зрения?
Ты закроешь глаза, чтобы представить каждую из версий.
Между
Открой глаза. Все еще темно? Сейчас. Вот, я включил настольную лампу. Теперь у тебя есть островок света в темноте. Видишь что-нибудь? Подожди, глаза сейчас привыкнут. Посмотри на эту фотографию. У мужика голова, как у богомола, и усы с завитушками. Ничего не напоминает? Нет?
Черт! Ну, хорошо. Раз не выходит напрямую. Раз ты отказываешься воспринимать это как должное. Есть и другие способы. Более долгие, но аккуратные.
Ну что ж, будем продолжать до тех пор, пока не поймешь. Хотя, кажется, ты хотя бы осознаешь себя. Мистик протягивает тебе стакан. Пей. Ты мне не веришь? Но ведь это я веду тебя через кромешную тьму. Лишь мои слова служат для тебя ориентиром. Пей, и путешествие продолжится.
Вот и правильно.
Слышишь тиканье часов? Твои веки тяжелеют, но ты не должен отрывать взгляд от фотографии. Хорошенько ее рассмотри и послушай. Мистик зачитает отрывок из книги «Cезоны реальности»:
«И даже после самой холодной зимы наступит весна. Она примеряет на себя наряды сестер. Такая разная, но заботливая, она не изжарит тебя, как лето, и не заморозит, как зима. А вместо убитых осенью листьев подарит новую жизнь, и цветок бархатным бутоном пробьется через лед».
До
Твои глаза сомкнуты, но лицо с фотографии не выходит из головы. Ты видишь, как оно отдаляется, а по краям вырисовывается вагон. Чем сильнее, тем больше пространства заполняет электричка.
Из динамиков раздался почти механический женский голос:
– Уважаемые пассажиры, в вагонах имеются места для пассажиров с детьми и инвалидов. Уступайте места пассажирам с детьми и инвалидам.
Мужчина с усами и чемоданом посмотрел на тебя из прохода, а затем сел в другом конце и раскрыл газету.
Ты уже почти трое суток без сна, и эти бредовые картинки совсем спутали мысли.
Через неделю твой день рожденья, и ты в очередной раз услышишь какое-нибудь нелепое поздравление: «На восьмое марта обрадуем Марту, подарим букет и винную карту».
Нет. Тебе определенно необходимо поспать. Эта чушь в голове уже перешла все границы. Марта. Какое странное имя. Звучит как требование. Марта! Требую марта! А твое ли это вообще имя и разве ты родилась восьмого марта? А может, ты не родилась, а родился? Странно все это.
Тебя клонило в сон, а бредни в голове усиливались.
Гудел мотор, и с треском мигали лампы, на долю секунды окуная пространство во мрак. Полки для вещей скрипели, а придорожные фонари за рельсами мерцали, как стая светлячков. Вагон убаюкивающе покачивался под стук колес.
Ты ехала с работы к сыну Петьке. Возможно, он еще не будет спать, когда ты вернешься. Вчера ты пришла домой, и у тебя была всего пара часов, чтобы побыть с ним. Ты приготовила еды, постирала, проверила домашнее задание и часик вздремнула. А потом снова собралась на работу, ведь в Москву путь не близкий. И теперь ехала домой, чтобы повторить цикл. Ведь едва ли удастся обеспечить сыну достойное будущее, работая за копейки в Пристолице. Как-то раз ты все же решилась поспать в электричке, но когда проснулась, не нашла кошелек. Мысли о том, что тебя снова ограбят, помогали тебе не уснуть.
Но ты чувствовала, что что-то не так. Будто ты не на своем месте. И тот мужчина с усами, что закручены, как волны цунами. Он пугающе худой. Но лицо его необъяснимо полное, хотя сейчас ты видела только затылок, который чернее дыма завода за окном. И на голове у мужика старческая кожаная кепка. Из-за этой детали тебе казалось, что черный цвет волос ненатурален, как будто такую кепку можно надеть только на седину.
Его лицо. Почему оно так отпечаталось в твоем сознании? Это странное видение во время дремы не давало тебе покоя. Хотя ты столько уже не спала, что всякое может привидеться.
Ты решила подсесть к нему поближе, просто чтобы не уснуть. Ты посмотрела в газету. Она называлась «Cвоя правда». Ты даже не знала, как понимать это название – то ли как вызов, то ли как признание.
Прочитала статью про какого-то умственно неполноценного. Парень с рождения не подавал признаков социализации, но каждый человек, который заглядывал к нему в глаза...
Нет, скучно. Тебя клонило в сон от этого.
Ты прочла про войны. Про пытки людей в отделении полиции. Про то, как старая женщина украла у соседей, чтобы не умереть с голоду. Как мужики отравились спиртосодержащим лосьоном.
В эту чернуху как-то затесалась юмористическая статья про двух дерущихся котов. А потом пошли анекдоты.
Электричка остановилась. Тормоза проскулили, и отворились двери.
– Станция Новый Великий Духовноскрепинск.
Мужчина свернул газету и проскользнул к выходу. Он вышел, двери захлопнулись со звуком космических шлюзов, и вагон тронулся. Ты посмотрела на место, где он сидел. Там лежал чемодан.
Ты постучала им в окно и почти кинулась к стоп-крану, но усач улыбнулся и жестом показал, как открыть замок.
Внутри оказалось много денег и свернутый листок. Ты взяла его в руки. Бумага мягкая и истертая, очень приятное чувство, когда нельзя порезаться о края. Ты разворачиваешь ее и читаешь: «Разве ты счастлива, Марта?»
Сердце, как якорь, плюхнулось в океан крови.
Стало трудно дышать. Ты попыталась съесть воздух. Клацала зубами. Хотела укусить его, он вырывался и убегал. Не хотел к тебе в легкие. Значит, надо его проглотить.
Стены давили, вагон стал как змея, нет, как червь! Мерзкий червь тебя проглотил! Прочь отсюда. Прочь!
Ты перевернула записку и увидела адрес с указанием прийти в конце мая.
Ты посмотрела в окно, а жуткий усач сверлил тебя взглядом и отдалялся вместе с перроном. Все дальше и дальше, пока совсем не исчез из виду. Кто он вообще такой? Кто?
Веки падают.
И откуда он знает твое имя?
А твое ли это имя?
Твое ли имя?
Имя?
После
Ты откроешь глаза и снова окажешься за столом, где четверо сидят в масках.
Ты сможешь дать ответ, Сприн? Нет, ты будешь сидеть молча.
Твой ответ станет решающим, так что хорошенько все обдумай. Какие эмоции у тебя вызвало это путешествие? Может быть, научило чему-то? Постепенно ты поймешь, что к чему, но наберись сперва терпения.
– Ладушки, ну и как можно изменить мир? – спросит Саммер.
– А на кой ляд его менять? – скажет Отем и перейдет на шепот. – Ты пробовал снять эту маску? У меня одного она намертво села? А еще эти напитки – что мы вообще выпили? Странно все это. А ты, кстати, хорошо текст выучил.
– Обомлеть можно. Ты о чем? Я импровизирую, не ломай игру.
– Игру? Подожди. Ты же сейчас не про актерскую? Я на пробы пришел. «Сезоны реальности», театральная постановка.
– Быть не может. – Саммер протянет флаер «Сезоны реальности: камерная ролевая игра. Выбери свой сезон и измени направление времени для всех людей на планете».
– Посмотри на этих двоих хорошенько. Сюда глянь. – Отем укажет на босые ноги в тапках. – Пациенты это. Это не мы ошиблись, а нас по адресу привели. Да уж, затея века была сюда припереться.
Отем швырнет сценарий под ноги Саммера.
Ты думаешь об этом мире. Вспоминаешь все плохое и все хорошее. Пытаешься понять, были ли люди, которые хоть что-то изменили, представляешь себе утопию. Идеальное место для всех.
Между
Тебе тесно. Да, я знаю, тут темно, и ты пока мало что понимаешь, но так нужно, поверь. Посмотри в зеркало, ты видишь себя? Чье это лицо? Ты скажешь мне, кто ты?
Тогда Мистик продолжит читать с твоего позволения. Слышишь, как шелестят страницы? Приятный звук. Уютный. И еще немного слов про мое любимое время года.
Весна стирает грань между временем. Она обостряет чувства, заставляет искать любовь и сводит с ума без нее. Хрустальные капли, осыпавшись с небесной люстры, очистят стеклянной рекою землю. И, всмотревшись в поток, мы увидим новых себя в отражении.
До
Усатое лицо снова всматривалось в тебя. Оно было совсем близко, и ты замечала каждую морщинку и складку. Большие щеки, острый подбородок и нос, как клюв колибри.
Оно отдалилось и оказалось за высокими прутьями ограды. Мужчина ждал зеленого света, чтобы перейти дорогу. Но в глазах все расплывалось, как будто туман окутал разум. Ты почувствовала, что твои руки дрожат и волосы промокли: с них стекала вода.
Ты повернулась в другую сторону и увидела кучу детей. Многие даже выше тебя. А перед тобой на земле лежал мальчишка и хныкал. Из его носа текла кровь. Ты увидела на своих ладошках багряные капли.
– Дуреха Эйприл ударила Вову!
Но как же так? Ты не помнишь, что ударила его. Они обзывались, Вова облил тебя холодной водой, а потом ты повернулась к этому усатому дядьке, и Вова уже на земле.
Опять разыгрывают! Издеваются над тобой! Ну, разве ты виновата, что родилась первого апреля? Разве ты виновата, что тебе дали это глупое имя? Что мама постоянно пила, и тебя забрали и притащили сюда?
– Хватайте ее! – скомандовал Вова.
– Дуреха Эйприл! Дуреха Эйприл! – прокричал детский хор и кинулся за тобой.
Ты сорвалась с места и побежала вдоль ограды. Шевели ногами, ты всегда была самой быстрой. Один из мальчишек почти настиг тебя, и ты свернула к дереву.
– Ну и где же твои черепашки, Эйприл?! – донеслось из-за спины.
Перед самым стволом ты затормозила и упала на спину. Парнишка замешкался. Ты схватила преследователя за ногу и укусила. Он закричал. Ты вскочила, дернула его за волосы и столкнула на землю.
Остальная толпа сократила разрыв. Опять к ограде. Слишком высокая, ты боялась задрать голову. Ты заметила погнутые прутья. Давай! Ты худенькая – пролезешь.
Ты влетела в прутья и ударилась коленкой, но проскочила. Штанина порвалась, и на коже нарисовалась ссадина. Жжется, как крапива. Жаль, ее еще нет. Ух, и получили бы они у тебя!
Тебе нужно отдышаться, а им решить, кто самый худой. Ты плюхнулась на землю и стерла пот с лица.
– Эй, Пендра! Лезь за ней! – сказал Вова
Мальчишки прозвали его так за то, что он однажды съел сколопендру и уважали за это. Девчонки им интересовались, пока он не начинал им жуков подкладывать. Хотя так он проявлял внимание только к самым красивым.
– А чего я-то?
– У тебя голова маленькая.
– Сам дурак.
– Ничего ты не знаешь, Пендрыч. У кошек если голова пролезет, то и вся кошка тоже.
– Я же не кошка. Да и голову суну, а она меня за нос тяпнет.
Половина ребятни убежала. Скорее всего, пошли в обход, а оставшиеся принялись подсаживать друг друга наверх. Один спрыгнул к тебе и подвернул ногу. Он скорчился и взвыл. Так ему и надо.
Разбитая коленка не переставала ныть. Хромая, ты свернула за угол трансформаторной будки. Ты оглянулась и увидела, как в твою сторону за толпой сверстников шел и усатый дядька.
Тебе тяжело двигаться дальше. Каждый шаг подкашивал подбитую ногу. Ты увидела большой белый фургон и залезла под него. Водитель в нем сидел с закрытыми глазами и слушал радио.
– Знаете, у меня была агорафобия, и даже путь до больницы стал тяжелым испытанием. Он лежал без движений и только моргал. Он ничего не говорил, и казалось, даже не слушал меня, когда я рассказывал о своей проблеме. Но как только я закончил, то уловил его пристальный взгляд, и у меня появилась мысль в голове...
Нет. Ты не вслушивалась в радио. Не все ли равно, что там говорили? Тебе не нужно это знать. За тобой гнались. Ты тряслась от страха и думала только о том, чтобы тебя не нашли. Ты тут же забыла об услышанном.
Пахло выхлопными газами. Асфальт пестрил дырами, которые наверняка были старше тебя. В них образовались лужи с плавающими, как фрегаты, мусором. Этот маленький мир жил своей жизнью. Ветер гонял корабли от берега к берегу, и если присмотреться, то можно было увидеть, как быстроходный пакет с чипсами брал на абордаж смятую бутылку.
Раздался топот, и площадку заполонили дети. Они рыскали, заглядывая за каждый угол. Ты задержала дыхание и представила себя тенью. Ты всего лишь тень фургона, которая им не нужна.
Кто-то дернул тебя за ногу. Ты закричала, и все кинулись сюда. Тебе заткнули рот и окружили. Гримасы на их лицах были злее, чем у самых жестоких взрослых.
– Тащите ее обратно, только пошли кругом обойдем, а то тот мужик усатый какой-то подозрительный, – сказал Вова.
– А может, хватит уже? У нее же день рождения все-таки. – Пендра достал цветастый сверток с красным бантиком. – Вот, держи, во дворе откроешь.
Все почему-то заулыбались. Твое сердце ускорилось, не так, как при погоне, а иначе, для тебя этот ритм в новинку. Пендра гнался за тобой вместе со всеми, но если подумать, то он отказался лезть между прутьев и вообще только пару раз пошутил про белую спину. И без злости, не как остальные. После Вовы он был первым по важности мальчиком и вполне мог переубедить остальных, пока ты пряталась под машиной.
Часть 1. Март
После
Ты увидишь четыре стены, на каждой пейзаж города в разное время года. В углу по койке. И столько же стульев у столика возле решетчатого окна. На один из них сядешь ты и почувствуешь, что стена за спиной, как будто рухнула. Остальные места займут твои соседи. Вы все облачитесь в маски сезонов. Каждый должен оставаться неизвестным. Имен не будет, вы будете обращаться друг к другу по ролям: Spring, Summer, Autumn и Winter.
В ваших руках чашки с темно-оранжевым напитком. Вы выпьете его залпом, чтобы выдержать терпкий и неприятный вкус.
Вы четверо сможете изменить мир, но только вместе. Но для начала выслушайте друг друга.
Правильно было бы дать слово Винтеру, ведь с него начинается год. Но Винтер холодно посмотрит в пустоту. Тогда Саммер перехватит момент и пылкими речами вступит в игру.
– Год не всегда начинался зимой. Было время, когда его приход отмечали и осенью, и весной, так пусть он теперь начнется летом. Будущее самое важное в нашем мире, ведь прошлого не вернуть, а настоящее не уловить. Мечты заставляют нас идти вперед, и даже если кругом серость, то цвет радуги заполонит вас, когда вы закроете глаза.
– Сладко стелешь, Саммер. Вот только что делать, когда мечты рухнут, и на тебя прольется холодный ливень? Мечты бесполезны, они лишь дают ложную надежду. Как спасут розовые очки, когда жизнь захочет набить тебе морду? А прошлое у тебя никто не отнимет. Оно навсегда останется с тобой. Без прошлого ты не сможешь понять своих ошибок, без прошлого тебя не может существовать. – Отем потеребит синюю фенечку на запястье.
– Винтер, Сприн? Что скажете? За кого вы?
Винтер промолчит. Изменения, произошедшие с ним, слишком сильно скажутся на нем. Но ты все же сможешь узнать его мнение. Раньше он записывал видео. Но на экране не появится его лица, а лишь раздастся голос из динамиков:
– Настоящее, вот что самое главное. Где ты здесь и сейчас и что ты можешь здесь и сейчас. Живи каждый день, как последний, и только тогда ты сможешь насладиться жизнью. Что будет в будущем – неизвестно, а что было в прошлом – уже не важно. Прошлое точно такой же обман, как и будущее. Ведь мы вспоминаем только то, что приносило нам радость и чего не хватает сейчас, даже если те моменты на самом деле не были такими уж и радужными, как нам теперь кажется.
– Обомлеть можно. Я слышал этот голос, – добавит Саммер.
Придет и твоя очередь говорить. Но что скажешь ты? Кого поддержишь, или у тебя будет своя точка зрения?
Ты закроешь глаза, чтобы представить каждую из версий.
Между
Открой глаза. Все еще темно? Сейчас. Вот, я включил настольную лампу. Теперь у тебя есть островок света в темноте. Видишь что-нибудь? Подожди, глаза сейчас привыкнут. Посмотри на эту фотографию. У мужика голова, как у богомола, и усы с завитушками. Ничего не напоминает? Нет?
Черт! Ну, хорошо. Раз не выходит напрямую. Раз ты отказываешься воспринимать это как должное. Есть и другие способы. Более долгие, но аккуратные.
Ну что ж, будем продолжать до тех пор, пока не поймешь. Хотя, кажется, ты хотя бы осознаешь себя. Мистик протягивает тебе стакан. Пей. Ты мне не веришь? Но ведь это я веду тебя через кромешную тьму. Лишь мои слова служат для тебя ориентиром. Пей, и путешествие продолжится.
Вот и правильно.
Слышишь тиканье часов? Твои веки тяжелеют, но ты не должен отрывать взгляд от фотографии. Хорошенько ее рассмотри и послушай. Мистик зачитает отрывок из книги «Cезоны реальности»:
«И даже после самой холодной зимы наступит весна. Она примеряет на себя наряды сестер. Такая разная, но заботливая, она не изжарит тебя, как лето, и не заморозит, как зима. А вместо убитых осенью листьев подарит новую жизнь, и цветок бархатным бутоном пробьется через лед».
До
Твои глаза сомкнуты, но лицо с фотографии не выходит из головы. Ты видишь, как оно отдаляется, а по краям вырисовывается вагон. Чем сильнее, тем больше пространства заполняет электричка.
Из динамиков раздался почти механический женский голос:
– Уважаемые пассажиры, в вагонах имеются места для пассажиров с детьми и инвалидов. Уступайте места пассажирам с детьми и инвалидам.
Мужчина с усами и чемоданом посмотрел на тебя из прохода, а затем сел в другом конце и раскрыл газету.
Ты уже почти трое суток без сна, и эти бредовые картинки совсем спутали мысли.
Через неделю твой день рожденья, и ты в очередной раз услышишь какое-нибудь нелепое поздравление: «На восьмое марта обрадуем Марту, подарим букет и винную карту».
Нет. Тебе определенно необходимо поспать. Эта чушь в голове уже перешла все границы. Марта. Какое странное имя. Звучит как требование. Марта! Требую марта! А твое ли это вообще имя и разве ты родилась восьмого марта? А может, ты не родилась, а родился? Странно все это.
Тебя клонило в сон, а бредни в голове усиливались.
Гудел мотор, и с треском мигали лампы, на долю секунды окуная пространство во мрак. Полки для вещей скрипели, а придорожные фонари за рельсами мерцали, как стая светлячков. Вагон убаюкивающе покачивался под стук колес.
Ты ехала с работы к сыну Петьке. Возможно, он еще не будет спать, когда ты вернешься. Вчера ты пришла домой, и у тебя была всего пара часов, чтобы побыть с ним. Ты приготовила еды, постирала, проверила домашнее задание и часик вздремнула. А потом снова собралась на работу, ведь в Москву путь не близкий. И теперь ехала домой, чтобы повторить цикл. Ведь едва ли удастся обеспечить сыну достойное будущее, работая за копейки в Пристолице. Как-то раз ты все же решилась поспать в электричке, но когда проснулась, не нашла кошелек. Мысли о том, что тебя снова ограбят, помогали тебе не уснуть.
Но ты чувствовала, что что-то не так. Будто ты не на своем месте. И тот мужчина с усами, что закручены, как волны цунами. Он пугающе худой. Но лицо его необъяснимо полное, хотя сейчас ты видела только затылок, который чернее дыма завода за окном. И на голове у мужика старческая кожаная кепка. Из-за этой детали тебе казалось, что черный цвет волос ненатурален, как будто такую кепку можно надеть только на седину.
Его лицо. Почему оно так отпечаталось в твоем сознании? Это странное видение во время дремы не давало тебе покоя. Хотя ты столько уже не спала, что всякое может привидеться.
Ты решила подсесть к нему поближе, просто чтобы не уснуть. Ты посмотрела в газету. Она называлась «Cвоя правда». Ты даже не знала, как понимать это название – то ли как вызов, то ли как признание.
Прочитала статью про какого-то умственно неполноценного. Парень с рождения не подавал признаков социализации, но каждый человек, который заглядывал к нему в глаза...
Нет, скучно. Тебя клонило в сон от этого.
Ты прочла про войны. Про пытки людей в отделении полиции. Про то, как старая женщина украла у соседей, чтобы не умереть с голоду. Как мужики отравились спиртосодержащим лосьоном.
В эту чернуху как-то затесалась юмористическая статья про двух дерущихся котов. А потом пошли анекдоты.
Электричка остановилась. Тормоза проскулили, и отворились двери.
– Станция Новый Великий Духовноскрепинск.
Мужчина свернул газету и проскользнул к выходу. Он вышел, двери захлопнулись со звуком космических шлюзов, и вагон тронулся. Ты посмотрела на место, где он сидел. Там лежал чемодан.
Ты постучала им в окно и почти кинулась к стоп-крану, но усач улыбнулся и жестом показал, как открыть замок.
Внутри оказалось много денег и свернутый листок. Ты взяла его в руки. Бумага мягкая и истертая, очень приятное чувство, когда нельзя порезаться о края. Ты разворачиваешь ее и читаешь: «Разве ты счастлива, Марта?»
Сердце, как якорь, плюхнулось в океан крови.
Стало трудно дышать. Ты попыталась съесть воздух. Клацала зубами. Хотела укусить его, он вырывался и убегал. Не хотел к тебе в легкие. Значит, надо его проглотить.
Стены давили, вагон стал как змея, нет, как червь! Мерзкий червь тебя проглотил! Прочь отсюда. Прочь!
Ты перевернула записку и увидела адрес с указанием прийти в конце мая.
Ты посмотрела в окно, а жуткий усач сверлил тебя взглядом и отдалялся вместе с перроном. Все дальше и дальше, пока совсем не исчез из виду. Кто он вообще такой? Кто?
Веки падают.
И откуда он знает твое имя?
А твое ли это имя?
Твое ли имя?
Имя?
Часть 2. Апрель
После
Ты откроешь глаза и снова окажешься за столом, где четверо сидят в масках.
Ты сможешь дать ответ, Сприн? Нет, ты будешь сидеть молча.
Твой ответ станет решающим, так что хорошенько все обдумай. Какие эмоции у тебя вызвало это путешествие? Может быть, научило чему-то? Постепенно ты поймешь, что к чему, но наберись сперва терпения.
– Ладушки, ну и как можно изменить мир? – спросит Саммер.
– А на кой ляд его менять? – скажет Отем и перейдет на шепот. – Ты пробовал снять эту маску? У меня одного она намертво села? А еще эти напитки – что мы вообще выпили? Странно все это. А ты, кстати, хорошо текст выучил.
– Обомлеть можно. Ты о чем? Я импровизирую, не ломай игру.
– Игру? Подожди. Ты же сейчас не про актерскую? Я на пробы пришел. «Сезоны реальности», театральная постановка.
– Быть не может. – Саммер протянет флаер «Сезоны реальности: камерная ролевая игра. Выбери свой сезон и измени направление времени для всех людей на планете».
– Посмотри на этих двоих хорошенько. Сюда глянь. – Отем укажет на босые ноги в тапках. – Пациенты это. Это не мы ошиблись, а нас по адресу привели. Да уж, затея века была сюда припереться.
Отем швырнет сценарий под ноги Саммера.
Ты думаешь об этом мире. Вспоминаешь все плохое и все хорошее. Пытаешься понять, были ли люди, которые хоть что-то изменили, представляешь себе утопию. Идеальное место для всех.
Между
Тебе тесно. Да, я знаю, тут темно, и ты пока мало что понимаешь, но так нужно, поверь. Посмотри в зеркало, ты видишь себя? Чье это лицо? Ты скажешь мне, кто ты?
Тогда Мистик продолжит читать с твоего позволения. Слышишь, как шелестят страницы? Приятный звук. Уютный. И еще немного слов про мое любимое время года.
Весна стирает грань между временем. Она обостряет чувства, заставляет искать любовь и сводит с ума без нее. Хрустальные капли, осыпавшись с небесной люстры, очистят стеклянной рекою землю. И, всмотревшись в поток, мы увидим новых себя в отражении.
До
Усатое лицо снова всматривалось в тебя. Оно было совсем близко, и ты замечала каждую морщинку и складку. Большие щеки, острый подбородок и нос, как клюв колибри.
Оно отдалилось и оказалось за высокими прутьями ограды. Мужчина ждал зеленого света, чтобы перейти дорогу. Но в глазах все расплывалось, как будто туман окутал разум. Ты почувствовала, что твои руки дрожат и волосы промокли: с них стекала вода.
Ты повернулась в другую сторону и увидела кучу детей. Многие даже выше тебя. А перед тобой на земле лежал мальчишка и хныкал. Из его носа текла кровь. Ты увидела на своих ладошках багряные капли.
– Дуреха Эйприл ударила Вову!
Но как же так? Ты не помнишь, что ударила его. Они обзывались, Вова облил тебя холодной водой, а потом ты повернулась к этому усатому дядьке, и Вова уже на земле.
Опять разыгрывают! Издеваются над тобой! Ну, разве ты виновата, что родилась первого апреля? Разве ты виновата, что тебе дали это глупое имя? Что мама постоянно пила, и тебя забрали и притащили сюда?
– Хватайте ее! – скомандовал Вова.
– Дуреха Эйприл! Дуреха Эйприл! – прокричал детский хор и кинулся за тобой.
Ты сорвалась с места и побежала вдоль ограды. Шевели ногами, ты всегда была самой быстрой. Один из мальчишек почти настиг тебя, и ты свернула к дереву.
– Ну и где же твои черепашки, Эйприл?! – донеслось из-за спины.
Перед самым стволом ты затормозила и упала на спину. Парнишка замешкался. Ты схватила преследователя за ногу и укусила. Он закричал. Ты вскочила, дернула его за волосы и столкнула на землю.
Остальная толпа сократила разрыв. Опять к ограде. Слишком высокая, ты боялась задрать голову. Ты заметила погнутые прутья. Давай! Ты худенькая – пролезешь.
Ты влетела в прутья и ударилась коленкой, но проскочила. Штанина порвалась, и на коже нарисовалась ссадина. Жжется, как крапива. Жаль, ее еще нет. Ух, и получили бы они у тебя!
Тебе нужно отдышаться, а им решить, кто самый худой. Ты плюхнулась на землю и стерла пот с лица.
– Эй, Пендра! Лезь за ней! – сказал Вова
Мальчишки прозвали его так за то, что он однажды съел сколопендру и уважали за это. Девчонки им интересовались, пока он не начинал им жуков подкладывать. Хотя так он проявлял внимание только к самым красивым.
– А чего я-то?
– У тебя голова маленькая.
– Сам дурак.
– Ничего ты не знаешь, Пендрыч. У кошек если голова пролезет, то и вся кошка тоже.
– Я же не кошка. Да и голову суну, а она меня за нос тяпнет.
Половина ребятни убежала. Скорее всего, пошли в обход, а оставшиеся принялись подсаживать друг друга наверх. Один спрыгнул к тебе и подвернул ногу. Он скорчился и взвыл. Так ему и надо.
Разбитая коленка не переставала ныть. Хромая, ты свернула за угол трансформаторной будки. Ты оглянулась и увидела, как в твою сторону за толпой сверстников шел и усатый дядька.
Тебе тяжело двигаться дальше. Каждый шаг подкашивал подбитую ногу. Ты увидела большой белый фургон и залезла под него. Водитель в нем сидел с закрытыми глазами и слушал радио.
– Знаете, у меня была агорафобия, и даже путь до больницы стал тяжелым испытанием. Он лежал без движений и только моргал. Он ничего не говорил, и казалось, даже не слушал меня, когда я рассказывал о своей проблеме. Но как только я закончил, то уловил его пристальный взгляд, и у меня появилась мысль в голове...
Нет. Ты не вслушивалась в радио. Не все ли равно, что там говорили? Тебе не нужно это знать. За тобой гнались. Ты тряслась от страха и думала только о том, чтобы тебя не нашли. Ты тут же забыла об услышанном.
Пахло выхлопными газами. Асфальт пестрил дырами, которые наверняка были старше тебя. В них образовались лужи с плавающими, как фрегаты, мусором. Этот маленький мир жил своей жизнью. Ветер гонял корабли от берега к берегу, и если присмотреться, то можно было увидеть, как быстроходный пакет с чипсами брал на абордаж смятую бутылку.
Раздался топот, и площадку заполонили дети. Они рыскали, заглядывая за каждый угол. Ты задержала дыхание и представила себя тенью. Ты всего лишь тень фургона, которая им не нужна.
Кто-то дернул тебя за ногу. Ты закричала, и все кинулись сюда. Тебе заткнули рот и окружили. Гримасы на их лицах были злее, чем у самых жестоких взрослых.
– Тащите ее обратно, только пошли кругом обойдем, а то тот мужик усатый какой-то подозрительный, – сказал Вова.
– А может, хватит уже? У нее же день рождения все-таки. – Пендра достал цветастый сверток с красным бантиком. – Вот, держи, во дворе откроешь.
Все почему-то заулыбались. Твое сердце ускорилось, не так, как при погоне, а иначе, для тебя этот ритм в новинку. Пендра гнался за тобой вместе со всеми, но если подумать, то он отказался лезть между прутьев и вообще только пару раз пошутил про белую спину. И без злости, не как остальные. После Вовы он был первым по важности мальчиком и вполне мог переубедить остальных, пока ты пряталась под машиной.
