Нихилени

Внутри стеклянный дом выглядел… слишком правильно. Слишком по-старому. Ан почувствовала себя неуютно. Мраморная обшивка колонн и стен была почти целой. С потолка свисали люстры из стекла и пластика. В каждой были лампы. Свет не был зажжён, и Ан оставалось только гадать,сколько из них целы и работают. Никаких украшений, кроме трёх пластиковых пальм и сложенных у стены рулонов ковровых дорожек, здесь не было.
       
       Сходство с былыми временами было пугающим. Дом ничем не показывал, что пережил конец времён и разрушительную войну всех против всех. Нос Ан уловил слабый запах моющего средства и пыли.
       
       Шаги тяжелых ног в металлических сабатонах глухо разносились по пустому вестибюлю. Почему-то Ан подумалось, что раньше здесь была гостиница или что-то в этом роде. Хотя, кто знает?
       
       Распорядитель подвёл гостью к парадной лестнице. Ею давно не пользовались. Мраморные ступени покрывала пыль, а неизменные красные ковровые дорожки были сложены в рулоны на одном из лестничных пролётов. Люстры на сводчатом потолке другие, дороже и богаче, чем в остальном вестибюле: пожелтевшие хрустальные сталактиты вроде той, что она видела в старом театре в Городе. Ан не удивилась бы, если узнала, что эти люстры родом из другого заброшенного театра.
       
       Со стен вдоль лестницы сняли мрамор и украсили лепниной из штукатурки. Образовавшиеся ниши заполняли потускневшие и местами растрескавшиеся изображения Благодетелей. Всего двенадцать фигур. Благодетели, яркие, нереальные, со всеми своими регалиями и надменными лицами, расходились крыльями от центральной фигуры: Прародителя. Прародитель был изображён прекрасной бесполой фигурой с белыми крыльями. Его торс скрывал сияющий голубой плащ, голову окутало золотое сияние, а под ногами корчился Трижды Проклятый. Ан порадовалась, что её рот закрыт маской и никто не видит её ухмылки.
       
       Внутри замка было тепло, сухо и светло. Распорядитель вёл её по светлым коридорам, украшенным разными картинами и росписями. В нескольких местах Ан встретились ковры. Не пошлые красные дорожки, а настоящие ковры. Или машинные подделки, что ныне стоили так же дорого, как ручная работа до. Роскошно, роскошно. И везде электрическое освещение. Самые разные лампы освещали каждый уголок этого здания. Кое-где не хватало потолочных панелей, скрывающих вентиляцию и трубы пожаротушения, но люстры были в каждом уголке этого дома. Роскошь. Почти осязаемая кричащая роскошь. Ан уже забыла, когда видела что-то подобное.
       
       В этот раз все попадавшиеся навстречу слуги почтительно склоняли перед ней головы. Ан хотелось наорать на них. Жалкие прихлебатели. Она заметила несколько человек, которые ещё полчаса назад презрительно кривились внизу. Каждый из них думает, что величие их госпожи как-то меняет их жалкие сущности. Тараканы. Как они завоют, когда их сиятельная госпожа внезапно исчезнет?..
       
       — Прошу, госпожа, — управляющий привёл её к красивой красной двери.
       
       — Я не госпожа, — огрызнулась Ан. Распорядитель не обратил внимания на её слова и открыл дверь. За ней оказалась роскошная комната с деревянной полированной мебелью, чистой мягкой кроватью и даже занавесками на огромных застеклённых окнах. Фактически, вся стена была одним сплошным окном. Ан подошла к нему. Далеко внизу был виден парк и дорога к воротам и Мосту. Его сам тоже можно было разглядеть за мелкой дождевой взвесью. Лучи солнца из просветов падали на хмарь косыми полосами, придавая всем фантастический вид безумного сновидения.
       
       ...а в ясный день вид отсюда должен открываться до самой Цистерны, наверное.
       
       — Госпожа сказала, что вам не нужны слуги, но если...
       
       — Слуги не нужны, — Ан кивнула и с трудом отвернулась от окна.
       
       — Прошу, здесь ванная, здесь одежда... Мы не готовились к приёму такой госпожи с такой фигурой...
       
       — Принесите мне форму, как у ваших солдат, — велела Ан и кинула клевец поперёк кровати. — Уходи.
       
       — Слушаюсь, гос… Кхм. Моя госпожа ожидает вас к ужину через полчаса.
       
       — Иди уже, — Ан дождалась, когда он выйдет и выдохнула. Ну вот. Чего ей ждать? Было ли приглашение на ужин знаком уважения, праздным любопытством, выражением благодарности? Нет, всё не так. Стоило ли ей сейчас бросить всё, прорваться наружу и сбежать? Возможно, угнать машину, доехать до озёр и там попытаться оторваться от погони? Погоня будет, просто потому, что она бежит.
       
       Или остаться? Если остаться, что делать? Ан со смехом поняла, что боится. Впервые за долгие месяцы она испугалась по-настоящему. И чего? Не угрозе жизни, а просто возможности столкнуться с призраком из прошлого.
       
       Хотя этот призрак может оказаться опаснее всех серых тварей Города.
       
       Ан несколько минут стояла, разглядывая вид за окном, потом медленно потянулась к горжету. Щёлкнула застёжка, и она сняла металлический воротник. Деталь за деталью Ан сняла доспехи, потом аккуратно отсоединила от тела комбинезон управления и сняла его тоже. Без железной оболочки она чувствовала себя неуютно. Но соблазн вымыться в горячей воде был слишком велик. Этот толстяк обещал же ей горячую ванну?
       
       Толстяк, как оказалось, не соврал.
       
       В чистой ванной комнате с фартуком из простой белой плитки стояла обычная эмалированная ванная, на две трети заполненная горячей водой. Ан немедленно в неё влезла. Целиком она не поместилась, и ноги пришлось оставить торчать из воды. Тепло окутало её тело. Когда последний раз она… Ан не могла подобрать нужного слова. Горячая ванна с ароматным мылом была для неё роскошью, и скорее всего, уже очень долгое время. Последние годы выдались не очень удачными.
       
       Несколько раз Ан слышала, как в комнату кто-то входит, но к двери этот кто-то не подходил. Доспехи, сложенные на полу, тоже не трогали. Когда она вышла из ванной, на кровати лежала солдатская одежда. Ан понюхала тёмную футболку. Пахла затхлостью и стиральным порошком. Этикетка с размером на воротнике привела Ан в замешательство. Во-первых, она была. Ан годами не видела этикеток. Во-вторых, они почти угадали с размером. Почти. Ничто не было ей коротко, а вот в ширину... Она затянула ремень на меньшее из отверстий, потом сама проколола новое. Так лучше.
       
       К тому же эта одежда удивительно сохранилась для вещи, сшитой ещё до, если верить ярлычку.
       
       Перед выходом из комнаты Ан задержалась перед зеркалом. Она не так часто снимала доспехи и гораздо реже видела своё отражение. Оно никогда её не радовало. Слишком высокая, слишком худая, слишком жилистая, слишком нескладная, лицо слишком грубое, брови слишком низкие, нос слишком большой и резкий, губы слишком узкие, а подбородок слишком выдвигается вперёд. Ещё шрамы. Они со временем сойдут, но пока она выглядела старым чудовищем. Ещё Ан отметила, что её волосы снова отросли. Она по старой памяти стригла их на висках и за ушами, а остальное заплетала в косу. Где бы найти машинку для стрижки?..
       
       Ан раздражённо сжала губы, от чего лицо в зеркале стало ещё некрасивей. Она думает не о том.
       
       Она оделась и спрятала под куртку нож. Неплохо было бы иметь при себе хоть какое-то оружие. Ан сомневалась, что с этой “госпожой” оно ей понадобится - или поможет - но так хотя бы не чувствовала себя голой.
       
       Толстяк-распорядитель ждал её за дверью в сопровождении двух солдат. Ан напряглась и потянулась было к ножу, но вовремя заметила, что напыщенности в этих мужчинах было гораздо больше, чем опасности. Оба были одеты в неплохо сшитые кители с уморительно смешными аксельбантами. Ан криво ухмыльнулась, вспомнила, что на ней нет маски и просто кивнула распорядителю.
       
       — Веди.
       

       Глава 18.

       Это должна была быть рядовая поездка.
       
       Ан намеревалась осмотреть узел телефонной связи, стоящий чуть на отшибе от основных жилых домов. Маленькое здание старой станции, построенное ещё До, было автоматизировано, и обычно проблем не доставляло. Но его со всех сторон окружали руины многоквартирных домов, и Кел заявил, что ей слишком опасно отправляться одной, пусть и с границ их района не поступало никаких сообщений о нарушителях. Ан хотела было возразить, но главной была не она.
       
       Сначала Ан показалось, что Кел просто хочет посмотреть на пополнение своего отряда.
       
       Обычное сопровождение Ан было заменено на шестерых молодых солдат и Кела. Первая машина с тремя новенькими двигалась в двухстах метрах впереди, вторая замыкала. Они с келом ехали посредине, Кел вёл, Ан заняла место радиста. Она подняла взгляд на установленный над крышей пулемёт.
       
       Как на войне.
       
       Впрочем, почему — как?
       
       Они выехали после полудня, на три часа позже запланированного. Сначала готовили две дополнительные машины, потом Кел задержался в курилке. Ан сотню раз пожалела, что не послала брата к чертям и не уехала сразу после утреннего построения.
       
       Поэтому в машине она молчала. День был солнечный и тёплый, особенно для начала осени. Ан делала вид, что расчищенные от кустарников и руин обочины дороги полностью захватили её внимание.
       
       — Они предложили нам объединиться, — внезапно сказал Кел. Ан повернулась к брату. Тот смотрел вперёд и держал руль обеими руками.
       
       — А что они предлагают? — Ан поняла, о ком он говорит. Что ж, если Кел затеял эту поездку ради того, чтобы поговорить о деле, он повёл себя, как мальчишка.
       
       — Ну... разное. Больше денег. Больше сил. Больше ресурсов, больше власти. Или больше безопасности для наших людей, больше надёжности, больше порядку. В зависимости от того, один я пришел на встречу или нет.
       
       — Ты… встречался с ними без ведома совета?
       
       — Я счёл это необходимым. Посмотреть, предложат ли они мне то, что предложили.
       
       — Они предложили тебе возглавить наше поселение после объединения?
       
       — Угу. И разогнать к чертям совет города. Из чего я делаю вывод, что они к нам заявились вовсе не в порыве благородства и попытки возродить былое величие человечества.
       
       — Ты в этом сомневался?
       
       — Нет. Но многие в совете считают, что я зарвался и были бы рады объединиться с кем-нибудь, расширить свои дела и потеснить меня. Я знаю, что несколько советников уже получили устные предложения избавиться от меня.
       
       — Откуда ты знаешь?
       
       — Малышка, а ты думаешь, зачем ты делаешь для нас все эти микрофоны, приёмники, станции-перехватчики?
       
       — Ты нашел им интересное применение. И не сказал мне.
       
       — Ты идеалист, малышка. А я знаю, что если стена не поддаётся прямому натиску, надо искать обход. Желательно с мешком золота. А я не самая популярная фигура у совета города.
       
       — Им некем заменить тебя.
       
       — И всё же, обычно это выясняется, когда уже заменили, и стало ясно, что замена плохенькая, — хмыкнул Кел. Потом посерьезнел. — Но я хотел поговорить не об этом. Я тебе уже говорил, что не собираюсь до конца существования охранять торговцев да мирных землепашцев. Рано или поздно я сам уйду. Это не моё, и ломать себя я не буду, это обернётся бедой и для меня, и для них.
       
       — Тогда в чём проблема?
       
       — Во-первых, парень, которого они прислали на переговоры, намекнул, что если я не подвинусь, то они меня подвинут. Потому что даже на таких, как я, есть управа.
       
       — Они просто поверили слухам о тебе. Человек, которого три раза объявляли мёртвым, который разогнал банды головорезов на этом берегу и совершил ещё чёртову дюжину подвигов. Неудивительно, что они поверили россказням о твоём волшебном происхождении.
       
       — Ты не поняла. Он знал, кем я был до, — Кел на мгновение повернулся к ней. — Прямо сказали, чем я занимался дома. Ну, охрана старика там, отца. Охрана стариковской лаборатории от лишних людей.
       
       — Он тебя знал? — Ан почувствовала, как от волнения у неё похолодели руки. — Этот человек. Он тебе так и сказал?
       
       — Он? Нет. Он сопляк. Он родился за пару лет До, самое большее. Ему кто-то рассказал про нашу семью и про эксперименты по улучшению. И этот кто-то меня очень беспокоит.
       
       — Кто-то из твоих людей?
       
       — Никто из них даже не представляет, что я такое. Так что только кто-то из наших. Ну, семьи. Или настолько близкие, что знали меня и знали, кто я.
       
       Ан кивнула.
       
       — Это же хорошо… наверное. Прошло пять лет с тех пор, как мы слышали новости от родственников.
       
       — Для начала, — Кел, не отрывая взгляда от дороги, поднял руку и принялся загибать пальцы. — Они не открылись, не пришли к нам пусть не с добром, а без вот этих вот фокусов. Второе. Они сразу начали угрожать. Третье… Третье, они не открылись и угрожают нам. Мне. Хотя могли бы с улыбкой прийти к тебе, и ты бы выдала им все наши секреты и подсказала, как на меня надавить.
       
       — Я?! — вскинулась Ан.
       
       — Ты хочешь обратно, в старый мир. Все это знают.
       
       — Ты заговариваешься.
       
       Они помолчали. Ан вспомнила, как впервые узнала о “Союзе Вольных Городов” с того берега руки. Год назад они начали захватывать деревни и заставы на своей стороне. На руины Города они пока не претендовали и с поселениями на этой стороне старались не конфликтовать. Хотя один раз попытались подвинуть их блокпост перед Железным Мостом. Ан иногда эти парни даже немного нравились. Она знала, что рано или поздно Келу надоест жить тихо и он отправится на поиск новых приключений. Он никогда не мог сидеть на месте. А она не сможет управлять поселением в одиночку, и уйти тоже не сможет. Во-первых, раз она взялась за дело, надо его доводить до конца. Во-вторых… Во-вторых, в тот самый последний день, когда всё началось, она, пока работала связь, звонила отцу и сказала, что будет ждать его дома и никуда не уйдёт.
       
       Это был последний день, когда она слышала его голос. Папа сказал, что придёт за ней, даже если придётся идти пешком. Раз он что-то пообещал, то сделает. Это же отец.
       
       Так тчо Ан бы даже сама предложила Совету объединиться с тем берегом, если бы не несколько но.
       
       Союз или те, кто им на самом деле управлял, использовали Серых тварей. Химеры, созданные учёными того мира просто потому, что они могли, считались вымершими. Ан так считала, пока они не вернулись с того берега. Одна тварь переплыла реку и напала на солдат. Кел убил её и отправил торговцами тем, кто её послал. В ответ прибыли извинения за “недоразумение”. Но они с Келом понимали, что это была лишь проба сил, справятся они или нет.
       
       Или попытка выявить кого-нибудь из семьи. Ан поняла, как они сглупили, выдав себя.
       
       — И во-вторых, — Кел чуть сбавил скорость автомобиля. — Ты.
       
       — Что — я?
       
       — Они к тебе не приходили?
       
       — Нет, ни одного… Постой! Они приходили, да? Поэтому ты спрашиваешь? Ты их перехватывал!
       
       — Ага. Пятерых. Настойчивые скоты.
       
       — Кел, я даже не знаю, что сказать. Сам ты почему-то с ними в переговоры вступил!
       
       — Я это я. А ты… Не обижайся. Они приходили не для переговоров, а узнать о тебе. Последние пришли втроём, с путами, как для серой твари, и снотворным, которым можно вырубить бешеного медведя. На переговоры такое не приносят, ага?
       
       Ан не нашлась, что сказать.
       
       — Они настроены серьёзно, малышка.
       
       — Что ты будешь делать?
       
       — А что бы ты сделала?
       
       — Не знаю. Рассказала бы Совету… Кел, мы не можем бросить город. Мы столько вложили в это место, столько сил… Я… — Ан запнулась. Мысли заметались. Она прожила здесь больше десяти лет, ей было тут хорошо. Жизнь на руинах Города стала похожа на ту, что была до. На жалкое подобие, но всё же она стала мирной, тихой и сытой. К тому же они с отцом договорились, что она будет ждать его дома.